1

Галактический оружейный салон был в самом разгаре. Проводил его, как и во времена Республики, Корпоративный сектор на главной базе своего флота, планете Бьева. Мероприятие продолжалось не жалкую неделю, как земные выставки такого рода, а больше месяца. И немудрено. Для того чтобы только пересечь скорым шагом квадратный в плане выставочный комплекс, требовалось два часа. А всё потому, что и экспонаты выставлялись немаленькие. В плане убийства себе подобных галактические технологии продвинулись очень далеко. Бластеры, лазеры и их «старшие братья» – плазменные и лазерные пушки, турболазеры, а также – гранатомёты и гранаты, бомбы различного исполнения, интеллектуальные ракеты. Торпеды, представляющие собой либо одну боеголовку с небольшим двигательным отсеком для атаки с ближней дистанции, либо ту же боеголовку на цилиндре-доставщике, отделяемом в последний момент. Нелетальные шокеры и ионные пушки, повреждающие электронные системы. Средства защиты от всего этого, приборы обнаружения, связи и так далее и тому подобное. А ещё боевые дройды и транспортные средства различных классов – ползающие, летающие, ныряющие, вплоть до корветов. И всё это можно было купить, если имеешь достаточно средств и, в ряде случаев, предъявишь лицензию. Ну, или не предъявишь, это уж как договоришься с продавцом. По лицам большинства из них было заметно, что существа это сговорчивые, только плати. Поставщики Императорской армии и флота присутствовали здесь так же, как и другие частные производители, с той лишь разницей, что на их стендах имелись отгороженные канатами площадки или высокие чёрные подиумы, где демонстрировались имперские образцы: вот-де как мы умеем! А вооружение и техника, так сказать, «гражданского» назначения выставлялась вокруг них. Публика на выставке была всё больше из специалистов. Таможенные, пограничные, полицейские организации различных планет в причудливом разнообразии мундиров, знаков различия и регалий. Обветренные и обожжённые излучением далёких светил существа в полувоенной одежде, а то и в видавшей виды разномастной броне – видимо, наёмники. Ничем не примечательные, среднего для своей расы роста и телосложения существа в строгих гражданских костюмах – наверное, шпионы. Субъекты, одетые «не по-городскому», зато добротно и практично, этакие ковбои в переложении на индустриальную эпоху. Их, очевидно, следовало относить к разряду либо пиратов, либо «мирных» контрабандистов. Чёрно-белой униформой с двойными светло-синими полосками выделялась местная полиция. Многие гости, кто мог себе позволить, привезли на салон семьи, причём у кого-то жён – или наложниц – было несколько. Особняком выделялись праздношатающиеся богатеи из других систем здешнего сектора, для которых небольшой межзвёздный перелёт лишь затем, чтобы показать отпрыску большие пушки, был необременителен. Представители именно этой категории чаще всего останавливались возле продавцов церемониального и сувенирного оружия, выбирали клинки для себя или в подарок друзьям, оттирая в сторону снабженцев, прилетевших заказать парадные шпаги или наградные тесаки для своих организаций.

Нельзя было не заметить, что существенную часть посетителей этой выставки составляют существа отдалённо гуманоидные и вовсе негуманоидные. Лично у меня млекопитающие виды, в том числе, густо покрытые шерстью, никакой неприязни не вызывали, да и рептилии, в общем, тоже. Да, некоторые из них выглядели, скажем так, агрессивно, но не более, чем земные хищники – волки, львы, гигантские вараны. Гораздо хуже обстояло дело со всевозможными членистоногими. Стереотип, что насекомые и пауки твои естественные враги, заложен в человека самой природой, и перебороть себя было непросто. Например, аквалиши с головами, похожими на паучьи… бр-р! Я, конечно, старался не показывать виду, не хотелось выглядеть перед спутниками дремучим хенофобом, как здесь выражались. И даже смог, не отвернувшись, пройти мимо компании сниввиан, карикатурно-человекоподобных и оттого вдвойне жутких: огромные рты с кривыми зубами, гипертрофированные ноздри, маленькие выпученные глазки и редкие волосы, окружающие плешь-тонзуру на темени. Генетические уродцы из кунсткамеры, да и только. Разумеется, мою возлюбленную подругу Осоку Тано невозмутимый вид ввести в заблуждение не мог: джедайским чутьём она прекрасно улавливала моё истинное настроение.

– Между прочим, этот вид изумительные художники, талантливые композиторы и писатели, – шепнула она.

– Очень рад за них, – тоже тихо сказал я, – но общаться как-то не тянет. Не обессудь.

– Тебе простительно, ты не вырос в окружении такого количества рас. Посмотри, вон там идёт кель дор… – Осока указала глазами на проход между двумя стендами, где проходило существо с морщинистой оранжевой кожей, глазами, закрытыми светофильтрами, и в дыхательной маске, по бокам которых свисали когтистые отростки, словно у инопланетного охотника из фильма «Хищник».

– Красавец, просто нет слов, – сыронизировал я.

– Вот именно такой привёл меня в Орден Джедаев.

– Как же ты с ним пошла?

– Почувствовала, что он добрый. А на маму я тогда злилась, считала, что она гадкая, раз отдала меня. Будто в той ситуации она могла поступить иначе!

– Ты-то тогда не понимала всего.

– Да, конечно. А потом, уже во время Войны Клонов, в Голонете из этого такой мелодраматический сюжетец сотворили. Расписывали, какая я была несчастная, и как великодушный мудрый Орден взял меня под свою опеку. Сценку реконструированную показали. Девочку, не спорю, подобрали хорошенькую, но похожую лишь условно, да ещё наложили всё на декорации зала Совета Кироса, хотя я, вообще, жила на Шили.

– Как будто тебя это удивило, – хмыкнула шедшая позади фоллинка Натуа Хисс.

– Тогда да. Лет-то мне сколько было? Я ещё думала, что там правду показывают.

– Есть ложь, наглая ложь и средства массовой информации, – невесело усмехнулся я. – Так у нас говорят.

– К вопросу о симпатичности и несимпатичности, – добавила Натуа. – Хороший пример – зайгериане. С виду, вроде, довольно милые, а внутри? Расисты и рабовладельцы.

– Согласен, – я развёл руками. – Хотя они-то, по крайней мере, не скрывают, в отличие от вот этих всех.

В самом деле, на стендах фирм и фирмочек, принимающих участие в выставке, обязательно присутствовали девушки-твилеки. Одни компании нарядили стендисток в купальники или мини-костюмчики корпоративной расцветки, другие – в полупрозрачные радужные платья, сквозь которые лишь угадывались соблазнительные контуры тела. А поскольку и сами стендистки были всех цветов радуги – только у твилеков оттенки кожи настолько разнообразны – смотрелось это феерично. Третьи поступили хитрее, стилизовав одежду девушек под униформу планетарных военных организаций с различными усовершенствованиями, с лёгким «подсексом», если так можно выразиться. Открытый китель без сорочки под ним. Мундир без рукавов, полностью открывающий руки, и форменные манжеты-напульсники. Мундир, укороченный так, что между ним и брючным ремнём остаётся полоска обнажённого тела. Ну, и в большинстве случаев брюки-капри. Не более. Дескать, и у нас есть красотки, но обратите лучше внимание на выставляемую продукцию. Впрочем, как бы ни были одеты стендистки, можно было не сомневаться, что практически все они являются рабынями. Во времена Республики рабство официально было запрещено, но даже и тогда твилеками умудрялись торговать, прикрываясь «контрактами» между родом и покупателем. То есть, продавали девушек свои же мужчины, что вдвойне мерзко. Алема Вао с отвращением говорила, что рабыни – одна из основных статей дохода планеты. Кроме женщин и психотропного вещества, добываемого в органических отложениях подобно каменному углю, торговать Рилоту было нечем. При Империи работорговлю легализовали, бывшие преступники превратились в состоятельных бизнесменов, а разноцветные девушки с гибкими хвостиками вместо причёсок по-прежнему оставались дорогостоящим товаром и признаком зажиточности корпорации. Или статуса индивидуального владельца. Особенно если он политик, крупный промышленник или криминальный авторитет, то есть, не посещает плохо охраняемых мест и не находится под постоянной угрозой нападения.

Что касается торговцев, то они невольницами себя не окружали, максимум, их сопровождали одна-две девушки. Зато в свиту обязательно входила охрана из наёмников – тоже недешёвое удовольствие. И, в каком-то смысле, показатель статуса. Что и говорить, свирепые головорезы, особенно мандалоры, не снимающие не только брони, но и шлемов, за которыми ни лиц, ни даже глаз не разглядеть, смотрятся очень внушительно. Если не учитывать факт, что от снайпера охрана не спасает, разве что, от второго выстрела, как любят говорить профессионалы. А против грабителей и хулиганов лучше не «универсальные солдаты», а более узко натренированные телохранители, да и найм их обходится в меньшую сумму.

Мы разминулись с группой мандалорианских воинов, Осока поприветствовала их наклоном головы. Я тоже кивнул, после того, как обратил внимание на знаки, украшающие наплечники. Не обычная для них жутковатая голова с бивнями, на мой взгляд, более всего похожая на череп адского мамонта, а перистый лист неизвестного растения.

– Это кто? – поинтересовался я.

– Защитники. Из тех же Новых Мандалоров, что и наши ребята. Кстати, обязательно зайдём на стенд «Мандал Моторс», я слышала, там интересный пустотный истребитель привезли.

– Смотрите-ка, – кореллианец Кейран Килиан кивнул вперёд, – а у нас неплохой наплыв посетителей.

В самом деле, небольшая площадка, в центре которой гордо раскинул изогнутые крылья новый аэрокосмический истребитель «Бритва», пользовалась популярностью. Мундиры сразу нескольких организаций планетарной обороны свидетельствовали о том, что машина вызвала интерес. Низкорослый меерианин СанГуи, глава подставной фирмы, беседовал с одним из потенциальных заказчиков за столиком в глубине. Неужели ещё один контракт? Было бы неплохо. Первую партию «Бритв», двенадцать единиц, заказали на третий день выставки, то есть, позавчера. Больше у нас пока и не было, но на астероидной фабрике сейчас строились ещё шесть. Может, и их удастся продать. Как бы то ни было, и один контракт прямо на выставке для только что созданной компании весьма неплохой результат. Вспомнив, как рождалась эта «контора „Рога и копыта“», я невольно улыбнулся. Наш Совет директоров довольно долго размышлял над деталями. Нужно было организовать всё так, чтобы на акционерное общество «Индесел» ничто не указывало. Ни панторанца, ни бреганца, следовательно, во главе ставить не стоило. Именно поэтому возглавить фирму предложили меерианскому инженеру по силовым установкам из бригады проходчиков, строившей нашу новую базу. С названием вообще вышел анекдот. Предлагали вариантов десять, и все отмели как неподходящие. Пока взгляд Иана Кудры не упал на стоящие на столе бутылки пива дальнианского разлива. Называлось оно «Старый пан».

– Может, так и назвать? – предложил тогда Иан. – Сочетание «star», «звезда», в начале есть, а остальное тоже напишем с заглавной буквы, и пусть гадают, что это такое.

Вот так и появилась эта вывеска:»«СтарИпан», компания СанГуи». Возможно – я очень на это надеялся – логотип когда-нибудь станет известной торговой маркой.

Посетители уходили, на их место подходили другие, беседовали с пилотом-испытателем Ларионом Трегубом, двумя нашими девушками. Больше всего, кажется, удивляло то, что обе они – не «мебель», как у соседей, а неплохо разбираются в конструкции машины. Ухо моё улавливало обрывки разговоров:

– Представляешь, эта оранжевая сказала, что училась в университете…

– А вторая, чтоб я сдох, настоящий механик! Специально с ней поговорил, реально в железе рубит!

Чёрт, хотели не выделяться, специально выбрали в стендистки двух твилек, а всё равно получилось не очень, подумал я. Зеленокожая Ивади Гелла, действительно, была авиатехником, и неплохим, я встречал её ещё на станции «Румелия», а оранжевую Гизу Ларун привёз профессор Дайрам Ги. Девочку выкинули с третьего курса ни за что, просто потому, что потребовалось место в общежитии для человеческой студентки из состоятельной семьи.

– Кейран, слышал? – спросил я. Кореллианец покосился на твилек и, получив мой утвердительный кивок, ответил:

– Момент. Сейчас исправимся. Гиза! Ивади! На секундочку.

Девушки подошли. Килиан пересказал им впечатления, которыми обменивались посетители. И попросил: будьте попроще, побольше наива.

– Так? – Гиза захлопала глазками.

– Например.

– А я не умею, – развела руками Ивади.

– Ага-ага, мне-то очки не втирай, – прищурился пилот. – А то я не видел, как ты детали на складе выклянчиваешь.

– Эх, а так хотелось сохранять репутацию простой, бесхитростной девушки, – вздохнула твилека.

– Ребята, вот что я думаю, – Натуа Хисс провожала взглядом троицу своих соплеменников в национальных одеждах. – Не сходить ли мне поболтать с земляками? Не первый раз вижу здесь вот этих троих. Вчера они отирались на экспозиции одной из компаний и были приглашены в кулуары.

– Сходи, – кивнула Осока, – только имени настоящего не называй.

– Посмотрю. Возможно, настоящее будет лучше. Главное, не встретить знакомых, которым известно, где я работала.

– Решай сама, – Осока и повернулась ко мне: – Алекс, я, пожалуй, тоже схожу к ребятам сам знаешь, кого. Может быть, дадут дополнительную информацию. Потом найду тебя.

– Хорошо, – сказал я. Спрашивать, как именно она меня найдёт, было смешно. На таком расстоянии хорошо знакомого человека может почувствовать и неопытный падаван, не то что джедайка со стажем.

– А с тобой, Натуа, давай договоримся встретиться… ну, скажем, вот в той кантине, видишь, за кореллианской экспозицией вывеска выглядывает?

– Да, или здесь, у стенда, – согласилась та.

– Или здесь, – кивнула Осока.

– Пока будешь один, повнимательнее, не расслабляйся. Тут и воришки шныряют, и вообще… – предупредила меня Натуа. И сжала мне руку, сильно оцарапав палец острым ногтем.

– Осторожнее!

– Прости, это необходимо, – фоллинка поднесла мою руку ко рту и слизнула выступившую кровь, потом провела по царапине языком ещё несколько раз. – Ты же не хочешь пойти за какой-нибудь твилекой, как бычок на верёвочке?

– Нет… Твоя слюна нейтрализует феромоны? – сообразил я. – И твилекские тоже?

– И зелтронские, – улыбнулась фоллинка, показав небольшие клыки. – Состав у всех примерно одинаков. Часа четыре разноцветных красоток можешь не опасаться.

– Спасибо, – взглянув на царапину, я обнаружил, что она не только перестала кровоточить, а посветлела и слегка блестит, будто клеем смазанная.

– Да пребудет с тобой Сила, – прошептала Осока.

– И с тобой, – так же тихо отозвалась фоллинка.

Провожая её взглядом – ох, и походка, даже самые грациозные твилеки так не умеют – я поинтересовался у подруги:

– А что, должность диспетчера на «Румелии» с точки зрения фоллинов – что-то предосудительное?

– Нет, мы не про то говорили – засмеялась та. – Раньше Натуа работала в другом месте, до того, как потеряла здоровье в пустыне на Цестусе. Потом расскажу. Не скучай, я тебя найду.

Я поискал глазами кореллианца. А, вон он, беседует у симулятора пилотской кабины с мужчиной в ярком мундире, объясняя какие-то детали на панели управления. Было ясно, что в ближайшее время он отсюда никуда не пойдёт. В одиночку бесцельно шататься по выставке, как отпрыск богатого рода, мне не хотелось. Не поглядеть ли пока на новый истребитель мандалорской компании? Прозрачную голографическую пластину со схемой выставки дамы оставили мне, и я, сориентировавшись, направился в сторону экспозиции мандалоров.

Совместный стенд «Мандал Моторс» и «Мандал Гипернавтикс» занимал не меньшую площадь, чем, например, у корпорации «Лоронар». Над ним медленно вращалась корпоративная эмблема: всё тот же «череп адского мамонта», наложенный на… вытянутый в высоту тевтонский крест, что ли. В одной из мёртвых глазниц черепа переливалась бликами света жёлтая многолучевая звезда. Поперёк площадки стоял на мощных опорах угловатый корвет. Сплюснутый с боков корпус немного напоминал очертаниями наш транспорт «Руяна», в центральной части наблюдался отчётливо выраженный элемент, сходный с кореллианскими корветами, а конструкция двигательной установки навевала воспоминания о кореллианском же «ястребе» HW-290, «Ночной Охотнице», на которой летала Асаж Вентресс. Третьим крупногабаритным экспонатом была боевая платформа «Гадюка», по сути – хорошо вооружённый истребитель-перехватчик. Её расположили в выступающем углу, у перекрёстка, так что не обратить внимания было невозможно, даже на фоне корвета. Просочившись сквозь толпу зрителей, я разглядывал необычную по здешним меркам конструкцию. Эта машина нравилась мне ещё больше челнока. Концепция практически повторяла «Аврору SA-23» из земного фантастического сериала «Вавилон-5». Кабина в центре, от её углов крестообразно расходятся «перья» с маневровыми блоками. Оптимальная форма для быстрых манёвров в безвоздушном пространстве. Представители фирмы, все в полных бронекостюмах и шлемах, охотно давали пояснения, по первому требованию открывали кабину и позволяли потенциальным заказчикам осмотреть органы управления, сесть в пилотское кресло. Желающих полетать приглашали обойти нос корвета, где нашлось место для симулятора. Вокруг него тоже собралась изрядная толпа. Порядок поддерживали девушки-стендистки в мандалорской же броне. Не иначе, у них позаимствовали идею «верфи Куат Драйв», нарядив своих девиц в стилизованные костюмчики имперских штурмовиков. Нет, я, конечно, допускал, что и женщины-штурмовики могут иметь место быть, но бронекостюм с оголённым животом?? Хорошо ещё, твилек не нарядили, то-то был бы цирк, учитывая ксенофобские порядки в Империи. Наверное, шлемы не налезли, а разрабатывать новые было лениво. Вот мандалорам ничего стилизовать не требовалось. Я подозревал, что женский вариант бронекостюма они делали намеренно в качестве дополнительного средства психологического воздействия – подчёркивал он всё, что надо, и как надо. Рядом со мной как раз стояла девушка-мандалорианка, и я имел возможность ещё раз в этом убедиться.

– Считаете мандалоров слегка двинутыми? – спросила девушка. Голос из-под шлема передавался электронным вокодером и звучал немного странно, но кто бы ещё мог обратиться именно ко мне на словиоски?

– Как тебе сказать, Сони, – пожал я плечами, – в разных культурах различные обычаи…

– Ну, лично я себя полной дурой ощущаю, – вздохнула Сони Даала. – Вроде, и удобно, и не жарко…

– …а нос периодически чешется? – улыбнулся я.

– И это тоже. Откуда Вы знаете?

– Закон подлости. Зачешется обычно там, куда ну никак не дотянуться. Сколько весит ваша броня?

– Немного, в районе пятнашки вместе со шлемом. К такой нагрузке мы привычные. Пограничные костюмы тяжелее.

– Но вы с ребятами, всё-таки, не постоянно её носите?

– По обстановке. Шлемы вообще редко надеваем. Традиции традициями, а всё должно быть в разумных пределах, так говорила покойная герцогиня Сэтин Крайз.

– Вот это правильно, – сказал я. – Ух ты, а эти «перья» у него складываются? Знал бы, камеру включил.

– Я записываю, – отозвалась Сони, не отводя визира шлема от «Гадюки», сдвигающей перьеобразные кронштейны. Когда половинки «перьев» надвинулись друг на друга на четыре пятых, они начали поворачиваться назад вокруг своей оси, становясь горизонтально. Получилось очень компактно, как раз для парковки в тесном ангаре небольшого корабля-носителя.

– Как думаешь, – сказал я, – в сложенном положении он поместится в ячейку для «Актиса»?

– Мне кажется, да. Выясню.

– Спроси заодно по-свойски, сколько хотят за лицензию?

– Обязательно.

Несмотря на поднятое с солнечной стороны поля полупрозрачное силовое полотнище, на выставке становилось жарковато. Сняв с пояса местную флягу – смех один, не фляга, пузырёк – я посмотрел в прозрачную шкалу и понял, что воды почти не осталось. Покупать у уличных торговцев было нельзя по той же причине, по которой на Земле здравомыслящий человек не станет есть вокзальную шаурму. Бутылка может выглядеть вполне презентабельно, иметь правильно запечатанную крышку, а вот что и где наливали внутрь – большой вопрос. Возникала дилемма. Сесть на маршрутный спидер, доехать до стоянок и прогуляться на «Амидалу», где есть всё, что желудку угодно? Долго, к тому же, заботливая Падме не отпустит без обеда. Второй вариант – посидеть в кантине, в той, где Осока условилась встретиться с Натуа. Перекушу слегка, местные соки попробую, а вернутся девушки, вместе пообедаем. От мандалорского стенда нужной вывески видно не было, пришлось вновь сверяться с голосхемой. Хм, два возможных маршрута, равноценных по расстоянию. Забавы ради я решил поступить так, как предпочитала делать Осока, то есть, довериться спонтанному решению. Один из маршрутов казался интереснее, проходил мимо большого количества экспозиций, где мы побывать не успели, тем не менее, именно он почему-то мне не понравился. И я двинулся по второму из кратчайших путей.

Кантина «Лагуна куарренов» встретила меня прохладой и рассеянным освещением сине-зелёного оттенка, словно сквозь толщу океанской воды. Журчала тихая, едва слышная музыка. За барной стойкой работал представитель расы, в честь которой было названо заведение. Издали он чем-то напоминал восточного старичка с висячими усами и жиденькой бородёнкой, если не приглядываться. На самом деле, «усы» и «бородка» представляли собой две пары щупалец, сгруппированные вокруг небольшого рта с парой клыков и длинным узким языком.

– Чего изволите? – шепеляво спросил бармен. Я объяснил. Куаррен невозмутимо перечислил ассортимент соков, что называется, «от А до Я», поскольку выбор оказался совсем невелик. Ничего нового для меня в нём не было.

– Хотите маджа? – предложил куаррен. – У меня есть небольшой запас для коктейлей.

– Пожалуй, нет, он слишком сладкий по такой жаре, – отказался я. Щупальца бармена зашевелились:

– Не будет сладкий. Добавлю кое-что, получится кислый вкус, очень освежает.

– Ну, что ж, интересно, – сказал я.

– Кушать что-нибудь будете?

Я назвал две разновидности популярных сэндвичей и добавил, что вскоре должны подойти мои друзья, тогда и закажем обед.

– Сколько вас будет? – спросил куаррен.

– Четверо или пятеро.

– Столики в глубине, прошу Вас, за ними достаточно места.

– Послушай, приятель, ты, что ли, заказал? – достаточно грубо осведомился один из только что вошедших мужичков контрабандистской наружности. – Дай тогда и пожирателям пространства горло промочить.

– Пожалуйста-пожалуйста, – я обозначил движение, будто отодвигаюсь, но от стойки не отошёл.

– Вежливый какой, – хохотнул другой мужичок.

– С приличными людьми я всегда вежлив, – ответил я, взял стакан со смесью и отправился к столикам. Докопаться контрабандистам было не к чему, и они остались возле бара. Всё же, за ними стоило следить краем глаза. Парниши явно искали развлечений, на выставке им было неинтересно, не вполне ясно, зачем вообще они сюда прилетели. Рассчитывают на фрахт? А, возможно, привезли своего судовладельца, интересующегося покупкой оружия. Даже скорее всего, слишком однородная компания, явного капитана среди них не наблюдалось. Поскрипывая, подкатил изношенный, но ухоженный дройд-официант, поставил передо мной тарелку с сэндвичами. Я отхлебнул прозрачную розовую жидкость и удивился. Маджа мы с Осокой пили часто, в основном, на десерт, потому что он действительно сладкий. Недаром из тех же ягод делают повидла для кондитерских изделий. Смесь, которую изготовил бармен, по цвету не отличалась, пахла так же и, тем не менее, была с кислинкой, как если бы в малиновом варенье сладость заменить привкусом сливы. Мастер, однако!

Размещённый рядом с входными дверями большой голографический экран непрерывно крутил новости оружейного салона вперемешку с короткими и оттого не слишком назойливыми блоками рекламы. Все они шли без звука, в нужных местах перед изображением повисали светящиеся титры, весьма занятные, между прочим. В Корпоративном Секторе наряду с аурбешем очень активно использовалась заурядная латиница с небольшими усовершенствованиями. Чёрточки над C и S, несомненно, обозначали, «ч» и «ш», двойная перекладина T – «th», N с крючком прямо было взято из английской транскрипции, встречалось и транскрипционное Æ. А вот что означало E с чертой и перечёркнутое h, как постоянная Планка, я пока не понял, слишком редко они встречались. Всё же, орфография базик существенно отличается от английской даже там, где слова звучат знакомо. По сути, явным «британским наследием» было лишь то, что долгое «у» обозначалось как O с чертой. Я ещё раньше обратил внимание, что соответствующая буква аурбеша называется не «у-что-нибудь», а «орент», и вот теперь убедился – это не случайно. Иногда титры шли на другом языке и отличающимся шрифтом, «газетным», с засечками, наподобие земного «таймса». Слова напоминали латинские. Должно быть, это был Высокогалактический, о котором я не раз слышал. Галактическая знать и духовное сословие – кроме тех планет, где традиционно применялся Храмовый язык – изучали его с малолетства и могли свободно говорить, этим отличая себя от «черни». Насколько я знал от Осоки, Высокий обязательно изучали и в Академии при Храме джедаев.

Мои лингвистические размышления прервал шум возле барной стойки. В кантину зашли две женщины – человеческие женщины, следует отметить. Одна была одета на манер стюардессы, другая – в стилизованном костюмчике штурмовика. Без шлема было видно, что, несмотря на девичью стройность, это взрослая дама за сорок с элегантной недлинной стрижкой а-ля Мирей Матье. К ним и начали клеиться давешние контрабандисты. Видимо, я что-то упустил, потому что «пожирателей пространства» было уже пятеро, а не трое, и они грамотно окружили добычу, не давая женщинам уйти. Те уже жалели, что их вообще сюда занесло, но было поздно.

– Чувствую в Вас стремление вмешаться, молодой человек, – негромко сказал сидящий позади бородатый мужчина средних лет. – Искренне по-дружески Вам не рекомендую. Это не Ваш конфликт.

Вмешаться? С чего это он взял? Неужели я похож на идиота? Оружия у меня не было – на выставку запрещалось проносить всё энергетическое и баллистическое, на входе стояли детекторы, обнаруживающие энергонакопители и следы метательных веществ типа пороха и жидкого балликида. А с одной нейронной плетью ввязываться в конфликт с пятью опытными космическими забияками, у которых наверняка имелись виброклинки, отважился бы, разве что, мандалор в броне. Стоп. А ведь у меня, действительно, мелькнула мысль включить комлинк и позвать сюда Сони с ребятами. Откуда об этом узнал сосед? Телепат, что ли?

Я покосился на мужчину и удивился ещё больше. Как это я, садясь за столик, не обратил внимания на столь примечательную личность? В возрасте, но ещё не старый, несмотря на бородку и усы, благообразный, худощавое лицо, внимательные светлые глаза. Одет в бесформенный коричневый плащ, серый кафтан без застёжек, вроде кимоно, удерживаемый только поясом. Под кафтаном – аналогичного покроя белая рубаха и брюки, заправленные в высокие сапоги. На зелтрона непохож, цвет кожи обычный. Интересно, а часто ли встречаются эмпаты среди других видов?

– Вы, очевидно, уловили моё секундное желание вызвать подмогу, – учтиво ответил я. – Но, пока это они добегут… Возможно, всё ещё уладится мирно?

– Маловероятно, – покачал головой бородатый. – Вот, видите, уже дерутся.

В самом деле. «Стюардесса», отталкивая от себя жадные руки контрабандистов, вскрикнула, и за неё решили вступиться трое астронавтов, сидевших за ближним столиком. К стыду и позору всего человеческого вида, эти были, как раз, не людьми: двое забраков и большеголовый дресселианец. Началась потасовка.

– Интересно, бармен хоть догадался вызвать полицию? – задумчиво сказал я.

– Он считает это необязательным, – пожал плечами мужчина. – Никого ведь ещё не убили.

– Надеюсь, всё закончится до того, как придёт моя, – заметил я. – А то она ведь не станет разбираться, кто прав, кто виноват, огребут все без исключения.

– Ваша супруга профессиональный воин? Мандалор?

Тут у меня возникла мысль. А не может ли этот человек быть одним из уцелевших джедаев? Осока говорила, что мог остаться ещё кто-то. Правда, Галактика столь велика, что вероятность такой встречи можно было считать равной нулю, если не учитывать один фактор. Выставка. Она собирает людей со всех концов Галактики. А ну, попробуем намекнуть…

– Нет, не мандалор, – сказал я. – Вам знаком вот этот рисунок?

Я высыпал на салфетку перед собой содержимое баночки с рассыпчатой приправой вроде нашего перца, разровнял и начал рисовать пальцем. Две дуги, вертикальные ломаные линии посередине, точки, символизирующие ромбики на лбу, внизу две «птички» – линии на щеках. … Лицо мужчины оставалось безмятежным.

– Нет, не думаю, – сказал он.

– Жаль. Я думал, может быть, вы знакомы.

В этот момент скулы бородатого словно окаменели, брови сдвинулись, он повернул голову так, как будто к чему-то прислушивался.

– Что-то приближается, – произнёс он. – Что-то очень мощное… и странное.

– Может быть, всё-таки, полиция? – предположил я.

– Сомнительно. Иначе следовало бы предположить, что в здешней полиции служат просто уникумы.

В это время двери кантины раздвинулись, и в прямоугольнике солнечного света, падающего снаружи, возникла фигура женщины. Высокая, плечистая и, в то же время, со всеми положенными округлостями, левую половину головы обрамляет медный на просвет ореол волос. Женщина остановилась, приноравливаясь к полутьме зала. Под руку ей случайно попался один из дерущихся, кажется, тот, что удивлялся недавно моей вежливости. Небрежно ухватив за шиворот, она отправила его по дуге себе за спину и, придав точным пинком дополнительное ускорение, выбросила на улицу. Затем шагнула вперёд и, протянув руки, весело возгласила на весь зал:

– Кеноби, старый таракан! Как же приятно тебя видеть, провалиться мне на месте!

 

2

Оби-Ван Кеноби пребывал в смятенных чувствах. Трудно сказать, что ошеломило его больше: явление старой и весьма недоброй знакомой или её поведение. Потому что Вентресс – а это была именно она – перво-наперво самым натуральным образом облобызала Магистра. Затем, пододвинув ногой табурет, уселась и обратилась к дройду-официанту:

– Эй, кастрюля! Принеси триста абракса и красного сыра. Отмечаем встречу с хорошим человеком. Алекс, ты как, будешь?

– Начинать вечер с коньяка как-то… Сначала поесть бы надо, – машинально ответил я, сам в это время старательно вспоминая всё, что слышал об этом человеке от Осоки. Не просто джедай – Магистр Ордена, наставник Осокиного наставника. Мало кто превосходил его в знании нюансов Силы и мастерстве управления её потоками, ну, разве что, полулегендарный Йода. Был он и одним из лучших бойцов, не задумываясь, шёл на риск, когда это было нужно, в то же время, проявлял завидную осторожность, если требовалось подвергать риску не себя, а кого-то ещё. Рассудителен, часто остужал другие горячие головы и несколько больше, чем положено «каноническому» рыцарю-джедаю, склонен к сантиментам.

– Видишь, Оби-Ван, какой правильный парень у твоей ученицы? – во все тридцать два зуба улыбнулась Вентресс, повергнув бывалого джедая ещё глубже в пучину растерянности. Мне его чувства оценить было сложно, я-то её другой и не видел. Но, если верить тем ужастикам, которые пару раз рассказывала про себя сама Асаж, милая улыбка на её лице должна быть зрелищем не для слабонервных, примерно как ласкающийся крокодил. Вентресс же, словно не замечая, продолжала: – А мы с ней, представляешь, помирились. Оказалось, всего-то и надо было, как следует выпить и посмотреть на вещи трезво.

– Асаж, – я решил дать время Оби-Вану собрать мысли в кучку и ненадолго отвлечь Вентресс, – ты сама-то как здесь оказалась?

– Тебя искала. А, то есть, вообще здесь? – чисто по-женски уточнила бывшая злодейка и пояснила: – Так я Её Превосходительство привезла. Представь, заправляюсь на Ги… ну, понял, где, а тут прилетает «Борец», на нём она. Пожалуйста, говорит, отвези меня на выставку, чтобы целый транспорт не гонять. Я не собиралась, но, раз просят, полетели… – Асаж вновь повернулась к Кеноби и доверительным тоном добавила: – Старина, ты не поверишь, на… вернее, у кого я теперь работаю. По-моему, ты её должен знать. Она и в те времена была не промах, а сейчас такой руководитель! Пока не скажу, кто, а то неинтересно.

Дройд-официант принёс коньяк, стопки и тарелку с багряными ломтиками сыра.

– Стоять! – прикрикнула Асаж. – Алекс, ты бы позвонил Своей, спросил, скоро ли она вернётся. Может, в самом деле, сразу обед закажем? Только не говори, кого мы здесь встретили, пусть тоже удивится.

Я включил комлинк и, не включая мини-проектор, вызвал Осоку:

– У тебя всё в порядке?

– В полном, если не считать неутешительной информации. Как говорится, узнала больше, чем хотела бы. У тебя?

– Более чем. Тут Асаж прилетела, Генеральшу привезла. Вот спрашивает, обед заказывать?

– Ну, пусть заказывает, раз предпочитает забегаловку корпов обеду на «Амидале». Уже лечу на омнибусе.

– Хорошо, отбой.

Говорили мы, естественно, по-русски, но от меня не укрылось, что слово «Амидала» Оби-Ван уловил и, должно быть, теперь гадал, в каком-таком контексте оно прозвучало. Осока говорила, что Падме при жизни Магистр знал очень хорошо. Тем временем, выяснение отношений у стойки продолжалось. Один контрабандист затаился у стены без сознания, выброшенный Вентресс контрабандист вернулся и вновь вцепился в противника. Асаж оглянулась на это безобразие, поморщилась и встала. Что произошло дальше, я не вполне разглядел. Просто семеро драчунов вдруг оказались в горизонтальном положении, а Вентресс с жуткой гримасой на лице нависала над ними.

– А ну, все вон отсюда!! – прорычала она. – Иначе те из вас, кто останется в живых, позавидуют мёртвым…

От её голоса я поёжился.

– Поразительно, – прошептал Оби-Ван, – она совершенно спокойна!

Он оказался прав. Как только едва не описавшиеся от ужаса драчуны, наступая друг на друга, вылетели прочь, ужасная маска сползла с лица Асаж. Она зевнула и ленивым шагом вернулась к нам.

– Скучно, – пожаловалась она. – Хорошая потасовка это вещь, да не здесь же. Интерьер симпатичный, жалко. Нет, надо, всё-таки, хлопнуть за встречу! А Алекс, раз не хочет, его неволить не будем. Ну-ка, Оби-Ван…

Кеноби послушно выпил и закусил. Сейчас это оказалось именно то, что ему и требовалось, я прямо чувствовал, как у Магистра проходит состояние ментального ступора. Он огладил бородку, кашлянул и произнёс:

– Вентресс…

– Просто Асаж, – мягко поправила та. – Без церемоний, не первый год знакомы.

– Да уж, знакомы… Я тебя просто не узнаю!

– Времена меняются, меняемся и мы.

– Я слышал, ты стала наёмницей?

– Да, да, было. А потом чуть не стала алкоголичкой, когда меня ограбили собственные помощнички. Ты ещё здесь? – покосилась она на дройда. – Тьфу, заказ не сделала. Извини, братец.

– На целый взвод набираешь? – усмехнулся я.

– Считай сам. Нас трое. Твоя. Килиан с Хисс. Наш горняк с помощниками. И Генеральша. Ну, дройдов кормить не будем, – Асаж подмигнула. – Значит, десять.

– Всё верно, – признал я.

– Килиан… – наморщил лоб Оби-Ван. – Когда-то я знал адмирала Килиана, его флагманский корабль назывался «Стойкость».

– Кейран его младший сын, – отозвалась Вентресс. – Наш главный пилот-инструктор.

– Неужели и ты знала адмирала? – спросил я.

– Нет, от Фетта слышала. Бахвалился, как хулиганил у него на корабле.

– Тогда он был совсем юн, но сколько злобы, – Магистр нахмурился.

– Слава звёздам, что он лишён Дара, – заметила Асаж. – Этот был бы пострашнее и меня, и Дуку.

– Кто тут опять изображает из себя Главное Пугало Галактики? – послышалось от двери. – От скромности явно не умрёшь.

Моя любимая джедайка подошла к столику… и только тут обнаружила Оби-Вана, хотя, по моим представлениям, в Силе обязана была ощутить его за километр, как недавно он почувствовал Асаж. Она, похоже, и сама растерялась на мгновение. И тотчас об этом позабыла. На лице её отразились тени неведомых мне воспоминаний и радость. Осока шагнула навстречу Кеноби, сделала движение руками, будто собиралась кинуться ему на шею. И замерла, вспомнив, видно, что её учили не проявлять слишком бурных эмоций. Или о том, сколько вокруг посторонних наблюдателей. Она чуть склонила голову, и лишь поднявшийся ей навстречу Оби-Ван да мы с Асаж разглядели, как увлажнились её глаза.

– Магистр, – тихонько выдохнула Осока, умудрившись в одном этом слове выразить интонацией все нахлынувшие чувства.

Кеноби, без сомнения, тоже переполняли эмоции.

– Здравствуй, Осока, – он крепко взял мою подругу за плечи. – Вот кого я не ожидал увидеть во плоти. До нас дошли сведения, что «Эспада» уничтожена в системе Бакура.

– «Нас»? – переспросила моя подруга с такой надеждой, что я почувствовал укол жалости. И точно. Оби-Ван со вздохом покачал головой:

– Не в том смысле, что ты подумала. Нас осталось всего несколько.

– Ясно, – кивнула она. – За двенадцать лет я встретила двоих и ещё о троих слышала, это всё.

– Что же, всё-таки, произошло тогда на Бакуре?

– Сама не знаю, как уцелела, – развела руками Осока. – Имперцы сканировали обломки, я пыталась затаиться, и удалось, как видите. Хотя что-то не припомню, чтобы сканеры жизненных форм когда-то удавалось обмануть. Даже нам.

– Слышал я, ты вышла замуж?

– Кто сказал? – Осока строго посмотрела на нас.

– Я – нет, – быстро ответила Вентресс.

– И я нет, – сказал я. – Разве слово «girl-o-mine» равноценно «жене»?

Осока взъерошила мне волосы, заметила укоризненно:

– Сколько раз тебе повторять, избегай двусмысленностей, избежишь неприятностей. Нет, Учитель, – вновь обратилась она к Кеноби, – я не замужем. Правда, любимый человек у меня, всё-таки, появился. Кодекс, в отличие от брака, этого не запрещает, верно?

– Хитрунья, – Магистр невольно улыбнулся. – Как всегда, точно знаешь, что именно можно нарушить, а что нет.

– Очень помогает жить. И выжить.

– Ты выросла, девочка.

– Вы тоже заметили? – прищурилась Осока. – Асаж вот тоже при встрече прошлась насчёт моей фигуры.

Вентресс тихонько засмеялась. Кеноби слегка смутился:

– Хм…

– Уж и не знаю, как я тогда сдержалась, – невинным тоном продолжала Осока. – Наверное, Алекс помог, в нужный момент дал правильный совет.

– Будем говорить тише, чтобы не притягивать излишнего внимания, – Оби-Ван сделал жест рукой, и несколько голов посетителей, явно прислушивающихся к нашей беседе, синхронно повернулись в направлении своих тарелок.

Довольно скоро подтянулась и остальная компания. С разрешения бармена мы сдвинули два стола и расселись все вместе. Лишь мандалоры устроились отдельно, делая вид, что они тут вообще случайно. Кеноби, разумеется, им ввести в заблуждение не удалось.

– Ваши? – спросил он Осоку.

– Наши.

– Кого-то мне напоминает их командир.

– Свою тётю, герцогиню, – улыбнулась моя подруга.

– Потрясающая была женщина, – Оби-Ван слегка тряхнул головой, словно прогоняя тяжёлые воспоминания. – К своим людям относилась по-матерински. Да, и что же было дальше, рассказывай?

Слушать события последнего времени в изложении Осоки Тано было весьма занимательно. Она всего чуть-чуть сдвигала акценты, а выходило, что мы с ней чуть ли не с самого начала были равными партнёрами и решения принимали вместе. О большинстве мест, где происходили те или иные события, Осока говорила иносказательно, впрочем, Магистр каждый раз кивал, он прекрасно понимал, о чём идёт речь.

– Значит, молодой человек основал базу на Холодном Мире? – задумчиво сказал он. – Неплохой выбор. Мало кто любит стужу и метели. И куда же вы направились дальше?

– На станцию «Румелия», конечно, это и было конечной целью.

– Вы прилетели до или после смены дирекции?

– Учитель, как Вы осведомлены, – поразилась Осока.

– Разумеется, ведь прежний директор не только твоя подруга. Я познакомился с ней несколько раньше и высоко ценю её организаторский талант. Только вот не слышал, чтобы она вышла замуж за генерала, – Оби-Ван с иронией посмотрел на Вентресс.

– Я что, я ничего, это они её так называют, – замахала рукой та.

