Ведущая роль в социальной организации принадлежала территориально-общинной организации, которая являлась основой всей системы материального производства и жизнедеятельности кочевого общества. Именно данная организация обеспечивала функционирование всей системы общественных связей и взаимоотношений в процессе производства, являлась механизмом регулирования общественной деятельности. Порождаемая общностью прежде всего экономических интересов территориально-общинная организация детерминировала интегральную структуру кочевых обществ, которые предстают как многочленный и функционально интегрированный организм (см. в этой связи: Генинг, 1970. С. 14 и др.).

Минимальной ячейкой социальной организации являлась малая, нуклеарная семья, которая была важной хозяйственной и социальной единицей кочевого общества казахов (Кисляков, 1969; Аргынбаев, 1973 и др.). Рядом исследователей процесс возникновения и развития нуклеарной семьи связывается с генезисом собственно кочевничества (Маргулан и др., 1966. С. 429-430; Хазанов, 1975. С. 56, 74-75; Грач, 1980. С. 49-50 и др.). В действительности же нуклеарная семья объединяет брачную пару и их детей и представляет собой одну из наиболее естественных и универсальных форм социальной организации, присущую человеку изначально как биосоциальному существу. Семья характеризуется, с одной стороны, собственностью на главное средство производства - скот (Абрамзон, 1973; Аргынбаев, 1973 и др.), а с другой, тем, что она в рамках аграрного общества не могла самостоятельно обеспечить процесс производства в полном объеме вне пределов общины. Поэтому главной экономической ячейкой общества, основным производственным организмом являлась община, объединение трудящихся индивидов на производственной основе. К. Маркс и другие исследователи неоднократно подчеркивали, что производящий индивидуум выступает несамостоятельным, принадлежащим к более обширному целому, он связан с общиной в различных ее формах (Маркс, Энгельс. Т. 12. С. 710).

В историографии известны различные трактовки понятия «кочевая община». Так, В. Ф. Шахматов считает, что объединение в общину происходило на основе родства, соседства и совместного владения и пользования землей (Шахматов, 1964. С. 45). По мнению С. Е. Толыбекова, кочевая община была союзом аулов, родов и племен по владению пастбищем (Толыбеков, 1971. С. 372). Но гораздо ближе к истине подошел, на наш взгляд, А. Н. Букейхан, который отмечал, что «…общину объединяет та же скотоводческая цель, которая создала… пастушеский аул и поддерживает его». В качестве такой целеполагающей установки, по его мнению, выступала необходимость обеспечения скота водой (Букейхан, 1927. С. 64, 66). И. Нураков справедливо полагает, что «община - это прежде всего хозяйственное объединение, вызванное экономической необходимостью, тесно связанное со спецификой ведения… кочевого и полукочевого животноводческого хозяйства» (Нураков, 1975. С. 71).

Следует отметить, что до сих пор мы не имеем адекватного теоретического понимания сущности общины (историографию см.: Зак, 1975. С. 233-311; Данилова, Данилов, 1978. С. 9-60; Семенов, 1979; Андреев, 1979. С. 3-20; Алаев, 1981; Першиц, Хазанов, 1979; Хазанов, 1979; История первобытного общества, 1983, 1986, 1988; Першиц, Трайде, 1986. С. 109-114; Кабо, 1986 и др.). В. Тэрнер остроумно заметил в этой связи, что Дж. Хиллери рассмотрел девяносто четыре определения термина «община» и пришел к выводу, что «помимо понятия о том, что люди включены в общину, не существует полного согласия на предмет того, в чем сущность общины» (Тэрнер, 1983. С. 197). Далее он цитирует известного философа М. Бубера, говоря, что он лучше всех определил эту сложную идею: «Община - это жизнь множества людей, но не рядом, а вместе. И это множество, хотя оно движется к единой цели, на всем протяжении пути сталкивается с другими, вступает в живое общение с ними, испытывая перетекание из Я в Ты. Община там, где возникает общность» (там же).

