Три раза по пути к имению аль-Калли Картер заблудился. Он слишком спешил и почти не спал ночью. Да и дорога на самую вершину Бель-Эйр была такая извилистая.

У ворот ему пришлось дважды объяснять охраннику, кто он такой. Тот позвонил в дом, и через минуту или две его наконец пропустили. Потом опять пришлось подождать, пока один царственного вида павлин неспешно переходит дорогу.

Входную дверь отворил Якоб, официально улыбнулся и повел Картера через просторный холл и целую анфиладу комнат в задней части дома. Они прошли по выложенной плитами террасе, приблизились к бассейну. Аль-Калли неспешно плавал от бортика к бортику. Картера усадили за стол со стеклянной поверхностью. Якоб удалился, вместо него вскоре возник слуга и предложил гостю кофе. Картер с благодарностью принял предложение.

Утреннее солнце бросало отблески на ярко-зеленую лужайку, чистую голубую воду бассейна, пурпурные цветы палисандровых деревьев. В ветвях щебетали птички, легкий ветерок шевелил листву, словом — идиллия, просто рай, и Картер вдруг подумал: «Может быть, это не так уж и плохо, быть богатым?»

Потом вдруг пришла другая мысль: «Как в таком райском уголке нашлось место бестиарию?»

Аль-Калли проплыл еще раз, затем ловко и быстро вышел из бассейна, подтянувшись на руках. К удивлению Картера, он оказался совершенно голым, на обнаженном загорелом теле медного оттенка не было ни волоска, как и на голове. И еще он был очень строен, подтянут и мускулист. Вот он взял лежавшее на мостках полосатое полотенце и начал энергично растираться с головы до ног, затем накинул белый халат и подошел к Картеру, завязывая пояс.

— Не ждал вас так рано, — заметил он, усаживаясь рядом за стол. Вскинул подбородок, и тотчас, словно из ниоткуда, возник слуга, на этот раз с серебряным подносом. На нем стояли две хрустальные чаши с фруктами, корзина с хлебом и сладкими булочками, а также прозрачный кувшин с соком гуавы. Слуга расставил угощение. Аль-Калли спросил: — Может, желаете что-то еще? Сосиски, яичницу?

— Нет, спасибо, этого более чем достаточно, — ответил Картер.

— Когда я учился в школе в Англии, никогда не понимал их пристрастия к сосискам, копченой рыбе и прочему, особенно по утрам. — Он подлил себе в кофе сливок, отпил глоток. На сапфировом кольце повисла капелька воды, упала на стол. — Во многом я не приверженец английских вкусов.

У Картера не было определенного мнения на этот счет.

— Но по крайней мере мне не придется спрашивать, зачем вы здесь, — с легкой улыбкой заметил аль-Калли. — Хорошо ли спали?

— Почти не спал.

— Рад слышать это. Стало быть, мне все же удалось произвести на вас впечатление.

— Впечатление — это еще слабо сказано.

— Возможно. Но неужели нет на свете подходящих, выразительных слов для описания моего бестиария?

— Думаю, что нет, — ответил Картер. Впрочем, он пришел сюда сказать очень важную вещь и решил не откладывать в долгий ящик. — Я много размышлял над тем, что вы вчера говорили.

— И?..

— Я не могу согласиться со всеми вашими требованиями, и прежде всего держать это открытие в тайне. Ведь в вашем владении находится самый удивительный, самый потрясающий и чудесный… зоопарк, — Картер еще не решил, как лучше назвать увиденное, «бестиарий» звучало странновато, — в истории человечества. Вы вообще представляете, что это за животные?

— Мы называем их так, как называли члены семьи на протяжении столетий.

— Всю ночь я провел за книгами, пытался понять по иллюстрациям. И понял, что мне нужно больше времени, чтобы изучить их и подтвердить первоначально сложившееся мнение. Но кое-что могу сказать прямо сейчас. Желаете выслушать?

— Ничто не доставит мне большего удовольствия.

— Возьмем, к примеру, вашего василиска, — начал Картер. — Возможно, он — не что иное, как зайсания, так называют его палеонтологи. В переводе с монгольского это означает «красивый». Принадлежит к семейству анкилозавров, покрытых чешуйчатой броней травоядных динозавров, обитавших в позднем меловом периоде.

Аль-Калли был явно заинтригован и, вылавливая из чаши кусок фрукта, заметил:

— Очень любопытно, продолжайте.