– Вот, кстати, и она, – Осока кивнула в направлении входа. В кантину, привлекая всеобщее внимание, вошла Рийо. Я сразу понял, что изображает она очень состоятельную особу. Костюм её выглядел просто, единственным украшением являлся вышитый пояс на пряжке в виде сложного узла, тем не менее, было заметно, что простота эта весьма недешёвая – дорогая ткань, ручная работа, идеальный подгон по фигуре. Голову панторанки прикрывал полупрозрачный платок, заколотый на висках крохотными золотыми зажимами, соединёнными через затылок узкой ленточкой, сплетённой из того же металла. И всё бы ничего, если бы не дополнительные «элементы статуса» у неё за спиной. Не рабыни, нет – два антикварных боевых дройда серии «Стражник». На груди каждого виднелся след от стёртой эмблемы старой Республики, удалённой так аккуратно, что тёмно-серое пятно точно повторяло каждое пёрышко Звёздной Птицы, её шею и шестилучевую звёздочку в центре. Я уже знал, каких запредельных денег стоит каждый исправный VS, пусть и самой поздней, пятой модификации. И то, что у нас они имелись в достаточном количестве, Рийо обыграла великолепно. С такой свитой не требовалось ни роскошного наряда, ни украшений, ни особых манер, окружающим всё становилось ясно и так. Видимо, Рийо отыгрывала аристократку с Этти – планеты одной из ближайших систем, населённой людьми с такой же голубой кожей.

– Сюрприз за сюрпризом, – пробормотал Магистр. – Доброго здоровья, моя дорогая.

– Искренне рада Вас видеть вновь, – выдержка Рийо была безукоризненна.

– Теперь-то весь коллектив в сборе? – спросил Магистр у Осоки.

– Весь, кроме одной. Она не может присутствовать здесь, к сожалению. Надеюсь, Вы не откажетесь прийти вечером на корабельную стоянку и повидаться с ней?

– Ты уверена, что это надо? – по-русски спросил я подругу.

– Не беспокойся, я знаю, что я делаю.

– Ох, опять… – одними губами произнесла Рийо.

– У меня, признаться, кое-какие дела здесь, – задумчиво сказал Кеноби. – Через час. Но вечером, думаю, смогу прийти.

Падме, узнав, кого мы встретили на выставке, пришла в восторг, стала расспрашивать, счастливая улыбка не сходила с её лица. До того самого момента, пока Осока не сказала, что пригласила Магистра отужинать на корабле.

– Зачем… Зачем? – простонала она. – Не хочу, чтобы он видел меня такой! Рийо, ну, скажи хоть ты…

– А ничего, что он, возможно, до сих пор не простил себе, что не сумел тебя спасти? – раздражённо перебила Осока. – Вспомни, как он всегда за тебя переживал, порой побольше, чем кое-кто другой.

– Ну… да, это верно.

– И ему было хуже, чем мне, например. У меня всегда была, по крайней мере, одна настоящая подруга, – Осока покосилась на благоразумно молчащую Рийо. – А у него после Мустафара не осталось совсем никого.

– Да, ты права.

– А если я права, изволь принять его, как до́лжно. И улыбаться! Поняла?

– Поняла. Спасибо, что привела меня в чувство.

– Всегда пожалуйста. Вот уж не думала, что когда-нибудь придётся поучать свою наставницу. И не воображай, что мне понравилось.

– Не ворчи, – вмешался я. – Ты всё сказала правильно. Расскажи-ка лучше, что ты узнала у своих агентов по поводу фоллинского принца.

– Да что принц, там всё ясно. Один из его управляющих ведёт переговоры с мандалорскими корабельщиками. Видимо, собирается покупать лицензию. Ну, как с Хёрш-Кессель. Мандалоры изготовят конструктив и агрегаты, а окончательная сборка будет проводиться на фоллинских верфях.

– Собственно говоря, поэтому я и прилетела, – вмешалась Рийо. – Нам тоже пора суетиться в этом направлении, покупать лицензии или производить по кооперации. Ведущие фирмы нами, конечно, не заинтересуются, а вот с компаниями «второй линии» прямые контакты очень даже возможны. Особенно с теми, что Империя зажимает всеми средствами.

– Вроде лантиллианцев, которые разработали GX1? – уточнил я.

– Например, – подтвердила панторанка.

– Ребята, ребята, вы куда-то не туда свернули, – сказала Осока. – Я не дорассказала то, что узнала. Принц сейчас не главное. Гораздо интереснее, что Сиенар Флит после завершения испытаний «Мглы» начали какие-то странные эксперименты с истребителями. Внешне это точно такие же перехватчики, как тот, что стоит у них на стенде. Но манёвренность – просто невероятная. Техников-старшин к ним не подпускают, всё обслуживание ведут заводские и чины не ниже энсина. Один из техников хвастался, что, всё-таки, заглянул в кабину и не обнаружил даже органов управления, голое кресло.

– А пилоты люди? – спросил Килиан.

– Техник говорит, что люди. Или похожи на людей, под пустотным костюмом неясно, – развела руками Осока. – Шлемы они не снимают даже в ангаре.

– Может, это не пилоты? – предположил я.

– А кто?? – хором спросили Осока и кореллианец.

– Инженеры-испытатели. Проверяют функционирование. А на серийном экземпляре кресло заменят топливной ёмкостью или накопителем для орудий, и поведёт эту штуку робот. У нас так поступали при испытаниях самолётов-снарядов.

– Вполне возможное дело, – согласился Килиан. – Кроме обычных «грифов», сепы в своё время выпускали серию «Секира». Очень вертлявая и исключительно умная машина.

– Честно говоря, никогда не понимала, почему Империя не взяла на вооружение технологии сепаратистов, – заметила Рийо. – Не говорю про пехотинцев, но коммандос, дройдека и летающие платформы были довольно эффективны.

– Ну, Республика после победы могла бы, – ответил кореллианец. – А Палпатин… Он не доверяет мириаланам и киффарам, которые фактически обычные люди. Что уж говорить об искусственном разуме!

– Тогда не сходится, – сказала Падме.

– Почему же? – возразила Осока. – Палпатин просто может быть не в курсе. Разработка ведётся по указанию Уилхаффа Таркина.

– О-о… – сказал Килиан. – Этот может. Отец его знал командиром корвета. И всегда говорил, что у него острый ум и стальная хватка.

– Он вообще весьма разносторонняя личность, – заметила Осока. – И исключительно опасный противник. Надо приглядеться к этому его проекту. А то, как бы потом поздно не оказалось.

В десять с минутами по корабельному – точнее, московскому – времени и около шести пополудни по времени бьеванской столицы Осока насторожилась и сказала мне:

– Он здесь. Идём встречать.

Оби-Ван Кеноби стоял возле носа нашего корабля и смотрел на золотые буквы, впаянные в толщу прозрачного сейчас хроматического покрытия. Раньше название выглядело немного иначе, но после начала строительства базы в Поясе Дарналы Падме настояла, чтобы на неё нанесли новые опознавательные знаки. Я промучился с этими звёздами полдня, пока размечал и рисовал их, не считая времени, потраченного на подбор правильного цвета. Не Гербовый Красный, используемый в Старой Республике, а чуть темнее, но чистого тона, без малейшей примеси синевы. С одной стороны от звёзд нанесли название старонабуанским письмом футорк, с другой – кириллицей.

– Вы нарекли в Её честь корабль, – прочувствованно сказал Магистр, произнеся слово «её» так, что никто бы не усомнился: писать его следует с заглавной буквы.

– Всё гораздо проще и сложнее, Учитель, – тихо ответила Осока. – Корабль мы нашли на станции «Эксис», помните такую? Когда-то он был построен для известного Вам человека… если его ещё можно так называть.

– Ах, вот оно что.

– Да, и именовался «Тёмная Леди».

– Банально и пафосно, весьма в его духе, – вздохнул Магистр.

– Полностью с Вами согласна, Учитель. Интерьеры были не лучше, настолько мрачные, что пришлось менять внутри всю отделку. Прошу на борт.

У трапа уже был выстроен почётный караул из четырёх бортстрелков транспорта «Погонщик комет», служившего «Индеселу» выставочным штабом. Когда закованные в старую республиканскую броню солдаты синхронно вскинули руки в воинском салюте, Магистр едва не прослезился. А наверху его ждал последний и самый шокирующий сюрприз.

– Падме… Во имя звёзд, Падме! – прошептал Магистр, останавливаясь на пороге рубки, как громом поражённый.

– Теперь я всего лишь голограмма, – улыбнулась она. Улыбка, правда, вышла чуть-чуть печальной, как Падме ни старалась.

– Ты… уверена? – со странным недоверием в голосе спросил вдруг Оби-Ван. Мы с Осокой удивлённо переглянулись. Присутствующая тут же Асаж открыла было рот, но Рийо предостерегающе сжала ей пальцы.

– Эноо… – растерялась Падме от такого вопроса. – Вроде бы, да. Как выяснили наши механики, моё сознание заключено в друзе кристаллов в рубке, за панелью. А это – интерфейс, создаваемый голопроектором.

Оби-Ван потёр подбородок:

– Никогда не видел голограмм, так наполненных Силой.

– Что-то я ничего не ощущаю, – сказала Осока.

– И я не чувствую, – поддержала Асаж.

– Девочки-девочки, чему вас только учили, – покачал головой Магистр. – Попробуйте простое упражнение. Настройтесь на фон элементарной Силы. Хорошо. Теперь на уровень живых существ в этой комнате. Отлично. А теперь на уровень разума.

– Да! Да! – воскликнула Осока. – Точно! Почувствовала, Асаж?

– Погоди ты, сбила, – поморщилась та. – Не надо орать. Сейчас, ещё раз… А ведь верно! Странное чувство: сознание без живой оболочки.

– Правильно, – подтвердил Оби-Ван. – Примерно такой отпечаток имеет Призрак-в-Силе. И, в то же время, не совсем такой. Падме, прикоснись ко мне.

– Не могу, я бесплотна.

– Нет «не могу». Ограничения – только в твоём сознании, – наставительно произнёс мудрый джедай. – Вот смотри… Попробуй вырваться.

Это было похоже на кинотрюк. Оби-Ван держал в ладонях призрачные руки Падме, и она не могла освободиться, как ни старалась. Осока и Вентресс, кажется, были изумлены не меньше меня.

– Не чувствую твоих рук, – сказала Падме. – Абсолютно.

– Но и свои убрать не можешь, верно ведь? – Оби-Ван мягко улыбнулся. – По крайней мере, мы доказали, что ты не просто голограмма. Что до чувствительности… она придёт после должных тренировок.

– А ты говорил «не надо», – шепнула мне Осока.

– Да уж. Умница ты моя, – я ласково погладил её по спине. – Неужели предвидела?

– Куда мне. Так, на удачу. А везение у меня, ты знаешь…

– …просто галактическое, – усмехнулся я.

– Так я бы не прочь услышать продолжение вашей истории, – сказал Кеноби. – Когда и как вы оказались на «Эксисе»?

– Всё сейчас расскажем, – заверила Рийо. – Прошу к столу.

Я заглянул в гостиную и обнаружил, что двое «Стражников» под руководством невозмутимой Беты заканчивают сервировку стола. Вот интересно, почему современные дройды галактической цивилизации не могут быть такими смышлёными?

Вечер прошёл в гораздо более непринуждённой обстановке, чем обед в кантине. Натуа рассказывала истории про имперских военных, и я не мог понять, анекдоты это или реальные случаи – зная родную Российскую армию, в принципе, можно было поверить почти во всё. Я поинтересовался у Рийо, откуда фоллинка столько знает, и получил ответ, что до «Румелии» та работала в порту, где базировалась имперская эскадра. Там и наслушалась от техников, которые, как известно, в любой армии и в любом флоте строевых солдафонов откровенно недолюбливают. Спиртного на столе было не очень много, но Вентресс – очевидно, на радостях – умудрилась изрядно нализаться. Оби-Ван неосмотрительно занял место на диване с краю, и бывшая злодейка не преминула этим воспользоваться, усевшись рядом и балансируя на самом-самом краешке. Подливала ему вино, угощала лучшими кусочками. Для постороннего наблюдателя это выглядело почти нормально: ну, выпила дама, ну, ведёт себя чересчур назойливо, давно не виделась с любимым мужчиной… Если не знать, какими смертельными врагами они были раньше. Ужин закончили по старинной русской традиции – чаем с пирожными. Оби-Вану, который, как выяснилось, только что прилетел на Бьеву, Падме предложила остаться у нас в свободной каюте. Как выражался незабвенный Фрунзик Мкртчан, «в этот гостиница я директор». А хмельную Вентресс мы с Осокой проводили до её собственного корабля, несмотря на вялые возражения, что, мол, ладно нам, она тут вот на диванчике в гостиной с удовольствием переночует, ик.

Утром я проснулся около восьми часов. Подруги рядом не было.

– Осока? – позвал я. – Да где ж она опять?

– В рубке с Рийо, свежее сообщение с базы читают, – сказала Падме, возникая из воздуха рядом с кроватью.

– Что-то экстренное?

– Как тебе сказать. Просят кое-что закупить к следующему рейсу «Борца». Времени остаётся немного.

– Ну, в этом я им помочь не могу, к сожалению. Здешние рынки не моя стихия.

– Не ревнуешь её к работе?

– Нет, конечно, – я закинул руки за голову. – Делу время, потехе час. Неплохо, если бы можно было заниматься только друг другом, но в жизни так не бывает.

– Мой муж этого так и не понял, – вздохнула Падме. Отодвинула край покрывала и присела на кровать. А в следующую секунду смотрела на меня встревоженно, потому что я буквально потерял дар речи.

– Отчего у тебя такое лицо, Алекс? – спросила она.

– Что… ты… только что сделала?? – насилу выдавил я.

– А что?

Тут дошло и до неё. Вскочив, Падме переводила взгляд с покрывала на свои руки и обратно.

– Алекс, я действительно дотронулась до…? – голос её срывался от удивления.

– Да! – чуть не закричал я. – Солнышко, вот там стоит термос. Возьми его! Сейчас, сразу, пока не забыла, как.

– Но я… это невозможно.

– Попробуй.

– Нет, не могу, – покачала головой Падме, бессильно помахав рукой сквозь металлическую вакуум-колбу.

– Послушай, – я сел на кровати. – Ограничения – в сознании. Получилось же только что! Ну, сестрёнка, ну, сумей, пожалуйста! Помнишь, на Земле ты меня поцеловала на прощание? Вот сюда. Я думал, мне показалось, но теперь уверен: я что-то почувствовал.

– Правда? Ну, раз ты так говоришь… – она решительно протянула руку. – Полный… Алекс? Я держу его!! Ох…

Попытавшись поднять цилиндр термоса, Падме не рассчитала вес, и ей пришлось подхватить его под донышко второй рукой. Из глаз её вдруг покатились слёзы, они бежали по щекам и исчезали, словно испаряясь на полпути.

– Падме, ну, ты чего? – растерялся я. – Всё ведь получилось.

– Это от радости, – Падме попыталась смахнуть мизинцем несуществующие капельки. И опять в выражении её глаз, в движении руки мне почудилось что-то смутно знакомое.

– Надо рассказать нашим, – сказал я.

– Рассказать? – улыбнулась она. – Нет, у меня есть мысль гораздо лучше.

В рубку я вошёл вразвалочку, старательно делая вид, что только проснулся. Осока и Рийо, вытащив складной столик и закрепив на нём планшет, обсуждали цены на компьютерные чипы.

– Привет, девчонки, – сказал я. – Закупаетесь?

– Пытаемся, – махнула рукой Рийо. – Прогорим мы с такими ценами.

– Ничего, на отливках отыграемся, – успокоила Осока.

– Перекусить не хотите? – предложил я.

– Лучше потом.

– Хоть кофе выпейте, нормальный, земной, не ваша бурда.

– Спасибо. Принесёшь?

– Уже.

В этот момент в рубку величаво вплыла Падме с подносом в руках. Я не мог не улыбнуться: поверх обычного своего платья она дорисовала символический крахмальный передничек горничной. Неторопливо повернулась, как на приёме, опустила поднос на стол:

– Угощайтесь.

– Благода… – Рийо, привстав, потянулась за чашкой. Осеклась и села мимо дивана. Я едва успел подхватить её, и то лишь потому, что ожидал подобной реакции.

– Па… Падме, как ты это делаешь?? – каким-то не своим голосом пискнула панторанка. Что касается Осоки, она не стала сидеть, как кочка на ровном месте, перемахнула через столик и принялась обнимать и тискать подругу:

– Падмочка! Ты почти материальна! Как здорово! В жизни о таком не слышала! Нет, всё-таки, Кеноби настоящий гений!

– Гхм… – в дверях стоял Оби-Ван Кеноби, без кафтана, в подпоясанной шнуром рубахе и штанах похожий на дзюдоиста. – Вообще-то, на такое даже я не рассчитывал. Призраки-в-Силе способны производить некоторые материальные взаимодействия, но…

– Тебе же говорят: ты гений, а ты всё скромничаешь! – усмехнулась неслышно подошедшая Вентресс. И звучно шлёпнула Магистра промеж лопаток. Тот закашлялся от неожиданности, а Асаж уже стояла рядом с Падме и бесцеремонно ощупывала её руку.

– Ощущение немного странное, будто трогаешь… поле, – заключила она.

– Собственно, эта оболочка полем и является, – объяснил Кеноби. – Так сказать, кокон Силы, а голопроекция придаёт цвет и текстурность. Теоретически это обосновали Магистры Йода и Квай-гон Джин. Но в известном мне случае Призрак гораздо менее плотен…

– Вы сказали – Квай-гон? – изумилась Осока. – Так ведь он… Это он Призрак?

– Да, девочка.

– Смерти нет, есть Сила… – процитировала Осока джедайский Кодекс. И спросила с надеждой в голосе: – Магистр, а не может ли быть, чтобы Пло Кун и Айла…

– Всё возможно, когда настанет время.

Завтракали в приподнятом настроении. Падме, наслаждаясь новыми способностями, взяла на себя роль официантки. Наблюдая за её действиями, я обратил внимание, что она не всегда может взять предмет с первого раза, бывает, что пальцы проходят сквозь тарелку или чашку. Вместе с тем, удержать что-то в руке ей было определённо проще, лишь однажды она уронила вилку и сама же, пробормотав «Проклятье…», подобрала её с пола. Из любопытства я попытался дотронуться до Падме, но, в отличие от наших джедаек, мне это не удалось, рука погрузилась в локоть голограммы, как в цветной дым. Удивительное дело: Падме, кажется, почувствовала это и бросила на меня извиняющийся взгляд.

Вентресс, несмотря на количество выпитого накануне, похмельем не маялась и прямо-таки излучала дружелюбие. Вкупе с изрядной долей обычного ехидства. Забавно было видеть, как реагирует на её беззлобные подколки Оби-Ван Кеноби. Многоопытный Магистр смущался, словно первокурсник, едва ли ни сильнее, чем накануне, хотя сегодня Асаж была трезва и держала себя в рамках.

– Итак, впереди ещё один жаркий день, – с ноткой огорчения сказала Рийо, поднимаясь из-за стола. Для неё на выставке, и в самом деле, было жарковато. Пантора в целом несколько холоднее Земли, Брега и прочих «средних» планет, и ощущение комфортной температуры у её жителей на два-три градуса ниже. Не зря на «Румелии» поддерживалась температура около двадцати, а на других базах и кораблях Рийо предпочитала ходить без чулок и при любом удобном случае старалась снять жакет, оголяя плечи. Вчерашние двадцать семь, вполне приемлемые для меня или Осоки, ей были как нам тридцать. Плюс деловой дресс-код. На переговоры с деловыми партнёрами не пойдёшь полуодетой, словно дочка твилекского барона, нужно выглядеть солидно.

– Говорила я тебе, закажи термокостюм и не страдай, – ответила подруге Осока.

– Заказала. И даже надеть пробовала. Наружу я в этом не пойду!

– Что, такой ужас? – сочувственно спросил я.

– Наоборот!

– Так. Идём, посмотрим, – Осока подтолкнула её к дверям каюты.

– Действительно, – присоединилась Натуа. – Возможно, не всё так уж страшно.

– Лучше надень да покажись, – предложил я панторанке. – Вместе и обсудим.

– Я тебе расскажу, в деталях, – пообещала Асаж, вслед за остальными скрываясь за дверью. Магистр, Падме и я остались втроём.

– Ты-то не хочешь подключиться к обсуждению? – спросил я голограмму.

– В каюте есть голокамера, – улыбнулась Падме, – мне и так всё видно.

– Смотрю, ты вполне освоилась с ролью корабля, – заметил Оби-Ван. – Как долго ты пребываешь в таком состоянии?

– Примерно год. Не считая того времени, когда меня только построили. Но то, кажется, была не совсем я. Плохо помню, какая-то апатия, безразличие ко всему, покорность.

– О, да, такое не свойственно тебе.

– Сейчас всё иначе. Временами чувствую себя почти как прежде, разве что, есть и пить совсем не хочется, – Падме немного помолчала и добавила: – Чего мне сильно не хватало, так это рук и возможности прикоснуться к кому-то по-человечески. Но благодаря Вам, Оби-Ван, теперь я смогла и это. Что ещё можно пожелать после собственной смерти?

– Рад, что ты оцениваешь ситуацию с таким оптимизмом.

– Вы долго планируете пробыть на выставке?

– Собирался ещё несколько дней, но, видимо, придётся улететь раньше, – поглаживая бороду, произнёс Магистр. – Эта Вентресс… Удивляюсь, как это она не затащила меня в постель ещё вчера.

– Девушка выпила лишнего, вот и вела себя немного развязно, – вступилась Падме за Асаж. – Обычно она, скорее, такая, как сегодня утром. Мне, признаться, трудно вообразить, что некогда она была ужасом половины Галактики. Я ведь не знала её в то время.

– И очень хорошо, что не знала, – заверил Оби-Ван. – Я вот до сих пор слегка шокирован. Ума не приложу, как Осоке удалось…

– Простите, Магистр, – решил, всё же, встрять я, – а Вы не допускаете, что Асаж внутренне была к этому готова? Когда я увидел её впервые, она весьма нелестно отзывалась и о ситах, и о Тёмной Стороне. Говорю Вам как сторонний наблюдатель.

– Возможно, вполне возможно. Мне и раньше казалось, что она больше запуталась, чем сознательно шла по тому пути. Тёмная Сторона заманчива, потому что легче и проще. Не надо самодисциплины, изнурительных тренировок. Дай волю ярости, и она придаст тебе сил. Вот только оборотная сторона медали…

– … то, что выпущенная на волю ярость ослепляет и мешает трезво мыслить, – закончил за него я. – Асаж говорила. И как благодаря Вам ей однажды удалось успокоиться, взвесить ситуацию и не погибнуть по-глупому. Тогда, на «черепахе».

– Неужели рассказывала? – брови Магистра удивлённо приподнялись.

– Несколько раз, – сказала Падме. – Я тому свидетель. По-моему, она той битвой очень гордится.

– Хмм… – протянул Оби-Ван в глубокой задумчивости. – Под таким углом зрения ситуация несколько проясняется. В любом случае, я искренне рад всему, что произошло с Вентресс за последнее время. Эта женщина становится настоящим бриллиантом. Но, простите меня, друзья мои, мне нужно идти, важная встреча.

– Жду Вас к обеду, Магистр, – немедленно отозвалась Падме.

– А? Обед? М-м, да, непременно буду. К которому часу?

– В час, то есть, по местному времени в пять пополудни. Не опаздывайте.

– Постараюсь.

Стремительной походкой Магистр пересёк холл и скрылся в кабине лифта.

– У тебя не создалось впечатления, что он просто хотел тихонько слинять? – спросила меня голограмма.

– Определённо. А ты весьма изящно связала его обещанием, – усмехнулся я. – Неужели он робеет перед Асаж?

– Не совсем точное слово. Он опасается ею увлечься. Она ведь довольно обаятельна, согласись, несмотря на некоторую грубоватость?

– О, да.

– И такая она ему явно нравится.

– Мне тоже так показалось.

– Жаль, что он ещё более упёрт, чем Осока. У них могло бы получиться… – Падме вздохнула. – Алекс, пока нет девчонок, хотела выяснить один нюанс. Ты периодически меня называешь «сестрёнкой». Сегодня вот тоже. На базик это ничего не значит, просто доброжелательное обращение к посторонней женщине, а по-русски? Ты, как мне кажется, вкладываешь в это некий иной смысл.

– Ну… какой смысл? Самый прямой. Я ведь однажды говорил тебе, что ты мне как сестра.

– В системе Кейтума, помню. Тогда я решила, ты хочешь меня поддержать, успокоить. Не придала значения.

– И совершенно напрасно. Кто ещё стал бы так заботиться обо мне? И радоваться, что у меня с моей девушкой всё хорошо? Мама или сестра.

– Вот как… – Падме улыбнулась, но улыбка её показалась мне чуть грустной. – Постараюсь быть хорошей сестрой… брат, – добавила она, будто пробуя слово на вкус.

– Что-то произошло? – спросил я.

– Откуда ты… то есть, с чего ты взял? – поправилась она.

– Мне показалось, когда ты появилась в каюте, ты была какая-то задумчивая. Грустная.

– Да нет, ничего.

– А всё-таки?

– Ночью я говорила с Магистром. Хотела выяснить у него подробности… То, что случилось тогда. Сама я помню какие-то куски, обрывки. Столб дыма над Храмом джедаев. Холодные глаза мужа. Совсем чужие глаза. Он говорил о любви, а в глазах… ненависть. И потом Мустафар, жар от лавы и… – она кашлянула, будто что-то вновь, как тогда, мешало ей дышать, поднесла руку к горлу.

– Падме… – встревожился я, не зная, как ей помочь. Протянутая рука бессильно прошла сквозь изображение.

– Всё нормально, Алекс, не волнуйся, – она снова выдавила улыбку, на этот раз окончательно вымученную. Я сомневался, стоит ли продолжать тему, но решил, что оттягивать разговор до бесконечности может быть ещё хуже для неё. И спросил так мягко, как только был способен:

– Что он рассказал тебе?

– Оби-Ван? Всякую ерунду. Как он отвёз моё тело на Набу, про церемонию похорон, и как уцелевшие джедаи отправились в изгнание. А я знаю, чувствую, было что-то ещё, о чём он упорно не хочет говорить.

Я ощутил жгучий укол стыда. Нам ведь тоже было известно больше, чем мы решались сказать ей. Может быть, Осока сумеет узнать у Магистра ещё какие-то подробности? Она его хорошо знает. С другой стороны, ей и труднее разговаривать с ним твёрдо, он Магистр, а она была всего лишь ученицей его ученика. У Рийо, наверное, получилось бы лучше, они ведь тоже неплохо знакомы. Внезапно я понял, что не стану просить панторанку. Никого не стану. И сказал решительно:

– Сестрёнка, не расстраивайся. Я сам с ним поговорю. Я вашими условностями и взаимоотношениями не связан, вдруг мне он скажет больше. Если, конечно, позволишь.

– Что ж… попробуй… – медленно ответила Падме. – Братишка.

Она подошла ко мне, неосязаемая и невесомая, не вызывая даже дуновения воздуха. Заглянула в глаза. Вдруг я почувствовал, как тело её сгущается, обретает плотность. Я мог коснуться её… и почему-то не спешил сделать это. Она легонько провела кончиками пальцев по моей щеке, оставляя едва заметное электрическое покалывание. Произнесла негромко:

– А у тебя эта родинка выше, чем у меня, у самого глаза. Зато вторая, смотри, почти в том же самом месте.

– Считаешь, фамильное сходство? – я почувствовал, что невольно улыбаюсь ей в ответ. И вдруг с отчётливой ясностью понял, что именно напоминал мне время от времени взгляд Падме. Глаза моей мамы! Это было как в глупых индийских фильмах. Чтобы через столько тысячелетий… Немыслимо! И, всё же, мне хотелось, отчаянно хотелось поверить в это. Я провёл пальцами по её слегка искрящимся тёмным волосам.

– Спасибо тебе, – прошептала она.

– За что?

– За возможность прикасаться.

– Это не я, это Магистр.

– Утром, в каюте – тоже? – она потрепала меня по голове точно так, как делала мама. – Скромность украшает человека, брат, однако, во всём следует знать меру.

И в этот момент раздался негромкий щелчок электрического замка. На пороге стояла ужасно смущённая Рийо, щёки её приобрели сиреневый оттенок вместо привычного голубого. Кремовый с коричневыми полосками комбинезон на ней был и в самом деле облегающим, однако, не настолько, чтобы назвать его непристойным. Чуть потоньше, чем тот скафандр, в котором она была год назад во время вылазки на покинутый корабль. И бёдра шалью она, на мой взгляд, обернула совершенно напрасно.

– Сейчас наши мужчины оценят, – говорила подруге Осока, подталкивая её в спину. Обвела глазами гостиную, спросила в недоумении: – А где Магистр?

– Умчался, – развела руками Падме. – Какие-то важные встречи. Едва успела взять с него слово с нами отобедать.

У Асаж на лице появилось выражение, которое я бы сравнил с досадой охотника, обнаружившего, что дичь ускользнула. Впрочем, энтузиазма ей это явно не убавило – не тот сорт девушки.

– Что скажешь, Алекс? – спросила Рийо. – Достаточно строго для ведения дел, или, всё же, надеть костюм?

– Достаточно, – сказал я. – Даже без этой шали было бы нормально.

– Вот голову от солнца надо прикрыть, – посоветовала Падме. – Тепловой удар явление коварное.

– Капюшон надевать точно не буду, – ответила панторанка. – Лучше платок, как вчера. Вы тоже собирайтесь. Хватит прохлаждаться, за работу пора.

 

3

Как и в предыдущие дни, на выставке мы разделились. Натуа, Кейран и Асаж отправились осматривать новинки – многие фирмы предпочитали выкатывать их не сразу, а постепенно, Рийо с эскортом из двух дройдов пошла заключать контракты. А у Осоки, как выяснилось, тоже была назначена встреча.

– Пойдём вместе? – предложила она мне. – Познакомлю тебя со второй своей хорошей подругой.

«Улица антикваров», куда привела меня подруга, разместилась на краю выставочного поля. Больших экспозиций рядом не было, сувенирами тоже не торговали. Публика здесь ходила весьма солидная: кто в форме – непременно высоких рангов, судя по украшающим мундиры золотым и серебряным галунам, штатские – больше в возрасте и богато одетые. Полувоенные костюмы некоторых пожилых посетителей во множестве украшали небольшие вышитые значки, то ли вензеля, то ли эмблемы, размещённые на правом рукаве от плеча вниз. Немного напоминало американскую традицию носить подобным же образом отличия за участие в боевых действиях. Женщины встречались очень редко, в основном, столь же солидные спутницы военных и штатских ценителей старины. На Осоку в пятнистом костюме наёмницы поглядывали с интересом, должно быть, гадали, меня она охраняет или же сама интересуется старинным оружием.

Осокина подруга Уизо оказалась налрони, представительницей расы, от которой Осока всегда меня предостерегала. Симпатичные покрытые мехом существа, похожие на сказочных лис, которые ходят на задних лапах, они занимались преимущественно торговлей и слыли большими пройдохами. Да, налрони привыкли добросовестно исполнять заключённый договор, но это вовсе не означало, что они не старались надуть партнёра при обсуждении условий. Что, как правило, им удавалось. Должно быть, Уизо – то исключение, что подтверждает правило, решил я. А налрони, увидев нас, выбежала из-за своего прилавка, заострённая мордочка её приобрела умильное выражение:

– А я тебя вчера ждала, – сообщила она. – Привет.

– Привет. Вчера не получилось, – сказала Осока. – Уизо, это Алекс, мой… друг.

От мохнатой налрони не укрылась крохотная пауза, и она среагировала моментально:

– Ты, наконец, завела себе парня? Одобряю!

Вслед за этим шершавый язык Уизо мазнул меня по щеке.

– Нет, вы смотрите на неё! – деланно возмутилась Осока. – Сразу целоваться!

– Я дру-ужески! – протянула Уизо. – В общем, смотри, что я привезла!

Она перегнулась через прилавок и выложила на стоящий в центре палатки столик… пистолет-пулемёт. Магазин его располагался не в рукояти, а сразу перед спусковой скобой, как у образцов, разработанных в советское время для спецподразделений. Здесь это имело особый смысл: внушительная толщина магазина не позволяла вписать его в необходимые габариты.

– Под мореллийский патрон? – спросил я.

– Да! Длинный ствол, соответственно, увеличенная энергия пули, и стрельба очередью.

– Кто делает? – поинтересовалась Осока.

– Мастерские батаевских верфей. Нелегально.

– А он не развалится?

– Ты что, я на испытаниях восемьсот патронов отстреляла, ни одной задержки! Ребята достали мандалорскую кирасу, попробовали – проламывает!

– За сколько метров?

– За пятьдесят. Дальше не пробовали, нет смысла, в реальном бою в мандалора и с пятидесяти не попадёшь.

– Кто бы спорил.

– Возьмёшь партию?

– Даже не знаю, кустарщина, – как бы с нежеланием отозвалась Осока.

Минут пять дамы торговались. Вдохновенно так, от души. Моя подруга делала вид, что покупает чуть ли не из-под палки, Уизо, заламывая мохнатые руки, стенала, что её грабят среди бела дня. Выглядело всё весьма натурально, я бы даже поверил, не знай я Осоку. А так… Дурачатся девушки, покупательница проявляет уважение к торговцу, а та – к ней. Как и положено на уважающем себя восточном базаре. Цена, на которой они сошлись, была именно такой, как я и ожидал: тысяча кредитов за ствол, в пределах стоимости бластера класса «карабин».

– Видишь, какие эти налрони? – сказала мне Осока. – Все жилы из клиента вытянут, а гроша лишнего не уступят.

– Гнусная клевета! Я не скупердяйка! В следующий раз доставка бесплатно! – воскликнула Уизо.

– Ладно, ладно. Ты просьбу мою не забыла?

– Конечно, нет. Безработные специалисты. Есть такие, и немало. По дороге сюда делала я пересадку на Лианне. Так вот, до сиенцев тоже докатилось. Весь инженерный персонал, кто хоть чуть не базл, подводят под увольнение, оставляют только работяг.

Мы переглянулись. В Галактике базлами именовали представителей «базовой линии человечества». Считалось, что, например, гельды, ари, тионцы и даже чернокожие коруннаи к ней принадлежат, а, скажем, борнеки, киффары и мириалане – уже нет. По какому принципу проводилась эта граница, я за полтора года так и не уяснил.

– В общем, народ шляется по кабакам и стремительно спивается, – Уизо взмахнула пушистым хвостом с белоснежным кончиком. – Мне кажется, предложи им работу – будут соглашаться без раздумий.

– Заманчиво, – вздохнула Осока. – Но не на нашем корабле туда соваться. Там на любой стоянке может попасться кто-нибудь из старых спецов, который её узнает.

– Асаж тоже нельзя, она пить не умеет, – сказал я. – Жалко, Сакис на главной базе. Вот кому бы карты в руки, его родной тионский сектор. Может, Килиану поручить? Довезём до какой-нибудь соседней системы…

– А дальше доберётся на рейсовом. После выставки «Погонщик комет» заберёт его и завербованных, – кивнула тогрута. – Ты, кстати, мысли давно читать научился?

– Твои – давно. Но только когда ты сама этого хочешь, – усмехнулся я.

– Для меня и моих баулов на «Погонщике» местечко найдётся? – тут же подсуетилась Уизо.

– О чём разговор, конечно, – сказала Осока. – Капитана я предупрежу.

Выслушав ещё порцию слухов о том, где можно встретить уволенных инженеров, мы собрались уходить, и тут Уизо вспомнила одну новость:

– Слышали вчера происшествие на стенде «Галлофри»? Потёк энергоноситель, несколько существ получили ожоги.

– Нет, не слышали, – заинтересовался я. – В котором часу?

– В начале шестого по местному.

– Вот так номер, а я как раз туда не пошёл…

– Повезло, – сказала налрони. А вот Осока так не думала. Лицо её приняло деловое выражение:

– С этого места поподробнее, пожалуйста! – велела она. Я рассказал, как выбирал маршрут по навигационной голограмме.

– Впечатляет, – Осока внимательно на меня посмотрела. – Дорогой, а тебе анализ на мидихлорианы не сделать ли?

– Делали.

– Кто? Когда?

– Да Алема, на Араге ещё, когда гастрит мой лечила.

– И?

– Около трёх тысяч. Она сказала, это немного.

– Выше средней нормы. Ненамного, но выше. Надо тебя потренировать, пожалуй.

– По-моему, ты попал, Алекс, – захихикала Уизо.

– Это ещё кто попал, – возразил я. – Знаешь, какой я бестолковый?

На стенде «Мандал Моторс» вновь был ажиотаж, посильнее, чем накануне. Боевая платформа куда-то исчезла, зато на её месте появился другой новый корабль под обозначением «Шетуал». Я бы назвал его катамараном. Две симметричные половинки корпуса соединялись только кабиной, а в пространство между ними были вставлены стандартные контейнеры. В просвете корпуса их помещалось три штуки, один за другим. А с дополнительными кронштейнами и все шесть. Кейран Килиан и Корки Мерел-Крайз, каждый по-своему, восхищались конструкцией новинки. Кореллианец жалел, что три размещённых в корпусе контейнера нельзя произвольно вынимать – снимался вверх или назад только задний. Корки же прикидывал, какие комбинации оборудования можно поставить в контейнеры.

– Задние турели в обязательном порядке, – говорил он, – иначе гружёный сразу собьют, манёвренность у него средненькая. А в два других… Главное, самим можно сделать любой модуль, проще простого.

– Можно ещё сбрасывать эти модули, – подсказал я. – Нужны на планете танки – выбросил на репульсорах, заодно дополнительная защита при приземлении.

– Не только танки, вообще что угодно, – Амис Гев снял шлем и подключился к беседе. – Конструктор настоящий гений. Эти птички, как распробуют, будут со стапелей расхватывать, в очередь выстроятся.

– Да, взять бы на них лицензию, – мечтательно вздохнул Килиан. – Так ведь не продадут. Истребители вчера даже готовые продать отказались.

– Они их никому не продали, не только нам, – сообщил Корки. – Кто-то выкупил на эту машину исключительные права. Машина со стенда ушла приобретателю, а прототипы и симулятор готовят к разборке.

– Значит, переговоры завершились успешно, – подключилась к разговору Натуа Хисс.

– Принц? – спросил я.

– Он, – кивнула фоллинка. – Решил закрепить за собой уникальный корабль.

– Жаль, – покачал головой кореллианец. – Для самообороны корпоративных объектов была бы идеальная машина.

– Нормальное государство должно само полноценно бороться с пиратством. А не позволять плодиться частным армиям. Иначе всё заканчивается всплеском сепаратизма, – заметил пожилой коротко стриженый космонавт в идеально подогнанном мундире какой-то транспортной компании, судя по выправке – отставной офицер. И тут же получил локтем в бок от спутницы, женщины неопределённого возраста и необъятных габаритов.

– Ты где это говоришь, дурень?? – зашипела она. – Совсем в маразм впал??

– Да, лучше не надо, – задумчиво сказала Осока, вроде бы, негромко, но так, чтобы слышали космонавт и его жена. – Здесь многие до сих пор имеют на нас во-от такой зуб.

Ветеран покосился на неё и, влёт признав в моей подруге республиканца, понимающе наклонил голову:

– Уволили?

– Не то слово. В буквальном смысле выкинули за борт.

– Подлецы, какие подлецы. Всего Вам хорошего, мадам.

Из домика-палатки, куда хозяева приглашали только наиболее важных посетителей, спустилась Рийо. Она весело помахивала декой.

– Неужели договорилась? – воскликнула Осока.

– Ещё как! Сегодня утром «Моторс» получила гражданскую лицензию на истребитель «Сцик», собираются увеличивать выпуск на порядок. А «шетуалы» оказалось негде строить. И тут я со своими производственными мощностями.

– Какие мощности? Мы даже не вывезли верфь, которую купили!

– Это я тоже решила. Демонтировать оборудование будут рабочие с Калевалы, и не придётся везти сюда наших.

– Разумно. За что уважаю мандалорских промышленников – они не жадные по мелочам. В результате получают больше дохода в целом.

– А мы, глядишь, кого из калевальцев к себе переманим, – добавил я.

Сони, шёпотом переводившая остальной троице наш разговор, обернулась к нам:

– Ещё отсеивать придётся. Народ как узнает, что есть место, где хорошее жильё, нормальная работа и нет Стражей Смерти, валом повалит.

К праздничному обеду Падме при содействии автоповора и Беты наготовила разных вкусностей. Дверь камбуза, конечно, закрывалась герметично, но площадка мини-лифта, движущаяся по шахте доставки, всё-таки, приносила в гостиную отголоски многообещающих запахов. Вентресс переоделась в тёмно-зелёные широкие брюки и чёрный с россыпями золотых блёсток топ без плеч, прекрасно оттеняющий её естественную бледность. На руках её не было ни краг, ни даже браслетов, и это что-то да значило: в Галактике открытые запястья считаются ещё более «вечерним» вариантом, чем голые плечи. Достаточно вспомнить, сколько усилий и деликатности пришлось мне в своё время приложить, чтобы Осока хотя бы дома, на корабле, перестала надевать свои жёсткие краги. В общем, бывшая злодейка явно намеревалась продолжить штурм. Я решил с ней деликатно поговорить:

– Асаж! На минуту.

– Что такое? – на своих каблуках она возвышалась надо мной на несколько сантиметров и глядела сверху вниз.

– Послушай меня. Насчёт Магистра. Не дави. Будешь форсировать события – всё испортишь.

– Да ведь он улетит скоро и наверняка не скажет, куда. А я, – она понизила голос, – я люблю его, Алекс. Поняла, когда увидела в прошлом году, ну, помнишь, я говорила? Столько времени прошло, а как вот… – Асаж сжала кулак возле сердца, не находя нужных слов. – И всё.

– Тем более. Он как раз начинает к тебе хорошо относиться. Главное сейчас не наделать глупостей. Ты же не хочешь его оттолкнуть?

– Нет, – покривилась она. – Тогда уж лучше на Мустафар и самой сигануть в лаву.

