На этот раз изменение структуры реальности не было столь мучительным: по крайней мере, никого не стошнило. Семеновна и Степановна оправились раньше всех. Остальные еще сидели на полу, обалдело хлопая глазами, и пытались справиться с головокружением, а старушенции уже бодро сновали по комнате, выполняя сиплые распоряжения младенца. Непосредственная опасность путешественникам пока не грозила. Их выбросило в старом доме на окраине Аристопала — как понял Сан Саныч, это строение Адораблева команда арендовала заблаговременно, специально для такого случая. Дом был пуст: ни людей, ни мебели — кирпичные стены, хранящие благословенную прохладу, камышовые циновки на полу и выгоревшие до ветхости полотняные шторы.

— Где это мы? — тихонько спросил у капитана Костя, с любопытством озираясь по сторонам.

Гаргулов ехидно ухмыльнулся.

— В славном Аристопале, что под дланью Господина Высокое Небо… Не смотри на меня так, Кость. С ума я не сошел… Ты, кстати, тоже; так что мотай всю информацию на ус — пригодится… Да, самое главное. Не вздумай выходить на открытое солнце, сгоришь моментально!

— Как это?

— А вот так. Ультрафиолет страшенный: пять минут — и труп.

— Ты серьезно?! — почесал затылок Костя.

— А ты думал, я шутки ради в это тряпье вырядился? — Гаргулов дернул полу своей куртки. — Привыкай, десантура…

— А ну-тка, брысь отсель! — Степановна бесцеремонно согнала милиционеров с места и развязала свой «сидор».

Внутри была картошка. Степановна принялась раскладывать ее ровными рядами вдоль стенки.

— Это зачем?! — удивился Сан Саныч.

— Ась?!

— Засветить надо! Чтоб глазки проклюнулись! — снисходительно пояснила ему Семеновна. — Глупый ты, Сашка, али картоплю не сажал никогда?

— Он в основном жуликов да бандитов сажал, — вступился за капитана Костя. — А зачем вам здесь картошка?

— Картоха нигде не помешат! — убежденно ответила Семеновна. — Вам, балбесам молодым, того не понять… А я вот ишшо помню, как собственными огородами от голода-то спасались; дай бог памяти, когда ж это…

— Да спалит ее моментально на здешнем солнце! — вздохнул Гаргулов. — Порода-то не местная… Здесь овощей и фруктов всяких до беса, зря тащили. И вообще: вы что — насовсем переехали, что ли?

— А вот посмотрим, здря али не здря… — не собиралась сдаваться Семеновна.

Капитан замолчал, до него дошла вся абсурдность этого спора. Адорабль меж тем успел надавать поручений Адриадакис. Девушка закрыла лицо вуалью и выскользнула за дверь. Марикс хотел было последовать за ней, но младенец решительно воспротивился.

— Куда это вы?! Рисковать нельзя, вдруг попадетесь патрулям… Потерпите до ночи.

— Как ты намерен действовать? — поинтересовалась Ласса.

— Я объявил всеобщий сбор. Будем держать совет, — откликнулся Адорабль. — А сейчас я хотел бы узнать некоторые подробности относительно замка. Как туда можно проникнуть, какие ловушки нас поджидают — в общем, все в таком роде.

— Ладно, слушай. — Девочка поправила волосы. — Первую линию защиты образует кактусовое поле…

Потихоньку темнело. Спустя час в дверь постучали, на пороге возникла закутанная фигура с большой сумкой через плечо. Это оказался Збышек Пшелвдупский. Фельдшер снял шляпу, мрачно зыркнул на Гаргулова, кисло смерил взглядом Костю, что-то неразборчиво буркнул и принялся разбирать свою поклажу. Пахнуло аптекой. В сумке оказались медицинские принадлежности. Вскоре заявился и Хорхе, а с ним еще несколько человек. Некоторые лица были знакомы Сан Санычу — этих людей он видел во время пребывания на болотном островке. В домике постепенно становилось тесно и шумно. Наконец из принесенных гостями корзинок достали кувшины с вином и снедь, расстелили поверх циновок чистую холстину и принялись за еду.

— Не стесняйтесь, позавтракайте с нами! — радушно пригласил милиционеров Хорхе.

При слове «завтрак» Костик удивленно вскинул брови. Сан Санычу пришлось объяснять, что большинство местных жителей имеет обыкновение спать днем. После трапезы состоялся военный совет. Семеновна выкатила коляску на середину комнаты, и младенец громко потребовал тишины.

— Итак, разработанная мною стратегия наконец-то принесла долгожданные плоды! — начал Адорабль. — В результате нашего мучительного сотрудничества появилась реальная возможность низложить проклятого узурпатора Фигассэ и установить подлинно справедливое правление. Мое, да… Для тех, кто путешествовал вместе со мной, сообщаю: пока мы отсутствовали, наши товарищи закупили оружие и снаряжение — все, что требуется для решительного штурма. И он состоится нынешней ночью! Осталось решить кое-что по мелочам. Первое — состав штурмового отряда… Хорхе, кончай есть меня глазами, конечно, ты пойдешь! Более того — я склонен назначить тебя старшим штумгруппы… У кого-нибудь имеются возражения? Нет? Прекрасно. Збышек, ты что-то хочешь сказать?

— Я тоже… Тоже пойду! — Пшелвдупский нервно дернул кадыком.

— Гм… — В голосе Адорабля сквозило сомнение. — Хорхе, ты как — возьмешь его?

— Медицинское обеспечение будет не лишним…

— Ладно, заметано… Цан-Цан, ты небось рвешься в бой, а-ля Буцефал?

— Угу, прям кипятком писаю… — саркастически хмыкнул Гаргулов.

— Ну, как хочешь! Наше дело предложить…

— Да пойду я, пойду… — капитан сморщился, словно от кислого.

— Саныч, ты это серьезно?! — вполголоса спросил Костя. — В боевики решил податься?!

— Я должен добраться до герцога раньше, чем его кто-нибудь ухлопает! Иначе не видать мне Неуловимого Джо как своих ушей… — тихонько пояснил капитан. — Из-за чего весь сыр-бор!

— Маленьких эгоистов берете с собой в качестве живых миноискателей! — пальчик Адорабля ткнул в сторону Марикса и Лассы. — Можете с ними особо не церемониться, если проморгают какую-нибудь ловушку — пусть им же первым будет хуже…

— Эй, да что ты такое несешь! — возмутился Костя.

— А тебе слова не давали! — сварливо откликнулся Адорабль. — Ты здесь вообще права голоса не имеешь, увязался тут на мою голову… И между прочим — сами они относятся к людям аналогичным образом… Так пусть узнают, что это такое, на собственной шкуре!

— Они же дети!

— А мне это монопенисуально!!!

— В смысле? — озадаченно нахмурился лейтенант.

— Что «в смысле»? Ты хочешь, чтоб я сказал то же самое простыми словами? Прямым текстом, да еще в присутствии пожилых дам? — Адорабль кивнул на старух и чопорно поджал пухлые губки. — Я не так воспитан, знаешь ли!

При этих словах некоторые из присутствующих отвернулись, пытаясь скрыть ухмылки: очевидно, «воспитанность» младенца вызывала большие сомнения…

— Второй вопрос — это отвлечение главных сил. Тут нам поможет Уквылькот. Ночью он даст большое представление и ненавязчиво спровоцирует массовые беспорядки. Вороньи патрули будут стянуты к месту событий; это обеспечит большую свободу действий штурмгруппы и даст им дополнительный шанс при отходе…

— Паренек-то, похоже, собрался развязать настоящую войну! — шепнул Костя Гаргулову.

— Ага, — меланхолично согласился капитан. — Вот тебе и индиго…

— Я вышел на связь с остатками организованной преступности, — продолжат Адорабль. — Не напрямую, конечно… Им просто намекнули, что на воронах Фигассэ теперь можно отыграться. Это внесет дополнительную нотку хаоса в происходящее. Кстати, рекомендую всем озаботиться личным оружием: этой ночью оно будет весьма кстати… И перестаньте трястись! Господин Высокое Небо канул в прошлое, стволы можно носить совершенно открыто — не то что раньше…

— А что было раньше? — поинтересовался Костя.

— Раньше любой, взявший в руки что-нибудь огнестрельное, карался в течение суток — с ним происходил несчастный случай… Такова была сила «эго» повелителя. Но это все в прошлом! — возвысил голос младенец. — Сейчас ситуация обратная: невооруженный рискует куда больше… Так что, камрады, давайте-ка вскроем тайник прямо сейчас.

Спустя малое время повстанцы приволокли брезентовые баулы. В воздухе сразу распространился густой запах оружейной смазки. Скатерть поспешно освободили от остатков трапезы, и посреди комнаты выросла груда металла: револьверы, ружья, россыпь патронов и громоздкие, немыслимого калибра штуковины, слегка смахивающие на тяжелые строительные перфораторы.

— Сан Саныч, скажи — у тебя нет чувства, будто ты сейчас делаешь чей-то не то? — тихонько спросил капитана Костя, задумчиво разглядывая весь этот арсенал.

Гаргулов лишь скрипнул зубами: чувство такое действительно имелось, и он всеми силами пытался его побороть. «В конце концов, ты оперативник, профессионал, — нашептывал ему внутренний голос. — Неужели тебе так уж нужна помощь этих придурковатых террористов?!»

Нарушить табу коренным аристопальцам оказалось нелегко: капитан видел, как на лицах заговорщиков проступали капельки пота, руки тянулись к смертоносным игрушкам и тут же отдергивались. Но этот барьер был взят; почти сразу наступила реакция — облегченное, немного истеричное веселье.

— Atencion, amigos! — выкрикнул Хорхе, перекрывая радостный гам. — Посмотрите, что нам удалось достать!

Шум голосов затих. Испанец с видимым усилием поднял над головой ту самую крупногабаритную дуру, которую Гаргулов не смог опознать.

— И что это за штука? — недоуменно спросил кто-то.

— Эр-Эр! — изумленно воскликнул Адорабль. — Глазам своим не могу поверить! Что ж ты молчал, а?!

— Мы хотели сделать тебе сюрприз! — улыбнулся Хорхе. — Настоящие ракетные ружья, целых пять штук… И по два комплекта ракет на каждое.

— Сколько же вы за них заплатили? — поинтересовался Адорабль.

Улыбка Хорхе немного увяла.

— Э-э… Довольно дорого…

— Так, а конкретнее? Надеюсь, не потратили все, что было?

— Ну… Фактически мы еще остались должны крупную сумму… — нехотя признал Хорхе. — Но дело того стоило! В конце концов, к утру мы будем распоряжаться всеми богатствами Термитника… Или не будем распоряжаться уже ничем.

Личико младенца налилось кровью.

— Вот как! Значит, ставим все на один-единственный удар?! А если Термитник окажется нам не по зубам?! Если придется отступать, скрываться, уходить в подполье?! Об этом ты не подумал, а?!

Хорхе с опущенной головой всем видом изображал раскаяние.

— Просто зла на вас не хватает! — Адорабль нашарил погремушку и яростно ее укусил. — Стоило мне уехать — на один день! — как тут уже все пошло вразнос…

— Да, но с РР наши шансы ощутимо возрастают… — робко заметил кто-то. — Может быть…

Тут вернулась Адриадакис, таща здоровенные сумки.

— Наконец-то! — хмуро буркнул младенец. — Объявляю военный совет законченным… Я обосрался.

Адриадакис с грохотом уронила поклажу на пол.

— Ну что ты на меня так смотришь?! — раздраженно осведомился Адорабль. — Ты же знаешь, я не могу это контролировать… И вообще, если ты устала и не хочешь возиться — я бабок попрошу.

— Справлюсь сама! — процедила девушка, с яростным хрустом надрывая упаковку памперсов.

Помимо оружия, в тайнике была припрятана еще и одежда — черная и темно-синяя.

— Под нашим солнцем любая краска начисто выгорает за неделю, — пояснил Кван. — Поэтому белый цвет считается самым практичным. Но отправляться в белом на ночной штурм — это как-то…

Бывший главный редактор подъехал к дому на своем паровом грузовичке. «Отличное прикрытие. Штурмовая группа спрячется в кузове; сейчас сезон сбора коры, и груда мешков не вызовет подозрений», — решил Адорабль. Сам младенец вместе с Адриадакис и старухами должен был оставаться на плавучем островке — его вывели из болотистой дельты и отбуксировали вверх по реке, поближе к городским стенам.

