Это была тяжелая ночь. Тёмная, беспросветная, полная отчаяния. За окном выла и хохотала вьюга. Ярость, страх и стыд выворачивали душу наизнанку. Лишь теперь я понял, какие чувства обуревали моих сограждан-фрогов. До сих пор я смотрел на их переживания отстраненно, с позиции чужака — мы, люди, не впадаем в зимнюю спячку, нам не приходится тревожиться за беспомощных близких, вмороженных в лёд… Только однажды мне довелось пережить нечто подобное: во время Трехдневного восстания. Тогда я бросил учебу в Метрополии, примчался обратно в этот мир, потратив все имеющиеся сбережения на билет, принялся разыскивать родителей… Но стоило мне узнать, что они покинули столицу и находятся в безопасности — и я обрел почти мистическое спокойствие. Тогдашние мои приятели не знали, считать меня храбрецом или же идиотом. Бродить по охваченным беспорядками улицам, ежеминутно рискуя быть ограбленным или убитым, якшаться со всяческим отребьем, сомнительными делишками зарабатывая на миску супа — с их точки зрения, верх легкомыслия… А я был счастлив и не слишком переживал за собственную шкуру. В конце концов, все мы когда-нибудь умрем, не так ли? Расследования, по сути, стали для меня игрой — пускай рискованной, опасной, щекочущей нервы, но и доставляющей массу удовольствия… До этой самой ночи.

Я примерно представлял себе, как было дело. Они постучали в дверь, и Эльза открыла — бедная, доверчивая, глупенькая Эльза… Должно быть, она решила, что это вернулся я. Негодяи заставили её написать записку… Или она написала её ещё раньше и оставила на столе, а потом решила всё-таки меня дождаться, это неважно. Стыд накатил с новой силой. Меня обвели вокруг пальца, причем сделали это играючи — кто-то из негодяев сунул клочок бумаги меж дверью и косяком. Такое можно сделать, только уходя — поэтому я был в полной уверенности, что квартира пуста… Сколько же их в этой шайке? Кто они, куда её повели? В метель видимость составляет не более десятка шагов, а крики уносит ветер… Я вдруг понял, что не могу больше рассуждать здраво. Просто не могу — и всё.

На то, чтобы избавиться от пут, ушло немало времени. Я учился этому в школе боевых искусств Тыгуа, ещё будучи сопливым юнцом — но с тех пор утекло много воды, да и попробуйте-ка проделать такое в зимнем пальто! Освободившись, я закурил, и в две затяжки высадив сигарету, принялся мерить комнату шагами. Они ведь могли и солгать. Они могли убить её прямо здесь — а тело запрятать в ближайшем сугробе…

Эта мысль была настолько невыносима, что я выскочил на улицу и принялся разгребать снег. Надо ли говорить, что больше всего на свете я боялся найти подтверждение чудовищной догадке. Пальцы вскоре заныли от холода, и эта боль странным образом помогла мне прийти в себя. Вернувшись домой, я рухнул в кресло. Сигареты сгорали одна за другой. Пачка пустела с пугающей быстротой. Самым разумным сейчас было бы — принять пару таблеток снотворного и заставить себя поспать, хоть несколько часов… Я начал рыться среди хлама на полу — налетчики сбросили аптечку со стены; но внезапно передумал и огляделся.

Оружия у меня оставалось не так уж и много. Нож и пистолеты гнусная парочка прихватила с собой. У меня, правда, имелся ещё один ствол — но, подумав немного, я остановил свой выбор на мачете. Эти тесаки — весьма популярное местное оружие и одновременно хозяйственный инструмент. Их существует бесчисленное множество разновидностей, но я всегда предпочитал армейский вариант — с широким полуметровым клинком, крытым черным лаком, и рукоятью из вулканизированного каучука. Брезентовые ножны пристегивались к подкладке пальто, так что мачете висело рукоятью вниз. Стоило завести руку за полу и отстегнуть ремешок фиксатора, и оно само прыгало в руку.

