Первый телефонный звонок раздался около 11 часов вечера в понедельник хмурого февраля. Марта Пруэтт готовилась улечься в постель. Она сидела в домашнем халате у камина, глядя на последние всплески пламени и попивая из чашки маленькими глотками горячее молоко, помогавшее ей уснуть. На коленях у Марты, свернувшись в клубок, мурлыкал во сне сиамский кот, которого она называла Хо Ши Мин.

Когда она приподнялась с кресла, чтобы ответить, Хо Ши Мин громко запротестовал, разумеется на сиамском… Мяуча, он, тем не менее, последовал за ней в комнату, где находился телефон. Поставив чашку на ночной столик, Марта села на край кровати. Кот стал тереться о ее ногу, и одной рукой хозяйка ласково погладила его по спине. Другой она сняла телефонную трубку.

— Алло?

В трубке раздался легкий скрежет, затем низкий, но приятный женский голос ответил:

— Я нашла ваш номер телефона в объявлении, напечатанном в газете.

Это Марту Пруэтт не удивило: никто из ее друзей не мог звонить в столь поздний час. Объявление, о котором упомянула ее собеседница печаталось ежедневно и гласило: «Служба спасения от самоубийства работает круглосуточно. Конфиденциально. Бесплатно. Звоните по номеру 6482444». Разумеется, в объявлении не указывался персональный телефон Марты: в нем давался номер центрального пункта связи, который аккумулировал первично все поступавшие в службу звонки и затем автоматически ретранслировал их на персональный телефон дежурившего в этот день сотрудника.

— Вас соединили со «Службой спасения от самоубийства». Чем я могу вам помочь? — спросила Марта дружеским тоном.

Прошло какое-то время, прежде чем женщина вновь заговорила.

— Я сама не знаю, почему я позвонила. Я не… Я хочу сказать, что вовсе не думаю о самоубийстве. У меня тяжело на сердце, вот и все. Я хотела бы только с кем-нибудь поговорить…

Слушая собеседницу, Марта предварительно умозаключила, что звонившая относилась к тому, достаточно редкому типу людей, которые отказываются признавать наличие у них наклонности к самоубийству. Само по себе такое отрицание еще ни о чем не говорит. Ведь, например, доказано несоответствие истине старого постулата, согласно которому те, кто угрожает самоубийством, обычно его не совершают. Во множестве случаев угрожавшие покончить с собой в конце концов так и поступали. С другой стороны, несомненно и то, что нередко расстаются с жизнью люди без малейшего предупреждения о своем намерении. Сам факт, что женщина позвонила в службу, указывал на то, что мысль о самоубийстве приходила ей в голову.

— Вы можете поговорить со мной. Именно поэтому я и нахожусь у телефона. Расскажите мне, что вас беспокоит.

— О, многое, очень многое!

Затем, после долгой паузы:

— Случайно, вы не пытаетесь узнать, откуда вам звонят?

— Разумеется, нет… Люди перестали бы нам звонить, если бы мы так поступали. Вполне понятно, мы предпочитаем знать, с кем мы разговариваем, но мы никогда не принуждаем никого называть себя. Если вы хотите говорить анонимно, это ваше полное право. Тем не менее, если вы скажете мне, как вас зовут, я вас заверяю, что это останется исключительно между нами. Не беспокойтесь, я не собираюсь нервировать полицию, чтобы вас доставили в больницу. Мой долг заключается исключительно в том, чтобы помочь вам. И без вашего согласия я никогда никому не передам содержания нашего разговора.

— С вашей стороны это очень мило. Кто вы такая?

Много раз Марте приходилось давать уклончивый ответ на этот вопрос. Дело в том, что, согласно инструкции, добровольные сотрудники службы не имели право ни при каких обстоятельствах сообщать звонившим сведения о своей личности, чтобы избежать всякую возможность непосредственного контакта с эмоционально нестабильными личностями. Можно было бы в каком-нибудь особом случае и нарушить это правило, но где гарантия, что тот или иной клиент не проявит в состоянии крайнего нервного напряжения излишней агрессивности, особенно по отношению к старой деве, которой уже почти шестьдесят, которая весит пятьдесят килограммов и которая живет одна, если не считать сиамского кота?

— Я — одна из сотрудниц нашей службы, которые отдают часть своего времени спасению человеческих жизней. Гораздо важнее мне узнать побольше о вас.

— У вас есть какое-нибудь имя?

— Конечно. Меня зовут Марта.

Больше ничего о себе говорить не разрешалось, если звонившая или звонивший становились слишком настойчивыми. В таких случаях рекомендовалось давать вежливое, но твердое разъяснение, почему сотрудники службы вынуждены скрывать свои фамилии и адреса. Но, к счастью, женщина не стала продолжать свои расспросы и, подождав секунду-две, сказала:

— Меня зовут Жанет.