— Если все пройдет удачно, пальни из этой штуки в небо, — сказала девушка, вручая зардевшемуся Збышеку одноразовую ракетницу. — Мы будем наготове.

Присутствующие разобрали оружие. Гаргулову достался револьвер, Сан Саныч очистил его от остатков консервирующей смазки. Система была незнакомая, но довольно простая и удобная в обращении. Барабан, рассчитанный на шесть патронов, откидывался вперед и вниз — вместе со стволом и частью рамки, экстракция гильз при этом осуществлялась автоматически. Вести огонь можно было как предварительно взведя курок, так и самовзводом. Предохранителя у револьвера не имелось.

— Пристрелять ваш «кельт», к сожалению, негде! — развел руками Кван на вопрос капитана. — Патроны дороги, на счету каждый… Но вы не волнуйтесь, это хорошая система! С десяти шагов по мишени вроде герцоговой вороны почти никто не промахивается!

«Ага… Кроме тебя», — хотел съязвить Сан Саныч, припомнив бывшему газетчику злосчастный рикошет, но сдержался и промолчал.

— Отдача у этой штуковины небось поболе будет, чем у «макара», — уважительно заметил лейтенант, покрутив в пальцах патрон. — Интересно, какой тут калибр? На глаз — миллиметров десять, не меньше!

Сан Саныч молча зарядил оружие и переоделся. Темная, похожая на каратешное кимоно куртка и широкие брюки, схваченные на щиколотках ремнями, смотрелись неожиданно стильно.

— Кость, ты это… Ты меня подожди, ладно? — попросил Гаргулов. — За женщинами приглядишь, а то мало ли что…

— Не, Саныч, даже и не надейся! — покачал головой лейтенант. — Я с тобой.

— Не спорь, сделай милость…

— Ты хоть и старше меня по званию, а от работы временно отстранен! — внушительно сказал Костя. — А я — нет… Так что оперативно-розыскные мероприятия в моей компетенции.

— Да… какие, мать его, мероприятия?! Ты хоть понимаешь, что мы сейчас в другом мире очутились?! Здесь все наши правила — тьфу!

— Мне не «тьфу»! — упрямо покачал головой Кролик. — Одного я тебя не пущу, короче… И вообще, не забывай — я срочную в десанте служил. А ты?

— Во флоте… — буркнул Гаргулов. — Не дури, парень! На твой рост даже одежки подходящей не сыщется! Солнце взойдет — сгоришь!

— Так у нас вся ночь впереди… — Костя рассматривал ракетное ружье. — Что за нелепая конструкция! Кружок «Юный техник», блин… Проводки какие-то, ручки… Оно что, действительно стреляет?

— Вобще-то РР — самое эффективное ручное оружие, о каком я слышал! — несколько обиженно пояснил Кван. — Вот, смотрите: откидная рамка сверху — прицел. В магазине четыре ракеты, в ракетах электропуск… Вон та рукоять взводит пружину динамо-машины…

Они выступили, когда тьма окончательно окутала город. Над головами, тихонько попискивая, носились летучие мыши. Костя с любопытством озирался; впрочем, увидеть тут можно было немногое: фары грузовичка высвечивали лишь участок живой изгороди.

— Pronto, pronto! — яростным шепотом поторапливал Хорхе.

Мешки с корой были уложены вдоль бортов — таким образом, чтобы в центре образовалось свободное пространство. Один за другим боевики Адорабля залезали в кузов. Марикс и Ласса постарались устроиться как можно дальше от остальных; впрочем, в такой тесноте это было чистой условностью. Сан Саныч тихонько фыркнул: сушеная кора гуардо обладала собственным густым ароматом — в общем приятным, чем-то похожим на запах черного чая.

Кван взялся за рычаги. Механизм грузовичка затарахтел, с шипением обдал мостовую струей пара… Они тронулись. Костя осторожно проделал меж двух мешков щель: так он мог наблюдать ночную жизнь Аристопала. Повсюду мерцали созвездия фонарей, освещая толпу, высыпавшую на улицы с наступлением сумерек.

По мере приближения к центральным кварталам движение на улицах становилось все более оживленным. Встречные машины отличались от Кванова грузовичка, как небо от земли: никаких коптящих труб не было и в помине! Голубые огни спиртовых горелок просвечивали сквозь узорные решетки капотов; блестела полированная бронза фар, сталь и красное дерево кабин превосходно сочетались с крытыми разноцветным лаком кузовами, неуклюже-обтекаемыми, словно панцири исполинских жуков… Колымага повстанцев казалась замызганной побирушкой, бог весть как затесавшейся в толпу бомонда.

Ехать пришлось долго, почти час: паромобиль оказался далеко не самым быстрым видом транспорта. Наконец Кван развернулся, сдал назад и припарковал машину в темном переулке. Террористы зашевелились.

— Callarse! Тихо! — зашипел Хорхе.

— Чего ждем? — недовольно буркнул кто-то.

— Если Уквылькоту удастся его трюк, из замка вышлют подкрепление, — вполголоса ответил Кван. — Отсюда мы их увидим.

Потянулось ожидание. Все молчали, как и положено в засаде. Гаргулова такая дисциплина порадовала — до сих пор он не воспринимал товарищей по оружию всерьез. Кван нервничал, время от времени поглядывая на часы. Хорхе был внешне спокоен, но Сан Саныч нутром чувствовал напряжение испанца. Збышек Пшелвдупский, напротив, полностью расслабился и даже задремал, облокотившись на свое оружие. Из всего арсенала тщедушный фельдшер почему-то выбрал тяжелое и громоздкое ракетное ружье.

Наконец слабое дуновение ветерка донесло чуть слышные хлопки — как если бы где-то взрывались петарды. Хорхе вскинул голову. Издалека, постепенно нарастая, послышался дробный топот: «Туп-туп-туп-туп!» Костя округлил глаза: по освещенной улице пылила ворона. Герцогова птичка выглядела изрядно потрепанной: на крыле запеклась кровь, перьев в хвосте явно недоставало.

— Началось! — возбужденно прошептал Кван.

Ждать ответной реакции пришлось недолго: спустя четверть часа в обратном направлении промчался целый отряд. Мелькали в стремительном беге мосластые ноги, резали воздух раскинутые для равновесия короткие крылья, покачивались на мощных шеях головы, вооруженные страшными загнутыми клювами…

— Сколько же их там?! — изумленно спросил один из бойцов, когда последняя из ворон исчезла за поворотом.

— Не меньше пяти десятков! — мрачно бросил другой. — Важно другое: сколько еще осталось в замке?

— Это нам сейчас и предстоит узнать… — Хорхе закусил губу. — Двинулись!

Они выехали на дорогу. Спустя пару минут темные кроны гуардо расступились. Впереди была прямая как стрела аллея, а в самом конце ее, затмевая звезды, возвышался исполинский утес, поросший лесом конических башенок.

— Термитник! — прошептал кто-то; в голосе его чувствовался благоговейный ужас.

Марикс подтолкнул сестру локтем.

— Наддай пару! — приказал Хорхе.

Двигатель грузовичка недовольно зафырчал.

— Еще быстрее можешь?!

— Котел-то старый! — виновато отозвался Кван. — Разорвет!

— Эх! Надо было угнать пару-тройку приличных машин… — досадливо буркнул кто-то.

— Да быстрее же!

Они проехали примерно половину аллеи, когда в темной громаде замка открылся вдруг ослепительный круглый глаз. Пятно голубовато-белого света метнулось по аллее навстречу грузовичку.

— Прожектор! — воскликнул Кван и быстро прикрыл ладонью глаза.

Не успевший последовать его примеру Хорхе сдавленно выругался — яркий свет ударил по зрачкам весьма болезненно.

— Пару, пару наддай!!!

Двигатель взвыл, паромобиль ощутимо прибавил скорости — впрочем, ненадолго. Некая деталь со страшным грохотом оторвалась от капота и взмыла к звездам, вслед ей ударила густая струя пара. Грузовичок проехал по инерции метров двадцать и встал.

— Клапан вышибло…

— Выходим! Pronto, pronto, amigos! — Хорхе выскочил из кузова и бросился вперед.

Штурмгруппа не заставила себя долго ждать, даже Марикс и Ласса не отставали от прочих. Пятно света лихорадочно заметалось по дороге, выхватывая из тьмы бегущие фигуры. Затрещали выстрелы; слепящий круг внезапно покраснел и угас.

— Попали! Вперед, живее, живее!

— Не свалитесь в ров! — выкрикнул Марикс.

Это прозвучало как нельзя более вовремя — в нескольких метрах впереди дорога резко обрывалась. Мост, связующий Термитник с остальным миром, был поднят. Хорхе указал вверх.

— Стреляйте по цепям!

Збышек Пшелвдупский припал на колено, потянул рычаг взвода, прицелился и надавил на спусковую клавишу. Ничего не произошло. Он надавил сильнее — с тем же успехом. Збышек судорожно глотнул. Оказаться в бою с неисправным оружием — это похлеще, чем проснуться абсолютно голым посреди оживленной улицы… Чувствуя, как вдоль хребта прокладывает дорожку предательская струйка пота, он нажал на спуск в третий раз, теперь уже изо всех сил, и клавиша со скрежетом поддалась. Результат превзошел ожидания: четыре ракеты вылетели одна за другой, очередью, озарив на миг мрачные стены огненными хризантемами разрывов. В цель не попала ни одна. Отдача была такова, что Збышек опрокинулся на спину, задрав тощие ноги в ночное небо. На головы атакующих посыпалась каменная крошка.

— Pśa krev!!!

— Hijo de puta!!! — отозвался Хорхе. — Зачем ты стрелял четыре раза, demente polaco!!!

— Я все сделал, как учили! — оправдывался незадачливый ракетометчик.

— Говорят, у некоторых РР есть такой дефект: отсечка не срабатывает, и они выпускают весь магазин сразу, — интеллигентно заметил Кван. — Наверное, Збышеку и досталось…

— Хватит болтать! Спустите puente levadizo!

Хорхе, как всегда в минуты волнения, строчил через слово по-испански. Костя Кролик не знал, что такое puente levadizo, он ориентировался по ситуации. Лейтенант плавным движением взвел динамо своего ракетомета, тщательно прицелился и выстрелил. С этим ружьем все было в порядке: красный росчерк ракеты метнулся к узкой бойнице, в которую уходила цепь. Грянул разрыв.

— В яблочко!

Костя перевел ствол, поймал цепь в рамку прицела. Второй выстрел был столь же точен: брызнули раскаленные осколки, темная плоскость моста покачнулась…

— Осторожнее!!!

Они еле успели отскочить. Земля гулко вздохнула и припечатала по пяткам, взметнулась пыль. Громко чихая, нападающие бросились вперед.

* * *

Каким бы коварным ни слыл человек, известный всему Аристопалу под именем Альбэра Фигассэ, нынешней ночной атаки он не ожидал совершенно. Термитник, обитель Господина Высокое Небо, издревле был для горожан табу, местом недосягаемым и сакральным… Конечно, авторитет герцога не шел ни в какое сравнение с авторитетом великого эгоиста; но окружающий замок ров, подъемный мост и сотня чертах, расквартированных в «птичнике» — специализированных казармах, — казались ему достаточной защитой от любого недоброжелателя. К тому же заключенный с «людьми-пауками» союз гарантировал иммунитет от посягательств профессиональных убийц. Немного беспокоило Фигассэ лишь одно — отсутствие верного Танто, впрочем, мало ли какие причины могли задержать телохранителя в Джеппе…

Нападение застало его в кровати. В отличие от большинства местных жителей, Фигассэ не перешел на ночной образ жизни; как и его пернатые питомцы, он предпочитал солнечный свет — пускай даже отраженный и ослабленный системой фильтров. Разрывы ракет выдернули его из объятий сна, в тот же миг кто-то заколошматил в дверь.

— Ваш-светлость! Нас атакуют!

По голосу герцог узнал кастеляна, Диззи Стаппельсона по прозвищу Мышонок. Обладая плюгавой внешностью и манерами мелкого уголовника, Диззи, тем не менее, был одним из наиболее толковых его работников. С воцарением Фигассэ он получил в свои руки замковое хозяйство и сумел в рекордные сроки наладить быт патрона и его присных. Именно Диззи обнаружил первую из череды ловушек, начинающихся выше десятого этажа замка, — обнаружил, чудом оставшись в живых. А вот некоторым повезло меньше… Мышонок не стал бы так паниковать без очень серьезного повода; осознав это, герцог вскочил с постели и принялся лихорадочно одеваться. Не успел он завершить свой туалет, как грянули новые взрывы, а следом — леденящий душу звук падения чего-то огромного. Фигассэ понял, что дорога в замок открыта.