Холодный ветер пробирал до костей. Тусклые пятна фонарей раскачивались на ветру. На улицах не было ни души. Казалось, город вымер, а я — единственный, оставшийся в живых. Поначалу я даже не понимал, куда иду — просто брел сквозь метель, но спустя некоторое время понял, что ноги несут меня по направлению к Весёлым Топям.

Наверное, в каждом большом городе имеются места, куда не следует соваться без серьёзной на то необходимости. По крайней мере у нас, в Амфитрите, такой район был. Весёлые Топи были классическими трущобами. Там издавна селились отбросы общества, те, для кого не нашлось места в нормальной жизни. Но лет эдак двести назад в Топях ударили горячие источники, и район на короткое время обрел было популярность — ибо геотермальное тепло фроги используют сотней различных способов.

Увы, перебороть нравы местных обитателей не удалось. Дошло до открытого противостояния: тогдашний монарх специальным указом повелел разрушить незаконно возведенные постройки. Тотчас начались беспорядки, резня — в общем, город буквально захлестнуло волной насилия и преступности. Кончилось тем, что в столицу ввели войска. С превеликим трудом загнав джинна в бутылку, власти предержащие облегченно вздохнули — как оказалось, напрасно. Вскоре произошла смена династий, затем разразилась очередная война — и спустя всего несколько лет Весёлые Топи вновь вернули себе прежний статус… С тех пор власти уже не повторяли ошибки.

Здесь жили по своим законам; королевское правосудие вторгалось на узкие улочки лишь изредка, в лице хорошо вооруженных полицейских отрядов. Работа с осведомителями и последующие молниеносные рейды оказались самой действенной тактикой. Впрочем, после таких налетов в каналах частенько всплывали трупы с перерезанным горлом и продернутым в рану языком — так называемый «галстук болтуна». Среди жалких, скособоченных хижин процветали всевозможные пороки и творились чудовищные злодеяния, но… Они редко покидали границы этого маленького социума, а значит, не слишком волновали добропорядочных граждан.

Я порядком замерз, когда добрался до развалин кирпичной стены — неписаная, но тем не менее существующая граница проходила как раз по ней. Снега было столько, что приходилось буквально прорывать себе путь: разумеется, здесь никто не чистил улицы. Наконец, впереди затеплились огни. Я выбрался на протоптанную тропинку. Справа возвышались сугробы высотой в два моих роста; слева темнели подворотни. Стены обросли толстой шубой инея, а меж домами курился пар: согреваемые горячими источниками болота находились в двух шагах. Вообще-то, населяющие этот район фроги по большей части ютились в развалюхах, но были тут и вполне капитальные строения. То что их не разнесли по бревнышку и по кирпичику ещё до завершения строительства, кое-что говорило о домовладельцах. Если решишь зайти в такие двери без приглашения, шансы выйти обратно стремительно падают… Но это вообще особенность Весёлых Топей.

Я не искал неприятностей специально, хотя и не слишком их опасался: по дороге у меня оформилась некая идея. Для начала я нашел один бар: натоптанная в снегу дорожка привела меня прямехонько к мерзкого вида забегаловке. Даже «Пьяная рыба» по сравнению с этой дырой могла считаться пижонским местечком. С тех пор, как я был здесь последний раз, несколько лет назад, ничего не изменилось: гнусная выпивка, гнусная публика и гнусный бармен за грязной доской, которую он считал стойкой… Что ж, посмотрим.

— Эй! Плесни-ка рому, — окликнул я бармена. Ответом мне был мутный, ничего не выражающий взгляд. Я достал купюру. Завсегдатаи оживились: похоже, решили, что тут есть чем поживиться. В Весёлых Топях, как правило, расплачиваются мелкой монетой. Я обернулся, без труда вычислил самую наглую рожу и некоторое время смотрел ей прямо в глаза.

