— Не могу сказать, что торговли нет совсем. Есть, конечно же, есть. Но не такая, как в столице. Здесь всё намного более… Э-э… По-старинке. Неторопливо, размеренно, соответственно сезонам… Развивать дело, гм… Не представляю себе, с какой стороны подойти, если честно. Поставить выше по течению ещё парочку лабазов? Ну, для местных это будет удобнее, конечно. Только здесь, у меня, продажи сразу упадут. Сейчас какой-нибудь деревенский малый запросто может отмахать на лыжах километров с полста, если ему приспичит чем-нибудь затариться.

— Так уж и с полста!

— Запросто. Я не преувеличиваю, господин Монтере… Э-э…

— Монтескрипт.

— Местные, знаете ли, привыкли к дальним переходам. Двужильная публика! Горцы, одно слово… Нет, покупать больше не станут. Это ведь небогатые края. Здешние жители весьма бережливы, чтоб не сказать — скаредны, и вещи у них живут долго…

— То есть, на ваш взгляд, имеет смысл свернуть лавочку? — скучным голосом осведомился я.

— Ну-у… Если «Эддоро и сыновья» уйдут отсюда, придет кто-то ещё. Торговый дом Фраппа, или коммивояжеры мелких компаний… Спрос на наши товары есть, пускай небольшой, но стабильный — а свято место пусто не бывает… Если вам интересно знать моё мнение, я бы оставил всё, как есть.

Единственный представитель торгового дома Эддоро в Хрустальных горах оказался тучным, малоподвижным и склонным к философским размышлениям фрогом — полагаю, последнее было прямым следствием его образа жизни. Один посетитель за два-три дня — такой расклад не был редкостью для фактории. Тут или свихнешься от безделья, или уж научишься получать от него удовольствие… Мой визит не смог поколебать его фатализма: возможные перемены, равно как и отсутствие таковых, похоже, совершенно не волновали этого парня. Я перестал осторожничать и принялся выпытывать относительно здешней жизни — впрочем, большинство вопросов вполне можно было объяснить естественным любопытством приезжего. Увы — мой собеседник не смог поведать абсолютно ничего относительно интересовавших меня вещей. Нет, чужаков здесь не было, и уже давненько… Религия? Ну, кое-где есть лесные кумирни Старой веры; своего рода маленькие семейные часовни — там иногда оставляют приношения… Секты? В этих краях? Нет, это вряд ли — на подобные развлечения у здешних фрогов нет ни сил, ни времени; жизнь горцев проста и сурова…

Внезапно моё внимание привлекло некое движение за окном. Я подошел поближе, потер заиндевелое стекло… Да уж, зрелище стоило того, чтоб на него посмотреть! К фактории, вздымая снежную пыль, подрулили аэросани. Отнюдь не самоделка вроде той, на которой я проделал часть пути в обществе пьяницы-пилота! Новенькие, с иголочки, рассчитанные на несколько персон — и, вероятно, снабженные аккумуляторами: трасс динамического поля поблизости не было… Наружу, разминая затекшие после долгого пути конечности, выбрались пятеро фрогов. Я узнал лишь одного из развеселой компании, но и этого хватило: Даго Хеллисентис, собственной персоной, явил на свет свою мерзкую, уродливую, облепленную пластырями физиономию.

— Похоже, у вас сейчас будут посетители, — предупредил я собеседника, резво отступая в подсобку. — Не буду мешать. Да, прошу — не упоминайте обо мне и о ревизии… Не хочу, чтобы поползли слухи… Всё, меня нет!

Притворив за собой дверь, я достал пистолет. Если эта милая компания явилась сюда по мою душу, я с легким сердцем спущу курок — и проблема Даго Хеллисентиса будет решена раз и навсегда. Правда, я совершенно не понимал, каким образом ему удалось меня выследить. О конечной цели маршрута знала только троица заговорщиков да старый Эддоро, а у этих фрогов не было никакого резона делиться информацией с кем бы то ни было… Да и так ли уж это важно?

Впрочем, почти сразу выяснилось, что я ошибался. Даго вовсе не искал меня; адепту чистого Зла было нужно совсем другое. Он зачитал внушительный список: сублимированные продукты, ручной инструмент, веревки, мини-печь, утепленная палатка, запас пороха и пуль… В общем, почти всё из того, что может потребоваться охотникам или путешественникам в этих суровых краях. Покупок у них набралась целая куча.

— Сматош, носи всё в багажное отделение! — распорядился Хеллисентис. — Когда место закончится, складывай в салоне… Дроск, помоги ему… Эй, любезный, у вас наверняка есть топливный генератор? — последние слова были обращены к продавцу.

— Да, но…

— Плачу десять трито! — сходу отмел возражения Даго. — Будет лучше, если раскочегарите его прямо сейчас: мы торопимся… Ну же, не стойте столбом!

Ага, стало быть, они рассчитывают дозарядить аккумуляторы, сообразил я. Что ж, этого хватит на некоторое время; ну, а потом что? Бросят сани и пойдут пешком?