Марта хотела было спросить женщину, какое у нее полное имя, но сдержалась, решив, что излишняя поспешность может разрушить тот климат доверия, который, казалось, устанавливался между ними.

— Мне очень приятно познакомиться с вами, Жанет. Сколько вам лет? Судя по голосу, вы молоды.

— Не так уж. Мне тридцать два года.

— Знаете ли, по сравнению со мной, вы молоды. Вы замужем?

— Да. Уже почти десять лет.

— Ваш муж сейчас с вами?

Этот вопрос представлял собой попытку узнать, есть ли кто-нибудь в том помещении, откуда звонит клиент, и являлся частью обычной процедуры.

— Нет. Сегодня понедельник. По этим дням он играет в шары в клубе и никогда не возвращается домой раньше полуночи.

— У вас есть дети?

— Нет. У меня было два выкидыша.

В голосе женщины Марта не заметила никакого сожаления. В нем была лишь констатация факта.

— Значит, вы одна в вашей квартире в данный момент?

— Да.

Марта выдержала долгую паузу, прежде чем мягко спросить:

— Жанет, вы не хотели бы сообщить мне ваше полное имя?

— Это обязательно? — переспросила после столь же долгой паузы молодая женщина, и в ее голосе прозвучали нотки нерешительности.

Чувствуя, что собеседница вот-вот положит трубку, Марта поспешно сказала:

— О, нет! Это вовсе не обязательно! — Затем через несколько секунд она задала ей еще один вопрос.

— Чем занимается ваш муж?

— Он человек свободной профессии.

Привыкшая улавливать малейшие изменения в интонациях собеседников, Марта тут же подметила еле заметный нюанс в поведении молодой женщины: звонившая насторожилась; она, очевидно, начала опасаться, что ее ответы невольно могут способствовать раскрытию ее личности. Марта немедленно переключилась на другую тему.

— Вы позвонили потому, что у вас неприятности во взаимоотношениях с мужем, Жанет?

— Нет, нет! Фред замечательный муж… Дело в том, что… Все как-то складывается не так.

Марта отметила себе, что мужа зовут Фред. И тут же случай помог добыть новую информацию. В трубке она услышала отдаленное «Ку-ку, ку-ку», затем часы пробили одиннадцать раз, после чего снова дважды раздалось — «Ку-ку, ку-ку».

Марта знала, что так называемые «фоновые» звуки нередко указывают, откуда люди звонят в «Службу спасения от самоубийства». Например, звуки автомобильного или железнодорожного движения иногда помогали установить местонахождение потенциального самоубийцы, предугадать его намерения. В данном случае Марте стало ясно, что в помещении, откуда звонила молодая женщина, имеются часы «кукушка», снабженные механизмом для боя. Наличие в доме или квартире таких часов — сравнительная редкость, поэтому данный факт в совокупности с другими мог бы оказаться полезным в определении места жительства обратившейся за помощью. Как бы там ни было, у Марты выработалась привычка запоминать малейшую деталь телефонного разговора. Она задала еще один вопрос.

— Жанет, скажите, что складывается у вас не так?

— О, теперь это кажется мне не столь важным, после того как я решила вам позвонить. Наша беседа несколько успокоила меня. Могу ли я вам позвонить еще раз, если вдруг опять разнервничаюсь?

— Конечно. Возможно, вам ответит кто-нибудь другой, но телефон нашей службы работает двадцать четыре часа в сутки.

— Вот как…

Марта уловила нотку разочарования в голосе молодой женщины.

— Я хочу говорить именно с вами. Скажите мне, когда вы дежурите?

— По понедельникам и средам. С 8 вечера до 8 утра.

— Хорошо. Мне придется приурочивать мои нервные состояния к вашему рабочему расписанию. — заметила Жанет, пытаясь прибавить немного юмора своему тону. — Спасибо вам за ваше терпение, Марта.

— Я буду счастлива чем-нибудь вам помочь. Вы уверены, что с вами все в порядке?

— Да. Не беспокойтесь. Вы мне очень помогли. Еще раз спасибо.

Она повесила трубку.

Молоко в чашке остыло. Марта вылила его в блюдце Хо Ши Мина, затем улеглась в постель.

Второй телефонный звонок раздался ровно в полночь в следующую среду. Марта уже спала почти час, и настойчивый звонок вырвал ее из глубокого сна.

Когда она зажгла ночник и поднесла трубку к уху, она отчетливо услышала, как приглушенно часы били полночь. Марта подождала, пока раздастся знакомое ей уже «Ку-ку, ку-ку», затем отозвалась:

— Алло?

— Марта?

Тот же нерешительный низкий женский голос.

— Да, это я, Жанет.

— О, вы меня узнали! — заметила молодая женщина несколько удивленно. — А я думала, что из-за множества звонков, которые вы получаете, вы уже забыли обо мне,

— Нет. Я помню о вас. У вас опять нервное состояние?

— Я чувствую себя ужасно.

Марта услышала звук подавленного рыдания. В голосе звонившей появились истерические нотки.