Господи, подумал я, да что на вас на всех находит периодически? Одной питание отрежь, другая в лаву собралась. Взяв бывшую злодейку за руку, я ободряюще похлопал её по тыльной стороне ладони:

– Всё будет нормально. Вот увидишь.

– Хочется верить. Тем более, Магистр уже рядом.

– Где?

– Внизу, на лётном поле. Уж его присутствие я не спутаю ни с каким другим. Встречать, думаешь, не надо?

– Воздержись.

– Хорошо, – она положила руку мне на плечо и добавила: – Знаешь, а ты, оказывается, не только нормальный парень, но и отличная подруга.

Она ушла в рубку, а я так и не понял, что это было, комплимент или повод для драки.

Обед прошёл превосходно. Асаж, конечно, не смогла отказать себе в удовольствии сесть рядом с Кеноби, тем не менее, вела себя исключительно сдержанно. Сидела чинно, как на дипломатическом приёме.

– Наконец-то она нашла правильную тактику, – негромко сказала нам Падме.

– Подозреваю, не сама, – лукаво улыбнулась Осока.

– Знаешь – молчи, – я легонько дёрнул её за лекку.

Праздничный торт собственного изготовления понравился всем. Где-то в середине чаепития я заметил, что Кеноби и Вентресс вышли в лифтовый холл и о чём-то там беседуют. Дверь оставалась незакрытой, и я прислушался.

– Да-да, всё запомнила, – говорила Асаж, – могу слово в слово повторить. Даже не бери в голову, заберу и доставлю. Заодно специалистов поищу для нашего АО.

– По поводу специалистов нужно переговорить с Чучи. Возможно, смогу кое-кого порекомендовать.

– Народ, я улетаю! – сообщила Асаж, переступая порог.

– Что вдруг так резко? – поинтересовался Килиан.

– Оби… то есть, Магистр, попросил перевезти посылку от доверенных лиц. В общем, это срочно. Потом продолжу поиск.

– Хорошо, – Рийо поднялась из-за стола, пожала Вентресс руку: – Не пропадай.

– Да пребудет с тобой Сила, – сказала Осока.

– Да пребудет… – эхом повторил Кеноби.

– И с вами, – ответила та.

– Высокой пустоты, – добавил Килиан старинное пилотское пожелание.

Почему-то у меня сложилось стойкое впечатление, что Магистр её просто-напросто спровадил подальше. И, похоже, не у меня одного. Едва сомкнулись створки лифта, как Осока и Рийо в два голоса принялись расспрашивать Оби-Вана, какое такое задание он дал Асаж. Тот объяснил, не уточняя деталей, что необходимо забрать у «доверенного лица» добытые лицом важные материалы и доставить «друзьям».

– Меня, к сожалению, там знают, – говорил Магистр. – Пришлось бы идти тайно, методами контрабандистов, иначе можно подвести хорошего человека. А она придёт к нему открыто, риск осложнений минимален.

– Да, только если агент попал под подозрение по другой причине, – согласилась Осока. – Но почему Вы не попросили меня? Вентресс несдержанна, она… Перестаньте смеяться!

– Девочка моя, – вытирая выступившие от смеха слёзы, сказал Кеноби, – ты, с серьёзным видом осуждающая чью-то несдержанность, это…

– Картина маслом, – подобрала точный эпитет Рийо.

– Ну, и пожалуйста, – слегка обиделась Осока.

– Друзья, – уже серьёзно произнёс Магистр. – У меня к вам просьба. Вы бы не могли доставить меня на Агамар? Или, хотя бы, до Бандомира, дальше я на попутном рудовозе доберусь.

– Теоретически можем, – ответила Осока. – Когда Вам нужно быть на Агамаре?

– Через трое суток.

– Нам отсюда двадцать три часа лёту, – подсказала Падме, открывая голографическую карту Галактики и прокладывая тоненькой зелёной нитью маршрут.

У Оби-Вана вытянулось лицо:

– Каков же у тебя коэффициент?

– Ноль тридцать восемь.

– Однако.

– Вылетев через час… – начала Осока, но Рийо положила ладонь на сгиб её руки:

– Если позволишь.

– Конечно-конечно, извини.

– Мне бы хотелось лететь с вами, а у меня ещё одна встреча.

– Хорошо, тогда отправляемся сразу, как вернёшься.

Вот он, удобный момент!

– Напросись с ней, – шепнул я Осоке. И на её недоумённый взгляд туманно пояснил: – Так надо.

Подруга едва заметно пожала плечами, тем не менее, просьбу выполнила. Через десять минут на корабле остались лишь Магистр, я и Натуа, не считая дройдов и самой Падме, которая и не могла никуда уйти. Испросив у неё разрешения, Оби-Ван включил большой голопроектор в рубке и принялся просматривать галактические новости – как я обратил внимание, за довольно приличный период. Некоторые сюжеты я смутно помнил, они проходили по сети Голонета больше месяца назад. Невольно вспомнились слова Асаж: «будто в пустыне живёт». Очень похоже на то. Я делал вид, что занимаюсь предполётной проверкой систем корабля, Падме помогала мне, не появляясь, впрочем, в рубке «собственной персоной». Техническая возможность для этого имелась: кроме большого, в рубке имелись видеостены и два дополнительных проектора, один из них я вместе с Бликой Лофор собственными руками монтировал над лестницей. Значит, у сестрицы Падме есть иные причины не показываться, решил я. К тому моменту, когда проверки были окончены, Магистр, кажется, тоже не был занят ничем серьёзным. Откинувшись на спинку углового дивана, он задумчиво листал какие-то страницы и клипы Голонета, по всему видно, не первостепенной важности. Пожалуй, можно претворить в жизнь мой коварный план.

– Магистр, Вы не были вот там, за корабельными стоянками? – небрежно поинтересовался я, глядя сквозь блистер наружу. – Вижу там какую-то зелень.

– Зелень я тоже заметил, когда ехал на «бегунке» от пассажирского дрома, – ответил Оби-Ван, – но ближе не подходил. Там, кажется, котловина, плохо видно.

– Не понимаю, в чём сложность, – подала голос Падме. – Интересно – сходи и посмотри, времени у нас достаточно.

– А что? Пожалуй, – сказал я. – Магистр, составите компанию?

– Почему бы нет? – Оби-Ван поднялся с дивана, выключая проектор.

Утром над городом прошёл, наконец, дождь, на улице стало заметно прохладнее и свежее. Имелся в этом и небольшой минус: едва мы с Магистром сошли с покрытия опоясывающей стоянку служебной дороги и пересекли щебёночную обочину, точь-в-точь такую, как на Земле, под ногами зачавкала пропитанная водой почва. К счастью, Оби-Ван почти сразу обнаружил метрах в двадцати слева старую заросшую жёсткими метёлками травы мощёную тропинку. Она вела по уклону вниз, к зарослям местных то ли деревьев, то ли высоких кустарников и почти прямоугольному водоёму. Должно быть, когда-то очень давно это был пожарный пруд, ныне ненужный и сильно обмелевший. Здесь сенсоры «Амидалы» уже не могли услышать нашей беседы. Я, как раз, раздумывал, каким образом подойти к ответственной теме, когда Магистр, замедлив шаги, спросил:

– Ну-с, друг мой, о чём Вы хотели со мной поговорить?

Ходить вокруг да около смысла больше не имело, и я ответил прямо:

– Мне нужно знать, что произошло после Резни. И почему это не следует знать Падме. Сама она почти ничего не помнит…

– И не может помнить, – сказал Оби-Ван, присаживаясь на край огромного камня, вросшего в грунт возле дорожки. – Ничего, кроме спора на посадочной площадке Мустафара. Всего остального она уже не видела, и слава звёздам. Надеюсь, Вы поймёте, я не мог ей рассказать, как дрался насмерть с… её мужем.

Вон оно что! Завеса тайны начала приподниматься, хотя ситуация понятнее не стала.

– Да, разумеется, – произнёс я. – Но мне Вы можете сказать? Я-то полагал, что до поединка дело не дошло. В противном случае, как вышло, что вышло? Победить Вас он не мог, это ясно…

– Полагаете? – невесело усмехнулся Магистр. – Мне это не очевидно до сих пор.

– И, всё же, победу одержали Вы. Но почему он остался в живых?

– Моя злосчастная сентиментальность. На самом деле, я почти проиграл бой. Ярость удесятерила его силы. Правда, она же его в итоге погубила. Он совершил грубую ошибку, и мне удалось отсечь его конечности. Нужно было добить его, сбросить в лаву, а я промедлил. Вёл себя, как мальчишка, выкрикивал упрёки, которых он не хотел слышать. И не нашёл в себе сил убедиться в его смерти.

– Понимаю, – кивнул я. – Но что же было дальше? Что стало с ребёнком?

Оби-Ван очень внимательно посмотрел мне в глаза.

– Какого ребёнка Вы имеете в виду? – спросил он. Да, выдержка прямо-таки титаническая. Но и меня так просто было не остановить.

– Сына или дочь Падме, – сказал я. – Вы ведь знаете, что с ним. Я уверен.

– Почему Вы вообще думаете, что ребёнок остался жив?

– Ну, мы с Осокой только предполагаем, – развёл руками я. – Элементарная логика. По данным Библиотекаря Джин-Ло Рэйсса, королевская яхта после Мустафара побывала в Полис Масса. Месте, известном как высококлассный и уединённый медицинский центр. Мёртвой женщине и мёртвому ребёнку не нужны врачи.

– Логические заключения очень полезная вещь, – сказал Магистр. – Друг мой, я не хочу Вам лгать, но и правду сказать не могу. Никому из вас лучше не знать этой информации. Так мы убережём душу Падме от ненужных страданий, а Осоку – от опрометчивых действий.

– Падме не помнит ровным счётом ничего о своей беременности, – сообщил я. – Как отрезало.

– Вот пусть так и остаётся. Согласитесь, это будет милосерднее по отношению к ней. Есть и ещё один момент… – Оби-Ван помолчал, затем продолжил: – Вы можете быть уверены, что, обладая этой информацией, выдержите допрос имперской разведки? Тем более, Инквизиции?

– Вы правы, – вынужден был признать я. – Допроса с применением Силы я не выдержу. Подозреваю, что и умереть вовремя не сумею. Магистр, а Вы уверены, что ни Палпатин, ни Вейдер не знают о существовании ребёнка?

Кеноби покачал головой:

– В противном случае, за двенадцать лет они уже нашли бы.

Итак, ребёнок жив до сих пор! Ну, а большего мне, и в самом деле, знать не следовало. Дитя настолько сильного джедая, а ныне Лорда ситов, слишком ценно, чтобы рисковать информацией о нём. Собственно, и говорить-то больше было не о чем. Мы сидели на камне, глядя сквозь просветы в листве на голубовато-серую поверхность пруда и отражённые в ней облака. Бородатый Магистр тяжело вздохнул и медленно произнёс:

– Анакин Скайуокер был самой большой ошибкой в моей жизни. Я полагал, что смогу обуздать его гордыню, научить сдержанности, терпению… Но, как видно, ему требовался другой, компетентный учитель. А я вообще неспособен быть наставником.

– Извините меня, конечно, – вежливо сказал я, – но сейчас Вы говорите полную чушь! Да, с Анакином у Вас не получилось, зато Вы воспитали другую, не менее талантливую ученицу.

– Вы Осоку имеете в виду?

– Ну, конечно! Она так много о Вас рассказывает, и всё в превосходных степенях. Да сами посудите: не будь Вас рядом, она должна была стать во всём похожей на него.

– К несчастью, она и так на него во многом похожа.

– В чём это «во многом»? – переспросил я. – Сами сказали – гордыня. Разве у Осоки есть хоть намёк на неё? По-моему, ей вообще до лампочки такие вещи, как ранги и положение в обществе. Несдержанность – это да, это есть.

– Ещё она чересчур эмоциональна, – подсказал Оби-Ван. – Так же, как Анакин.

– Может быть, всё-таки, не так же? Я мало знаю об Анакине, но у меня в голове не укладывается, чтобы, как бы это выразиться… эмоциональный фон у них совпадал, так, что ли. Падме говорила, Анакин всегда ужасно боялся потерять её. А до того – свою мать. У Осоки этого и близко нет, со всей ответственностью заявляю.

– Здесь Вы правы, не спорю. Осока, она положительно эмоциональна, в отличие от Анакина. К сожалению, результата это подчас не меняет. Стремление всё делать по-своему, нарушать установленные правила…

– Магистр, Вы уж простите, что в который раз перебиваю, но мне ваши правила не всегда понятны. Смысл их в чём? У меня временами возникают ассоциации с ворами в законе – есть у меня на Родине такая преступная каста. Не иметь собственности, не иметь семьи, не пользоваться бластерами, не участвовать в политике, ни на кого не работать… Прямо цитаты из воровских «понятий».

От упоминания преступных иерархов Оби-Ван поморщился. И принялся объяснять, что все эти правила имеют целью обеспечить беспристрастность третейского суда. А бластеры запретили потому, что плазменный выстрел, как шальная пуля, может задеть непричастных. Однако, я не спешил сдаваться и привёл в пример блокаду Панторы Торговой Федерацией. Эту историю рассказывали мне Осока и Рийо. Организация, призванная, вроде бы, блюсти правила торговых сделок, сама нарушает ранее достигнутые соглашения, требуя выплаты кредитов раньше назначенного срока. Да ещё похищает дочерей правителя, вынуждая, ни много, ни мало, принять политическое решение, никакого отношения к торговле не имеющее. Какой, к чертям, здесь может быть третейский суд, какое урегулирование конфликта? Имеет место не конфликт – преступление, есть преступник, а есть потерпевший, и правосудие обязано встать на сторону последнего.

– Подождите, друг мой, – остановил меня Кеноби. – Вы путаете правосудие и миротворцев. Поэтому-то в данном случае Орден и не вмешался, чтобы не становиться на чью-то сторону…

– Орден уже встал до того на сторону Республики, – возразил я. – Когда возглавил армию клонов и стал защищать государство от тех, кто не просто откололся, а силой захватывал другие планеты, понуждая к выходу из состава федерации. То есть, превратился в правосудие. Но, тем не менее, в остальном Совет продолжал вести себя как миротворцы. Мне это, по меньшей мере, странно. Аналогичную ситуацию с Набу я мог понять, то было до войны, но Пантора – часть Республики и требовала защиты от внереспубликанской силы.

– Всё верно, – вздохнул Магистр. – В этом и заключалась стратегическая ошибка. Мы слишком поздно поняли её и не успели ничего исправить. Надо было либо продолжать оставаться нейтральными, либо выработать новые правила в соответствии с реалиями. Мне, признаться, больше пришлось бы по душе первое.

– А Осоке – второе. Разве это плохо? Или противопоставляет её и Вас? В христианстве, например, есть монахи, а есть священники, живущие среди людей, им и семью иметь разрешается, и много чего ещё. Те и другие служат одному… – я хотел сказать «богу», но вспомнил, что того же самого бога, по сути, признают и мусульмане, и иудеи, только немного по-разному, и поправился: – учению. Каждый на своём месте.

Вот тут-то Магистр чрезвычайно удивил меня. Он поведал, что у джедаев тоже были разные направления. Защитники, Консулы, Стражи, Воины. В каждом имелись несколько специализаций. В древности те из джедаев, что звались Защитники-Миротворцы, работали вместе со службами безопасности планет и систем, выявляли экстремистов и отлавливали их. Третейскими же судьями служили Консулы-Дипломаты. Специализации сохранились и в новое время, однако, стали в большей степени формальными. Такое впечатление, что чем дальше, тем отчётливее ситуация напоминала тришкин кафтан, джедаев же не становилось больше, скорее, наоборот. После потерь на Геонозисе, с началом войны, об узких специалистах вообще начали забывать, кроме, разве что, целителей. Как-то незаметно с Ордена Магистр переключился на Войны Клонов. Я сразу заподозрил, что таким образом он старается отвлечь моё внимание от опасных вопросов, тем не менее, не стал его прерывать, наоборот, расспрашивал, уточнял. Раз уж он не хочет затрагивать определённые темы, по крайней мере, можно выяснить подробности о более ранних событиях, известных Осоке, Рийо и остальным только понаслышке.

– Вот вы где! – раздался за нашими спинами звонкий голос моей подруги.

– Вы уже вернулись? – удивился я. – А который час?

– Ужин стынет. И двигатели на продувке, лететь пора.

– Да-да, пора, – спохватился Магистр. – Простите, Алекс, думаю, в полёте у нас будет время закончить рассказ.

Улетая, мы увозили с собой три больших контракта. Один с «Мандал Моторс», на совместное производство модульных многоцелевиков. Другой – с лантиллианским братством, примерно на тех же условиях. Собственные верфи Лантиллиса подвергались сильному давлению со стороны Кореллианской Инженерной и Сиенар Флит, не без основания считавших «Лантиллиан Шипрайтс» опасным конкурентом. Создавалось впечатление, что их рано или поздно додавят до плинтуса, так же, как дожимали «Галлофри». Спасибо «агентам Оссуса», что два месяца назад мы первыми узнали о закрытии одной из галлофриийских верфей и успели приобрести её раньше сиенских эмиссаров. Последний контракт, прямо перед отлётом, Рийо заключила с «Корпорацией Лоронар»: приобрела лицензию на производство полностью автоматических «дройдных кораблей». В Галактике такие почему-то не пользовались особой популярностью. Транспорты без экипажей использовали лишь некоторые крупные компании, а военные корабли-автоматы в высоких штабах считались неэффективными. Адмирал Шоан Килиан, отец нашего пилота-инструктора, думал иначе и, выйдя в отставку, активно разрабатывал методику их применения. Так почему бы нет?

Кроме того, «Индесел» продал на этой выставке эскадрилью истребителей «Бритва» и приобрёл у «Мандал Гипернавтикс» три корвета «Крестоносец». Первоначально их постройку заказал Императорский флот, однако, после испытаний первых двух кораблей имперцы «поменяли условия сделки». В результате на стапелях мандалорских верфей осталось в разной степени готовности семнадцать невостребованных «крестоносцев», плюс выставочный экземпляр. Упустить такую роскошную возможность мы не могли, взяли столько кораблей, сколько позволяли средства, и подписали «протокол о намерениях», зарезервировав под себя ещё девять корпусов, на которые не нашлось других покупателей. Корки, тем временем, потянул за имеющиеся у него ниточки связей среди соотечественников и смог договориться, чтобы два прототипа «Гадюки» не пустили под резак, а бросили на орбитальной свалке в условленном месте. Оружия на них не было, электронику тоже добыть не удалось: представители принца Шезора забрали кабину-симулятор в качестве комплекта запасных частей к личному кораблю Его Высочества, получившему название «Мегера». Но, всё равно, это стало для нас маленькой победой, а для мандалоров – приятной гадостью заносчивому криминальному авторитету.

До Агамара нужно было добираться в три прыжка. Сначала по внутрисекторной трассе до Бельтуина, затем по известному с незапамятных времён Хайдианскому торговому пути в шахтёрскую систему Бандомир. Поздно вечером, когда все улеглись спать, Падме тихонько возникла у нас в каюте.

– Ну, что, Алекс? – спросила она. – Он рассказал тебе?

– Рассказал, – вздохнул я. – Практически всё.

– Магистр? – уточнила Осока.

– Да.

– Я вчера попыталась выяснить, что было тогда, на Мустафаре, – пояснила Падме, – а Оби-Ван не захотел об этом говорить.

– И был абсолютно прав, – сказал я. – Тебе будет неприятно. Понимаешь, когда Вейдер тебя… Магистр попытался ему помешать. Тогда он напал на Кеноби. И они дрались насмерть.

– Оби-Вана можно понять, он всегда ко мне хорошо относился. А муж… После того, что он устроил в Храме с детьми, ничему не удивляюсь. Но как получилось, что ни один из них не погиб?

– Вейдер был серьёзно ранен. Можно, я не буду уточнять? Магистр мне подробно рассказал, но, по-моему, тебе этот натурализм ни к чему.

– Правильно, – поддержала Осока. – Абсолютно лишнее.

– Ладно, – согласилась Падме. – И, всё же, как получилось?

– Прилетел Палпатин, – сказал я, глядя ей прямо в глаза. – С ним Магистру было не справиться. Пришлось забрать тебя и срочно бежать с планеты.

О том, что канцлер сразу после Резни летал на Мустафар, мне говорил ещё в прошлом году Пятерня. Магистра я и спрашивать об этом не стал: вполне очевидно, что именно Палпатин забрал будущего Тёмного Лорда с вулканической планеты и приказал изготовить ему этот бронекостюм с протезами ног и рук. А прилетел он чуть раньше или чуть позже, когда Кеноби уже стартовал, решающей роли не играет.

– Вот оно как, – тихо произнесла Падме. – Он всего лишь щадил мои чувства…

– Ну, конечно!! – хором воскликнули мы, а Осока добавила:

– Это же Оби-Ван, он всегда очень тактичен, разве ты забыла?

– Немного. Мы столько не виделись. Спасибо, Алекс, что всё разузнал. Камень с души.

На следующий день, пока «Амидала» находилась в гиперпространстве, Магистр выполнил своё обещание и дорассказал мне об охоте на дуросского наёмника по имени Кэд Бейн и хаттского авторитета Зиро. Кое-что об этих событиях я слышал от Рийо и Падме, но девушки наблюдали лишь первое действие террористического спектакля «захват заложников в Сенате» и знали далеко не всё. К сожалению, на этом экскурсы в историю и закончились. Осока завела с Оби-Ваном теоретическую беседу о неких особенностях проявлений Силы. Падме, которой теперь это касалось напрямую, сидела рядом и пыталась хоть немного разобраться в предмете. Я же, убедившись, что не пойму и половины, пока мне не переведут терминологию на нормальный русский язык, на цыпочках удалился. С техникой я как-то чувствовал себя более уверенно, чем с эзотерическими материями.

Магистра мы высадили на пустынном поле космодрома Кэлна Муун, столичного города планеты Агамар. Осока предлагала подождать, когда он закончит здесь свои дела, и доставить его, куда скажет. Оби-Ван отказался, сославшись на то, что дело, приведшее его на эту планету, может занять и неделю, и две. Вещей у него не было совсем. Даже какой-нибудь маленькой сумки. Как взошёл на борт в одном плаще и том, что под ним, так и спустился по пандусу. Падме проводила его до самого лётного поля и на прощанье повисла на шее, как самая обыкновенная реальная девушка. Несколько минут они тихо о чём-то беседовали, Магистр отечески держал её за руки. Затем повернулся и зашагал прочь, сопровождаемый лишь развевающимися на ветру полами своего плаща.

– Вот, Алекс, каким должен быть истинный рыцарь-джедай, – молвила Осока, глядя ему вслед. – Идти по жизни, равно сострадая всем обездоленным и защищая невинных. А я что, я так, кое-что умеющая.

– Ну, не знаю, – я обнял её, прижался щеками к рожкам, обтянутым мягкой кожей, поцеловал между ними, в темя. – На мой взгляд, как раз, ты – правильная.

– Оправдываешь мои слабости? – Осока улыбалась.

– Только те, что заслуживают оправдания. А других у тебя и нет.

– Прекращай. А то захвалишь, и я немедленно рвану освобождать Галактику от тирании, – расхохоталась Осока.

– От этого недостатка ты уже успешно избавилась, – за Рийо, как всегда, осталось последнее слово. – «Вперёд, ура» у тебя, конечно, присутствуют, но уже не в одиночку против урагана.

– Старею, наверное, – притворно вздохнула Осока. – Ну, что, теперь доставим тебя?

– Не надо меня никуда доставлять, – отказалась Рийо. – Я тут подумала и решила: перенесу-ка я свою резиденцию к вам на борт. С главной базой прекрасно справится и Риен Шо. А мне лучше быть поближе к заказчикам и поставщикам. В совещаниях я и через Голонет могу участвовать.

– Очень правильная мысль, – одобрила Падме. – Не мотаться туда-сюда ради каждой встречи с партнёрами.

– Я тоже за, – поддержала и Осока. – Будет у нас женский экипаж. Алекс вот только слегка выбивается из общей картины.

– Если это недостаток, то избавиться от него мне будет, скажем так, трудновато, – заметил я, вызвав смех остальных.

– Ой, ребята, пойдёмте скорее в рубку, – встревожилась Падме.

– Что такое? – спросила Осока.

– Оповещение. Двадцать минут назад поступил сигнал бедствия из системы Фэдье. Нападение на корабль нашей фирмы.

– Что за корабль?

– «Индрик».

– Их-то какой хатт туда понёс? – изумилась Рийо. – Ближе кто-нибудь из наших есть?

– Куда уж ближе, нам лететь час с небольшим, – ответила Падме.

– Тогда чего ждём?

– Запросила разрешение на вылет. Диспетчер обещает через семь минут.

Система Фэдье не была густонаселённой, зато располагалась на пересечении двух торговых путей – рокадного Браксантского, по которому двигались мы, и Релгимского, уходящего от цели нашего перелёта в направлении Внешнего Кольца. Именно по этой причине здесь располагался орбитальный порт, состоящий из большой станции, крупногабаритного дока и контейнерного терминала. И… крупная корабельная свалка. Не иначе, наши бреганские друзья решили раздобыть на ней детали, подумал я. При выходе на досветовую скорость Падме отправила кодированный сигнал «мы здесь, обозначьте себя». Оставалось надеяться, что у ребят работает хоть какая-нибудь система навигации. Пеленговать гиперволновые сигналы «Амидала» не могла. Для этого требовались два приёмных инвертора, разнесённые минимум на сотню метров, чтобы исключить взаимное влияние, а у нас весь корабль от носа до кормы сорок пять.

– Есть координаты! – радостно известила Падме. И добавила совсем другим тоном: – Плохие новости, условный код «мы в спасательной капсуле, опасность нападения».

Словно в ответ на её слова, на обзорном экране вспыхнул косой красный крестик, и раздался писк системы предупреждения.

– Цель малоразмерная, скоростная, – отчеканила Падме. – Пеленг гуляет.

– Противокорабельная, – констатировала Осока. – Хитрая. Маневрирует. И в кильватере идёт вторая. Накопители щитов?

– Заряжены.

– Отлично. Алекс, дай управление.

Я послушно убрал руки от рычагов. Моя подруга развернула корабль носом к идущим на нас ракетам. Марки прицела крыльевых установок и носовых спарок сошлись, сложившись в замысловатое пунктирное кольцо. Часть их светилась жёлтым, показывая, что цель в зоне поражения крыльевых орудий, но остальные горели красным. Слишком далеко для спарок, на таком расстоянии их небольшие плазменные заряды потеряют большую часть энергии. Ракета болталась в кольце, как цветок в проруби, Осока хладнокровно возвращала её ближе к центру. Как только всё прицельное кольцо полыхнуло жёлтым, она сделала судорожный рывок рукояткой ориентации и вдавила гашетки.

– Щит!! – выкрикнула она.

Да. Там была вторая ракета. И когда первая разлетелась облачком обломков и непрогоревшего топлива, она проскочила сквозь огонь и рванулась к цели. Взрыв боеголовки не причинил нам вреда, но защитное поле лопнуло, как мыльный пузырь, корабль тряхнуло. И тотчас же на нас обрушился плотный орудийный обстрел с нескольких направлений. К счастью, вражеским канонирам до джедаев было далеко, и ни один импульс не задел «Амидалу».

– Резерв! – доложила Падме. Это означало, что генератор носового щита переключён на резервную батарею накопителей, пока не израсходованную. Мы снова могли какое-то время держать попадания.

– Двое, – сказала Рийо.

– Трое, просто третьего сканеры пока не видят, – поправила Осока. – Вот он! Грамотно расположились, паршивцы. Да сядь ты за пульт, случись что – костей не соберёшь!

– Пеленг цели три скатывается к корме и вниз, – предупредила Падме.

– Сейчас-сейчас, – донёсся по интеркому голос фоллинки. – Левый крен, пожалуйста.

Осока крутанула рукоятку ориентации вокруг оси, накреняя корабль, и тотчас же из-под крыла ударили огненные строчки бластерного огня. Натуа стреляла из кормовой турели по одному из пиратов. Обстрел с фланга прекратился: противник, несмотря на то, что находился на пределе дальности, перетрусил и прикрылся щитом, сквозь который вести огонь из энергетического оружия нельзя.

– Управление, – сказала Осока. Я взялся за рукояти. А пальцы подруги скользили по шаровому контроллеру, наводя курсор на цель номер два.

– Пробьём тоже двоечку, – хищно усмехнулась она. – Падме, режим миномётного старта!

Миномётный старт данной модификации ракет средней дальности позволял запускать их сквозь дефлекторные щиты. В этом режиме задняя половина стартовой ступени остаётся в контейнере, играя роль гильзы, ракета же выбрасывается слабеньким пороховым газогенератором. На малой скорости она свободно проходит через щит и лишь затем начинает разгон. Осока вдавила пусковую клавишу на верхушке рукоятки управления. Перед носом корабля распустились один за другим огненные бутоны ускорителей. Пират не стал пытаться сбить наши ракеты. Прекратив огонь, он нырнул за остов древнего рендильского линкора класса «Непобедимый», на сканерах замельтешили яркие точки ложных целей.

– Бьём цель один, – приказал я. – Щит… убрать!

Шесть трасс улетели туда, где сканеры показывали наличие корабля противника. А вслед за ними стартовала ещё пара ракет.

– Щит! – скомандовала Осока.

– Уже, – немного обиженно отозвалась Падме.

– Спасибо. Умница, Алекс, ты хорошо попал. И… Готов!!

Отметка номер один мигнула и исчезла.

– Иду за целью два, – произнёс я.

– Цель номер три запустила ракеты в угон, – предупредила Падме. – Средние.

– Сможем использовать маскировку?

– Да. Включение через десять… пять, четыре, три, два, один…

Истошный визг системы обнаружения, и обе ракеты, проскочив мимо нас, ударили в мёртвый линкор.

– Фиксирую обмен на гиперволнах, – сказала Рийо, склонившись над пультом.

«…Труп, – прозвучало из динамиков. – Он, что, думал, у него есть шансы?»

«Я не понял, что это была за посудина, – сказал другой голос. – Такой сигнатуры в моём регистре нет. Я посмотрю, пожалуй».

– Древняя у вас версия регистра, – усмехнулся я. – Знать надо новые типы.

В корпусе линкора зиял громадный пролом, образовавшийся от внутреннего взрыва, очевидно, одного из реакторов. Туда я и опустил «Амидалу».

– Крылья мне не поцарапай, – сказала Падме.

– На своей любимой машинке я в любой гараж заеду, – улыбнулся я. – Кстати, что у них за корабли?

– «Иртрилль 1760» и сарронская «кегля» с ракетной установкой. А грохнули мы «Скипрэй», причём, в крыле вместо двух ионок у него явно стояли плазмопушки класса наших крыльевых, мощность от восемнадцати до двадцати.

– Летающий танк, – покачал головой я. – «Скипрэй» ведь вдвое меньше нас, правильно я помню? А вооружение почти равноценное… было.

– Вот и «семнадцать шестьдесят». Глядите, крадётся.

Пиратский корабль имел в основе своей всё ту же блюдцеобразную конструкцию, что отличала все современные грузовики кореллианского производства, но был, кажется, несколько меньше, судя по соотношению размеров «блюдца» и кабины. В отличие от «Ропала» и покойного ныне «Индрика», здесь соблюдалась продольная симметрия, кабина располагалась в центре, два мощных плазменных двигателя крепились по бортам. А под ними виднелись пустые контейнеры от противокорабельных ракет.

– Доработан серьёзно, – Осока выборочно укрупняла различные детали грузовика, изучая противника. – Сразу видно, мирный торговец, поставил не только две турели, но и курсовые орудия. Причём, спаренные, чего мелочиться? И ПКР подвесил.

– Что-то чует, как думаешь? – спросила Падме. – Щиты не опускает.

– Крысы по натуре весьма осторожные твари. Придётся сначала ракетой.

– Может, две? – предложил я.

– Неэффективно. Наши боеголовки слабоваты, после щита от второй мало что останется. Целься вот в это место, за турель, и после разрыва сразу залп.

Ракету Осока выпустила с расстояния четырёхсот метров. Ближе подпустить было невозможно, у этого класса ракет взрыватель взводился с задержкой, чтобы не повредить стреляющему. Вслед за детонацией боеголовки отключилась маскировка, и я надавил гашетки. Пират дёрнулся, пытаясь подставить под огонь минимальную, переднюю проекцию. Лучше б он этого не делал. Когда передний щит лопнул от перегрузки, первые же сгустки плазмы крыльевых орудий угодили точно в кабину. Ну, и кто из нас труп?

«Сизый? – прохрипел динамик гиперволнового приёмника. – Что у тебя?»

– А вот теперь ещё ракету, в поисковом режиме, – Осока нажала кнопку.

Спустя несколько секунд боеголовка ракеты отыскала цель. К тому времени уничтоженный нами пиратский корабль проплыл по инерции мимо, и я на плазменных двинул «Амидалу» из нашего убежища на открытый простор. Как раз чтобы увидеть, как третий пират, плюясь из турели в преследующую его ракету, на форсаже удирает прочь со свалки. Ракета, понятно, маневрировала и пока успешно избегала обстрела.

– Уходит за свет, – сообщила Падме. Да, пират, осознав, что ракета его всё равно догонит, решил не испытывать на прочность кормовой щит и включил гиперпривод.

Теперь можно было заняться тем, за чем мы сюда прилетели – собственно спасением Кудры и Врана. Долго искать их не пришлось. Бреганцы, как выяснилось, затаились среди обломков и наблюдали весь бой от начала до конца. Едва сарронский ракетоносец нырнул в гиперпространство, они включили двигатели и пошли на сближение. Меньше чем через полчаса стыковочный узел капсулы ткнулся в вертикальный переходник «Амидалы».

– Что, гаврики? – встретила их у люка Рийо. – Допрыгались? Пошли по шерсть – вернулись стриженые?

– Матушка, не погуби! – басом заголосил Иан, шутовски порываясь бухнуться на колени. Базили делал вид, что старается его удержать:

– Полно, боярин. Вишь, государыня не шибко гневаются.

– Гаеры, – проворчала панторанка, – скоморохи ярмарочные. Но при этом мешки не выпускают.

– Не пропадать же добру! – воскликнул Базили. – Алекс, помоги, пожалуйста, разгрузиться.

– Оставьте, Бета разгрузит, – отмахнулся я.

– Топайте в рубку, – подтолкнула бреганцев в спины Падме, – будет разбор полётов.

У механиков вытянулись физиономии.

– Это меня ты…? – ахнул Базили.

– Это ты как? – вытаращил глаза Иан. Оба тут же попытались потрогать улыбающуюся голограмму, но кому удавалось поймать предрассветный туман?

– Нет, вы на них только посмотрите! – Падме сделала строгое лицо. – Пару месяцев всего не виделись, а они сразу хватать. Мужчины!

– Всё-таки, у вас очень богатый и колоритный язык, – тихо сказала мне Натуа. – Вроде бы, за это время стала хорошо понимать, а временами что-нибудь как скажете, и словно первый раз слышу.

– Всё потому, что сама не разговариваешь.

– Стесняюсь я. Акцент будет кошмарный.

– У Чучи тоже акцент… был. А теперь нету. Вот что значит практика!

– Идём к станции, – распорядилась Рийо, когда все оказались в рубке. – Хочу посмотреть в глаза местному начальству.

– Думаешь, что-нибудь изменишь этим? – пессимистичным тоном произнёс Базили, с наслаждением откидываясь на мягком диване.

– Вряд ли. А чем они дышат, разузнаю.

– Логично.

Пока летели, бреганцы рассказали, что с ними произошло. Примерно полтора месяца назад пролетавший через Фэдье грузовик нашего АО отметил на свалке разбитый фрегат, точно такой же, как «Хелси». Вот ребята и решили сюда наведаться, поглядеть, что уцелело из электроники, и нельзя ли отпилить от него кормовой модуль, чтобы восстановить, наконец, «Хелси» в первозданном виде. Они уже собирались улетать, когда природная жадность – я хотел сказать, домовитость – заставила их осмотреть болтающийся неподалёку малый транспорт Торговой Федерации. Тут-то к ним и подвалил местный корабль-мусорщик класса GS-100. Поприветствовал позиционными огнями, подошёл вплотную, намереваясь, вроде бы, проследовать мимо, и внезапно ударил из лазерных пушек, которых у него оказалось аж шесть штук. А затем подтянулись его приятели, та самая троица, что напала потом на нас. Мусорщик бреганцы завалили и некоторое время продержались, прикрываясь его тушей, но силы были неравны. Пришлось спасаться из рассыпающегося корабля на капсуле-буксире.

– Впредь будете знать, как летать без прикрытия, – ворчливо заметила Рийо. – Взяли бы с собой хоть пару «Грифов», глядишь, и отбились бы.

Посадку нам дали в грязном, полутёмном ангаре, не только пол, но и стены которого тут и там темнели пятнами и потёками технических жидкостей, а обозначения на полу не читались, от них оставались невразумительные куски букв и линий. Зато место было тихое, сюда даже механики редко заглядывали. Кроме нас, в ангаре стоял лишь один транспортный корабль наших же размеров, угловатый, как точильный брусок с прикрученными сзади коробами двигательных блоков. В ожидании Рийо бреганцы развлекали нас новостями с главной базы, травили байки. Внезапно Осока резко вскочила. Лицо её выражало крайнюю степень тревоги.

– Погасни!! – закричала она Падме. Голограмма недоумённо на неё посмотрела, но приказ выполнила без промедления – растаяла в воздухе. Осока же торопливо запрыгнула с ногами на диван, уселась по-турецки, сложила перед собой ладони, отставив в стороны локти, и замерла с закрытыми глазами. Понимая, что происходит нечто очень важное, мы молчали, ожидая. Наконец, моя подруга, не меняя позы, открыла глаза и тихо произнесла:

– Он не заметил меня, контакта не произошло.

– Имперский адепт? – спросил я.

– Хуже. Это Вейдер собственной персоной. Его флагман «Вымогатель» идёт сейчас к станции. Падме, ни в коем случае не выводи себя на проекторы. Кристалл почти не фонит в Силе, а голограмма – довольно сильно.

– Поняла, поняла, не беспокойся, – отозвалась Падме с экрана.

– Если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, – задумчиво сказал я, – улететь мы не можем.

– Уже нет, – хором сказали мои дамы.

Ну, разумеется. Включить маскировочное устройство у всех на глазах нельзя. Значит, имперцы будут нас наблюдать. Частный корабль с сигнатурой, похожей на новейший имперский курьер, обязательно их заинтересует, они посмотрят в оптические приборы. И снимок ляжет на стол Вейдеру. Неужели он не узнает свой бывший корабль?

– В общем, так, – решительно поднялся во весь свой немалый рост Базили. – Поскольку за нами Вейдер не охотится, мы сейчас разыщем Генеральшу и заодно по возможности проведём разведку. Вдруг удастся выяснить, каким ветром занесло его в эту систему, и сколько времени он тут пробудет. А ты, Мастер, оставайся на корабле и продолжай делать вид, что тебя не существует. Будем надеяться, ему не взбредёт в голову посетить этот захолустный ангар.

 

4

Лорду Вейдеру нечасто снились сны. А хорошие сны не снились никогда. Чаще всего в сонном забытьи перед ним проплывали картины его прошлых неудач, заставляя Лорда скрипеть зубами от ярости. Реже приходили существа, кого он в разное время знавал, в основном, умершие, уж он-то постарался, чтобы таких в числе прежних знакомых стало как можно больше. И говорили с ним, будто наяву. К таким снам лорд старался относиться с особым вниманием. Он-то лучше многих знал, что Сила ничего не делает напрасно, и любой сон что-то да значит. Иногда в снах он чувствовал себя молодым – чушь, в общем-то, он и теперь ещё совсем не стар – не нуждающимся в ходулях, чтобы просто стоять, и насосах, чтобы просто дышать. В те времена его не боялись, с ним говорили запросто, глядя прямо в глаза. Сейчас ему изредка не хватало подобных разговоров. Впрочем, завидовали ему уже тогда. Все завидовали, поголовно! Тому, что именно о нём говорит Пророчество, что он умнее, талантливее, справедливее их. И зажимали, как только могли. Учиться – слишком большой, будто это не он Избранный. В Совет – не слишком достоин, будто на тот момент он не был уже национальным героем всей Галактики, остальным и не доплюнуть! Именно поэтому жалеть о тех временах особо не стоило. Некоторые сны доставляли ему адские мучения. Ему, привыкшему за двенадцать лет из страдания, боли, гнева черпать энергию, не удавалось извлечь из них ничего, кроме ощущения собственной слабости. И даже разозлиться на себя как следует, чтобы обратить беспомощность в мощь, не удавалось. Вот как сегодня.

Ему приснилась жена. Такая, какой он видел её последний раз на Мустафаре, когда она сказала ему: «Не верю, что это ты! Оби-Ван был прав, ты изменился!». Волосы, завязанные на затылке небрежным узлом, чтобы не мешали, карие глаза, глядящие, кажется, прямо в душу, мягкие губы… Всё-таки, набуанские женщины безумно красивы, и, хотя форма подбородка выдавала, что Падме не чистокровная арийка, отвести взгляд от неё было выше его сил. В фантасмагории сна Вейдеру почудилось, что он, всё же, исполнил то, ради чего пошёл столь далеко, чему не смог научить его Император… Вернее, тогда ещё жалкий Палпатинишко, хитростью, а не силой, достойной истинного Владыки, пролезший к власти. Что он, Тёмный Лорд Дарт Вейдер, воскресил умершее существо без посторонней помощи.

«Вот видишь! – сказал он ей. – Я смог, смог! Я сильнее всех, я практически всемогущ, и это всё ради одной Тебя. Ради твоего счастья. Что же ты молчишь? Скажи, признай мою правоту, и будем вместе править Вселенной!»