Кочевая община, на наш взгляд,- это прежде всего функционально интегрированная организация трудящихся индивидов, социальное образование, основанное на принципах трудовой кооперации. В основе жизнедеятельности общины находился главным образом фактор обеспечения процесса производства совместными усилиями трудящихся индивидов (Бутинов, 1968. С. 110 и др.). Община характеризуется общностью трудовых усилий непосредственных производителей, коллективной организацией процесса производства. Это положение достаточно определенно доказывается тем, что именно в рамках общины осуществлялись воспроизводство средств производства, практически все трудовые операции в сфере скотоводческого хозяйства: выпас скота, обеспечение его кормами и водными ресурсами, изготовление предметов материальной культуры и т. п. (Масанов, 1984 и др.).

Необходимо различать общину и составляющие ее производственные или хозяйственные группы. Понятие общины в данном случае покрывает собой все множество и разнообразие различных групп населения, занятых в системе общественного производства. Можно назвать в этой связи такие производственные группы, как пастухи различных стад скота, в частности овец: для выпаса 400- 600 голов нужно было два чабана (Толыбеков, 1971. С. 522). У калмыков два пастуха выпасали отару овец в 1000-1500 голов, а в Монголии-2000 овец (Хазанов, 1975. С. 141). Для выпаса табуна лошадей в 300-500 голов требовалось 3-4 табунщика (Аргынбаев, 1973а. С. 159), 200 лошадей-2-3 пастуха (Толыбеков, 1971. С. 527), по другим данным того же автора, для выпаса 150 лошадей требовался один пастух (Толыбеков, 1971. С. 540). «Материалы по киргизскому землепользованию» сообщают, что для выпаса 300 лошадей требовалось 2 табунщика, 500-1000 голов-3-4 пастуха и 1000-1500 лошадей-6-7 табунщиков (МКЗ. Т. II. С. XXIV; МКЗ. Т. IV. Описания… С. 99; МКЗ. Т. VII. Исчисления… С. 1). У калмыков два пастуха выпасали 300 лошадей (Хазанов, 1975. С. 141). Для выпаса 150-200 верблюдов нужно было два пастуха (Толыбеков, 1971. С. 527) и т. д. Для того, чтобы напоить водой 200 овец нужно было два человека (Толыбеков, 1971. С. 522). На подъем воды из колодца вручную для 600- 800 овец необходимо затратить 2-3 часа работы в день (Чогдон, 1980. С. 105). 100 лошадей мог напоить из неглубокого колодца один человек за 1,5 часа (МКЗ. Т. IV. Описания… С. 88).

Такого рода производственные группы возникали также и при осуществлении других многочисленных элементов процесса производства, в частности стрижке скота, случке (верблюдов в основном случали вручную), забое животных на мясо, кастрации, клеймении, создании колодцев и т. д. Особенно много такого рода производственных групп возникало в среде женского населения для производства разнообразных предметов материальной культуры (кошем, ковров, одежды, в ткачестве, рукоделии), приготовления пищи во время ритуальных обрядов, дойке скота (известен случай, когда одну верблюдицу доили шесть раз в день 4 женщины см.: Фиельструп, 1927. С. 94) и т. д. Производственные группы возникали и в связи с потребностями земледельческого хозяйства - для сооружения ирригационных сооружений, обработки земли, посева, полива, ухода за полями, сбора урожая, хранения, перевозки и др.; охоты и прежде всего облавной охоты, рыболовства, извоза, различных промыслов, ремесленного производства - кузнецы, шорки-ки, сапожники, плотники и т. д.

