1.1. ТИПОЛОГИЯ МЕСТООБИТАНИЙ КОЧЕВНИКОВ

Функционирование кочевого скотоводческого хозяйства как особого типа производственной деятельности во многом детерминировалось географической средой. Поэтому кочевничество существовало только лишь в локальных пространственно-исторических границах с определенной амплитудой климатических условий жизнедеятельности в особых экологических нишах. Вследствие этого оно было тесно взаимосвязано с природными ресурсами среды обитания и посредством антропогенных процессов было органически включено в окружающую среду. Кочевые ареалы характеризуются рядом геофизических и природно-климатических условий.

Экологические зоны, занимаемые кочевниками в историческое и настоящее время, отличаются рядом специфических особенностей, заметно отличающих их от других природных областей (Капо-Рей, 1958; Мурзаев, 1952; Он же, 1966; Петров, 1973; Зайчиков, 1974; Одум, 1975. С. 499-509; Мордкович, 1982; Радченко, 1983; Федорович, 1973 и др.). Местообитания номадов могут быть типо-логизированы в соответствии с принципами общепринятой экологической систематики в качестве ареалов и маргинальных зон по ряду взаимосвязанных и взаимозависимых признаков. Поскольку экосистема представляет собой совокупность всех пространственно локализованных организмов, связанных потоками энергии между собой и со средой обитания взаимодействиями экологического характера (Одум, 1975. С. 16-17; Агесс, 1982. С. 7; Реймерс, 1990. С. 559 и др.), то выделяемый нами ареал или ареальная зона должен соответствовать номадной экосистеме, когда кочевники скотоводы и их среда обитания объединены в единое функциональное целое, возникающее на основе взаимозависимости и взаимодополнения и обеспечивающее саморегулирующуюся циркуляцию вещества, энергии и информации (там же). В свою очередь, второй элемент нашей типологической схемы - маргинальная зона - может быть соотнесен с понятием «экотона», т. е. пограничной зоной между экосистемами, «зоной напряжения», имеющей значительную линейную протяженность и отличающуюся более высокой плотностью и разнообразием локализующихся здесь организмов - так называемым «краевым эффектом» (Одум, 1975. С. 203-204; Агесс, 1982. С. 8 н др.)-и выполняющей роль передатчика информации и потоков энергии между экосистемами.

К потенциально кочевым ареалам, на наш взгляд, следует отнести экосистемы, характеризующиеся аридностью и континенталь-ностью природно-климатических условий, посезонной продуктивностью, разреженностью и низкой кормовой производительностью растительного покрова, вследствие этого, преобладанием ксероме-зофитов, мезоксерофитов, ксерофитов, псаммофитов и галофитов, с очевидным антропогенным характером жизнедеятельности растительности. В основном, это степи, полупустыни, пустыни, горные и предгорные районы аридной зоны. По большей части эти ареалы ограничены изогиетами 200-400 мм. Дефицит атмосферных осадков в ареальных зонах, повышенная величина солнечной радиации, изменчивость и колебания природно-климатических условий, периодически повторяющиеся засухи, ограниченность водных и почвенных ресурсов, разреженность и низкая продуктивность растительного покрова, большая предрасположенность почвенного слоя к эрозии и опустыниванию, ветры и повышенная чувствительность экосистемы к внешним воздействиям являются ограничительными факторами; они лимитируют хозяйственную деятельность человека и требуют от него своеобразных форм социокультурной адаптации. Кочевое скотоводческое хозяйство в условиях такого рода экосистем является доминирующей, а зачастую единственно возможной отраслью хозяйства не только в доиндустриальную эпоху, но и на современном этапе исторического развития. К числу крупнейших ареалов номадизма относятся Казахстан, Монголия, Джунгария, Аравийский полуостров, пустыни и полупустыни Ближнего и Среднего Востока, Южной Азии и отчасти Понто-Каспийского региона, Сахара и саванно-сахельская зона Северной Африки. Попытки использовать территории кочевых ареалов под земледельческое хозяйство, как правило, в долговременной перспективе малоэффективны; они наносят экосистеме непоправимый урон и усугубляют процессы эрозии и опустыниваня.