Она лишь молча покачала головой. Затем шевельнулись её сложенные руки, и Лорд увидел, как она снимает с пальца Кольцо Обещания. И надевает его на другую руку. Варварский арийский обычай, по которому кольцо от умершего супруга не хранится в шкатулке, как положено у цивилизованных людей, а носится вот так, на «неправильной», левой руке. «Ты мёртв для меня», говорило это лучше тысяч слов. Ты – мёртв!

В бешенстве Вейдер попытался Силой схватить призрак жены за горло и задушить, как уже делал когда-то… и не смог, чувствуя лишь пустоту. Губы Падме тронула презрительная улыбка. И всего три слова сорвались с них, тяжёлые, как гранитные валуны:

– Нельзя. Убить. Дважды.

Она повернулась и шагнула прочь. Раз. Два. Три. Её фигуру скрыл невесть откуда взявшийся туман. Лорд попытался проснуться, прогнать наваждение, и снова не смог. Кошмар не кончался, он чувствовал, что рядом, в тумане, есть кто-то ещё. Вот она, тоже прекрасно ему знакомая… и незнакомая одновременно. Ясные голубые со стальным отливом глаза смотрят изучающе и с ноткой затаённой печали. А руки лежат на ремне, касаясь кончиками пальцев рукоятей световых мечей.

«Вот каким ты стал, Бывший Учитель», – сказала она.

«Да. Я стал сильным. Более могущественным, чем ты можешь себе представить, – отвечал Вейдер. – Идём со мной, падаван, и Галактика будет у наших ног!»

«Галактика? – с усмешкой переспросила она, и вдруг неуловимо изменилась. Не девочка, что он знал когда-то, а взрослая женщина, которой она стать так и не успела: – На кой чёрт мне твоя Галактика, если в ней у меня не будет друзей? И в чём твоё могущество? В том, что тебя все боятся? То-то венец карьеры для Избранного!»

«Ты считаешь меня бессильным?? – в руке Лорда ситов будто сам собой появился меч. – Сражайся, и мы посмотрим…»

«Ну, вот ещё не хватало!» – она сделала небрежное движение кистью, и меч выпал из враз ослабевших пальцев Вейдера. Лорд попытался призвать на помощь гнев, ярость, но не чувствовал ничего, кроме бессилия и опустошённости.

«Видишь? Без своей злобы ты ничто, – продолжала бывшая ученица. – Она заменила всё, что ты имел, чего ты добился своим умом и старанием. Заменила тебе тебя самого. Надо бы тебя пожалеть, но после всего ты и жалости-то не заслуживаешь. Бывай, мертвец, оставайся с самим собой один на один. И неизвестно, кто из вас победит».

С хрипом втянув в себя воздух, Вейдер, всё-таки, очнулся. Он лежал на своём ложе в камере жизнеобеспечения, чья перенасыщенная кислородом атмосфера только и позволяла ему не задыхаться. Движение пальцев – и чуткие механизмы начали свою ежедневную работу, собирая вокруг него защитную оболочку совмещённого с экзоскелетом бронекостюма. Лорд чувствовал себя не выспавшимся и разбитым. Кошмар вымотал его, словно он всю ночь вручную снаряды подавал. Так с ним призраки прошлого никогда раньше не обращались. Особенно ученица. Обычно она просто проходила мимо и таяла вдали, не удостаивая даже словом. А сегодня, на тебе, заговорила, ехидно и дерзко, как она умела при жизни. Самое поганое, она имела право говорить подобным образом. После своей смерти эта девочка стала чем-то вроде легенды среди тех, кто знал её живой. О ней рассказывали детям, ставили в пример. Им же, Вейдером, детей, разве что, пугали…

Он стремительно шёл по кораблю, продолжая размышлять о своём. Женщины! Как же сложно порой бывает с некоторыми из них. Ни один мужчина не способен с такой лёгкостью разрушить идеальные, тщательно выстроенные планы другого человека! Взять, хотя бы, покойную жёнушку. Дьявольский характер! Упрямая идеалистка, бескорыстная и до омерзения сентиментальная. Политик не должен быть таким, политик по определению существо прагматичное и хладнокровное, как змея. Она никогда его не слушала! Делала вид, что понимает, и оставалась себе на уме. А ведь именно он, только он один знал, что будет лучше для неё! Да и для всех остальных тоже. Но она не захотела. Хатт побери, почему, почему бы ей не быть счастливой?? Жена второго человека в Галактике, а со временем, несомненно, и Императрица. Как она могла бы сиять на торжествах рядом с ним, сверкая созданными специально для неё чёрными шипастыми доспехами! Как могла бы повелевать подданными – конечно, теми, кого он ей определит! Но она отказалась от счастья. И умерла, умерла назло ему, Вейдеру!

Есть, конечно, среди них и совсем иные натуры. Скажем, датомирская ведьма Вентресс, которая чуть было не лишила его правого глаза своим мечом. Такую целеустремлённую и безжалостную особу неплохо бы использовать для дела. С другой стороны, слишком уж она неуправляема, хлопот не оберёшься. Чего доброго, захотела бы взлететь повыше и прикончила его, Вейдера – поступок вполне логичный для любого сита. Хотя, какой она, к джедаям, сит! Так, жалкая пародия-самоучка. Одна голая ярость, политического расчёта ни на децикред. Старик Кеноби ещё считал, что в ней есть что-то светлое. Благодушный глупец! Может, он её и перевоспитать бы взялся? Одного-единственного ученика не смог вырастить по своему образу и подобию, а туда же! Непонятно, за что перед ним так преклонялась Тано. Его, Вейдера, своего настоящего учителя, не ценила, постоянно подкалывала, называла Небошлёпом, не Шпилька – гвоздь в сапоге с шилом в заднице! Тем не менее, к Кеноби относилась с уважением. Возможно, прав был Император, когда дал жёсткую команду уничтожить её немедленно после возвращения с Ракаты…

Вейдер снова вспомнил жену. Вернее, её голографическую тень, которую он с таким трудом и мучениями воскресил в кристалле-шарде. Она прекрасно управлялась с яхтой, ставшей ей новым телом, знала и помнила почти всё, что произошло с ней в предыдущей жизни. И соглашалась с каждым его, Вейдера, словом. Все попытки вдохнуть в неё хоть каплю живости не увенчались успехом. Наскучило это ему довольно быстро. Корабль использовать в таком виде было нельзя, но и уничтожить – ни его, ни кристалл с подселённой сущностью – рука у Вейдера не поднялась. Он отправился на заброшенную джедайскую базу в секторе Аурил, оставил в ангаре результат неудачного эксперимента и улетел, предварительно обезопасив пилотов сопровождавших его истребителей – двоих дуросов. Оба очень гордились тем, что сам Лорд поручил им себя охранять, и даже не успели испугаться, когда их головы скатились с плеч, срезанные световым мечом. Дуросов Вейдеру не было жаль. Солдаты должны быть готовы умереть ради великой цели, на то они и солдаты. В конце концов, их всё равно вышибли бы с флота вместе с остальными, кто к человеческой расе не относится.

– Командующий на мостике! – отчеканил вахтенный офицер, едва Вейдер переступил порог. А навстречу уже спешили два человека в офицерских мундирах без знаков отличия. Сухопарая женщина, строгим лицом напоминающая школьную учительницу, была на полголовы выше своего спутника, мужчины лет пятидесяти с седеющими тёмными волосами, мясистым носом и умными светлыми глазами. Его можно было бы назвать солидным, если бы не семенящая походка и заискивающая улыбка, которую он обратил к Вейдеру:

– Повелитель…

– Что у Вас, Иолдови? К испытаниям готовы? – спросил Лорд. Срок, отведённый на опытно-конструкторские работы, истекал, пора было оценивать результат. По опыту работы с научниками Вейдер хорошо знал, что без должного контроля они до бесконечности могут заниматься теоретизированием и сомнительными исследованиями, не сулящими казне ничего, кроме новых расходов.

– Готовы, Повелитель, – закивал доктор технических наук Ченс Иолдови. – Более того, мы с леди Тагге подготовили не двенадцать, как было предписано, а шестнадцать единиц. Четыре в настоящее время укомплектованы противокорабельными комплексами.

– Интересно. Адмирал Хор! Где Таркин? Опять опаздывает?

– Никак нет, Повелитель! Корабельная группа «Душеприказчицы» вышла из гиперпространства двадцать минут назад и маневрирует на подходе к планете.

– Немедленно по прибытии жду его здесь. Скажите, Иолдови, а где же выделенный Вам малый авианосный корабль?

– Неполадки с гипердрайвом, Повелитель. Корабль старый…

От Вейдера не укрылось, что леди Тагге незаметно толкнула доктора в бок, он осёкся и перешёл к делу:

– Мы доставили единицы обычным транспортом. Разместили на орбитальной станции. Капитан Джир очистил сектор вокруг ангара и организовал охрану.

– Что ж. Начинаем испытания. Вернее, первый их этап, так?

– Да-да. Бой с превосходящими силами истребителей противника. Разрешите старт?

– Не спешите. Какие кристаллы стоят в лазерах?

– Практические, Повелитель.

– Игрушечная стрельба хороша для обучения кадетов первого года. Мы с Вами испытываем боевое оружие. Распорядитесь заменить кристаллы на штатные.

– Но, милорд… – начал Иолдови. Вадия Тагге вновь благоразумно вмешалась, она гораздо лучше знала, что бывает с теми, кто перечит Лорду ситов:

– Немедленно передам распоряжение. Замена займёт четверть часа, Повелитель.

– Жду, – бросил Вейдер и, не обращая более внимания на господ корпов, прошёл в самый дальний, передний конец подиума мостика. Сложил руки на груди и замер, глядя в обзорный экран и размышляя. В последнее время Таркин становился всё более и более значительной фигурой, и, надо сказать, вполне заслуженно. Он неглуп, можно даже сказать, талантлив, когда дело доходит до реализации масштабных задач. И достаточно жестокий, руководителю без этого никак, таково было твёрдое убеждение Вейдера. После случая в Призрачной Туманности, когда Император приказал тайно казнить его сына, обвинив во всём околочеловеческую расу атоан, Таркин пространство зубами грыз, чтобы Империя росла и крепла. И окончательно потерял доверие к не-людям, рассматривая хуманов только в качестве возможных рабов. Ну, вот, опять воспоминания не о том! Атоанская ведьма Саро тогда чуть не свела с ума Вейдера красочными галлюцинациями о другой, возможной жизни, где Анакин Скайуокер убил, всё же, канцлера, а его жена осталась в живых. И несколько лет спустя заняла пост главы Галактического Сената. В том мире у них был сын, звали его Джин, в честь первого наставника Анакина… Вейдер скрипнул зубами и приглушённо зарычал, слышный только себе самому. Шевельнул пальцем правой руки, временно добавляя кислорода в дыхательную смесь. Эти проклятые сны, как ни редко они бывали, всякий раз неприятно выбивали его из привычного равновесия. Сейчас помутнение проходило, сменяясь прозрачным холодным пламенем чистой ярости. Таркин. Уж не желает ли мофф помериться влиянием с ним, вторым человеком в Галактике? Вейдер не любил всякого рода подковёрные игры и редко в них участвовал. При случае надо будет решительно поставить Таркина на отведённое ему место, иначе может чересчур заиграться. И тогда, хочешь не хочешь, пришлось бы его заменить. Империи нужны организаторы, а не интриганы.

– Пове… – начал прилетевший на челноке Таркин.

– Да, – прервал его Вейдер, позволив себе чуть-чуть, самую каплю резкости. И продолжал ровным голосом: – Уилхафф, прикажите выделить из Вашего эскорта крейсер для испытаний. Задача – отражение атаки торпедоносцев зенитными средствами.

– Будет исполнено, – мофф повернулся к помощнику: – Поставьте задачу «Стальному мускулу».

– Слушаюсь, Ваше высокопревосходительство!

Краем глаза Вейдер наблюдал за помощником Таркина. Андал Маркул, короткая уставная стрижка которого не могла скрыть желание густых светлых волос завиваться мелким бесом, а просторный мундир – отчётливого интендантского животика, выслужился из простых хозяйственников и не так давно получил чин контр-адмирала. Случай почти немыслимый для человека, ни разу в жизни не командовавшего ничем, кроме тылового департамента военной базы на Эриаду, родной планете моффа. Наблюдая его в деле, Лорд не мог сказать о Маркуле ничего плохого как о помощнике. Исполнителен, быстр, аккуратен, превосходно умеет отсекать от шефа малозначительные вопросы, которые лишь отвлекали бы Таркина от стратегической работы. В то же время, контр-адмирал нередко отдавал именем шефа распоряжения, о которых сам Таркин и не подозревал. О подобных случаях Вейдеру докладывали уже трижды. С теми, кого считал себя ниже по служебному положению, Маркул разговаривал свысока, покровительственным тоном, в быту тоже был барином, держал не только целый штат протокольных и сервисных дройдов, но и живых служанок-рабынь.

– Крейсер «Стальной мускул» находится в боевой готовности, Ваше превосходительство, – доложил Таркину помощник. – Осмелюсь напомнить, авиакрыло «Душеприказчицы» также готово к вылету, как Вы и приказали.

Таркин посмотрел на Вейдера. Тот кивнул. Жестом подозвав Иолдови и Тагге, мофф распорядился выпустить «единицы» и начать бой.

Командир третьей эскадрильи истребительного авиакрыла Имперского звёздного разрушителя «Душеприказчица» капитан Джей Лоусон заподозрил неладное в тот момент, когда им ставили боевую задачу. Двумя эскадрильями вылететь на перехват эскадрильи истребителей нового типа и, по возможности, уничтожить их все. При этом командир крыла, полковник Волдинг, добавил не столь бодрым тоном:

– И постарайтесь не подставляться сами.

В подобных испытаниях Лоусону пока не приходилось принимать участия. Он только слышал о них от коллег. Стрельба боевыми. Значит, испытывается что-то очень и очень серьёзное. Например, техника какой-нибудь вновь открытой цивилизации, возможности которой неясны, и нужно оценить степень угрозы. Вполне возможно, что в кабинах сидят пленные пилоты-чужаки… Каково же было удивление Джея, когда сканеры показали, что навстречу им идут истребители, как две капли воды похожие на экспериментальные перехватчики, впервые появившиеся на флоте в прошлом году. Характеристики их немного улучшились по сравнению со стандартными, например, максимальная скорость возросла на 11%. Правда, в этом, по мнению летунов, большого проку не было, только если давать дёру, а в бою выжать максимум удаётся чрезвычайно редко. Вот плюс 3% удельной мощности двигателя, четыре пушки вместо двух и полноценная навигационная система – совсем другое дело. Увы, новые машины ужасно «глючили». Авионика отказывалась нормально работать в присутствии навигационки, отказывал компьютер четвёртой серии, барахлила даже система управления двигателем. В общем, доводить и ещё раз доводить. Чем и занимались представители сиенцев, прикреплённые к каждой из опытно-промышленных эскадрилий, которых, по слухам, было порядка тридцати. Лоусон включил оптоэлектронный увеличитель и удивился ещё раз. В имперском флоте не принято было окрашивать корабли в такой цвет. Белый. Цвет старой Республики, а не нынешнего Нового Порядка. Ну, что же, посмотрим, какого цвета у вас потроха. Сейчас поймёте, что и обычные флотские серые мыши кое на что способны.

То, что сильно погорячился, капитан понял почти сразу. Белые истребители не просто превосходили их в манёвренности, они были слишком быстрыми. Словно за управлением действительно сидели какие-то чужаки. Осторожно потянувшись в Силе к ближайшему противнику, Лоусон поразился ещё больше. Это определённо был человек. На более тщательные изыскания просто не осталось времени: только способности джедая позволяли капитану успешно уворачиваться от атак «белых». Уже два его подчинённых растворились в космосе безвестными облачками мелких обломков, три истребителя погибли в Первой эскадрилье, а ни одному из имперских пилотов не удавалось даже захватить противника в прицел. Работать в полную силу Лоусон не мог: здесь, в системе, находился чёрный дьявол Вейдер. Стоит ослабить самоконтроль, забыть о поддержании натренированного за годы службы «режима прозрачности», и сит сразу его обнаружит. А уж Инквизиция быстро выяснит, что спасшийся от Чистки на «Пьяном танцоре» джедай Джамбе Лу и капитан Джей Лоусон – одно и то же лицо. Оставалось стискивать зубы, когда лазерный луч «белых» буравил очередную цель, и стараться уцелеть, чтобы послезавтра или на будущей неделе кристалл с отчётом попал к Оли Метеор, которая затем доставит его Сопротивлению.

Силы атакующих истребителей флота сравнялись с Белой Эскадрильей – двенадцать на двенадцать, остальные были либо уничтожены, либо потеряли боеспособность. Тем не менее, Лорд Вейдер не остановил боя. Лишь когда одному из пилотов с «Душеприказчицы» удалось смертельно ужалить белую машину, распорядился:

– Отзовите своих, Иолдови. Таркин, у Вас есть неплохой пилот, вот этот шустрый. Кто он?

– Если заберёте и этого, кто будет мне новое пополнение учить? – дерзко, но совершенно справедливо заметил Таркин. Подумав про себя, что этого комэска надо срочно перевести на один из эскортных кораблей. Месяца на четыре, пока о нём забудут. А то, чего доброго, Вейдер действительно отберёт.

– Ну, что ж, весьма неплохо, – сказал Лорд доктору Иолдови. – Продолжим. Выпускайте ударную четвёрку.

– Сэр, – к Вейдеру приблизился вице-адмирал Эйсуол Хор, командир «Вымогателя». – Получено сообщение. В системе Тет при попытке захвата хаттского шпиона погибло в полном составе подразделение специального назначения. По свидетельству очевидца, коммандос уничтожила женщина, вооружённая двумя световыми мечами.

– Передайте распоряжение. Начальников полицейского управления планеты и департамента имперской безопасности арестовать. Расследованием займётся Инквизиция. И немедленно вызовите ко мне Теслу, – добавил Вейдер.

Кто бы это могла быть, рассуждал он, какая-то уцелевшая джедайка? Без своей организации, без Совета и Храма, джедаи не представляли угрозы, но время от времени то один, то другой выживший создавал досадные мелкие помехи, вот как сейчас. На его, Вейдера, памяти, парные мечи предпочитала использовать лишь его бывшая ученица, да ещё Вентресс. А раз ученица давно мертва… Зудящая боль электрическим током пробежала по правой брови, там, где остался шрам, нанесённый клинком датомирской бестии. Не зря, видно, она вспомнилась Вейдеру именно сегодня. Поквитаться бы с ней лично, мелькнула мысль. Нет, много чести, за каждым джедаем будешь гоняться – на государственные дела времени не останется. С этой стервой прекрасно разберётся Инквизитор. А вот и он, быстро, но с достоинством идёт по возвышению мостика в развевающемся чёрном плаще с капюшоном. Вот так нужно являться по вызову повелителя, а не опаздывать на четверть часа.

Пробус Тесла чётко остановился, не дойдя два шага до Лорда, преклонил колено, дождался движения пальцев в чёрной перчатке и вновь выпрямился во весь рост. Выслушал приказ. Произнёс всего два слова:

– Да, Повелитель.

И вышел так же стремительно, как появился. Вейдер был абсолютно уверен: женщину, отбившую агента криминальной империи хаттов у Имперской безопасности, он отыщет. А лица, ответственные за это, после надлежащего расследования будут казнены, как и их начальники.

Белые истребители, меж тем, заняли боевой порядок вокруг ударной четвёрки. Началась атака на крейсер «Стальной мускул». Шестисотметровый корабль последней модернизации, хотя и не нёс собственных истребителей, обладал увеличенным количеством зенитных орудий и пусковой установкой противоракет. Противоракеты и использовал в первую очередь командир крейсера. Огни залпа прочертили пустоту, двадцать пять хищных сигар с интеллектуальными боеголовками развернулись на цели и устремились в контратаку. Нормативное время перезаряжания для этой установки составляло чуть более трёх минут, и находящиеся на мостике «Вымогателя» офицеры хором подумали, что второй залп крейсер дать успеет, а вот третий уже нет: при любом раскладе атака к этому моменту уже завершится. Одиннадцать истребителей прикрытия рассыпали строй и занялись ракетами. А в бой уже вступили орудия. Тяжёлые турболазерные батареи не могли разворачиваться с нужными угловыми скоростями, поэтому они лишь создали «поля смерти», сужая атакующим пространство манёвра. Командир эскадрильи, несомненно, знал сектора обстрела «неустрашимых» и поэтому вёл атаку в узком секторе со стороны киля, куда турболазеры ни одного, ни другого борта достать не могли, и опасаться следовало лишь шести из двух десятков установок, тех, что установлены непосредственно в днищевой зоне. Вёрткие СИДы энергично маневрировали, быстро проскочив зону огня. И, всё же, понесли потери. Один «белый» рассыпался в облако обломков от удара противоракеты, второй, повреждённый лазерным огнём, вышел из боя. Однако, все остальные ракеты были успешно уничтожены, и истребители переключились на зенитки. Вот выведена из строя одна точка, затем другая… Насколько показывал «внутренний таймер» лорда Вейдера, до второго залпа противоракетной батареи оставалось не более десяти секунд, и в этот момент с кронштейнов ударных «двустволок» начали срываться огненные шары протонных торпед. Как подсказала Вадия Тагге, на каждом «ударном» стояли по четыре установки, заряженные тремя MG7-A ближнего боя. Шестнадцать зарядов устремились в направлении противоракетной батареи, поражая стартующие ракеты. «Ударные» сделали стремительный пируэт вокруг носа крейсера. Тридцать две оставшиеся торпеды кучно накрыли средний пояс «Стального мускула», где располагались генераторы. Фейерверк из ярких магний-аммониевых шашек обозначил повреждения. Если бы торпеды были настоящими, у крейсера, во-первых, оказался бы развороченным низ носовой части, а во-вторых, корабль лишился бы энергии.

– Осмелюсь доложить, Повелитель, крейсер небоеспособен, – расплылся в улыбке Ченс Иолдови. – Наши потери составили тринадцать процентов машин.

– Хор, напомните, каков ожидаемый процент при аналогичной атаке? – спросил Вейдер. – Три четверти?

– Так точно.

– Вы заслужили похвалу, доктор, – Вейдер пристально посмотрел на Иолдови. – Экипажи, укомплектованные традиционным персоналом, не имеют шанса против Ваших ребят. Испытание окончено. Адмирал Хор! Ведите корабль к станции. А мне подайте челнок.

Лорд не желал впустую тратить время, зная, что на причаливание к станции такого крупного корабля уйдёт около часа. Таркину и его помощнику оставалось только следовать за ним до ангара и взойти на борт собственного челнока, который отвезёт их на «Душеприказчицу».

– Китти, скопируй эту запись для отчёта Императору, – распорядился Маркул.

– Да, господин, – едва одетая рабыня с кожей яркого салатового оттенка склонилась над терминалами.

– Поражаюсь твоему искусству дрессировки, Андал, – усмехнулся Таркин.

– О, мой повелитель, – расплылся в улыбке Маркул, – и пайлата можно научить пить абракс.

Ни тот, ни другой не заметили, как вздрогнули кончики лекк зеленокожей женщины. Она усмехалась про себя, щуря серые глаза. Зовут её кличкой домашнего питомца? Пусть. Считают необразованной? Пусть. В своей гордыне они никогда не поймут, каким образом все их отчёты и записи оказываются у Тех, Кого Нет. Неучтённый кристалл скользнул за напульсник на левом запястье. А поймут – что ж. Она немало успела здесь. К своей дальнейшей судьбе твилека относилась философски. Главное в жизни она уже сделала – вырастила Наследницу Крови. О чём ещё может мечтать хорошая мать? Теперь, когда дочь в состоянии позаботиться о себе сама, можно заняться и «общественно полезными» делами, не зря же её этому учили, а там будь что будет. За дочь она не слишком волновалась. Девочка достаточно умна, чтобы найти себе хороших друзей. Никакой самый беспринципный работорговец не посмеет купить или продать Наследницу. Ибо знает: в этом случае в один прекрасный день его либо застрелит снайпер, либо какая-нибудь безобидная с виду твилека перережет горло. Кланы Рилота могли творить промеж себя всякое, но этот закон соблюдали неукоснительно. Если в семье главы рода нет наследников-мужчин, старшая дочь неприкосновенна. И когда-нибудь – мать, всё же, надеялась, что доживёт до этого дня – муж Нолы возглавит один из влиятельнейших кланов планеты. По сравнению с этим, всё остальное пыль и тлен…

Тем временем, быстроходная «лямбда» доставила Вейдера в ангар, где выстроились тринадцать прошедших испытания белых истребителей.

– Прошу, повелитель, сейчас Вы всё увидите вблизи, – ворковала леди Тагге. – Наша дочерняя компания внесла существенные улучшения в процесс подготовки материала. В последней партии начальный брак не превышает двадцати процентов, и ещё примерно каждого десятого мы выбраковываем на этапе обучения. Однако, эти десять процентов могут быть применены для других задач.

Вейдер внимательно осмотрел сами истребители, вспомогательное оборудование для обслуживания «материала» с капсулами, где сейчас находились пилоты, конструкцию их костюмов. Технологии у компании «Биотех», принадлежащей дому Тагге, отличались от тех, по которым создавали его, Вейдера, доспехи, как… эксклюзивная яхта от ржавого рудовоза. Смотреть на это было больно. Все элементы сделаны аккуратно, не причиняют неудобств, совсем как правый, ещё джедайский протез кисти Лорда. Хотелось собрать бригаду, которая тогда, двенадцать лет назад, делала ему «реабилитацию», и торжественно выбросить в вакуум всех, включая меддройдов. Исправить то, что они тогда наворотили, было почти невозможно. Уродские геонозианские интерфейсы в остатках конечностей не сопрягались с человеческой биомеханикой. А замена самих интерфейсов слишком сложна, ни один бионщик не давал гарантии, что не станет ещё хуже. Тем не менее, Лорд ситов ещё раз обсудил этот вопрос с Вадией Тагге и её людьми. Те обещали подумать, что можно сделать. Надежды на это не было никакой: они слишком сильно боялись за свои жизни, чтобы взять на себя ответственность.

Лёгкое содрогание палубы возвестило, что полуторакилометровая громада «Вымогателя» причалила к орбитальной станции «Фэдье центральная». Можно было возвращаться в свои апартаменты.

– Как скоро сможете дать массовое производство ваших «единиц»? – спросил Лорд напоследок.

– Через десять стандартных суток запустим комплекс подготовки на полную мощность, – сказала Тагге. – То есть, первая промышленная партия будет готова через сто девяносто. Главное, чтобы «Сиенар Флит» вовремя поставляла истребители.

– За этим я прослежу.

Пустынными коридорами крыла, на время базирования экспериментальных машин изолированного от остальной станции, Тёмный Лорд вышел в просторный лифтовый холл. Штурмовики, стоящие в дверях, вытянулись во фрунт. Заранее предупреждённый офицер подвёл Вейдера к раскрытым дверям одного из турболифтов. Негромко пробормотал что-то в комлинк. Двери закрылись, и кабина понесла Лорда вниз, где располагались причалы для крупных кораблей. Здесь его уже ждал другой офицер-штурмовик.

– Сюда, милорд, – указал он на один из коридоров. – Прямо до конца.

Большого количества охраны Вейдер не терпел. К чему, если он сам может распознать любую угрозу и шутя справиться с любым глупцом, посмевшим встать у него на пути? Персонал и посетители станции, завидев зловещую чёрную фигуру, сами спешили скрыться в боковых ответвлениях, лишь редкие существа осмеливались проскользнуть мимо. Он был не более чем в ста метрах от причального зала, когда стремительный шаг его неожиданно замедлился, словно Лорда сильно толкнули в грудь. На него смотрели ясные золотистые глаза женщины, стоящей у стены. Она, должно быть, посторонилась, чтобы не быть задетой полами чёрного плаща, и глядела на Вейдера. Взгляд из далёкого прошлого. Лорд не хотел помнить, но в мозгу уже потянулась мучительно-болезненная цепочка воспоминаний. Эту женщину он знал ещё по тому, республиканскому Сенату. Она, кажется, дружила с… проклятье, нет!! А память мстительно подсовывала яркую и чёткую картинку: кулуары Сената, тонкие лучи лазерных датчиков, тянущихся от бомб, установленных террористами, Падме, сидящая рядом с извечным страданием в глазах, и его голова покоится на коленях вот этой женщины с голубой кожей, тогда – совсем девочки. Рийо Чучи, представитель Панторы. Он остановился, повернув к ней непроницаемые глазницы маски. Женщина смотрела на него совершенно спокойно, не равнодушно, а, скорее, с любопытством. И неожиданно тихо, будто сама с собой, произнесла непонятную фразу:

– Tak vot ti kakoj, severni olen'…

– Вы обращаетесь ко мне? – гулко спросил он.

– Что Вы, милорд, я бы не посмела, – бывший сенатор присела в глубоком реверансе по корусантскому обычаю. Выглядело это движение почти издевательски, учитывая, что она была в брюках.

– Чучи? Рийо Чучи, если не ошибаюсь? – медленно спросил он, словно припоминая. – Сенатор от… Панторы.

– В прошлом сенатор, – поправила она.

– Несущественно, – он чувствовал её удивление, но ни тени страха, который Вейдер привык вызывать у большинства разумных существ. Это его заинтересовало.

– Я бы хотел с Вами побеседовать, – сказал он.

– Извольте, милорд. Я в Вашем распоряжении.

– Прошу на корабль, в мой кабинет.

Шагая рядом с Чучи по переходной галерее, он отключил внешние динамики и негромко, чтобы не было отзвука сквозь маску, отдал распоряжение операторам информатеки Разрушителя. Ответ пришёл менее чем через минуту. На экранах очков маски высветился текст, благодаря стереоэффекту, казалось, висящий в воздухе перед лицом Вейдера. Лорд пролистал глазами файл. Так. После провозглашения Империи из Сената ушла, это мы знаем… Директор космической станции… Удачная должность, чтобы быть более или менее независимой. О, у неё служила Веттел’эстин, бывшая помощница того жирного сенатора от Рилота. И не секретаршей, как можно бы предположить, а вторым лицом карантинного отдела. А ещё… Вейдер дважды моргнул, открывая ссылку на другой файл. Да, сын адмирала-кореллианца, в прежние времена он не раз пересекался с его отцом. И… вот это сюрприз! Тот самый беглый клон, которого его товарищи вывезли тогда через морг. Читая отчёт об инциденте со старым фрегатом, Вейдер не удержался и выразил эмоции, покачав головой. Пост штурмовиков у казарм местной «частной армии», называющей себя пограничниками, уничтожен профессионально. Выживших добили ударами по системе подготовки спецназа ВАР. Без сомнения, дело рук либо самого клона, либо обученных им людей. Эвакуация проведена так чётко и скрытно для противника, что любой флотский штабист удавился бы от зависти. Да, девочка не промах! Великолепный организатор. И как держится! После того, что произошло на станции, любой другой трясся бы от ужаса, услышав приглашение на беседу от Лорда ситов. А она абсолютно спокойна, словно собственная судьба нисколько её не волнует. Лорду всё больше хотелось заполучить себе такую администраторшу. Ему не нужны были маркулы, требовался сотрудник, мыслящий масштабно. Да, такие часто позволяют себе вести собственную игру за спиной босса, даже Маркул в меру своего разумения этим занимается. Но, если не допускать подобных вольностей, такой сотрудник намного эффективнее. Вейдер старательно гнал от себя мысли, что у этой Чучи, вообще-то, прекрасная фигура, великолепные волосы и изумительного голубого оттенка кожа, пожалуй, превосходящая по красоте твилек. Не говоря уже о золотых глазах… Красивые женщины временами вызывали у него заметные эстетические чувства, но учитывать это при оценке сотрудницы он считал непозволительным.

Офицеры в приёмной вскочили, с похвальной чёткостью вскинули руки в приветствии. Герметичные двери тамбура разошлись в стороны, а затем так же мягко сомкнулись за спиной вошедших. Длина коридорчика была рассчитана таким образом, чтобы пройти его, не останавливаясь, пока закрываются створки позади и открываются впереди.

– Прошу Вас… Сенатор, – Вейдер указал даме на одно из кресел, сам сел напротив по другую сторону «ножки» Т-образного стола. – Я не случайно продолжаю так Вас называть. В своё время я имел возможность наблюдать за Вашей работой в Сенате. Начиная с кризиса на Орто Плутонии. Не побоюсь этого слова, результаты были блестящими.

– Благодарю Вас за столь лестную оценку, – сказала она. – Но Вы же не об этом хотели побеседовать?

– Не только об этом. Скажите, чем Вы занимаетесь теперь, после, м-м… отставки с поста директора станции «Румелия»?

– У меня бизнес. Акционерное общество, охрана, перевозки, ремонт кораблей. Ничего противозаконного даже по строгим правилам Нового Порядка.

– Я и не сомневался. Вам всегда была свойственна социальная чистоплотность. Что если я предложу Вам другой род занятий? Как раз ищу себе помощника по организационным вопросам…

– Позвольте узнать, что приключилось с прежним лицом, занимавшим этот пост? – спросила она.

– Пришлось его понизить.

– Укоротили на целую голову? – сочувственно уточнила она.

– Сенатор, с Вашим опытом и умом могли бы меньше доверять глупым слухам. Имей я привычку убивать за любую плохо сделанную работу, в моей администрации давно кончился бы персонал. Нет, такой чести удостаиваются лишь особо… талантливые. А тот человек… Он был недостаточно расторопен для подобной должности. Пришлось отправить его руководить участком, который ему по силам. Кстати, очень жаль, у него отменная память и прекрасный стиль изложения вопросов.

Чучи молчала. Вейдеру пришлось напомнить вопрос:

– Так я жду. Что Вы скажете на моё предложение?

– Боюсь, милорд, буду вынуждена отказаться. Мне нравится моя нынешняя работа, у нашего АО интересные проекты, хотелось бы воплотить их в жизнь.

– Сейчас в Галактике для частного бизнеса наступили непростые времена, – как бы в задумчивости произнёс Вейдер. – Вы уверены, что сможете преодолеть все трудности?

– Очень надеюсь, что справимся. Не хотелось бы хвастать, но у нас превосходные специалисты и современная производственная база.

– А если трудности будут нарастать, и придётся закрыть предприятие? – настаивал он. – Возможно, следует дальше смотреть в перспективу? На посту, который предлагаю Вам я, у Вас будет возможность помочь своим друзьям.

– Милорд, Вы стали настоящим политиком! – рассмеялась Чучи, будто и впрямь узнала его. – Кнут и пряник в одной фразе, весьма тонко. Не совестно пугать слабую женщину?

– Вы никогда не были слабой… Рийо. Может быть, казались такой, но лишь казались.

– Раз так, Вам должно быть понятно, что раз Сенатор говорит «нет», она приняла решение и будет его придерживаться.

Двусмысленность её фразы была изящна и кольнула Вейдера в самое сердце, туда, где, как он наивно полагал, не осталось ничего, способного чувствовать. О ком говорит эта женщина? О себе? Или о ком-то другой, кто так же умела – о, как умела! – настоять на своём? Проклятье… Стоп, стоп. Паранойя, как и шизофрения, полезна, когда она в меру. Если же дать им волю, очень быстро начинаются проблемы. От кого Чучи могла бы узнать правду? В пределах досягаемости таких существ не осталось, кроме самого Императора, конечно. Случайное совпадение, не более того.

– Всё же, я настоятельно рекомендовал бы Вам ещё раз обдумать моё предложение, – произнёс он.

– Хорошо. Обещаю сделать это по завершении своих проектов. Но не в случае их провала, – ответила Чучи. – Покидать соратников в трудный час просто… некрасиво.

Прекрасный ход, отметил про себя Вейдер. Таким образом, у него оказываются связанными руки. Будучи в ней заинтересован, он не сможет ставить палки в колёса её бизнесу, иначе она не пойдёт служить ему по доброй воле. А подневольный исполнитель предаёт при первой же возможности. Вслух он сказал:

– Отрадно, что Вы так дальновидны. И мудры.

– У меня были хорошие наставницы, – Чучи употребила архаичный кореллианский суффикс «-inen», снова вольно или невольно подчеркнув женский род.

– Могу я предложить Вам напитки? – Вейдер пытался себя убедить, что руководствуется элементарной вежливостью, сам прекрасно понимая нелепость отговорки. Где он и где вежливость! На самом деле, ему хотелось подольше удержать в кабинете эту бесстрашную и галактически привлекательную женщину.

– Только холодный чай, благодарю Вас, – наклонила голову панторанка. – Вы сможете ко мне присоединиться?

Лорд невесело усмехнулся, и усмешка, как всегда, вызвала боль в лице:

– Эта маска мешает мне принимать пищу, но, к счастью, не пить.

– Милорд, а можно что-нибудь сделать с этой давящей тишиной? – спросила она. – Отвыкла, знаете ли, от такой звукоизоляции, на кораблях и базах есть непременный фон, пусть и слабый.

– Музыка? – предложил Вейдер. – Сомневаюсь только, что у меня найдётся что-либо приятное для Вашего слуха.

– Эноо… Имперские марши, пожалуй, действительно, лучше оставить для строевых смотров. Погодите-ка, вот тут, кажется, что-то есть, – Чучи оттянула край краги и достала одну из кристаллозаписей, лежавших в маленьких кармашках внутренней стороны. – Это я слушаю довольно часто. Вас не затруднит включить случайный порядок воспроизведения? И чуть тише. Да.

Смотри-ка, она уже командует, слегка удивился Вейдер. Впрочем, сейчас, вдали от глаз подчинённых, он не прочь был проявить немного галантности к даме. Может, в конце концов, он не давать указания или требовать отчёта, а просто побеседовать с умным человеком?

Они пили чай – Чучи из конической чашки, Вейдер – через трубочку, вставленную в дыхательную маску. Не слишком удобно, но, хотя бы, так: не будь этой возможности, ему слишком часто приходилось бы снимать маску в гипербарической камере, ещё одно неудобство до кучи ко всем остальным. Говорили на разные темы, так сказать, «в целом по Галактике». Панторанка признавала – да попробовала бы она не признать очевидное! – что многие проекты имперских властей приносят пользу. Хотя часто спорила с тем, насколько эта польза велика и однозначна. Облекая свои суждения в максимально тактичные формулировки, она, по сути, раскритиковала национальную и военную политику Императора в пух и прах.

– Вот Вам пример, – говорила она. – До нынешнего года моя раса считалась «базовой линией», теперь, согласно указу Императора, попала в число хуманов. Разве не глупость?

– Вы напрасно ожидаете от меня критики решений Императора, – ответил Вейдер. – Я служу ему и Империи, не забывайте. А во-вторых, Вы умная женщина и должны знать, что разделение «человек – хуман» в значительной мере условно. Для талантливых существ оно не преграда. Вот вам пример, коммодор Траун. Или Инквизитор Джерек. Сам Император высоко их ценит. Было бы желание служить. А у большинства из вас этого желания ноль целых, ноль десятых. Зачем далеко ходить…

Внезапно Лорд ситов осёкся и замолчал. Вот уже минуту нечто странное слабо, на грани подсознания, но очень настойчиво билось в висок, и сейчас он осознал, что слышит слишком знакомую и памятную мелодию. Мелодию, которую Вейдер меньше всего желал бы услышать вновь. Он протянул руку, чтобы остановить запись, и немного не рассчитал усилия. Сенсор сломался под механическими пальцами. Музыка продолжала звучать и, кажется, стала только громче.

– Сожалею, что вызвала Ваше неудовольствие, милорд, – очень мягко произнесла Рийо. – Не знала, что…

– Я Вас более не задерживаю, – прервал он, стараясь не выдать раздражения интонацией. – И постарайтесь не попадаться мне на глаза, пока не примете правильное решение. Иначе неприятности в бизнесе покажутся Вам детской забавой.

– Как Вам будет угодно, – сказала панторанка, поднялась с места, неспешно поставила чашку и с достоинством удалилась. Герметичные двери одна за другой сомкнулись за её спиной.

– Ремонтника ко мне в кабинет! – распорядился Вейдер, включив селектор. Музыка продолжала звучать, вновь рождая в мозгу ненужные ассоциации и воспоминания. Сначала сон, теперь ещё это, одно к одному. Менее чем через тридцать секунд небольшой ремонтный дройд скользнул в помещение. Вскрыл манипулятором неисправную панель, и запись, наконец, умолкла. Лорд испытал невыносимое облегчение. Эту мелодию, будь она трижды проклята, сочинил на Набу придворный композитор пятнадцать лет назад. Она звучала на его, Вейдера, свадьбе. То есть, тогда ещё Анакина Скайуокера, не всемогущего лорда, а молодого ученика, который, тем не менее, успел добиться большего, чем иные джедаи. Лорду почудилось, что он снова слышит звуки той самой музыки. Оглянувшись машинально на стол, он убедился, что проигрыватель по-прежнему отключен, и дройд сноровисто меняет детали под сенсорной панелью. Так откуда же эта мелодия?? Ему казалось, она льётся отовсюду, приходит волнами, то ослабевая до грани слышимости, то нарастая скрипичными переливами. Пронзительная и щемящая, чистая и светлая, как сама любовь. Перед мысленным взором Вейдера начали возникать странные видения. Смуглые девичьи руки дирижируют рябью на поверхности воды, сверкающие, как хрусталь, капли висят над водной гладью, будто в невесомости, сливаются одна за другой в прозрачный искристый шарик. И, наконец, отовсюду ударил мягкий призрачный свет. Лорд уже не видел, как дёрнулся и замер дройд-ремонтник, и из его нутра потянулся тонкий чёрный дымок. Перед его глазами застыла навеки впечатанная в память панорама. Широко раскинувшееся синее зеркало озера, зелёные горы, перечёркнутые посередине тонкими завитками облаков, опускающееся за них светило, деревья над головой, резная балюстрада из светлого камня, возле которой они стояли тогда, влюблённые и счастливые, как никто в мире. На миг ему показалось, что вернувшимся обонянием он чувствует аромат тех цветов, что отцвели пятнадцать лет назад.