— Марта… в понедельник… я… я вам солгала.

— В чем?

— Когда сказала, что никогда не думала о самоубийстве. Это не правда… Я думаю об этом все время. Я не знаю, что мне делать.

— Жанет, ваш муж дома?

— Нет. Он на приеме в честь участников Национального конгресса…

Женщина резко себя оборвала.

— В общем, я одна.

«Какой Национальный конгресс?» — спросила себя Марта. — Вот еще одно событие, которое она должна запомнить. — «О каком конгрессе идет речь?»

— Жанет, не живет ли у вас поблизости какая-нибудь ваша подруга, которая могла бы побыть с вами немного?

— О, нет! Никто из моих друзей не знает, что со мной происходит. Я не могу с ними разговаривать об этом… Это невозможно!

— Что происходит с вами, Жанет?

После долгого молчания, которое, казалось, никогда не кончится, молодая женщина еле слышно прошептала:

— Марта, я об этом еще никому не говорила. Я сошла с ума.

— Почему вы так думаете, Жанет?

— Марта, я ничего не воображаю. Я уверена. Я знаю!

Голосом, полным отчаяния, звонившая продолжала:

— Послушайте… Прошлым воскресеньем, ночью, я тихо встала с постели, прошла на кухню, чтобы взять там большой нож. Я пришла в себя, держа в руке этот нож, когда вернулась в нашу спальню. Я поняла, что хотела зарезать Фреда во сне. Вот почему я позвонила вам в понедельник.

Сердце Марты учащенно забилось в ее груди. Звонившая женщина страдала, очевидно, не только от острого невроза. Марта поняла, что имеет дело с тяжело больной психопаткой, требующей очень осторожного обращения.

Перед тем, как уйти на пенсию в прошлом году, Марта Пруэтт, получившая, к тому же, небольшое наследство, всю свою жизнь отдала работе в сфере социальной помощи. Ее профессиональная подготовка, — и она это хорошо понимала, — не позволяла ей заниматься психоанализом вообще и, в частности, анализировать по телефону состояние конкретной личности. Но Марта совершенно определенно знала, что бесполезно пытаться предотвратить намерения психопата совершить акт убийства. Единственно разумным в данной ситуации, как ей представлялось, было предпринять попытку убедить молодую женщину срочно обратиться за помощью к специалисту-психиатру.

— Скажите мне, Жанет, вы кому-нибудь говорили о вашем состоянии.

— Нет. Только вам.

— Ваш муж… Он догадывается о чем-нибудь?

— Он уверен, что я его люблю, — ответила Жанет, рыдая. — Именно поэтому я хочу покончить с собой, пока я еще отдаю себе отчет. Лучше умереть, чем убить любимого человека…

— Послушайте меня внимательно ни вы, ни ваш муж не должны пострадать, — прервала твердо Марта. — Ведь вы мне позвонили для того, чтобы я дала вам совет, не так ли? Вы готовы выслушать мой совет?

— В чем он состоит? — прошептала молодая женщина.

— Вы, как я убедилась, полностью осознаете, что вы умственно больны. Любой психолог вам подтвердит, что самокритичная оценка внутреннего состояния — явный признак выздоровления. Как вы понимаете, это не всегда так. Нужны и другие признаки. Ведь нередко те, кто утверждают, что они абсолютно здоровы, остаются в состоянии тяжелого нервного расстройства…

— Марта, вы хотите мне посоветовать, чтобы я обратилась к нашему домашнему врачу? — с печалью в голосе вмешалась Жанет. — Так случилось, что он — брат моего мужа. Полностью исключается, чтобы я проконсультировалась у него.

— Вовсе не обязательно обращаться к вашему домашнему врачу, — или ставить в известность вашего мужа, — если вы решите пройти курс лечения. Вы сами можете найти себе компетентного психиатра по справочникам или, если вам так угодно, я могу порекомендовать вам хорошего специалиста.

— Он ничего не скажет моему мужу? — Жанет спросила после некоторого раздумья.

— Жанет, вы знаете, что врачи обязаны хранить профессиональную тайну. И все, что им сообщают их пациенты, они не разглашают. Я не могу вас заверить, что тот врач, к которому вы обратитесь, кто бы он ни был, не посоветует вам рассказывать о вашем состоянии мужу, но совершенно точно, что он сам ничего не скажет никому без вашего согласия.

— Вы думаете, что рекомендуемый вами специалист сможет мне помочь? — в голосе молодой женщины появилась слабая надежда.

— Я в этом уверена.

— Кто он?

— Доктор Альбер Мэннерс. У него собственный кабинет в городском медицинском центре. Я сама никогда у него не консультировалась, но хорошо о нем информирована от членов бюро социальной помощи, в котором я много лет работала. Я знаю, что у него превосходная репутация. Вы готовы записать адрес?

— Я запомнила. Доктор Альберт Мэннерс. Городской медицинский центр.

