Звонка не был, и Лёха постучал в обшарпанную дверь квартиры номер восемь.
- Кто там? - спросил Паша Вавилов.
- Это Леха. Открывай, брателла. Поговорить надо.
- А что такое?
- Да есть дело на два миллиона. Один миллион, как говорится, тебе, другой - мне.
Дверь отворилась. Увидев рядом с Лехой незнакомого парня, рослого и традиционно бритоголового, Паша встревожился.
- А это кто?
- Конь в пальто, - сказал Серый. - Мы так и будем через порог базарить?
Комната был маленькая, одиннадцать или двенадцать метров. Обстановка - два продавленных дивана, шкаф. Старый телевизор еще советского производства. Магнитола с битой передней панелью...
Из крошечной кухни выглянул Сергей.
- Здорово, Лёха, - сказал он. - Чё за дело-то?
Серый, лучезарно улыбаясь, показал кейс:
- Узнаете?
Братья Вавиловы переглянулись. Чуть дольше, чем полагалось людям, которые видели кейс первый раз в жизни.
- А что, должны? - спросил Сергей. А Паша сказал: - Нет, не видели.
- Да хули ты мне мозги паришь? - спросил Серый и вдруг со всего размаха ударил Пашу кейсом по голове. Паша упал. Из рассеченной щеки у него текла кровь. - Стоять! - рявкнул Серый, направляя пистолет на второго брата. - Одно движение - и ты жмурик!
- Спокойно, братан, - сказал Сергей. - Не горячись. Давай поговорим спокойно.
- Ну так я и говорю - да только у тебя бананы в ушах... Ваш кейс?
- Нет.
- У кого вы его взяли?
- Да я его вообще раньше не видел! - ответил Сергей. И тут же рухнул на пол, получив пистолетом по голове.
- По-хорошему, значит, говорить не хотите... - сказал Серый. - Лады. Поговорим по-плохому... Леха, найди какую-нибудь верёвку... Лежать, суки!
Братьев связали, положили на диван. Все происходящее казалось им страшным сном. Только проснуться было нельзя.
Лёха принес из кухни утюг, размотал шнур и воткнул вилку в розетку.
- Первым номером нашей программы будет "Жареные мудаки в собственном дерьме", - объявил Серый, беря утюг в руки. Сергей показался ему более крепким, чем младший брат. Не расколется. Если начинать, то со старшего. Потом, когда Паша созреет, глядя, как мучается брат, взяться за него... - Включи музыку!
Леха утопил клавишу. Из динамиков зазвучала Кристина Орбакайте.
- Какое говно! - Серый поморщился. - Сами пидарасы и музыка у вас пидерастическая!
- Это для баб, - сказал Паша. - Мы "Rammstein" любим.
Как будто это что-то могло изменить...
- Заткни ему рот, - приказал Серый.
Леха, оглядевшись, увидел рядом с кроватью грязные трусы и набил ими Паше рот. Серый, поплевав на пальцы, коснулся утюга. Утюг нагревался медленно. "А, ладно, - решил Серый. - Для начала сойдёт...".
Разорвав рубашку, он оголил Сергею живот, сел рядом на краю дивана и приложил утюг в районе пупка. Сергей заёрзал и застонал.
- Ну, спой, соловушка, - ласково проворковал Серый, наклоняясь к уху лежащего. У Сергея от муки забавно выпучились глаза. - У кого взяли кейс? Не хочешь говорить? Напрасно. У меня времени много. Кейс вы взяли у "Интуриста". А деньги куда дели?
Начало припекать, и Сергей завыл от боли и страха. Голос у него оказался лучше, чем у Орбакайте.
- Заткни его, - приказал Серый. - И ищи бабки.
Лёха притащил из ванной половую тряпку, заткнул Сергею рот и принялся искать деньги, выбрасывая вещи из шкафа прямо на пол.
***
Соседи справа, две студентки РГУ, когда за стеной зазвучала музыка, отреагировали эмоционально и как-то одинаково.