Вейдер захрипел. Надёжнейшая, продублированная в трёх контурах система жизнеобеспечения его костюма отказала разом вслед за остальной электроникой кабинета. Грозная тень удушья сковала его парализующим ужасом. Все эти последние годы для него не было более жуткого страха, чем боязнь задохнуться, умереть той же смертью, на которую он обрёк Её, там, на Мустафаре. Он вскинул руки к горлу – механические пальцы бессильно скребли по пластоидной маске. Огромная чёрная фигура пошатнулась и во весь рост грохнулась на чёрно-красный ковёр. Он умирал снова, всё никак не мог умереть, один в целой Галактике, и некому было прийти ему на помощь…

 

5

– Ты – что??? – хором воскликнули мы с Осокой. Остальные просто сидели, подобно африканским божкам, вытаращив глаза.

– Я пила с ним чай, – так же спокойно повторила Рийо Чучи.

– Охренеть можно, – сказала Осока.

– Ну, мне не привыкать. В сенате я и не с такими уродами дело имела, – пожала плечами панторанка. – С его нынешним шефом, в частности. Правда, в те времена он не был таким законченным психом.

– И о чём же вы беседовали за чаем?

– Небольшая дискуссия о политике. Он предложил мне у него работать. Помощницей.

– А ты? – спросил Базили. Рийо посмотрела на него так, что бреганец прикусил язык. Сказала тихо:

– Ты в самом деле думаешь, что я каменная? Вряд ли я смогу выдержать ещё одну такую встречу.

– Успокойся, Рийо, – Иан придвинулся ближе, опустил ладонь поверх сцеплённых пальцев девушки. – Скажи лучше, ты так прямо и ответила, что отказываешься? Или, всё-таки, уклонилась от темы?

– Сказала прямо.

Базили воздел глаза к потолку:

– Точно охренеть. Да как же ты, мать, живая-то ушла??

– Честно говоря, сама удивляюсь. Получилось что: я ему предложила послушать музыку. Потом ему не понравилась мелодия, и он, кажется, поломал проигрыватель. И отослал меня восвояси.

– Нет, и это ты меня называешь отмороженной? – восхитилась-возмутилась Осока. – И говоришь, что это я галактически везучая??

– Это не я, это, помнится, имперский коммодор Клойд о тебе сказал, – скромно потупилась Рийо.

– Любопытно, а что за мелодия так впечатлила Повелителя, – титул Вейдера я произнёс не без издёвки, – что он аж проектор сломал?

– Не припомню названия, вроде бы, набуанская. Из тех, что Эрдени играла.

– Должно быть, теперь те воспоминания вызывают у него только ярость, – сказала Падме.

– Тебе его жаль? – со своего места я не мог видеть выражение её лица, но голос звучал печально, и я задал этот вопрос.

– После того, что он натворил тогда и потом? – Падме посмотрела на меня через плечо. – Нет. Жаль то хорошее, что было в нём когда-то… Рийо. Для тебя текстовое сообщение от Старшего Администратора станции. Группа Таркина легла на курс, готовится к прыжку. «Новое оружие» грузят на транспорт.

– Администрация здесь, в сущности, неплохие ребята, – отозвалась панторанка. – Без них мы бы и не узнали, что имперцы испытывали.

– Планируешь помочь им разобраться с пиратами? – спросил Базили.

– Посмотрим. По словам Администратора, у них довольно мощная флотилия.

– У страха глаза велики, – заметила Падме.

– Согласна, он преувеличивал, а насколько, и надо выяснить, – кивнула Рийо. – Проблема в том, что пираты плотно срослись с местными старьёвщиками, нужно учесть и это.

– Почему на Орд Мантелле такого не было? – поинтересовался я.

– Во-первых, разный масштаб, – объяснил за панторанку Иан. – Мантелл плотнее заселён, старьёвщиков там целый «профсоюз». Во-вторых, там мусорные дворы на самой планете, а не в космосе. Им выгоднее дружить с губернатором против пиратов, чем наоборот.

– Думаю, как только последние имперцы покинут систему, сразу явятся пираты, – сказал Базили.

Он как в воду глядел. Едва крейсер и пара фрегатов, сопровождающие транспорт с белыми истребителями, ушли на сверхсветовую скорость, кто-то в системе послал сообщение, и через полтора часа к станции подошёл первый пиратский корабль. Тот самый сарронский, класса «Завоеватель», который Падме давеча обозвала «кеглей».

– Пойду, разбужу Осоку, – сказала она.

– Я сам, – остановил её я.

Подруга спала, разметавшись наискось по постели, дышала открытым ртом, что с ней бывало крайне редко. Долгие часы непрерывной концентрации, чтобы сохранить «прозрачность» в Силе и не быть замеченной лордом Вейдером, вымотали её не меньше, чем марафонский забег. Я решил даже, что она не чувствует моего присутствия, но не тут-то было. За мгновение до того, как я успел коснуться её плеча, Осока спросила сонным голосом:

– М? Что, они прилетели?

– Пока один. Та самая «кегля», что мы прогнали.

– Ага, – она перевернулась на спину, приоткрыла один глаз. – Вот и познакомимся. Дай тунику, пожалуйста.

– Лежи пока, они ещё на подходе. Отдохнула хоть немного?

– Спать уже не хочется, но и шевелиться тоже. Такой долгой концентрации у меня, наверное, в жизни не было. Хорошо, что в своё время не поленилась этому научиться.

– Это умеют не все джедаи?

– Нет, далеко не все. Джедай как таковой – довольно мощное возмущение в Силе, чем он сильнее, тем дальше его заметно. «Стеклянному» состоянию меня учил магистр Пло Кун, сказал, в будущем пригодится. Поневоле подумаешь, мог ли он предвидеть?

– Теперь уже не узнаешь.

– Да, – она села на постели, склонила голову мне на плечо, подставляя висок. Я погладил её полосатую лекку у основания, с внутренней стороны, где она обычно касается щеки и уха. Подруга от удовольствия прикрыла глаза, казалось, вот-вот замурлычет.

– И пусть только попробуют мне сказать, что привязанности мешают… – тихо произнесла она. Прикоснулась лбом к моей щеке, выпрямилась: – Ну, идём, посмотрим на горе-корсаров.

Диспетчер станции направил пиратский корабль в тот же ангар, где стояла «Амидала». На тонкой шейке корпуса, в самом деле напоминающего сплюснутую в вертикальной плоскости кеглю, виднелась табличка с названием. На базик это слово означало сорт приправы, похожей на земную горчицу. Ладно, пусть будет «Горчица». В «плечиках» обтекаемого корпуса корабля были открыты продолговатые люки, за которыми виднелись сопла тормозных двигателей. По бокам от них чужеродно торчали грубо врезанные трубы ракетных установок. Пиратский корабль выпустил посадочные опоры и приземлился, качнувшись на амортизаторах. Откинулась рампа, и из брюха «Горчицы» вышли четверо: двое людей, забрак и виквай, кажется, женщина. Забрак по обычаям своей расы был густо татуирован, наколки покрывали и плечи одного из представителей человеческой расы. Надетая на нём жилетка со стоячим воротником не мешала всем желающим ими любоваться. Переговорив о чём-то, пираты неожиданно подошли поближе к нашему кораблю. Фыркнув возмущённо, Падме включила звук с наружных микрофонов.

– …эта игрушка, – говорил коротко, под бокс, стриженый человек своим приятелям. – Может, заберём её себе? Дадим владельцу тыщ пятьдесят, и пусть убирается ко всем хаттам.

– А потом Деймон тебе башку открутит, – остудила его пыл виквайка. – За самодеятельность. Вот прилетит, пусть сам решает.

– Да он эту птичку себе оставит. Причём, даром, а хозяев в расход.

– Нет, только посмотрите, – саркастически заметила Падме. – Добренькие какие! Предлагают целых пятьдесят тысяч! За корабль, который стоит больше миллиона.

– Скромница, – усмехнулся Иан. – Я слышал, один перец хотел купить «Рапиру» и предлагал пятьдесят пять миллионов кредитов. А её корпус, кстати, из простого дюрастила.

– Ну, они же не могут знать про стигиевое ядро и бескар.

– Девчонки, а давайте лучше этих в расход, а их корабль себе? – предложил Базили. – Хотя, на кой хатт он нам сдался? Ничего особенного. По сравнению с нашей красавицей просто груда хлама.

– Подхалим, – Падме спрятала польщённую улыбку.

– Зато от чистого сердца.

– Сейчас посмотрим, что за Деймон такой, и много ли у него народу, – сказала Осока. – А потом решим, кого в расход, а кого ко всем хаттам.

– Вот она, джедайская прагматичность, – хохотнул Базили. – Мне нравится.

Долго ждать прибытия упомянутого Деймона не пришлось. В ворота ангара медленно вплыла стометровая туша корабля кореллианской «консульской» серии. Та часть корпуса, что не подверглась переделкам, сохраняла линялое ярко-красное покрытие, которым во времена Республики обозначались дипломатические корабли. Соответствовало и название, крупно нанесённое краской на переднюю часть: «Великий консул».

– По-видимому, владелец имеет склонность к «агрессивным переговорам», – задумчиво молвила Падме.

– Не подкалывай, – пробурчала Осока, – я давно переросла эти методы.

Корабль, и в самом деле, был превращён в наглядное воплощение «дипломатии канонерок». Вместо сменного обитаемого модуля для делегаций была установлена грубая небрежно окрашенная коробчатая конструкция с парой пусковых установок по бокам и трёхствольной батареей тяжёлых плазмопушек в нижней части. Сверху, на приливе рубки, располагался спаренный турболазер. В схватке с манёвренным сторожевиком, тем более – истребителями этот «Великий консул» не имел бы ни единого шанса, а вот для атаки на крупную слабо защищённую цель вроде пассажирского лайнера или транспорта подходил идеально.

Первыми по пандусу спустились четверо разномастно одетых корсаров с бластерными карабинами в руках и остановились, направив оружие внутрь корабля. Интересно. Впрочем, разгадка странного поведения пиратов обнаружилась быстро и заставила меня скривиться от омерзения. В ангар выходили рабы. Больше двадцати душ. В основном, женщины: твилеки, остроухие сефи, худенькая печальная чагрианка, борнека… Упирающуюся мириаланку высокий жилистый пират, похожий на земного скандинава, тащил за ошейник. Среди рабынь была и одна тогрута, сутулая девушка среднего роста с изогнутыми рожками, окрашенными в мелкую дымчато-серую полоску.

– Какая прелесть, – произнесла Осока. Сарказма в её голосе я почему-то не уловил и покосился на подругу. Она улыбалась.

– Здесь затевается что-то очень интересное, – пояснила она на мой безмолвный вопрос.

Последними вывели четверых мужчин. В отличие от женщин, одетых более или менее чисто, их одежда представляла собой невообразимые лохмотья, руки вместо тонких наручников были скованы тяжеленными кандалами. Один из них цветом кожи напоминал борнеков, но странная форма носа и заострённые уголки ушей свидетельствовали, что это представитель другого, неизвестного мне подвида. Второй, с синей кожей, выглядел как супергерой, какими их рисуют в комиксах: квадратный подбородок, выступающие скулы, мощные надбровья. Двое остальных, видимо, были с какой-то примитивной планеты, так как в лицах их проглядывало нечто обезьянье. Мужчин опекали более плотно. Два бандита, шедшие по сторонам, держали наготове силовые копья, не такие, как у наших пограничников, а двусторонние. Третий, сзади, поигрывал нейронной плетью, то выстреливая её до половины, то вновь убирая в рукоять. В левой руке он держал лёгкий бластер.

– Ты не говорила, что они ещё и работорговлей промышляют, – Падме посмотрела на Рийо.

– Администратор мне ничего не сказал. Наверное, не успел, его как раз секретарь отвлекла. Он что-то про лайнеры начал, и тут вызов по интеркому.

– Ну, ясно, – Иан хрустнул суставами пальцев. – Этот, с позволения сказать, «товар» привозят к приходу пассажирского лайнера с потенциальными покупателями.

Тем временем, виквайка и один из людей, прилетевших на «Горчице», присоединились к конвоирам. Забрак и тот, что строил планы «сравнительно честного» отъёма «Амидалы», остались у пандуса. Ждут атамана, понял я. Вот и он, среднего роста молодой мужчина, одет в тяжёлые «космические» ботинки, предназначенные для сопряжения со скафандром, брюки с усилителями на коленях и множеством карманов, короткую куртку из кожи рептилии, как раз такой длины, чтобы полы не мешали выхватывать бластеры из ковбойских кобур. Голова повязана чёрной банданой, украшенной крупным значком из жёлтого металла в виде оскаленного черепа.

– С прибытием, капитан Деймон! – отсалютовал пират с «Горчицы». – Смотрите, какая тут птичка запарковалась!

Деймон повернулся… и я сдавленно охнул.

– Знакомый? – спросила Рийо.

– Ещё как знакомый. Вот это я когда-то называл своим другом.

А Диман – это он и был – с жадным восторгом взирал на стройные обводы корпуса нашего корабля, сейчас окрашенного в самую выигрышную цветовую гамму – светло-серую с алыми полосками на двигательном отсеке, крыльях и вдоль боковой линии, скрывающими, кстати, настоящее название. Затем, вынув из кобуры бластер, подошёл к задней посадочной опоре и несколько раз грохнул казёнником по стойке:

– Эй, кто-нибудь дома? Я спрашиваю, эй, кто-нибудь дома??

– Что за хамство? – даже слегка растерялась Падме.

– Винни-Пух недоужаленный, – проворчал я.

– Похоже, на борту никого, – констатировал Диман.

– Вот такой иезуитской хитростью Штирлиц второй год водил за нос агентов гестапо… – усмехнулся я. Бывший приятель, между тем, повернулся к сообщникам:

– В общем, так. Я в кантину, перетру там с пацанами, а ты и ты остаётесь здесь. Нарисуются владельцы – задержите их и маякните мне.

– Vnature, капитан! – поднял ладонь забрак.

– А не появятся до моего возвращения, будем считать, что посудина бесхозная, – добавил Диман, – со всеми вытекающими.

– Ну, и фрукт, – возмущённо произнесла Рийо. – И ты с ним дружил?

– Давно. В институте, – ответил я. – Последнее время так, виделись от случая к случаю. С другой стороны, не организуй он ту поездку, я бы не познакомился с Осокой и всеми вами. Осока, ты могла бы отослать куда-нибудь этих часовых?

– Двоих сразу без визуального контакта? – она покачала головой. – Нет, я не Кеноби. Надо подойти вплотную.

Иан в задумчивости прошёлся по рубке, пригладил растопыренными пальцами волосы.

– Скорость привода пандуса недостаточна, – сказал он. – Пока откроем – они успеют поднять тревогу и взять нас на прицел. Можно бы попробовать выйти через переходник, но если кремальера щёлкнет?

– Нужно что-то нетривиальное. И такое, чтобы они не связали моё появление и корабль, – Осока барабанила пальцами по обшивке дивана. – Нет, вообще-то, переходник идея хорошая, но не нижний. Боковой. Он высоко, не услышат.

Подтянув платье так, что ткань на талии сложилась втрое, а подол лишь чуть прикрывал бёдра, Осока надела технический комбинезон из бурого нетканого материала, снаружи шершавого, как земной брезент, а внутри мягкого, вроде велюра. Повесила для пущей убедительности на ремень сумку с инструментами и, выждав удобный момент, когда пираты стояли спиной, выпрыгнула в открытый стыковочный узел. Я, хоть и знал, что прыжок «силовой», невольно затаил дыхание. Подруга же, легко пролетев три десятка метров, бесшумно опустилась на крышу средней части «Великого консула». Перебежала на уродливый короб «пристройки» и, присев на корточки возле трубы ракетной установки, окликнула пиратских часовых:

– Алё, это ваша посудина?

Забрак и второй гуманоид, похожий на виквая, только с рожками на бровях и подбородке, задрали головы вверх.

– Ты чо там делаешь, оторва? – заорал забрак. – А ну, слезай!!

Осока с готовностью перепрыгнула на ствол одного из орудий, так что скрипнули приводы, и, прихватившись рукой – больше для вида – оказалась на палубе ангара. Настолько близко от пиратов, что те невольно отшатнулись.

– Я смотрю, корабль в неплохом состоянии, – продолжала Осока.

– Ты сама-то кто такая? – неожиданно тонким голосом спросил второй гуманоид.

– Да так, мимо пробегала. Мальчики, по-моему, после долгого перелёта вам очень хочется пи-пи.

Движение рукой. Пираты переглянулись.

– Надо отлить, – произнёс морщинистый тоном наркомана, только что «словившего приход».

– Ещё как надо, – согласился забрак. – Пошли, поищем, где на этой сраной базе ближайший клозет.

И, закинув бластеры на плечо, оба потопали к выходу из ангара, совершенно забыв о том, что на любом корабле имеется санузел, чаще всего, не один.

– Так, – сказала Рийо, выходя из корабля. – Я сейчас в дирекцию, постараюсь выяснить, где они держат рабов.

– Хорошо. Натуа, проводи, пожалуйста, – попросила Осока. – Чтобы на этот раз леди, чего доброго, не угодила на приём к самому Императору, хотя его здесь и нет.

– Провожу, не беспокойся, – кивнула та.

– А мы идём в кантину, – сказал я.

– Да, – подтвердила Осока. – Ты отвлечёшь внимание главаря, пока я потолкую с рядовыми, выясню местонахождение их логова. А ребята останутся здесь.

– Правильно, – одобрил Базили, деловито продевая руки в рукава комбинезона, который он обычно носил спущенным на пояс. – Пока никого нет, подрихтуем кое-что на пиратском корыте на случай будущего штурма. Эти двое были так тобой очарованы, что даже двери не закрыли. Грех не воспользоваться. Падме, постоишь на атасе?

– На чём?

– На стрёме, на шухере, – разъяснила Осока, более подкованная лексически.

– А, так бы и говорили. Давайте, живее только.

Сдерживая смех, я вместе с дамами вышел в коридор станции.

– Над чем смеёшься? – спросила Рийо.

– Королева, стоящая на шухере, пока механики портят пиратский корабль, это, знаешь ли, нечто.

– Ты ещё не видел королеву и сенатора, пускающих с балкона мыльные пузыри, – невинным тоном заметила Осока. И удостоилась от Её Превосходительства Чучи сердитого тычка в бок.

Кантина на станции Фэдье являлась чуть ли не «центром мироздания», впрочем, как на большинстве терминалов-медуз с центральным куполом и четырьмя секциями-крыльями, к каждой из которых мог причалить крупный корабль вроде лайнера или даже имперского звёздного разрушителя. Для господ проезжающих на лайнере и взыскательных гостей со щегольских яхт станция располагала рестораном под самым куполом, снабжённым даже прозрачными окнами прямо в пространство. Кантина, для публики попроще, находилась глубже, под общей с рестораном кухней, но точно так же на вертикальной оси комплекса. Помещение не делилось на сектора между несколькими владельцами, как бывало нередко, и всем здесь правила радиально-кольцевая схема. Четыре входа, круглая стойка в центре вокруг колонны доставки, столики, расставленные по концентрическим дугам, четыре же сцены у наружных стен между входами. Три сейчас пустовали, на одной играла небольшая джаз-банда, состоящая из троих битов, гитариста-корунная и ударника-салластанина. Два нарядных зелтрона, мужчина и женщина, сидели рядом со сценой, пили цветные жидкости из высоких стаканов. Должно быть, вокальный дуэт. Диман с двумя ближайшими приспешниками выбрали места в дальнем от джаза секторе. Остальные расселись кто где, например, тот «скандинав», что тащил недавно мириаланку, устроился поближе к музыке.

Делая вид, что не замечаю старого знакомого в упор, я не спеша прошёл вдоль стойки, выбрал свободный стул, откуда Диман мог меня хорошо видеть, сел и заказал местный аналог джин-тоника. Не надо было быть джедаем, чтобы чувствовать спиной внимательный взгляд Димана. Он, похоже, гадал, я это или не я. Наконец, решил окликнуть по имени:

– Сашка! Сашка, ты, что ли?

Я медленно повернулся, надеясь, что удивление разыгрываю достаточно убедительно:

– Диман? Вот так номер! А я думал, меня одного сюда забросило!

– Да нет, как видишь, не одного. Садись к нам! Подвинься, Т’рандак, – велел он на базик помощнику, высоким квадратным лбом напоминающему творение Франкенштейна.

Взяв с собой стакан, я пересел к ним за столик.

– А ничо так выглядишь! – заявил Диман, внимательно меня разглядывая. – Не исхудал, не осунулся, и одёжка в норме.

– Да что там, – отмахнулся я, – вот ты выглядишь реально круто.

– Положение обязывает, надо соответствовать. Ты-то здесь как, устроился? Или ещё работаешь? – хохотнул он.

– По-твоему, я похож на рудокопа? Или на фермера? – парировал я, понимая, что именно такой ответ устроит его больше всего.

– Да вот чёрт тебя знает, на кого ты сейчас похож. Сижу, гадаю.

– Может, я шпион? Или Инквизитор в маскировке?

– Блин, не поминай всуе, накличешь! – в глазах его мелькнул страх. – Был у меня один чувак, пилот просто божьей милостью. И вот сидим мы как-то в кабаке, и тут подваливает. Ростом под два метра, плащ с капюшоном, а глаза завязаны. Смотрит на моего пилота этими завязанными глазами и говорит: ты, мол, арестован, Инквизиция. Пилот, понимаешь, каким-то местным сектантом оказался, поклонялся какой-то Силе, что ли. Слышал про таких?

– А как же. Слыхал, и не раз, – я, всё же, не сдержал улыбку. – Буквально все уши прожужжали. Только говорить об этом в публичном месте небезопасно. Твои-то нас понимают?

– Не, что ты! – отмахнулся он. – Пытался научить – без толку. Бараны баранами. Ну, может, оно и к лучшему. Давай, за встречу!

Мы выпили. Помощники Димана – вместе с нами. Напиток напоминал виски, причём, дешёвый и, как следствие, дрянной, вроде того, что гнали «польские партизаны», а у нас выдавали за лучшие образцы знаменитых марок. Лекарственная капсула во рту немедленно лопнула, добавив во вкус сивухи маслянистую калиновую горечь и не давая алкоголю всасываться через слизистую. Да и в желудке, спасибо Осоке, эту пакость с распростёртыми объятиями встречала изрядная порция сорбента.

– А-а, хорош вискарик! – довольно крякнул Диман.

– Ты-то чем занимаешься? – спросил я. – Перевозками, что ли?

– Окстись! Разве у них здесь на перевозках можно нормально приподняться? Нет, брат, я выбрал более романтичную профессию. Так сказать, экспроприирую экспроприаторов.

– Сиречь, грабишь?

– Ой, только не делай лицо, как у паладина в квартирной ролёвке! Ты видел, как тут простой народ живёт? Видел?

– Ну, смотря кого называть простым, – я пожал плечами. – Я здесь, в основном, с механиками общаюсь, с пилотами, с военными немного.

– И? Как они живут?

– Да нормально, всяко не хуже, чем у нас.

– Дерьмово живут. А какой-нибудь вшивый контрабандист за карточным столом за ночь спускает столько, сколько несчастный механик за полгода не заработает. Разве справедливо?

– Несправедливо, – согласился я. – Больше тебе скажу, глупо. Потому что выигрывают у них шулеры.

– Во-во, и на эти бабки яхты себе золотом отделывают! Видишь, ты меня понимаешь. Давай за него и выпьем. За понимание!

– Чтобы оно было, – поправил я. И из стакана, услужливо налитого Т’рандаком почти до краёв, отпил меньше трети.

Диман продолжал свои рассуждения в духе Нестора Махно, и слушал я его вполуха. Всю эту бандитскую идеологию я прекрасно изучил по фильмам о Гражданской войне. А сам незаметно поглядывал за происходящим в кантине. Вошедшая через несколько минут после меня Осока подсела к троице Димановых бандитов и весьма натурально любезничала с ними. Комбинезон она снимать не стала, лишь сбросила с плеч верхнюю часть и завязала рукава на талии – ни дать ни взять, ремонтных дел мастерица, зашедшая после работы пропустить пару рюмок. От её доброжелательного внимания корсары, в том числе, серокожий щупальцеротый хил, явно размякли и поплыли. А она всё подливала им какое-то местное пойло.

Опрокинув ещё пару стаканчиков, Диман прямо-таки излучал дружелюбие. То, что я особо не возражал его разглагольствованиям, он, кажется, принял за одобрение.

– Слушай, а давай ко мне в команду? – неожиданно предложил он. – Я тебе по старой дружбе корабль выделю.

– Вообще-то, корабль у меня и свой есть, – сказал я.

– Да? – Диман расплылся в снисходительной улыбке. – Какая-нибудь задрипанная колымага вроде твоих старых «Жигулей» на Земле?

М-да, в некоторых отношениях люди не меняются, подумал я. Диман был автомобилистом со стажем и на моей памяти никогда не упускал случая похвастать своей «тачкой» и полить грязью чужую. Новенькую «восьмёрку» папаша купил ему ещё в далёком восемьдесят шестом, а после девяносто второго будущий «джентльмен удачи» вообще менял машины по два раза в год. Покойный Володя всегда очень болезненно реагировал на его подколки.

– Ты полегче, – не меняя тона, произнёс я. – Вдруг она обидится, что ты её колымагой назвал?

– Шутник! – заржал пиратский предводитель, хлопая меня по плечу. – Тогда ещё проще. Нужен народ – только скажи, будут.

– У Абдуллы очень много людей, да? – иронически усмехнулся я. И подпустил ответную колкость: – А приличные спецы есть, или все такой же сброд, как вот эти?

Диман слегка растерялся и пару секунд смотрел на меня, решая, рассердиться или нет. Потом хмельное благодушие, всё же, взяло верх, и он сказал:

– Ну, чо ты, нормальные, в принципе, пацаны. Не особо Эйнштейны с Коперниками, конечно…

– Да-да, три поросёнка, – кивнул я. – Них-Них, тупой, как пробка, Нюх-Нюх, всё время хихикал, и Нах-Нах, ни фига делать не хотел.

– Не гони, наркуш у меня нет, – возразил Диман. – За этим слежу конкретно.

– Concretno, капитан, – ухмыльнулся второй, безымянный пока подручный, уловив знакомое слово.

– Анжела-то как к твоему бизнесу относится? – спросил я, будто ничего не подозревая о судьбе девушек. – Она здесь?

Что-то, всё же, изменилось в выражении его лица:

– Да мы с ней, того, расстались. Достала, честно говоря. Ещё не жена, а пилила, пилила, пилила… О! А вот идёт мой деловой партнёр. Приветствую, господин Канэй!

Я обернулся. К столику семенящей походкой подходил высокий морщинистый неймодианин в традиционных одеждах своего вида – длинном балахоне и высокой шапке вроде камилавки греческих священников, только с наушниками. Его сопровождала бледная болезненного вида женщина, из жёстких волос которой торчали антенны-трубочки. Балосар. Этот вид я раньше наблюдал только издали. Едва удостоив нас взглядом, она села рядом с неймодианином, положив на колено деку. Господин Канэй представил её как Терби Стампети, своего референта. На базик неймодианин говорил с ужасным акцентом, у Димана же, насколько я мог судить, выговор был идеальный. Думаю, его никто не спрашивал, не бреганец ли он. Ну, а что удивляться, если последние полтора года он пользовался этим языком постоянно, а я по потребности? Беседа с неймодианином началась по-восточному, с новостей, расспросов о семье почтенного Канэя и тому подобных тем. Наконец, решив, что дань традициям отдана, Канэй приступил к делу.

– Сколько ты привёз, друг мой? – спросил он.

– Девятнадцать.

– Хорошая партия. Я хотел бы взглянуть.

Диман посмотрел на меня.

– Ладно, – сказал я, – я же вижу, у тебя бизнес.

– Не-не, погоди. Дело-то минутное. Понимаешь, мы тут это… – Диман замялся, видно, соображал, как преподнести мне своё занятие. – Короче, корабль одного сутенёра подловили. А у него там шлюх полный трюм. Вот, хочу их сбагрить поскорее, пока мои орлы из-за них не передрались.

– Разумное решение, – согласился я. – Не дело держать на корабле такой возмущающий фактор. Пойти, что ли, с вами, посмотреть?

– Айда! Господин Канэй, не возражаете, если мой друг пойдёт с нами?

– Нет-нет, пойжалюйста! Чем больше покупатель, тем лючше торговля!

Выходя из кантины, я увидел, что Осока продолжает беседовать с двумя димановскими «орлами», потягивая через трубочку коктейль. Мой взгляд она, разумеется, ощутила моментально, несмотря на то, что сидела почти спиной. Опустила руку под стол и сделала два знака пальцами: «хорошо» и «внимание». Предупреждение было излишним: расслабляться и размякать в обществе пиратов я и не собирался.

Вот и выяснилось само собой, где Диман держит невольников, думал я, спускаясь с тремя пиратами, неймодианином и его секретаршей в турболифте. Никакой администратор не понадобился. Оставалось надеяться, что Канэй – всего лишь посредник, и у нас останется время до прилёта покупателей, чтобы отбить рабов.

«Верхний складской уровень, – подсказала в наушнике Падме. – То же крыло, где наш ангар».

От её ровного голоса сразу стало спокойнее, и полутёмный уровень уже не казался таким гнетуще-мрачным. На станциях этого типа отделка должна быть выполнена из композитных листов, лёгких, непроводящих и глушащих звук. Там, вверху, так и было. Здесь же под ногами то и дело погромыхивало голое рифлёное железо, не иначе, с астероидных фабрик. У ворот одного из складов на старых пустых контейнерах сидели двое пиратов. Сторожили. Увидев босса, они вскочили, один отключил магнитный замок, второй привёл в действие штурвал ручного привода. С ужасным скрипом и лязгом побитая ржавчиной трёхметровая дверь поползла в сторону по направляющим. Внутри складского помещения размером примерно десять на десять метров горели лишь несколько аварийных светильников. Пират защёлкал кнопками на стене, и под потолком начали загораться ряды пыльных ламп.

– Ну-ка, встаньте в ряд! – распорядился Т’рандак. – Господин Канэй хочет на вас посмотреть!

Режиссёры исторических фильмов, видимо, не сильно грешат против реальности: неймодианин осматривал рабынь именно так, как показывают в сценах невольничьих рынков. Заставлял поворачиваться, щупал, заглядывал в глаза, зубы, изучал ногти… Возможно, будь он человеком, это выглядело бы не так мерзко. Но молча наблюдать, как этот безносый урод, причмокивая треугольным ртом, лапает костлявыми пальцами гуманоидных женщин, стоило мне огромных усилий.

Неожиданно сзади раздался слабый шум. Что-то упало? Обернуться я не успел, потому что увидел, как рабыня-тогрута лёгким движением запястий разрывает сверхпрочные наручники. Ойкнула одна из твилек: из-под её одежды выскользнул продолговатый металлический предмет, описал немыслимую с точки зрения законов гравитации дугу и финишировал в руке тогруты. Полыхнуло синее лезвие, и в следующий миг так и оставшийся безымянным помощник Димана лишился правой руки и изрядного куска туловища. Т’рандак оказался быстрее. И умнее. Грохнувшись навзничь на пол, он вытянул руки вверх, словно собачонка лапы, показывая, что сдаётся. Кончик гудящего лезвия замер в паре сантиметров от глаз неймодианина, лицо которого стремительно серело от ужаса. Другой рукой тогрута толкнула перед собой воздух, и женщину-балосарку швырнуло о стену. Маленький блестящий бластер выпал из её руки. Диман почти успел достать до рукоятки оружия, но именно почти. Перерезанный другим мечом ремень упал к его ногам. Девушка в накидке с капюшоном поднесла изумрудное лезвие к его лицу.

– Я это заберу, – произнёс над моим ухом холодный женский голос, и у меня из кобуры выдернули сначала бластер, затем мореллийский пистолет. Характерное гудение плазменного лезвия подсказывало, что третья леди вооружена столь же серьёзно.

– Не рыпайтесь, работорговцы, – продолжала та же особа, видеть я её пока не мог. – В этом случае, возможно, останетесь в живых.

– Возможно?? – заблеял Канэй. – Оставьте мне жизнь, я не рабовладьелец!

– Владелец, торговец… какая разница? – хмыкнула тогрута. – Главное, взят с поличным. Законы Империи могут быть сколь угодно либеральны к таким, но есть ещё существа, для которых рабство – неприемлемая и недопустимая вещь…

Нет, всё-таки, «супергероиня» – это диагноз. Я решил, что уместно прервать сей словесный поток, пока она не договорилась до «непростительно» и «лунная призма, дай мне силу». И поинтересовался:

– Собственно, а ко мне-то какие претензии? Вот Вы, сударыня, знаете, что я не из компании того, кто вас привёз. Покупать тоже никого не покупал. И просто за то, что нахожусь здесь, вы собираетесь…

– Заткнись! – перебила девушка у меня за спиной. Лезвие её меча приблизилось и к моим глазам. М-да, выдержкой она явно не отличается. Продолжать препирательства было смертельно опасно. Падме, кстати, думала так же.

«Смолчи, брат, – произнесла она. – Девочки, по-моему, слегка неадекватны, пусть с ними разберётся профессионал».

Хлоп. Хлоп. Хлоп. Звук издевательских аплодисментов прозвучал неожиданно громко.

– Браво! Просто пять баллов! Неаккуратно, грязно. И полностью открытый тыл. Заходи, кто хошь, стреляй, в кого попадёшь. А уж если владеешь чем кроме бластера…

Три изумлённых вскрика слились в один. Через мгновение все три девушки оказались на полу. Диман и неймодианин, звонко треснувшись лбами, повалились следом. Пытавшийся дотянуться до моего бластера Т’рандак получил казёнником в лоб и вырубился. Я с улыбкой обернулся. Осока завершала замысловатое, как ката каратиста, движение руками, и я успел увидеть, как три трофейных меча улеглись на её раскрытую ладонь вроде поленницы.

– Так это, всё-таки, наши? – спросил я.

– Наши, наши, – подтвердила Осока.

Я протянул одну руку тогруте, другую – третьей девушке, помогая им подняться на ноги. Третья, кстати, выглядела довольно примечательно: негритянка с пронзительно синими глазами и в забавном головном уборе с хвостиками. Такие, если я правильно помнил, носили выходцы с планеты Толот.

– Осока… – пролепетала она. – Живая!

– Как видишь. Держи свой меч. Знакомься, Алекс, это Катуни Тийгал. Это Ашла Кири, моя соотечественница, как нетрудно догадаться. Ту леди я не помню, – она помогла подняться девушке в накидке, отдала оружие и ей.

– Веда Халзан, – представилась та. – Из системы Ильмена. Ой. Какой дройд…

Вслед за нашими механиками в помещение входила Бета. Пока Иан и Базили аккуратно рассекали резаками наручники рабынь, она касалась ключиц каждой медицинским сканером, неизвестно ведь, чем могли быть больны девушки после содержания в таких условиях.

– Вам нужна медицинская помощь, – сказала она одной из твилек. Та быстро закивала и разрыдалась:

– Я говорила… Этот вот повёл в медотсек, а главный сказал – нечего на неё лекарства переводить.

– Вставай, – приказал я Т’рандаку. – Наручники есть?

– В кармане.

– Наденем… А это что? Комлинк? Осока, он вызвал остальных!

– Нет-нет! – быстро сказал Т’рандак. – Я дал сигнал бежать. Какой дурак будет связываться с фосерами??

– Ты узнала, где их база? – спросил я подругу.

– Систему и планету. Локальные координаты не успела выяснить.

– Тогда пусть летят, я думаю? Перехватим их на подходе и посмотрим, куда сядут. Падме, девчата на борту?

«Только что вернулись. Мы включили дефлекторы на всякий случай».

– Правильно, – сказала Осока, у которой, естественно, был такой же переговорник за ухом. – Когда стартуют, сообщи.

– Кстати, фрегат никуда не улетит, – сообщил Иан. – Мы им в генераторных оставили по паре сюрпризов. И глушилку на наружной броне, задолбаются искать.

– Прекрасно. Сюрпризы подорвём, когда «кегля» уйдёт за свет. Катуни! Что за судно пристыковалось к аварийному шлюзу в днище станции? Ваше?

– Да, мы на нём пленников увозить планировали, – кивнула толотианка.

– Тогда ведите их к себе, – приняла решение моя подруга. – А пираты посидят у нас. Надеюсь, вы не откажетесь поучаствовать в рейде на их базу, девочки?

– Мы «за», но надо спросить Джесси.

– Капрала Джесси? Ясно-ясно. Вот, значит, кого он искал тогда в Храме!

– Ну, да, он нас… А откуда ты знаешь?

– Джин-Ло Рэйсс, – коротко пояснила Осока.

– Так и знала, что он выкрутится! – улыбнулась Катуни. Потом на лицо её набежала тень: – А Илси не спаслась. Она шла первой и столкнулась с…

– Знаю, всё знаю. Сегодня мы видели его. Вернее, то, чем он стал.

– Он был здесь??? Теперь мне понятно, почему «Консул» столько времени дрейфовал в пространстве.

– Очевидно, да, – сказала Осока. – Ну, за дело!

Пять минут спустя возле склада остались лишь три пиратских трупа. Механики толкали перед собой скованных наручниками Т’рандака и Димана, «Стражники» несли неймодианина и его секретаршу, так и не пришедших пока в сознание. Больную дурной болезнью твилеку Осока забрала с собой, чтобы сразу уложить в медотсек.

– Вот, значит, какая у нас дружба, – процедил Диман в лифте, зло глядя на меня.

– Дружба? – хмыкнул я. – Дружить можно с человеком. А со скотиной, которая продаёт в рабство собственную жену…

– Да, продал! – перебил он. – Потому что иначе нас продали бы всех! Почему хвостоголовым можно собственных баб на торги выставлять, а мне нет? Имперские законы это не запрещают.

– А мы не имперцы, – тоже по-русски произнесла Осока. – У нас свои, людские законы.

– Какой сюрприз! – зло хохотнул он. – Наше Вам с кисточкой! Дай, угадаю: сейчас эта раскрашенная рогатая папуаска будет читать мне мораль?

– Не надо, Алекс, – удержала меня подруга. – Не марай руки. Он же потом всем будет рассказывать, как ты бил его связанного. А читать мораль я Вам не стану, господин пират. Может быть, сами всё поймёте лет через десять. Шахтёрский труд, он облагораживает.

Пиратских кораблей в ангаре уже не было, поэтому мы спокойно загрузили арестованных в трюм и стартовали.

Пробуждение для господина Канэя оказалось крайне неприятным. Он сидел, прислонённый к переборке, со скованными руками, а перед ним стояли Осока и Рийо и как-то очень нехорошо на него смотрели. Первые же слова неймодианина прояснили ситуацию:

– Опьять вы две…

– А Вы, господин Сиб Канэй, от политических похищений перешли к банальной работорговле, – скривилась панторанка.

– Чьто мне оставалось дьелать, когда после того случая меня вигнали из Федьерации?? – ответил Канэй. – Хотья главным был не я, меня заставляли!

– Займись Вы после этого легальной торговлей, я бы Вас искренне пожалела. А так, за что боролись… Контейнер для Вас готов, посидите пока там.

– Варвары! Меня ньельзя в ящик!

– Может, сиятельному господину подать ковры, диван и дать возможность приятно беседовать с подельниками? – язвительно спросил Базили. – Так у нас здесь не отель. Скажи спасибо, что походный сортир даём. Шагай!

Диман и секретарша без особых препирательств позволили запереть себя в транспортные ящики из-под ракет. А вот Т’рандак весьма нас удивил. Попросил отвести его в рубку и удалить посторонних. Когда в помещении остались только Осока, Рийо и я, взял деку и написал два длинных числа:

– Координаты острова, где базируются корабли.

– Как любезно с Вашей стороны, – сказала Осока.

– А ещё, вот… Не знаю, известен ли кому-то из Вас этот код.

– Что это? – Рийо заглянула в экран. – Ты знаешь, Осока?

– Нет, кажется, нет.

– Правильно, – вздохнул Т’рандак. – Вы же не были в Совете Ордена, Мастер. Короче, я крупно попал…

– Мне известна эта формула, – возникая прямо перед ним, сказала Падме. И без того выпуклые глаза Т’рандака полезли на лоб:

– Сенатор Амидала?? Но, по нашим данным, Вас нет в живых.

– Вам придётся либо иметь дело со мной, – равнодушно пожала плечами голограмма, – либо прогуляться на астероидные шахты до выяснения.

– Я понял… шеф. Агент Дестел Т’рандак в Вашем распоряжении.

– Для начала проспитесь, агент. Затем нарисуете нам схему пиратской базы с расположением огневых средств. Идите.

– Слушаюсь!

– Лихо, – покачал я головой, когда за Т’рандаком задвинулась дверь. – Объяснишь?

– Ну, конечно, – улыбнулась Падме. – Этот Т’рандак – полевой агент Эс-Тэ-И. Службы Технической Информации. Те, Которых Нет.

И она рассказала, что СТИ формально являлась составной частью Республиканской Разведки, подобием Библиотеки Храма, куда передавалась и откуда по мере необходимости запрашивалась фактическая информация. На деле это была совершенно автономная организация с разветвлённой сетью агентуры. Об её истинных функциях знал лишь Совет Ордена джедаев и сопредседатели Комитета Лоялистов Сената. Бэйл Органа и Падме Наберри Амидала. Глава Службы – или один из высших офицеров – явился к ним сам и сообщил всё, что им следовало знать.

Осока всю эту прелюбопытную информацию слушала без малейшего удивления, время от времени слегка кивая, как будто речь шла о вещах, давным-давно ей известных, по крайней мере, отчасти.

– Как интересно, – сказал я.

