Лимитирующая роль среды обитания, которая определяла закономерность дисперсной организации системы материального производства и атомизацию общественной жизни номадов, в процессе производства уравновешивалась совокупностью факторов и стимулов, детерминировавших общность их интересов, необходимость объединения кочевников, развитие интеграционных процессов. На этой основе получает развитие закономерность концентрации' общественного производства, означающая объективную необходимость в объединении трудовых и материальных ресурсов для обеспечения жизнедеятельности и функционирования общества.

Среди множества факторов, обусловливающих объединение людей в различные социальные организмы, мы оставляем в стороне анализ инстинкта стадности, сексуального фактора (Васильев, 1983. С. 11 и др.), как присущих всем биологическим существам, и остановимся на рассмотрении лишь тех из них, которые способствуют удовлетворению специфически человеческих потребностей, либо являются результатом деятельности человека. Концентрация общественного производства порождалась, главным образом, технико-технологическими аспектами (см. параграф 7.3.), процессами кооперации и совместного труда массы непосредственных производителей, необходимостью найма и привлечения тяглого населения, а также социально-политическими и военными потребностями общества. Рассмотрим важнейшие интеграционные факторы жизнедеятельности кочевого общества.

Закономерность кооперации в кочевой среде анализируется нами в качестве основного уровня жизнедеятельной функции общества. Это было связано с тем, что осуществление разнообразных трудовых операций в сфере скотоводческого хозяйства требовало совместного труда различных групп индивидов, поскольку воспроизводство средств производства в рамках нуклеарной семьи было принципиально невозможно ввиду недостаточности их усилий и ограниченности энергетических затрат членов данной ячейки общества. Как мы уже отмечали, наиболее трудоемким был процесс обеспечения скота водой в аридных районах Евразии и Северной Африки, который в наибольшей степени требовал совместной деятельности, а следовательно, концентрации трудовых ресурсов.

Специальные исследования в этой области показывают, что в среднем на одну овцу в год расходуется следующее количество человеко-часов; на водоподъем 4.12, кормодобывание 3.2, стрижку 0,4, очистку шкуры 0.45, всего 7.87 человеко-часов (Чогдон, 1980. С. 105). В этих расчетах, как мы видим, не учтено очень многое, но они позволяют понять главное - направленность и характер трудового процесса в кочевой среде. Действительно, большая часть времени и энергетических усилий трудящихся индивидов расходуется на обеспечение скота водой. Процесс обеспечения скота водой в кочевой среде, как мы уже отмечали, подразделяется на процесс создания и поддержания в функционирующем состоянии искусственных источников воды и на процесс извлечения воды из колодцев и напоения ею скота.

Нам уже приходилось говорить о важной роли искусственных водоисточников в жизни номадов. Практически во всех регионах, где функционировало кочевое скотоводческое хозяйство, за исключением лишь предгорных и речных долин, основным водоисточником, позволявшим освоить крайне скудные пастбищные ресурсы, являлись грунтовые воды. «В пустынях Аравии,- пишет В. Т. Зайчиков,- использование водоносных горизонтов с помощью колодцев издавна служит основным источником водоснабжения, и колодцы здесь представляются обычным элементом ландшафта…» (Зайчиков, 1974. С. 70. См. также: Пуляркин, 1982. С. 148; Радченко, 1983. С. 34 и др.). Даже в степных районах Казахстана, сравнительно неплохо обеспеченных естественными водоемами, зачастую основным источником водоснабжения являлись грунтовые воды (Андреев, 1795. Ч. 112. С. 22; Спасский, 1820. Ч. 9. Кн. 2. С. 85; Хозяйство казахов… С. 68 и др.). «…Фактическая _сторона положения,- отмечает в этой связи А. И. Корнеев,- указывает на недостаток… естественных поверхностных водных источников и на необходимость обратиться к сооружению плотин… и к устройству колодцев… Наибольшее значение имеют, конечно… колодцы» (Корнеев, 1906. С. 3). «Высыхание естественных водоемов, незначительное количество проточных вод и почти полное отсутствие ключей заставляет кочевников прибегать к устройству искусственных источников - колодцев и кое-где вблизи рек - запруд по логам. Во многих местах колодцы являются единственными водными источниками» (МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 8).