— А энергии точно хватит, чтобы добраться до места? Если нам придется тащиться по этим снегам, да ещё с поклажей, я пас… — по крайней мере, один из спутников Хеллисентиса разделял мои сомнения. — Это уж слишком, не находите? Может, стоит вернуться и как следует всё…

— Заткнитесь, Эллукан! — взорвался вдруг Даго. — Вы же постоянно ноете, чтоб вам провалиться в преисподнюю! Я начинаю чувствовать себя так, словно по меньшей мере десять лет женат сварливой бабе! Чтоб вы сдохли! Это была ваша идея! Это вы пришли ко мне, а не наоборот! Ну так терпите! Почему я должен выслушивать ваш жалкий лепет?!

Я тихонько перевел дух. Многое, если не всё, вдруг сделалось понятным. Эллукан — именно так звали пропавшего офицера, ответственного за хранение улик в полицейском отделении. Стало быть, он и впрямь решил попытать счастья… И не нашел ничего лучше, чем обратиться за помощью к одному из самых отъявленных мерзавцев Амфитриты! Несчастный болван. Просто удивительно, что он до сих пор жив — должно быть, Даго имел какие-то планы на его счет…

Бедолага-философ едва успевал доставать требуемое с полок. Наверное, за этот час он наторговал больше, чем за весь сезон. Я размышлял, задумчиво постукивая пальцами по стволу пистолета. В каком-то смысле я был даже благодарен судьбе за этот финт — ибо вновь начал чувствовать что-то с тех пор, как покинул столицу. Медленно, но верно во мне просыпался азарт предстоящей схватки. В деле теперь было по меньшей мере три стороны — а значит, нам всем предстояла большая игра. Присутствие Даго сотоварищи, конечно, усложняло нашу миссию. Насколько сильно — это ещё предстояло понять. Но вряд ли Хеллисентис откажется от соблазна свести со мной счеты… Интересно, что будет, если я покажусь ему на глаза сейчас? Эта мысль заставила меня ухмыльнуться. Вряд ли он рассчитывал на встречу так скоро! Впрочем, это было бы неразумно: я сразу же потеряю единственное своё преимущество. Пусть лучше не знает, что наши пути вновь пересеклись — до поры.

…Они проторчали в фактории часа полтора. Я сидел тихо, ничем не выдавая своего присутствия, и прислушивался, пытаясь составить по отрывочным репликам представление о каждом из этой шайки. Сматош и Дроск были у Хеллисентиса на побегушках — похоже, те самые громилы, что охраняли его тогда, в клинике. Мелкая сошка… Разумеется, их нельзя было сбрасывать со счетов, но серьёзных опасений эта парочка не вызывала. Эллукан был типичным неудачником. Лет за сорок, невеликого ума, трусоватый и алчный… Последние два качества вели в его душе непрерывную борьбу. Даго Хеллисентис казался полной ему противоположностью: энергичный, бесконечно уверенный в собственных силах, этакий маленький князь Зла, черное сердце всей авантюры. Но куда больше меня занимал последний в их компании. Что называется, темная лошадка. За это время он обронил всего пару фраз, да и то лишь, когда Хеллисентис задал ему какой-то вопрос касательно снаряжения. Профи? Вполне возможно… Вот только в какой области? Я сделал мысленную пометку: за ним, в случае чего — смотреть в оба. Он мог оказаться опаснее всех, вместе взятых в этой компании, включая и душку Даго…

Наконец последний из аккумуляторов был заряжен. Банда Хеллисентиса покинула факторию. Зажужжал двигатель, взвихрилось снежное облако — и аэросани, плавно набирая ход, исчезли из виду. Я принялся собираться в дорогу.

— Куда это вы? — удивленно спросил торговец.

— Есть одна задумка. Хочу пройтись по окрестным деревням, поспрашивать местных… Маленькое маркетинговое исследование, — не слишком похоже на правду, но выдумывать что-то более достоверное мне было попросту лень. — Не беспокойтесь: о вашей работе господин Эддоро получит самые лестные отзывы.

Торговец наградил меня внимательным взглядом, но промолчал. Что ж, и на том спасибо: меньше всего мне сейчас хотелось выслушивать расспросы. Он, конечно, получил пищу для размышлений, но… Что-то подсказывало мне: всё это скоро перестанет иметь какое-либо значение.

Я последний раз взглянул на карту, сунул её в нагрудный карман парки и вышел на крыльцо. Плюгавый поселок, место моего рандеву с остальными мстителями, находился километрах в тридцати отсюда — по здешним меркам, не расстояние. Так чем я хуже неотесанной хрустальногорской деревенщины?! Упрямства мне хватит на семерых… Немного повозившись с креплениями, я нацепил охотничьи лыжи. Заблудиться невозможно: путь пролегал по руслу замерзшей реки, к тому же, аэросани оставили за собой четко видимую колею. Снег ярко сверкал в лучах полуденного солнца.

* * *

В старом, покосившемся сарае дуло изо всех щелей. Пламя костерка металось из стороны в сторону. Несмотря на многочисленные дыры в крыше, дым упорно не желал выветриваться, и внутри было не продохнуть. Лереа поморщилась и села на корточки.

— Как он, Тремор?

— Всё так же, — хмуро бросил тот. — Лихорадка… Ему нужны тепло и покой. И хорошая пища.