Жители Аристопала не имели огнестрельного оружия. Так распорядился некогда сам Господин Высокое Небо, а его слово на этой земле было непреложным законом. Даже гангстерские кланы предпочли оттачивать мастерство владения клинками, не нарушая воли правителя. В замке тоже не было ничего стреляющего. Герцог собирался обзавестись ружьями, даже пулеметами — разумеется, предназначенными для узкого круга доверенных лиц; особенно после того, как несколько вороньих патрулей пало жертвами чьих-то пуль. К сожалению, он просто не успел наладить необходимые связи… А вот неведомый противник, очевидно, успел.

Наспех одевшись, Альбэр Фигассэ схватил с изящной подставки длинную черную трость — выполненный по спецзаказу облегченный боевой посох. По сравнению с посохом Танто он был все равно что рапира по сравнению с двуручным мечом. Герцог стиснул резное дерево в руке и поморщился. Против огнестрела такое оружие ничего не стоило, но другого у него не имелось — за исключением птичьих клювов… А чертахи явно несли тяжелые потери: выстрелы и взрывы гремели уже внутри Термитника. Диззи поджидал своего патрона возле дверей.

— Их там человек десять, ваш-светлость, не больше! Но пушки у мерзавцев страшенные! И бомбы! Они устроили в казарме настоящую бойню!

Фигассэ зашипел сквозь стиснутые зубы. Беспорядки в городе явно были спланированы заранее, чтобы оттянуть силы чертах из замка, а он… Он радостно сунулся в подготовленную западню! Более того, лично приказал Сквирглу взять полсотни соплеменников, дабы самым жестоким образом пресечь начавшиеся волнения… И вот результат!

Фигассэ обнажил лезвие и поудобнее перехватил трость. Крики, выстрелы и птичий клекот звучали все ближе. Завернув за угол, он увидел лежащую у стены чертаху. Глаза птицы подернулись мутной пленкой, из приоткрытого клюва стекала на пол струйка темной крови. Герцог попятился назад, отпер неприметную дверцу… Вниз уходил узкий колодец потайной лестницы. Закрученные винтом ступени покрывал густой слой пыли. Логика внутренней планировки Термитника была трудноуловима — не зная о них наверняка, некоторые ходы можно было просто не заметить. Стараясь не шуметь, Фигассэ спустился на первый этаж и шагнул в «птичник» — казарму чертах. Одного взгляда хватило, чтобы понять: нападающие застигли ворон врасплох. В воздухе висел смрадный дым; насесты были измочалены в мелкую щепу, а стены разворочены. Потолок рассекала змеящаяся трещина, казалось, он готов был вот-вот рухнуть. Перья и кровь налипли везде, пол усеивали разорванные тела.

— Мать честная! — ахнул Диззи, узрев поле брани. — Чем же их так?!!

Фигассэ молча подсчитывал трупы. По меньшей мере три десятка чертах… Больше половины оставшихся! Где же остальные? Увы! Доносящиеся из глубины коридора выстрелы отвечали на этот вопрос весьма однозначно. Сумевшие избегнуть кровавой бани птицы рассеялись по замку, и теперь нападавшие отстреливали их по одной. К сожалению, сражаться в замкнутом пространстве чертахам было непривычно, а огнестрельное оружие и вовсе сводило преимущества их силы и реакции на нет.

— Что делать будем?! — Мышонок искательно заглянул в глаза Фигассэ.

Минута слабости прошла. В голове герцога тут же созрел план.

— Постараемся улизнуть из Термитника, а там… Не знаю, кто эти негодяи, но когда я соберусь с силами для ответного хода, им придется горько пожалеть о своем поступке. Идите вперед, господин Стаппельсон; с этой минуты вы — моя личная разведка.

— Я? Но почему я? — заупрямился было Диззи. — Я ведь…

Острие трости легонько кольнуло его меж лопаток.

— Потому что больше некому.

Им почти удалось выбраться из замка, лишь возле самого моста от стен отделились темные силуэты. Блеснул вороненый металл. Герцог моментально выронил трость и поднял руки вверх.

— Сдаюсь! Не стреляйте!

— Альбэр Фигассэ? — мрачно спросила одна из фигур.

— Он самый! — герцог, не опуская рук, отвесил короткий поклон. — С кем имею честь…

— Давай, Збышек!

Вторая фигура вытащила из-за пазухи зловещего вида трубу.

— Эй, эй, постойте, я же сдался! — занервничал Фигассэ; но человек, не обращая на него внимания, направил дуло своего орудия вверх и дернул шнур.

— Не работает, kurwa! Вот поганьство!

— У тебя ничего не работает! Дай сюда! — в сердцах отозвался второй.

Ярко-алая осветительная ракета с шипением ушла в ночное небо.

* * *

Сколько-нибудь заметное сопротивление нападавшие встретили только на первом этаже. Разгромив казарму герцоговых ворон, они продолжали преследовать тварей в коридорах замка. Среди людей жертв не было: прислужники Фигассэ предпочли сдаться в плен. Чертахи оказались более воинственными; впрочем, у них просто не было выбора — любой из членов Адораблевой штурмгруппы при виде пернатой туши считал своим долгом всадить в нее пулю. Не прошло и часа, как замок оказался в руках нападавших — по крайней мере, десять его нижних этажей. Подняться выше покуда не рискнули: лестницу капитально перегораживала баррикада из досок и сломанной мебели.

— Там все по-другому! — В глазах допрашиваемого прислужника Фигассэ мелькнул ужас. — Совсем по-другому, я не могу объяснить… Те, кто ходил туда, умирали или исчезали! Тогда мы завалили проход и старались лишний раз не ошиваться вблизи…

Хорхе тут же потребовал привести Марикса и Лассу.

— Что там, наверху? — требовательно спросил он.

— Покои нашего высокочтимого родителя! — Марикс презрительно глянул на испанца. — Ничего такого, что было бы доступно твоему мизерному умишку.

Хорхе замахнулся прикладом — да так и застыл; в тот же миг на Марикса нацелилось несколько стволов. Защелкали взводимые курки.

— Эй, ребята, ну-ка остыньте все! — вмешался Костя. — Не хватало еще начать выяснять отношения…

Хорхе медленно вышел из оцепенения.

— С вами мы еще сочтемся, amigos, — мрачно посулил он. — А теперь давайте-ка все вниз!

Адорабль явился в замок поразительно быстро — и не один. К мосту на всех парах подкатили два грузовика; ловкие, затянутые в черное фигуры спрыгивали с бортов и тут же принимались за работу.

— Ого! Pequeno comandante привел почти всех наших! — удивленно воскликнул Хорхе.

Из кузова на землю полетели мешки с песком, приехавшие тут же начали выкладывать баррикаду.

— Это на случай возвращения пернатых, — небрежно пояснил присутствующим Адорабль.

Младенца везли в коляске Семеновна и Степановна. Сан Саныч не смог удержаться от ухмылки: чьи-то заботливые руки напялили на вундеркинда камуфляжные ползунки и раскрасили маленькую физиономию боевым гримом.

— Смотришься брутально! — подмигнул Костя.

— Надо соответствовать обстановке! — сурово отозвался Адорабль.

Старушки вкатили коляску в замок. Младенец на ходу отдавал распоряжения.

— Вынь Сухим! Ты у нас ответственный за питание, почему я не чую походную кухню?! Бойцов накормить! Чем шире наши морды, тем плотнее наши ряды… Хорхе! Доложи, как прошла операция!

Хорхе откашлялся.

— Замок взят, вороны перебиты. Среди наших потерь нет.

— Фигассэ?

— Герцог сдался в плен…

— Отлично! — Младенец радостно потер пухлые ладошки. — Замечательно! Теперь самое время приступить к реализации второй части плана. Кван! Где Кван?

— Здесь!

— Мы привезли с собой оборудование и бумагу. Твоя задача — в кратчайшие сроки развернуть печатный цех; уже к утру нам нужно будет хотя бы несколько сотен оттисков. Формат — обычные наши листовки.

— А текст?

— Ты пока подготовь все, текст я дам — что-нибудь короткое и броское… — Адорабль на мгновение задумался. — Вроде этого: «Сограждане! Кровавый режим тирана Фигассэ, поддерживаемый клювами пернатых убийц, в эту ночь пал! Да здравствует революция!»

— Поддерживаемый клювами? — с сомнением почесал затылок Кван. — Мне кажется, это как-то, ну-у…

— Да ты не понимаешь! Главное — побольше пафоса. Я хочу, чтобы аристопальцы начали охоту на герцоговых ворон, перебили хотя бы часть — нам меньше хлопот… Потом напишем обращение к главам гильдий, предложим сформировать временное правительство.

Хорхе многозначительно откашлялся.

— Да ты не ссы, там у меня все схвачено, — небрежно бросил Адорабль. — Чистая формальность.

— Так ли уж надо уничтожать птиц? — неуверенно спросил кто-то. — В конце концов, у нас в руках сам герцог, пусть он отдаст им приказ…

— Этим тварям нельзя доверять! Кроме того, я хочу преподать кой-кому наглядный урок. Старые интриганы должны знать, что мы не боимся устроить кровопролитие! Так, где пленные?

— На втором этаже, под охраной…

— Везите меня туда!

Бабки исполнили команду младенца четко, как на плацу. Сан Саныч кинул озабоченный взгляд на бывших своих домовладелиц, многозначительно подмигнул Косте и пристроился в хвост Адораблевой свите.

Пленников — их было не более двух десятков — усадили вдоль стен. Штурмгруппа обошлась с клевретами герцога довольно гуманно: конечно, всех скрутили по рукам и ногам, но раненым оказали медицинскую помощь. Збышек как раз закончил перевязывать последнего пострадавшего и теперь возился со своим ракетным ружьем, негромко ругаясь по-польски.

— А, пан Пшелвдупский! — глумливо ухмыльнулся Адорабль. — Вы, говорят, нехило отожгли нынче ночью?! Пальнули в белый свет как в копеечку!

— Агусеньки! Кто это у нас тут приехал? Толстенький, лысенький и злопамятный? — прищурился Збышек; но Адорабль не имел желания продолжать с ним пикировку.

Взгляд младенца прошелся по пленникам и остановился на герцоге.

— Так-так-так… Альбэр Фигассэ, собственной персоной! — Вундеркинд скорчил свирепую физиономию. — Давненько мы с тобой не виделись, старый враг…

— Давненько… — спокойно подтвердил Фигассэ. — Значит, это твоих рук дело? Мне следовало бы догадаться… Я недооценивал тебя, компаньон. Большой промах!

— Не ты первый… А ведь я честно предупреждаю всех: я подонок и циничная сволочь! А что маленький, пухленький и душка — так это для маскировки полезно!

— Вы что, знакомы? — заинтересовался Сан Саныч.

— Оставьте-ка нас наедине, — не глядя, бросил Адорабль.

— Это почему же… — возмутился было Гаргулов, но тут произошло нечто, спутавшее все карты. Наискосок через зал с пронзительным шипением метнулась дорожка алого пламени, полыхнула ослепительная вспышка — и тут же страшный грохот сотряс помещение. Все пять чувств Гаргулова оглушило одновременно: наверное, именно такие ощущения испытывает напоследок слепень, застигнутый мощным шлепком на месте преступления…

Давайте же заглянем внутрь Донного Замка; приоткроем створки этой драгоценной раковины, скрывающей в себе множество тайн и чудес. Перламутр, и мрамор, и полированный коралл — вот материалы, составляющие его убранство. Перламутра больше всего: иссиня-серого, отливающего зеленью наподобие павлиньих перьев, золотисто-розоватого, как облака на заре, белого, словно благородная слоновая кость, — его оттенков не перечесть. Витые колонны поддерживают своды, лестницы уводят вверх, постепенно закручиваясь… Здесь вообще очень мало прямых линий: плавные изгибы, спирали, волнообразные поверхности больше соответствуют вкусам владельца замка. Дверные и оконные проемы выходят прямо в озеро, лишь «эго» Господина Хрустальное Озеро препятствует водам проникнуть внутрь. Исчезни оно — и в тот же миг бурные, пенящиеся потоки рванутся по коридорам, сметая все на своем пути и гоня перед собой упругую воздушную волну. Какое, должно быть, великолепное и феерическое зрелище: мириады пузырьков устремляются вверх изо всех щелей, и озеро становится похожим на кипящий котел. Но такого до сих пор не случалось. Даже в самом глубоком забытьи властелин Джеппы не позволяет воздуху покинуть пределы замка — разве что самую малость…

* * *

— Саныч, ты как?! Саныч! Ответь!

