Нависшие над столицей снежные облака к утру разошлись. В бирюзовом небе воссияло солнце, крася свежие сугробы розовым и золотистым. Воздух был холоден и свеж. Одним словом, утро можно было бы назвать чудесным — если бы не свежие трупы.

О новых убийствах я узнал из утренних газет. На этот раз жертвами «бурильщика» стали двое: никому не известный бедолага из трущоб — и звезда большого экрана, Эргели Танха. Местная знаменитость, ведущий актер студии «Амфитрита филм», единственной нашей кинофабрики — если убийца хотел привлечь к себе внимание, трудно было подыскать более подходящую кандидатуру. Я невольно посочувствовал Элисенварги: теперь на беднягу-инспектора насядут со всех сторон.

— Это ужасно! — заявила Эльза, ознакомившись с новостями. — Просто мурашки по коже… Представь — лежать, закованным в лёд, не имея даже возможности пошевелиться, и слышать скрип этого жуткого сверла! Всё ближе и ближе…

— Насколько я знаю от своих друзей-фрогов, во время криобиоза ничего не ощущаешь. Они в этом состоянии даже снов не видят, — возразил я. — Между прочим, странное дело… Убийца как будто… Даже не знаю, как сказать: он словно делает выборку. Его жертвами каждый раз становятся представители иных социальных слоёв. Случайно ли?

Эльза передернула плечами и испытующе взглянула на меня.

— Скажи, твой интерес к этим смертям — он чисто академический?

— Не совсем, — признал я. — Похоже, всё это имеет отношение к теперешнему моему расследованию… Только не говори никому, ладно?

Она нежно коснулась моей ладони кончиками пальцев.

— Обещай мне, что будешь осторожен.

— Осторожность — моё второе имя. Ты же видишь, сколько всевозможных железяк я с собой таскаю…

* * *

Кем бы ни был этот таинственный «бурильщик», проблем он мне создал достаточно. Я-то намеревался отправиться в кафе моего старинного друга Лакси, посидеть за чашечкой кофе и побеседовать с хозяином. Лакси — фантастический молчун, но прекрасно умеет слушать; а делясь с ним соображениями по поводу расследования, я частенько натыкаюсь на свежие мысли… Но вместо этого пришлось по очереди навестить невинно убиенных — практически с нулевым результатом. Возле особняка Эргели Танха собралась целая толпа. Полиция никого не пускала. Моё удостоверение частного детектива не произвело на этих фрогов никакого впечатления. Я попросил вызвать кого-нибудь из начальства… С тем же успехом можно было разговаривать со статуями.

Так ничего и не добившись, я направился по второму адресу. Здесь уже всё закончилось. Глыбу льда с вмороженным в неё телом увезли. Я принялся расспрашивать соседей. Как обычно, никто ничего не видел. Этот район вплотную примыкал к Весёлым Топям — самому разбойному пригороду нашей славной столицы. Здесь правили иные законы. Местом преступления была зимняя ночлежка — что, по сути, означало длинный барак с земляным полом и уходящими в темноту рядами ванн. В качестве последних использовались распиленные вдоль железные бочки, установленные на грубо сколоченных козлах. Мрачное местечко, но за весьма незначительную сумму здесь можно было переждать зиму — если, скажем, криобиоз не прервет внезапная оттепель. Ни о каком искусственном охлаждении, конечно, не могло быть и речи.

Заведовал всем этим хозяйством дряхлый старикашка; но тревогу поднял не он, а его сменщик, едва заметил неладное. Как ни странно, полиция не арестовала этих двоих. К моменту моего визита оба были уже изрядно пьяны — но от старикашки разило гораздо сильнее, чем от напарника. Я лишь покачал головой. Похоже, здесь повторилась история усадьбы Эддоро: «бурильщик» заглянул на огонек — и сделал своё черное дело, покуда сторож валялся в отключке. На дверях даже замка не было, простая щеколда — чтобы отодвинуть её, достаточно обыкновенного столового ножа. И как это здешние постояльцы не боятся доверять свои жизни столь ненадежному убежищу? Замерзший фрог беззащитен; единственное, что отделяет его от суровой реальности — десяток-другой сантиметров льда… Не слишком надежная броня! Правда, большинство здешних обитателей не имели ни единого трито за душой; они и на заморозку-то пошли, отчаявшись заработать себе на пропитание.

