Дорога после заката

Машошин Александр Валерьевич

Наёмники Империи

 

 

1

На Норулак решили садиться ночью. Ну, как решили: Осока сказала, Суги кивнула, и весь разговор. Остальные участники команды просто промолчали, как и тогда, когда тогрута, которую трое из них знали как наёмницу по кличке Хонс, впервые объявила, что нужно слетать в эту систему. Только панторанка Фани снова попыталась получить больше информации:

– И всё же, я не понимаю, зачем нам лететь на эту всеми забытую планетку. Намекни, хотя бы, что будем делать?

– Намекаю: ничего, – усмехнулась Осока. – Переночуем и улетим.

– А тогда смысл?

– Любопытной Бастиле в кантине нос открутили, – выдала Осока старинную джедайскую поговорку. – Наберись терпения, в своё время всё узнаешь.

– Ой-ой, прямо женщина-загадка!

– Ну, что ты! Загадки разве такие? Ты, например, видела моё лицо и всё ещё жива… Хотя, будешь надоедать, могу это исправить.

– Да ну тебя к хаттам! – фыркнула доблестная фанатка Кэда Бейна и удалилась.

– Считаешь, зря я с ней так? – спросила Осока у Суги, заметив выражение её лица. Забрака пожала плечами:

– Может, зря, может, нет. Не хочешь подпускать её ближе? Я ведь вижу, у тебя симпатия к панторанцам. Парень?

– Подруга. Она сейчас заседает в Имперском сенате.

– Уверена? Фани, вроде бы, говорила, что нынешний Сенатор от Панторы – мужчина.

– Хм. Неужели Чучи не выбрали на новый срок? Надо выяснить.

Местное светило скрылось за отрогами ближних гор, и в долину пришла ночь. Команда с аппетитом поужинала вокруг костра, а Пумбус Хиевайди по прозвищу Ковш даже подумывал улечься спать на свежем воздухе, однако, правило не игнорировать доступный комфорт всё же победило. Устроились так же, как во время перелёта: Суги и Осока – на лежанках в задней части рубки, парни – в единственной каюте, Фани – на диване в гостиной, по её собственному выражению, «как набуанская королева». Дождавшись, пока остальные заснут, Осока бесшумно прокралась на корму, откинула рампу, вышла из «Горгульи» и двинулась в известном одной ей направлении.

Когда она приехала в эту долину месяц назад, было чувство, что она хоронит кого-то из близких. Осока тогда не знала, как скоро сможет вернуться и вернётся ли вообще, поэтому за время поездки от городка космопорта много чего успела передумать. Сейчас идти было совсем близко. Так же, как тогда, над горами перемигивались звёзды, складываясь в странный узор, остро пахло травами и чем-то сладким, должно быть, ночными цветами. Вот и камень, приметный валун со скошенной вершиной. В древности по здешним местам, видимо, прошёл ледник, он и оставил после себя десятки таких глыб. Осока зажгла аварийный фонарь-генератор. Тогруты, к сожалению, не могли похвастаться таким хорошим ночным зрением, как, например, катары или фаргулы, при свете звёзд они различали лишь контуры предметов, приходилось пользоваться осветительным прибором, в ночи заметным издалека. Трава вокруг камня и мох на нём выглядели нетронутыми, это хорошо. Девушка вытянула руки, коснулась замшелой поверхности камня, затем отступила, сосредоточилась, обращаясь к Силе. Глыба массой больше десяти тонн вздрогнула, качнулась… и опрокинулась на бок, открывая прямоугольную яму в каменистой почве. Там, на дне, лежала репульсорная платформа. На ней, притороченное крепёжными лентами, уместилось всё, что Осока оставила себе от «Ночного Ястреба». Генераторы дефлекторных щитов, теперь пригодятся. Рехены – навигационный и от системы стабилизации. Пилотские кресла. В Храме джедаев не одобряли сентиментальности, но не могла она поступить логично и бросить их вместе с кораблём. При мысли о том, что вот в эти два кресла, помнящие её друзей, сядут какие-нибудь мерзкие пираты и работорговцы, будут нечистыми своими руками браться за эти рукоятки управления, в душе её поднималась буря возмущения. И Осока, потратив целый час на демонтаж, увезла их с собой. В самом центре платформы, прикрытая от посторонних глаз спинками кресел и слоем изолирующего материала, была закреплена самая важная и ценная вещь, что у неё имелась на сегодняшний день. Перед тем, как включить репульсоры платформы, она не удержалась и погладила сквозь плёнку округлый бок предмета, лежащего в стапельной рамке.

Невольно вспомнилось, как уходил в свою первую и последнюю экспедицию «Бумеранг» – специально доработанный под исследовательские цели фрегат типа «Освобождённый». Он стоял на стапелях секретного дока, похожий на уменьшенный в размерах разрушитель «Зверолов». За счёт демонтажа части вооружения в его корпусе разместили дополнительные сенсорные системы, лаборатории. В ангаре «Бумеранга» вместо штурмовых «Нерфов» стояли четыре «атмосферных прыгуна» и два разведчика А-24 «Ищейка», пригодные как для исследования планет, так и для прощупывания безопасного пути в гиперпространстве. А на спине фрегата, перед центральным хребтовым выступом, был закреплён небольшой кораблик с длинным ланцетовидным носом, сферической задней частью и короткими крылышками. «Эспада». Корабль-невидимка для проникновения к артефактам, защищённым древними оборонительными системами. Посланец, способный возвратиться на базу самостоятельно из Неизвестных Территорий. Куда они, собственно, и направлялись. Целью экспедиции была Раката-1 или Лигон, как называли свою планету сами вымершие жители. А более конкретно – технологии древней Империи Раката, основанные на причудливом переплетении машинерии и Силы. Совет и Служба Технической Информации надеялись, что именно они помогут победить, наконец, сепаратистов. На «Бумеранге» летели три десятка существ. Одиннадцать членов экипажа, шестнадцать учёных и три молодых джедая, включая её, Осоку Тано.