— Вы обещаете мне, что вы позвоните ему завтра утром?

— Да, обещаю. Спасибо, Марта…

— Как вы думаете, когда ваш муж вернется?

Но Марта уже говорила в пустоту: молодая женщина отключилась.

Не совсем удовлетворенная результатами разговора Марта встала с постели, согрела себе немного молока, выпила полчашки, чтобы привести опять себя в сонное состояние. Ей не удалось выяснить личность звонившей. И, если эта молодая женщина или ее муж погибнут, она, Марта Пруэтт, никогда не сможет избавиться от чувства вины за эту трагедию, зная, что драму можно было предотвратить, окажись она более умелой и изобретательной в разговоре с молодой женщиной, узнай ее полное имя или адрес, предупреди вовремя ее мужа…

Последний, третий звонок раздался за несколько минут до девяти часов вечера в следующий понедельник. Когда Марта сняла трубку, она сначала не узнала по голосу Жанет, поскольку он звучал крайне замедленно и неразборчиво:

— Слишком поздно… Не могу больше ждать… Слишком поздно…

В этот момент Марта различила знакомую низкую интонацию.

— Жанет?

— Да. Прив… Марта.

— Жанет! Что с вами происходит!

— Слишком поздно. Я не могла больше…

— В чем дело?

— Визит… К доктору Мэннерсу… Я не дождалась визита… Я наверняка убила бы мужа сегодня… когда он вернется из клуба… Лучше так, чем иначе…

— Жанет! — резко оборвала ее Марта. — Скажите мне, что вы приняли?!

— Передайте Фреду… я это сделала ради него. — Паузы между словами в трубке становились продолжительнее, голос молодой женщины угасал. — Скажите… скажите ему… — что я его люблю…

— Жанет! Как мне вас найти? — закричала, теряя хладнокровие, в трубку Марта. — Где вы живете?

— Позвоните в «Вапити боулинг клаб»… Скажите ему… скажите ему…

Зловещее молчание воцарилось в трубке.

«Kv-ку» и затем бой часов, и снова два раза «Ку-ку, ку-ку», — все, что отозвалось на настойчивый призыв Марты:

— Жанет! Ты слышишь меня, Жанет? Отзовись!

Полное молчание. Марта еще попыталась несколько раз добиться ответа, но тщетно. Вдруг до нее дошло, что линия телефонной связи с домом Жанет все еще свободна. Понимая, что правила не рекомендуют разыскивать источник анонимных телефонных звонков, но сознавая чрезвычайность сложившейся ситуации, Марта попыталась привлечь внимание оператора на центральном пункте частыми нажатиями на разъединительный рычаг телефонного аппарата, следуя данным ей когда-то советам. Но внезапно линия рассоединилась, и она услышала в трубке обычный длинный гудок. «Какое у меня сегодня невезение!» — с ужасом подумала она. — «Я упустила последнюю возможность узнать, откуда звонила самоубийца!».

Тем не менее, немного придя в себя, Марта Пруэтт вспомнила, что располагает некоторыми данными, позволяющими напасть на след.

Наиболее существенным фактом было то, что муж Жанет находился в «Вапити Боулинг клаб». Она довольно легко отыскала номер телефона этого клуба в справочной книге. Набрав номер и немного подождав, она услышала мужской голос.

— Алло?

— Можете ли вы позвать к аппарату кого-нибудь, кто лично знает всех членов клуба? — спросила Марта.

— Извините, но только не я. Я не бармен и не хозяин отеля.

— Дело очень неотложное, — настаивала Марта. — Может быть, вы позовете к телефону кого-то, кто знает игроков?

— Подождите одну минуту. Кажется, администратор команд находится в баре. Я попробую его найти и позвать к телефону.

Вскоре трубку взял человек, представившийся Эдвином Шейем, спортивным администратором клуба. Марта в нескольких словах объяснила ему те обязанности, которые она выполняла как добровольная сотрудница «Службы спасения от самоубийства».

— Мне абсолютно необходимо немедленно разыскать члена вашего клуба, но проблема состоит в том, что мне известно только его имя — Фред.

— Мисс Пруэтт, в нашем клубе есть четырнадцать команд по пять человек в каждой из них… Я мог бы сразу же, не раздумывая, назвать вам трех игроков по имени Фред, — ответил несколько озадаченно Эдвин Шей.

— Жену этого человека зовут Жанет, мистер Шей, а его брат — врач. Это вам о чем-нибудь говорит?

— Разумеется. Вам, очевидно, нужен Уотерс. Он — зубной врач.

— «Вот оно что», — подумала Марта, обретая свойственное ей присутствие духа. — «Национальный конгресс стоматологов» — вот что имела в виду молодая женщина, когда она внезапно оборвала телефонный разговор в прошлый понедельник.

— Где сейчас Уотерс?

— В данный момент он и его команда играют в «Делмар Боул клаб». Но что все это значит?