Я брел назад сквозь снежную кашу — и неожиданно заприметил в конце улицы знакомую фигуру. Грузный, широкоплечий фрог кутался в мохнатый плащ, но эту походку я узнал бы где угодно.

— Учитель! Учитель Тыгуа!

— Эд! Вот так встреча! — Мой старинный друг и наставник в воинских искусствах от души похлопал меня по плечу. Лапа у него была прямо-таки чугунная. — Какими судьбами тебя сюда занесло? Работаешь?

— Летаю по городу, как москит — правда, толку ноль… Вы, наверное, уже слышали обо всех этих ледовых убийствах?

— Спрашиваешь! — проворчал Тыгуа. — На каждом углу только о них и судачат! Кое-кто начал выводить родственников из спячки — так, чисто на всякий случай… И правильно делают, да. Хорошо, что я не подвержен этой привычке!

— А почему, кстати? Говорят, для фрогов криобиоз даже полезен… — полюбопытствовал я, припомнив, что Тыгуа и впрямь бодрствовал каждую зиму, по крайней мере, всё то время, что я его знаю.

— Слишком уж много плохих парней хотело бы застать меня со спущенными штанами! — он свирепо ухмыльнулся.

— Понятно… Вы не очень спешите? Может, посидим в каком-нибудь кабачке?

— У меня идея получше, — заявил он и распахнул плащ. Я не удержался и присвистнул: под толстой тканью скрывался целый арсенал.

— Зачем вам столько пистолетов?!

— Да потому, что я иду в тир! Любой навык следует оттачивать, — заявил он. — Составишь мне компанию — дам пострелять.

— Спасибо, у меня есть и свой. — Я гордо продемонстрировал ему кобуру. — Всё согласно вашим заветам: без оружия из дому — ни ногой!

— Ну, хоть чему-то ты научился! Кстати — это тень так падает или у тебя синяк на физиономии? Ну-ка, давай, рассказывай…

* * *

Бах! Учителя заволокли клубы едкого дыма, а глиняная тарелочка в дальнем конце помещения разлетелась в пыль.

— Теперь твоя очередь, Эд, — заявил он. — Покажи, на что ты способен!

Я тщательно прицелился: опозориться не хотелось. Промахи своих учеников Тыгуа воспринимал, как собственные — и очень переживал по этому поводу… Бах! Мишень брызнула градом осколков. Всё же наставник остался недоволен.

— В реальной ситуации у тебя не будет столько времени на прицеливание! Учись попадать навскидку! Вот, смотри…

Он вытащил из-под плаща и выложил на стойку четыре пистолета, прищурился… Бах! Бах! Бах! Бах! Конечно, медленнее, чем ковбои в кино — но стрелял-то он из кремневого оружия! Четырьмя мишенями меньше…

— Вы промахиваетесь хоть когда-нибудь?

— Это вредно для здоровья, — заявил он и принялся перезаряжать стволы. — Так ты говоришь, никаких следов? Он что же, невидимка?

— Почти. Этого типа видел бармен «Пьяной рыбы» — мельком. Наверняка видел и Эрхенио — но в его затуманенных алкоголем мозгах ничего не сохранилось.

На этот раз учитель стрелял с двух рук. Ещё пара тарелочек приказала долго жить.

— Давай, попробуй! — он кивнул на пистолет. — Одно движение: взвод-прицел-выстрел, ну?

Я попробовал. Пуля прошла мимо.