— Да и нам бы всё это не помешало, верно?

— Проклятье, всего несколько дней — и старина Суиш встал бы на ноги, как ни в чем не бывало!

Разведчица вздохнула. Рана, полученная товарищем при перестрелке в полицейском участке, казалась совсем неопасной. Она уже начала затягиваться, но вдруг ни с того, ни с сего воспалилась.

— Я нарезал свежей хвои, — нарушил тягостную паузу Тремор. — Надо сделать отвар. Помнится, нашим ребятам такой чай помогал ото всех болячек…

Лереа поставила плотно набитый снегом котелок на огонь.

— Дело не в отваре, Тремор, и ты это знаешь. Ему нужен врач. Настоящий.

— И всё остальное тоже. Есть идеи, как это раздобыть, не привлекая внимания? — сердито бросил командир.

— Я тут подумала… — Лереа слегка замялась.

— Ну?

— Быть может, разбудить доктора?

Последнее слово великанша произнесла с особым выражением.

— Он не скажет нам ничего такого, что мы не знали бы сами. К тому же… — Тремор поморщился. — У меня это не слишком хорошо получается. Вот Шу — тот был мастер, да…

Тремор лукавил. Расшевелить доктора Барбудо не являлось проблемой. Куда сложнее было заставить его угомониться…

— Мы могли бы объединить усилия, — не отставала разведчица. — Сам знаешь, так получается гораздо легче. И потом, он же разбирается в медицине!

— Ну и что? Думаешь, он знает больше моего про раны?

— Может быть. Он уже не раз помогал нам советом. Он это умеет — взглянуть на всё с другой стороны.

«Ну да. И где мы очутились, в результате его советов?» — вслух, разумеется, Тремор этого не произнес. Негоже командиру выказывать при всех свои сомнения.

Снаружи послышался скрип снега. Лереа и Тремор встрепенулись. Здесь, на заметенной сугробами окраине, вряд ли мог объявиться случайный прохожий: или кто-то из своих… Или любознательный местный, приметивший дым над крышей заброшенной развалюхи. Разведчица достала пистолет: он не был заряжен, но одного только вида ствола подчас бывает достаточно. Тремор положил загрубелую ладонь на рукоять ножа. Однако тревога оказалась ложной: это вернулся мальчишка Тэнги, посланный на разведку.

— Командир, у нас неприятности, — вымолвил юнец, едва отдышавшись. — В поселке чужаки. Похоже, явились по наши души. Косят под охотников…

— Может, это и есть охотники? — на всякий случай уточнила Лереа.

Тэнги помотал головой, присел возле огня, протягивая к пламени замерзшие пальцы.

— Один из них — тот толстяк, помнишь, его ещё хотели казнить вместо Шу…

— Вот как. Ну, а всего их сколько?

— Трое, считая этого… Похоже, серьёзные типы. Шли издалека, тянули сани с поклажей, — Тэнги, как и многие уроженцы Хрустальных гор, был недурным следопытом. — Расположились в доме старосты, отдыхают. Я подглядел в окно…

— Тебя видели?

Мальчишка обиженно вскинул глаза.

— Обижаешь, командир! Я…

Тремор знаком велел ему замолчать.

— Станем искать доктора — и к полудню весь поселок будет знать, — мрачно заметила Лереа. — Скверно. Здесь каждый чужак на виду…

— Нас в любом случае заметят возле канатки, — Тремор вдруг усмехнулся. — Но их всего трое — а это, как ни крути, очень хорошая новость…

— У них ружья! — выпалил Тэнги.

— Ну и что? Они не ожидают нападения. Вспомни, как ты сам вытащил нас из лап столичной полиции! Там стволов было поболе, а?

Парень смущенно опустил глаза. Не признаваться же командиру, что идея дерзкого налета от начала и до конца принадлежала доктору Барбудо! Он, Тэнги, остался совсем один в чужом и враждебном городе; совершенно пал духом, готов был сдаться… Да… Доктор — вот кто заставил его отринуть малодушие, напомнил слова старой клятвы конфедератов! «Вместе отныне и до конца, каким бы он ни был»!

— Ворвемся туда среди ночи и вырежем всех. Заберем их оружие, провизию, лекарства — словом, всю поклажу, всё, что сможем утащить на себе… Да, вот ещё что: дело надо сделать без лишнего шума. Если хоть немного повезет — местные очухаются не раньше, чем мы окажемся по ту сторону перевала.

— А если без шума не получится? — спросил Тэнги. — Тут, небось, в каждом доме по ружью…

Тремор презрительно фыркнул.

— Ну, так у нас тоже будут стволы. Посмотрим, кто лучше стреляет.

— Но… — паренек замялся. Одно дело — тупые, самодовольные, зажравшиеся жители столицы, и совсем другое — здешний народ, плоть от плоти этих лесов и гор!

— Это война, парень! И она не закончится до тех пор, покуда жив последний солдат конфедерации! — Неистовый Тремор не ведал сомнений. — Я не намерен цацкаться! Кто выступит против нас — получит своё. Всё, решено. Сейчас отдыхайте. Ле, ты всё-таки сделай Суишу отвар — это лучше, чем ничего… Надеюсь, к завтрашнему утру мы раздобудем лекарства… И всё остальное.