Время объединения и функционирования таких «целевых» групп (см. Роуз, 1989. С. 215) могло охватывать период от нескольких часов до нескольких месяцев и более, что определялось конкретными нуждами процесса производства. Производственная группа интегрировалась спонтанно в зависимости от ситуации и целевой установки производственного цикла. В принципе, в рамках всеобщей системы половозрастного разделения труда участие индивида в деятельности той или иной производственной группы было обязательным и постоянным процессом, когда он в течение всей своей жизни в зависимости от возраста, социального положения и профессиональной квалификации был задействован в выполнении тех или иных трудовых операций в рамках соответствующей производственной группы. Так, например, в условиях кочевого скотоводческого хозяйства существовала традиция поочередного выполнения многих трудовых обязанностей, особенно в сфере выпаса животных и т. д. Только лишь зажиточные индивиды могли нанять кого-либо для отправления своей очереди. В кочевом обществе производственные группы довольно часто возникали на основе найма работников (Чорманов, 1883. С. 42; Федоров, 1903. С. 17; МКЗ. Т. IV. Описания… С. 119 и др.). Вследствие всеобщей социальной дифференциации и имущественного неравенства система найма пастухов для выпаса скота и вообще работников производства имела широкое распространение. Одновременно практиковалось участие всех членов общины во всех элементах производственного цикла на основе принципов взаимопомощи и взаимодополнения. Интересно, что узкопрофильная специализация, особенно в среде пролетарской части населения, приводила к формированию в рамках производственных групп как бы наследственных профессиональных каст с особым характером циркуляции межпоколенной информации по принципу «от отца к сыну, от сына к внуку» и т. д. Так, например, особенно почетной считалась каста «табунщиков лошадей» (жилкышы) по сравнению, например, с чабанами (койшы) и т. д. (Баскин, 1986 и др.).

Производственные группы могли формироваться как на основе родства, так и независимо от него, поскольку система материального производства функционировала на базе экономической целесообразности. Однако работа предоставлялась прежде всего близким родственникам, затем дальним и лишь потом «чужеродцам». В этой связи следует отметить, что община формально носила се-мейно-родственный характер (Курылев, 1978. С. 136-140 и др.). «Хозяйства, входящие в состав аула,- свидетельствуют источники,- связаны всегда родством. Только в редких случаях в ауле попадаются киргизы разных родов и в этих случаях это наверняка припущенники, безземельные» (МКЗ. Т. IX. Общий очерк. С. 13). «Но не кровное родство,- уточняет П. Шебеста,- сохраняет общину как целое, а совместная хозяйственная деятельность. Именно она стоит всегда на переднем плане» (Цит. по: Кабо, 1986. С. 120). Поэтому в реальной жизни община включала не только генеалогических родственников, но и брачных партнеров и нередко чужеродцев.

Следует подчеркнуть, что такого рода производственные группы функционировали внутри общины и в рамках ее социокультурных стереотипов и механизмов потому, что являлись ее производными дериватами и результатом ее деятельности и организации ею всех элементов процесса прозводства. И если община представляла собой кооперацию трудящихся индивидов по поводу всего производственного цикла, то функционирование производственных групп обусловливалось совместной трудовой деятельностью по поводу отдельных элементов системы материального производства. В данном случае община представляет собой целостную систему натуральнопотребительской автаркии и самообеспечения, распределения и потребления, организации процесса прозводства в максимально полном объеме. Это своего рода микромир и микрокосм, социум, в котором конституируется вся социальная жизнь индивида, обеспечивается его жизнедеятельность и бытие.

Функционирование кочевой общины в значительной мере опосредствовалось посезонными особенностями процесса производства, поскольку «…условия летней и зимней пастьбы,- по свидетельству источников,- совершенно различны. Для лета прежде всего нужен хороший водопой,- трава же везде найдется. Для зимы же водопой не безусловно нужен,- скот может обойтись и без него, пользуясь снегом; для зимы нужно пастбище, или свободное от снега, или вообще с легко добываемым из-под снега кормом» (МКЗ. Т. III. Ч. II. Общая часть. С. 103). Поэтому в плане синхронной типологии следует выделить два типа общины, существование которых было обусловлено спецификой производственного процесса в различные периоды года. В зимний, ранневесенний и позднеосен-ний периоды получает свое развитие первый тип общины, который в соответствии с принципом дисперсности можно обозначить как минимальную (дисперсную) общину. В случае преобладания принципа концентрации в теплый период года имеет место второй тип общины, для обозначения которого может быть использовано понятие концентрированной или расширенной общины. В этой связи К. М. Тернбулом было точно замечено: «В некоторые сезоны, когда воды и пастбищ мало, скотоводы или рассеиваются мелкими группами, или, наоборот, собираются в большие группы, в зависимости от того, разбросаны источники воды и пастбища на широком пространстве или же они сосредоточены в нескольких местах. Это означает, что общественные горизонты постоянно колеблются: люди, которые в определенное время года обособлены и изолированы, в другое время и в другом месте вынуждены общаться с сородичами. Естественно, это требует особой формы организации, чтобы избегать возможных конфликтов и создавать здоровые, но гибкие взаимоотношения» (Тернбул, 1981. С. 23).