— Ну а ваш грифон… Ваш грифон… и тут опять же мне нужно больше времени, чтобы убедиться окончательно. Думаю, это создание мы называем гомотериум. Это кошка, близкий родственник саблезубой кошки, исчезнувшей с лица земли в конце последнего ледникового периода примерно четырнадцать тысяч лет тому назад.

— Или вы так полагаете.

— Или мы так полагаем.

Картера начинал разбирать смех — все это звучало менее безумно, чем он ожидал. Нет, надо взять себя в руки и прежде всего — хоть немного поспать.

— А феникс?

— Еще есть варианты? Аргентавис магнифисенс. Весь скелет пока что так и не найден. Размах крыльев в два раза шире, чем у любой самой крупной из живущих ныне птиц. Входит в семейство грифов, приблизительный возраст — поздний миоцен.

— Но он гораздо красивее любого грифа, которого я когда-либо видел, — заметил аль-Калли. Похоже, его оскорбило само предположение подобного родства.

— Да, верно, — ответил Картер. — Так и есть. Но откуда знать наверняка? Ведь прежде никто не видел этой птицы.

Он слишком быстро говорит, надо помедленнее, надо успокоиться.

— Возьмите булочку, — сказал аль-Калли и придвинул к нему корзинку. — Горячие свежие, испечены утром.

Картер взял булочку, разломил пополам и начал механически жевать. Он не успел упомянуть о самом поразительном своем открытии.

— И потом, этот мантикор, как вы его называете, — пробормотал он с набитым ртом.

— О да, гордость моего бестиария!

Картер запил булочку соком гуавы. Сразу отпил полбокала.

— Это терапсид, вид рептилии, прямой предшественник млекопитающих.

— Вы хотите сказать, еще один динозавр?

— Нет-нет, это совсем другое животное, более раннее. Знаем мы о нем совсем немного, его окаменелые останки, кости найти чрезвычайно трудно, и лучше всего искать их в Южной Африке, в пустыне Кейру, одном из самых негостеприимных мест на земле.

Аль-Калли подлил ему кофе в чашку, потом и себе тоже налил.

— Тогда, наверное, гораздо легче, чем мантикора, будет изучать…

— Горгону, — тут же поправил Картер. — Горгонопсиана.

Аль-Калли кивнул, лицо его приняло задумчивое выражение.

— Подумайте, насколько проще будет изучать горгону во плоти и крови в уютной обстановке Бель-Эйр. Разве не о такой возможности может мечтать человек, подобный вам?

Вот оно. Картер и представить себе не мог ничего подобного. Никто на его месте бы не смог. Весь этот сценарий, от начала до конца, был абсолютно нереален, невозможен! Как могли выжить подобные животные? Где? Каким образом их смогла собрать всех вместе и сохранить до сегодняшнего дня одна семья, пусть даже и обладающая несметным богатством, властью, могуществом, проживающая во дворцах, затерянных где-то в бескрайних просторах пустыни? Как их могли вывезти из столь отдаленных мест, опять же всех вместе, и доставить в Лос-Анджелес, штат Калифорния, и поселить в престижнейшем районе Бель-Эйр, где обитали только звезды кино? Он просто не мог в это поверить. Бет рассказывала ему истории о богатом и таинственном клане аль-Калли — ходили слухи об их варварстве, неукротимой жестокости, увлечении оккультными науками, об их древнем происхождении, следы которого терялись в тумане времен, — но то, что он видел здесь, превосходило самые смелые и невероятные слухи и сплетни.

Мохаммед аль-Калли, сказал бы он ей сейчас, был просто человеком — ну да, очень богатым человеком, это бесспорно, — но человеком. Он не был волшебником, колдуном. Он не был Просперо, не был Мерлином.

Или все же был? Эта мысль не выходила у него из головы вот уже несколько часов.

— Я могу дать вам все, что необходимо для работы, — сказал аль-Калли. — Только назовите, и вам тут же доставят.

— Пока не могу ответить даже на этот вопрос. Все, что мне надо, — это иметь возможность еще раз посетить бестиарий и увидеть животных. Еще хотя бы один раз.

— Вы сомневаетесь в том, что видели вчера собственными глазами? — с сочувствием спросил аль-Калли. — Что ж, это вполне понятно. Но у меня здесь не аттракцион для туристов. Надеюсь, вы оценили тот факт, что никто на свете, кроме членов моей семьи и нескольких самых верных помощников, никогда не видел бестиария.

«Правда, — подумал аль-Калли, — я разрешил этому жалкому человечку, капитану Гриру, увидеть свое сокровище, но ведь от Грира легко избавиться, и скоро это произойдет».