Для освоения подземных водоносных горизонтов, имеющих разную степень доступности, необходимы прежде всего значительные затраты совокупного общественного труда, а следовательно, необходима кооперация трудовых усилий. Так, например, на Мангышлаке ежегодно копалось от 200 до 600 новых колодцев (Турсу-нова, 1977. С. 15). Небольшой колодец в несколько метров глубиной обычно создавался самой общиной и не требовал больших затрат труда (Букейхан, 1927. С. 66 и др.), поскольку «колодец, глубиною в 4 м два человека могут вырыть на мягких породах, при усиленной работе, в 4 часа» (Ищенко и др., 1928. С. 65). Но создание глубоких колодцев требовало от одного до нескольких лет и стоило до 100 и более баранов (Там же. С. 65). Поэтому такого рода колодцы могли быть созданы только усилиями сравнительно большого коллектива трудящихся индивидов.

При этом необходимо учитывать, что поддержание колодцев в нормальном состоянии также являлось весьма трудоемким процессом, требовавшим кооперации значительной массы непосредственных производителей, ибо незакрепленные стенки колодцев постоянно обваливались, обсыпались, особенно в пустынной зоне (Полетаев, 1875. С. 2-3; Маев, 1872. С. 72 и др.). Вследствие этого продолжительность использования большинства колодцев была посезонной (Пуляркин, 1982. С. 148 и др.). Поэтому кочевники каждый год, приходя на сезонные пастбища, первым делом восстанавливали старые либо рыли новые колодцы (Бларамберг, 1848. Отд. П. С. 24 и др.).

Чрезвычайно трудоемким, как мы уже подчеркивали, являлся процесс извлечения воды из колодцев, который также требовал немалых трудовых затрат. Так, на подъем воды из неглубокого ко-лсдца вручную для одной отары овец численностью в 600-800 голов требуется 2-3 часа в день (Чогдон, 1980. С. 105). Как свидетельствуют «Материалы по киргизскому землепользованию», для того, чтобы напоить сотню лошадей из неглубокого колодца, глубиной не более 2-х аршинов, одному человеку требуется как минимум 1,5 часа. При этом лошадей надо напоить дважды в день (MK3. Т. IV. Описания… С. 88). Не менее трудоемким был процесс водопоя скота из естественных водоисточников (см. параграф 3.2.).

Помимо водообеспечения практически все элементы и звенья производственного цикла также требовали значительных затрат коллективного труда. Прежде всего это относится к системе зимнего выпаса скота (см. параграф 4.1.). После обильных снегопадов, например, когда животные не могли самостоятельно тебеневаться, необходимо было расчистить пастбищные угодья от снега или от ледовой корки для того, чтобы обеспечить скоту доступ к естественному травостою. В этом случае все члены того или иного трудового объединения от мала до велика выходили откапывать траву из-под снега (Добросмыслов, 1895. С. 89 и др.). «К перечисленным мерам нужно отнести и то,- свидетельствует П. Медведский,- что во время метели все, от мала до велика, хлопочут около табунов, разъезжая верхом, стараются скучивать стада, подгоняют отставших животных, отыскивают отбившихся и проч.» (Медведский, 1862. Ч. 80. Август. С. 292). Зимой кочевники раз в 10-20 дней были вынуждены растапливать в котлах огромную массу снега, льда для того, чтобы хоть изредка обеспечивать скот натуральной водой (МКЗ. Т. I. С. 46-47 и др.).