* * *

Что может быть проще, чем проделать на лыжах тридцать километров по замерзшему речному руслу — особенно, если девственные снега разрезает колея от полозьев аэросаней! Молодому и сильному мужчине такая задача вполне по плечу; ничего сложного, не правда ли?

Первые километров десять всё шло так, как я себе и представлял. Бодрящий холодок, яркое солнце в безоблачном небе, застывшая красота лесистых берегов… Я поймал нужный ритм — не слишком быстрый, чтоб не сбивалось дыхание; и скользил по проторенной полозьями аэросаней колее. Река то и дело закладывала широкие петли, но я не поддавался искушению срезать путь: по берегам снежный покров был значительно толще. Даже привал сделал прямо на льду: достал карманную печку-жаровню, подкормил её вощеными брусочками топлива и, вскипятив котелок воды, бросил туда увесистый кубик сублимированного армейского рациона. Вскоре была готова похлебка — густая и фантастически вкусная; по крайней мере, так мне показалось. Поев, я улегся на спину, задрав ноги на рюкзак — чтобы вызвать отток крови. Должен признать: советы Жангро Квирри, специалиста по выживанию, и впрямь оказались весьма ценными — пускай сам он и возбуждал во мне стойкую антипатию… Но — он честно предупредил о возможных трудностях; так что в случившемся я могу винить лишь себя одного. Надо было внимательней слушать…

…Легкую резь в глазах я ощущал уже давно, правда, поначалу не придавал этому значения. Долгие часы, наполненные безостановочным движением, заставляли прочувствовать усталость каждым мускулом: с непривычки всё тело ныло, и проблемы со зрением казались всего лишь мелкой неприятностью. Но дискомфорт мало-помалу нарастал. Где-то в глубине рюкзака у меня были тёмные очки — по словам нашего инструктора, вещь необходимая в дальних переходах по снегам; только вот рыться в поклаже не хотелось. Наконец, мне надоело утирать постоянно сочащиеся слезы; и очки были извлечены на свет. Впрочем, большого облегчения они не принесли. Глаза слезились уже безостановочно. Я попробовал было идти вслепую — но почти сразу оставил эту затею. Мало-помалу нарастало понимание непоправимой ошибки.

Вообще-то, я соображаю быстро. Такова уж специфика выбранной мною профессии: частный детектив, не умеющий вовремя почуять опасность, протянет недолго. Но… Я был один в этом белом безмолвии. Ни единой живой души — только яркое солнце и снег. Приветливые и безжалостные убийцы…

Я припомнил всё, что когда-либо слышал о снежной слепоте. Ожог сетчатки — отраженный от снежных кристаллов ультрафиолет коварен; когда проявятся первые симптомы, уже поздно что-либо предпринимать. Проклятье, я ведь всё это знал! Избежать проблем ничего не стоило… Но — увы. Похоже, Эдуар Монтескрипт пополнил ряды олухов, крепких задним умом.

С каждым пройденным километром глазам становилось всё хуже. Казалось, под веки насыпали песку: глазные яблоки страшно зудели, вызывая почти непреодолимое желание моргнуть — и каждый раз, когда я поддавался, слезные железы извергали потоки влаги. Мои щеки покрылись ледяной коркой. В конце концов, я сорвал очки и замотал физиономию сетчатым шарфом — так, по крайней мере, было меньше шансов обморозить лицо. Я теперь шел почти вслепую, нащупывая колею лыжными палками… И в довершение всего, погода начала портиться.

Обильные снегопады у нас такая же привычная вещь зимой, как и яростные ливни летом. Для обитателей столицы это всего лишь мелкая неприятность. Но здесь… По прошествии ещё пары часов я понял, что потерял след. Ориентироваться в пространстве сделалось невозможно. Что, если я сверну ненароком в одну из многочисленных проток, ответвляющихся от основанного русла? Река сильно петляет, и ошибиться легче легкого… Или я уже ошибся и тащусь в неверном направлении, расходуя последние силы? Страх холодной змеей шевельнулся под ложечкой. Я словно находился в центре шара, отлитого из молочного стекла — ровный жемчужный свет со всех сторон.

Любому фрогу на моём месте было бы проще. Впервые с тех пор, как судьба столкнула меня с ледовыми убийцами, я пожалел, что не могу впасть в криобиоз. Моим соотечественникам-амфибиям достаточно выбраться на берег, и можно со спокойной совестью замерзать — зная, что почти наверняка вернешься к жизни, как только настанут теплые деньки… Учитель Тыгуа как-то говорил о соблазне сдаться — пожалуй, я только теперь понял, насколько он был прав.

Я упрямо торил дорогу сквозь пушистую скрипучую массу. Согласно моим подсчетам, уже была пройдена большая часть пути — осталась примерно треть. Интересно, Тремор и компания сейчас тоже бредут где-то сквозь метель? А может, давным-давно превратились в ледышки на заметенных снегами болотах? Надеюсь, что нет — ведь в этом случае след будет утерян, и нам придется ждать до весны… Впрочем, их шайка отчего-то не жалует ледяной сон. Тем лучше… Интересно всё же, почему? Проклятые фанатики! Есть ли вообще логика в том, что они делают? С их точки зрения, да… А может, корни этой неприязни кроются в прошлом? Я ведь слишком мало знаю о Конфедерации провинций Хрустальных гор; собственно, вся информация почерпнута из дневника…

В какой-то миг меня посетило странное чувство — словно я вплотную подошел к разгадке. Требовалось сделать ещё шаг, совсем немного, чуть-чуть… Но сил на это уже не было.