Минимальная община характеризуется прежде всего объединением трудовых усилий по обеспечению скота кормовыми ресурсами. Она получает свое развитие в зимний, ранневесенний и позд-иеосенний сезоны года, когда скудные кормовые ресурсы препятствовали концентрации скота и, следовательно, сосредоточению трудящихся индивидов в крупные группировки, а наличие снежного покрова препятствовало кочеванию и обусловливало стационарное состояние номадов. Размер общины в этот период года в наибольшей степени зависел от емкости пастбищных угодий вокруг зимовки и определялся количеством скота, способным прокормиться в течение зимы на данной территории. Община в данном случае функционирует как общественно-экономический институт, регулирующий использование кормовых ресурсов среды обитания.

Величина данного типа общины определялась, главным образом, условиями зимнего выпаса овец, которых выпасали равномерно-радиальными полосами на расстоянии 2-3 верст вокруг зимовки (МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 83, 132 и др.). «Предел, до которого киргиз-скотовод может увеличивать свое овечье стадо,- сообщают очевидцы,- ограничен сравнительно незначительною площадью пастбищ, расположенных вокруг его зимовки» (Там же. С. 132). Отсюда и соответствующие размеры общины, величина которой определялась оптимальным размером отары овец - не свыше 400-600 голов (МКЗ. Т. IV. Общий очерк. С. 40; МКЗ. Т. V. Очерк. С. 11-12; МКЗ. Т. VII. Общий очерк. С. 19; МКЗ. Т. IX. Общий очерк. С. 45 и др.)- Средний размер минимальной общины практически не превышал 5-10 хозяйств (Hudson, 1938. Р. 24- 25; Krader, 1963. Р. 281, 283; Idem, 1966. Р. 163; Толыбеков, 1971. С. 501; Марков, 1976. С. 172-173; Курылев, 1978. С. 136-139 и др.).

Размер минимальной общины зависел и от рельефа местности, и от природно-климатических условий. Как свидетельствуют источники, «в местностях с разчлененным рельефом аулы мелкие, в равнинных местностях - крупные. Так напр, в гористых Колбинской и Алтайской вол. на аул приходится 5,3 и даже 3,3 хоз., а в Уланской вол. уже 11,7 и в Курчумской 19 хозяйств» (МКЗ. Т. IX. Общий очерк. С. 11). При этом общины, зимующие в лесистой местности, состояли из 5-10 хозяйств, а на равнине - из 11-24 хозяйств (МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 83-84).

Помимо природных факторов значительное влияние на размер общины оказывала степень обеспеченности скотом. Как свидетельствуют источники, «…влияет состоятельность хозяев или лучше сказать численность принадлежащих им стад… Аулы бедные скотом могут быть многочисленнее, чем богатые. Случается, что богатый хозяин выделяется в самостоятельный аул» (МКЗ. Т. IX. Общий очерк. С. 12). Так, например, в Петропавловском уезде самые мелкие аулы, состоявшие из одного хозяйства, были наиболее обеспеченными скотом (55,6 единиц скота в переводе на крупный рогатый скот), в то время как в самых крупных аулах - на одно хозяйство приходилось 13,8 единиц скота (МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 86).