- У этих козлов снова гулянка! - с возмущением сказала одна. - Сколько еще эта пытка будет продолжаться?!
- Молодняк долбанный, - подтвердила другая. - Ей-Богу, я их закажу. Вот родичи бабки пришлют - отстегну пару штук какому-нибудь бухарику, чтоб он им тыквы проломил!..
Тут за стеной завизжали.
- Ну что ты будешь делать? - заорала первая. Она подскочила к стене и гулко застучала в нее кулаком, крича:
- Прекратите шуметь, козлы!.. Нам заниматься надо!..
***
Леха перевернул всю квартиру вверх дном, но денег не было. На минуту они даже прервали пытку, чтобы проверить диван, на котором лежал Сергей. Потом осмотрели второй диван. Но денег и там не было.
- Посмотри в бачке, - посоветовал Серый.
Минут через пять Лёха вернулся мокрый с головы до ног и мотнул головой. "Блин, да неужели мы лажанулись?" - подумал Серый.
Тут он заметил, что связанный Паша всем телом явно подаёт какой-то знак.
- Ну? – спросил он, выдернув кляп.
- Бабки в телевизоре, - негромко прохрипел Паша. Чтобы расслышать, пришлось наклониться очень низко. - Задняя панель открывается...
- Давно бы так, - сказал Серый. Он оглянулся на второго брата. Тот был в обмороке. От живота струился легкий дымок. Пахло как в шашлычной. - Сейчас посмотрим. Если соврал... Ох, не хотел бы я оказаться на твоём месте!
Совместно с Лехой он снял заднюю панель. Полиэтиленовый пакет с деньгами был прикреплен к кинескопу липкой лентой.
- Сколько здесь? - спросил Серый у Паши.
- Сто тысяч. Без пятисот долларов. Их мы уже истратили. Мы отдадим.
- Истратили... Это вы нехорошо поступили. За это вас надо наказать.
Серый вручил Лёхе пакет, выдернул вилку из розетки и взял утюг в руки. Подойдя к дивану, он ударил Пашку по голове. Паша дернулся и обмяк. На подушку потекла окрашенная кровью мозговая жидкость.
- Второй на тебе, - сказал Сергей, протягивая Лёхе утюг.
Лёха попятился.
- Мы так не договаривались!
- Ситуация изменилась, - сказал Серый негромко, выхватывая из-за пазухи пистолет. - Ну?
Под направленным на него "макаром" Лёха взял утюг, подошел к другому дивану и ударил Сергея острым концом в висок. Потом - еще раз, для верности...
Серый выключил магнитолу на середине песни.
***
Соседи слева - молодожены, с трудом накопившие деньги на гостинку, - с облегчением перевели дух.
- Ну слава тебе, Господи! - сказала молодая. - Закончилось!
- Вряд ли, - сказал муж. - За водкой побежали.
- Сходил бы ты к ним, потолковал по-мужски...
- Тебе что, не терпится вдовой стать?
***
Около семи часов вечера Чернощеков вышел из офиса. После всех треволнений у него сильно болела голова. "Приеду домой - коньяка выпью, - подумал он. - Граммов сто. Заслужил..."
Подходя к своему БМВ, он не заметил, как из машины, стоящей метрах в двадцати, появился человек. Человек был в застиранной майке, джинсах и кроссовках. В руке он нёс автомат "Кедр", прикрыв от случайных взглядов легкой курткой.
Услышав щелчок, который нельзя спутать ни с чем, Чернощеков обернулся.
- Это тебе за Шерхана, - сказал киллер абсолютно спокойно.
От автоматной очереди Павел Юрьевич сложился пополам и рухнул на асфальт. Киллер, чуть помедлив, аккуратно сделал контрольный выстрел.
В дверях агентства появились встревоженные охранники. Киллер выпустил в них длинную очередь, загоняя их обратно, в подъезд. Он целил поверх голов, так что ни в кого не понял. Потом бросил автомат и вскочил в машину на заднее сидение.
