День был длинным и Светлана Петровна устала. Она:

— долго возилась с уборкой квартиры.

— долго пила чай с печеньем и смотрела телевизор.

— долго лежала в ванне.

— долго мазала лицо ароматными кремами.

— долго читала книжку перед сном, лежа в кровати.

Мумия просто извелась, дожидаясь, пока Светлана Петровна заснет. Мумия даже шептала старинные египетские заклятия, чтобы усыпить Светлану Петровну. Но на Светлану Петровну заклятия не действовали. Или мумия забыла часть слов из заклятия?

Наконец, Светлана Петровна положила книжку, выключила свет и заснула. Мумия постояла у двери еще пару минут, на всякий случай. Но Светлана Петровна крепко спала и мумия потихоньку выбралась на улицу.

На улице было безлюдно, и мумия никем незамеченной добежала до музея исторических древностей. На входе храпел вахтер Петрович.

Мумия прокралась мимо него. И направилась в зал первобытного искусства. Если бы мумия умела бояться, она бы умерла со страха, потому что со всех сторон на нее пялились первобытные чудовища. Огромные ящеры с оскаленными зубами, гигантские летучие мыши с желтыми глазами, скользкие змеи, черные глубоководные рыбы, даже у муравьев из первобытного времени блестели на спинах острые шипы. Но мумии было все равно, кто на нее пялится. Она уверенно неслась к витрине каменного века. На витрине лежали:

— луки и стрелы с каменными наконечниками,

— каменные топоры,

— каменные гарпуны для ловли рыбы

— каменные тяпки для обработки земли.

Но мумию интересовал обычный булыжник, размером с футбольный мяч. Он стоял на золотой подставке. Мумия отодвинула стекло витрины и достала булыжник. Прижав его к груди, мумия помчалась обратно. Она повернула за угол и с разбегу врезалась в живот вахтера Петровича.

— Ух, ты, — Петрович и схватился за живот, — куда, зачем?

— Привет, страж порядка, — сказала мумия, не выпуская из рук булыжник, — извини, что разбудила.

— Никакой я не страж, а вахтер, — сказал Петрович, — и я не спал. Чего ты тащишь?

— Лучше отойди в сторону, — сказала мумия, — а то заколдую.

— Не страшно, — сказал Петрович и протянул руки, чтобы схватить мумию.

И схватил. Но только не мумию, а черную птицу с острым клювом и злыми глазами.

— Что такое? — удивился Петрович и выпустил птицу.

Птица взлетела и опять превратилась в мумию.

— Ну, что? Поймал?

— Сейчас, — сказал Петрович, — ты меня дурачишь.

Петрович снова схватил мумию. Но схватил не мумию, а тяжелого и мокрого крокодила, который громко щелкал зубами.

— Ох, ты, — сказал Петрович и выронил крокодила из рук.

Крокодил шлепнулся на пол и снова превратился в мумию.

— Опять, твои штучки, — разозлился Петрович, — ну, держись.

И Петрович в третий раз схватил мумию. Но в руках уже висел мохнатый паук, который тут же стал опутывать Петровича липкой паутиной.

— Опутывай, опутывай, — пропыхтел Петрович, таща паука к витрине каменного века.

Но паук действовал быстрее. Паутина таки и вилась в его проворных лапах. Ноги Петровича, обвязанные паутиной, шли все медленнее и медленнее. А паук все трудился и трудился, пока Петрович не остановился. Он больше не мог сделать ни шагу.

— Распутывай меня обратно, — приказал Петрович.

Но паук молчал. И Петровичу стало страшно, потому что рядом стояла мумия. Она не была пауком, она была сама по себе.

— Я не паук, — подтвердила мумия.

— Не может быть, — Петрович попытался вырваться из лап паука, — а кто тогда паук?

— Это просто паук, — пожала плечами мумия, — в музее столько страшилищ собрано, что не понять, откуда этот паук выполз.

— Освободи меня немедленно, — заорал Петрович.

— Я пауков боюсь, — мумия передернула плечами.

— Сними его, — тихо попросил Петрович, — я тебя не трону.

— По чесноку? — спросила мумия.

— По чесноку, — сказал Петрович, — я вообще уволюсь.

— А можно я на память булыжник возьму? — спросила мумия, на всякий случай.

— Конечно, возьми, — сказал Петрович, — и прыгни с ним в реку.

— Какой ты злющий, — сказала мумия, — но я тебе обещала. Ты свободен.

Мумия прошептала заклятие и мохнатый паук исчез. А его липкая паутина растаяла и стекла по одежде Петровича, как теплое мороженое.

— Я пошла, — сказала мумия.

— Иди, только напиши мне расписку, — сказал Петрович, — я мумия, взяла в музее булыжник, обещаю вернуть в целости и сохранности.

— А что с ним будет? — спросила мумия, — его хоть с самолета бросай.

— Ты грамотная? — спросил Петрович.

— Я знаю тысячу языков.

— Напиши хоть на одном, — сказа Петрович.

— Расписка, — написала мумия пальцем в воздухе, — я, мумия, придворная дама из долины Нила, взяла в музее булыжник (инвентарный номер «2002 — МД/ВКВ»), а вахтер булыжник не брал, на него не думайте. На этом все:

чао-какао,

чмоки-моки,

мумия-шмумия,

число, дата, год.

Потом мумия хлопнула в ладони, вверх потянулся белый дым, а в руки Петровича сверху опустилась расписка. И даже с треугольной печатью.

— Ну, все, — сказала мумия, взваливая булыжник на спину, — мне пора.

И исчезла.