Данный тип общинной организации характеризуется также обеспечением целого ряда других элементов процесса производства, в частности, сбором топлива (КРО, 1964. С. 150; МКЗ. Т. II. С. VII и др.), очисткой поверхности пастбища от снежного покрова (Добросмыслов, 1895. С. 89; МКЗ. Т. IV. Описания… С. 87 и др.), устройством ночлега для скота (Чорманов, 1906. С. 3; МКЗ. Т. I. Приложения. С. 34; МКЗ. Т. П. С. XXVI; МКЗ. Т. IX. Общий очерк. С. 51; МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 132, 160 и др.), обеспечением его водой (МКЗ. Т. I. Киргизское хозяйство. С. 92; МКЗ. Т. IV. Описания… С. 128 и др.), сбережением слабого и больного скота, неспособного к самостоятельной тебеневке (МКЗ. Т. 1. Приложения. С. 34-35; МКЗ. Т. XI. Общий очерк. С. 55 и др.) и т. д. Минимальная община, как мы уже отмечали, получала свое развитие и в позднеосенний период года, когда номады, ожидая установления устойчивого снежного покрова, находились в дисперсном состоянии и нередко стационарно располагались на своих кузеу (МКЗ. Т. П. С. IV и др.). В ранневесенний период кочевники дифференцировались на еще более мелкие хозяйственные группы со средним размером отары овец в 50-70 голов и, откочевав с территории зимних пастбищ, выжидали наступления периода произрастания растительного покрова в стационарном состоянии (МКЗ. Т. IV. Описания… С. 114, 103, 127; МКЗ. Т. П. С. XXII; МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 145 и др.). И в том, и в другом случае главным условием организации процесса производства выступала необходимость обеспечения скота кормами.

Вследствие этого минимальные общины характеризуются, главным образом, общинной собственностью на землю, в частности, на территорию в радиусе 2-3 км вокруг зимовки (МКЗ. Т. П. С. VI- VIII. XII; МКЗ. Т. III. Ч. И. Общая часть. С. 103-104; МКЗ. Т IV Описания… С. 96, 97; МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 87-88, 97-101 и др.), позднеосенние (МКЗ. Т. II. С. V, XII, XXIV; МКЗ. Т. IV. Описания… С. 96 и др) и ранневесенние пастбища (МКЗ. Т. IV. Описания… С 114, 127 и др.). В этой связи средневековые источники свидетельствуют: «Так как была зима, каждый человек находился на своих зимовках, где имелся корм для скота» (МИКХ. С. 217). «Всякое отделение,- сообщают авторы начала XIX в.,- для зимних кочевьев имеют определенные места… и владеют оными, как собственностью каждого, никто из посторонних кроме собственного хозяина уже пользоваться ими не может» (КРО, 1964. С. 158). М. Бурнашев и Т. Поспелов отмечают, что казахи «зимой возвращаются на непременные свои места» (Там же. С. 150). «…Киргизы каждый год зимуют на однех и тех же местах, и эти зимовки у них давния, родовыя, которыми они дорожат больше, чем теми местами, на которых они кочуют в летнее время. Следовательно они зимой делаются, можно сказать, людьми оседлыми…» (Померанцев, 1871. № 21). «Зимовки,-пишет А. К. Гейне,- обыкновенно сохраняются из рода в род, как нечто наследственное и драгоценное» (Гейне, 1897. Т. I. С. 60). «На зимовки киргизы приходят каждогодно,- сообщает М. Чорманов,- в самую глубокую осень, и весьма дорожат ими [как] наследственною собственностью» (Чорманов, 1906. С. 3). «Везде корук (зимнее пастбище - Авт.), - свидетельствуют очевидцы,- является предметом особых забот киргиз, его тщательно оберегают от потрав, сохраняя на самое трудное время. Поэтому корук обыкновенно находится в обособленном пользовании отдельных аулов. Хотя обычно он не ограничен от прочих пастбищ, но каждый аул хорошо знает свое пастбище; а в горах, где корук приобретает особенно важное значение, территория его нередко ограничивается от соседских пастбищ искусственными границами,- кучами камней» (МКЗ. Т. III. Ч. П. Общая часть. С. 118). Обычное право в этой связи гласит: «Кто чужею землею завладеет, от того отбирается оная, хотя бы чрез 15 лет…» (Броневский, 1830. Ч. 43. Кн. 124. С. 278. § 59. См. также: Баллюзек, 1871. С. 151).