Незаметно стемнело. Уже не раз меня посещала мысль разбить лагерь и устроиться на ночевку — но я упорно гнал её: всё пришлось бы делать на ощупь. Дойти до поселка казалось меньшим из зол. Ещё немного, уговаривал я себя; ещё пару-тройку километров… Наконец, когда я уже готов был плюнуть на всё и остановиться на ночлег, впереди забрезжило тусклое пятно света. Я минут пять щурил полуослепшие глаза, пока не осознал, что мне это не чудится. Спасение… Я удвоил усилия, отринув страдания и усталость. Пот лил градом, я был мокрым под слоем многочисленных одежд. Наконец полозья охотничьих лыж нащупали утоптанный снег поселковой улицы. Кто-то шел мне навстречу. Наверняка местные будут изумлены, повстречав чужака, да ещё человека… Неважно, лишь бы помогли!

— Эй! — собственный голос показался мне слабым, едва слышным. — Эгей! Послушайте…

— Разрази меня гром! — раздалось над самым ухом; а в следующий миг на меня обрушился град ударов.

…Вообще-то, я неплохо умею драться. Тыгуа учил своих воспитанников на совесть, в числе прочего — и спарринговать в полной темноте, наугад, что вполне соответствовало моему теперешнему состоянию. Но их было больше, а я, ко всему прочему, не имел возможности скинуть лыжи и тяжеленный рюкзак… Меня почти сразу сбили с ног и навалились, пиная и топча безо всякой жалости. Несколько мгновений я всё же сопротивлялся, а затем могучий удар отправил меня в царство видений.

* * *

Мне не раз доводилось получать побои. Ничего особенного; как говорится — ремесло обязывает. Но на этот раз я проиграл вчистую. Думаю, от тяжких увечий меня спасла только толстая зимняя одежда. Я смутно чувствовал, что мне вяжут руки. Потом негодяи поволокли меня куда-то; на всякий случай, я не подавал признаков жизни — вдруг кому-то из их компании захочется «успокоить» пленника…

Честно говоря, я был уверен, что попал в руки молодчиков Хеллисентиса. Тот факт, что всё это время я шел по их следу, как-то подзабылся в свете последних нескольких часов — а ведь у Даго имелся на меня пребольшущий зуб! Но голос, прозвучавший во мгле, сразу поставил всё на свои места. Правда, легче от этого не стало: у Тремора тоже не было никаких причин оставлять меня в живых.

— Ну, и кого вы приволокли… Ба, знакомое лицо! Упрямства у тебя явно больше, чем мозгов, парень. Кажется, в последнюю нашу встречу я достаточно внятно намекнул, чтоб ты не путался у меня под ногами, а?

Реплика явно была обращена ко мне. Я поднял голову.

— Тебе не следовало её трогать.

Он хмыкнул.

— Позволь, я сам буду решать — что мне делать и как. А тебя, похоже, придется прикончить — раз уж ты не понимаешь очевидных намеков.

— Ты уже сделал это, ублюдок, — я сплюнул тягучую от крови слюну. — Ты сейчас говоришь с мертвецом. С той минуты, как ты убил её — мне всё равно, что со мной будет.

— Есть разница — потерять многое или потерять всё… — задумчиво откликнулся Тремор. — Ну…

Чьи-то пальцы внезапно схватили меня за подбородок, рывком вздернули голову.

— Командир, глянь — да он же ни черта не видит! — хриплый ломающийся голос принадлежал, скорее всего, тому самому подростку, что вытащил всю эту шайку из полицейского участка.

— Вот оно что, снежная слепота! — кто-то рассмеялся. — Не повезло… Чтобы тягаться с такими, как мы, опыта у тебя и твоих дружков маловато. Ну что, командир, прекратить разом все его мучения, а?

— Прирезать, и дело с концом! — подхватил другой голос. — Одной заботой меньше!

— Это всегда успеется, — неожиданно вмешалась Лереа. — Для начала давайте посмотрим, что у него с собой.

Мерзавцы принялись обшаривать мои карманы. Заряженный пистолет вызвал оживление; но ещё больше обрадовала их найденная в рюкзаке аптечка. Теплая одежда, палатка, продукты — они выгребли всё, подчистую. Мне оставалось только скрежетать зубами в бессильной ярости.

— Смотри-ка, а он и впрямь неплохо подготовился! — заметил кто-то. — Нам бы так!

Мало-помалу, из отдельных реплик, я составил себе картину происходящего. Этой ночью они собирались напасть на моих товарищей. Те были совсем рядом, в поселке! Негодяи наткнулись на меня, и это немного отсрочило неминуемое… Вот он, мой шанс сделать хоть что-то. Пускай слабенький, но…

— А теперь надо бы его допросить, а, командир? Пускай эта бледнокожая скотина расскажет всё…

Я лежал, связанный, на снегу, возле дощатой стены. Совсем рядом теплился костер: я чувствовал его мятущееся пламя сквозь веки. Чья-то тень заслонила этот слабый свет. Меня схватили за плечо и грубым рывком усадили.