— Если я собираюсь позволить это, мне надо знать, принимаете вы мое предложение или нет. — Он откинулся на спинку кресла, сапфировое кольцо сверкнуло в луче солнца синевато-ледяным блеском. — Мне необходимо знать, собираетесь ли вы помочь спасти и сохранить моих животных.

Мог ли отказаться Картер от такого предложения? Но как он может его принять?

— Я палеонтолог, — ответил он. — Не ветеринар.

— Ветеринар у меня уже есть. Рашид, вы его видели. Он получил профессиональную подготовку, учился в лучшем из колледжей. Но животные болеют, некоторые даже умирают. И он не знает, как это остановить.

— Тогда вам нужен кто-то еще. Какой-то очень хороший специалист, знающий.

— Не станете же вы утверждать, что я могу привезти этих животных в обычную ветеринарную клинику. И даже если бы смог, что они о них знают?.. Ровным счетом ничего. Да врач даже не поймет, кого видит перед собой.

— То же самое относится и ко мне.

— А я почему-то в вас верю, — сказал аль-Калли. — Возможно, даже больше, чем вы сами. Это последние сокровища моего зверинца. Я оставил все, чем владел в Ираке. Одному богу ведомо, что сотворили с моим дворцом Саддам и его подручные. У меня даже не было времени вывезти книгу, которую сейчас реставрирует ваша жена. Пришлось договариваться с людьми позже, они-то и вывезли ее из страны. — Он поставил кофейную чашку на блюдце из драгоценного лиможского фарфора, затем всем телом подался вперед. — Вы лучше, чем кто бы то ни было еще в этом мире, знаете, что представляют собой эти животные. Вы знаете, как они жили, чем питались. Помогите мне спасти их! И тогда, когда это будет сделано, когда им перестанет угрожать смертельная опасность, мы сможем раскрыть наш секрет миру.

Картер внимательно вслушивался в каждое слово аль-Калли, но не слишком ему верил. Возможно, этот господин с ним просто играет. Маловероятно, что он когда-либо выполнит обещание подарить свой бестиарий миру. Может, это просто крючок, на который он пытается подцепить его, Картера, хитростью добиться согласия?..

— Пока что я просто не готов расстаться со своими животными, — убедительным тоном произнес аль-Калли. — И стоит проболтаться хоть словом, будет очень трудно или вообще невозможно удержать над ними контроль. Дайте мне время, и с вашей помощью все у нас образуется.

Черные его глаза так и светились искренностью; выражение лица было преисполнено печали и одновременно — надежды. Картеру хотелось верить этому человеку. Возможно даже, в глубине души он и сам надеялся сохранить все в тайне еще какое-то время. Да, аль-Калли прав: стоит только намекнуть общественности на существование этого невероятного зоопарка — и все очень быстро вырвется из-под контроля. Сама жизнь животных будет поставлена под угрозу. А бестиарий превратят в невиданной популярности аттракцион. В лучшем случае — музей-заповедник. Со всех концов света слетятся толпы ученых. И еще неизвестно, получит ли тогда сам Картер доступ к этим уникальным созданиям. Или о его роли предпочтут забыть? В мире научных интриг он еще кое-как ориентировался, но когда в дело вступали политические и бюрократические интересы, начинали использоваться все безжалостные приемчики для продвижения по карьерной лестнице — тут он совершенно терялся и чувствовал себя беспомощным.

— Но пока животные здесь, вы обещаете мне неограниченный доступ к ним? — спросил Картер.

— Разумеется, — ответил аль-Калли и с торжествующим видом откинулся на спинку кресла. Он понял, что победил. — Вообще-то было бы лучше, если бы вы переехали ко мне в дом.

— И согласны выполнить все мои рекомендации, вплоть до их полного переселения, если потребуется, или же вызова других экспертов?

— Да. — Аль-Калли подтвердил свое согласие легким взмахом руки.

Картер счел, что при подобном раскладе он просто не может, не имеет права отказать аль-Калли. Да и не хотелось ему отказывать.

— Тогда за работу, — сказал он и поднялся из кресла.

Аль-Калли взглянул на него с улыбкой.

— Вот и отлично, — заметил он и хлопнул в ладоши; тут же возник Якоб. — Я искренне рад.

Он понял, что победил, уже в тот момент, когда Картер появился в доме прямо с раннего утра, но всегда приятно, когда сделка подтверждается формальным согласием. Людей, подумал аль-Калли, всегда можно заставить делать то, что ты от них хочешь, потом от них можно легко избавиться.