— Извините, но у меня нет времени все вам объяснить. Я безгранично вам благодарна за вашу помощь.

Марта лихорадочно разыскала в справочнике номер телефона «Делмар Боул клаб» и позвонила туда. Прошло еще несколько минут, прежде чем к телефону позвали доктора Фреда Уотерса. Она услышала в трубке чуть запыхавшийся от спешки мужской голос.

— Алло, Жанет. Я тебя слушаю.

— Доктор, с вами разговаривает сотрудница «Службы спасения от самоубийств». Примерно двадцать минут назад ваша жена мне позвонила. Я думаю, вам следует немедленно отправиться домой. Опасаюсь, что она приняла летальную дозу снотворного. Жанет потеряла сознание во время нашего телефонного разговора.

— Не может быть! Моя жена потеряла сознание!

Удивление и страх смешались в этих восклицаниях.

— Поторопитесь. Если вы находитесь далеко от дома, позвольте мне вам предложить немедленно вызвать скорую помощь. Она прибудет на место раньше вас.

— Я все понял, — быстро ответил доктор Уотерс. — Простите, как вас зовут?

— Мисс Марта Пруэтт. Пожалуйста, запишите мой номер телефона. Я буду вам очень признательна, если вы будете держать меня в курсе дела.

— Разумеется, мисс Пруэтт.

Марта еще раз повторила номер своего телефона.

— Я записал, — подтвердил Уотерс. — Спасибо, что позвонили.

В течение, казалось, бесконечного ожидания Марта чувствовала себя настолько напряженной, что ни телевидение, ни чтение не могли удержать ее внимание. Чтобы как-то заполнить время, она вычесала шерсть Хо Ши Мину, сама причесалась, сделала себе маникюр, постоянно опасаясь, что телефон никогда не зазвонит.

Обескураженный нервозностью хозяйки Хо Ши Мин наотрез отказался полежать у нее на коленях и устроился посредине ковра, расстеленного на полу в гостиной, как раз на пути в спальню, и Марта чуть не наступила на кота, когда, услышав, наконец, телефонный звонок, бросилась стремглав поднимать трубку. Громко завопив, разгневанный Хо Ши Мин метнулся в кухню.

— Алло? — выдохнула Марта.

— Мисс Пруэтт? — спросил незнакомый мужской голос.

— Да, это я.

— С вами говорит инспектор Герман Абелль, мисс. Будучи не в состоянии сам это сделать, доктор Уотерс попросил меня позвонить вам. Вы являетесь сотрудницей «Службы спасения от самоубийств», не так ли, и, насколько я понимаю, вы предупредили Уотерса о случившемся с его женой?

— Совершенно верно. Что с ней?

— Помощь пришла слишком поздно. Она умерла по пути в больницу.

— Какая трагедия!

— Как ни печально, но такое случается. Мы ожидаем результата вскрытия, которое точно определит ту дозу снотворного, которую она приняла. Но рядом с кроватью мы нашли пустой флакон, содержавший, как утверждает доктор Уотерс, три дюжины таблеток.

— Какая жалость… Ведь ей было всего тридцать два года.

— Вы были лично с ней знакомы? Мне говорили, что сотрудники вашей службы не должны вступать в контакт с теми, кто им звонит.

— Вас правильно информировали. Мы никогда не называем полностью себя. Но, что касается данного случая, мне удалось получить некоторую информацию… Я дважды разговаривала с Жанет по телефону, не считая сегодняшнего, последнего разговора.

— А! Вот в чем дело. Возможно, это ее уже не первая попытка?

— Мне не известно, пыталась ли она покончить с собой раньше, но совершенно определенно, что она помышляла о самоубийстве. Если бы я могла, я бы предупредила мужа заранее, но это было невозможно, поскольку я не знала, как его зовут. Даже сегодня она мне ничего в сущности не сказала. Мне удалось разыскать его, исключительно благодаря тому, что в процессе наших разговоров по телефону Жанет невзначай сообщила мне кое-какие сведения. Я чувствую себя ответственной за случившееся. Я могла бы ее спасти…

— Мисс, вы сделали все, что могли. Вполне понятно, я нуждаюсь в ваших письменных показаниях. Когда вы можете прибыть в полицейское управление?

— Когда вам угодно. Я пенсионерка, и у меня нет никакого жесткого режима дня.

— Вам подойдет, если мы встретимся завтра в четыре часа дня?

— Вполне.

— Тогда до встречи. Жду вас в отделе уголовной преступности. Спросите инспектора Абелля, и вам укажут мой кабинет.

— В отделе уголовной преступности?

— Дело в том, мисс, что помимо расследования убийств мы занимаемся и другими вопросами, в частности, выяснением обстоятельств и мотивов самоубийств.

— А, понятно, инспектор. Тогда до завтра.

В утренней газете Марта не нашла фотографии Жанет. На одной из страниц в нескольких строках сообщалось о ее смерти в результате слишком большой дозы снотворного и о том, что, хотя расследование и не завершено, полиция склоняется к выводу, что имело место самоубийство.