Капитан застонал и шевельнулся. Воняло кислой пороховой гарью, кругом царила тьма. Где-то неподалеку суматошно бегали люди, кто-то истошно орал «Покушение!» «Диверсия!» — но эти звуки воспринимались неким фоном, словно включенный на минимальную громкость телевизор.

— Саныч, ты как? Не ранен? — продолжал допытываться Костя Кролик.

Гаргулов проанализировал ощущения. Нет, судя по всему, ранен он не был — хотя голеностоп вновь неприятно напомнил о себе. Капитан попытался принять сидячее положение. После некоторых усилий ему это удалось. Из носа текла кровь, на языке чувствовался характерный солоноватый привкус.

— Чего это было? — задумчиво спросил капитан.

— А е…ло что-то! — доходчиво пояснил Костя. — Типа взрывпакета…

— Я не виноват! — хрипло каркнул из темноты голос Збышека. — Оно само…

— Ох! Япона мать! — Семеновна заворочалась в углу. — Степановна, ты там жива али нет? Младенчик-то где?

— Ась?

— Младенчика не зашибло?

Лестница загудела от топота: несколько человек из Адораблевой команды, с факелами и револьверами, ворвались в помещение. Постепенно картина произошедшего обретала целостность.

Виной всему оказались Збышек Пшелвдупский и его неисправный ракетомет. Фельдшер, как выяснилось, пытался починить заевшее пусковое устройство — и в конце концов у него это получилось; по крайней мере, клавиша теперь нажималась легко и плавно. Збышек воспрянул духом: ближе к утру ожидалось возвращение патрулировавших город ворон, замечательный повод показать свою отвагу! Это вам не ссадины зеленкой мазать, уж теперь-то Адриадакис обратит на него внимание… С этими мыслями Пшелвдупский принялся заряжать оружие. Ракетное ружье устроено довольно просто: небольшая динамо-машина взводится одним движением рычага. Электрический разряд поступает на конденсатор, а оттуда — на контакты ракеты. Именно эту маленькую подробность и не учел Збышек. Он предусмотрительно снял пружину динамо, но забыл обнулить контакты… Выстрел произошел, едва оружие было заряжено и первая из ракет встала в ствол.

Засветили погашенные взрывной волной лампады; и тут многим присутствующим, по выражению Кости, «слегка поплохело». Всерьез пострадал только один человек. Прочие отделались легкими ранениями — но тому, в кого попала ракета, помочь не смог бы никто.

Злосчастного Альбэра Фигассэ разнесло на кусочки, в буквальном смысле этого слова; все помещение было забрызгано кровью. Хорхе-Мануэля-Родриго Сентеро контузило, и теперь он сидел на полу с таким видом, будто разом узрел всех своих святых покровителей. Адорабль выглядел столь же далеким от реальности. На вундеркинде не было ни царапины, но в момент выстрела он находился ближе всего к жертве — и теперь пребывал в некоторой прострации… Как-то само собой получилось, что руководство временно перешло к Косте Кролику. Первым делом он спас от линчевания злосчастного фельдшера, отобрав у слабо сопротивлявшегося поляка РР и строго велев ему заняться пострадавшими. Потом лейтенант перезарядил собственный ракетомет и спустился вниз, к баррикаде. Это оказалось весьма своевременным: чертахи возвращались в замок.

Первый отряд подпустили почти вплотную. Когда птицы оказались на расстоянии десятка метров, вспыхнули фары грузовиков. Стрелки дали залп. В ход пошло все имеющееся оружие; промахнуться с такой дистанции было невозможно. Возле баррикады вырос еще один вал — из слабо трепыхающихся птичьих тел. Вторая волна нападавших хлынула следом за первой. Некоторые чертахи пытались ворваться в расположение повстанцев с разбегу, но пули всякий раз оказывались быстрее безрассудно смелых тварей. Из темноты прозвучал хриплый клекот; очевидно, это была понятная герцоговым воронам команда, потому что уцелевшие птицы стремительно откатились назад. Стрельба некоторое время продолжалась вслепую: свернуть на прямой как стрела, обсаженной кактусами аллее было некуда, и хотя бы одна из десяти выпущенных пуль находила цель. Наконец Костя набрал в грудь воздуху и гаркнул что было мочи: «Отставить!» Как ни странно, его послушались.

— Ребята, патроны надо экономить. И вот еще что: электрики здесь есть? Давайте попробуем наладить прожектор, он всяко получше фар светит…

Электрик среди повстанцев нашелся, вместе с ним лейтенант отправил часть стрелков — те должны были вести огонь с верхних этажей и, в случае надобности, прикрывать отступление своих товарищей. Навстречу им попался Хорхе Сентеро. Испанца еще пошатывало, но он быстро приходил в себя.

— Следующее, что надо сделать — починить мост! — поделился своими соображениями Костя. — А то ворота нараспашку, заходи, кому не лень!

Хорхе покачал головой.

— Cornejas сюда больше не сунутся… Они умные твари — по крайней мере, их командиры. В замкнутом пространстве мы будем иметь преимущество.

— Ну, тебе виднее… — с сомнением протянул Костя. — Как там остальные?

— Лучше. Твой amigo уже на ногах…

— Вот такие дела — чуток прикорну, сразу телепередача в башке начинается… — задумчиво пожаловался коллеге Сан Саныч. — Я серьезно, че лыбишься! Репортаж, мать его, из дворца Господина Хрустальное Озеро — не больше, не меньше…

— Держись, Саныч! — посочувствовал лейтенант. — То ли еще будет! Как там наш индиго?

— Адорабль? Охрип, орамши… — Гаргулов ухмыльнулся. — Но какую выволочку устроил этому польскому раздолбаю — блеск! Я прям своего флотского старшину припомнил… Все-таки никакой он не ребенок, Кость; дети, даже самые гениальные, так себя не ведут… Странный типчик, донельзя странный… Как и все здесь! — Он вздохнул.

— Что делать думаешь?

— Пока не знаю, — честно ответил капитан. — Утро вечера мудренее, как говорят… А до него дожить надо. И вот еще: очень мне не нравятся бабки. Что-то такое наш вундеркинд с ними сотворил, а что — не знаю… Ты приглядывай вполглаза, хорошо?

— Постараюсь…

Ни Гаргулов, ни Костя не заметили, что у этого разговора был свидетель. В темном углу притаилась Ласса — девочка замерла и даже прикрыла глаза, чтобы их блеск не выдал ее. Но стоило милиционерам покинуть комнату, как маленькая тень шмыгнула прочь.

Адорабля друзья застали не в лучшем расположении духа, однако разводить политесы Гаргулов не стал.

— Ну что, вундеркинд! — взял быка за рога капитан. — Намерен ты исполнять свои обещания или нет?

— Я всегда исполняю обещания! — сипло отозвался младенец. — Мое слово охрененно твердое, как титановый сплав! А с твоим как? Мы уговорились о взаимопомощи!

— Замок твой, враги бежали или в плену… — прищурился Гаргулов. — Вроде я свою долю уговора выполнил, пора бы тебе подсуетиться!

Адорабль набрал полную грудь воздуха и выдал длинную отповедь.

Уж не думает ли Цан-Цан, что первый легкий успех означает завершение кампании?! Может быть, это не Аристопал, а какой-то другой город кишит кровожадными пернатыми? Или мастерские, библиотеки и лаборатории Господина Высокое Небо, расположенные на верхних уровнях Термитника, находятся в его, Адорабля, полном распоряжении?! Или, наконец, местные жители приветствуют его, как живое национальное достояние, с цветами и оркестром?!

— Вспомни-ка наш уговор! Ты помогаешь мне взять власть в этом городе, и только после этого я смогу разрешить твои проблемы. Первый этап прошел успешно, не спорю… Следующее, что необходимо сделать — завладеть Термитником полностью. Фигассэ так и не сумел этого… Но у него не было деток Господина Высокое Небо! Я хочу, чтобы ты и твой мордатый друг присмотрели за ними. Что же касается моей части уговора, то я о ней не забыл, будь спокоен… А пока что приступайте к вашим обязанностям.

Марикса и Лассу разозленные милиционеры нашли в зале, где разорвалась ракета Пшелвдупского. Дети, казалось, вовсе не замечали вошедших: оба были заняты. Ласса двумя руками удерживала на полу некий предмет, а мальчик, сосредоточенно хмурясь, водил взад-вперед ножовкой.

— Чем вы тут за… — слова застряли у лейтенанта в горле, стоило ему получше разглядеть, что именно пилит Марикс.

Косте едва удалось совладать с тошнотой.

— Расчлененкой балуетесь, детишки? — хладнокровно поинтересовался Гаргулов.

Костя шагнул вперед и грубо схватил Марикса за плечо.

— Ты чего творишь, гаденыш?! — прохрипел он.

В тот же миг тело сковало оцепенение.

— Не мешай ему! — требовательно воскликнула девочка. — Ваш предводитель обещал нам голову Альбэра Фигассэ. Она принадлежит мне и моему брату!

Чувство нереальности происходящего охватило лейтенанта. Он вдруг почувствовал себя вовлеченным в нелепую и мрачную пьесу, участники которой играют свои роли с маниакальным упорством и серьезностью, совершенно не ощущая всей абсурдности происходящего…

— Ну и зачем она вам нужна? — поинтересовался Сан Саныч.

Марикс повернул к нему перепачканное лицо. Кровавые брызги на неестественно гладкой коже смотрелись, будто нарисованные.

— Это наше дело, тебя и твоего хозяина оно не касается.

— Хо-зя-ина? Эт ты о ком? — поднял бровь Гаргулов.

— Значит, вас не связывает с Адораблем клятва вассальной верности? — заинтересовался вдруг Марикс.

— Еще чего! — хмуро буркнул вновь обретший подвижность Костя. — У нас, юные потрошители, джентльменское соглашение… И согласно ему, мы обязуемся присматривать за вами.

— Вы наши телохранители или тюремщики? — в лоб спросил мальчик.

— А это, мой юный друг, по обстоятельствам! — пожал плечами Костя.

— Думаю, мы должны будем пойти навстречу друг другу, это поможет избежать недоразумений… — вздохнула Ласса.

«А девчонка-то будет поумнее, чем ее братец! — сообразил капитан. — Как бы эта парочка не подложила нам хор-рошую такую свинью!»

* * *

Ночь прошла тревожно. Ближе к рассвету, вопреки предположениям Хорхе, чертахи предприняли еще одну попытку прорваться в замок. На этот раз не обошлось без жертв среди Адораблевой команды: нескольким птицам удалось перемахнуть через мешки с песком, и они тут же пустили в ход свои страшные клювы. Сила и быстрота герцоговых ворон поражали: на баррикаде едва не вспыхнула паника, и лишь меткие выстрелы из замка смогли предотвратить худшее. Збышек трудился не покладая рук; набитая перевязочным материалом сумка быстро худела.

— Четверо наших убито, еще один так плох, что вряд ли доживет до утра, — докладывал Пшелвдупский вундеркинду. — Проклятые твари раскалывают черепа, словно орехи; один удар — и все… Трое серьезно ранены, я остановил кровь, но их стоит отправить в больницу — переломы, разорванные мышцы…

— Отвезешь утром — сам, лично; и пригляди, чтобы все было в лучшем виде, — кивнул младенец. — Помни, ты теперь не скромный служащий, а высокопоставленный представитель новой городской администрации! Веди себя соответственно.

— А можно, я прихвачу ракетомет? — робко осведомился Збышек. — Только чтобы поднять авторитет и…

— Нельзя!

На рассвете Косте и Сан Санычу удалось прикорнуть — часа полтора, не больше; их разбудил Хорхе.

— Вставайте, вставайте! У нас важная миссия! — Испанец выглядел озабоченным.

— Чего стряслось?