Общинная собственность на землю представляла собой совокупность прав собственности всех членов данной общины. Поэтому члены общины имели постоянные права на выпас скота на общинных землях. Община могла за плату отчуждать данное право собственности (МКЗ. Т. IV. Описания… С. 112 и др.). Но ни один индивид не мог самостоятельно распорядиться своим правом собственности, в частности, не мог взять на выпас скот или взять к себе зятя, имеющего скот, без разрешения общины, не мог продать данное право и т. д. (МКЗ. Т. IV. Общий очерк. С. 31 и др.). «Община,- свидетельствуют «Материалы по киргизскому землепользованию»,- является охранительницей прав отдельных членов ея, когда она принимает к себе на равных правах отсутствовавшего члена ея, или когда она не допускает захвата части, скажем, покосов… Она охраняет интересы всей группы, когда не позволяет отдельным хозяевам продать их право на землю постороннему общине лицу… Община решает вопрос о допущении на ея территорию чужого скота для пастьбы; она решает допустимо-ли наделение вновь образующегося хозяйства (отау) землею…» (МКЗ. Т. IX. Общий очерк. С. 33).

Основным противоречием в процессе жизнедеятельности общины являлось противоречие между коллективной организацией процесса производства и общинной собственностью на пастбищные угодья, с одной стороны, и частно-семейной собственностью на скот, с другой. Именно последняя являлась основным источником сегментации общины. По мере увеличения количества скота либо женитьбы сыновей происходила сегментация общины (см. параграф 7.1.).

Таким образом, община у кочевников - это функция специфических материальных условий труда и жизни массы непосредственных производителей. Она характеризуется частной собственностью на скот и общинной собственностью на землю. Другими словами, минимальная община являлась не только функционально интегрированным организмом, но и единицей землевладения и землепользования, общественно-экономическим институтом по наиболее рациональной организации процесса производства и обеспечению скота кормовыми ресурсами. Она возникала в результате наименьшей емкости пастбищных угодий и наименьшей интенсивности движения номадов, как следствие наибольшей дисперсности общественного производства номадов в пространстве.

Второй тип нашей синхронной типологии - так называемая расширенная община - получает свое развитие в период наивысшей продуктивности растительного покрова, т. е. в теплое время года. В летний период номады концентрировались в значительно более крупные хозяйственные объединения, нежели в зимний, что компенсировалось кочеванием на небольшие расстояния (Броневский, 1830. Ч. 43. Кн. 123. С. 77 и др.). Расширенная община в своих размерах не была столь жестко лимитирована как минимальная община, величина которой обусловливалась емкостью кормовых ресурсов на строго нормированной территории вокруг стационарной зимовки. Размеры общины в летний период гораздо больше зависели от целесообразности системы кочевания, поскольку использовав растительный покров на одном пастбище, номады переходили

на другое.

Поэтому расширенная община могла достигать больших размеров, но, в основном, составляла объединение двух-трех и реже большего числа минимальных общин. Летом, свидетельствуют очевидцы, несколько зимних аулов объединяются в группу (МКЗ. Т. IV. Описания… С. 119 и др.). «…Различали зимний и летний аул. Последний более многочислен чем первый и состоит обыкновенно из нескольких зимних аулов. Впрочем иногда зимний аул разбивается на 2 и более части и частями входит в состав 2-х и более летних аулов…» (МКЗ. Т. IX. С. 11). «С начала кочевки группировка хозяйств изменяется. Обыкновенно несколько зимних аулов соединяются в один летний, который совместно совершает кочевку и распадается только по возвращении к своим кстау» (Там же. С. 13). Продуктивность пастбищных угодий и возможность их использования в теплое время года, как мы уже отмечали, определялись не столько их кормовой производительностью, но сколько обеспеченностью водными источниками. Это обусловливалось тем, что недостаточная емкость пастбищных угодий восполнялась системой кочевания и периодической сменой территорий для выпаса скота. «При степном просторе всегда можно найти подходящее пастбище,- единственным затруднением в это время бывает подыскание водопоя» (МКЗ. Т. III. Ч. II. Общая часть. С. 103). Поэтому главным требованием, которое предъявляли номады к организации летнего выпаса скота и качеству пастбищных угодий, являлась обеспеченность их водными источниками, что было обусловлено их всеобщим дефицитом в аридной зоне Евразии в теплое время года. Вследствие этого, как мы уже отмечали, прослеживается доминирующая роль искусственных водоисточников в водном балансе кочевого скотоводческого хозяйства (см. параграфы 3.2., 4.2. и 5.2.). Поскольку создание искусственных водоемов и необходимость их ежегодного и посезонного восстановления, водопой скота требовали значительных трудовых усилий, то на этой основе и происходило объединение трудящихся индивидов в расширенные общины. Как мы уже отмечали, немалых трудовых затрат требовал и процесс водопоя скота из естественных источников. Вследствие этого данный тип общины характеризуется прежде всего общностью трудовых усилий и совместной производственной деятельностью по наиболее рациональному обеспечению своих хозяйственных потребностей водными ресурсами, а также обеспечению таких элементов процесса производства, как стрижка, дойка, случка, кастрация, клеймение скота, создание многочисленных предметов материальной культуры и т. д. Особенно важным и чрезвычайно трудоемким был процесс обеспечения сохранности молодняка. Как всегда углубленной кооперации требовал выпас скота (см. параграф 4.2.). В целом комплекс трудовых усилий в расширенной общине охватывал практически все виды деятельности, выполнение которых могло быть обеспечено в теплое время года и было абсолютно необходимо для полноценного функционирования кочевого скотоводческого хозяйства.