Ровно в четыре часа дня Марта явилась в отдел уголовной преступности. Инспектор Герман Абелль оказался человеком лет сорока, мало улыбающимся, внушительного телосложения. Доктор Фред Уотерс уже был там. Внешний вид дантиста сразу же произвел на Марту приятное впечатление. Высокий и худощавый Уотерс помимо радушных черт лица обладал роскошной черной шевелюрой волнистых волос и ослепительно белыми зубами. Он выглядел приблизительно на тридцать пять лет.

Через пять минут после знакомства Марта пришла к выводу, что доктор Уотерс не только красив, но и, что более важно, очень обаятелен.

Возможно, так и не реализовавшийся материнский инстинкт вызвал у Марты благосклонность к Фреду Уотерсу, но глубокая скорбь, в которую его повергла смерть жены, вызывала к дантисту особую жалость и сострадание. Известие о том, что его жена неоднократно думала о самоубийстве, по-видимому, еще больше потрясло Фреда. Однако, отвечая на различные вопросы инспектора, дантист признал, что в недавнем прошлом его жена несколько раз впадала в глубокую депрессию. Но он и мысли не допускал, что могут наступить непоправимые последствия.

— Я не понимаю, почему она решилась. Она всегда вела себя как любящая жена. Она всегда говорила, что любит меня.

— Она действительно вас любила, — подтвердила Марта. — Но вы должны понять, доктор, ваша жена страдала психическим заболеванием.

— Происшедшее представляется мне достаточно ясным, — вмешался инспектор Абелль. — Вы готовы дать письменное показание, мисс Пруэтт?

Стараясь ничего не упустить из содержания трех телефонных разговоров, а также разговора с представителем «Вапити Боулинг клаб», Марта дала показания, которые с магнитофонной ленты были тут же перепечатаны в двух экземплярах и подписаны ею.

Все это заняло не больше часа. Судя по всему, имело место самоубийство, и инспектор Абелль был в этом тоже убежден. Тем не менее Марта заметила, что полицейский ничего не принимает на веру. Например, узнав, что в последнем разговоре Жанет бессвязно сообщила о несостоявшемся ее визите к психиатру Альберту Мэннерсу, инспектор безотлагательно перепроверил этот факт, позвонив в городской медицинский центр. Там подтвердили, что миссис Уотерс по телефону действительно записалась на прием к психиатру.

Будучи представленной Фреду Уотерсу, Марта выразила ему свои искренние соболезнования и в ответ услышала вежливые слова благодарности. Уходя, она вновь посочувствовала дантисту, который так признательно ей улыбнулся, что она почти влюбилась в него.

Дантист Марты уже некоторое время отдыхал во Флориде, и старая дева сказала себе, что ей следует дать возможность доктору Уотерсу ознакомиться с состоянием ее зубов.

Прошло три месяца. Помимо своих добровольных обязанностей Марта усиленно занималась формальностями, связанными с получением небольшого дохода от наследства и другими неотложными делами. Но в мае старая дева позвонила в приемную кабинета доктора Уотерса, и медицинская сестра назначила время — половина пятого в пятницу после полудня.

Кабинет доктора Уотерса находился примерно в двенадцати километрах от ее дома. Марта немного не рассчитала и прибыла на пять минут позже назначенного времени. К тому же ей не сразу удалось найти свободное место для парковки своего автомобиля. Наконец, открыв дверь здания, она, запыхавшись, поднялась по лестнице на первый этаж. Без пятнадцати пять она вошла в приемную.

Молодая особа с рыжими волосами ответила еще более интенсивными извинениями на извинения пациентки: доктор Уотерс занят, у него пациент, и Марта должна подождать его до пяти часов.

— Я, возможно, уйду, прежде чем он вас примет, — продолжила, не переставая извиняться, молодая особа. — Я договорилась провести уикенд за городом и боюсь опоздать на поезд. Если я уйду, прежде чем появится доктор, я вам оставлю медицинскую карту, которую вы ему передадите.

— Хорошо, — согласилась Марта, направляясь к одному из кресел. Эта приемная ничем не отличалась от других: те же кресла, тот же низкий столик, заваленный журналами и газетами. Выбрав один из журналов, Марта уселась и приготовилась ждать. Напротив за столиком у стены рыжеволосая заполняла какие-то документы.

Минута бежала за минутой. Внезапно в тишине раздалось «Ку-ку, ку-ку», часы пробили пять раз, и снова дважды — «Ку-ку, ку-ку».

Подняв глаза, Марта увидела висевшие на стене часы в деревянном футляре и даже успела заметить как за исчезнувшей в верхней части футляра птичкой, захлопнулась маленькая дверца. Возможно ли, что это те самые часы «кукушка», которые она слышала, когда звонила Жанет? Та «кукушка» тоже дважды куковала перед боем часов и после него, и раз — в каждую четверть часа.