— Адорабль отдал распоряжение разобрать завал… Сейчас мы попытаемся проникнуть на верхние уровни Термитника.

Баррикаду растаскивали пленники, под дулами Адораблевой команды. Все нервничали, с откровенным страхом поглядывая наверх. Марикс и Ласса тоже были здесь, причем мальчик держал за волосы свой страшный трофей. На лице вороньего герцога застыло выражение брезгливого удивления — хотя, возможно, это была всего лишь игра теней. По мере того как завал таял, взгляду открывалась лестница. Интерьеры Термитника на первых десяти этажах выглядели вполне функциональными, чтоб не сказать аскетичными: никаких узоров, никакой резьбы, хотя все детали, будь то камень, металл или дерево, обработаны и подогнаны с большой тщательностью. Но начиная с одиннадцатого этажа все резко менялось. Стены украшали сложные барельефы, лестничные перила покрывала искусная резьба, изображающая переплетенных змей. Даже запах здесь стоял другой: сверху тянуло едва уловимыми ароматами мускуса, прелой листвы и камфары. Когда баррикада была полностью разобрана, дети Господина Высокое Небо бестрепетно шагнули на запыленные ступени. Гаргулов и Костя двинулись следом. За поясом лейтенанта торчала рукоять револьвера — пользоваться в замке ракетными ружьями Адорабль строго-настрого запретил. «Моя жизнь слишком ценна, чтоб доверять ее тяжеловооруженным придуркам!» — брюзжал младенец.

Помимо милиционеров и их подопечных на вылазку отправились четверо добровольцев: настороженно озираясь и поводя стволами, они замыкали шествие.

— Ваша задача — разведать обстановку хотя бы на пять этажей вверх, — инструктировал их Хорхе. — Как только почуете неладное, сразу открывайте огонь!

Легко сказать! «Неладное» Сан Саныч почуял сразу, едва они начали подниматься. Тягостное чувство с каждым шагом росло; капитан уже с некоторым трудом удерживался от того, чтоб не взять оружие на изготовку. Прочие не отличались такой выдержкой: сзади сухо щелкнул взведенный курок.

— В спину мне не пальни там! — процедил Гаргулов.

Ласса обернулась к сопровождающим.

— Здесь стоит барьер, отделяющий покои Господина Высокое Небо от быдлянских помещений… Потерпите, дальше будет легче.

— Инфразвук! — буркнул Костя Кролик. — Вот что это такое…

До одиннадцатого этажа они добрались, уже будучи изрядно мокрыми от пота — за исключением детей; на них, похоже, незримый барьер не подействовал никак.

— Что здесь? — требовательно спросил один из повстанцев, вглядываясь в сумрак.

— Нечто вроде коллектора, — непонятно бросил Марикс.

Костя с любопытством озирался по сторонам. Освещение, как и на нижних ярусах Термитника, осуществлялось за счет ослабленных лучей солнца. Система отражателей посылала его свет в рассеиватели — небольшие полупрозрачные пирамидки, обращенные вершиной к полу; преломляясь, он терял свою губительную силу. Внутренние стены не доходили до потолка; по существу, они представляли собой некое подобие ширм. Деревянные части интерьера покрывала затейливая резьба — разнообразные вариации на змеиный мотив. Казалось, хозяин этого места без ума от рептилий. Из глубоких ниш на разведчиков слепо таращились статуи — надо сказать, довольно страшненькие: трехметровые чудища, смахивающие на помесь хищного динозавра с гигантской жабой. Неведомый скульптор изваял их с натурализмом, доходящим до неприличия: некоторые твари, похоже, были на последней стадии беременности.

Марикс и Ласса пересекли этаж, не останавливаясь, и начали подниматься по лестнице. Внезапно сзади раздался громкий звук — как будто подошвы ботинок шаркнули по паркету. Повстанцы резко обернулись, вскидывая оружие… Шедший последним исчез — как будто его никогда и не было.

— Лю! Лю! Ты куда подевался?! — хрипло позвал один из разведчиков; ответом ему была тишина.

— Да что же это такое?! Где он? — испуганно спросил другой.

Косте показалось, будто девочка чуть слышно хихикнула.

Почти весь двенадцатый этаж занимала странного вида машина. Больше всего она походила на астролябию: огромный, нескольких метров в диаметре, шар из темной бронзы, со множеством непонятных символов, делений и рисок, нанесенных на его поверхность. Несколько шаров поменьше разместилось вокруг на металлических орбитах-направляющих; похоже, они могли передвигаться по ним.

— Ребят, это что за штука? — спросил Костя у детей.

— Эгос! — безразлично ответила девочка.

— Гм… А чего он делает?

— Он служит для расчета напряженности энергий «эго» относительно сезонного положения Лунаха, зон концентрации и точек выхода! — пояснила Ласса.

— Все понял. Кость? — ухмыльнулся Гаргулов.

— Ты подожди, я разберусь! — упрямо нахмурился лейтенант. — Ребята, я так полагал, что «эго» это ваше — оно… Ну, вроде колдовства, что ли!

— Быдляне… Как это на вас похоже! Вы называете колдовством все, чему не можете подобрать другого объяснения! — фыркнул Марикс. — Скажи-ка, электричество ты тоже считаешь магией?

— Так значит… — Но лейтенант так и не успел ничего выяснить.

Один из повстанцев испуганно вскрикнул. Обернувшись, Костя увидел, что несчастный медленно погружается в пол — твердые черно-белые плитки превратились вдруг в болотный зыбун. Другой, с побелевшим от страха лицом, пытался вытащить его обратно — но тут же начал тонуть сам. Прежде чем лейтенант успел осознать, что же происходит, Ласса воскликнула «Бежим!» — и дети Господина Высокое Небо вовсю припустили к лестнице. Гаргулов и Костя бросились за ними.

Пол родил кольцевую волну. Возникнув в том месте, где тонул несчастный, она стремительно покатилась по залу, с каждым мгновением становясь все выше и выше. Шахматные квадраты паркета, такие надежные и прочные, плавно изгибались, превращаясь в исполинский вал. Все происходило совершенно бесшумно, и от этого становилось особенно жутко — словно в кошмарном сне. Того разведчика, что пытался помочь своему товарищу, утянуло следом. Другой, по имени Макби, оказался сообразительней — и со всех ног рванул за милиционерами. Докатившись до ступеней лестницы, волна неожиданно схлынула: пол невозможным образом колыхнулся еще раз и застыл. Разведгруппа снова уменьшилась в составе.

Лицо Макби заливал пот, он хрипло дышал. Гаргулов нахмурился: перед ним был человек, готовый вот-вот спятить со страха — и вооруженный. Неожиданно разведчик сцапал Марикса за шкирку и сильно тряхнул.

— Гаденыш!!! Это ты во всем виноват! А ну, живо признавайся: эти дьявольские ловушки — твоих рук дело?!!

— Э, полегче! — Костя хотел было перехватить руку Макби, но тот с поразительной быстротой отпрянул и нацелил в лоб лейтенанта револьвер.

— Стоять!!! Вы двое! Вы тоже в заговоре с ними! Я вас всех здесь положу!

— Эй, парень, успокойся! — негромко сказал Гаргулов. — Мы в одной команде, слышишь?

— Назад!!! Брось оружие!

— Хорошо, хорошо… — Сан Саныч нарочито неторопливо присел, положил револьвер на ступеньку и поднял руки ладонями вперед. — Ты только не нервничай, ладно?

Макби кивнул на лейтенанта.

— Он тоже! Вот так…

Тут Гаргулов заметил нечто странное. Дети Господина Высокое Небо отнюдь не выглядели испуганными этой вспышкой гнева, напротив! Ласса покусывала губы, не в силах сдержать улыбку, а Марикс прямо-таки трясся от беззвучного смеха.

— Вы двое пойдете впереди! — рявкнул Макби. — И если мне хоть что-то покажется подозрительным, враз вышибу маленьким поганцам мозги!

— Послушай…

— Молчать! А ну вперед, живо!

— Но…

Макби взвел курок, и лейтенанту ничего не оставалось, как подчиниться.

Тринадцатый этаж занимала картинная галерея. Патологическое пристрастие Господина Высокое Небо к рептилиям получило здесь новое подтверждение: все картины так или иначе изображали змей, ящериц — а то и вовсе странных, шипастых и чешуйчатых созданий, не похожих ни на одно известное существо. Центральную часть экспозиции занимало многометровое, искусно подсвеченное полотно. Живопись чем-то напоминала безумные фантазии Магрита: это был гигантский термитник в разрезе. Странные маленькие существа, похожие одновременно на людей и насекомых, наполняли его камеры и переходы; а в центральной, самой большой, полости свернул кольца длинного тела исполинский змей. Рассмотреть картину подробно не было времени: Макби, ругаясь сквозь зубы, подгонял своих спутников. Четырнадцатый этаж поражал обилием часов. Здесь были собраны все возможные разновидности: песочные и водяные, механические и электрические, огромные башенные и миниатюрные, с едва различимыми букашками цифр, вмонтированные в изящный перстень…

— Это — коллекция измерителей линейного времени, — сообщил Марикс. — Всему Аристопалу известно, что наш высокочтимый родитель неравнодушен к такого рода вещицам. Кое-кто сколотил себе состояние, разыскивая и ремонтируя для него редкие…

— Ну ты! Хватит болтать! — грубо встрял Макби. — Шевелите ногами, не то…

— Не то что? — весело спросил Марикс, и в тот же миг разведчик охнул.

— Какого дьявола!

Свое оружие Макби все время держал наготове, он заметил неладное почти сразу — рукоять вдруг сделалась предательски-мягкой… Револьвер, замечательная вещица, такая надежная и недвусмысленная в этом ужасном месте, таял, словно воск под жаркими солнечными лучами! Но самым страшным было не это: Макби чувствовал, что размягчаться начал он сам! Пугающая, приторная слабость коснулась ладони, потекла вверх по руке… Он хотел было придушить маленького гаденыша, но пальцы гнулись, как вареные сосиски… Проклятый мальчишка словно бы сделался выше ростом — или нет, это уменьшался он сам! Кинув исполненный ужаса взгляд на пол, Макби увидел, что ноги его до колен уже перестали существовать — он таял, стекая вниз, превращаясь в отвратительного вида лужу! Макби хрипло закричал от страха — и кричал до тех пор, покуда не растворились его голосовые связки. На полу «часового музея» лежала, тихонько вздрагивая, здоровенная приплюснутая капля — словно увеличенный во много раз шарик ртути…

— Попался! Попался! — радостно захлопала в ладоши девочка.

Марикс пнул каплю носком ботинка; она упруго вздрогнула и покатилась по направлению к лестнице. Гаргулову на миг показалось, что он заметил мелькнувшее лицо Макби — абсолютно плоское, словно нарисованное, искаженное диким ужасом…

Марикс взглянул на милиционеров и слегка улыбнулся, словно приглашая их порадоваться удачной проказе.

— Ну вот мы и остались наедине! — начал он. — Теперь никто не помешает нам спокойно поговорить…

— Поговорить, значит?! — нахмурился Сан Саныч. — Ну, давай, колись, что ты там для нас приготовил?!

— Вы не поняли! — вмешалась Ласса. — С вами ничего подобного не случится, нам действительно надо побеседовать, поэтому для шуток времени нет.

— Шутки?! Хороши у вас шуточки! — задохнулся от возмущения Костя.

Марикс поморщился.

— Быдлянин, ты думаешь совершенно не о том… С нашими спутниками ничего особенного не случилось, мы заберем их на обратном пути. А сейчас нам важно попасть на двадцать восьмой уровень Термитника.

— Это еще зачем?

— Чтобы привести в порядок его! — Мальчик поднял свой страшный трофей. — Альбэр Фигассэ знает множество интересных вещей; думаю, он захочет поделиться ими.

— И как ты намерен разговорить отпиленную от туловища голову?

— Если ты будешь стоять здесь и задавать дурацкие вопросы, то никогда этого не узнаешь! — тряхнула волосами Ласса.

…Лифты в Термитнике отсутствовали — в привычном понимании этого слова, зато имелось нечто другое.

— Не знаю, заметили вы или нет, но пол на каждом уровне особым образом размечен, — пояснила Ласса. — Если умеешь читать разметку, можно не только избежать ловушек, но и перемещаться между этажами. Например, этот сектор обладает сдвоенным индексом реальности…

— Не понял? — почесал затылок Костя.