— У тебя есть выбор, — заявил Тремор. — Будешь говорить — обойдемся без пыток. В противном случае — сам понимаешь. Умереть быстро, как твоя подружка, мы тебе не дадим.

При звуках его голоса потроха буквально скручивало от ненависти… И тут ко мне пришло озарение. Если я правильно разыграю эту карту, то избавлю мир по крайней мере от одного негодяя, а то и от нескольких разом — вне зависимости от того, что дальше будет со мной.

— Тэнги, принеси-ка огоньку…

— Не надо. Что вы хотите знать? — глухо пробормотал я.

— Всё, парень, всё. Сколько вас, какие у вас планы…

— Для начала пускай расскажет, как им удалось напасть на наш след? — вмешалась Лереа.

— Старый Шу убил племянницу очень серьёзного фрога. Не склонного прощать такие вещи. Он-то и нанял меня… И ещё кое-кого, — всё правильно; побольше правды и лишь чуть-чуть отравленной лжи! — Моё дело — идти по вашему следу. Я читал дневник старика, так что имел представление, куда вы можете направиться. Остальное было просто.

— Сколько вас? — жестко спросил Тремор.

— Кроме меня, трое. Это координаторы. Их дело — поддерживать связь между нашим работодателем и спецгруппой.

— Что за спецгруппа? — моментально отреагировала Лереа.

— Охотники за головами. Следопыты. Они должны взять вас… Причем вовсе не обязательно живыми.

— Сколько их?

— Пятеро. Это те, о которых мне известно, — пускай понервничают, отчего бы нет? — Все высококлассные специалисты. Они действуют по своему разумению, лишь время от времени докладывают о результатах. И они найдут вас, где бы вы…

— Найдут, найдут… — зловеще усмехнулся Тремор. — Мы сами их найдем. Что ещё тебе известно о них?

— Мы мало контактировали. Я знаю их в лицо — но и только. Знаю, что путешествуют они на аэросанях…

— Так это же те клоуны, которых мы видели днем! — воскликнул мальчишка.

— Ну, и где они теперь?

Этот вопрос занимал и меня. Хеллисентис и компания не остановились на ночлег в поселке — иначе фроги Тремора знали бы о них. Странно. Насколько я успел изучить Даго, не в его стиле было разбить палаточный лагерь, когда можно с комфортом устроиться в прекрасном теплом доме. Сумасшедшему миллионеру хватило бы даже карманных денег, чтобы скупить весь поселок на корню…

— Так, бледнокожий! Где они сейчас? Отвечай быстро!

— Понятия не имею!

— Тэнги, найди какую-нибудь железку, да раскали её хорошенько…

— Можешь поджарить меня живьем, тебе это ничего не даст. Я сказал правду. Это они знают, где остановилась наша группа, а не наоборот.

— Выходит, командует кто-то из них? — словно невзначай поинтересовалась Лереа.

— Всем, что касается вашей поимки — да. — История стремительно обрастала подробностями; мне приходилось сочинять на ходу. — Это было их условие — полная автономность в принятии решений. Нас они только информируют… До тех пор, покуда наш работодатель не решит иначе.

Это их проняло. Не слишком уютно сознавать, что где-то поблизости бродит компания наемников, нацелившихся заполучить твою голову. Негодяи ожесточенно заспорили.

— Твой план никуда не годится! — горячился один из шайки. — Перебьем тех троих — развяжем руки охотничьей команде… Вдобавок, они будут точно знать, что мы неподалеку.

— Какие ещё предложения? — мрачно спросил Тремор.

— Убираться подальше! Уедем по канатной дороге в верховья! — выпалил мальчишка. — А там — рукой подать до пещер, и поминай как звали!

Тремор хмыкнул.

— А дальше? Сколько мы будем сидеть под землей? Провизия, медикаменты, топливо — где мы всё это возьмём?

— Командир… Я снова предлагаю вызвать Барбудо, — подала голос великанша Лереа. — Его советы уже не раз выручали нас.

Тремор долго молчал, наконец бросил:

— Ладно!

— Придвигайтесь к огню, — сказала Лереа. — Смотрите в пламя…

В развалюхе, куда меня затащили, воцарилась тишина — лишь чуть слышно потрескивал костерок да посвистывал в стропилах ветер. Я попытался разглядеть хоть что-то, но не преуспел: лишь расплывчатые пятна, тени среди теней… Молчание росло, как растет глубина под утлой лодчонкой, пустившейся в плавание по морским просторам… И внезапно что-то изменилось. Не знаю, как это описать — но у меня возникло четкое ощущение, что среди сидящих возле костра появился кто-то ещё. Кто-то больший, чем кучка жестокосердных и напуганных фрогов…

Существо (если это было существо), тихонько откашлялось.

— Так-так-так, ну, и что у нас здесь? Вы только гляньте на эту компанию! Ну не удивительно ли, а?