Кочевой ареал в Казахстане охватывает территорию Туран-ской и Прикаспийской низменности, Устюрта, Тургайского, Предуральского (Эмбенского) плато, Бетпак-Далы, Прибалхашской равнины, Центрально-Казахстанского мелкосопочника, Мугоджар, Мангыстауских гор, часть возвышенности Общий Сырт, а также предгорные и горные районы Алтая, Тарбагатая, Джунгарского и Заилийского Алатау, Киргизского хребта. В природно-ландшафтном отношении - это степная, полупустынная и пустынная зоны Казахстана, ограниченные изогиетами менее 400 мм атмосферных осадков, со слаборазвитой гидрографией. Следствием всеобщности преобладания кочевого скотоводческого хозяйства, нуждающегося в больших по площади охвата пастбищных угодьях, является низкая плотность населения на территории этого ареала-1-1,5 чел. на кв. км.

К маргинальным зонам относятся субаридные районы, обеспеченные атмосферными осадками в количестве более 400 мм, а также стабильными непересыхающими пресными водоемами естественного происхождения, либо реками с постояннным круглогодичным стоком воды. Расположенные зачастую на стыке природно-ландшафтных зон, маргинальные районы характеризуются более разнообразным и плотным растительным покровом, участками плодородной почвы, в частности аллювиального происхождения, более равномерным распределением атмосферных осадков по сезонам года, отсутствием сильных ветров, сдувающих снег в зимний период, сравнительно стабильными климатическими циклами и т. д. Они, как правило, располагались по периферии кочевых ареалов (периферийные маргинальные зоны), в речных долинах, по которым могли вклиниваться вглубь кочевых ареалов, в околоозерных районах, лесостепной и низкогорной зонах (дискретные или локальные маргинальные зоны) и чаще всего располагались на стыке с оседло-земледельческими ареалами; кое-где они перемежались оазисами (оазисно-маргинальные зоны), либо в силу местных особенностей климата, рельефа, ландшафта играли роль разделительной полосы между различными кочевыми ареалами. Маргинальные зоны могли располагаться и внутри оседло-земледельческих ареалов (дисперсные маргинальные зоны) и т. д.

В данных географических условиях чаще всего наблюдается наличие комплексного, так называемого; «полукочевого» хозяйства (Першиц, 1961; Марков, 1976; Андрианов, 1985 и др.) с большим удельным весом прочих видов хозяйственной деятельности - обычно земледелия, стационарными пунктами торгового обмена, в том числе городами, но с преобладающей ролью различных форм скотоводства. Это было обусловлено тем, что природные ресурсы среды обитания, хотя и определяли зачастую доминанту кочевого скотоводческого хозяйства, но в тех или иных пределах допускали занятие земледелием, рыболовством (Жданко, 1960 и др.). В результате этого в маргинальных зонах в зависимости от конкретных географических условий имело место огромное многообразие хозяйственных комплексов с различной отраслевой структурой. К числу маргинальных зон можно отнести семиаридные районы Средней Азии, Ближнего и Среднего Востока, Западной и Южной Сибири, предгорные районы Центральной Азии и практически все оазисы, речные долины и околоозерные регионы на периферии аридной зоны Евразии и Северной Африки. Именно здесь локализовались многие города, торговые пункты, остановки Великого Шелкового пути и т. д.