— Это место находится здесь — и одновременно там; но все-таки здесь чуть больше. Если я хочу переместить его туда, я прикладываю усилие «эго» и чуть-чуть сдвигаю реальность…

Окружающий мир вдруг мигнул, и все вокруг изменилось.

Лаборатория сперва вызвала у Кости некоторое разочарование: никаких особых диковин, массивные столы, высокие стеллажи, ряды банок с химикатами, аккуратно разложенные инструменты… Словом, ничего похожего на обиталище безумного алхимика. Марикс зажал голову Фигассэ в деревянные тиски, после чего принялся совершать с ней не вполне понятные манипуляции. Ласса помогала ему. Глядя на отпрысков Господина Высокое Небо, Гаргулов в который раз поразился хладнокровной деловитости юных паталогоанатомов.

— Ребята, этот ваш Фигассэ умер шесть часов назад! — проникновенно сказал Костя. — Что вы надеетесь сотворить с его башкой, я не понимаю!

— Для начала мы остановим процессы тления, потом повернем их вспять, — ответила Ласса. — Вы не представляете, насколько могучая это сила, «эго», насколько тонкий и универсальный инструмент. Мне иногда становится жаль таких, как вы. Жизнь быдлян коротка, их участь печальна; удел их — тяжкий труд да незамысловатые радости плоти…

— Короче, мы все в говне, а вы — в белых рубашках, такие из себя возвышенные! — фыркнул Гаргулов.

— Ты не понимаешь, — спокойно откликнулся Марикс. — Мы так же обречены властвовать, как вы — подчиняться; такова наша суть.

— А ремнем по жопе? — вкрадчиво осведомился Костя. — Знаешь, мальчик, высокомерие излечимо…

— Вряд ли у тебя это получится… Но даже если бы получилось, суть не меняется. Это как с ним, — Марикс кивнул на зажатую в тисках голову. — Проклятый дурак решил, что ему по силам свергнуть нашего высокочтимого родителя и занять его место. И что в результате? Другой негодяй оказался чуточку хитрее и подсидел вороньего герцога! Но и он в свой черед будет свергнут, и тот, кто придет ему на смену… А закончится эта кровавая чехарда только с возвращением в Термитник истинного хозяина.

— А вы знаете, где он и что с ним? — поинтересовался Сан Саныч.

— Пока мы можем только догадываться, — вздохнула Ласса. — Лишь двое способны пролить свет на эту историю, и один из них скоро сможет давать ответы.

— А второй?

— Второй — это ты.

— Я?! — удивился капитан.

— Да, ты, — подтвердила девочка. — Скажи, за то время, что ты провел здесь, бывали у тебя странные сны или видения? Яркие, необычные, не похожие ни на что?

Гаргулов поперхнулся. Картины подводного замка, словно живые, встали перед глазами.

— Ну… Вроде как было…

— Расскажи, пожалуйста! — попросила Ласса.

История о странных подводных грезах не заняла у капитана много времени.

— Вот такой вот сериал! Я другого не пойму: вы-то как об этом узнали?!

— Это не имеет значения. Важно другое: судя по некоторым признакам, ты принимаешь телепатемы Господина Высокое Небо. Скорее всего, это как-то связано с повреждениями твоего мозга… — задумчиво пробормотал мальчик.

— Чего?! Какими еще повреждениями?! Только этого мне не хватало!!!

— Вполне возможно… Особенно если учесть, что первое видение было сразу после контузии, — кивнула девочка.

Гаргулов горестно вздохнул.

— А ведь я всего-то хотел — вернуть болвана Дурко! — пожаловался он напарнику.

— Ничего, Саныч, крепись! — посочувствовал Костя Кролик. — Выручим парня — и домой; а там в больничку ляжешь, пройдешь обследование…

— Не хочу вас огорчать, но у Адорабля на ваш счет другие планы! — мелодичный голосок Лассы звучал ехидно.

— Это еще почему? Откуда знаешь?! — удивились милиционеры.

— На нас почти не обращали внимания, повстанцам хватало других проблем, — пожал плечами Марикс. — И мы услышали много такого, что не предназначалось для чужих ушей. Кроме того, в отличие от быдлян, мы умеем наблюдать и делать выводы.

— Да ты что? — ехидно прищурился капитан. — И к каким выводам вы пришли, интересно?

— Это существо, Адорабль, владеет неким секретом…

— Возможно, владеет, — поправила брата девочка. — Мы ведь не знаем этого точно.

— Ну ладно, ладно… Так вот: он, возможно, умеет подчинять себе других людей, их волю и разум.

— Бред! — энергично высказался Кролик. — Саныч, чего молчишь? Ну ведь бред же!!!

— А знаешь. Костя, — задумчиво сказал Гаргулов. — Что-то в этом есть…

Голову Фигассэ после множества загадочных манипуляций поместили в здоровенную аптекарскую банку, чуть суживающуюся кверху. Пикантность ситуации заключалась в том, что горлышко сосуда было много уже самой головы. Каким образом это было проделано, ни Гаргулов, ни Костя понять не успели: банка словно бы вывернулась наизнанку, р-раз! — и Ласса уже заливает трофей пахучей прозрачной жидкостью. На взгляд Сан Саныча, все это не сильно улучшило ситуацию: голова так и осталась головой трупа, разве что теперь с обрубка шеи свешивалась мерзкого вида розовая бахрома.

— Не все сразу! — пожала плечами Ласса, задвигая сосуд на стеллаж.

Обратный путь был гораздо легче, хотя без приключений не обошлось и здесь. Как заверили милиционеров дети Господина Высокое Небо, все ловушки Термитника «выплевывали» попавших в них на одиннадцатом этаже. Транспортная зона в один миг перенесла их вниз.

— Держитесь рядом, — бросил мальчик. — Пока вы находитесь в радиусе двух метров от меня или моей сестры, глотатели вас не тронут.

— Кто не тронет?

Остановившись перед уродливой каменной статуей, Марикс упер руки в бока. «Жабодинозавр» внезапно ожил. Серая кожа пошла разводами, приобретая болотно-зеленый оттенок; толстобрюхая тварь шевельнулась и тяжело шагнула вперед. Костя стиснул рукоять револьвера. Нависающий над ними монстр вызывал отвращение: глаза его неторопливо передвигались в орбитах, фокусируясь, словно у хамелеона, в двух различных направлениях. Длинный черный язык выскользнул из приоткрытой пасти и тут же спрятался обратно.

Мальчик хлопнул в ладоши. Монстр издал жалобный звук; он шел, казалось, из самой утробы. Отвислый живот твари начал втягиваться, горловой мешок, наоборот — раздуваться все больше и больше…

— Э… Э! Оно, кажется, сейчас…

Договорить Гаргулов не успел. Тварь громко рыгнула, и к ногам милиционеров вывалился Макби. Он был мокр с ног до головы, на одежде кое-где застыла тонкая хрустящая корочка. Несколько капель жидкости попали Косте на лицо. Лейтенант с отвращением утерся.

— Это просто вода, — беспечно заметила Ласса. — Вода, богатая минералами, только и всего.

Монстр неуклюже отступил в нишу и застыл, окрас его вновь начал меняться под стать стенам. Марикс уже вызывал следующего.

На этот раз чудовище извергло нечто странное: каменного, свернувшегося в позе эмбриона человека.

— Этот не ваш! — покачала головой девочка. — Он здесь уже давно, успел полностью известковаться… Должно быть, из прислужников Фигассэ.

Марикс вызволил остальных разведчиков. Все они были в крайне плачевном состоянии и передвигались с трудом; Макби, похоже, и вовсе лишился разума — он не хотел подниматься на ноги, лишь трясся и тихонько подвывал.

— Ну чего ты с ним возишься! Оставь здесь; как только мы уйдем, глотатели снова его приберут…

— Великодушный ты парень! — хмыкнул капитан.

— Он — один из захватчиков, всего-навсего, — откликнулся Марикс. — С чего мне его жалеть?

Костя, вздохнув, взял Макби за шкирку, словно котенка, и поволок за собой.

* * *

Адорабль потребовал отчета сразу же по возвращении разведгруппы; впрочем, отчитываться пришлось Гаргулову с Костей — остальные, едва оказавшись в безопасности, со стонами повалились на пол.

— Щеглы! — ухмыльнулся лейтенант Кролик. — Вас бы в воздушно-десантные войска; живо узнали бы, почем фунт дыма!

Доклад не занял много времени. Адорабль, как всегда, схватывал информацию на лету.

— Все еще сложнее, чем я предполагал… — мрачно буркнул он. — Территория выше десятого не просто оснащена ловушками, там нарушаются своеобычные физические законы… Ладно, тут есть над чем подумать. Вы пока отдохните, подхарчитесь и так далее.

— Ты хоть боевую раскраску с рожи смой! — посоветовал Гаргулов, уходя. — Люди смеяться будут!

— Рано расслабляться! — неслось ему вслед. — Враг не дремлет! Руководитель обязан своим примером вдохновлять подчиненных!

— Знаешь, Кость, давай-ка мы тебе одежку какую-нибудь подберем, — сказал Гаргулов, когда они покинули пределы слышимости младенца.

— Зачем? Мне и так нормально! — удивился лейтенант. — Свитер снял, ветровку снял, а в футболке — самое то!

— Ты чем слушал, когда я тебе про это место рассказывал?! На улицу в своей футболочке высунешься — тут же ожоги страшенные схлопочешь, оно тебе надо?

Подобрать что-то под Костин рост оказалось непросто.

— Странное какое-то тряпье… — ворчат лейтенант, примеряя обнову. — Непривычное… Саныч, может, я пока в футболке похожу, а?

— Надевай давай… И шляпу прихвати, не забудь; мало ли что.

Застолье поразило Костю до глубины души.

— Моя ехала на лынок, пликупила немноско овосей и флуктов… — смущенно улыбнулся повар Адораблевой команды, китаец со странным прозвищем Вынь Сухим.

Длинный стол замковой кухни загромождали томаты размером с голову ребенка, многокилограммовые виноградные грозди, исходящие аппетитным паром вареные кукурузные початки — мало что не полуметровой длины… Костя довольно крякнул, радостно потер ладони и устремился к столу. Вынь Сухим ловко подсунул ему тарелку с сочными и ароматными кусками жареного мяса.

— Эх, Саныч, вот это жизнь! — Костя ухитрялся есть и говорить одновременно. — Такое бы изобилие, да в нашу столовку, а?!

— Овощи тут знатные, — согласился Гаргулов. — И фрукты. Солнце…

— Да разве только овощи! Вон, индюшатинка какая… Вынь, а Вынь! Индюк-то большой был?

— Индюка? Какая индюка?

— Только не говори мне, что это местная курица! — усмехнулся лейтенант.

— Засем кулиса? Волона Фигассэ… Моя глудку позялил, поплобовал — вку-усно!

Сан Саныч и Костя уставились друг на друга, потом на повара. Вынь Сухим, чуя неладное, заискивающе скалился и потихоньку отступал назад.

— Ну… Вообще и вправду довольно вкусно! — пробормотал лейтенант, проглотив застрявший в горле комок. — Только, это самое… Они ж, вроде, разумные!

— Ужас! — вздохнул Гаргулов. — Фактически сожрали коллегу…

— И не говори… Соусницу мне передай, пожалуйста.

На другом конце стола о чем-то тихонько спорили Марикс и Ласса, изредка поглядывая в их сторону. Дети Господина Высокое Небо теперь старались держать милиционеров в поле зрения: вероятно, замышляли что-то. Но в данный момент это не слишком волновало лейтенанта. Он сдобрил кусок мяса густым соусом, откусил… И принялся отплевываться.

— Ты чего?! — изумленно поднял бровь Гаргулов.

— Что за дрянь ты нам подсунул?! — рявкнул Костя на повара, вылезая из-за стола, словно рассерженный медведь из берлоги.

Насмерть перепуганный Вынь Сухим юркнул за дверь. Капитан посмотрел в Костину тарелку, потом взял соусник и повертел его в руках.

— Ага, вон в чем дело… Кость, успокойся! Это случайно так вышло… Не виноват он.

— Что значит случайно?! — Лейтенант добрался до раковины и принялся яростно полоскать рот. — Отраву… Какую-то… Подсунул!

— Да нет же… Тут уксуса много, в соусе этом. А черпачок, небось, мельхиоровый…

— И что?!