– Сейчас будет ещё интереснее, – заверила Рийо. – Когда наступил Новый Порядок, и разведслужба стала Имперской, оказалось, что СТИ нет. Испарилась, растаяла в воздухе. Ты, Падме, этого уже не застала, а я хорошо помню передачи по Голонету о том, что службы никогда и не существовало, что это всего лишь схема хищения казённых денег. А потом, когда я заняла пост директора, ко мне пришла женщина, зелтронка…

– Дэя? – догадался я.

– Да. Тогда я узнала и об СТИ, и о спрятанных на моей орбитальной свалке кораблях. Карантинную службу я уже потом создала, специально для полковника Р’Валуси.

– Полковника? – хмыкнул я. – Однако. Иными словами, Служба не только продолжает существовать, но и не работает на Империю? А наша Карантинная – её составная часть?

– Не совсем так, – поправила Осока. – Мы же с тобой не состоим в организации «Агенты Оссуса», хотя с ней и взаимодействуем. Так и Дэины девочки.

– Всё равно, получается, СТИ знает и о Падме, и о нашей новой базе? И о Земле?

– Нет, – сказала Рийо. – Им известно то, что мы с Дэей сочли нужным передать. Некий корабль со стигиевым ядром, некая база в Неизвестных Территориях, и всё. Видишь ли, у СТИ существует полезное правило: любую информацию, критичную для безопасности сотрудника, он вправе придерживать до тех пор, пока она сохраняет критичность.

– Именно поэтому они до сих пор и существуют, – добавила Осока.

– Ребята, на связи капрал Джесси, личный номер пять-пять девять семь, – с улыбкой сообщила Падме.

Он был очень похож на нашего Пятерню, только голова наголо обрита, да глубже складки в углах рта.

– Мастер Тано, сенатор Чучи… – Джесси дважды коротко наклонил голову, – и… чтоб меня… сенатор Амидала?

– Здравствуйте, капрал. Рада Вас видеть живым, чего, увы, нельзя сказать обо мне самой, – ответила Падме.

– О как, – клон потянулся было, чтобы почесать затылок, да, видно, раздумал.

– Привет, Джесси, – менее формально поздоровалась Осока. – Катуни сообщила тебе о наших планах?

– Да, Мастер. Мы не планировали уничтожать данную шайку полностью, сил маловато. Но к вам присоединимся.

– Рада слышать. Координаты для прыжка… – Осока продиктовала три числа. – Встречаемся на синхронной орбите.

 

6

Система, куда привело нас целеуказание Осоки, называлась Маркби. Четвёртая планета была почти полностью покрыта океаном. Сквозь облачный покров виднелись лишь гряды архипелагов, несомненно, представляющие собой гребни подводных хребтов, и несколько островов более крупных размеров, вряд ли превышающих по площади Гренландию.

– Водный мир, – тихо произнёс я.

– Прежний предводитель этой шайки, Энтледри, был уверен, что в океане Маркби кто-то живёт. Разумный, я имею в виду, – сообщил Дестел Т’рандак. – Исследования проводил, пацаны трепались, что даже научников каких-то приглашал. Собственно, поэтому я к ним и внедрился. Но тут этот Деймон. До нас он летал с наёмниками…

– Орра Синг? – спросила Осока.

– Вы хорошо осведомлены, Мастер. Да. У них возник какой-то конфликт, и Деймон как раз искал новую компанию. Вот Энтледри его и взял… себе на погибель. На базик он тогда плохо говорил, с таким акцентом, некоторые слова едва разберёшь. Зато был решительный и жестокий. Слабаков не терпел. За любую провинность – в морду или хлыстом поперёк спины. Пацанам, которые покруче, это нравилось. Как-то раз Энтледри вместе с ним отправился изучать местную живность, а вернулся один Деймон.

– И сказал, что произошёл несчастный случай? – подсказал я.

– Почти. Что капитана убила хищная водоросль. И распорядился больше в океан не соваться, потому что опасно. Вот остров, где расположена база.

– Вижу, сканирую, привязываю схему, – отозвалась Падме. – Плохо видно, облака.

– Активные средства включать нельзя. Нырнём в атмосферу и пройдём под облаками? – предложил я.

– На острове установлены детекторные башни, пять точек, – предупредил Т’рандак.

– Пассивные детекторы мы легко обманем, – успокоил его я. Т’рандаку незачем было знать о том, что «Амидалу» с включённым стигиевым ядром неспособны обнаружить ни активные сенсоры, ни оптические и тепловые системы, ни магнитометры. Ни даже гравиметрическое сканирование – по причине небольшой собственной массы. Разве что интердиктор, сам создающий мощную гравитационную волну, мог «проявить» её, и то вдали от тяготеющих масс.

Погасив орбитальную скорость за горизонтом базы, я развернул корабль и повёл над океаном на высоте порядка пяти тысяч метров. Когда до архипелага осталось меньше полусотни километров, я начал снижать скорость ещё больше, до «аэродинамического предела». Прицельная система тревожно попискивала, подсвечивая замеченные огневые точки. Укрепились пираты основательно: стационарные турболазерные спарки, счетверённые лазеры ближнего радиуса действия, а ещё и турели на кораблях, многие из которых, по данным сканеров, находились в активном состоянии.

– На кораблях дежурят канониры? – оглянулась на Т’рандака моя подруга.

– Нет, там общая система управления огневыми точками. Стрелки сидят в четырёх стационарных точках, каждые сутки в разных. Сегодня должны быть эта, эта, и эти две.

– Какой грамотный командир этот твой бывший приятель, – в голосе Осоки прозвучало уважение. – Понимает, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Т’рандак, на вас часто нападали?

– На моей памяти один раз. Обломки валяются вот тут и тут в океане.

– Всё, спасибо за прогулку, уходим на стационар, – сказала Рийо. Я потянул рукоятку на себя, добавил плазменным тяги, и «Амидала» свечой пошла в быстро темнеющее небо.

– Сколько ещё ждать Джесси? – спросил я.

– Около часа, – отозвалась Падме. – Мандалоры будут раньше.

– Какие мандалоры? «Ревнитель»?

– Ну, конечно. Я послала Корки вызов сразу же, как нас атаковали. А потом переориентировала сюда. Жаль, что у них медленный гиперпривод.

– У них, как раз, более-менее, а вот старую посудину Джесси с классом три можно бы заменить.

– Там внизу неплохой выбор, – беззаботно сказала Осока. – Подарим что-нибудь, что не раскурочим.

– Может, вот этого? – Падме подсветила отметку цели, возникшую на обзорном экране. Старая знакомая «Горчица» вышла из гиперпространства и направлялась к планете. Чтобы не навести противника на след, пираты сначала сделали прыжок в систему Дженерис, а уж потом сюда. Но на этот раз они перехитрили сами себя.

– Этого придётся валить сразу, чтобы тревогу не поднял, – не без сожаления заметил я. – Пока нас закрывает планета.

– Да, глушилку здесь не используешь, расстояние мало, – согласилась Рийо. – На базе «мёртвую зыбь» на гиперволнах сразу услышат.

– Где у этого зверя генераторы? – спросил я.

– Здесь, между пилонами двигателей, – Падме показала схематическое изображение сарронского корабля.

Ну, что ж, тогда классика. Сарронец имел симметричное расположение оборонительных турелей, в крыше и днище. И, тем не менее, подходить следовало снизу, где хуже обзор у пилота. Именно так мои предки заходили на немецкие бомбардировщики, стараясь приблизиться на минимальную дистанцию, не будучи обнаруженными. Мне было легче: пираты не могли увидеть «Амидалу» до момента, когда отключаются дефлекторные щиты, а с ними и маскировка. Двести метров. Огонь! Шесть трасс скрестились в центре кормовой части днища. Почти одновременно сгустки плазмы с верхней турели ударили в крайний левый двигатель, затем в следующий, левый нижний. Я привёл в действие передние сопла реверс-моторов. Не хватало ещё, чтобы неконтролируемо крутящийся в пространстве пират врезался в нас, как чуть не произошло тогда с «Охотницей». Правая рука сама собой корректировала прицел, а палец не отпускал гашетки. Из-под обшивки ударила струя пара, окрашенная изнутри цветом пламени, а вслед за этим корма «Горчицы» вдруг взорвалась. Пушки замолчали: сработал предохранитель, когда Падме поспешно включила передний щит, прикрываясь от осколков.

– Фиксирую выход из гиперпространства, – сообщила она. – Это «Ревнитель».

Над линзой малого голопроектора, вмонтированного в край пульта, возникло изображение Корки.

– Прибыли, – лаконично доложил он.

– Хорошо. Принимай данные, – сказала Осока. – Обсудим план штурма.

На обсуждение потребовалось ненамного больше времени, чем мандалор оценивал обстановку. С нашими силами наиболее разумной выглядела внезапная атака «Амидалы», затем, не давая опомниться, бьёт «Ревнитель». Вторым заходом зенитные средства добиваются, и начинается зачистка. Именно в этот момент на поле боя должен появиться «Житель низин» с Джесси и троицей юных джедаек. Сам по себе он был вооружён довольно слабо и годился, в основном, для высадки бойцов.

Через сорок шесть минут три корабля один за другим пробили атмосферу Маркби и устремились на цель, двигаясь с точно рассчитанными интервалами. Синхронность в такой короткой атаке играла очень важную роль.

– Не возражаешь, если на этот раз я полечу сама? – предложила Падме. – А ты работай пушками.

– Да, так будет лучше, – согласился я, надевая оголовье системы управления.

Место второго пилота – оператора рядом со мной занял Иан. Пустым осталось лишь кресло за «инженерным» пультом.

– Ещё раз, – повторяла мне по интеркому Осока. – Бей по тем целям, которые кажутся тебе наиболее угрожающими. Считай, что тебе кто-то подсказывает. У тебя получится.

– Раз ты так говоришь, значит, получится. Да пребудет с тобой Сила!

Остров приближался. Сканеры видели огневые точки пиратов, и Иан быстрыми движениями контроллера распределял цели между ракетами. Восемь маленьких красных меток, которые должны будут захватить боеголовки. Сквозь маскировочное поле они этого пока сделать не могли. Дальность один километр. Поле исчезло. И – раз, и – два, и – три… Захват! Палец вдавил внутреннюю гашетку, управляющую спарками. Одновременно из-под крыльев одна за другой стали срываться ракеты. Двенадцать секунд на атаку. Первую цель я, всё же, выбрал осознанно – одну из тех точек, где сидел дежурный стрелок. Он ведь будет вести огонь даже тогда, когда выйдет из строя централизованное управление. И понял, что сделал ошибку: зенитка выбросила навстречу трассам облачко противолазерного аэрозоля, эффективного и против плазмы. А вот ракете на него было наплевать. Взрыв смёл и аэрозоль, и щитки установки, прикрывающие наводчика. Досадуя на себя за бестолковость, я перевёл взгляд на следующую точку, выбранную интуитивно. Пушки следовали за глазами, продолжая изрыгать сгустки огня. Третья зенитка, четвёртая… Всё. Мы пронеслись над базой. Проходя над стоянкой, Падме наклонила крыльевые и дала длинную очередь куда-то прямо перед носом. Лазерные лучи и пунктиры плазменных сгустков тянулись за нами. Пока приводы зениток не успевали довернуть стволы, но дальше останется надеяться только на задний… Что она делает?? Падме резко бросила корабль вниз, одновременно задирая нос, и я краем глаза увидел на индикаторе, как нижний ряд ионных двигателей главной тяги окрасился зелёным. И за нашей кормой выросла плотная стена брызг, поднятых реактивными струями. Поглощая все направленные в нас выстрелы.

– Ай, мастерица! – воскликнул Иан. – Напомни мне тебя расцеловать.

– Обойдёшься, – проворчала голограмма, но по голосу чувствовалась, что она польщена. – Второй заход.

Почти касаясь крылом воды, Падме развернулась, чтобы зайти с другого курсового угла. «Ревнитель» по дуге меньшего радиуса догнал нас и пристроился справа. На сей раз наш курс, будто бы по недосмотру, упирался прямо в потухший вулкан.

– Купились! – воскликнула Рийо, следившая за интегральной моделью обстановки на главном голопроекторе. Очевидно, пиратский командир рассчитал, что подловит нас в момент «роспуска» строя перед вулканом, и дал команду стрелкам сменить позиции. Но фокус в том и состоял, что мы не собирались делать ни «роспуск», ни перепрыгивать гору, становясь лёгкими мишенями портативных ракет. Я усмехнулся, предвкушая выражения их лиц через пару минут. Побегайте пока, вам полезно.

Стрелять пираты начали в тот момент, когда мы были почти в двух километрах. Из двух десятков огневых точек продолжали огрызаться всего девять, остальные нам удалось подавить в первый заход. Зато к ним присоединились ракетомётчики. Местная разновидность переносной «трубы» фактически представляла собой нечто среднее между гранатомётом и ПЗРК: бронебойная мини-ракета с приличной дальностью полёта и несложной головкой самонаведения. К счастью, мощность заряда их была невелика, и полдюжины огненных стрел одна за другой бессильно разбились о наш дефлекторный щит, истощив его не более чем на две трети, четыре попали в защитное поле мандалорского корабля. А вот теперь получайте! Очереди спарок воткнулись в опасно пристрелявшуюся турель стоящего на грунте грузовика. Шестым чувством уловив угрозу, я дёрнул головой и, как в замедленной съёмке увидел две плазменные вспышки моих орудий, фонтаны земли и опрокидывающегося навзничь ракетомётчика. Его снаряд вместо того, чтобы лететь в нас, ушёл вертикально вверх.

Тем временем, от «Ревнителя» отделились четыре юркие фигурки с ракетными ранцами за спиной. Тяжёлые ручные бластеры в их руках точно поражали заметавшихся пиратов. Постойте-ка, успел удивиться я, четверо? А кто же, как в анекдоте, «остался в лавке»? Волновался я напрасно. За управлением «Ревнителя» сидел опытный пилот. Срезав из передних пушек ещё одну зенитку, он приступил к выполнению заключительного пункта плана: с ходу, на репульсорах, не поворачивая крыльев, пошёл на посадку, от зенитного огня его прикрыли корпуса пиратских кораблей. «Житель низин», выскочив из-за деревьев, приземлился неподалёку. Падме аккуратно втёрлась между двумя грузовиками, и Базили, стреляя практически в упор, подавил уцелевшую турель. Несколько вооружённых бластерными винтовками существ метнулись врассыпную, спасаясь от огня спарок и нижней турели за посадочными лапами кораблей. Поздно! От нашего десанта – трёх прикрытых защитными полями «Стражников» – им уйти не удалось.

– Осока? Ты где? – позвал я в комлинк.

– Минуту! – явно запыхавшись, откликнулась подруга. – Всё, штабная пещера зачищена.

Скажи мне кто-нибудь год назад, что можно без парашюта спрыгнуть с корабля, летящего со скоростью почти четыреста километров в час, и, отражая летящие в тебя бластерные выстрелы, в одиночку захватить вражеский штаб, я бы покрутил пальцем у виска. И сказал, что он «Рэмбо» с «Терминатором» пересмотрел. А сейчас относился к этому, как к вполне выполнимой задаче. Для джедая, разумеется.

– Алекс, четверо бегут в вашу сторону! – прорезался в комлинке голос Сони Даалы. – Поддай из пушек вправо вдоль деревьев.

– Поддаю, – улыбнулся я, разворачивая левую спарку.

– Вяжи его, Амис! А ты куда, волосатый? – выкрикнула мандалорианка. Затем к её голосу добавился фон включённого внешнего динамика: – Бросай пушку! Руки! Мордой вниз! Спортсмен фигов… Алекс. У нас чисто.

После того, как пираты лишились координирующего штаба, перестрелка продлилась не более пяти – семи минут. Из восьмидесяти с лишним находившихся на базе бандитов были убиты больше половины, остальные лежали рядами на импровизированном лётном поле со связанными руками. Охраняли их, к моему удивлению, не только мандалоры и три не по годам серьёзные джедайки, но и команда наёмников, восемь душ во главе с Уизо Тен’рони и человеком в «сборной» серо-зелёной броне и тюрбане из грубого некрашеного полотна.

Осока тоже удивилась:

– Как ты здесь оказалась?

– Совершенно случайно, – призналась торговка оружием. – Сидим себе с Денгаром в кантине, мясо трескаем, винцо попиваем. И тут вваливается вон та рыжая и кричит на весь зал: «Кто с нами мочить пиратов, плачу наличными!» А я ведь знаю, что она ваш человек. Пришлось помочь ей с агитацией остальных.

«Вон та рыжая» была без шлема, и на лице её отражалось явное смущение.

– Тебе не кажется, что пора поменять ребятам статус в нашей организации? – тихо спросил я Рийо.

– Вообще-то, пора, – улыбнулась она. – Хватит уже в наёмных служащих ходить. По контракту им полагается процент от трофеев, вот и выдадим акциями.

Разрешилась и загадка с пилотом. По трапу мандалорского корабля вразвалочку спустился Ларион Трегуб.

– Неплохо размялись, – сказал он нам. – И во флоте прибавление.

– Джесси! – окликнула Осока клона. – Не хотите поменять свой старый корабль?

– Мастер Тано… – замялся он. – Видите ли, мы, наверное, не сможем к вам присоединиться.

– Разве я на этом настаиваю? Я корабль предлагаю поменять. А ваше ведро оставьте нам, будем на нём картошку возить.

– Эноо… что такое картошка?

– Не обращай внимания, вырвалось, – прыснула Осока. – Да, вот какая будет к вам просьба. Доставьте, пожалуйста, арестованных вот в эту систему и сдайте капитану баржи «Террикон-24». Он будет предупреждён.

– Сделаем. И на будущее всегда можете на нас рассчитывать, только отправьте сообщение. Вот адрес.

– Спасибо.

– Ты не стала звать их с нами, – задумчиво сказал я, глядя, как Джесси и Катуни обходят пиратскую стоянку, присматривая подходящий корабль.

– Не согласились бы, – вздохнула Осока. – Это было с самого начала понятно. У них свой путь, своя команда. Вполне самодостаточная. Подозреваю, они не только рабов освобождают, жить тоже на что-то надо.

– «Ангелы Джесси», – усмехнулся я. – Был у нас такой фильм про трёх женщин-суперагентов и их таинственного начальника Чарли.

– О, я им подам эту идею. Громкое название и ореол тайны привлекает заказчиков.

Джесси и его «ангелы» облюбовали для себя обтекаемый малый транспорт сиенского производства длиной чуть больше «Амидалы», мне живо напомнивший обводами земные экранопланы. Досветовые двигатели его располагались ниже фюзеляжа, а короткие крылья полуобнимали агрегатный отсек, и под ними, как и у нас, имелись подвески для ракет или торпедных труб. По словам Базили, эта серия изначально разрабатывалась как внутрисистемный челнок, отсюда зализанные обводы. Затем флотский заказчик потребовал дооснастить челнок гиперприводом, благо внутренний объём получился больше, чем прописано в техзадании. Так и родился многоцелевой грузовик, по характеристикам мало в чём уступающий знаменитым «кореллианцам». Имперский флот использовал их, в основном, для перевозки войск, а гражданские заказчики переоборудовали, кто во что горазд. Для небольшой команды скитальцев он мог стать настоящим домом.

– В хорошем состоянии? – спросила Осока Джесси, когда тот, осмотрев корабль, вернулся к нам.

– Как ни странно, в пристойном. Чисто даже. Знаете же, как эти к кораблям относятся. «Лишь бы летало». А тут…

– Главарь у них очень суров.

– Такого лидера нужно изолировать особо.

– Да, и на рудовоз я тоже сообщу.

– Главное, чтобы серьёзно отнеслись.

– Не беспокойся. Этих ребят готовил Пятерня.

Услышав имя старого сослуживца, Джесси не выразил и тени удивления, только коротко кивнул:

– Вопросов нет. Пойду грузить.

На прощание Осока пожала Джесси руку, обнялась с Катуни. Иан в это время тихо говорил о чём-то с Ведой. Девушка кивала и грустно улыбалась. Поднимаясь по трапу, она единственная из всех оглянулась и помахала нам рукой.

– Ильмена ведь арийская планета, правильно я помню? – спросил я.

– Правильно, – отозвался Иан, в зелёных, болотного оттенка глазах его мелькнула нехарактерная печаль. – Девочка даже из языка кое-что помнит. Хорошие девчонки, жаль будет, если что.

– Да ладно, не каркай! – сказала Рийо. – Джесси прекрасный лидер. Не заметила, чтобы он повредился умом, как выражается Пятерня.

– Чуть-чуть есть. Веда говорила, он не выносит, когда бьют детей, даже рукой. А если чем-то… Одной мамаше сломал руку за то, что ударила сына зонтиком.

– Немудрено после резни в Храме. Высокой им пустоты! – панторанка подняла руку в прощальном жесте, провожая взлетающий корабль.

Первый же бакен Голонета, к которому мы подключились после прыжка, доставил нам сообщение от Асаж Вентресс. Самую обычную голозапись, если не знать, кто на ней. Бывшая злодейка с милой улыбкой рассказывала, как побывала у монахов, посетила святилище, какой там покой и умиротворение. Дальше она поведала, что намерена совершить круиз по Галактике, нигде надолго не задерживаясь. Падме, анализируя запись, не нашла никаких скрытых посланий, замаскированных в фальшивых помехах или фоне, как делалось нередко.

– Значит, само сообщение является шарадой, – заключила Осока.

Зная ситуацию, разгадать эзопов язык особого труда не составляло, на это, несомненно, Асаж и рассчитывала. Монахами она, скорее всего, называла «доверенных лиц» Магистра Кеноби. Святилищем – явку резидента. Про покой и умиротворение, которого она «давно не ощущала», тоже было ясно: ей пришлось драться. А «круиз» она совершала, пытаясь стряхнуть с себя погоню.

– Асаж явно намекает на то, что ей бы не помешала поддержка, – уверенно сказала моя подруга. – Только где именно? Вот эти слова «послезавтра заскочу к твоим дальним родственникам по соседству с моим домом»…

– Прежде всего, надо понять, кого она имеет в виду, говоря «ты», – задумчиво произнесла Рийо. – Вначале она обращается «привет, девочки». Если меня… ближайшая к Датомиру планета, где живут люди моей расы – Хитака. А если тебя… Шили? Кирос?

– По-моему, это игра слов, – сказал я. – Тот, кто говорит только на базик, не свяжет «дальние» с названием одной из систем…

– Дальна? – сразу сообразил Базили. – Но Вентресс же не местная, откуда она знает, что означает название?

– Я ей как-то объяснял, почему неправильно произносить «Дарни».

– Сообщение датировано вчерашними сутками, – Осока задумчиво покрутила в пальцах кончик лекки. – То есть, до «послезавтра» у нас ещё есть время.

– Вижу у тебя в глазах слово «засада», – улыбнулся я.

– Правильно видишь. На саму планету Вентресс не полезет, это не какая-нибудь Фэдье, там мощная противокосмическая оборона. Случись что, не улетишь, собьют. Терминал же, куда допускаются частные суда, на Дальне только один. Там и будем ждать.

Гигантская орбитальная станция «Дарнипорт» встретила нас не слишком приветливо. На запрос места парковки диспетчер, поворчав, что летают тут в такую поздноту, сказал «ждите». И отключился. Через полчаса мы всё ещё болтались в зоне подхода.

– Что-то это мне сильно напоминает, – задумчиво сказал я. – Ну-ка, сестричка, вызови их ещё раз!

– Тю, вы ещё здесь? – в голосе диспетчера слышалось искреннее удивление.

– Алё, это командир корабля, – сказал я в микрофон. – Вас, что, там заснуло? Мы парковаться будем или как?

– Сразу так бы и говорили. Ангар девять пятнадцать, это на девятом уровне.

– А я знаю, где у вас девятый? – возмутился я. – Подсветка есть?

– Не будемте нервничать, я же Вам не метеор. Вот, уже.

Ориентируясь по освещённому зелёной линией контуру, я направил «Амидалу» в нужный ангар. Он встретил нас дремотной тишиной.

– Так, и где регистрироваться, оплачивать? – спросила Рийо.

– Контора, скорее всего, в коридоре, раз здесь её не наблюдается, – резонно заметил Базили.

Действительно, контора располагалась в нише поперечного коридора за ангаром. О чём гласила расположенная над её окном вывеска на двух языках. Только вот само окно закрывал металлический щит с приличной толщины засовом, будто банальную продуктовую палатку.

– Правильно, вообще-то, у них тут глубокая ночь, – сказал Иан.

– Но не может не быть хоть дежурного механика?! – воскликнул Базили. – Не, я понимаю, у нас на Бреге тоже бардак, но не настолько! Посмотрите вот там, в углу, а я пойду, поищу на другой стороне.

Полутёмный угол ангара загромождали контейнеры, ящики, какие-то полуразобранные агрегаты. Заглянув за них и ничего не разобрав в кромешной тьме, я собрался было уходить, как вдруг услышал слабый металлический лязг. На краю светового пятна что-то шевельнулось. Что-то странное, напоминающее… змеиный хвост. Через мгновение я понял, что он состоит из тускло блестящих металлических колец. Гадая, что за тварь может скрываться между ящиками, я сделал шаг назад, левой рукой вытаскивая из захвата бластер. Если там что-то вроде змеи, пулей в неё попасть будет непросто, другое дело – заряд плазмы…

Металлический хвост снова шевельнулся, дёрнулся и исчез. А вместо него из тени показалось заспанное женское лицо.

– Вновь прибывшие? – пробормотала она.

– Да. Прошу прощения, леди.

– Так уж и леди. Одну минуточку.

Раздался хорошо знакомый мне звук застёгиваемой «молнии». Через несколько секунд женщина вышла из-за ящиков. Среднего роста, плотного телосложения, с объёмистой грудью, обтянутой техническим комбинезоном. Я чуть не расхохотался, когда понял всю глупость своего испуга. Женщина была твилекой, а «металлическая змея» – всего лишь её искусственной правой леккой, сейчас мирно лежащей на плече.

– Я Дженн, дежурный механик, – протянула руку женщина. От неё заметно пахло алкоголем, скорее всего, пивом.

– Алекс.

– Ремонт, обслуживание, нужно?

– Нет, благодарю.

– Значит, только стоянка. Ну, ладно, идёмте.

При более сильном освещении стало видно, что кожа Дженн имеет редкий среди твилеков чисто красный оттенок, и что механик уже немолода, изрядно за сорок.

– Где ваш… – она обернулась и замерла, прижав руку к груди. – Какая красавица! Вы счастливчик, юноша. И Ваш экипаж, конечно, – она помахала стоящим на трапе Иану и Рийо.

– Мы знаем, – улыбнулся я.

– Долго планируете у нас задержаться? – спросила Дженн, крутя колёсики на приваренном к засову кодовом замке.

– Трудно сказать, – я пожал плечами. – Сутки, двое.

– Платите тогда за первые сутки. Потом продлите.

Я отсчитал требуемую сумму, Дженн зарегистрировала корабль на стоянке.

– Какой у неё серийный номер? – спросила она.

– Э-э… Честно говоря, не помню наизусть, – из осторожности солгал я. – А разве это нужно? У меня никогда не спрашивали, только регистрационный.

– Да это так, для интереса. Я ведь когда-то работала в Сиенар Флит. Летала. А теперь вот на этом драном куске железа гайки кручу, – Дженн посмотрела на меня, и в ярких зелёных её глазах стояла такая смертная тоска, что я поёжился.

– Вы были пилотом?

– Когда-то. До войны ещё. Если бы Вы знали, юноша, как мне бы хотелось ещё хотя бы раз сесть за управление! Но кто ж меня, такую, возьмёт? – Дженн вытянула красивую руку с длинными и выпуклыми, как у всех твилеков независимо от пола, ногтями, срезанными квадратиком. Пальцы заметно дрожали. Чёрт. Мне было очень жаль эту женщину, но что поделаешь? Женский алкоголизм неизлечим, на Земле, по крайней мере.

– Потребуюсь – Вы знаете, где меня найти, – она снова закрыла помещение конторы щитом, закрепила засов.

– Спасибо, – сказал я.

Вернувшись на корабль, я собрал всех в рубке и рассказал про Дженн.

– Сиенский пилот это здорово, – задумчиво произнесла Рийо. – А вот трясущиеся руки – не здорово. Особенно учитывая стаж этого дела… Она сказала, что летала до войны?

– Да, – подтвердил я.

– Ну, вот, пятнадцать лет минимум.

– У вас в принципе это излечивают?

– На такой стадии гарантии нет, – ответила за панторанку Падме. – Но, если она сама будет настроена, как-то помочь можно даже с моим оборудованием. А уж в госпитале на фрегате тем более.

– Так, – я хлопнул ладонями по коленям. – Слушали – постановили: надо к ней присмотреться. Иан, Базили, просьба к вам. Познакомьтесь и выясните, чего стоит как механик…

– И давно ли увлекается… – Рийо щёлкнула пальцами по горлу, ни на мгновение не усомнившись, что будет правильно понята. – А сейчас предлагаю отдохнуть, утро вечера мудренее.

Утром, которое по привычному нам часовому поясу являлось ночью, мы принялись за изучение места предстоящей засады. Как нетрудно было догадаться по внешним очертаниям станции в виде перевёрнутого волчка, «Дарнипорт» состоял из некоторого числа уровней большой площади – на них и располагались ангары – и «перевёрнутого небоскрёба» в нижней части. Судя по указателям центрального лифтового зала, в верхней, более широкой его части размещались системы станции, далее администрация, жилые сектора сотрудников, а в самом низу – аппаратура связи. Когда-то «Дарнипорт», очевидно, являлся единым пространством, сейчас всё, что выше технических ярусов, было поделено между всевозможными арендаторами, субарендаторами, субсубарендаторами и прочими мелкими субчиками. Которые, очевидно, считая арендованные помещения своей частной собственностью, разгородились в лучшем случае решётками, а то и герметичными перегородками, вваренными прямо поперёк коридора. Даже на ангарных палубах кольцевой коридор, по идее, являющийся основным путём передвижения, рассекали огромные щиты. Где-то коридоры перегораживались не полностью, вдоль одной из стен оставался узкий проход, едва-едва разминуться двум идущим навстречу существам. Я подозревал, что таким образом пытаются избежать возникновения полностью изолированных зон, не имеющих доступа ни к одному межъярусному переходу. Отделка помещений делалась каждым арендатором на свой вкус или его отсутствие, и нередко граница территорий прямо-таки бросалась в глаза. В этом лабиринте, не зная ходов, было чрезвычайно трудно передвигаться. А человек, ориентирующийся здесь, мог уйти от любой погони. Или завлечь преследователей в ловушку.

– Подходяще, даже очень, – заключила Осока. – Надо будет разведать топологию коридоров вблизи нашего ангара и договориться с диспетчерами, чтобы «Ночную Охотницу» посадили именно сюда. И можно ждать гостей.

По пути нам попался высокий зал, раньше, видимо, служивший оранжереей, поскольку когда-то был ярко освещён. Сейчас из светильников, занимающих весь высоченный потолок, работала лишь половина, а зал превратился в торговый квартал, людный и очень шумный. Я вспомнил станцию Сокорро и подумал: хорошо хоть второй ярус не надстроили. Да и торговые точки здесь располагались более упорядоченно, четырьмя рядами, образуя два прохода вдоль бывшей оранжереи. Перегородки были непрозрачными, сверху же лавочки прикрывали листы транспаристила, вероятно, от воров. С той же целью на фасадах имелись жалюзи, сейчас скатанные в виде рулонов под вывесками.

Осока подошла к магазинчику, щит над которой гласил: «Лучшие овощи с ферм Жмерина и Малого Арнаута». Торговка, румяная полная женщина с красивыми длинными волосами, выслушала мою подругу и стала называть цены.

– О, нет, пойдём, на Корусанте и то дешевле, – сказала Осока.

– А поторговаться? – спросил я.

– За продукты? За них много не скинут.

– Ну-ка, подожди, – я наклонился над прилавком и доверительным тоном поинтересовался: – Мадам, а если чтобы купить?

– Э… Мы с Вами сговоримся, – торговка получила наличные с родианина, которого как раз обслуживала, и повернулась к нам.

Мне даже особо торговаться не потребовалось, чтобы уменьшить её запросы почти на две трети. В итоге мы расстались довольные друг другом: я – с продуктами, торговка – с деньгами.

– Интересно, а почему со мной Вы иначе разговаривали? – спросила, всё же, Осока напоследок.

– У меня глаза не рентген, я насквозь не вижу, шо Вы не шо-то там такое, – торговка неопределённо повертела пальцами в воздухе. – Говорили бы сразу человеческим языком и были бы счастливы, как сейчас я.

– Я, между прочим, тоже удивился, что ты к ней на базик обратилась, – заметил я, отойдя немного. – Думаю, для конспирации, что ли?

– Не-а, просто переклинило, – призналась Осока. – Предыдущие покупатели с ней тоже не на родном общались, вот и я по инерции… Нам в один из этих лифтов.

Путь, которым мы шли до рынка, я запомнил фрагментарно, слишком много поворотов, переходов, лифтов и даже лестниц, вообще-то нечасто встречающихся на космических объектах. Чтобы найти обратную дорогу, мне, пожалуй, потребовалось бы оставлять на стенах метки, как в настоящем лабиринте. Подруга же уверенно двигалась в выбранном направлении, будто ходила этим путём, как минимум, десяток раз. Джедайка она и есть джедайка. Я уже предвкушал, как, возвратившись на корабль, мы пообедаем, прежде чем заниматься дальнейшими делами. Внезапно Осока резко остановилась, поднесла пальцы к виску и сморщилась, как от внезапного укола:

– Проклятье… Здесь тёмный адепт, похоже, один из Инквизиторов.

– Тебя заметил? – спросил я.

– Увы. Он в поиске, сканировал окрестности. Сюда. Быстрее. Он несколькими уровнями выше нас, может быть, успеем…

Осока не договорила. Одна из панелей стены коридора за нашими спинами вылетела, очевидно, выбитая ногой, и через открывшийся проём шагнула фигура в чёрном одеянии. Хитрый дьявол, вместо того, чтобы воспользоваться лифтом, спустился по кратчайшему пути, через кабельный колодец! Я схватился за пистолет, но Осока взмахнула рукой, и меня, словно ураганом, отбросило в дальний конец коридора. У самой стены я почувствовал, что переворачиваюсь, и затормозил об неё подошвами, едва успев выставить руки, чтобы не расквасить нос об пол. А в руках человека в чёрном уже зажглось багровое лезвие ситского светового меча.

Дуэль началась так стремительно, что я не всегда успевал видеть движения бойцов, а полосы огня световых мечей сливались в огненные веера и полотнища. Чёрный человек яростно наносил удары, Осока парировала их, уклонялась, изредка атаковала сама. Несмотря на нечеловеческую скорость реакции обоих дуэлянтов, мне, всё же, казалось, что моя подруга быстрее и ловчее, как и положено женщине с её природной гибкостью. Противник же полагался больше на силу. Именно он то и дело заставлял мечи скрещиваться и давил, давил, Осоке же приходилось сдерживать этот напор обоими лезвиями сразу, иначе Инквизитор уже рассёк бы её надвое, он-то держал рукоять двумя руками. Но миг – и она уходила, выскальзывала, разрывая дистанцию, используя любую возможность поразить противника. Слишком широкий замах багрового меча? Тут же следует укол вперёд, словно шпагой мушкетёра, заставляя Инквизитора сбиться с линии атаки и парировать, проворачивая меч за счёт быстроты движения кистей. Удар по ногам? Левый, золотистый клинок подставляется под багровый, отводя в сторону, а правым, зелёным – стремительный удар в верхней проекции. Раз или два я думал, что Осока достала противника, но и он был не лыком шит. Немыслимо прогнувшись, ушёл, от, казалось бы, верного удара, крутнулся в воздухе, как волчок, и снова атаковал. Осока опять уклонилась, проскользнула мимо и заняла оборонительную стойку. На несколько секунд противоборство перешло в статичную фазу. Противники, как земные мастера боевых искусств, следили за намерениями друг друга, едва заметно обозначая ответ на желание атаковать. Внезапно Инквизитор выбросил в сторону руку, и оторвавшаяся потолочная панель, как нож гильотины, понеслась на Осоку. Та, не глядя, рассекла её жёлтым мечом. Чёрт побери, если он войдёт во вкус, моей подруге придётся туго. А я тут как шишка на ровном месте, не могу ничем помочь. Хотя, постойте-ка! Я совсем забыл о пистолете, который, оказывается, был у меня в руках. Обе руки Осоки заняты мечами, устроить Инквизитору ответную «побросайку» она, видимо, не может, но я-то тоже могу заставить его уклоняться! От пуль. Встав на одно колено и упёршись левым плечом в угол коридора, я поднял оружие. Расстояние десять метров, враг совершенно открыт. Для любой другой цели это означало бы смерть. Но не для чёрного человека. Одновременно с выстрелом он стремительно сместился, и пуля звонко чвокнула о стену. И, всё же, я своего добился, сковал ему свободу действий! Теперь он просто вынужден был прикрываться от меня Осокой, не мог провести обходной манёвр и оказался в положении фехтовальщика-спортсмена на узкой дорожке. Я продолжал ловить его в прицел, всецело сосредоточившись на этом: пусть чувствует, знает, что откройся он ещё чуть, и новая пуля полетит в него!

«Ниже…»

Что такое? Я слышал, или мне померещилось?

«Ниже… Доверься…»

Осока? Ну, конечно, она тоже чувствует! И может это использовать. Я повёл стволом вниз, на уровень груди дуэлянтов, выбирая свободный ход спуска до упора-«предупреждения». Только бы не задеть её, только бы…

«Доверься… Пли!»

Выстрел! И в ту же долю секунды моя подруга опрокинулась на спину. Уклоняясь от пули, Инквизитор сделал шаг… Осока проскользнула у него между ног, резко дёрнув клинками. Чёрный дьявол подпрыгнул, невероятным движением парировал правый меч, но левый, всё же, рубанул его по мышцам бедра. Вскользь, потому что и здесь он почти успел. Я выстрелил ещё раз, давая возможность подруге подняться на ноги. Чёрный человек молниеносно увернулся и вновь скользнул за Осоку, блокируя мне директрису. Внезапно в моей голове пронеслась мысль – то ли своя, то ли Осокина – что стрелять больше не нужно. Наоборот, пусть Инквизитор двигается как можно больше, нога-то у него повреждена. Глядишь, подставится. Осока провела одно обходное движение, другое. Чёрный человек зарычал от ярости. И вдруг какой-то тяжёлый предмет полетел… в меня, прямо в лицо. Ведомая инстинктом, рука сама метнулась вверх, металлическая коробка ударила ребром по локтю и грохнулась рядом. Твою ж мать! Я метнулся за спасительный угол. Хрен ты так попадёшь, урод мстительный! Впрочем, Инквизитору становилось не до меня. Правая нога держала, но слушалась хуже, и Осока теперь мотала его по коридору, как опытная лайка разъярённого медведя, приближаясь и отскакивая, не давая укусить. Когда противоборство на несколько коротких секунд вновь стало статичным, я успел заметить, что Инквизитор с трудом восстанавливает дыхание.

– Эх, не туда целилась, – насмешливо сказала Осока. – Надо было отрезать…

Инквизитор взревел и бросился в атаку. Клинч! Три меча застыли на секунду, кто кого передавит. И вдруг Осока… Что она делает? Зачем убрала лезвие? Словно в замедленной съёмке я видел, как спица жёлтого пламени поддаётся под напором багрового клинка всё ближе к голове моей подруги. Но одновременно зелёная молния, прочертив нижнюю дугу, наискось разрубила чёрного человека от бедра до подмышки. Голова мертвеца глухо стукнулась о металлопластовый пол, а ноги ещё какое-то время стояли вертикально, словно забыли, что у них нет половины тела. Затем сложились в коленях, и вытянулись на полу, жутко дёрнувшись напоследок.

Я бросился к подруге. Она с улыбкой обернулась, и я увидел, что внутренняя поверхность её левого рога обуглена узкой наклонной полосой. Инквизитор в последний миг своей жизни почти достал её.

– Одним меньше, – сказала Осока, выключая мечи. – Уходим отсюда, пока полиция не явилась.

Я схватил кошёлку с продуктами, подобрал откатившийся в сторону меч Инквизитора и поспешил за ней.

– Зачем ты его взял? – с неудовольствием буркнула подруга. – Брось. В нём может быть маячок.

– Я и собираюсь бросить. Только вот сюда, – открыв лючок первого попавшегося по пути мусоросборника, я отправил в него трофей, предварительно обтерев рукавом, «от криминалистов». – Пусть-ка поищут теперь. Между прочим. Ты потрясающе фехтуешь.

– Спасибо.

– Правда, я не всё разглядел. Слишком быстро для неподготовленного человека.

– Заметил, что он ни разу не попытался отбить мечом пулю?

– Ну, может, не умеет.

– Ага, счас! В Храме отражать выстрелы учили всех.

– Не знаю, – я пожал плечами. – А если это невозможно в принципе? Твёрдое тело и плазма – несколько разные вещи.

– Хм-м… Надо будет надеть броню и самой попробовать.

– Не сходи с ума. А если рикошетом в руку? – я подтолкнул её в кабину турболифта.

– Значит, сделаем другие, из простого свинца, чтобы вязли. Ладно, это потом. Сейчас нам нужно быстро отыскать его корабль. Вряд ли он прилетел на лайнере, верно?

– Да, и не с контрабандистами.

– Вот. И нельзя допустить, чтобы его экипаж поднял тревогу.

– И как найти этот корабль? – спросил я. – Мы не знаем ни регистрационного, ни типа. А их тут по ангарам десятки, если не сотни.

– Ты просто не в курсе некоторых особенностей. Сейчас сам всё поймёшь.

В ангаре Осока подбежала к информационному терминалу, крикнула:

– Дженн, Дженн, Вы здесь? Подойдите, пожалуйста, нам нужна помощь.