— Мало тренируешься, Эд, — произнес он. — Оружие надо чувствовать, оно должно быть продолжением тела… Ну, ещё одна попытка!

Я вскинул ствол и выстрелил. Одна из немногих оставшихся тарелочек разлетелась в пыль.

— Можешь ведь, когда хочешь! — заявил он. Я скромно промолчал: метил-то я в другую…

— Последний выстрел! — объявил Тыгуа через некоторое время. — На сегодня достаточно.

На этот раз учитель целился непривычно долго: пару секунд, не меньше.

— Говоришь, единственный твой свидетель ничего не помнит? — задумчиво прозвучал его голос из клубов порохового дыма. — Знаешь, Эд, как ни смешно, тут я могу тебе помочь. Есть у меня один знакомый кудесник…

* * *

Элисенварги глядел на меня мрачно и с недоверием.

— Хотите вы или нет, отпустить Эрхенио всё равно придется, — взывал я к его разуму. — Сколько вы ещё намерены его держать? О, я не сомневаюсь: прокуратура с радостью пойдет навстречу — в данном конкретном случае. Но они тоже не могут тянуть до бесконечности. А потом что? Какой предъявите результат? После всех этих убийств даже вам должно быть понятно: здесь орудует маньяк. Кстати: диаметр лунок во всех четырех случаях совпадает, не правда ли?

— До миллиметра, — нехотя признал он.

— Ну вот… Послушайте, вы же ничем не рискуете! А если всё пойдет, как надо — мы заполучим детальное описание этого типа! Можно будет раздать патрульным ориентировки…

— Если только собутыльник Эрхенио и есть тот мерзавец, которого мы ищем.

Ага, стало быть, инспектор готов принять версию о «том парне»! Уже хорошо: ведь поначалу он и слышать об этом не хотел.

— Как бы там ни было, это ниточка… И пока — единственная, если я правильно понимаю.

— Ну ладно, — наконец решился он. — Военный специалист, значит… Проклятье! Если бы на меня не давили из комиссариата… Уговорили. Приводите этого вашего кудесника.

— Ещё одно условие. Эрхенио должен добровольно согласиться на процедуру. Просто дайте нам побеседовать наедине, а?

Элисенварги возмущенно фыркнул.

— Констебль! Проводите этого фро… Человека к подозреваемому. Пять минут, Монтескрипт, не больше!

Мне как-то уже довелось побывать в здешних камерах. Удовольствие ниже среднего. Сыро и холодно… Эрхенио сидел в углу, обхватив колени руками. Он даже не шевельнулся, когда дверь отворилась. Я зябко передернул плечами.

— Не буду ходить вокруг да около, — сказал я ему. — Есть шанс вытащить вас отсюда. Нужно лишь ваше согласие поучаствовать в одном… Эксперименте.

Ни слова в ответ… Я попробовал снова.

— Скорее всего, обвинение с вас будет снято. Не знаю, говорили вам или нет — за это время произошло ещё несколько убийств, в точности таких же, как в усадьбе Эддоро. Кстати, господин Ло не верит, что вы причастны к смерти его племянницы.

Эрхенио впервые шевельнулся и поднял на меня взгляд.

— Он сам сказал вам это? Он… Не винит меня?

— Послушайте, я не знаю. Наверное, он вас уволит. Я бы точно уволил, на его месте. Но вендетты с его стороны можете не опасаться. И потом, вы будете на свободе. Конечно, инспектор возьмет с вас подписку о невыезде…

— Я согласен, — перебил он. — Что я должен делать?