Подонок быстро стушевался. Что ж, будем надеяться, послание получено и понято правильно. Бармен брякнул передо мной крохотный стакан с чем-то мутноватым. Пить эту дрянь я не собирался даже под страхом расстрела: помимо прочего, там вполне мог оказаться сильный наркотик. Интересно, сколько простаков вот так вот зашли промочить горло и очнулись спустя пару часов на задворках, ограбленными до нитки?

— Я кое-кого ищу, — вполголоса сообщил я. — По имени Коротышка Мао. Он бывал здесь раньше.

— Не знаю никакого Коротышки, — буркнул бармен.

— А мне кажется, знаешь. Видишь картинку? — я выудил из кармана ещё одну купюру. — Красивая, правда? Ты же наверняка любишь красивые разрисованные бумажки, а? Готов поспорить, ты их коллекционируешь…

Он облизнул губы и метнул быстрый взгляд на завсегдатаев. Я усмехнулся.

— Да ты не бойся, я не из полиции… Коротышка мой старый кореш. Есть дельце на тыщщу трито. Давай, пошли кого-нибудь его найти, я пока посижу здесь. Управишься быстро — получишь две картинки вместо одной. Ну как, идет?

— Ладно, миста, договорились…

Прихватив стакан, я прошел в самый темный угол, устроился так, чтобы видеть всё помещение, и, достав из рукава стилет, принялся чистить ногти. Нездоровое оживление таяло на глазах. Меня не то чтобы признали за своего — просто решили, что связываться себе дороже. Наверное, приняли за посланца мафии: у больших боссов частенько возникает нужда в наемниках, а здесь каждый второй готов был подписаться на грязную работенку. Возобновились тихие разговоры. Я не особо прислушивался, но вряд ли речь шла о чем-то законном. Это Весёлые Топи. В затылке пульсировала боль: проклятый Тремор хорошо приложился. К счастью, шляпа немного смягчила удар.

Коротышка Мао явился спустя полчаса: плюгавый типчик в потертой одежонке и дурацкой вязаной шапочке — похоже, этот предмет гардероба он не снимал никогда. При виде меня глаза Коротышки полыхнули радостью. Мы не были друзьями, но он знал, что я всегда щедро плачу за услуги. Мао занимался букмекерством и продажей информации — последнее тут являлось весьма рисковым занятием, но он изрядно поднаторел в этом непростом искусстве. В конце концов, он до сих пор был жив.

— Ба, неужели это старина Эд! — поприветствовал он меня. — Давненько не виделись!

Ещё бы сто лет тебя не видеть, мысленно пожелал я.

— Садись, Коротышка.

— Мне сказали, у тебя есть дельце… — понизил он голос.

— …На тысячу трито. Не возбуждайся так, это иносказание, — я ухмыльнулся. — Надо же было как-то вытряхнуть тебя из койки!

— А-а… — разочарованно протянул он.

— Но подзаработать ты сможешь, — утешил я его. — Слушай внимательно. Мне нужна пара домушников.

Он кинул на меня быстрый взгляд.

— Ищешь кого-то конкретного?

— Нет. Но и не первых попавшихся бездельников, способных влезть в форточку. Нужны такие, чтобы хорошо разбирались во всяких сложных замках и подлянках. Одним словом, профи. Неплохо, если они сейчас на мели: будут посговорчивей.

— Зачем тебе?

— Хочу предложить им кое-что. Но это уже тебя не касается. Как, возьмёшься?

— Хм… — Он ненадолго задумался. — Дай мне несколько дней, и я подберу…

— Нет, так дело не пойдет, — перебил я его. — Если не можешь назвать пару имен сходу — выходит, я зря тебя потревожил. За беспокойство заплачу.

— Да погоди, Эд, чего ты сразу, дай подумать… — он уставился в стену и беззвучно зашевелил губами. Я ухмыльнулся: мыслительный процесс явно давался Коротышке нелегко.

— Есть! — объявил он внезапно. — Как же я сразу не… Короче! Знаю, кто тебе нужен. Стефан Непогодка и Скользкая Лидди.

— Стефан?! — я изумленно уставился на него. — Это же не фрогское имя!

