Уборка квартиры заняла весь вечер. От созидательного процесса Стасика отвлекли только один раз. Без четверти шесть зазвонил телефон.
- Да? - рявкнул Полонский.
Он был уверен, что это опять кто-то "ошибся" номером. Но звонили из бухгалтерии.
- Станислав, - сказала кассир. - Мы сделали расчет. Приходите завтра.
- А что за спешка?
- Малинина приказала не тянуть...
- Ну и на том спасибо...
Часов в десять Стасик принял ванну и посмотрел на ящику очередной тупой боевик, где главный герой, спасая свою жизнь, угробил столько людей и чужого имущества, что, будь это в реальной жизни, схлопотал бы пожизненное заключение и не расплатился бы с пострадавшими, даже проживя тысячу лет. Потом он опрокинул стопку коньяка, чтобы расширить сосуды, и лег спать, прихватив с собой томик Стивена Кинга.
Приснился ему совершенно дурацкий сон. Как будто пришел к нему кот Миша, умерший незадолго до августовского дефолта, запрыгнул на край дивана и произнес шаляпинским басом:
- За тобой наблюдают 668 посланников. Скоро увидимся!..
Стасик проснулся в холодном поту. За окном разгорался сизый рассвет. Было начало седьмого. Нет, нельзя на сон грядущий пить коньяк и читать Кинга...
Спать больше не хотелось. Позавтракав, он до половины девятого читал бестселлер Степы Королева, поражаясь ловкости, с которой он был сделан, затем оделся, повесил на плечо сумку, без которой чувствовал себя как без рук, и поехал в редакцию.
Бывшие сослуживцы, встретившиеся в коридоре, продолжали шарахаться. Зато расчет выдали без проволочек. Едва вошел в бухгалтерию, кассир достала ведомость.
Потом Стасик заглянул в приемную. Секретарша, смущенно улыбаясь, обменяла его корреспондентское удостоверение и полис медицинского страхования на трудовую книжку.
- Тебя нам будет не хватать, - сказала она. - Хороших журналистов не осталось. Все разбежались. Ты был последний.
- Зато твой лосьон теперь будет цел, - уточнил Полонский, и Лена улыбнулась.
Стасик имел в виду новогоднюю пьянку, когда вусмерть пьяные корреспонденты в поисках "топлива" (своего, как водится, не хватило, а идти в магазин никто не хотел - было очень холодно) отыскали в приёмной на полочке лосьон "Огуречный". Дня два потом был омерзительна отрыжка - какая-то аптечная...
- Удачи тебе, - сказала Лена.
- Спасибо на добром слове... Ключ от отдела я сейчас принесу. Как только заберу свои вещи.
В отделе информации еще никого не было. Отомкнув дверь, Стасик подошел к столу, за которым провел в трудах праведных почти восемь лет. Постоял немного, а потом расстегнул сумку и достал из нее сложенную вчетверо вторую сумку - дорожную. Он выложил из верхнего ящика рукописи неопубликованных статей за последние годы, складывая их в дорожную сумку. Статей было много. Почти целый ящик.
Чтобы не досталось "врагу", Стасик забрал из стола всю писчую бумагу, новенькие ножницы, пачку скрепок и клеящий карандаш. С кружкой, из которой он пил чай (и напитки покрепче), бывший журналист поступил в лучших традициях. Склонившись над мусорником, он одним ударом чайной ложечки расколол чашку на куски. Обломки и ложечку бросил в корзину и огляделся, ничего ли не забыл. Кажется, ничего. "Вот и всё," - подумал он.
Когда он с двумя сумками вышел из кабинета, Алла Чкалова, пробегая мимо, осведомилась:
- Собираешь вещички?
- А что, вашим пассивным пидорам оставить? - огрызнулся Стасик.
Чкалова эту реплику проигнорировала. Зыркнув глазами, она побежала дальше. "Ближайшие два-три года я на работу по специальности не устроюсь," - понял безработный журналист.
***
Из редакции Полонский направился по Пушкинскому бульвару в сторону центрального офиса Сбербанка России по Ростовской области - здесь прямо на улице находился банкомат.
Остановившись у банкомата, он засунул в прорезь свою карточку, задействовал кнопку "Операция с банковским счетом", и внутри банкомата загудело печатающее устройство.
Посмотрев выползший чек, Стасик хмыкнул. Деньги из "Криминальной России" уже пришли. Сумма была очень приличная. Почти трехмесячная зарплата, включая гонорары. Если не шиковать, то на полгода хватит. С учетом выходного пособия - месяцев семь-восемь можно членом груши околачивать и в ус не дуть.
Настроение сразу улучшилось. Попыхивая сигареткой, Стасик решил прогуляться до Донской публичной библиотеки - жуткого здания казематного типа. Но там работали хорошие книжные лавки и свой товар выставлял единственный в городе букинист. Покопавшись в развалах, у него за десятку-двадцатку можно было откопать какой-нибудь правдинский или известинский сборник конца восьмидесятых, когда советские издательства лихорадочно, словно боясь, что завтра не разрешат, выпускали то, за что еще несколько лет назад отправляли на лесоповал... Не чета современному макулатурному чтиву, наводнившему лотки реализаторов.