* * *

Обещанный Тыгуа «кудесник» оказался двумя фрогами, точнее — импозантным стариканом лет семидесяти и блеклой женщиной сильно за сорок. Внешнее сходство не оставляло сомнений: она его дочь или сестра. Скорее, всё же, дочь — посвятившая жизнь служению науке… В лице своего отца. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Привез обоих на мощном дино молчаливый тип с выправкой заправского бойплава и холодным взглядом убийцы. Обладателю такой физиономии нет никакого смысла напяливать штатский костюм — «масть не спрячешь», как говаривал один мой знакомый уголовник… А вот «кудесник» совершенно не вписывался в образ военного специалиста. Старомодная, даже, я бы сказал, старинная одежда; соответствующая манера держаться и разговаривать… Странное ощущение — словно перед тобой не настоящий, из плоти и крови фрог, а оживший персонаж романа прежних лет. Впрочем, откуда мне знать, как должны выглядеть сотрудники секретных военных лабораторий… Похоже, наше недоумение доставляло ему неподдельное удовольствие.

— С кем имею честь? — хмуро осведомился Элисенварги.

— Никаких имен! — резко перебил водитель. — Все вопросы — только по делу!

Инспектор налился кровью. Похоже, ему с огромным трудом удалось обуздать свой мерзкий характер. Ну ещё бы: его, представителя власти, вдруг осадили, словно сопляка-новобранца, да ещё при свидетелях! Я отвернулся, чтоб скрыть издевательскую ухмылку.

Старик нес большой ящик с окованными латунью уголками. Дочь (или всё же сестра?) заботливо придерживала его под локоть. Детина в штатском замыкал процессию — руки в карманах, глаза недобро зыркают по сторонам. Слухи распространяются быстро: при виде этой экстравагантной троицы большинство полицейских столпилось возле кабинета инспектора. Потребовался сердитый окрик Элисенварги, чтобы его сотрудники вернулись к своим непосредственным обязанностям. Всё-таки страсть к зрелищам в крови у каждого фрога, никуда от этого не денешься — только дай повод поглазеть. Я подозреваю, что инспектор с радостью выставил бы и меня, но ему приходилось терпеть. Покуда вновь прибывшие распаковывали своё оборудование, привели Эрхенио. Водитель-охранник тут же подсунул ему бумагу и самопишущее перо.

— Вот. Распишитесь, что участвуете в эксперименте добровольно.

Экс-сторож подмахнул документ, не глядя. Ему, похоже, было всё равно, что там написано. Бедолага. Быстро же он сдался… На Эрхенио нацепили нечто, отдаленно напоминающее оправу очков — без стекол, но с разными крючочками и винтами.

— Эта штука, любезнейший, не позволит вашим глазам закрыться, — заявил старикан, подкручивая регулировки. — Но вы, право, не беспокойтесь: зрение не пострадает…

— Не слишком приятно, но практически безболезненно, — подхватила дамочка, извлекая из ящика здоровенный латунный шлем-горшок. Я успел заметить укрепленные на внутренней поверхности линзы.

— Стробоскопы?

Доблестная армия в лице детины тут же удостоила меня свирепого взгляда: да как я смею интересоваться секретной техникой?!

— Да-с, милостивый государь, он самый! — подтвердил старикан. — Пульсирующий режим, автоматически подстраивается в такт сердечным ритмам. То же самое со звуком: внутри наушники. По сути, старый добрый медицинский гипноз с зеркальцем и метрономом, но гораздо, гораздо эффективнее, смею уверить…

— Кхм!!! — свирепо прокашлялся детина. Впрочем, одернуть своего подопечного словами он не посмел: очевидно, просто не имел права ему перечить. Любопытно…

Эрхенио облепили датчиками, сделали несколько инъекций. Старик включил аппаратуру. Некоторое время ничего не происходило — лишь пробивающиеся из-под шлема неяркие отсветы свидетельствовали, что устройство работает.

— Теперь можно приступать, господа, — минут через десять объявил «кудесник». — Задавайте вопросы.

Инспектор откашлялся.