Автомобиль сразу же взревел мотором и рванул с места.
***
Неподалеку от дома Стасик встретил соседа. Иван Юрьевич шел ему навстречу со старомодной авоськой в руке - намеревался, похоже, хлеба купить.
- Добрый вечер, - сказал Полонский на ходу. Но сосед остановился. "Черт, опять затянет свою волынку", - с тоской подумал Стасик. Иван Юрьевич сразу после развода грузил его, рассчитывая пристроить свою толстожопую дочку, которая была на полголовы выше Стасика и года на два старше...
- У тебя как? - спросил сосед, воровато зыркнув глазами.
- Что - как?
- У тебя всё в порядке?
- Ну. А что?
- Ничего, ничего... - И сосед торопливо возобновил своё движение в сторону торгового павильона.
Смысл этого короткого диалога Полонский понял немного позже, когда оказался в родных стенах. То есть, дома всё было в порядке, но, подойдя к письменному столу, он вдруг обнаружил, что рукопись триллера для "Криминала Юга России" лежит не так, как он оставил.
Он быстро перелистал страницы. Так и есть, это не болезненная мнительность. Страница номер шесть шла после восьмой.
Может, отец приходил? Да нет, отец всегда звонил, когда хотел прийти. Кроме того, он никогда не интересовался творчеством сына на стадии рукописи. Его интересовал только конечный результат: сколько рублей получил милый сынуля в кассе...
Стасик внимательно огляделся. Книги на стеллаже стояли неровно. Кто-то трогал их, вынимал, а потом ставил обратно. А открыв платяной шкаф, он обнаружил, что и вещи на полках лежат в другом порядке.
Странный какой-то обыск. Никто не старался его скрыть. Но, кажется, ничего не пропало. И на том спасибо. Лишь бы чужого ничего не появилось...
Пройдя на кухню, Стасик достал кастрюлю с супом из холодильника. Не без колебания. А вдруг туда что-нибудь подсыпали? Накушаешься супчика, приправленного наркотиками, а через полчаса опергруппа ввалится - дескать, нам давно поступала оперативная информация, что вы наркоман и храните дома героин...
Металлическую миску он поставил на плиту и, пока суп подогревался, решал чисто гамлетовский вопрос: есть или не есть? Когда над супом появился легкий парок, Стасик газ выключил, махнул на всё рукой и принялся есть. Хотели бы подставить, давно бы положили в шкаф полкило марихуаны. Захотят убить, подошлют молодца с отравленным зонтиком...
Поглядывая на часы (он уже опаздывал), Стасик отварил пять яиц вкрутую, нарезал хлеба на десяток бутербродов и уложил сверху ломтики сыра, колбасы и огурцов.
Чайник к тому времени закипел, и Полонский залил кипятком заварку, насыпанную в пузатый чайник. Минут через пятнадцать вылил отвар в термос, уложил бутерброды и яйца в кулек. Всё это он сунул в свою сумку и направился к двери.
Будучи уже в прихожей, Стасик хлопнул себя по лбу. Зайдя на минуту в комнату, служившую ему спальней и кабинетом, взял чистый лист бумаги и размашисто написал на нём:
"Уважаемые товарищи менты!
Если вам делать нехер и вы снова захотите поковыряться в моих вещах, то не траться впустую деньги налогоплательщиков.
Довожу до вашего сведения, что наркотиков, оружия, боеприпасов, золота, валюты, бриллиантов и крупных сумм денег у меня нет, никогда не было и никогда не будет.
Рукописи представляют собой лишь литературный интерес. Компромат или антиправительственную литературу не держу.
С.П."
Записку он оставил на самом видном месте, хмыкнул и вышел из дома.
Мимо проехали белые "Жигули" с номером "621". Немного позже увидел "Москвич" дорожно-патрульной службы...
Не слишком ли много совпадений?