Мне вдруг стало жутко. Казалось бы, куда хуже — избитый, связанный, на волосок от гибели… Но это, не могу даже найти слова для его определения… Оно было абсолютно противоестественным; я чуял это на уровне дремучих инстинктов. Клянусь, я готов был удрать без оглядки, если бы не стягивавшие тело путы.

О, его голос вовсе не был бесплотным и призрачным, подобным воющему в развалинах ветру. Нет, он явно принадлежал конкретной персоне: имел четко выраженные интонации, манеру речи… И в то же время слагался из голосов всех присутствующих. Их хор был практически идеален — словно множеством глоток управлял один, общий для всех нерв. И в довершение ко всему, мне стало казаться, будто я уже где-то слышал его — если не сам голос, то интонации… Что за безумие!

— Ну, друзья мои, — продолжала эта кошмарная химера. — Я вижу, вы находитесь в затруднении, хотя, на мой взгляд, эта проблема не стоит и ложки лягушачьей икры. У вас есть противник. Он опытен и хорошо вооружен, куда лучше вас… Но у вас имеется огромное преимущество, даже два. Во-первых, вы прекрасно знаете эти места. Во-вторых, у вас есть возможность сделать первый ход — стремительно и неожиданно. Конечно, вряд ли вам удастся прихлопнуть всех, э-э, охотников… Но серьёзно уменьшить их количество, не понеся при этом потерь — вполне!

Тут я позволил себе тихонько перевести дух. Моя маленькая хитрость удалась. Это… существо, оно даже не подумало усомниться в моих словах. Кроме того, оно явно не было гением — по крайней мере, в тактике разбиралось не слишком хорошо. На месте шайки Тремора, я всё-таки ударил бы по ближайшей цели: постарался бы прикончить Эрхенио, Эль Талги и Квирри. Но «Барбудо», кем бы он ни был, решил иначе — а спорить с ним никто из хрустальногорцев не решился. Да и способны ли они?

— Вижу, некоторых из вас тревожат сомнения, — продолжала тварь. — Напрасно, друзья мои, напрасно. У вас есть всё, чтобы победить — главное, правильно и вовремя реализовать свои преимущества… А теперь у меня будет вопрос к нашему пленнику, да… Скажи-ка, любезный — а эти твои охотники, они читали дневник командира Шу?

Тени у костра шевельнулись. Я почувствовал обращенные на меня взоры… Не самое приятное ощущение! И что он… оно… имеет в виду? К чему этот вопрос? Дневник, дневник… Хеллисентис-то его не читал, но вот беглый офицер полиции… Я размышлял непростительно долго. Кто-то подошел и смачно заехал мне по физиономии.

— Когда тебя спрашивают, отвечай сразу! — голос принадлежал Тремору.

— Ну-ну, не стоит рукоприкладствовать, — мягко заметил «Барбудо». — Сломаешь ему челюсть, и он не сможет говорить… К тому же, этот господин наверняка сознает щекотливость своего положения; полагаю, он просто пытался сформулировать… Итак, молодой человек, я жду вашего ответа!

— Да. Наверное, читали… То есть, наверняка.

— Ага. Давайте рассуждать логически. Преследователи не представляют, где нас искать. Но мы — не единственный объект их интереса. Есть ещё кое-что; и уж оно-то точно никуда не денется… Золото, друзья мои! Золотая жила, описанная покойным Шу — вот что привлекает их! Думаю — куда больше, чем кучка фрогов. Я бы на их месте первым делом отправился к пещерам. И, к слову — мои предположения очень легко проверить. Если я прав, их аэросани сейчас стоят неподалеку от канатной станции.

В воздухе повисла пауза. Жуткое ощущение присутствия несколько ослабло, сидящие у костра зашевелились, кто-то кашлянул.

— Это что же, опять мне тащиться по метели? — нарушил тишину Тэнги. — Только согрелся…

— Ну что, парень, сам сказал — сам сделал… — усмехнулся Тремор. — Давай, чтобы через полчаса был здесь с докладом.

— К-командир, да много я в темноте-то разведаю… — в голосе мальчишки прорезались плаксивые нотки. — Ты глянь, снег какой, так и метет…

— Разговорчики! — оборвал начинающееся нытьё Тремор. — Всё, время пошло.

Юнец горестно вздохнул и вышел, попутно не упустив возможности пнуть меня в ребра. Немного погодя Лереа завела разговор о раненом. «Барбудо» охотно отвечал ей, давая рекомендации — насколько я мог судить, весьма профессиональные. В ход пошло содержимое моей аптечки. Я попытался устроиться поудобнее. После нескольких попыток мне удалось, наконец, сесть, прислонившись спиной к стене.

Положение, что и говорить, было скверным. Я не слишком переживал за свою жизнь; но осознание того, что наша миссия, скорее всего, потерпела крах, жгло каленым железом. Разум лихорадочно перебирал варианты, отвергая один за другим. Я не мог ничего. Фроги Тремора обыскали меня весьма тщательно — и забрали всё, что имелось в карманах и потайных отделениях. Осталась лишь половинка бритвенного лезвия: верный данному некогда слову, я носил её, спрятав сзади за брючный ремень… Но как на зло, длинная зимняя куртка мешала добраться до столь нужного кусочка металла! Думай, Эдуар, думай… Ты обязан выжить — хотя бы назло этим ублюдкам!