— Где вы были в ночь на…

— Нет! — резко перебила женщина. — Он же под гипнозом! Вы разговариваете с его подсознанием. Это… Ну, как с маленьким ребенком. Он не будет вам лгать, но вопросы нужно задавать предельно ясные. Верните его в конкретное время, в конкретную ситуацию. Попросите рассказать, что он видит.

Инспектор оскорбленно фыркнул: его, профессионала, какая-то серая моль учит вести допрос!

— Может, сами попробуете?!

— Можно мне? — быстро сказал я. — Эрхенио, вы…

— Лучше на «ты», «вы» для подсознания — множественное число, оно может запутаться.

— Понял. Эрхенио! Время — вечер накануне убийства Кеттери. Начинает темнеть. Что ты делаешь?

— Расчистил дорогу к гаражу. Возвращаюсь к себе в сторожку. Поставил лопату на место, разжигаю огонь…

— Достаточно. Время — на час позднее. Стемнело. Чем ты занят теперь?

— Пью, — коротко ответил он.

— Почему? — вопрос вырвался у меня сам собой. Никогда не понимал алкоголиков…

— Пытаюсь забыть.

— Забыть что?

— Операцию в дельте Квинги.

— Что за операция?

— Мой взвод получил приказ зачистить деревню. По данным разведки, там была база инсургентов. Мы явились ночью и вырезали всех, дом за домом, без единого выстрела. Живым не ушел никто. Мы не нашли там ни оружия, ни других свидетельств присутствия партизан.

— Князья преисподней! — ошеломленно пробормотал инспектор.

Я помолчал, собираясь с мыслями.

— Ты допил бутылку. Что дальше?

— Иду в дом, просить новую. У Микша.

— Почему у него?

— Он снабжает меня выпивкой. Время от времени.

— Зачем?

— Якобы из жалости. Думаю, он хочет, чтобы меня выгнали.

— Почему?

— Ему стыдно. Он был командиром разведгруппы, сообщившей о партизанах. Каждый раз, когда он видит меня, он вспоминает свою ошибку.

— Так вы бывшие сослуживцы?

— Да. Я устроил его к господину Ло, когда в городе было туго с работой.

— Вот она, фрогская благодарность… — буркнул Элисенварги. — Так что же, он дал тебе бутылку?

— Нет. Даже дверь не открыл. Сказал, мол, спиртного у него нет. Может, просто хотел спровадить меня поскорее.

— Почему?

— Может, он был не один.

— Не один? — удивился я. — А с кем?

— С Нулли.

Я не сразу понял, кто такая эта Нулли.

— Э-э… С женой дворецкого?! В смысле — был с ней? Она что же, путается с Микшем?!

— И с Торо тоже. С ними обоими. Не может отказать мужчине.

Я тихонько присвистнул. Хорошенькие дела… Все мои представления об их компании оказались в корне неверными. И эта женщина, она выглядела такой тихой и робкой, обожающей мужа…

— А как же Марж? Он что, не знает?

— Знает, конечно. У них что-то вроде договоренности: каждый вечер он на час-полтора уходит в гараж и остается там. Чинит машины или просто сидит…

— Почему же он позволяет этим двоим так с собой обращаться?!

— Марж мухлюет со счетами. Присваивает часть денег, идущих на содержание усадьбы. Микш и Торо в курсе. Если господин Ло узнает, то уволит его. У старика твердые принципы относительно воровства в доме.

— Шантаж?

— Вроде того.

— Всё это очень интересно, но не приближает нас к разгадке, — бросил мне Элисенварги. — Спрашивайте по существу.

— Что было дальше?

— Я вернулся к себе, посидел немного у огня, а потом стал собираться в город.

— Что, прямо так, пешком? По заснеженной дороге?

— Да.

Мощный парень, что тут скажешь. Я бы выдохся минут через двадцать, по этим сугробам…

— Куда ты направлялся?

— В «Пьяную рыбу». Они работают до последнего клиента. Я заказал выпивку и сел в уголке, подальше от стойки — там частенько бывают драки.