Вместе с тем значительных затрат коллективного труда требовали такие элементы производственного процесса, как раздельный выпас скота, его охрана, уход за молодняком, роды, случка, стрижка, дойка, забой на мясо, клеймение, кастрация и т. д. (см. параграф 6.1.) Немало трудовых усилий и времени требовало и создание предметов материальной культуры, организация быта, что могло быть обеспечено лишь взаимозаменяемостью и взаимопомощью трудящихся индивидов в процессе производства. При этом не следует забывать, что труд был строго регламентирован в половозрастном отношении, а часть детей, стариков, больные и роженицы вовсе не участвовали в производственном процессе.

Таким образом, практически все звенья и элементы системы материального производства в кочевой среде порождали необходимость в кооперированных формах труда, объединении трудовых усилий массы непосредственных производителей, их совместной трудовой деятельности. При этом кооперация в среде номадов имела место лишь на уровне производственных групп и общинных структур, а за их пределами практически отсутствовала. Вследствие этого закономерность дисперсного состояния, являвшаяся результатом лимитирующего воздействия среды обитания и тяготевшая к атомизации общественной жизни, ограничивалась жизнедеятельной функцией кочевого общества - закономерностью концентрации, которая на уровне кооперации порождала необходимость объединения людей в низшие производственные ячейки социума - общины с целью обеспечения интегральной целостности элементов производственного процесса и функционирования всей системы материального производства (см. параграф 6.1).

На наш взгляд, именно в процессе взаимодействия дисперсности и кооперации, охватывавшем все сферы жизни номадного общества, следует рассматривать явления так называемой «реципро-кации» (Хазанов, 1979 и др.) и многие другие элементы всей практики распределения общественного продукта. Известно, например, какое значение придавали номады так называемому «социально» престижному продукту, расходовавшемуся безвозмездно в пользу всей общины либо «рода» во время ритуальных церемоний и обрядов по поводу рождения ребенка, инициации, свадьбы, похорон, поминок, особенно годовых, и т. д. Не исключено, что именно дисперсность во взаимодействии с кооперацией обусловливали потребность в патернализме, дарении и отдаче скота на выпас, совместном безвозмездном труде в богатых хозяйствах, оказании родственной помощи, потлачестве и т. п. Очевидно, что именно принцип кооперации был первоосновой не только основных, наиболее устойчивых социальных ячеек общества (см. параграф 6.1.), но и очень многих социальных явлений, норм, обычаев и обрядов.

Продолжая разговор о процессах сосредоточения материальных и трудовых ресурсов в кочевой среде, укажем на наличие еще одного канала концентрации общественного производства, порождаемого спонтанно возникающими процессами накопления скота в отдельных богатых хозяйствах (подробнее см. параграф 7.3.). По мере накопления скота в этих хозяйствах постоянно возрастала потребность в привлечении дополнительных трудовых ресурсов, способных обеспечить все элементы производственного процесса. Это обстоятельство порождало, в свою очередь, дальнейшую концентрацию материальных ресурсов. Отличие данного уровня от предыдущего заключается в том, что развиваются объединительные процессы, но не с целью кооперации трудовых усилий массы непосредственных производителей, а с целью включения их в производственный процесс в качестве тяглого населения, привлечения их труда для выполнения разнообразных трудовых операций в интересах субъекта собственности. «Богатый киргиз,- свидетельствуют источники,- имеет у себя несколько работников: пастухов лошадей (джилкачи), овец (койчи), коров (сиирчи), верблюдов (тюечи), и человека два-три из мущин и женщин для домашнего обихода_. Все эти люди работают неустанно целый день, и в сильный мороз и в солнечный зной». «Труд же этих работников безпре-рывный: трудятся они весь день, а ночью дети их караулят мелкий скот и овец возле аула…» (Джайляу, 1886. № 51). Удельный вес хозяйств, практиковавших наем работников производства, например, составлял в Акмолинском уезде-26,7% всех хозяйств (МКЗ. Т. III. Ч. I. Поаульныя таблицы. С. 382, 387. Подсчет наш - Лег.), Усть-Каменогорском -17,0% (МКЗ. Т. IX. Поаульныя таблицы. С. 290-291) и т. д. (подробнее см. параграф 875.).