Маргинальная зона на территории Казахстана охватывала оазисы, речные долины, околоозерные районы, предгорные и низкогорные участки преимущественно по периферии номадного ареала. Она включала, по-видимому, южную часть Западно-Сибирской низменности, некоторые предгорные районы на востоке и юго-востоке Казахстана, речные долины Сырдарьи, отчасти Иртыша, Тобола, Ишима, Урала, отдельных рек Семиречья, околоозерные районы Арала и т. д. Так, например, узкая полоса предгорий Алтая, Тарбагатая, Джунгарского и Заилийского Алатау, Киргизского хребта, где атмосферные осадки составляли в среднем 500 мм в год, представляла собой благоприятную среду для развития земледельческого хозяйства и именно здесь в XVIII-XIX вв. возникают города и различного рода населенные пункты. В свою очередь, Присырдарьинский регион за счет развитого поверхностного стока и аллювиальных почв, мягкой и непродолжительной зимы в равной мере был как центром земледельческого хозяйства (Макшеев, 1956 и др.), так и местом многочисленных зимовок кочевников-казахов (Гродеков, 1889 и др.). Вследствие разнообразия природных условий в маргинальной зоне Казахстана имели место не только кочевое скотоводческое хозяйство, но и земледелие, рыболовство и т. д. Здесь развивались торговля, ремесло, строились города, а плотность населения была гораздо большей, чем в ареале номадизма. Взаимодействие кочевого скотоводства с прочими видами хозяйственной деятельности и в первую очередь с земледелием в маргинальных зонах определялось как развитием номадизма в ареаль-ных экосистемах, социально-экономическими и политическими факторами, взаимоотношениями кочевников с оседло-земледельческими государствами и т. п., так и периодическими и многолетними колебаниями природно-климатических условий. В случае, например, политической гегемонии номадов и военных конфронтации городской образ жизни здесь мог приходить в упадок, а земледелие могло полностью или частично вытесняться из структуры хозяйственных занятий. Впрочем, это могло иметь место и в результате изменения природно-климатических условий, в частности аридиза-ции климата, либо уменьшения полноводности речного стока и т. д. Под воздействием указанных причин могли происходить и обратные процессы, например, оседание номадов в условиях включения маргинальных зон в состав оседло-земледельческих государств и т. п. В эпоху до Великих географических открытий, когда полностью преобладала внутриконтинентальная торговля, маргинальные зоны и возникающие здесь города играли чрезвычайно важную роль в системе общественного разделения труда в масштабах всей Евразии, являлись ретрансляторами культурных инноваций и т. д. (Литвинский, 1984; Байпаков, 1986; Байпаков, Ерзакович, 1971 и др.). В последующее время происходит снижение значимости указанных зон в процессах диффузии и аккультурации, городской образ жизни приходит в упадок, роль земледелия снижается. В целом динамика пространственно-временного взаимодействия кочевых ареалов и маргинальных зон коррелировалась аритмией социокультурных и прежде всего политических процессов, углублением системы общественного разделения труда, а также изменчивостью природно-климатических условий.

Таким образом, кочевничество в пространственном отношении было строго локализовано в пределах территорий с определенной характеристикой природных условий жизнедеятельности, т. е. было экологически детерминированно. Местообитания кочевых народов в зависимости от комплексности природных ресурсов и климатических условий, емкости экологической ниши могут быть подразделены в типологическом отношении на ареалы и маргинальные зоны, по-разному реагирующие и влияющие на хозяйственную деятельность человека, субстанционально предопределяющие параметры и направленность развития системы материального производства, характер ее эволюции и трансформации.

Наряду с этим следует отметить, что характерные особенности природно-климатических условий на всем ареале Евразии и в частности в Казахстане сложились в основном в эпоху голоцена и за последние тысячелетия не претерпели значительных изменений. Как полагают исследователи, в послеледниковую эпоху завершилось формирование климата, естественно-природных ландшафтов и биоценозов казахстанской экосистемы. В частности, стабилизировались структура и состав растительного и почвенного покрова, особенности расположения и функционирования гидрографической сети, характер и степень увлажнения, термический режим и продолжительность теплого и холодного сезонов года, горизонтально-вертикальная зональность, весь комплекс природно-климатических условий (Шнитников, 1957; Климат Казахстана, 1959; Чупа-хин. 1968; Казахстан, 1969; Быков, 1979 и др.).

Однако, как свидетельствуют многочисленные палеоклиматиче-ские исследования, в исторически обозримое время прослеживается частичная изменчивость большинства элементов климата во времени (Вайсберг, 1980; Монин, 1980; Мизун, 1986 и др.). В наибольшей степени это касается степени увлажнения природно-климатических условий, количества атмосферных осадков, полноводности гидрографической сети, продолжительности теплого и холодного сезонов года. Широкой известностью в этой связи пользуется, например, палеоботаническая схема Блитта-Сернандера, охватывающая эпоху голоцена. Согласно данной схеме после окончания бо-реального периода с умеренно теплым климатом наступает атлантическая фаза с теплым и влажным климатом (климатический оптимум) в 5000-3000 (5475 ±350 и 2975 ±224) гг. до н. э. На смену атлантическому периоду приходит суббореальный с теплым и сухим климатом (рубеж III-II тысяч, до н. э.), достигающим своего пика в фазу ксеротерма в XVIII-VIII вв. до и. э. В начале 1 тысяч, до н. э. наступает продолжающаяся и поныне субатлантическая фаза с прохладным и влажным климатом, характеризующаяся двумя так называемыми «малыми ледниковыми эпохами» в последних веках 1 тысяч, до н. э. и в 1500-1800 гг. (Шнитников, 1957. С 213-283; Ле Руа Ладюри, 1971; Хотинский, 1977; Дроздов, 1982; Вайсберг, 1980. С. 12; Вереш, 1979. С. 183-185; Он же, 1985. С. 115-116; Косарев, 1981; Он же, 1984; Хабдулина, Зданович, 1984; Герасимов, 1985. С. 62; Мизун, 1986. С. 93; Варущенко, Вару-щенко, Клиге, 1987. С. 210-218 и др.).

