Корзинкина скучала без Принца.

Вот когда он рядом был, даже когда приходил — уходил, она была спокойна. А тут вдруг ощутила, что ей ужасно не хватает ее милого Принца. Какие у него глаза, какой голос, какие слова. Так как Принц никто не говорит и уж, конечно, не ведет себя так. Корзинкина вспомнила свои прежние волшебства:

— дождевую бочку с пчелиными крылышками,

— негаснущий солнечный луч,

— теплую бархатную лягушку,

— смеющиеся шоколадные конфеты,

— золотое колесо, ведущее к счастью,

— дождь-невидимку, который можно было только слышать.

И только рассмеялась, ну разве все это можно сравнить с Принцем? Она бы все это отдала только за один его чудесный смех. Ах, как мало он смеялся и как много грустил. И вот теперь его нет и Корзинкина ходила из комнаты в комнату и заглядывала во все углы, не специально, а так, на всякий случай.

— Ты чего потеряла? — спросил Дрын-Дыр, — деньги?

— Только о деньгах и думаешь, — огрызнулась Корзинкина, — можно подумать, что без них не прожить.

— Ты права, без денег не прожить, — согласился Дрын-Дыр, — деньги — это главное, что есть в жизни.

— Заткнись, Дрын-Дыр, — крикнула Корзинкина со слезами на глазах, — ты мне надоел.

— Ах, конечно, — сказал Дрын-Дыр, — если бы я был Принцем, ты бы не посмела мне сказать такое — заткнись, Принц! Ты бы сказала, ах, мой миленький Принц, говори, что угодно, я готова слушать тебя с утра до вечера.

— Послушай, Дрын-Дыр, — Корзинкина вытерла слезы, — ты умеешь танцевать менуэт?

— Менуэт? — выкатил глаза Дрын-Дыр, — а что это такое?

— Бедный Дрын-Дыр, он не знает, что такое менуэт, — развела руками Корзинкина, — ну, о чем с ним можно говорить?

— О деньгах можно говорить, — сказал Дрын-Дыр.

— А Принц знает, что такое менуэт, — мечтательно сказала Корзинкина, — ах, как хорошо он кланялся и приседал, как хорошо.

— Послушай, Корзинкина, — сказал Дрын-Дыр, воровато оглянувшись по сторонам, — ты хочешь стать принцессой?

— Да, — встрепенулась Корзинкина.

— Тихо, — прошипел Дрын — Дыр, — я же не глухой. Значит, ты хочешь стать принцессой…

— Очень, очень, очень, — Корзинкина сложила руки на груди.

— Еще раз перебьешь, — сказал Дрын — Дыр, — больше повторять не буду.

— Все, молчу, — Корзинкина зажала рот ладонями.

— Значит, ты хочешь стать принцессой… — медленно сказал Дрын-Дыр и посмотрел на Корзинкину, но та только крепче прижала ладони ко рту, — для этого нужно, …э-э-э-э-…а может, зря я это…ну, какая из тебя принцесса?

Корзинкина мужественно молчала. Только сверлила Дрын — Дыра взглядом.

— Ну, хорошо, — сказал Дрын — Дыр, — ты хочешь стать принцессой, но настоящая принцесса должна быть богатой. Бедных принцесс не бывает, все богатые. Ты, Корзинкина, богатая?

— Еще бы, — сказала Корзинкина.

— Да? — с подозрением спросил Дрын — Дыр, — а что у тебя есть?

Корзинкина стала загибать пальцы:

— дождевая бочка с пчелиными крылышками,

— негаснущий солнечный луч,

— теплая бархатная лягушка…

— Ерунда все это, — прервал ее Дрын — Дыр, — это не богатства. Богатство — это автомобиль, квартира, счет в банке, вилла на море…

— Прикалываешь, — надулась Корзинкина, — а говорил, что серьезно. Ага, я вижу.

— Я хочу тебе помочь, Корзинкина, — сказал Дрын-Дыр, — ты ведь хочешь быть принцессой?

— Ты уже спрашивал, Дрын-Дыр, — топнула ножкой Корзинкина и капризно поджала губы.

— Тогда доставай свой компьютер, — сказал Дрын — Дыр.

— Опять? — спросила Корзинкина.

— Что опять?

— Пена с потолка потечет, — сказала Корзинкина.

— Деньги с потолка потекут, а не пена, — сказал Дрын-Дыр, — если будешь делать то, что я говорю.

Корзинкина посмотрела на Дрын-Дыра — шутит он что ли? Но копилка была серьезна, как никогда. И Корзинкина открыла крышку компьютера.