Я понимающе хмыкнул.

— Ты пил один?

— Сперва — да, а потом, когда я уже изрядно надрался, ко мне подсел какой-то тип.

— Как он выглядел? Опиши.

— Старик. Войлочная шляпа, плащ с засаленным воротом, весь в латках. Лицо морщинистое, на вид — лет семьдесят, не меньше. Но крепкий и широкоплечий, да и спина прямая. Я ещё подумал — наверное, из бывших военных.

— А на самом деле?

— Откуда мне знать. Я не спрашивал.

— Вы разговаривали?

— Да, поболтали немного — пока я ещё ворочал языком.

— О чем?

— О столичной жизни, о зимнем сне, о…

— А будь столь любезен, перескажи ваш разговор слово в слово! — неожиданно вмешался старикан. На Эрхенио он при этом не смотрел: всё внимание кудесника было приковано к стрелкам приборов. Пятнистые пальцы едва заметными движениями регулировали верньеры настройки. Дамочка что-то лихорадочно строчила в блокноте, время от времени заглядывая ему через плечо.

Я только было собрался выдать нечто скептическое — мол, всему есть пределы, как Эрхенио заговорил вновь. Я был поражен. Он не просто дословно воспроизвел диалог, но даже ухитрился передать интонации! На какой-то момент я словно воочию увидел хитрое лицо, поблескивающие из-под шляпы внимательные глаза, заскорузлые пальцы, сжимающие щербатую глиняную кружку… Собутыльник сторожа оказался настоящим виртуозом. Несколькими невзначай брошенными фразами расположить к себе совершенно незнакомого фрога, а потом вытянуть из него всю подноготную, практически ничего не сообщив о себе — это надо уметь!

— Скажу по совести, парень: я уже слишком стар, чтобы бодрствовать круглый год. У вас тут, в столице, наверняка есть где соснуть до весны, а? Да полно. Ну, и где же? Куда бы улегся ты? Мне не до отдыха, знаешь ли. Усадьба велика, рабочих рук мало. Все при деле. Что, и хозяева? А то! Ну, госпожа Кеттери ложится в спячку, ну, это уж… Так, может, посоветуешь чего? Сам-то я издалека, порядков ваших не знаю. Да что там порядки, спроси любого, где, мол, зимняя ночлежка — тебе и подскажут. Ну, а если деньжата водятся, так ещё легче. Квартиру сымешь, да и спи себе х-хоть до лета. Хозяев пр… Предупреди, когда те надо… Хе-хе-хе! Не, приятель, квартира мне не по карману. Зимняя, говоришь, ночлежка… А ещё? В общсв… Общественных купальнях есть зимнее отделение. Недорого, и всяко лучше, чем в гр… Грязной лоханке замр-рзать… Ох, ну я надрался! А пойдем-ка на свежий воздух. Провожу тебя до дому, парень, до самой двери. Ну-ка, вставай, вставай… Ох, и тяжел же ты!

Эрхенио умолк. Мы с Элисенварги переглянулись. Инспектор продолжил допрос, но ничего нового мы больше не узнали — Эрхенио лишь повторил первоначальные свои показания. Следующее, что он помнил — это приоткрытая дверь в усадьбу.

— Он точно не может лгать в таком состоянии? — подозрительно осведомился Элисенварги у старикана — видно, ему очень не хотелось расставаться со своей версией.

— Как вам сказать, любезный… Теоретически возможно — но только теоретически… Ну, скажем, если предварительно погрузить его в транс ещё более глубокий, и закрепить необходимую информацию… Практически — нет.

Тут у меня возникла одна мысль.

— Эрхенио! У этого типа было что-нибудь вроде ледового бура?

— Нет. Я не видел. Только посох да сумка через плечо.

Посох… — задумчиво пробормотал я. — Хм… Как бы там ни было — похоже, у нас есть словесный портрет подозреваемого, инспектор.