Несомненный интерес в этой связи представляет система общественных связей типа «патрон - клиент». «Окружение»- это группа клиентов, объединившихся вокруг патрона. Основа сплочения - взаимозаинтересованность. У патрона должны быть такие ресурсы, чтобы распределение их среди клиентов обеспечивало каждого в большей мере, чем их индивидуальная, самостоятельная деятельность. Естественно, и патрон должен- быть заинтересован з услугах клиентов. Правда, в этом случае при уменьшении ресурсов у патрона или появлении более богатого и влиятельного патрона данная система общественных связей может распадаться. При этом клиенты, как правило, не связаны друг с другом, их объединяет только патрон. С исчезновением патрона его «окружение» распадается. Следует отметить внутреннюю стабильность данного процесса в результате реально имеющего места неравенства в обществе и взаимозаинтересованности индивидов в обмене услугами. (Гордон А. В., 1980. С. 46-47. См. также: Смиренская Ш. Д., 1979. С. 44-60 и др.).

Данная закономерность общественного развития была тесно связана с универсальной закономерностью всеобщей кооперации, но по существу носила специфический характер и поэтому может быть выделена нами в качестве самостоятельного уровня накопления процесса концентрации общественного производства (закон накопления или капитализации). В этом случае имеют место специфические формы взаимодействия с закономерностью дисперсного состояния, поскольку дисперсность определяла «потолок» накопления и способствовала прерыванию процессов капитализации посредством разнообразных социально-экономических, правовых и морально-этических норм. Так, например, по достижении сыном совершеннолетия отец обязан был выплатить калым за его невесту, выделить его в самостоятельное хозяйство, наделить его необходимым минимумом средств к существованию (зимовка, предметы материальной культуры и быта) и т. д. Учитывая значительные размеры калыма, енши и т. п., можно прямо говорить, что женитьба нескольких сыновей способствовала полному прерыванию процессов накопления скота и имущества в среде кочевников.

И если процессы накопления и кооперации порождались преимущественно экономическими факторами, то следующий уровень объединения определялся качественно иными процессами, прежде всего процессами интеграции во внеэкономической сфере с целью, например, совместного проживания, организации защиты своих экономических интересов и т. д. Еще Дж. С. Миллем обращалось внимание на то, что «среди вторичных причин, обусловливающих производительность факторов производства, самая главная - безопасность» (Милль, 1980. С. 221). Действительно, в любом обществе, и тем более в кочевом, существовала постоянная необходимость в защите своих интересов, совместном проживании, регламентации внутри- и межобщинных отношений, организации военного дела и т. п. Отсюда устойчивая тенденция к интеграции и объединению во внеэкономической сфере и в сфере надстройки (см. параграф 6.2.). Данный уровень развертывания закономерности концентрации отличается многообразием форм проявления. Думается, нам есть смысл хотя бы вкратце рассмотреть природу данной закономерности на примере процессов объединения людей посредством военной организации, которая, пожалуй, в наибольшей степени демонстрирует исключительную сложность и противоречивость этого аспекта проблемы, динамизм и консервативность общественных отношений в кочевом социуме.

В эпоху до появления и широкого распространения огнестрельного оружия, как мы уже отмечали, номады доминировали в военно-политической сфере на просторах Евразии. Достаточно вспомнить колоссальные по своим масштабам кочевые «империи» хунну, сяньби, тюрков-тюцзюе, огузов, кыпчаков, киданей, монголов и др., их военные акции и завоевательные походы, а также специфически даннические и другие многообразные формы взаимоотношений завоеванных и завоевателей (Першиц, 1973; Хазанов, 1975; Марков, 1976 и др.), чтобы представить в полной мере важность рассматриваемого нами экзополитарного уровня интеграционных процессов в среде номадов. (Крадин, 1992 и др.).