По дороге Стасик решил сделать крюк и заглянуть в "Интурист". Привратник был совершенно незнакомый. Зато в холле стоял и курил начальник службы безопасности.
- Привет, Вася, - сказал Полонский.
Начальник эСБэ глянул на Стасика и скривился, как от кислого.
- Здорово, урод!
- Что, сильно тогда выдрали?
- Не то слово...
- Может, коньяка тяпнем? - предложил Стасик. - Я угощаю.
- Начал взятки брать?
- Гонорарчик получил хороший. Из белокаменной. Заодно и обмоем...
- Ну, давай. Поставь сумки за барьер. Да не бойся, никто не тронет.
- А я и не боюсь... Нам, татарам, всё по барабану.
- Ты че, правда татарин?
- Нет, просто присказка нравится...
В баре они взгромоздились на табуреты, и Стасик заказал коньяк и лимон с сахаром. Выпив по первой, он сказал:
- Ну, а теперь жалься. Во всех подробностях.
- А, это было давно... Тут, видишь ли, другое западло. Вчера в люксе труп нашли. Мужик умер от обезвоживания организма.
- Как такое может быть? - поразился Стасик.
В голове сразу родился заголовок: "Человек умер в "Интуристе" от жажды". Но Полонский ее изгнал. Он больше не занимался журналистикой, а москвичам такое мелкотемье до задницы. Ну, мало кто там умер от жажды...
- Его связали пять дней назад и бросили в номере.
- Это я понял. Я не понял другое: номера убирают каждые сутки. Как он мог пролежать аж пять суток?
- Номер снимал Шерхан. Он распорядился, чтобы его номер убирали раз в неделю... Ты Шерхана знал?
- Лично знаком не был. Но много слышал. Его на авторынке грохнули. Пять дней назад. А личность умершего установлена?
- За кого ты меня держишь? Конечно же, установили. Это Иван Квинихидзе, кассир Шерхана, кликуха - Вано.
Все части головоломки, вдруг провернувшись, стали на место. Теперь Стасик понимал все.
- Господи! - пробормотал он. - И все, значит, произошло из-за такой ерунды?!
- Ты это о чем? - спросил Вася.
- Ничего-ничего. Это так, эмоции вслух. Продолжай, я весь внимание.
Больше ничего интересного Вася не рассказал. Потрепавшись минут двадцать и опрокинув еще две стопки, Стасик пожал ему руку, подхватил сумки и поволокся к автобусной остановке: ковыряться в книжных развалах ему уже было не в дугу.
"Приду домой, - думал он, - сделаю вставку к материалу о стечении обстоятельств, приведших к переделу наркорынка и смерти многих людей, и зачитаю Олегу по телефону..."
- Стасик! - вдруг рявкнул хорошо знакомый голос.
Полонский оглянулся. Рядом с обочиной медленно ехала белая "шестерка", за рулем которой сидел Вольдемар Хорошев, собкор крупной центральной газеты по Ростовской области. Когда-то вместе в одном отделе работали.
- Привет, - сказал Стасик, подходя к обочине.
- Куда идешь? - спросил Вольдемар.
- Домой.
- Садись, подвезу.
Вообще-то, с Вольдемаром ездить было опасно. Он вдруг мог вспомнить, что надо куда-то заехать. Всего на пять-десять минут. Стасик, поверив, однажды ждал его в машине часа два. Если б не магнитола, удивился бы от скуки...
Иногда ему приходило в голову, что Вольдемар обожает подвозить знакомых в первую очередь потому, что не доверяет автосигнализации.
- Ну, подвези. Если тебе делать нечего...
Бросив сумки на заднее сидение, Полонский сел рядом с водителем, и они поехали.
- Говорят, ты ушел из газеты? - спросил Вольдемар.
- Не верно говорят. Меня попросили.
- Что делать будешь?
- Не знаю. Судя по всему, теперь меня не возьмут даже корректором. Или курьером. За водкой бегать.
- Хоть убей, понять не могу, почему у тебя такой облом, - сказал Вольдемар. - И журналист ты хороший, и рассказы твои я читаю с большим удовольствием... Слушай, если такое дело, может, тебе из Ростова уехать? В Москву, например. Там вакансии везде есть. Для "Московского комсомольца" ты бы идеально подошел.
- Не могу. У отца с сердцем плохо.
- Может, в какую-нибудь пресс-службу устоишься?
- Старого боевого коня - и в стойло?
- А если серьезно?
- Не умею я в кабинетах штаны протирать и жопы лизать.
- Не утрируй. Тебе придется не жопы лизать, а освещать деятельность того или иного учреждения в донских СМИ.
- Спасибо, лучше я газетами на улице торговать буду.
- Ну, как знаешь...