Вследствие первостепенной значимости воды для жизнедеятельности человека в условиях аридной зоны и того, что одной из важнейших функций расширенной общины было обеспечение скота водой, данный тип общины распространял функции собственника на искусственные источники воды (МКЗ. Т. IV. Описания… С 88, 90, 97-98, 100, 119; МКЗ. Т. V. Очерк. С. 42; МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 90, 92-93; Букейхан, 1927. С. 67-68; Фиельструп, 1927. С. 105-106; Шахматов, 1956. С. 114-121 и др.). Общинная собственность на искусственные водоисточники закреплялась необходимостью ежегодных и сезонных работ по обеспечению их функционирования и поддержания в нормальном состоянии. В этой связи интересно сообщение А. Оразова о том, что за пользование чужим колодцем надо было отработать (Оразов, 1964. С. 7). Иначе говоря, создание колодца определяло право первого пользования: «…хозяин колодца имеет преимущественное обычное право поить свой скот в первую очередь…» (Ищенко и др., 1928. С. 65), что в условиях всеобщего дефицита водных ресурсов фактически означало монопольное право на них.

На использование естественных водоемов, как мы уже отмечали, распространялось право первозахвата (Баллюзек, 1871. С. 150-151 Фиельструп, 1927. С. 79, 104 и др.). «Кочуют обычно одной и той же дорогой,- свидетельствуют очевидцы,- выбирая для стоянок по возможности одни и те же обычные водопои. Не редко бывает впрочем, что обычное место на водопое оказывается занятым ранее пришедшими родовичами; в таком случае опоздавший устраивается рядом. Спора из-за этого не бывает,- так как в данном случае происходит только как бы мена местами у одного и того же водопоя» (МКЗ. Т. III. Ч. II. Общая часть. С. 106-107). Однако периодическое усыхание и посезонная минерализация естественных водоемов в сочетании с их дефицитом обусловливали преобладание регулированных отношений в использовании водных источников и, в целом, второстепенную роль института «первозахвата», который, на наш взгляд, являлся всего лишь юридической фикцией (см. параграфы 7.2. и 7.3.).

В этой связи интересно то, что расположение колодцев не всегда было известно всем членам рода (Логашова, 1976. С. 35). И. Льюис сообщает, что кочевники всячески скрывали информацию о месте выпадения осадков и состоянии пастбищ даже от родственных кочевых групп (Никифоров, 1974. С. 217). В засушливое время года номады, как правило, группировались вокруг строго регламентированных водоемов как искусственного, так и естественного происхождения, а процесс кочевания строился таким образом, что представлял собой последовательное движение от одного водоисточника к другому (МКЗ. Т. IV. Описания… С. ПО; МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 88, 94; Шнайдштейн, 1974. С. 71 и др.).