— А он и не фрог, — хихикнул Коротышка. — Твой соплеменник. Думаю, эта парочка как раз то, что тебе надо. И они всегда на мели, такая уж у них судьба…

— Ладно… Сможешь разыскать их до завтра?

— Да я отведу тебя к ним хоть сейчас, если хочешь! Ну, э-э…

— Ясное дело, что не задаром. Назови свою таксу.

Идти было не так далеко: криминальные знакомцы Коротышки обитали на старой барже. Как я уже упоминал, большая часть болот в Весёлых Топях не замерзала никогда: горячие источники согревали воду, не давая образоваться ледяной корке. В обширных мелких заводях дрейфовали десятки плотов, плотиков, списанных судов с возведенными на палубах постройками. Некоторые наполовину затонули — но поскольку жильцами были амфибии, это не слишком их беспокоило. В тёмной воде отражались тусклые огоньки масляных светильников. Меж плавучими домами неторопливо перекатывались клубы тумана. Стояла тишина, лишь где-то вдалеке плакал ребенок.

Я решил было, что придется искать лодку, но всё оказалось проще: на пришвартованную к торчащему из воды дереву баржу вел хлипкий дощатый мостик. По нему надо было бежать: абы как сколоченная конструкция просто лежала на воде, и недостаточно проворный имел все шансы погрузиться в болото. Ежесекундно рискуя поскользнуться и рухнуть в грязную жижу, я бросился вслед за Коротышкой. Под ногами громко захлюпало. Наш визит не остался незамеченным: стоило подняться на борт, как из каюты выглянула густо заросшая бородой физиономия. В руках этот тип сжимал здоровенный топор.

— Какого дьявола?! — поприветствовал он нас.

— Стефан, Стефан, это же я, Коротышка! Что, не узнаешь?

— Я спрашиваю, какого дьявола тебе здесь надо?! — Стефан выбрался на палубу и угрожающе надвинулся на нас. Он был гол по пояс; под кожей перекатывались могучие мускулы. Коротышка Мао попятился, я же остался стоять.

— Выгодное дельце, Стеф, просто выгодное дельце! — зачастил Мао. — Ты же знаешь, я посредник, ну и вот, значит, такие дела…

— А это ещё кто?! — Встопорщенная борода указала на меня.

— Позвольте представиться, господин Непогодка: меня зовут Эдуар Монтескрипт, — я приложил два пальца к полям шляпы. — Коротышка рекомендовал мне вас в качестве специалиста в одном деликатном деле… Может, зайдем внутрь?

Бородач размышлял, недобро зыркая то на меня, то на букмекера. Мао опасливо придвинулся и что-то зашептал ему — я уловил лишь слово «деньжата». Наконец, Стефан проворчал нечто, должно быть, означавшее согласие, и полез обратно в каюту. Мы последовали за ним.

Внутри было жарко, словно летом. Пузатая чугунная печурка, раскаленная до темно-вишневого свечения, источала волны тепла. На кровати сидела молоденькая девушка-фрог — на вид ей было не больше семнадцати. Цветастое одеяло лишь слегка прикрывало её наготу. Кровать была двуспальной. Так-так… Я не придал значения, когда Мао назвал Стефана и Лидди «парочкой». Оказывается, он имел в виду именно это.

Вообще, связи между людьми и фрогами не были такой уж редкостью. В Амфитрите имелись бордели, специализирующиеся на человеческих женщинах, да и среди иммигрантов попадались любители местной экзотики — просто я до сих пор не встречал парочек, открыто живущих вместе. Девчонка перехватила мой взгляд и независимо вздернула подбородок, но даже не подумала прикрыться. Это не слишком понравилось Стефану. Он раздраженно рыкнул на свою подружку. Та лениво заползла под одеяло, недовольно сверкая на нас огромными янтарными глазищами.

— И нечего на неё пялиться! — буркнул Непогодка, усаживаясь за колченогий стол. — Что там у тебя? Давай, выкладывай.