– Что случилось? – твилека с банкой пива в одной руке и каким-то фруктом в другой вышла из-за контейнеров.

– Посмотрите список припаркованных кораблей. Нам надо найти посудину с грифованными данными, прибывшую на протяжении последних… скажем, трёх стандартных суток.

– Угум. Посмотрим… – Дженн ввела пароль, открыла страницу. – Грифованный вообще один, вот.

– Второй уровень, ангар пять. Как туда попасть?

– Эноо… Сами вы заблудитесь. Идёмте, покажу.

Какими-то кривыми коридорчиками, узкими металлическими лестницами мы поднялись на несколько уровней выше.

– Вот сюда, – Дженн повернула ручную кремальеру, с усилием откатила тяжёлую аварийную дверь и первой вошла в ангар. То, что она увидела на второй стоянке, перепугало её до полусмерти. Шарахнувшись так, что чуть не упала на спину, не подхвати я её, она враз посеревшими губами прошептала:

– «Ятаган»…

Женщину била крупная дрожь.

– Не ходите туда, – бормотала она, вцепившись в мою руку и локоть Осоки. – Ситы убьют вас!

– Внутри один человек, – Осока высвободилась, в руке её оказался выключенный до поры до времени меч. Стремительной тенью она скользнула к опущенному пандусу ситского корабля.

– Что она делает? Она погибнет! – в ужасе просипела Дженн, голос не слушался её.

– Успокойтесь, Дженн, – я развернул её к себе, насильно заглянул в глаза. – Послушайте меня внимательно. Сита здесь нет. Понимаете? Он валяется там, внизу. Дохлый. В корабле только пилот, обычный человек. Ей это раз плюнуть.

– Она у тебя, что, джедай? – уже более осмысленно спросила твилека.

– Кто её знает, – решил я прикинуться дурачком. – Она вообще девушка загадочная.

– Ну-ну, – сказала Дженн, – будем считать, я тебе верю.

– Вы что там зависли? – Осока стояла в проёме люка, руки в боки, мечи на поясе. – Надо убираться отсюда, пока не поднялся переполох. Наши давно в космосе. Дженн, хотите лететь с нами?

– Спрашиваете… Мастер. Я ведь когда-то испытывала этот корабль.

– Одно условие, – я подставил твилеке раскрытую ладонь. – Больше ни капли. Даже пива.

– Годится! – она хлопнула по моей ладони своей.

Пять минут спустя мы были в сотне километров от станции.

– Это не тот корабль, – сказала женщина, внимательно оглядывая рубку. – Хотя и того же типа.

– «Рапира», второй из трёх построенных, – отозвалась Осока. – Третий, «Эспада», уничтожен одиннадцать лет назад в системе Бакуры.

– Мастер, Вы позволите ненадолго сесть за управление?

– Пожалуйста, – моя подруга встала с кресла. – Паркуемся в точке с относительными координатами…

– Принято!

Едва Дженн оказалась в пилотском кресле, и руки её легли на рукоятки управления, с ней произошла разительная перемена. Расправились плечи, приподнялись уголки губ, зелёные глаза уверенно оглядывали приборы. Она словно бы помолодела на десяток лет.

– Чтоб вы знали, никакая выпивка не сравнится с этим, – с улыбкой сказала она.

– Я знаю, Дженн, – кивнула Осока.

– Не Дженн. Моё настоящее имя Фа’але Ле. Я была пилотом-испытателем, когда Сиенар Флит ещё именовались «Республиканскими».

– Очень приятно.

– «Амидала», на связь, – произнёс я, включая комлинк.

– Мы здесь, – послышался голос Падме. – Поздравляю с приобретением!

– Осока Тано, ты, всё-таки, маньячка! – вклинилась Рийо. – Установи нормальную голосвязь!

– Секунду, переключаю, – Осока обернулась к возникшей над пультом голограмме панторанки. – Так что ты хотела мне сказать?

– Что ты маньячка! – повторила Рийо. – Зачем тебе этот ситский курьер? Его будут искать по всей Галактике!

– Не понимает, – сказал, входя в фокус голопроектора, Иан. – Пожалуйста, включите маскировочное устройство.

– Есть, включено, – откликнулась Дженн, то есть, Фа’але.

– Стигиевое ядро? – ахнула Рийо.

– Да. Последнее. Теперь все три «больших» ядра – в наших руках.

– Я же не знала. Извини за «маньячку».

– Ладно тебе, на правду не обижаются.

 

7

Больше месяца потратили мы на то, чтобы выяснить, где находится производство, на котором фирма «ТаггеКо» собирается выпускать новое оружие для Империи. Что это за оружие, выяснилось довольно быстро. Отрывочные сведения, полученные от администрации орбитального терминала на Фэдье, насторожили Осоку. Истребители в странной окраске, какие-то агрегаты, напоминающие медкапсулы, по числу этих истребителей… Она направила запрос Библиотекарю, и уже на второй день мы изучали подробный отчёт одного из «агентов Оссуса» с авианосной группы моффа Таркина. Бой белых истребителей против двукратно превосходящего противника впечатлял. Как, впрочем, весьма впечатлило меня и то, с какой лёгкостью отправил Таркин на заклание двенадцать своих офицеров. Да и крейсер атаковали почти по-взрослому. Правда, Осока объяснила мне, что орудийные расчёты на больших кораблях прикрывают бронещиты-маски, пробить которые слабые лазерные пушки СИДов неспособны, нужна либо ракета, либо, как минимум, наша крыльевая. Уязвимыми остаются лишь излучатели, а ими ради приближённости обстановки к боевой вполне можно было пожертвовать. С этим я мог согласиться, но люди?? Или, как, помнится, в британском флоте, когда тонет боевой корабль, было принято говорить «У короля ещё много»? Достойные наследнички «владычицы морей», нечего сказать. Дальнейшие голоснимки объясняли, в чём состояло новшество белых истребителей. По выражению Станислава Лема, не новый тип корабля – новый тип экипажа. Пилотов «белых» сделали киборгами. Именно поэтому их реакция настолько превосходила человеческую. Скорость движения нервных импульсов всего 120 метров в секунду, мышечные сокращения ещё медленнее. Эту-то задержку и взялся устранить Ченс Иолдови. На снимках были прекрасно видны разъёмы, вживлённые в виски и основание черепа усовершенствованных пилотов – поближе к моторным и зрительным центрам, чтобы передавать сигнал со скоростью света. И на этом «добрый доктор» не остановился. Он избавил своих лётчиков от необходимости дышать во время боя. Кровь – вернее, искусственный её заменитель – обогащалась кислородом вне организма. По отдельным трубкам в кровь вводились питательные вещества, так же удалялись жидкие отходы, а твёрдых и не могло быть, раз не работал кишечник. Выглядело всё это довольно мерзко… но, надо сказать, имело практический смысл.

– Это что получается, – почесал мочку уха Иан, – они могут сутками висеть в засаде, не сменяясь?

– Похоже на то, – сказал Базили. – Прекрасное дополнение к остальным качествам.

– Для нас хорошо одно, – вступила в разговор Осока, – этот доктор все свои наработки держит в секрете. А повторить их не так уж легко. Мозг разумного существа очень тонкий орган, раньше попытки настолько глубоких модернизаций кончались либо физическим разрушением мозга, либо сумасшествием. Всё, чего добились в серии, возможность киборга общаться с рехенами усилием мысли.

– Предлагаешь прихлопнуть его шарашку, и вся недолга? – спросил я.

– Точно! Пока фабрика не выпустила первую продукцию, и пока этих фабрик не стало множество. Мне не особенно жаль контрабандистов, которых эти беленькие истребят как вид, но и Сопротивлению тогда конец.

И вот теперь мы искали. Мотались по всем окрестным секторам, сидели в кантинах, слушая сплетни, поднимали старые связи. Вновь после долгого перерыва побывали в Порт Гавани, где у наших механиков с прошлого года были неплохие контакты. Разыскивала прежних знакомых и Вентресс.

– Не надо мне было с вами связываться, – пошутила она как-то в своей обычной грубоватой манере. – Общалась бы, как раньше, с пацанами. Слушала, кто сколько замочил, с какого жмура что снял… А сейчас, докатилась, хочется нормальных цивилизованных лиц и интеллигентных разговоров.

– Какой ужас, – поддакнул я. – А представляешь, дальше так пойдёт, чего доброго платья носить начнёшь.

– Проклятье. Зачем сказал? Я же представила! Страх-то какой. Теперь ночь спать не буду, – Асаж не выдержала и громко расхохоталась.

Место, где исследовательский центр Ченса Иолдови располагался первоначально, обнаружилось почти сразу. Фест. Стало ясно, почему испытания не провели там. Планета довольно плотно заселена, много кораблей, внутрисистемные перевозки, а население, мягко говоря, недолюбливает Империю. Вероятно, по этой же причине там не стали разворачивать серийное производство. Испытывать образцы на новом месте? А зачем такому количеству людей знать, где оно расположено? Экипаж только одного имперского разрушителя – больше сорока пяти тысяч душ. Среди них мог оказаться шпион, и не один. Да, собственно, и оказался, иначе мы не читали бы материалы отчёта Таркина Императору. Наконец, после долгих бесплодных попыток что-то выяснить Вентресс наткнулась на контрабандиста, от которого узнала о подозрительном шевелении в системе Гвори. По словам её собеседника, несколько месяцев назад, пролетая через неё, он был отогнан имперским патрульным кораблём. Тем не менее, успел разглядеть, что на синхронной орбите над планетой висит базовый модуль орбитальной крепости, и на него навешивают вооружение.

– Ты должна помнить, – добавила она, обращаясь к Осоке, – там в своё время у нас… в смысле, у сепаратистов была верфь в горных выработках. Республиканский флот её разнёс, но в том, что осталось, вполне поместится госпиталь или небольшое предприятие по производству клонов. То есть, место подходящее. Я бы сама слетала, да маскировка у меня плохонькая, противорадарная только.

– Нет-нет, разведку проведём мы, – сказала Осока. – Спугнуть их нельзя ни в коем случае. Спасибо, Асаж, ты, как всегда, очень помогла.

– Вернётесь – свистните.

– Обязательно. До связи.

Голографическое изображение Вентресс исчезло.

– Итак, Гвори? – спросила Падме.

– Да, летим, – кивнула Рийо.

На досветовую скорость вышли на периферии системы. Осмотрелись. С этого расстояния уловить след выхода из гиперпространства столь малоразмерного объекта не могли никакие сканеры, зато наши приборы отчётливо видели и саму планету, и фонящую во всех диапазонах побочными излучениями платформу крепости на её орбите. Сооружение явно было закончено и функционировало. Убедившись, что других крупных объектов искусственного происхождения, вроде звёздных разрушителей, в системе нет, Падме сделала микропрыжок поближе к звезде таким образом, чтобы точку выхода закрывал от планеты край светила. Включила ионные двигатели и начала разгон. На скорости порядка пяти тысяч километров в секунду Кеплерова механика почти не действовала, а потому, огибая звезду, пришлось дважды корректировать курс, после чего слегка изогнутая траектория «Амидалы» упёрлась в Гвори. Никогда ещё я не бывал в такой близости от термоядерного океана, дающего тепло и свет целой планетной системе. Несмотря на то, что корабль был ориентирован брюхом к звезде, а расстояние до неё измерялось десятками миллионов километров, края огненной бездны настойчиво заглядывали в блистер рубки.

– Уберу-ка я прозрачность, пожалуй, – сказала Рийо. – Мурашки по коже от этого зрелища.

– Мне, честно говоря, тоже не по себе, – призналась Падме.

– Отключи внешние рецепторы, – посоветовала Осока. – Вряд ли на нас сейчас кто-нибудь нападёт. Побудь с нами внутри.

– Да, так значительно легче. Что называется, «ушла в себя», – Падме уселась на диван, раскинув руки, улыбнулась. – Как же приятно быть материальной! Ну, или почти материальной.

Предполагая, что возле планеты раскинута сеть орбитальных детекторов, львиную долю скорости мы погасили на большом расстоянии, чтобы ионный след потонул в солнечном ветре. Дальше к планете подкрадывались тихонько, не быстрее ста километров в секунду. Каково же было удивление Осоки и Падме, когда сканеры не нашли никаких следов «глаз и ушей» на стационарной орбите. По ней крутились лишь неубранные когда-то обломки сепаратистских спутников, уничтоженных республиканцами.

– Не успели развесить или просто пренебрегли стандартной процедурой? – озадаченно произнесла моя подруга.

– Должно быть, сэкономили, – съязвил Базили. – В любом случае, нам это задачу облегчает.

– Давайте-ка подвесим собственный глаз на орбите захоронения, среди обломков, – предложил Иан. – Мы тут недавно собрали сканерную платформочку, осталось в кожух вставить и батареи подключить. Прилетим в следующий раз, узнаем обо всех изменениях.

Я в это время занимался расчётом орбиты спуска. Требовалось подгадать так, чтобы пройти под крепостью на минимальной высоте, детально отсняв поверхность планеты, а затем снова подняться в район стационарных орбит и там, закрывшись планетой, думать, то ли делаем ещё виток, то ли уходим.

– Точное решение, – одобрила Падме, разглядывая мои выкладки.

– Зря, что ли, нас этому на военной кафедре учили? – подмигнул я.

– Перицентр взял высоковато.

– Ну, я брал безопасные высоты по земным стандартам. Откуда мне точно знать толщину местной атмосферы? В любом случае, запас карман не тянет.

Старая верфь была расположена в крупном горном каньоне, вернее, в одной из его стен. Северо-восточная часть и через двенадцать лет после Войны Клонов хранила следы атаки республиканского флота: обросшие по краям растительностью чёрные провалы воронок, обрушения скальной стены, пятна расплавленного камня, вытекшего наружу через трещины. Ох, и горело, видно, там… Эта часть была разрушена и нам неинтересна. Не то что другой край бывшей промзоны. Там оставался сравнительно нетронутый фрагмент, где теперь и базировались имперцы. С высоты около ста километров сканеры «Амидалы» различили источающие тепло воздуховоды систем вентиляции, пристроенные к стене площадки-пирсы, а на них – контейнеры, стандартные заводские упаковки, в которых перевозились истребители-«двустволки».

– Прекрасно. Замечательно, – сказала Осока. – Я опасалась, что они разделят фабрику на две зоны. Пилотов будут делать внизу, а истребители разместят на платформе.

– Так, кстати, было бы более логично, – заметил Базили. – Начальные навыки проще давать без атмосферы, меньше шансов гробануться при посадке из-за бокового ветра.

– Хорошо, что импы решили иначе.

Кроме промышленных объектов, мы обнаружили и прикрытие: расставленные в радиусе нескольких километров лазерные зенитки и ракетные установки. Впрочем, пусковых для ракет было всего четыре. С бомбардировщиками, ненамного превосходящими по размерам истребители, прекрасно справлялись лазеры, ракеты требовались лишь в случае атаки большого штурмового корабля.

– Мы всё видели, что нам нужно? – спросил я. – Можем уходить?

– Да-да, отходим тем же порядком, – теперь Осока прокручивала на голопроекторе изображение орбитальной крепости. – Надо прикинуть, какими силами придётся атаковать, чтобы гарантированно уничтожить завод и не понести тяжёлых потерь.

– У нас с сестрой будет идея получше.

– Сестрой? – не сразу включилась моя подруга. – Ах, извини, да, у вас же теперь такие отношения.

– Ты против?

– Нет, что ты, вам, как раз, идёт, – улыбнулась она, – вы и внешне немного похожи. И понимаете вы друг друга с полуслова.

– Не в данном случае, – сказала Падме. – То есть, я поняла, Алекс хочет сказать, что для атаки нам и одного корабля хватит, меня. Но как именно?

– Допустим, подобраться незаметно, мы сможем, – стала рассуждать Осока. – Как сейчас. Нагрузиться достаточным количеством бомб или торпед, чтобы разнести фабрику, тоже. Но в момент атаки они же поймут, что у нас «абсолютный стелс».

– Вот-вот, – кивнула Падме. – Боюсь, продолжением нашей жизни будет сказка из серии «и искали их имперцы по всей Галактике, и пришлось им навсегда удрать в Неизвестные Территории».

– А если мы не дадим им повода ничего заподозрить? – прищурился я. – Ты ведь можешь скрыть своим ядром объект размером с «Борца», верно?

– Верно. Если запустить дефлекторы в унисон, нас не будет видно в радарном и оптическом диапазоне. Но магнитное поле и работу двигателей уже не скроешь. Я свои-то главные замаскировать не могу, что уж говорить о чужих.

– Значит, опять будем прятаться за небесными телами, – вмешался Иан. – Алекс дело говорит. Сложность только одна – вход в атмосферу и передвижение в ней. Твоих плазменных на тяжёлую сцепку не хватит, потеряем скорость и рухнем. Но, если на «объекте» будут не ионные, а такие же двухконтурные плазменные движки, на фоне дневной поверхности их различить проблематично.

– А поскольку постов ВНОС мы не засекли… – подхватил я.

– Постов чего??? – хором спросили Рийо, Падме и Иан. Натуа молча закатила глаза.

– Наземного обнаружения и оповещения, – растолковала Осока.

– А, да. Правильно, – согласилась Падме. – Струи выхлопа сильнее всего заметны сзади и снизу, а пролетать над их зенитками нам не нужно.

– Точнее, к тому моменту, как мы над ними пролетим, торпеды уйдут на цель, – поправил я. – А корабль, будто бы пострадав от зенитного огня, рухнет на неё же.

– И для полноты картины экипаж якобы покинет его в капсулах, – добавил Базили. – Пусть имперцы их отлавливают.

В качестве корабля-камикадзе выбрали лёгкий транспорт производства мон-каламари, из захваченных у пиратской шайки Димана. Он был немного короче «Борца» и потоньше в корме, зато пошире в «плечах». Хороший корабль, каламарианские верфи всегда славились добротностью проектов и прекрасным качеством исполнения. Двигатели на нём стояли, какие нужно: плазмотермические, с подсосом рабочего тела (или забортной атмосферы) через второй, внешний контур. Неудивительно, что Инкип Риен Шо, Кейран Килиан и Гиддеан Трин, успевшие перегнать корабль в пояс Дарналы, ни в какую не желали его отдавать. Рийо вызвала их на совещание по голосвязи, всех троих одновременно. И вот тут-то я понял, почему эту милую женщину за глаза величают не иначе как Генеральшей. Она заговорила. Ровно, не повышая голоса более, чем требовалось, чтобы доходчиво выразить мысль. Говорила Рийо минут десять. Умудрившись за это короткое время припомнить мельчайшие прегрешения и ошибки всех троих за последний год. И к чему они привели. Несколько раз употребила незнакомые мне слова – не иначе, поминала мать. Как результат, пристыжённые директора заверили, что корабль будет у нас так скоро, как только позволит его гиперпривод.

– Могу теперь представить, как ты общалась с Вейдером, – уважительно сказал я.

– Ну, что ты! Совсем не так. Кто я ему, чтобы выслушивать от меня нотации?

– Я, вообще-то, имел в виду твою выдержку и хладнокровие.

– Ах, ты об этом? Разумеется. Трин вдвое старше меня, Риен Шо тоже не школьник. Нельзя же им прямо сказать, что они ошалели от нахлынувшего чувства безопасности и начали вести себя как полные разъ… – тут уже Рийо употребила русское слово, его я знал. – Неприятно вести такие разговоры. А приходится. Хорошо хоть с вами не надо серьёзничать и солидничать, вы мне не подчинённые.

– Как? – слегка обиделся Иан. – А мы-то?

– Вы двое меня никогда в грош не ставили, – отмахнулась панторанка.

– Ну, прямо уж! – ухмыльнулся Базили. – Скажи ещё, и до сих пор так же.

– Нет, сейчас не так, – признала Рийо.

– Есть такая штука, культурный барьер называется, – примирительно сказал Иан. – Через него, бывало, и войны начинались. Чтобы друг друга понимать, надо общаться, а на станции у тебя времени не было.

Транспорт мон-каламари пригнал усатый Джарви Эксойн, бывший пилот транспортной компании, когда-то спасшийся вместе с нами со станции «Румелия», да так и оставшийся на новой фирме. Вторым пилотом у него оказалась Фа’але, заметно посвежевшая и полная энтузиазма. Узнав, что собираются делать механики, она тут же взялась им помогать. Прилетевшая Вентресс зашла на транспорт поздороваться и вернулась в лёгкой степени шока.

– Давно они этим занимаются? – спросила она.

– Часа полтора, – сказала Осока. – А что?

– Эти двое, всё-таки, гении.

– Ага, я знаю.

Вентресс вздохнула. Я понимал её чувства. Примерно так же я в своё время наблюдал, как «эти двое» перебирают покойную ныне «Горгулью». А у Асаж наверняка свежи были в памяти впечатления от встречи в системе Дальны, когда Иан, Базили и Фа’але за несколько часов оставили от великолепно оснащённого имперского курьера «Рапира» пустую скорлупу. Использовать его всё равно было невозможно, слишком приметен. «Горячий, аж дымится», говорят в таких случаях на Западе. Вот ребята, перетащив всё ценное на «Великий консул», и похоронили последний корабль «ятаганового» семейства в пылающей бездне жёлтой звезды Янта. Выпотрошенная «Рапира» заодно стала роскошным саркофагом для тела имперского пилота, вовсе не заслужившего такой чести. Возможно, нехорошо так говорить о мертвеце, но пилот был законченным дураком. Возить Инквизитора, знать его возможности… и выстрелить из бластера в вошедшую на борт женщину со световым мечом в руках? Как его иначе назвать после этого?

В боковых секциях трюма транспорта отлично разместились два стандартных торпедных барабана на четыре трубы каждый. А раз уж корабль всё равно должен был погибнуть, следовало усилить поражающие факторы его взрыва. Базили предложил разместить вдоль продольной оси корабля ёмкости с энергоносителем, а в остальное пространство уложить бочки с петролом – низкооктановой бензиноподобной жидкостью, используемой во всевозможных зажигательных смесях. В атмосфере типа I, то есть, похожей на земную, петрол охотно горел и взрывался, и можно было рассчитывать, что всё, не уничтоженное взрывами торпед, будет качественно дожжено содержимым трюмов транспорта, на этот единственный, последний рейс получившего название «Мёртвый кондор».

Погрузка была в самом разгаре, когда, как гром среди ясного неба, пришло сообщение: с шахты сбежал Диман. Каким-то образом ему удалось завладеть оружием местного вохра, перебить экипаж рудовоза и угнать корабль.

– И вот что он оставил на стене, – произнёс за кадром голос дежурного офицера центральной базы. На голографическом кадре у стены шахтной выработки лежал ещё один труп в дополнение к тем, что нам уже показывали. Очевидно, это был первый, тот самый неосторожный бедняга-охранник, чьё оружие забрал беглец. У него было перерезано горло, и это его кровью Диман написал по-русски на каменной стене:

С ТОБОЙ

БУДЕТ ТО ЖЕ

– Надо было перед отправкой на шахты показать его психиатру, – покачала головой Рийо.

– У вас тоже принято освобождать психопатов от ответственности и лечить? – поинтересовался я.

– По-разному. Не очень опасных – да. А убийц, садистов и сексуальных маньяков по приговору суда усыпляют, как больных животных.

– Эх, у нас бы так! – вздохнул я. – А то потом выходят эти якобы вылеченные, и опять за своё.

– Ну, этот долго на свободе не пробегает, – сказала Падме. – «Агентам Оссуса» я ориентировку скинула, в СТИ тоже, твилекам сообщила. Он думает, это он будет тебя искать и преследовать, а на самом деле первыми найдём его мы.

– И уж тогда пусть пеняет на себя, – хмуро добавила Осока.

Прошло ещё двое суток. Наконец на незаметный почтовый ящик в Голонете пришло сообщение: «Улетаю в командировку на две недели, со всеми вопросами обращайтесь к заместителю». Это означало, что главный разработчик метода вживления имплантов пилотам истребителей доктор Ченс Иолдови находится на фабрике, боевых кораблей в системе нет, и на операцию у нас десять суток. Через три часа сцепка из «Кондора» и «Амидалы» ушла в гиперпространство. Повторив точно те же манёвры, что и в прошлый раз, мы приблизились к планете. Выслушали доклад электронного соглядатая о том, что на орбите и поверхности всё спокойно, новых объектов не появилось, и, погасив орбитальную скорость, нырнули в атмосферу. Оставалось подкрасться к цели на дозвуковой скорости и нанести удар. Получался забавный парадокс: для того, чтобы пролететь в космосе порядка трёхсот миллионов километров, нам потребовалось двенадцать часов. И на час больше – на пятнадцать тысяч километров в атмосфере.

Под нами проплывали выжженные солнцем ландшафты – разительный контраст с оставленной позади планетой-океаном. Кое-где в пределах видимости наблюдались поросшие травой и кустарником руины, проглядывали обрывки покрытия давно неиспользуемых дорог, два или три раза встретились заброшенные трассы магнитопоездов, точь-в-точь таких, какую я впервые увидел на Бреге в прошлом году. По словам Осоки, до Войны Клонов планета была заселена гораздо плотнее и в 978 году в числе многих других присоединилась к Конфедерации Сепаратистов. Хорошо защищённая промышленная зона нагорья работала на сепов не за страх, а за совесть, без больших потерь пережила несколько атак, пока республиканский флот не стянул силы покрупнее и не засыпал промзону ракетами, предназначенными специально для подземных укреплений. Верфи были разрушены. А за ними захирела и сама планета. Из заселённой агломерации жизнь постепенно стянулась к столичному городу и его космопорту, затем были покинуты и они. Лишь немногочисленные фермеры, ведущие натуральное хозяйство, решили остаться на Гвори. Теперь они, возможно, торгуют с обосновавшимися здесь имперцами. А может, и нет. На таких захудалых планетах обычно остаются закоренелые нелюдимы, которым лишь бы своё хозяйство, да никто их не трогал.

Ровно за шесть минут до подлёта к верфям Падме отключила на корабле все лишние потребители, оставив лишь управление, стигиевое ядро и дефлекторы. Погасила оба своих генератора. И усилием двигателей ориентации задрала нос нашей неуклюжей сцепки. Сверху, с синхронной орбиты, различить, сколько тут кораблей, было невозможно, проекции и магнитные поля их накладывались. А вот от сканеров размещённых на поверхности зениток следовало прикрыться днищем транспорта. На секунду отключив синхронно работающие дефлекторы обоих кораблей, Падме отцепилась от спины «Кондора» и тут же снова задействовала маскировку. Двигатели транспорта продолжали работать, поддерживая скорость, и «Амидала» быстро оказалась в полукилометре за его кормой. Теперь можно было снова запустить генераторы.

Надо было отдать имперцам должное. Спустя всего минуту после обнаружения неизвестно откуда взявшейся цели из верхнего ангара верфи стартовала дежурная четвёрка перехватчиков. В фотоэлектронный увеличитель было отчётливо видно их белое покрытие. Значит, в кабинах сидят киборги. Повинуясь программе, автопилот запустил навстречу ракеты ближнего боя. На поражение целей никто из нас не надеялся, но выиграть немного времени это позволяло. Легко избавившись от ракет, «двустволки» разделились на пары и зашли в атаку «ножницами», под острым углом. Мы хорошо видели, как их трассы впиваются в дефлекторный щит «Кондора».

– Лучшее враг хорошего, – пробормотала Осока, наблюдая, как перехватчики заходят в новую атаку. Я догадался, о чём она. СИДам очень мешала атмосфера. Стандартная модель, с плоскими ионизаторными панелями, могла бы совершить кувырок вокруг их оси, направив сопла вперёд, и быстро погасить скорость, чтобы идти вдогонку цели. И даже продолжать вести огонь во время этого манёвра. Белые истребители вынуждены были разворачиваться по-самолётному, иммельманом, поскольку кувырок на такой скорости грозил повредить наклонные «зубья» вилообразных ионизаторов. Автопилот транспорта поступил так, будто на борту находился опытный обстрелянный экипаж: отключив щиты, ударил вслед истребителям из обеих турелей. И снова атмосфера, сковывающая манёвры, сыграла с имперцами злую шутку. Одна из трасс зацепила-таки противника. Не очень серьёзно, но беловатый дымок откуда-то из основания ионизатора не мог не радовать. Теперь «двустволки» шли следом, обстреливая широкую корму «Кондора» и совершенно не опасаясь турелей, ведь отключить щит он не мог. Ещё немного… Нет, щит, всё же, не выдержал. И, хотя турели тут же заставили имперцев шарахнуться в стороны, несколько попаданий я заметил. Новая атака, лазерные лучи вспарывают броню двигательных гондол.

– Рубеж! – произнесла Падме.

Наиболее эффективная дальность торпед ближнего радиуса по учебнику составляет два километра. Предельная – шесть. Планируя операцию, Осока и бреганцы решили, что начинать стрелять нужно с четырёх тысяч метров. Старт ведь не единовременный, а парами, с интервалом полсекунды, как у системы «Град». Пока последние торпеды покинут пусковые, до цели останется всего тысяча двести. Как раз, чтобы выйти из пике. Неважно, что транспорт был камикадзе: об этом знали мы, но незачем было догадываться имперцам. Всё должно выглядеть натурально. «Кондор» опустил нос, нацеливаясь в стену каньона. Из торпедных труб вырвались первые боеголовки.

– Хатт побери! – воскликнул Иан, ударив кулаком по подлокотнику кресла. Базили добавил нечто ещё более крепкое. Истребители, бросив «Кондора», погнались за торпедами! Вообще-то, считается, что сбить можно только дальнобойную протонную торпеду, и то – до момента разделения, пока электромагнитный толкатель доставщика не придаст головной части «скорость подхода». От самой боеголовки следует либо уклоняться, либо уж держать удар, третьего не дано, слишком она быстра. Но этим кибернетическим дьяволам удалось поразить три из двадцати четырёх торпед! Правда, один из истребителей, совершив при прицеливании слишком резкий клевок, на наших глазах стал разваливаться на куски. С атмосферой шутки плохи.

В каньоне всё горело. Огромные шары первых разрывов взметнули в воздух какие-то обломки, ошмётки, пыль и дым. Следующие торпеды проникали всё глубже в гору, края каньона обваливались, погребая под собой производственные цеха, оборудование, продукцию. На месте склона рос провал, его радиус, пожалуй, составлял несколько километров. А спустя восемь секунд в обнажившуюся дальнюю, самую защищённую часть комплекса, врезался транспорт-смертник. Когда сдетонировал энергоноситель в контейнерах внутри корпуса, аспидно-чёрное грибовидное облако взметнулось в стратосферу. Белые истребители, которые начали преследование двух отделившихся от «Кондора» спасательных капсул, ударной волной смяло, как бумажные самолётики. Хорошо, что я заблаговременно отклонил курс в сторону и увёл «Амидалу» в зону, где от последствий взрыва нас защищал уцелевший скальный массив.

– А это что такое? – воскликнула Падме, подсвечивая красным маркёром небольшой кораблик, быстро движущийся вдоль самой поверхности планеты прочь от базы. Едва прошёл фронт ударной волны, пилот этого грузовичка «хватил на себя» и начал пробивать атмосферу.

– Интуиция мне подсказывает, там кто-то из местного персонала, – сказал я. – Не сам ли Иолдови?

– Вполне возможно, – согласилась Осока. – Траектория странная, как будто он не собирается подходить к платформе.

– Падме, мы сможем отследить вектор прыжка? – быстро спросил я.

– Из атмосферы нет, – покачала головой голограмма. – Рефракция помешает. Надо выскочить в вакуум. Я включу одну из главных групп? Иначе можем не успеть.

– Хоть все, сейчас в атмосфере такая каша, не заметят, – сказала Осока.

Когда неизвестный корабль задействовал гиперпривод, мы были уже над атмосферой, и Падме, пользуясь сенсорами орбитального «глаза», как вторым окуляром дальномера, чётко зафиксировала вектор.

– Так, в этом направлении три системы, – сообщил Иан, поворачивая карту сектора Галактики. – До первой, Бизеллии, у нас чуть более часа форы, если у него единичка. А если ноль пять – всего полчаса. Не успеем отойти за звезду, пуск засекут.

– Выход из гиперпространства! – доложила Падме. – Класс «разрушитель»!

– Как они так быстро… – начала удивлённо Рийо. Осока перебила:

– Падме! Координаты, скорее вводи!

– Уже введены, не бес… – Падме осеклась. – Выход из гиперпространства. Класс «разрушитель».

– Прелестненько. Отличненько… – Осока взялась за переключатель гиперпривода. – Вот сейчас… сейчас… Поехали!

Нас окружила светящаяся мгла гиперпространства.

– Ну, вот, – вздохнул я. – Теперь они знают, что мы тут были.

– Скорее всего, нет, – усмехнулся Базили. – Мастер Осока точно рассчитала задержку.

– Разрушители парами не летают, – объяснила Осока. – Нет такого боевого ордера в имперском флоте. Либо один с кораблями сопровождения, либо три. И переходят за свет они с определёнными интервалами, чтобы не столкнуться на входе.

– Ты прикрыла наш уход выходом третьего разрушителя? – сообразил я.

– Ну, да. После второго уже интерференция получилась, а третий внёс такое возмущение, там и фрегат бы незамеченным ушёл, не то что маленькие мы.

К тому времени, как в системе Бизеллия материализовался корабль-беглец, «Амидала» уже заняла позицию возле точки входа-выхода и ждала, прикрывшись маскировочным полем, словно лежащая на грунте подводная лодка – термоклином. Осока предложила не атаковать корабль, когда он появится, а посмотреть, что будет делать его команда, куда направится дальше. Вдруг у Иолдови имеется вторая, запасная «квартира»? К нашему огромному удивлению, они не сделали ничего. Фотоэлектронные увеличители позволяли видеть, как двигатели неизвестного корабля выбросили факелы огня, затем начали неровно пульсировать и погасли совсем.

– Что, пацаки, луц кончился? – съязвил я.

– Похоже на то, – сказал Базили. – Генератора сканерами не вижу, значит, заглох. Не иначе, стартовали, как есть, заправляться было некогда.

– Будем брать?

– Да, надо бы, – отозвалась Осока. – Такой удобный случай. Падме, отключай маскировку, максимально затемни корпус и вызывай их на связь по имперскому регламенту «стоять – бояться». Придётся мне опять мазаться белилами.

– Костюмчик наденешь? – спросил Базили, стрельнув на неё глазами.

– Извращенцев поощрять не будем, – сказала моя подруга, и не вполне ясно было, кого она имела в виду – предполагаемых имперцев или самого механика. – Хватит чёрного комбинезона и плаща. Алекс, а ты чего сидишь? Переодеваться! Имперские офицеры, к твоему сведению, по кораблю в таком виде не шастают.

– Полагаешь, меня им тоже надо видеть? – усомнился я.

– Нет, блин, Инквизитор будет сама себе извозчиком! Сам не понимаешь, что это недостоверно?

– Зачем вообще эта морока с Инквизитором? – пожал плечами Базили. – Изобразим обыкновенный курьер с экипажем из трёх человек: Алекс и мы.

– А сапоги у вас есть?

– М-м… нет.

– Вот и плакала ваша конспирация при первом же внимательном взгляде.

– Твоя правда, хозяйка, – смиренно согласился Иан.

У меня сапоги казённого образца имелись давно, была однажды в них необходимость. Зелёные флотские брюки тоже. Нашлась у нас даже имперская пилотка с кокардой – трофей, вынесенный бреганцами из какой-то кабацкой драки. В таком сочетании свитер вместо мундира вполне годился. На имперских разведчиках и курьерах экипажи частенько ходили одетые как немецкие подводники времён Второй мировой. Командование смотрело на это сквозь пальцы: элита, как-никак. Собственно говоря, единственный пассажир корабля-беглеца – доктор Ченс Иолдови – на меня обратил минимум внимания. В основном, он смотрел на Осоку. Прекрасно подогнанный чёрный с красной отделкой комбинезон и длинный шёлковый плащ в сочетании с нарисованной бледностью и розовыми линзами в глазах произвели нужный эффект. Добавила она и ещё один штрих: тихий шелестящий полушёпот, которым говорила с «гостем» всё время. Я примерно представлял, как потешаются, наблюдая это представление, остальные наши, но вынужден был сохранять невозмутимый вид. «Инквизитор Навь» подробно расспросила Иолдови о происшествии. Он объяснил, что нехорошее предчувствие беспокоило его с самого утра, и, когда прозвучал сигнал тревоги, он бросился в ангар и приказал пилоту транспорта немедленно стартовать. Добежать они не успели совсем немного: начали взрываться первые торпеды. Пилот был ранен, но, всё же, сумел вывести корабль на траекторию отлёта.

– Почему же вы не пошли к крепости? – осведомилась Осока.

– Мы предполагали, что атака, как правильно сказать… массированная, – объяснил доктор. – И побоялись попасть в самую гущу боя. Вот, а после ухода на сверхсветовую лейтенант потерял сознание. Я позвал дройда, и мы уложили его в медицинскую капсулу.

Уточнив ещё несколько ключевых моментов, например, может ли быть восстановлено какое-нибудь оборудование после вероломной атаки террористов, и все ли материалы исследований удалось спасти, «инквизиторша» вышла на связь с самим лордом Вейдером. Честное слово, я бы, наверное, струхнул, если бы всё не было оговорено изначально. Громадная чёрная фигура над линзой голопроектора, преклонившая колено Осока – всё это внушало уважение и трепет. Вкратце доложив результат разговора, Осока высказала предложение: доставить доктора на закрытую базу «Икс триста три».

– Хорошо, – прогудел Вейдер. – Исполняйте.

Изображение погасло. Иолдови, конечно, не подозревал, что «Лорд» был всего лишь голографической записью, а уместные жесты и слова подбирала Падме путём видеомонтажа.

– Ваш корабль придётся оставить здесь, – прошелестела Осока. – У меня нет ни лишнего энергоносителя, ни людей, чтобы его перегнать. Им и эвакуацией раненого займётся техническая служба местной эскадры. Прошу перенести вещи и материалы на борт «Тёмной леди». Капитан!

– Да, миледи? – отозвался я.

– Окажите помощь доктору.

Заперев «дорогого гостя» в бывшей каюте Вейдера – Рийо пришлось временно переселиться в заднюю, обычно служившую ей рабочим кабинетом – мы смогли вздохнуть свободнее. Расслабляться, конечно, было рановато, впереди ещё больше сорока часов полёта в гиперпространстве. Пришлось нам и дальше изображать из себя радушных хозяев: кормить, поить, выгуливать… Ну, с последним я преувеличиваю, санузел имелся прямо в каюте, и, по крайней мере, от обязанностей выводного мы были избавлены. Когда наряженные в трофейную имперскую броню пограничники забирали Иолдови с корабля, тот по-прежнему ничего не понимал и искренне благодарил нас за перелёт. Дэя пообещала, что найдёт применение «доброму доктору» – несмотря на страсть улучшению человеческой породы, тот, всё же, был медиком и прекрасным биологом. Используем, так сказать, в мирных целях.

– Фу, устал так, будто вручную диск форматировал, – признался я остальным.

– Зубилом? – с интересом спросила Натуа.

– Точно.

Чисто умытая Осока утомлённой не выглядела, зато довольной – очень даже.

– Всё-таки, самое неприятное, это не только ожидать неприятностей, но и изображать Инквизитора, – под общий смех изрекла она.

А в это самое время, если верить галактическому календарю, командир имперской платформы-крепости Гвори коммодор Дюла стоял навытяжку в центре кабинета моффа Уилхаффа Таркина на Имперском Звёздном Разрушителе «Душеприказчица» и старательно пытался есть глазами начальство. Получалось это плохо: взбешённый Таркин всё время расхаживал по кабинету. Доклад о происшествии был закончен, и теперь мофф уточнял детали полученной от неизвестных злоумышленников увесистой оплеухи.

– Каким образом получилось, что не была развёрнута сеть орбитальных детекторов? – остановившись, спросил мофф.

– У нас её не было в наличии, сэр! – чётко произнёс Дюла. – При приёмке объекта я задал этот вопрос представителю Строительного Департамента, мне была показан проект, где предусмотрено только два спутника сопровождения платформы.

– Вы доложили об этом?

– Так точно, сэр! И безотлагательно направил запрос на поставку комплекта спутников обнаружения. Разрешите? – коммодор указал на деку, которую держал в руке.

– Показывайте, показывайте. Наличие документов – единственное, что может спасти Вас от казни.

Дюла развернул деку к приёмному порту настенного проектора и начал один за другим показывать документы:

– Изволите видеть, вот рапорт, вот запрос. Их ответ. И дальнейшая переписка.

Уилхафф Таркин вздохнул. Как он ни гневался, следовало признать, что всё сделано по правилам. И, по большому счёту, вины Дюлы в этом не было. На его запрос Департамент снабжения направил ответ, где просил указать источник финансирования приобретения детекторных спутников. Дюла обратился в Финансовый департамент. Те, в свою очередь, сообщили, что заявка рассмотрена и включена в план на 998 год. Смотри-ка, ещё в позапрошлом году они планировали на три года, сейчас на пять. Качественно растут, хатт их побери!

– Что предприняли, получив эту… отписку? – Таркин, скривившись, ткнул пальцем в высвеченный на стене ответ финансистов.

– Обратился с рапортом непосредственно к Вам, сэр.

– Да? – мофф покосился на входную дверь, и Андал Маркул, подслушивающий беседу из приёмной, слегка напрягся. А Таркин, не скрывая недоброй иронии, продолжал: – И что же я ответил?

– Распорядились незамедлительно выделить, сэр!

– Дальше.

– Как предписано приказом Главного Штаба флота номер 64198/20, затребовали наряд, и мой зам по тылу убыл на интендантский склад, к которому мы приписаны. Вот его рапорт. На складе очередь на две недели.

– Какого числа это было написано? М-да. Получается, злоумышленники опередили нас всего на четыре дня?

– На шесть, сэр. Время перелёта.