Следует отметить, что община, присваивая источники воды, одновременно присваивала функцию собственника на пастбищные угодья, расположенные вокруг данного водного источника. Именно на этой основе происходило присвоение в общинную собственность кормовых ресурсов на территории, расположенной вблизи водоема (МКЗ. Т. XII. Общая часть. С. 90 и др.). Это было обусловлено тем. что использование пастбищ, не обеспеченных никакими водоисточниками, не могло иметь места в аридной зоне в силу биологической природы как самого человека, так и его скота (Гельдыха-нов, 1973 и др.). В виду этого использование пастбищных угодий во многом определялось правилами водопользования и водовладе-ния. Следовательно, расширенная община, в отличие от минимальной, осуществляла функции собственника пастбищных угодий опосредствованно отношениям собственности на источники воды.

В данном случае община выступает не только в качестве общественно-экономического института, регулирующего систему водопользования и водовладения и обеспечивающего процесс производства в сфере скотоводческого хозяйства, но и как единица землепользования и землевладения*( Когда мы говорим о землепользовании и землевладении, то фактически речь идет о пастбищепользовании и пастбищевладении. Но мы просто пользуемся привычными терминами) . Очевидцы свидетельствуют, что к аулу, стоящему на своем водопое, несмотря на отсутствие ясно выраженных границ, нельзя было подгонять скот ближе, чем на 2 версты (МКЗ. Т. IV. Описания… С. 110 и др.). «Отдалите ваши шатры, приблизьте ваши сердца»,- гласит туарегская пословица (Капо-Рей. 1958. С. 242). Поэтому представляются вполне закономерными сообщения источников о наличии «своих земель» на джайляу (МКЗ. Т. II. С. XXIII; XXVI; МКЗ. Т. IV. Описания… С. 99 и др.). «Всякое отделение… имеет определенные места… и для летних кочевьев, и владеет оными, как собственностью…» (КРО, 1964. С. 158). «По образу своей кочевой жизни киргиз-кайсаки весной со всем скотом и имуществом переходят так, как бы принадлежащими уже для каждой волости местами…» (Там же. С. 149). «Каждый аул,- сообщают источники,- должен иметь… особые пастбища для весенних, осенних и летних стойбищ» (Чорманов, 1871. № 33).

В социальном плане расширенная община в своих основных параметрах сближалась с минимальной общиной, поскольку характер и смысл внутриобщинных отношений опосредствовались частной собственностью на скот, что определяло неодинаковое положение членов общины. Степень обеспеченности скотом обусловливала отношение индивида к пастбищным угодьям, организации общественного производства и жизнедеятельности общины, возможность потребления произведенного продукта, а также различные формы зависимости, участие в работе производственных групп и т. д. (см. параграфы 7.2., 7.3. и 8.2.). Расширенная община, иначе говоря, характеризуется сосуществованием частной собственности на скот и групповой собственности на искусственные, а через право перво-захвата и на естественные, водоисточники, а также опосредствованной общинной собственностью на кормовые ресурсы пастбищ, расположенных вокруг источника воды.

Таким образом, территориально-общинная организация, игравшая ведущую роль в социальной организации, может быть представлена в виде интегральной целостности разнообразных социальных организмов, регулировавших систему материального производства во всей ее полноте и всеобщности. Социально-экономическую инфраструктуру территориально-общинной организации, как и ьсе-го кочевого общества в целом, образовывали многочисленные производственные или хозяйственные группы, функционировавшие на основе единой системы разделения труда. Община на базе кооперации и совместного труда обеспечивала функционирование всей совокупности производственных процессов и регулировала систему жизнедеятельности кочевого общества, опосредствовала «обмен веществ» внутри данного социального организма, определяла характер и направленность развертывания всего комплекса производственных отношений. Дифференциация в способах жизнедеятельности по сезонам года обусловила функционирование минимальной общины в зимнее время года в условиях стационарного образа жизни (от 3 до 6 месяцев) по поводу обеспечения скота кормами и расширенной общины - в теплое время года в условиях регулярных перекочевок (от 6 до 9 месяцев) по поводу обеспечения скота водой (Масанов, 1984; Он же, 1984а и др.).