Домой мы охали втроём. Папа настоял, чтобы Янина Станиславовна поехала с нами.

– Сегодня в нашей семье торжественный день, и мы хотим, чтобы вы разделили с нами радость. Тем более что в сегодняшней победе Севы ваша заслуга несомненна.

– Ну что вы, – зарделась Янина Станиславовна. – Главное, что у Севы оказалась сильная воля, настоящий спортивный характер.

В воскресный день троллейбус был почти пустой. Янина Станиславовна села со мной на детские места. А папа напротив нас.

Перебивая друг дружку, папа и Янина Станиславовна принялись вспоминать, как следили за рекордным заплывом.

– Тут я сказал, – воскликнул папа, – глядите, как великолепно идёт по третьей дорожке Смелковский.

– А я сказала, – подхватила Янина Станиславовна, – идёт и вправду великолепно, но это вовсе не Смелковский.

– Простите, но я записал объявление диктора: по третьей дорожке старт принимает Игорь Смелковский.

– Я помолчала немного, а потом говорю: «Нет, я абсолютно уверена, что это не Смелковский».

– Тогда я воскликнул: «В таком случае, кто же это?»

– Мне кажется, – сказала я, – я думаю, что это Соколов, хотя как это может быть, ведь он уже не тренируется.

– Настал мой черёд удивляться: «Соколов? А вы не ошибаетесь?»

– Нет, не ошибаюсь, – сказала я. – Теперь я не сомневаюсь, что по третьей дорожке плывёт Соколов. Но я не понимаю, как он очутился на соревнованиях.

– Тут как раз ты победно закончил заплыв, – папа не мог отказать себе в удовольствии ещё раз пожать мне руку, – и я повернулся к Янине Станиславовне: – Значит, вы уверены, что это Соколов? Тогда позвольте представиться – я тоже Соколов. Отец победителя.

– Тогда я сказала: «Я абсолютно уверена, что Соколов выиграл заплыв. И я рада вместе с вами, потому что я бывший тренер Севы».

– И в это время диктор объявил, что Смелковский установил новый рекорд города и бассейна. Мы, конечно, обрадовались, но и растерялись.

– Через минуту диктор внёс поправку, и всё стало на свои места.

– И тогда мы уже могли радоваться в полную силу, – закончил папа.

Я глянул на Янину Станиславовну и подумал, как же она догадалась, что вместо Игоря плыву я. Ведь я был в воде, да и с трибуны лица не разглядишь, вон даже папа меня не узнал. Наверное, Янина Станиславовна знает меня как облупленного и потому сразу догадалась, что по третьей дорожке плыву я.

Когда мы вошли в квартиру, я остолбенел. В нашем доме было столпотворение – прибыли все мои бывшие учителя. Валентина Михайловна с Юлей, Лев Семёнович, Александр Александрович (он же А-квадрат) и даже молодой академик. Правда, за тот год, что мы не виделись, академик сильно изменился – он отпустил бороду и вообще здорово постарел.

Наверное, ему не очень удобно было – одному юнцу среди стариков, вот он и стал их догонять с космической скоростью.

Интересно, а почему все мои учителя собрались у нас дома?

– А вот и наш именинник! – воскликнула бабушка и едва не задушила меня в своих объятиях. – Спасибо, внучек! Дожила я наконец до счастливого дня!

Учителя бросились ко мне. Я переходил из объятий в объятия, меня поздравляли, говорили, что радуются моей победе, что гордятся мной. Я улыбался, благодарил и никак не мог догадаться, как они узнали, что я буду стартовать и что наши соревнования покажут по телевидению.

Бабушка обняла Янину Станиславовну:

– Вы меня извините, дорогая. Я тогда ходила к директору бассейна жаловаться на вас. Но вы должны понять мои чувства и простить. Теперь я вижу, как была неправа. Мы все вам бесконечно благодарны!

– В такой радостный день, – сказала Янина Станиславовна, – не будем вспоминать старое.

Ах, бабушка, бабушка, что ты натворила?! Чтобы исправить твою ошибку, мне пришлось установить новый рекорд города.

– Прошу к столу! – пригласила всех мама.

Когда гости расселись вокруг праздничного стола (меня посадили на почётное место во главе стола), с бокалом в руке поднялся папа. Он уже успел переодеться в нарядный синий костюм и повязал свой любимый галстук – красный с голубыми полосками.

– Бывают в жизни родителей такие минуты, – торжественно начал папа, и все повернулись к нему, – когда они понимают, что ничто не было напрасным – ни бессонные ночи, ни дни, отданные без остатка ребёнку, – всё это не пропало даром. Это минуты, когда ты видишь своего ребёнка на пьедестале почёта, в лучах славы, когда слышишь, как в его честь звучит музыка, а телевидение разносит радостную весть по всему городу, по всей стране, по всему миру…

У папы перехватило дыхание. Наверное, он представил, что мой рекордный заплыв видел весь мир, и от волнения не мог дальше говорить.

Но все поняли, что хотел сказать папа, шумно захлопали ему, подняли бокалы и чокнулись с папой.