Я сел напротив и начал говорить, но он почти сразу перебил меня.

— Постой-ка… Ты сказал, Монтескрипт? Тот самый, что ли? Сыщик?

— Ну да, а что?

Стефан злобно уставился на Мао.

— Стало быть, притащил ко мне шпика?!

— Полегче, приятель, — осадил я его. — Я не работаю на полицию, так что придержи язык!

Это ему не понравилось. Рука бородача, словно ненароком, легла на топорище. Я чуть привстал, завел пальцы за полу и нащупал рукоять мачете. Мы сверлили друг друга взглядами.

— Не на полицию? А на кого же?

— На тех, кто платит. А в данном случае — на себя самого. Личное дело.

Он чуть расслабился.

— Послушай, есть один тип. Скверный малый, и весьма могущественный. Он украл у меня одну вещь, я хочу вернуть её назад.

— Что за вещь? Ценная? — внезапно подала голос девчонка.

— Только для меня, — соврал я. — Старый посох. Для всех прочих это безделица, которая не стоит и пары монет.

— Тогда зачем её украли? — продолжала допытываться Лидди.

— Чтобы мне насолить. У нас с этим типом свои счеты.

— Ну, и что ты хочешь от нас?

— Коротышка рекомендовал вас, как хороших взломщиков. Говорит, для вас любой замок — раз плюнуть. Мне надо пробраться в его дом, причем незаметно. Возьмётесь?

— Нам-то какая во всём этом выгода? — хмыкнул бородач.

— Во-первых, я заплачу за услугу. Во-вторых — там наверняка найдется чем поживиться. Меня интересует только эта вещь, остальное — на ваше усмотрение… Да, есть один нюанс. На дело мы идем завтра ночью. Как, согласны?

Стефан долго молчал, явно что-то прикидывая.

— Хорошо, — наконец вымолвил он. — Пятьсот трито.

Коротышка Мао визгливо расхохотался. С его точки зрения, это была отменная шутка: здесь, в Весёлых Топях, и вдесятеро меньшая сумма уже являлась баснословным богатством. В конце концов, большинство местных парней могли зарезать вас просто за пару медяков и хорошие ботинки. По-видимому, Стефан взвесил все «за» и «против» и решил от нас отделаться.

— Князья преисподней, ну у тебя и аппетиты! — вымолвил Коротышка, отсмеявшись. — Знаешь, я всякое повидал на своём веку, но не думаю, что найдется хоть один болван…

— Найдется, — коротко бросил я и откинулся на спинку стула, наслаждаясь произведенным эффектом. Коротышка поперхнулся. Презрительно-насмешливая мина Стефана медленно сменялась удивленной. Девчонка, похоже, перестала дышать.

— Эд! Ты это серьёзно?! — сдавленно пискнул Мао.

— В чем проблема? Он назвал цену. Я согласился.

— Пятьсот?! Долбанных пятьсот трито!!! — Коротышка вскочил и забегал по каюте, держась за голову. — Не верю, не верю, не верю! — он внезапно остановился. — Послушай, Эд, а как же я?

— Ты? Ты получишь, комиссионные, как и договаривались. Свою честно заработанную пятерку.

— Да, но…

— Уговор дороже денег, приятель. Ты же знаешь, я всегда держу слово. Кстати, эту сумму я заплачу вам вперед, — тут я внимательно посмотрел на Стефана. — Но тогда уже путей к отступлению не будет, ясно?

— У тебя что, бриллианты там запрятаны, в этой деревяшке? — хрипловато осведомилась Лидди.

Я усмехнулся.

— Мой ответ — «нет», крошка. Не пытайся понять мои резоны, просто сделай хорошо свою работу.

— Так в чем же подвох? — сощурился Непогодка.

Я пожал плечами.

— Дом наверняка под охраной и это плохие парни. Дельце будет не из лёгких.

* * *

Всю дорогу назад Коротышка пытался что-то сказать, но слова буквально застревали у него в глотке. Огромная разница в гонорарах казалась ему чудовищной несправедливостью — хотя он и получил вдвое больше своей обычной таксы.