В этой связи отметим, что источники полны сообщений о военных объединениях среди кочевников, их структуре и принципах организации (см. параграф 6.2). В этом случае происходила значительная концентрация сравнительно больших людских масс и их совместная организованная деятельность (война) в интересах кочевого общества (экспансия, военный набег, оборона и т. п.). Все это сопровождалось концентрацией трудовых и материальных ресурсов в немалых масштабах. Не говоря об общеизвестных фактах из истории монголов эпохи Чингис-хана (Козин, 1941; Владимир-цов, 1934; Сандаг, 1977; Викторова, 1980 и др.) и других континентальной значимости походов номадов, скажем, что у казахов, например, численность воинских контингентов во время военных кам-I паний Батыра Срыма, Кенесары Касымова, Исатая Тайманова в " конце XVIII-середине XIX вв. доходила на гребне развития до 5-10 и даже 20 тыс. чел. (Шахматов, 1946; Вяткин, 1947; Бекмаханов, 1947 и др.).

Для того, чтобы такая огромная масса людей могла более или менее эффективно функционировать хотя бы в течение одного месяца вне сферы производства на поле военных действий, требовалось, чтобы существенно перестроилась вся традиционная система материального производства и общественного разделения труда. Видимо, это достигалось за счет резерва плотности самого кочевого хозяйства, когда гибкая система половозрастного разделения труда была в состоянии временно восполнить отсутствие мужской части населения. Другое дело - функционирование воинских контингентов. Для такой массы людей было необходимо, как минимум, аналогичное число овец, требовавших на указанное время примерно 5-10 тыс. га пастбищных угодий, и 15-20 тыс. га для выпаса конского поголовья, т. е. всего 20-30 тыс. га. Следует заметить, что на такой площади была возможна организация выпаса 5-6 тыс. овец в течение года.

В этом случае вполне правомерен вывод о том, что принцип военной интеграции находился в полном противоречии с системой материального производства и окружающей средой, которые препятствовали в самых различных формах концентрации людских ресурсов. Поэтому объединение номадов даже в небольшие воинские контингента, перекрывающие обычно сферу производственной целесообразности, противоречило самой природе кочевого общества. В свое время Н. А. Аристов справедливо обратил внимание на то, что «хотя многочисленность рода давала ему силу, но хозяйственные условия пользования пастбищами и другие причины не дозволяли роду сохранять неопределенное время свою целостность и вызывали рано или поздно разделение его на более или менее самостоятельные части. Вследствие этого в каждом роде существовали, с одной стороны, условия, требовавшие сохранения родового единства, с другой же - более или менее сильные стремления к разделению» (Аристов, 1896. С. 283-284). По-видимому, централизация кочевых обществ была возможна лишь в маргинальных зонах, где природные условия и социально-экономическая инфраструктура в гораздо меньшей степени препятствовали процессам интеграции.

Таким образом, помимо технологически детерминированных процессов объединения (см. параграф 7.3.), мы можем засвидетельствовать несколько уровней развертывания закономерности концентрации общественного производства: во-первых, кооперацию, порождаемую необходимостью совместной трудовой деятельности с целью обеспечения жизни общества и функционирования всех элементов системы материального производства, во-вторых, накопление, порождаемое процессами поляризации и как следствие обогащения и сосредоточения материальных ресурсов в хозяйствах немногочисленных субъектов собственности, в-третьих, интеграцию, порождаемую необходимостью совместного проживания, в-четвертых, потребностью в регламентации военно-политических и других внеэкономических форм взаимоотношений в обществе номадов. Каждый из указанных уровней закономерности концентрации имел свою особую сферу влияния и весьма разнообразные формы проявления, но основным, базисным всегда была кооперация, в наибольшей степени влиявшая на функционирование и жизнедеятельность кочевого общества (Марков, Масанов, 1985 и др.).