Мальчишка вернулся довольно быстро — похоже, бежал всю дорогу.

— Командир! Командир! Доктор был прав, они там… Готовятся запустить канатку, прямо сейчас!

— Что? Ночью? Ты уверен? — недоверчиво спросила Лереа.

— Да! Ругаются на чем свет стоит, всех на ноги подняли… Из трубы дым валит, значит, кочегарку разживили…

— Так, парни! Проверить оружие, у кого что есть! Упустим момент — другого подходящего не будет! — Тремор, судя по всему, решил атаковать фрогов Хеллисентиса немедленно. Только бы не сорвалось!

Похоже, эта идея пришлась по вкусу далеко не всем членам шайки.

— Какая муха тебя укусила? — недовольно буркнул кто-то. — По мне, так пускай убираются из поселка! Лично я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что между нами есть по крайней мере один горный кряж!

— Пусть бы они добрались до пещер, — поддержала ворчуна Лереа. — А мы отправимся следом и перебьём их там — куда легче, по-моему…

— Нет! — отрезал Тремор. — В пещерах они будут настороже! Нам выпал уникальный шанс… Доктор Барбудо, что скажете?

На несколько мгновений воцарилась тишина — а потом голос-хор ответил:

— Пожалуй… Пожалуй, ты прав; так оно будет лучше. Наверняка они измотаны дальней дорогой. Это значит — минимальные потери среди вас, друзья мои, плюс паника в стане врага…

— Тогда не будем терять времени. Пять минут на сборы…

— А как быть с этим? — внезапно спросил мальчишка, конечно же, имея в виду меня.

— Прирезать, и все тут, — равнодушно бросил кто-то. — На кой он нам теперь?

— Не спешите! — внезапно вмешался «Барбудо». — Мёртвый он для нас абсолютно бесполезен — а вот живому вполне может найтись применение… И уж по крайней мере, такие вещи надлежит делать в спокойной обстановке! Я, знаете ли, претендую на вскрытие, в чисто научных интересах — никогда не приходилось проделывать такого с людьми!

— Раз так, кому-то придется его стеречь, — хмуро бросил Тремор. — Тэнги…

— Я пригляжу, командир! — донесся до меня слабый голос.

— Уверен? Суиш, ты как вообще?

— Да уже получше, боль вроде как притихла… Эти снадобья — хорошая штука!

— Ну… Ладно. Только знаешь, накройся ещё чем-нибудь… О! Лереа, ну-ка, помоги…

Меня пинком повалили, сняли путы, бесцеремонно вытряхнули из теплой куртки — и связали вновь. Несмотря на боль, я готов был рассмеяться — негодяи сделали именно то, что требовалось. Мне едва хватило терпения дождаться, когда фроги Тремора покинут развалюху. Несколько мгновений — и половинка лезвия оказалась в почти бесчувственных от холода пальцах. Только бы не уронить!

Мало-помалу дело продвигалось. Связали меня хорошо, невзирая на спешку — у этих фрогов явно имелся опыт обращения с пленниками. Единственная промашка заключалась в том, что они использовали всего одну веревку. Стоит разрезать хотя бы виток — и «кокон» начнет расползаться, ослабляя хватку. Я старался делать всё незаметно, и некоторое время это получалось. Но очередное движение заставило моего тюремщика насторожиться.

— Эй! Ты что там дергаешься? — резко спросил он.

— П-пытаюсь с-согреться, — я врал лишь наполовину: ледяной ветер и впрямь заставлял трястись мелкой дрожью. — Люди п-переносят холод хуже ф-фрогов…

— Скажите, какие мы нежные… — издевательски пробурчал он и заворочался. Вслед за тем я услышал скрип шагов — очевидно, Суиш решил на всякий случай проверить путы. Проклятье!

Я чуть приоткрыл глаза. Резь по-прежнему была сильна, но всё же я смог наполовину различить, наполовину угадать склонившийся надо мной силуэт, в наброшенной на плечи куртке — одну руку он бережно придерживал другой…

Решение пришло мгновенно. Я быстро согнул колени — и резко распрямился, что было мочи впечатав обе ноги в его раненую конечность. Мы, люди, всё же немного массивнее фрогов: его отшвырнуло прямо в костер. Суиш заорал — так громко, что я даже испугался: вдруг кто-нибудь из шайки услышит и вернется? Вскочив, я принялся наугад пинать негодяя, вкладывая в удары всю свою силу и ярость: раз, и ещё раз, ещё и ещё… Тяжелые зимние ботинки подходили для этого как нельзя лучше. Он вскоре прекратил дергаться и затих, а я всё не мог остановиться. Наконец силы мои иссякли.

Я плохо помню, что было дальше. Очевидно, мне удалось сбросить путы и выбраться из развалюхи. Я брел сквозь метель, покуда не наткнулся на бревенчатую стену. Потом я нащупал дверь — и принялся колотить в неё что было мочи. Сонный голос, изрыгнувший солидную порцию проклятий вкупе с вопросом, кого там несет глухой ночью, показался мне райской музыкой…