Чуть прокашлявшись, Марта робко обратилась к медицинской сестре.

— Вы случайно не знаете, есть ли в квартире доктора Уотерса подобные часы?

— Я не могу вам ничего ответить, мисс. Я никогда не была в квартире доктора Уотерса. Я работаю здесь всего пятнадцать дней.

— О! Мне все понятно.

Марта вновь было погрузилась в чтение журнала, как неожиданно рыжеволосая продолжила.

— Вполне возможно, что такие часы в квартире доктора Уотерса есть, иначе зачем они принесли эти сюда. Откровенно говоря, я бы предпочла, чтобы их здесь не было. Это «кукование» каждые четверть часа меня сводит с ума.

— Они принесли часы сюда?

— Да. Доктор Уотерс и миссис Уотерс после их бракосочетания.

— Но разве доктор не женат уже десять лет?

Медицинская сестра снисходительно улыбнулась.

— Я имею в виду его второй брак, мисс Пруэтт: он вновь женился две недели назад. И именно поэтому я здесь работаю. Доктор Уотерс женился на Джейн, медицинской сестре, которая была здесь до меня.

Известие о втором браке Фреда Уотерса несколько потрясло старую деву. Даже не дождавшись окончания периода траура, он успел обзавестись новой супругой. «Вот они каковы, эти мужчины!» — подумала с презрением Марта. — «Жениться так скоро после проявлений безутешного горя…».

— В квартире Джейн были именно эти часы, и, разумеется, когда она переехала в уже мебелированную квартиру доктора Уотерса, она просто не знала, куда деть лишние вещи. Многое ей удалось продать, а кое-что принесла сюда, — с этими словами рыжеволосая вернулась к своим делам.

Не спуская глаз с настенных часов, Марта задумалась, и некоторые идеи стали рождаться в ее голове. А если вдруг, вместо квартиры Уотерса, ей звонили из квартиры его бывшей помощницы? Чем больше Марта думала, тем очевиднее становилось для нее, что она разговаривала по телефону не с Жанет Уотерс. И тот факт, что именно владелица часов «кукушка» стала так скоро второй женой дантиста после смерти первой, придавал всей истории зловещий характер.

Полностью поглощенная своим открытием, размышляя над ним, Марта застыла в кресле. К реальности ее вернуло знакомое «Ку-ку». В этот момент дверь кабинета открылась, и появился Фред Уотерс, провожающий пациента.

— Руби, пожалуйста, назначьте прием мистеру Кертису, на следующую неделю. Затем вы можете идти, если вы не хотите опоздать на поезд. Я сам все закрою.

Повернувшись к Марте, он воскликнул изумленно.

— О! Добрый день! Я и не знал, что вы — последняя пациентка сегодня. Руби приготовила мне сюрприз!

При этих словах медицинская сестра посмотрела неодобрительно на дантиста, но воздержалась от комментариев, протянув молча Фреду Уотерсу медицинскую карту. Затем она сказала.

— Я завела эту карту на мисс Пруэтт, доктор.

Мельком взглянув на карту, доктор Уотерс обратился к Марте.

— Сожалею, что заставил вас подождать, мисс Пруэтт. Входите, пожалуйста.

Марта чуть-чуть наклонила голову, принимая извинения дантиста, но, вероятно, этого никто не заметил. Она, встала и несколько разозленная прошла в кабинет. Затем уселась в зубоврачебное кресло, покорно позволила Уотерсу завязать салфетку вокруг ее шеи и открыла рот.

— Очень хорошо, — заметил Уотерс после короткого осмотра полости, рта. — У вас превосходные зубы для вашего возраста. Я хотел сказать, — поправил он себя, — что такие зубы делают честь любому возрасту.

Затем Уотерс принялся за работу, проверяя прочность кое-каких пломб. Сидя с открытым ртом, Марта, естественно, была лишена возможности вести беседу с дантистом и попытаться выяснить интересующие ее вопросы, но она не переставала думать над тем, чем же кончится ее сегодняшняя встреча с Фредом Уотерсом. В полной тишине текло время. Ожидание было очень утомительным, хотя Марта осознала, что прошло всего пятнадцать минут, поскольку часы прокуковали еще раз. Тут же Уотерс предложил ей тонкий стакан с водой и попросил прополоскать рот. Не успела старая дева покончить с этой процедурой, как раздался легкий стук в дверь, и она открылась. На пороге стояла великолепной внешности блондинка.

— О, прошу извинить меня. Я думала, что твой последний пациент уже ушел, — сказала блондинка низким приятным голосом, который Марта узнала бы из тысячи.

Молодая женщина почти закрыла за собой дверь, чтобы подождать в приемной, но старая дева внезапно ее окликнула.

— Вас зовут Джейн, не правда ли?

Остановившись на пороге, блондинка внимательно посмотрела на Марту. Доктор Уотерс, казалось, пребывал в нерешительности: должен ли он представить женщин друг другу или попросить жену подождать снаружи?