Потом встала бабушка и произнесла тост за друзей дома, которые несмотря ни на что верили в мою звезду, хотя некоторые в душе и сомневались, и поэтому мы рады видеть их сегодня в такой радостный для нас день.

Молодой академик заёрзал на стуле, подёргал свою бороду. Он почему-то вообразил, что бабушка бросила камешек в его огород, когда упомянула, что некоторые сомневались в моих талантах.

– Я должен признать, что у Севы настоящий мужской характер, – сказал академик. – На финише он плыл из последних сил, это было отчётливо видно по телевизору.

Наступило неловкое молчание.

– Сева плыл с явным запасом сил, – возразил папа и повернулся за подмогой к Янине Станиславовне.

– Сева отдал все силы борьбе, – примирительно сказала тренер.

– Вот это я и хочу подчеркнуть, – подхватил академик. – Человек, способный отдать все силы какому-нибудь делу, заслуживает самого высокого уважения. Поэтому я готов хоть завтра начать с Севой занятия.

Бабушка смягчилась и чокнулась с академиком.

– У нас ещё будет время поговорить о занятиях.

Я чуть не поперхнулся. Ещё чего не хватало! Неужели для того я устанавливал рекорд, чтобы всё началось сначала?

– А мы через неделю переезжаем на новую квартиру, – радостно объявила Валентина Михайловна и обняла за плечи Юлю…

– Поздравляем, – зашумели все.

– Спасибо, – сказала Валентина Михайловна. – Но тут начинается загадочная история.

Все перестали есть и стали слушать. Взрослые тоже любят загадочные истории.

– Когда мой муж пошёл в райисполком, чтобы узнать, почему нам не дают квартиры, ему сказали, что теперь всё в порядке, потому как приходили за меня просить мои ученики – лауреаты Международных конкурсов.

Я чуть не поперхнулся второй раз и потянулся за бутылкой лимонада.

– Ну и что тут особенного? – спросила бабушка.

– Особенное в том, что среди моих учеников нет лауреатов Международных конкурсов, – сказала Валентина Михайловна.

– Так кто же это мог быть? – удивилась мама.

Я поспешно глотнул шипучего напитка.

Валентина Михайловна поглядела на меня долгим взглядом и пожала плечами.

Уф, кажется, не догадывается.

– Чем-то похожая история произошла со мной, – подал голос Лев Семёнович.

Час от часу не легче.

– Мне позвонил мой бывший ученик, – рассказывал Лев Семёнович. – Он дипломат и живёт за границей.

– Так что тут загадочного? – недоуменно спросил папа.

– Загадочное в том, что до сих пор он никогда не звонил мне, и я подозреваю, что он не знает ни моего адреса, ни телефона.

– Нашёл в телефонной книжке, – предположил папа.

– Верно, мог найти, – согласился Лев Семёнович. – Но самое загадочное в том, что он позвонил мне в ту самую минуту, когда мне было особенно тяжело, словно знал, что мне трудно, и хотел меня утешить, поддержать.

Я не успел прийти в себя, как в разговор вступил Александр Александрович:

– А ко мне на днях пришёл мой сын, которого я не видел три года. Мы давно разведены с его матерью. Кто-то помог моему сыну найти меня.

– А мне сегодня директор предложил вернуться на работу в бассейн, – сказала Янина Станиславовна.

Я вдруг почувствовал себя так, будто сижу не на стуле, а на раскалённой сковороде, и поспешно вскочил.

– Что с тобой, Севочка? – озабоченно спросила бабушка.

– Севе, наверное, наскучило сидеть со взрослыми, – сказала Валентина Михайловна. – Поди поиграй с Юлей.

Я молча кивнул, потому что не хотел ничего другого, как убежать поскорее отсюда. Мы с Юлей отправились в мою комнату. Там я всучил девочке толстую книгу сказок с цветными картинками, а сам стал прислушиваться к тому, что происходит в большой комнате.

После нашего с Юлей ухода некоторое время все молчали.

– Вы хотите сказать, – услышал я голос мамы, – что это был Сева?

– Я не сомневался ни секунды, – ответил Александр Александрович, – что сына ко мне привёл Сева.

– Я не скажу, что догадался в то же мгновение, – откровенно признался Лев Семёнович. – Но на другой день, тщательно взвесив все обстоятельства, я пришёл к выводу, что так благородно поступить мог один человек – Сева.

– Сейчас я тоже уверена, что этим лауреатом Международного конкурса был Сева, – сказала Валентина Михайловна.

– Может, вам будет смешно, – тихо проговорила Янина Станиславовна, – но я думаю, что свой рекорд Сева установил ради меня. Вернее, чтобы помочь мне.

Но никто не засмеялся. Я тоже. Потому что Янина Станиславовна сказала чистую правду.

– Сева всем нам преподал урок великодушия и бескорыстия, – я с трудом узнал голос Александра Александровича, до того он был взволнован.

– Вот так вундеркинд! – то ли засмеялся, то ли закашлялся дедушка, который до сих пор хранил молчание. – Всем нос утёр!

– Всеволод! Как вам не стыдно подслушивать?