– Да какая разница, шесть, четыре? Дюла, Вы хоть представляете, что Вам грозит, если разбирательством по Вашему делу займётся Вейдер?

Коммодор побелел, как некрашеное полотно с отсталого окраинного мира, и потянулся дрожащей рукой к кобуре.

– Успеете застрелиться, – махнул на него рукой Таркин. – Пока Вы мне нужны. Маркул! Полицейские криминалисты закончили работу?

– Да, сэр, – донеслось из селектора. – Гранд-комиссар только что прилетел снизу, спрашивал примете ли Вы его.

– Пусть подходит.

Старший инспектор имперской криминальной полиции по особо важным делам гранд-комиссар Тан Диво, нескладный высоколобый мужчина с пегими от седины короткими волосами и длинными, как у болотной птицы, ногами, вошёл в кабинет моффа своей обычной неторопливой походкой и с порога спросил:

– Не помешаю?

– Проходите, проходите, – сказал Таркин. – Каковы результаты?

– Мои эксперты осмотрели место атаки. Конечно, там мало что осталось, но, тем не менее. Корабельные конструкционные сплавы, которые используют мон-каламари, двигатели, остатки других агрегатов, также каламарианского производства. Судя по массе органических останков в двух спасательных капсулах, в одной было два существа, в другой – два или три. Одно имя нам удалось установить.

– Это каким же образом? – приподнял брови мофф.

– Найден частично повреждённый носитель с голографиями владельца. Некто Ныга Фортиг, разыскивается за пиратство более трёх лет.

– Мятежники нередко используют для своих целей всяких контрабандистов и пиратов. Постарайтесь отыскать какие-то зацепки.

– Когда дело поручают мне, – назидательно поднял палец полицейский, – я всегда прилагаю максимум усилий для его раскрытия. Не люблю хвастать прошлыми победами, но мне удалось распутать не одно громкое дело.

– Я в курсе, старший инспектор. Именно поэтому Вы здесь. Я специально просил министра прислать лучшего из лучших. Продолжайте, прошу Вас.

– У нас неплохие перспективы, господин мофф, – сказал Тан Диво. – Вы, безусловно, знаете, что каждый каламарианский корабль немного отличается от других своей серии, и это – вторая ниточка. Установим, в чьих руках он побывал, глядишь, что-то прояснится.

– Звучит обнадёживающе.

– Да, Вы просили отмечать всё необычное, что найдут эксперты, – как бы неожиданно вспомнив, добавил гранд-комиссар. – Так вот, мы обнаружили остатки модулятора дефлекторных полей. То есть, транспорт, вне всякого сомнения, был оборудован противорадарной защитой. Что же касается системы маскировки на основе кристаллов стигиума, никаких её следов мы не нашли. Если, конечно, кто-то не увёз её с собой, ха-ха-ха! Шучу. Сами знаете, для подобной системы транспорт данного типа слишком велик…

Таркин слушал молча. Разубеждать следователя смысла не было, это означало бы давить на следственные органы. Хотя мофф прекрасно знал, что размеры транспорта находились, как раз, в допуске для стигиевого ядра «большой троицы». Где сейчас эти ядра, одним ситам известно. Но он знал и другое: обычно под всякого рода мистикой, стоит копнуть хорошенько, обнаруживается либо предательство, либо банальное разгильдяйство. Диво, словно прочтя его последнюю мысль, продолжал:

– Полагаю, вашим техникам слежения надлежало вместо компьютерных игр хотя бы периодически включать магнитометры и телескопы, осматривая поверхность планеты в видимом диапазоне. Тогда бы атака не стала для вас неожиданностью.

– Я того же мнения, – хмуро сказал Таркин. – Продолжайте копать, Диво, мне очень нужны результаты.

– Конечно. Не смею больше отнимать у Вас время, – полицейский изобразил лёгкий поклон и вышел.

– Дежурный офицер и смена наблюдателей арестованы? – спросил мофф у коммодора.

– Пока нет, сэр. Покинуть станцию они всё равно не могут.

– Арестовать. И казнить властью командира за ненадлежащее исполнение обязанностей на боевом дежурстве. Теперь с Вами. Вы останетесь командовать крепостью. Отберите экипаж для работы в режиме консервации. И ожидайте перебазирования в другую систему. Когда у флота дойдут до Вас руки, о Вашей промашке успеют позабыть. Постарайтесь на новом месте проявить себя не так, как здесь.

– Так точно, сэр! Благодарю Вас!

– Пока не за что. Молитесь, чтобы у Вейдера не нашлось времени заняться этим случаем лично. Свободны.

После ухода коммодора Дюлы Таркин вызвал к себе помощника. Тот возник на пороге кабинета мгновенно и бесшумно, словно был голограммой.

– Андал, есть какие-нибудь данные о грузовом корабле, который стартовал с фабрики во время атаки?

– Нет, сэр, – покачал головой Маркул. – Системы Бизеллия, Карка и Венестрия осмотрены, корабля или обломков не обнаружено.

– Значит, всё же, «крот»?

– Полагаю, да, сэр. Знал об атаке и бежал. Случайностью это быть не может.

– Пусть Имперская Безопасность ещё раз проверит досье персонала фабрики.

– Слушаюсь. Что-нибудь ещё, сэр?

– Прикажи принести крепкий каф, – как обычно, в неформальной обстановке Таркин обращался к земляку на «ты».

– Китти! Каф для шефа! – распорядился Маркул. Выключил селектор и снова обратился к начальнику: – У нас сохранились опытные образцы имплантов, может быть, продолжим разработку?

– Да что импланты? Это десятая часть, не более. Без методик доктора мы опять в самом начале пути. Проклятье, – Таркин помассировал виски. – Из-за нерасторопности снабженцев и разгильдяйства каких-то нижних чинов пошли прахом многолетние труды! А главное, я упустил свой шанс!

На лице моффа на миг промелькнуло такое страдальческое выражение, что Маркулу – тоже всего лишь на миг – послышалось совсем другое: «я потерял моего Ченса». Маркул решительно тряхнул головой, прогоняя наваждение. Никто не посмел бы заподозрить его начальника в нестандартных наклонностях.

– Нет, нет, пора прекращать размениваться на несколько крупных проектов одновременно, – пробормотал Таркин, принимая из рук рабыни кружку с кафом. – Надо сосредоточиться на нашей Крошке. Кстати, Андал, как там строительство?

– Практически по графику. В секторе «норд 6» завершаем монтаж искусственной гравитации с опережением на декаду.

– Подготовь распоряжение об увеличении численности строителей. Император хочет получить свою игрушку к двадцатилетию Нового Порядка, а мы попробуем выиграть хотя бы год. Китти, ты можешь идти.

– Вот эти голографии вложи в твёрдую копию отчёта, – Маркул протянул рабыне несколько отпечатанных на флимсипласте космических снимков чёрного обугленного пятна на месте фабрики киборгов.

Твилека молча кивнула, повернулась и вышла. И ни Таркин, ни его помощник не увидели её торжествующей улыбки.

 

8

Об оглушительности своей победы мы тогда ещё не подозревали. Да, в любом случае, у нас не было привычки после каждой уничтоженной базы противника устраивать фейерверки и пляски с песнями вокруг костров. Нас ждала работа. Закончился демонтаж приобретённой у «Галлофри» корабельной верфи, пора было распускать рабочих по домам, а они, как и предполагала Сони Даала, не горели желанием улетать. Пообщавшись с экипажем «Борца», мандалоры с планеты Калевала – не наёмники и не воины, мирные техники и инженеры – подумывали о том, как бы хорошо было перебраться на новое место. Где можно работать и жить, не беспокоясь о том, что выселит домовладелец, что поднимут налоги, и где нет давящей, назойливой агитации «труд – для неудачников, ты воин, твоя судьба покорять чужие миры, служить тем, кто платит». Сколько гробов молодых парней, да и девчонок, поддавшихся призывам Стражей Смерти, вернулась на Мандалор и Калевалу! А сколько не вернулось, потому что хоронить было нечего, а доставить некому! Вот отцы семейств, которые подальновиднее, и «прорабатывали вопрос». Рийо никого не хотела брать без беседы, а желающих было много. Поэтому она впрягла в собеседования не только нас с Осокой и Натуа, но и Падме. Дабы не афишировать себя перед всеми подряд, Падме попробовала менять внешность. Технологии изменения голографических передач использовались в Галактике довольно давно, их применяли шпионы, преступники и другие персонажи, кому было что скрывать. Аппаратура военного или полицейского комлинка такую фальсификацию выявляла легко и подавала абоненту сигнал, но нам-то требовалось изображение не передавать, а просто проецировать. Тут-то и выявилась любопытная проблема. Падме ничего не стоило подменить себя фотографически точной копией любого человека, но, едва она начинала пользоваться мимикой, голограмма менялась, и сходство получалось отнюдь не полным.

– Кажется, знаю, в чём дело, – сказала Осока, понаблюдав за экспериментами подруги. – Ты не просто изображение, ты силовая копия, поэтому твои собственные черты складываются с тем, что ты хочешь показать.

– Ясно, – кивнула Падме. – То есть, нужно делать на это поправку, вот что. На досуге попробую. Сейчас ведь нам никого конкретного изображать не требуется, верно?

– Конечно, – подтвердил я. – Главное, чтобы не ты.

Падме широко улыбнулась, сделала изящное фуэте и превратилась в блондинку с серыми глазами и тонким скандинавским носом.

– Здравствуйте, меня зовут Ада Берри, проходите, присаживайтесь, – произнесла она совершенно не своим голосом. Ещё поворот – и перед нами твилека, чем-то похожая на Алему Вао, только сиреневого цвета: – Палакви Амерсу, я буду проводить с Вами беседу.

– А вот это особенно хорошо, – одобрила Осока. – На будущее не помешало бы освоить их язык с движениями лекк, сумеешь?

– Ну… – твилека-Падме покосилась на свой левый хвостик, и он, в первый момент неловко дёрнувшись, всё же, изогнулся как надо и потыкался кончиком мне в плечо. – Тренироваться надо, но, думаю, сумею. Понимать я их и так понимаю, у меня же вся память протокольных дройдов.

В Галактике, тем временем, раскручивались маховики внешне незаметных, но важных для нас процессов. Десятки тысяч агентов и сотни тысяч их осведомителей на планетах и базах, получив ориентировку, начали отслеживать, не появится ли в поле их зрения человек, изображённый на голографии. Диман просто не представлял, насколько мощны и разветвлены организации, с которыми мы работали. Он использовал свои собственные связи в среде существ, с которыми имел дело – пиратов, работорговцев, прочей уголовной шатии-братии. Но и клан Секура, и Служба технической информации тоже имели осведомителей в этих кругах. К тому же, «Те, Кого Нет» имели доступ к базе регистрации кораблей. Сведения о продаже Диманом угнанного рудовоза дошли до нас с некоторым запозданием, тем не менее, позволили сузить круг поисков. Через некоторое время мы знали, что у него снова есть корабль, и неплохой. Затем получили информацию, что он начал собирать команду наёмников, не самых дорогих, но тем не менее. Следовательно, у него были средства.

– Не пойму, откуда, – разводил я руками. – Сейф управляющего рудником он не вскрыл, так? Его общак, полмиллиона кредитов, мы взяли на Маркби.

– Значит, у него лично была припрятана ещё такая же сумма, – сказала Дэя Р’Валуси. Она сидела в кресле у себя в кабинете, а изображение её передавалось на «Амидалу» через Голонет. В самом низу голограммы, у ног зелтронки, поблёскивало полупрозрачное колечко, по которому бежали равномерные радужные переливы, показывая, что шифратор сигнала работает в максимальном режиме. Подобранный нашим главным компьютерщиком Сакисом алгоритм имел приличную стойкость: примерно двадцать пять лет потребовалось бы, чтобы подобрать комбинацию и прослушать содержание разговора, который, понятно, к этому моменту утрачивал всякую практическую ценность.

– Надо было его допросить как следует, – вздохнула Осока, – а я сминдальничала.

– Да, без денег он был бы гораздо менее опасен, – зелтронка сцепила пальцы перед собой, задумчиво посмотрела на них. – Вот что, поручу, пожалуй, полковнику Вантезо сколотить пару штурмовых взводов и прилечу с ними к вам. Идея Рийо насчёт передвижного командного пункта очень хороша. Отсюда становится неудобно работать.

– Что ж, милости просим на борт, – улыбнулся я.

– К вам? Нет, думаю, нерационально. Во-первых, места на «Амидале» не так много, во-вторых, ваше присутствие может требоваться в одном месте, моё – в другом. И что, разорваться? Лучше пусть будут отдельные корабли. Слава звёздам, техники и топлива у нас теперь более чем достаточно.

В итоге, две «поисковые сети» пересеклись. Один за другим стали приходить доклады агентуры, что каждый корабль серии «Мгла» вызывает живейший интерес у портовой мафии, безразлично, военный у него регистрационный номер или гражданский. Мы рассматривали два варианта покончить с этим вопросом раз и навсегда. Первый – появиться в паре-тройке «теневых портов», привлекая внимание, затем задержаться в одном из них и подкараулить моего бывшего приятеля. Однако, существовал риск, что он не полетит на разборку сам, наймёт местных. И тогда дело кончится всего лишь разгромом очередной «малины», а цель достигнута не будет. Как выманить Димана лично, мы пока не придумали. Второй вариант – выяснить, где он окопался, и наведаться в гости самим. Это выглядело надёжнее, особенно после подхода подкрепления.

Выбор, как это часто бывает, определил случай. Однажды поздно вечером на корабль пришёл вызов, и в рубке материализовалась голограмма Уизо Тен’рони. В рубке были только я и неутомимая Падме: дамы и механики, уставшие за день, спали.

– Алекс! – воскликнула Уизо. – Добрый день… точнее, доброй ночи.

– Здравствуй, мисс лисичка, рад тебя видеть, – улыбнулся я.

– Взаимно. Послушай, это твоего приятеля снимок присылала мне Осока?

– Да, мой злейший друг.

– Увидеться с ним не хочешь ли?

– Вообще-то, хочу, он мне по счёту не расплатился. Где ты его видела?

– У нас на «Звёздной кузне». Компания у него душ двадцать и ещё набирает. Спрашивал у ребят, не продаёт ли кто дройдеки.

– Это плохо, – сказала от двери Осока. Вид у неё был сонный, но голос звучал бодро: – И кто-нибудь ему продал?

– Нет, я перекупила все три. Думаю вам продать, возьмёте?

– Конечно, о чём разговор! Кораблей у него сколько, не знаешь?

– Четыре.

– Уже? Проклятье. Подловить на отходе не получится.

Я кивнул. В нашем распоряжении были только «Амидала», «Ревнитель» и «Кориолан», на котором Дэя и Пятерня, ныне уже капитан, привезли взвод пограничников. Транспорт слишком неуклюж, чтобы считать его полноценной боевой единицей, итого два с плюсом против четырёх.

– Придётся драться на станции, – тяжело вздохнула Осока. – Только так у нас хватит сил. А упустим – хатт знает, сколько потом за ними гоняться. Ничего, есть у меня одна идейка. Уизо, скажи, станцию за последнее время не перестраивали?

– Нет. Я тебе сейчас подробную модель сброшу, сама посмотришь.

Модель-план станции оказалась нам как нельзя кстати. Пятерня, внимательно рассмотрев вместе с Осокой один из уровней, согласился, что всё должно сработать. Но для этого следовало предпринять кое-какие подготовительные шаги.

Туманность, где дрейфовала «Звёздная кузня», оказалась очень красивым местом. Облака космической пыли медленно перемещались в окрестностях одной из галактических точек Лагранжа – места, в котором уравновешивалось тяготение трёх ближайших звёзд. Все три являлись голубыми сверхгигантами, и даже на таких расстояниях гравитация оставалась достаточной, чтобы собрать за миллионы лет довольно много космической пыли, льда и разнокалиберных астероидов. Межзвёздный газ слабо светился в пустоте, затмевая более далёкие звёзды, сквозь этот туман пробивались только три слабых огонька. Крохотные ледяные кристаллы, хаотично висящие в пространстве, слабо сверкали, словно серебряные россыпи. Настоящая достопримечательность… если бы не корабли местных торговцев, контрабандистов и прочих подозрительных личностей. Барражируя в окрестностях астероида, где построили… вернее, частично встроили в толщу камня огромную межзвёздную станцию, мы насмотрелись такого, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Корабли возрастом не одну сотню, а то и тысячу лет, латанные-перелатанные, переделанные настолько, что подчас и всеобъемлющий регистр из памяти «Амидалы» не позволял их точно идентифицировать. Радиолокаторы, при включении забивающие окрестности помехами не хуже глушилок, чудовищно грязные движки, исторгающие облака сажи, отчётливо видимые на фоне перламутрового свечения газа. Невольно вспомнилось из ранних Стругацких:

Как следует оценив обстановку, мы отошли немного вглубь туманности, где ожидали «Ревнитель» и «Кориолан». И обратились за помощью к владельцу пролетающего грузовика, название которого подсказала Уизо. За вознаграждение он охотно согласился нам помочь. Как только первая фаза замысла была реализована, «Кориолан» с пристыкованными к нему «Амидалой» и «Ревнителем» направился прямо к станции. Высадившись с как можно большей помпой, мы забрали у Уизо купленных дройдек и походным порядком двинулись по коридорам к сектору, арендованному Диманом. Я шёл вместе со всеми. Как ни уговаривали меня Осока, Рийо и Дэя, оставаться на «Амидале» я не пожелал. Ведь это дело было лично моим, почему же я должен отсиживаться, пока другие за меня проливают кровь? Выгрузились вместе с нами и бреганцы, и Натуа. Им отвели отдельную задачу.

– Это здесь? – спросил я Осоку, когда мы миновали очередной поворот. Коридор был широк, пожалуй, метров шесть или семь, и можно было двигаться компактной группой.

– Да, – подруга кивнула вперёд. – Вот тот поперечный коридор. Всё как я и рассчитывала.

Она показала мне деку, на экране которой перемещались зелёные точки – наш отряд – и за поворотом притаилась россыпь красных отметок. Это была засада, выявленная миниатюрными дройдами-разведчиками. Всё и впрямь шло так, как предвидела Осока. Нас заметили, пронаблюдали и решили подкараулить в самом удобном месте. Но наших лазутчиков, тем не менее, не засекли. Впрочем, впереди в коридоре наверняка притаились «глаза» пиратов, которых не видели мы. Поэтому пограничники двигались походным порядком, будто не ожидая атаки. Впереди головная группа, за ней дройдеки, за ними остальные три отделения, Пятерня, Маррен Беренко со своей медицинской укладкой и мы с Осокой. Замыкали колонну два «Стражника» и Бета. За шаг до перекрёстка крайние колонны головной группы резко остановились, средние же бойцы, наоборот, устремились вперёд. В обе стороны поперечного коридора полетели гранаты – одна пара, затем вторая. Пограничники после броска ныряли на пол, уходя от возможного ответного огня. Впрочем, эта предосторожность оказалась излишней. Взрывы ошеломили изготовившихся к ведению огня наёмников, осколки достали нескольких из них. От ударной волны заложило уши и у нас, солдатам-то хорошо, они в бронекостюмах. А через секунду в коридор выкатились дройдеки и прикрыли силовым полем солдат, открыв огонь по противнику. Восемь бойцов основной группы уже расхватывали из тканевых тюков индивидуальные силовые щиты и выходили в коридор, за ними – стрелки с длинноствольными бластерными ружьями. А сзади последняя шеренга, развернувшись, мчалась в ту сторону, откуда мы пришли: нужно было прикрыть заслоном предыдущий перекрёсток. Сразу оставить там людей мы не смогли, иначе вся наша липовая беспечность была бы поставлена под сомнение. Метр за метром группы расходились, втягиваясь в коридор. Правая двигалась быстрее. С той, дальней от пиратской штаб-квартиры стороны огонь был слабее. Форсировать события никто не собирался. Главное, чтобы штурм выглядел достоверно до того момента, когда наши мандалоры и шестеро лучших разведчиков Пятерни по вентиляции и межъярусным каналам зайдут пиратам в тыл.

– Алекс, будь добр, – попросила Осока, – возьми человека и прикрой тот тупичок. Помнишь, там по схеме технологические колодцы, а дальше – вентиляционный ствол?

– Понял, – кивнул я.

– Эсу Ан, иди с ним, – распорядился Пятерня.

Пограничника я поставил так, чтобы он видел всё пространство тупичка, сам встал напротив, спиной к стене, лицом к нему и панели вертикального кабельного колодца рядом. Проверил патрон в патроннике пистолета-пулемёта, поудобнее прихватил большим пальцем детектор движения, так он был направлен центром «поля зрения» туда же, куда и ствол. Бросил взгляд в сторону перекрёстка. Группы почти втянулись в поперечный коридор, лишь Осока и Маррен пока медлили.

– Внимание… – прозвучал в наушнике голос Эсу Ана. Панторанец шевельнул левой рукой, показывая, что его детектор обнаружил противника в направлении тупика. Проверив свою сторону, я выставил ствол и детектор из-за угла. Да, сигнал. Только откуда? Стена или потолок?

– Сверху! – крикнула Осока.

Дальнейшее произошло в течение каких-то трёх секунд. Я вскинул ствол и дал короткую очередь по ближайшей вентиляционной решётке в потолке. Раскуроченная решётка вылетела из рамы, и на меня бросилось маленькое синеватое существо с большим ртом и длинными передними конечностями. Машинально я закрылся оружием, и лапа существа, летящая прямо мне в лицо, лишь выбила пистолет-пулемёт из пальцев. Нижние конечности скрежетнули по пластинам моего бронежилета. Я вцепился в тварь обеими руками, отталкивая её на безопасное расстояние. Тощие конечности существа были, всё же, короче моих рук, и когти бессильно просвистели в воздухе в сантиметре от моего носа. На помощь мне пришёл Эсу Ан, перехватив тварь за горло и блокировав одну из её «рук». Я сорвал с пояса нейронную плеть. Пограничника от действия разряда защитил бронекостюм, а тварь дёрнулась и обмякла.

Я оглянулся в поисках отлетевшего оружия. Осока как раз присела на корточки, чтобы подобрать пистолет-пулемёт. Внезапно весь угол коридора – верхняя часть стены, карниз и кусок потолка, под которым я только что стоял – обрушился вниз, прямо на пограничника. Прозвучали странные шипящие хлопки, один, потом два, затем ещё один, и моё правое бедро словно обожгло огнём. В коридор спрыгнул человек в тёмно-сером комбинезоне и шлеме. В руках он держал странного вида оружие, отдалённо похожее на обрез охотничьего ружья с пистолетной рукояткой и причудливой формы пустотелым прикладом. Раздумывать было некогда. Я взмахнул нейронной плетью, выбрасывая её на полную длину. Человек отпрянул, но кончик плети, всё же, достал до руки противника. Увы, смотать хлыст я не успел: прежде, чем была отпущена кнопка, человек перехватил плеть левой рукой, закованной в длинную, до локтя, перчатку с металлическими накладками. В мозгу у меня словно щёлкнуло реле, подсказывая правильный ход. Чтобы враг не дёрнул меня на себя, я выпустил рукоять плети. Вовремя. От рывка плеть описала дугу, а когда человек в комбинезоне разжал пальцы, полетела в сторону, втягиваясь в рукоять, ударилась о стену и откатилась далеко в тупик.

– Зацепил ты меня всё-таки, – осклабился Диман, это был именно он. Правая рука его повисла вдоль тела, «обрез» валялся на полу. Бывший приятель сплюнул на пол мне под ноги и продолжал: – Но теперь, когда твоя рогатая нелюдь издохла, я тебя…

– Осока?? – я оглянулся и в ужасе увидел, что подруга лежит в трёх шагах от меня. Поза её была неестественной, неживой. Одна рука странно подогнута под спину, голова запрокинута, на боку под измочаленной серой туникой тёмное пятно.

– Убью, мразь!!! – вне себя от бешенства заорал я и кинулся на пиратского главаря, в мгновение ока достав вытянутыми руками до его горла.

– Не думаю, – скривился Диман одновременно с негромким щелчком. Выскочившее из наруча на его левой руке узкое лезвие упиралось мне в солнечное сплетение. – Сейчас ты отправишься туда, к ней.

– Странная благодарность за то, что тебе сохранили жизнь, – бросил я, опуская руки. Мне вдруг стало так спокойно, так безразлично всё на свете. Какая, в сущности, разница, что будет со мной, если нет её? Единственной во всей Вселенной, ради которой стоило идти дальше…

– Жизнь?? – в глазах Димана бушевала ярость. – Ты называешь это жизнью?? Поработать бы тебе хоть недельку в той шахте!!

– Ну, да. Работать ты, помнится, никогда не любил, – вяло усмехнулся я. – Всё больше по офисам да чтобы поруководить.

– Пусть трактор работает, он железный! А всё из-за тебя. Ты поломал мне всё, чего я здесь добился!

– Карьеру пирата и работорговца?

– А хоть бы и так!! Ты спросил меня, может, мне нравится такая житуха? Или завидуешь??

– Чему? Награбленным бабкам? Или тому, что твоим именем начинали пугать детей? Меня такая популярность не прельщает.

– Зави-идуешь, – протянул Диман, и на лице его опять появилась жутковатая улыбка. – Знаешь, что нормальным пацаном тебе не стать ни-ког-да. Потому что ты лузер. И всегда был лузером! Ладно. Хватит болтовни. Пора платить по счетам. Прощай.

– Прощай, – откликнулся знакомый голос, и полоса жёлтого огня проткнула Димана насквозь. Включённый виброклинок на его руке лишь раскроил ткань моего комбинезона, потом ткнулся в покрытие пола и, взвизгнув, сломался. Мгновение или два мертвец сидел на полу, словно проглотив аршин, затем завалился на бок.

– Живая… Живая!!! – невзирая на то, что не время и не место, я схватил подругу в охапку и стал исступлённо целовать в щёки, глаза, нос, губы…

– Алекс, осторожнее, пожалуйста, у меня бок распорот, – тихо сказала Осока.

– Ох! – я выпустил её и увидел, что рукав моего комбинезона испачкан в её крови. – Прости! Надо…

К нам подскочила доктор Маррен:

– Дай, посмотрю!

– Потом. Кровотечение я остановила. Ребятами займись. Я туда.

Маррен бросила взгляд на мою ногу, сделала знак: «минуту». Наклонилась над панторанцем.

– Холодный, – мрачно констатировала она. – Сядь, сейчас тебе обработаю.

– Чем нас?

– Верп. От него броня не спасает.

Вот что это было такое! Сверхскоростное метательное оружие насекомоподобной расы верпинов, стреляющее мелкой картечью. Поражающий конус верпа довольно широк, из-за сложной формы картечины летят хаотично, облако меняет форму. Увернуться от такого «плевка» чрезвычайно сложно, даже обладая чувством Силы. Где же он, гад, достал эту штуку? Она ведь редкая и стоит огромных денег. Я старался не смотреть на тело бывшего приятеля и наполовину придавленную панелями белую фигуру погибшего панторанца. Вот так, были люди, и нет их.

Маррен, меж тем, достала инструменты, инъектор, распорола скальпелем штанину.

– Зачем?? – вскричал я.

– Сиди, тут вся изнанка кровью пропитана, – рыжая докторша быстрыми движениями делала один укол за другим.

– Ты не перебарщиваешь? – спросил я.

– Больной, хватит вмешиваться в лечебный процесс, – уже сердито огрызнулась Беренко. – Сейчас шок пройдёт, на стенку от боли полезешь.

А маленькое существо тем временем начинало подавать признаки жизни, заворочалось. Маррен переключила что-то на инъекторе, ткнула им в чужака, щёлкнула спусковой кнопкой. Существо вытаращило круглые рыбьи глаза и снова потеряло сознание. Отложив инъектор, она взяла левой рукой сканер, поднесла к ране. Прибор, попискивая и позвякивая, принялся сообщать ей что-то на экране, которого я не видел. Правая рука докторши стремительно двигалась над повреждённым участком. Трубка отсоса, какие-то небольшие ярко-жёлтые предметы, снова трубка… Отложив сканер, Маррен принялась помогать себе второй рукой.

– В общем, кость цела, крупные артерии тоже, остальные сосуды я пока пережала, ваш дройд всё залатает, – сказала она. И распорядилась: – Увозите.

Что это? Репульсорная платформа? Судя по высоким бортам, медицинская.

– Осока! Маррен, посмотри, что с ней, она такая безответственная… – я, вроде бы, говорил в полный голос, но почему-то едва себя слышал.

– Разумеется! Сразу же, как догоню.

Дальше я видел только грязный потолок коридоров станции, пыльные в потёках желтоватой жидкости светильники, ободранные проёмы переборок, полутёмный тронутый ржавчиной склеп грузового турболифта, тряский и грохочущий, как шахтная вагонетка, и снова коридоры. Каким путём меня везут, я понять не мог, потому что не привык путешествовать вот так, навзничь. Наконец, после очередной переборки потолок оказался где-то далеко вверху, почти невидимый в полумраке, а затем надо мной навис знакомый и родной металлический корпус, покрытый свинцово-серым чуть поблёскивающим электрохромным покрытием. Платформа наклонилась в сторону ног, так как репульсоры не смогли полностью скомпенсировать покатость пандуса.

– Сейчас-сейчас, – склонилась надо мной Падме. – Переложим тебя в капсулу и займёмся лечением. Больно? Потерпи.

– Нет, не больно, Маррен мне лошадиную дозу вкатила, – с трудом подняв руку, я успокаивающе помахал в воздухе ладонью.

– Термин «loshadinaya» мне неизвестен, – раздался сбоку строгий металлический голос медицинского дройда по имени Герхард. – Считываю данные… Введённая доза была адекватна. Сэр. Я займусь сосудами Вашей ноги, необходимо усилить анестезию. Хотите погрузиться в сон?

– Это обязательно? – я видел расширенные, наполненные страданием глаза Падме и решил, что отключаться сейчас не ко времени.

– Необязательно.

– Тогда нет. И, доктор, можно приподнять изголовье? Голова запрокинута, глотать трудно.

Дройд молча выполнил просьбу, приподняв ту часть ложа, где находилась голова, а плечи оставив неподвижными. Внутренность медицинской капсулы была ещё удобнее, чем передвижная кровать-носилки. Только мне почему-то стало казаться, она плавно покачивается подо мной, хотя умом я понимал: это невозможно, капсула прочно закреплена на своём основании. Двигался только дройд, бесшумно скользя на репульсорах.

– Каково состояние? – спросила Падме.

– Вторая степень тяжести, – доложил дройд, в то время как три его манипулятора проделывали какие-то манипуляции с моей ногой.

– Ох, хорошо.

– Что значит… вторая степень? – старательно выговорил я, язык едва слушался, и глаза закрывались.

– Это… – Падме на мгновение задумалась, а потом сердито сказала: – Герхард, прекрати блокировать мне доступ к твоим медицинским базам!

– Вы будете нервничать, хозяйка, – невозмутимо ответил дройд.

– Я не нервничаю, я обеспокоена! А деталей не помню. Сколько всего степеней тяжести?

– Пять. Пятая это кома, – пояснил дройд.

– Ну, видишь… Нормально, значит… – сказал я. – Падме… Дай мне лучше пить… Внутренние органы… целы… значит, можно…

– Да-да, конечно, – засуетилась она, – вот, пей.

– Всё-всё… Спасибо, сестрёнка… Ты, правда… перестань психовать…

– Да кто вам сказал, что я психую?

– Глаза… мокрые… – я улыбнулся или, по крайней мере, хотел это сделать, потому что голограмма машинально поднесла руку к лицу и покосилась на пальцы, сухие ли.

– Выдумываешь всё, – сказала она. – Ты бы поспал, пока Герхард закончит.

– Вот ещё… Я на тебя посмотрю лучше… – говорить было всё труднее, но я старался.

– Тоже мне, картина.

Пожимать плечами в ответ сил не было. И, всё же, мне как-то удалось не заснуть до того момента, когда дройд Герхард закончил возиться с моими сосудами и наложил на ногу бакта-повязку.

– Успокоилась? – спросил я Падме.

– Да. Теперь – вполне.

– Вот и ладно. Тогда узнай, пожалуйста… где сейчас Осока и как себя чувствует… – в два приёма попросил я, длинные фразы по-прежнему давались с трудом. – Её тоже зацепило…

Хорошо, что я поинтересовался только теперь! Иначе Падме волновалась бы вдвое больше. У Осоки, хоть она и бодрилась, повреждения оказались посерьёзнее моих. Картечины раздробили два ребра, осколок одного воткнулся в лёгкое, к счастью, неглубоко. В лазарете «Кориолана» ей уже успели сделать операцию под общим наркозом и уложили восстанавливаться в капсулу – по словам Падме, в основном, для того, чтобы она со своим природным упрямством не попыталась тут же встать и ходить.

– Дэя велела сутки держать её на искусственном сне, – сообщила голограмма, – чтобы обломки рёбер под бактой «схватились», а потом, сказала, пусть встаёт, ладно уж.

– Не рано? – усомнился я.

– Нормально, она ведь с Силой дружит. Раньше была такая поговорка, «зарастёт, как на джедае». Вот у тебя заживать будет подольше. Дня два, а может, и три.

– Два? Три?? – изумился я. – Вот это, я понимаю, медицина! У нас такое ранение – две-три недели, потом ещё реабилитация. И шрам на всю жизнь.

– Шрама не останется точно. У нас они бывают только от ожогов и обморожений, если сразу не залечить. Вот Анакин в своё время не лечил ожог от меча, некогда было, так с отметиной и ходил потом.

Я решил увести разговор с опасной темы, спросив:

– А что у вас делают, когда, например, нельзя спасти конечность? Или, я не знаю, глаз, например?

– Вместо разрушенного органа ставят биоэлектронные протезы из металлокерамики. У Анакина правая рука была механическая, свою он в бою с графом Дуку потерял.

Тьфу ты, опять я ей нечаянно напомнил о муже! Впрочем, Падме, кажется, уже не испытывала таких страданий от упоминаний об этом человеке, лёгкая грусть в глазах, не более. Тут, на моё счастье, прибежала запыхавшаяся Рийо.

– Алекс, как ты себя чувствуешь? – с порога чуть ли не закричала она. – Что врач говорит? Я не знала, я на «Кориолане» была…

– Не оправдывайся, – поморщился я. – Я нормально, как там Осока?

– Прооперировали, пока спит.

От Рийо мы узнали, что в бою пострадали и ещё пятеро наших, четверо с бластерными ожогами, пятого придавило гермоворотами, жизнь ему спас бронекостюм. А вот солдату с планеты Богден, как и Фейру Эсу Ану, броня не помогла: в отчаянной попытке вырваться из окружения наёмник-умбаранец ударил его виброклинком под основание шлема, прежде чем был застрелен другими пограничниками.

– Надо подготовить тела к отправке, – тяжело вздохнула панторанка, поднимаясь с табурета.

– Держись, – почти одновременно произнесли мы с Падме.

– А что ещё остаётся? Я же здесь генеральный.

Она расправила плечи и вышла быстрой уверенной походкой опытного руководителя, которому всё нипочём.

– Теперь тебе нужно поспать, – сказала Падме.

– По идее, надо, но желания ноль, – признался я. – Хорошие у вас анестетики, нога не болит абсолютно, и в сон не тянет.

– Это поправимо, – подал голос Герхард.

– Но-но, без рук! – одёрнул я чересчур инициативного эскулапа. – Надо, так надо.

– Всегда знала, что ты человек разумный, – Падме взглянула вверх, и свет в медотсеке плавно померк. – А я здесь посижу. И не болтаем! – строго добавила она, заметив, что я собираюсь что-то сказать. – Иначе не заснёшь.

– Ладно, ладно, как скажешь, – капитулировал я.

Любой, кто хоть раз в жизни полежал на операционном столе, знает: сон после наркоза – это, считай, и не сон вовсе, а какое-то тяжёлое забытьё, наполненное мутными цветными пятнами вместо сновидений. Первый раз я очнулся от слабой пока ещё жгучей боли под повязкой. Дройд Герхард тут же зажёг синие огни фоторецепторов, передвинулся вдоль постели, щёлкнул инъектором, и боль растворилась, словно её не было. Я, казалось, только на секунду прикрыл глаза… и проснулся второй раз с совершенно ясной и лёгкой головой. Полежал немного, слушая тишину. В медотсеке было почти совсем темно, потолок едва-едва теплился рассеянным до предела светом. Слабо светился и изящный силуэт у стены. Наклонённая голова, замысловатое плетение лежащих на плече волос, руки, сцеплённые на колене.

– Ты так здесь и сидела? – тихо сказал я.

– А что, мне ведь больше нечем заняться пока, – улыбнулась Падме. – Как самочувствие, братишка? Болит нога?

– Нет, вроде бы.

– Я попросила Герхарда добавить тебе анестезию, чтобы не будить.

– Который час? – спросил я.

– Начало третьего.

– Это я, что, проспал ночь и половину дня?

– Сон полезен, особенно во время болезни.

– У нас всё в порядке? Ничего не происходит?

– Практически ничего. Вот только Рийо…

– Что?

– Отказалась завтракать, – развела руками Падме. – Так голодная и сидит, сказала – проснёшься ты, вместе с тобой поест.

– Мазохизм какой-то. Зови её сюда, будем сразу обедать.

Панторанка ворвалась в медотсек вихрем энергии и растрёпанных розовых волос. Сегодня она, вопреки обыкновению, не удосужилась не то что уложить причёску, а даже заплести что-нибудь простенькое, как обычно делала, если с утра не требовался официальный вид. Она сразу поправила на мне покрывало, принялась регулировать изголовье, только что поднятое Падме в полусидячее положение.

– Надеюсь, эти двое хорошо за тобой ухаживали? – спросила она, сердито покосившись на Падме.

– Да я дрых без задних ног, чего за мной ухаживать? – успокоил я.

А Падме добавила:

– Чем суетиться, неси из кухни поднос, да садитесь есть.

– А, конечно, сейчас принесу.

Падме вдруг замерла, глядя куда-то в пространство, на лице её сначала появилась улыбка, а затем она расхохоталась в голос. И сообщила:

– Звонила Дэя. Наша красавица, всё-таки, сбежала из лазарета, даже снотворное не помогло. Сейчас придёт домой. Дэя просила уложить её хотя бы до вечера.

– Уложим. А надо – привяжем, – пообещала Рийо, передвигая тарелки по внушительных размеров подносу и снимая с одной из них колпак. – Ешь, Алекс, тебе надо выздоравливать.

– Всем привет! – в дверях стояла Осока. Одеяние её состояло из удлинённых, почти до колен, шорт и недлинного балахона из зеленоватой стерильной ткани, под которым белел её обычный топ и приличных размеров повязка на боку. Она дотронулась до плеча Рийо, Падме, легко поцеловала в губы меня и спросила:

– Как вы тут без меня?

– Мы – нормально, а вот ты зачем встала со сломанными рёбрами? – Рийо глядела на неё строгим директорским взглядом, но на мою подругу это, разумеется, никакого впечатления не произвело.

– Рёбра уже прихватились, – отмахнулась она, – завтра снова драться можно будет. Чего нашим старт задерживать? Поесть дайте, что ли.

– Это для Алекса, – удержала её Падме и сняла крышку ещё с одной тарелки. – Тебе – вот.

– Угум, спасибо. Мы когда улетаем? – поинтересовалась Осока с набитым ртом.

– Не знаю, – пожала плечами Рийо. – У тебя какие-то планы?

– «Планы» громко сказано. Предложение. Хотелось бы посетить одно местечко…

Из её дальнейших объяснений мы узнали, что несколько дней назад Уизо Тен’рони своими огромными ушами уловила в кантине разговор о заброшенной базе запаса республиканского флота в системе под названием Орд Пардрон. По словам источника, там, на астероидах, хранилось больше сотни разнокалиберных боевых кораблей старых республиканских моделей, от разрушителей класса «Зверолов» до корветов.

– Думаешь, мы осилим такие корабли? – покачала головой Рийо. – У нас вся компания меньше, чем экипаж одного «Зверолова». Вот, разве что, корветы, смотря какие там есть.

– Вот и посмотрим! А на разрушителях пошарим по ангарам. Истребители нам годятся любые, кроме «гребней», и запчасти для «нерфов» не помешают.

– Хорошо, летим. Сейчас трофейные корабли отправим и стартуем.

– Призовые команды сформировали?

– Ещё вчера. Один корабль Дэя решила себе взять. Неплохая машинка, по удобству работы как наша «Амидала»… почти. Ходовые качества, правда, похуже и с виду калоша калошей.

– Невзрачная внешность друг чекиста, – усмехнулся я.

– Отправила заявку на старт, – сообщила Падме. – Предлагают окно через три минуты, берём?

– Берём. Тобой порулить? – предложила Осока.

– Сама разберусь. И вообще, пока ты не примешь горизонтальное положение, мы никуда не полетим. Я Дэе обещала.

– Да тут некуда лечь.

– Всё есть. Ну-ка… – и кровать-носилки, закреплённая в углу, опустилась в рабочую позицию. Осока, тяжело вздохнув, забралась на неё.

– Картинку хоть дай, а то как слепые тут, – попросила она.

Гладкая торцевая стена медотсека засеребрилась и вдруг словно бы провалилась наружу, в огромное помещение ангара. Я с трудом сдержал изумлённый возглас. Вот, оказывается, для чего мы корячились и переставляли сюда даже стеновые панели с верхнего этажа! Где-то среди оборудования на заднем торце был вмонтирован голопроектор, как в гостиной, он и давал изображение на электрохромную поверхность. В шелест вентиляции вплелось тихое мурлыкание запущенных генераторов. А вот репульсоры включились совершенно незаметно, и лишь дрогнувшее изображение подсказало, что «Амидала» оторвалась от палубы. Спустя несколько секунд короткий дробный стук возвестил, что убраны посадочные опоры, и корабль так же плавно двинулся к воротам ангара, за которыми сияли серебряные поля космической туманности.