— Посмотри на это с другой стороны, — сказал я ему. — Тебе не придется рисковать собственной головой, в отличие от них.

— Проклятье, Эд, да за такие деньжищи я бы рискнул чем угодно — хоть головой, хоть задницей!

— Ну и напрасно. У нас не так много шансов, если честно. Ты же понимаешь — я сказал им правду, но… Я сказал не всю правду.

— О! — он даже остановился. — Выходит, ты их подставил?

— Нет. Я играю честно, просто это очень опасные игры. Чертовски опасные.

— Гм… Ну, ладно.

— И держи свой длинный язык на привязи, — на всякий случай предупредил я его.

— Обижаешь, Эд!

Под ногами, наконец, перестало хлюпать. Разговаривая, мы миновали топкий участок пути и ступили на твердую почву. Впереди возвышалось приземистое, уродливое строение, темные провалы подворотен смотрели на нас, подобно слепым глазницам черепа. Протоптанная в снегу тропинка вела под низкую арку. В какой-то момент Коротышка обогнал меня, я же задержал шаг, давая глазам привыкнуть к темноте. Я сделал это почти неосознанно — однако ничуть не удивился, когда впереди прозвучал глухой удар и шум упавшего тела. Весёлые Топи решили не отпускать гостя, не оправдав своей репутации. Ну, ладно…

Их было трое: смутные сгустки чуть более плотной темноты в окружавшей меня ночи. Я выхватил мачете и коротко рубанул ближайшего, скорее почувствовав, чем увидев его замах. Изнурительные тренировки в школе Тыгуа не прошли даром. Я достал противника. Тяжелая дубинка грянулась оземь, а ударивший Коротышку кинулся бежать, вопя и зажимая изуродованную конечность.

Двух оставшихся, впрочем, это не смутило. Обострившимся слухом я уловил металлический шелест. Кто-то из них вытянул из ножен клинок, судя по продолжительности звука — длиннее обычного ножа. Скорее всего, армейский штык. Мачете давало мне преимущество в дистанции, теперь главное — не подпустить врага слишком близко… Я сделал движение в сторону одного, но сразу же рванулся вбок и ударил другого, описав клинком полукруг параллельно земле. По лезвию на миг передалось упругое сопротивление. Ага, попал! Второй противник рухнул, как подкошенный, сдавленно воя: похоже, я перерубил ему подколенное сухожилие. Это был опасный момент: я находился в низкой стойке, и если бы вооруженный штыком сделал выпад, то выпустил бы мне все внутренности, а я так и не успел бы его достать. Но он рефлекторно отшатнулся — а когда понял, в чем дело, я уже разорвал дистанцию. Негодяй медленно отступал, выставив перед собой оружие — и вдруг, развернувшись, бросился прочь. Не исключено, что за подмогой… Я нащупал плечо Коротышки.

— Эй, ты как? Вставай, надо уматывать отсюда.

— Проклятье! Владыки преисподней, моя голова… — простонал он.

— Волшебная шапочка тебя спасла. Давай, поднимайся, я тебе не носильщик… Вот так, молодец. Видишь, там один из этих? Если хочешь, прикончи его.

— Ты серьёзно?!

— Дать тебе стилет?

Раненый взвыл как-то особенно жалобно.

— Князья преисподней, нет!!! Ох, я сейчас блевану…

Вот так. Некоторые думают, что у них доброе сердце, хотя у них всего-навсего слабые нервы… Аккуратно обойдя подонка, мы двинулись прочь. Коротышка стенал и охал.

— Не горюй, приятель, — подбодрил я его. — Сегодня тебя, завтра — ты… Такова жизнь.

* * *

Ночная прогулка по Весёлым Топям оказалась самым лучшим снотворным. Вернувшись, наконец, домой, я едва нашел в себе силы снять башмаки — и рухнув на постель как есть, в одежде, забылся глубоким сном.