Пациентка сама разрешила эту дилемму, сказав:

— Я — Марта. Разве вы не помните меня, Джейн?

Лицо блондинки потеряло всякое выражение. Уотерс побледнел. Прикрыв дверь, блондинка излишне пристально стала всматриваться в лицо старой девы.

— Мне кажется, мы где-то встречались… — сказала вторая жена дантиста, делая вид, что пытается вспомнить.

Ничуть не обманутая этим видом Марта была абсолютно уверена, что Джейн узнала ее голос в ту же секунду, когда она, старая дева, узнала голос вошедшей.

— Мы встречались только по телефону, — холодно заметила Марта. — Какая хитроумная идея с вашей стороны! Запастись таким образом показаниями совершенно безупречного свидетеля, чтобы доказать, что Жанет была психически больна и покончила жизнь самоубийством. А, между тем, эта несчастная была абсолютно нормальной!

Марта посмотрела на дантиста.

— Каким образом вам удалось заставить ее выпить содержимое флакона, прежде чем вы отправились в свой клуб, доктор?

Когда Марта увидела, как эти двое переглянулись, она слишком поздно поняла, что ее словесная атака представляла собой ошибку. Выскользнув из кресла, она освободилась от салфетки и положила ее на подлокотник.

— Мне кажется, мне пора идти, — заметила она при этом с нервозностью.

Джейн сказала лишенным всякой эмоции голосом, обращаясь к мужу:

— Ошибка в определении дозы наркоза для пациента несет в себе риск непоправимого ущерба для твоей профессиональной репутации, но это все-таки несравненно лучше, чем предстать перед судом присяжных по обвинению в убийстве.

Бросая испуганные взгляды то на одну, то на другую, Уотерс не знал, на что решиться.

Чтобы как-то скрыть охвативший ее ужас, Марта решительно обратилась к молодой женщине, по-прежнему стоявшей у двери:

— Будет лучше, если вы мне уступите дорогу.

Словно не расслышав, Джейн с нажимом в голосе сказала Уотерсу:

— У тебя нет выбора. Все будет выглядеть как несчастный случай. Такое бывает в практике.

Дантист принял решение так внезапно, что застал Марту врасплох. Схватив ее за плечи, он, не мешкая, силой усадил ее в зубоврачебное кресло.

Несмотря на свой солидный возраст и хрупкую внешность, Марта оказалась изворотливой, словно угорь, и она вела себя подобно угрю. Изворачиваясь и нанося удары ногами, она дважды вырвалась из рук Уотерса, которому, чтобы удержать ее, пришлось самому усесться ей на колени. И, поскольку дантист весил вдвое больше ее, старая дева вынуждена была отказаться от дальнейших попыток освободиться.

— Включи газ, — сказал дантист жене, — и приложи к ее лицу маску, пока я ее держу.

Спустя две секунды резиновая маска конической формы закрыла рот и нос Марты. Она попыталась сбросить маску, отчаянно дергая головой вправо и влево, но Джейн, крепко схватив одной рукой старую деву за подбородок, другой твердо прижимала прибор к лицу жертвы.

Марта задержала дыхание. Она почувствовала холод на щеках: часть газа, не попадая в ее легкие, вырывалась из-под краев маски наружу. Не в силах сдерживать более дыхание Марта уже приготовилась к незавидной участи, как вдруг дверь вновь открылась, и послышался извиняющийся голос медицинской сестры.

— Я забыла мой билет в ящике вон того стола. Мне нужно…

Последовала пауза, и Руби спросила:

— Но объясните, что здесь происходит?

Доктор Уотерс подскочил от неожиданности и ослабил давление на плечи и тело Марты. Кроме того дантист своим резким движением вынудил Джейн на мгновение оторвать маску от лица старой девы. Это оказалось достаточным, чтобы мисс Пруэтт вонзила свои острые зубы, которыми так восхищался Уотерс, в один из пальцев блондинки и прокусила его до кости.

Издав пронзительный вопль, та бросила маску и попятилась от кресла. Марта подтянула колени к груди, и, что есть силы, нанесла удар ногами в живот дантиста. Согнувшись от боли, Уотерс закружился по кабинету, пока не врезался в столик с инструментами. Со страшным грохотом и звоном столик, инструменты и дантист рухнули на пол.

Марта спрыгнула с кресла и помчалась мимо медицинской сестры, стоявшей с открытым от удивления ртом, к двери. Легкие старой девы все еще жаждали воздуха, и, задыхаясь, она побежала вниз по лестнице. Страх словно придал ей крылья. Она не помнила, как очутилась в своем автомобиле и завела мотор. В тот момент, как автомобиль отъехал от тротуара, Марта увидела в заднем зеркале Уотерса, выскочившего из здания. Развив предельную скорость, мисс Пруэтт направила свою машину к ближайшему полицейскому участку.