— В мельхиоре медь содержится! — пояснил Гаргулов. — А она с уксусом реагирует… Получается уксуснокислая медь. Видишь, налет зеленый? Гадость редкостная, согласен… Ее ныряльщикам иногда выдают, в таблетках — акул отпугивать…

Дети Господина Высокое Небо заинтересовались: Ласса заглянула в соусник, взяла немного зеленого осадка на кончик пальца, лизнула — и скорчила гримасу.

— Бя-я-я! Фу, какая гадость!

* * *

Покуда доблестных разведчиков глотали одного за другим ловушки Термитника, большая часть повстанцев приказом младенца была отправлена в город — мутить народ. Герцоговых ворон Адораблевы бойцы отстреливали везде, где только можно: лишенные очков твари прятались в тени. Вчерашняя потасовка на представлении Уквылькота здорово разозлила аристопальцев: чертахи свирепо подавляли любое неповиновение, среди горожан имелись и раненые, и убитые.

Отсутствие огнестрельного оружия не помешало некоторым радикально настроенным гражданам организовать нападения на птичек; и хотя счет был скорее в пользу пернатых, дело сдвинулось с мертвой точки.

— Как только до этих болванов из гильдий допрет, что власть переменилась, они сами организуют охоту на чертах! — ликовал Кван.

Хорхе Сентеро, получивший от Адорабля выволочку, был настроен менее оптимистично.

— Cornejas свирепы, изобретательны и плотоядны! — мрачно заметил испанец. — Они не беззащитны днем, а ночью… Ночью они станут охотниками, а не жертвами!

«Да, похоже, Аристопал ждут трудные времена…» — отрешенно подумал Гаргулов. Костя полностью разделял мнение напарника.

— Саныч, надо бы как-то это дело форсировать — я имею в виду Дурко нашего… Чегой-то мне тут не по себе, со всеми этими чудесами!

— Нажмем на Адорабля как следует, — кивнул капитан. — А то засранец, похоже, решил на нашем горбу в рай въехать!

Мелкие чудеса имели место быть. Ближе к полудню замок наполнился термитами — маленьких деловитых созданий было столько, что плотный шевелящийся ковер покрыл стены и потолок. Повстанцы запаниковали было, но напрасно. Насекомые целеустремленно сползались к дырам и выбоинам, оставленным выстрелами и разрывами ракет, и цементировали их. Ремонту подвергались даже мельчайшие повреждения. Царапины и сколы исчезали уже через минуту, вокруг больших отверстий кипела работа.

— Ну что вы суетитесь? Да, наш замок может ремонтировать сам себя, — хмыкнул Марикс в ответ на изумленные расспросы. — Наш высокочтимый родитель говорил как-то, что даже если разрушить Термитник до основания, через несколько лет он вновь восстанет из праха.

После обильной и вкусной еды потянуло в сон; но тут, как назло, явился посыльный от Адорабля.

Младенец с важным видом восседал на горе подушек под балдахином. Камуфляжные ползунки и распашонки исчезли, боевой раскрас тоже. Пухлощекая физиономия сияла чистотой, гармонируя с белоснежными одеяниями. Вместо «грязного сержанта» вундеркинд предстал перед нами в новом образе, этаким «маленьким Ганди». Впрочем, изменение было лишь внешним — скверные манеры Адорабля остались при нем.

— Ага, явились! — поприветствовал он милиционеров. — В общем, ликуйте: я нашел для вас место в истории!

Гаргулов прищурился.

— В истории, говоришь… А как там наш уговор, а, малец?! Ты хоть что-то предпринять намерен?!

— Ну-ка, цыц! Не ори на робенка! — гаркнула Семеновна, неожиданно выходя из-за балдахина. Секундой позже возникла Степановна — с ружьем на изготовку.

Костя малость опешил от такого приема. Лица старух были суровы, маленькие колючие глазки Степановны внимательно ощупывали милиционеров. Семеновна, будучи почти слепой, строго смотрела перед собой.

— Ты, я смотрю, обзавелся новыми телохранительницами? — криво ухмыльнулся капитан. — А как же Адриадакис?

— У нее особое задание! — нахмурился Адорабль.

— А ты имидж, значит, сменил…

— Угу. Положение обязывает, знаешь ли!

— И какое у тебя нынче положение?

Младенец глубоко вздохнул.

— Об этом я как раз и хотел с вами побеседовать. В общем-то ты прав, Цан-Цан: я действительно не спешу исполнить наш с тобой уговор. Но когда я объясню ситуацию, ты, безусловно, поймешь…

— Ой, Саныч, че-то он тебя грузит… — пробормотал Костя Кролик.

— Короче! — Адорабль рассек воздух ладошкой. — Думаю, герцог приложил руку к исчезновению Господина Высокое Небо; впрочем, подробностей этой истории мы никогда не узнаем. В результате его действий впервые за много столетий сложилась уникальная ситуация: настоящий вакуум правления! И если я не урегулирую ситуацию, Аристопал рухнет в пучину кровавого безумия.

— Ну ты хватил… — Гаргулов насмешливо прищурился. — Давай-ка без пафоса, а? Скажи уж просто: хочу дорваться до власти…

— Ну, и хочу! — насупился младенец. — Желаю могущества и респекта, что в этом плохого?! И потом, если не я, то кто?! Болваны из гильдий? Они специалисты узкого профиля; да и, кроме того, их правление не будет окружать сакральный ореол Господина Высокое Небо… А значит, рано или поздно все скатится либо к диктатуре, либо к плутократии… Вариант с диктатурой, кстати, уже опробован. Получилось хреново, авторитет мерзавца Фигассэ держался исключительно на клювах чертах! О плутократии не мне вам говорить: в вашем собственном пазле она реализована на все сто! Результат плачевен, достаточно того, что народ стремится от вас к нам, а не наоборот! Этот твой, как его… Дурко, что ли? И бабки тоже…

— Это ты брось! — возмутился Сан Саныч. — Демагог хренов! Дурко случайно здесь оказался! А насчет бабок меня и вовсе сомнения разбирают — что-то ты с ними сотворил, пока меня не было…

— Я знаю, о чем говорю, не сомневайся! — Замечание о старухах вундеркинд проигнорировал. — В прикладной геополитике я собаку съел! Будущее за небольшими динамичными анклавами; макросистемы вроде вашей обречены, это тупиковый путь развития… Одно только и есть хорошее — Интернет…

При слове «Интернет» голос младенца на миг потеплел, но Адорабль тут же продолжил суровым тоном:

— В общем, так! Я предлагаю вам — вам обоим! Шикарную работу — раз! Положение в обществе — два! Высокие посты в моей администрации — три! Плюс питание, проживание, выслугу лет, девок, пенсию и так далее — сами должны знать, чего там полагается…

— Да ты спятил! — вытер лоб Гаргулов. — Какая еще работа?! Какая администрация?!

— Какие девки? — тихонько поинтересовался Костя.

— По специальности! — невозмутимо отозвался вундеркинд. — Ты, скажем, станешь начальником криминальной полиции Аристопала, твой здоровенный друг — заместителем… Местные полицейские, между нами, — кучка слюнтяев, я же хочу видеть вокруг себя надежные и исполнительные кадры!

Костя вдруг ошалело тряхнул головой, снял висевшую за спиной шляпу и принялся обмахиваться.

— Жарища, ч-черт… Саныч, тебе не кажется абсурдной эта ситуевина? Сидит тут, я извиняюсь, младенец! И уговаривает нас, российских ментов, заделаться важными шишками в местной банановой республике!

— А чего? Все нормально! — живо отреагировал Адорабль. — Люди вы дельные, я это сразу заметил; а где вам еще развернуться, как не здесь! Аристопал… — младенец широко повел рукой. — Вы только подумайте, как расцветет он под моим чутким руководством! Жители этого города достойны счастья, прогресса и эффективного менеджмента — а не теперешнего вялотекущего феодализма…

— Мы, между прочим, присягу давали! — заметил Гаргулов.

— Прися-ягу… — протянул вундеркинд, презрительно выпятив губенку. — Тоже мне, препятствие…

— Если мы ее нарушим — ты-то сам как нам доверять будешь после этого?

— А очень просто! — фыркнул Адорабль. — Материальная заинтересованность! Это вам не пустые словечки… То, чего предложил я, никто другой предложить не сможет!

— И этот парень втирал нам о плутократии! — покачал головой Гаргулов.

— Я никому ничего не втираю! Я всего лишь предлагаю вам высокооплачиваемую работу на благо общества и стабильность…

Повисло молчание.

— А может, и впрямь, Саныч?.. — тихонько сказал Костя. — Ну так, чисто в виде предположения… Интересно же!

Гаргулов задумчиво теребил подбородок.

— Ты мне только одну вещь поясни, голубчик! Чего ты с бабками сотворил? — вдруг спросил он Адорабля.

— С бабками? — фальшиво улыбнулся младенец. — Да так… Показал им кое-что, всего-навсего…

— Пиписку, что ли?

— Сам ты пиписка! — оскорбился Адорабль. — Достал ты меня, Цан-Цан! Во, гляди, что у меня есть!

Пухлые пальчики распахнули белый балахон. Сперва Гаргулов не понял, в чем дело. Адорабль был в точности таков, как и любой другой младенец: пухлое розовое тельце, круглый животик… Пупок вундеркинда шевельнулся, выпячиваясь наружу; в следующий миг там открылся… Глаз!

Все остальное почему-то тут же сделалось мелким и незначительным.

Важен был только этот странный, прекрасный, фантастически красивый орган: черная точка зрачка, радужка — светлая, очень редкого серовато-голубого, с поволокой, оттенка. Такие глаза иногда бывают у новорожденных котят… Как все-таки гармонично и восхитительно устроен человек! Да-да, именно восхити… Кто-то пребольно цапнул Гаргулова за палец.

Сан Саныч пришел в себя и с воплем отпрянул. Ласса, гадливо морщась, вытирала губы.

— Ты зачем меня укусила?! — возмущенно спросил капитан.

— Подумай сам хоть немного! У меня не было другого способа вывести тебя из-под гипноза! — злобно откликнулась девочка.

Гаргулов ошеломленно потер лоб и огляделся. Адорабль застыл в неподвижности; на круглом розовом личике была написана сосредоточенность, рот полуоткрыт. Таинственное око по-прежнему таращилось из младенческого пупка, но теперь в нем не было ничего завораживающего — так, обычный мутно-голубой глазик, только находящийся почему-то в совершенно неположенном месте. Бабки-телохранительницы, словно изваяния, замерли по обеим сторонам кровати. Костя Кролик завороженно таращился на Адораблев третий глаз — короче говоря, все происходящее сильно напоминало знаменитую немую сцену из гоголевского «Ревизора», разве что с меньшим количеством участников.

Из-за Костиной спины, нарушая странную гармонию происходящего, выступил Марикс. Мальчик тяжело дышал, лоб его усеивали мелкие бисеринки пота.

— Приведи скорей в чувство своего напарника, быдлянин! — процедил он. — Я не знаю, сколько еще смогу удерживать их…

Гаргулов потряс Костю за плечо. Лейтенант не реагировал. Тогда Сан Саныч толкнул его — как он думал, достаточно сильно. Костя не шелохнулся, он словно врос в пол.

— Побыстрее! — бросил Марикс.

Капитан отошел на несколько шагов — и с разбегу врезался в Костю. Напарники с грохотом повалились на пол, лейтенант вышел из ступора и ошеломленно заморгал.

— Саныч, ты чего?! Эт самое… Че вообще происходит?!

— Похоже, нас с тобой загипнотизировали! — буркнул Гаргулов. — Не знаю, как ему это удалось, но…

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Хорхе Сентеро.

— Amigos, что случилось? Что за шум? — спросил он, с недоумением переводя взгляд с Адорабля на милиционеров.

Марикс коротко глянул на него, и Хорхе застыл в неподвижности.

— Надо уходить! — решительно сказала Ласса. — Или Адорабль сделает из вас послушных марионеток — как это произошло со старыми быдлянками…

Гаргулов и Кролик переглянулись.

— Она права, Саныч! Я, как только глаз этот из пупка вылез, сразу соображать перестал… — хрипло сказал Костя. — Ну его на фиг, в самом деле! Дурко мы и сами найдем, безо всяких там штучек-дрючек.

Капитан задумался было, но тут Марикс воскликнул:

— Все! Не могу больше… «Эго» слабеет!