Дискуссионным остается вопрос о характере более частных климатических трансформаций. По мнению одних исследователей, в Евразии такие колебания климата были цикличными. Широкой известностью, например, пользуется гипотеза Петерсона-Шнитни-коза о 1800-1900-летних циклах колебания климата. В свою очередь, пишет А. В. Шнитников, этот ритм подразделяется на фазы. Во-первых, на прохладно-влажную фазу в 300-500 лет, характеризующуюся увеличением стока рек, повышением уровня озер, возрастанием общей увлажненности климата. Следующей фазой была стадия сухого и теплого климата продолжительностью в 1000 лет, сопровождающаяся отступлением оледенения, усыханием болот и торфянников, уменьшением стока рек, понижением уровня озер, общей аридизацией климата. Между каждой из этих фаз, по мысли автора, существовали некоторые переходные периоды продолжительностью в 100-300 лет (Шнитников, 1957. С. 283-284). При этом, отмечают исследователи, наиболее чувствительной к изменениям климата является переходная от одного ландшафта к другому зона. Вследствие этого и, повидимому, в зависимости от изменения климата - увлажнения или усыхания, похолодания или потепления - маргинальные зоны могли поглощаться ареалами, а из ареалов могли выделяться по периферии новые маргинальные зоны (см. в этой связи: Гумилев, 1966; Он же, 1966а; Он же, 1971; Косарев, 1981;Он же, 1984; Вереш, 1979 и др.).

Вместе с тем многие исследователи отрицают цикличность климатических трансформаций и признают непериодические флуктации климата, которые также обусловливали изменение характера атмосферных осадков и приводили к передвижкам природно-ландшафт-ных зон (Ле Руа Ладюри, 1971 и др.). В этой связи было обращено внимание на то, что между VI и II тысяч, до н. э. во всем Афро-Азиатском регионе происходила общая аридизация природно-климатических условий, что совпало по времени с возникновением земледелия и скотоводства (Природа и ресурсы, 1984. № 1. С. 4-5 и др.). Как бы то ни было, расходясь в конкретных оценках и взглядах, исследователи в принципе признают разнообразные колебания природно-климатических условий, их изменение во времени.

Несомненно, что такого рода климатические трансформации оказывали существенное влияние на характер хозяйственно-культурной деятельности человека и требовали от него каждый раз соответствующей перестройки всей системы жизнедеятельности. На наш взгляд, флуктуации климата особенно сказывались на системе материального производства в маргинальных зонах и могли приводить к постепенному отказу от многоцелевой структуры хозяйства в тех случаях, когда эти районы поглощались ареалами, либо, наоборот, при выделении новой маргинальной зоны моноструктура хозяйства могла трансформироваться в полиструктуру и т. д. Такого рода процессы, обусловленные, в частности, многолетним периодом засух в Северной Африке, происходили в саванно-сахельской зоне в 60-80-х гг. нашего столетия. Аридизация климата способствовала опустыниванию данной зоны и последующему вытеснению земледелия из структуры хозяйственных занятий, массовой миграции оседлого и полукочевого населения в города, изменению образа жизни и рациона питания значительной части населения (Скури, 1984 и др.).

Таким образом, в результате флуктуации климата в маргинальных зонах имели место преимущественно преобразования структуры хозяйственных занятий, тогда как в кочевых ареалах происходили качественно иные процессы. Изменения климата в ареалах в самках стабильной территории приводило, на наш взгляд, к полной пеэестройке внутрихозяйственной структуры, т. е. трансформации доминирующего типа хозяйства. Иначе говоря, если колебания климата в маргинальных зонах обусловливали как бы вымывание одних типов хозяйства и повышение удельного веса других, то в ареалах - детерминировали внутриотраслевую перестройку и нередко- возникновение качественно новых типов хозяйства. Вместе с тем именно в ареалах прослеживается наибольшая консервативность хозяйственно-культурных типов, обусловленная жесткой экологической детерминированностью системы материального производства, тогда как в маргинальных зонах имеет место большая пластичность и гибкость хозяйственной адаптации как к природной, так и социальной среде.