— Бежим! — Ласса бросилась к двери, милиционеры последовали за ней.

Марикс уходил последним — пятился, стиснув зубы и не отрывая напряженного взгляда от застывших фигур. Стоило ему захлопнуть дверь, как из комнаты донесся вопль младенца:

— Взять их!!!

К сожалению, в замке находилось довольно много народу. Кто-то из детей Господина Высокое Небо вновь провернул трюк «замри-на-месте»; это позволило беглецам ненадолго оторваться от преследователей. Потом везение кончилось: снизу, взбудораженные суматохой и криками, поднимались вооруженные Адораблевы бойцы, и миновать их, даже при поддержке маленьких эгоистов, не представлялось возможным. Единственный шанс скрыться от погони был в покоях Господина Высокое Небо. Недолго думая, беглецы пустились вверх по лестнице.

Быстрее… Еще быстрее… Под ногами мерзко хрустят раздавленные термиты — насекомые восстанавливали поврежденную ступеньку… Несколько человек спускаются вниз, они слышали крики, но еще не знают, из-за чего суматоха… Бегите к Адораблю, ребята, он вам хочет что-то сказать… Да отвяжись ты… Вот, наконец, десятый этаж замка — горы мебели вдоль стен, остатки разобранной баррикады… Гулко отдаются шаги — странно, эхо только здесь или они просто не замечали его? Перила, словно сплетение множества змей, зловещие барельефы с горюнами… Нарастает беспокойство, с каждым шагом, с каждой секундой… Страх конденсируется удушливым облаком… Кошмары вот-вот обретут плоть… Спокойно, это инфразвук, всего лишь инфразвук… Пищалка, отпугивающая двуногих крыс… Сейчас будет легче.

Марикс и Ласса перешли на шаг. Дети почти не запыхались, а вот Сан Санычу и Косте пришлось некоторое время восстанавливать дыхание.

— Думаете, они сюда не сунутся? — отдышавшись, спросил Гаргулов.

— По крайней мере, не сразу, — отозвался мальчик. — Быдлянам свойственно медлить и сомневаться. К тому же мы не собираемся оставаться на одиннадцатом этаже. Воспользуемся транспортной зоной, надо забрать голову Фигассэ из лаборатории.

— А потом? — прищурился Гаргулов. — Мы не можем оставаться здесь вечно!

— Да, положеньице… — почесал затылок Костя. — Внизу куча вооруженного народу… И предводитель у них — младенец-психопат с комплексом Наполеона и талантом великого гипнотизера! Плюс ко всему страна чужая. Короче, влипли мы, Саныч.

— Не ссы, прорвемся…

— Держитесь рядом! — напомнил Марикс; впрочем, предупреждение было излишним — забыть глотателей и их повадки было трудно.

Голова Фигассэ по-прежнему плавала в банке. На взгляд Кости, она не претерпела никаких изменений, однако дети Господина Высокое Небо внимательно осмотрели мерзкий трофей и остались довольны. Марикс притащил высокую корзину и здоровенный пучок пакли. Бутыль тщательно упаковали.

— Ну так что? — хмуро поинтересовался Костя. — Какие у нас планы, Саныч?

— Полицмейстером становиться раздумал? — ухмыльнулся Гаргулов.

— Ну тя к лешему! Была охота жить с промытыми мозгами, знаешь ли…

— Адораблева компания нас так просто не выпустит… — задумчиво молвил капитан.

— У нас с сестрой есть к вам предложение! — Тон у Марикса, по обыкновению, был чертовски самоуверенный. — Вы помогаете нам разыскать нашего высокочтимого родителя и вызволить его из плена…

— Ты ничего не забыл, мальчик? Мы вроде как в осаде…

— Это я беру на себя! — отмахнулся Марикс. — Так вот, вы помогаете нам… А Господин Высокое Небо, в качестве ответной благодарности, решает все ваши проблемы: как вы понимаете, для великого эгоиста нет ничего невозможного!

— Тогда почему он до сих пор в плену?

Мальчик и девочка переглянулись.

— Если б мы это знали! — вздохнула Ласса.

— А с чего это мы должны вам верить?

Марикс презрительно скривился.

— Я не быдлянин, чтоб опускаться до низменного обмана! Не хочешь — не верь! Спускайся вниз, становись верным прислужником этого амбициозного уродца…

— Что скажешь, Кость? — поинтересовался Гаргулов.

— Гм… Ну — альтернативы у нас, похоже, нет! — пожал плечами лейтенант.

— Дико не хочется вписываться в очередную авантюру! — неизвестно кому пожаловался Сан Саныч. — А вот поди ж ты… Это сколько времени потеряем; Козели нас как пить дать уволит!

— Да и шут бы с ним! — усмехнулся вдруг лейтенант. — От начальства, сам видишь, — одни неприятности… Что здесь, что там!

— Эт точно… — устало согласился Гаргулов.

* * *

— Лестница перекрыта! — доложил запыхавшийся Хорхе Сентеро. — Мышь не проскочит!

— Не забывай, мальчишка и его сестра — дети Господина Высокое Небо… — задумчиво проворчал Адорабль.

— Я все предусмотрел! Мы устроили несколько постов и парочку ловушек, они непременно попадутся, и никакое «эго»…

Младенец мрачно сунул в рот пустышку. Он поторопился, и все пошло наперекосяк: ценные кадры уплыли из рук, да еще и отпрысков великого эгоиста с собой прихватили… Хотя, надо еще разобраться — кто кого прихватил. Пожалуй, он недооценил маленьких мерзавцев! Его сбило с толку высокомерие Марикса и Лассы: он посчитал их самодовольными тупицами… И ошибся.

— Моя вина… — пробормотал вундеркинд, жуя безвкусную гуттаперчу.

— Что?

— Я говорю, это моя вина. Я совершил ошибку, Хорхе.

— Нет-нет! — горячо запротестовал испанец. — Ты здесь ни при чем, это обстоятельства…

— Оставь! — сурово оборвал Адорабль. — Великий человек должен уметь признавать свои ошибки… Что там за шум? Я же просил не беспокоить!

Хорхе выглянул в коридор.

— Это Збышек, он только что вернулся из города… Говорит, заметил какое-то движение на вершине Термитника.

Адорабль с силой выплюнул соску.

— На вершине?! Я должен увидеть собственными глазами! Бабки, коляску! Ох, нет, долго это… Хорхе, раздобудь зонтик и тащи меня вниз!

На ведущей к замку аллее толпились повстанцы, пальцы указывали вверх. Там, на головокружительной высоте, распахнулись заслонки; из темного отверстия выдвинулся наклонный пандус. С этого расстояния он казался тонкой темной чертой на фоне небес.

— Что они задумали? — недоуменно спросил Хорхе.

— Аэроплан… — Голос неожиданно отказал Адораблю, вместо слов раздавалось сипение.

Изящный, длиннохвостый, словно исполинская стрекоза, корпус показался из недр Термитника. Медленно расправлялись перепончатые, обтянутые полупрозрачным шелком крылья; туго натянутый канат удерживал хрупкую машину над бездной.

— Это же аэроплан! — завопил кто-то.

Застрекотал, словно цикада, мотор; канат с негромким щелчком отстегнулся — и рукотворное насекомое, коротко разогнавшись, нырнуло в воздушную стихию.

— Хорхе, там же наследники великого эгоиста… Ты понимаешь, что будет, если они ускользнут?! — прохрипел младенец.

— Что же нам делать?!

— А вам на все нужно мое распоряжение?!! — заорал ему прямо в лицо Адорабль, так что испанец отшатнулся и едва не выронил зонт. — Не можешь сам принять решение, да?! Хочешь, чтобы это было на моей совести?! Ладно! Хорошо! Я приказываю — сбейте этот вертопуллер, к чертям собачьим!!! Ну, ты доволен?!

— Можно я попробую? — с готовностью вызвался Збышек.

В руках у фельдшера отсвечивало вороненой сталью ракетное ружье.

— Господи! Откуда ты это взял?! — простонал Адорабль. — Заберите у него кто-нибудь ракетомет!

— Ну дай мне шанс! Я смогу!

— Это наши последние ракеты! — негодующе воскликнул Сентеро.

— Ладно, пали! Но если промахнешься… — Младенец скорчил зверскую гримасу.

Збышек, высунув от старания кончик языка, повел стволом и выстрелил. Один из повстанцев с проклятием отшатнулся — заряд пронесся прямо над его головой, и реактивная струя едва не сорвала шляпу.

— Промазал! — завопил, потрясая кулачонками, Адорабль. — Ух, я сейчас просто описаюсь от ярости!!!

Збышек выстрелил снова. На этот раз он почти попал — ракета прошла в каком-нибудь метре от крыла.

— Пшелвдупский!!! Клистирная трубка! Ничтожный человечишко! Сгною! — бесновался вундеркинд.

Хорхе Сентеро еле удерживал разбушевавшегося младенца. По лицу Збышека ручейками струился пот, вуаль липла к мокрой коже. Стиснув зубы, он поймал аэроплан в прицельную рамку — и нажал на спуск.

— Езус Мария! Я сделал это!

Ракета ударила в хвостовое оперение самолетика, брызнули щепки. Аэроплан накренился и пошел вниз, оставляя за собой бледную полосу дыма. Глядя на происходящее, Адорабль испытал неведомое прежде чувство раздвоения: казалось, какая-то часть его была там, вместе с беглецами; невероятным, скручивающим потроха напряжением воли пытаясь предотвратить неизбежное… Тот, кто сжимал сейчас в побелевших руках штурвал, изо всех сил старался удержать хрупкую машинку в некоем подобии планирующего полета, не дать ей сорваться в штопор. Кренясь все больше, аэроплан описал плавную дугу, пронесся над деревьями, едва не задевая крылом их верхушки, — и пропал из виду… Все ждали, затаив дыхание, но взрыва не было.

— В той стороне река… — нарушил затянувшееся молчание Хорхе. — Может быть, они упали в воду?

Адорабль вышел из ступора.

— Так, паромобиль мне, быстро! Мы должны разыскать их!

— Тебе не обязательно ехать самому! В городе сейчас небезопасно, мы можем столкнуться с cornejas… Пошли кого-нибудь…

— Ты не понимаешь, Хорхе! Если они остались в живых, если только остались… Я… Я должен извиниться, разрешить недоразумение, и все такое…

— Извиниться? — с сомнением переспросил Хорхе.

— Слушай, там дети Господина Высокое Небо! Я же объяснял тебе: одно только их присутствие в замке придает легитимность моей власти… Во всяком случае, горожане рассуждают именно так. Поэтому не спорь; найди мне шляпу с вуалью — и пусть кто-нибудь наконец раскочегарит мотор!

* * *

Во сне «эго» Господина Хрустальное Озеро слегка ослабевает — и тогда тонкие ниточки пузырьков протягиваются от переливчатых крыш к поверхности, а вода вкрадчиво проникает в замок, скользит по перламутровым полам, подбирается к мраморным ступеням лестниц… Чем глубже дрема Господина Хрустальное Озеро, тем выше ватерлиния; в те дни, когда правитель устает (или перебирает крепкого, с чуть заметным йодистым привкусом вина из водорослей), подтопленным оказывается первый этаж. По этой причине здесь нет ни ковров, ни портьер, а мебель сделана из полированного коралла: он не боится сырости и влаги.

Камеры, в которых содержатся пленники, расположены немного ниже остальных помещений, поэтому любое, даже самое незначительное проникновение влаги прежде всего сказывается на узниках. Мало удовольствия смотреть, как ватерлиния медленно, но неуклонно ползет вверх, и гадать — не придется ли на этот раз плескаться по шейку в воде, из последних сил поддерживая на плаву усталое, сведенное судорогой тело? Но таковы здешние порядки — каждый, рискнувший вызвать недовольство владыки, должен понимать, что и судьба его, и самое жизнь отныне мало что значат. Кроме того, тюрьма есть тюрьма, в ней нет места уюту и комфорту. Что из того, что внутренность твоего узилища переливается тысячей благородных оттенков? Перламутровое ложе ничуть не мягче деревянного, а коралловые решетки столь же прочны, как и железные прутья…

Господин Хрустальное Озеро спит. Чуть слышно журчит вода, расползаясь по дворцу, стонут забывшиеся в тяжелой дреме пленники. Скользят в прозрачной толще озера хищные серебристые тени…