Провожающих было немного: представители Службы, от Храма – Великий магистр и Джокаста Ню, трое Сенаторов – Бэйл Престор Органа, Падме Амидала, Рийо Чучи. Йода сказал несколько напутственных слов, хранительница Библиотеки вручила кристаллы с кодами и записями одного из древних джедаев касательно языка и письменности ушедшей в небытие империи. Падме и Рийо обнимали Осоку, не скрывая слёз, просили быть максимально осторожной, «а не как обычно». У девушки тогда болезненно сжалось сердце. Что-то недоброе почувствовала она впереди. Но тогда так и не поняла, что видит живой бывшую королеву Набу в последний раз. Знал ли об отлёте Осоки Учитель Скайуокер, она не спросила, решив, что увидится с ним позже, после возвращения, чтобы он, наконец, смог оценить её самостоятельность и зрелость. Вот только возвращение оказалось отнюдь не триумфальным… Помнила Осока и последние мгновения изыскательского фрегата. В этот момент она проводила съёмку с большой высоты и отчётливо видела всё на мониторе. «Бумеранг» погиб просто и неожиданно, как для стороннего наблюдателя уходят в прыжок корабли. Над местом посадки, где только что был чистый и прозрачный воздух, видимость миллион на миллион, вдруг сгустилась серая мгла. Окутала корабль и растаяла вместе с ним, оставив на ровном прежде поле из чего-то вроде пермакрита звездообразный разлом. Осока хотела снизиться и уже наклонила нос «Эспады», когда Сила сказала ей: берегись! В экипаже уцелевшей «ищейки» джедаев не было, пилот и двое учёных, и напрасно Осока кричала по связи «стой», «уходите оттуда». Пилот не послушал. Фонтан огня, вырвавшийся из разлома, слизнул разведчик, словно костёр – мотылька, а вслед за этим провал стал шириться, поглощая окружающие здания загадочного комплекса, который они так и не успели изучить. Позднее Осока не раз думала об этом мгновении и пришла к выводу, что площадка, выбранная начальником экспедиции для очередной стоянки, была не чем иным, как опытным полем древней научно-исследовательской базы. Что за установки испытывали там ракаты, не узнает уже никто и никогда. После катастрофы, унёсшей двадцать девять жизней, джедайке оставалось только одно: взять курс назад, на обжитые миры, благо цистерны с энергоносителем были полны, всегда полны, согласно инструкции. А в системе Бакура свой, вроде бы, фрегат республиканской постройки встретил её огнём главного калибра…

Ощущение постороннего присутствия возникло у девушки внезапно. Это не был кто-то из команды, нет – совершенно чужие существа. И они приближались слишком быстро для пешеходов. Гадство, не успела. Кто-то пролетал мимо и решил завернуть на огонёк. Гасить фонарь было поздно, поэтому она оперлась локтями на край ямы и стала смотреть в ту сторону, откуда приближался тёмный силуэт небольшого лэндспидера, обозначенный прожектором и парой позиционных огней.

– Кто это у нас тут? – спросил грубый голос. – Маленькая тогрута что-то прячет?

– Не, братан, ты ошибся чутка, она клад нашла, – возразил другой голос.

– И не такая уж она маленькая, вполне есть, за что подержаться, – добавил третий. Рожи всех трёх владельцев голосов, хоть и принадлежали к разным видам, были одинаково бандитскими, как и четвёртая, молчаливая. Пираты, скорее всего, на Норулаке у них несколько баз.

– Короче, крошка, – продолжал первый пират, – у меня к тебе предложение. Будешь с нами ласкова – и мы оставим тебе что-нибудь из этого клада. Откажешься – возьмём силой. И клад, и тебя. Даю подумать. Одну минуту.

Осока вздохнула. Субъекты подобного пошиба, как правило, непроходимо тупы. Любой капрал-клон бы насторожился, увидев такую мизансцену: молодая женщина, одна, у ямы два на три, ни рабочих дройдов, ни лопаты, ни вырытой земли поблизости не видно. Рядом каменюка размером с два спидера, бок перемазан грунтом. Ну, неужели не подозрительно? Должна же им быть свойственна здравая осторожность?

– А вы уверены, что Сила – на вашей стороне? – двусмысленно спросила она, холодно глядя в глаза первому.

– Чего-о?

– Того. У меня встречное предложение. Вы уезжаете своей дорогой и остаётесь живы. Откажетесь – умрёте все. Даю подумать, тридцать секунд. Мне некогда.

Заржали. Ну, как знаете, жизни ваши. А вот вылезать из спидера вам никто разрешения не давал. Не дожидаясь окончания времени ультиматума, Осока Силовым прыжком взвилась прямо из ямы, приземлилась на капот спидера. Самого наглого и главного бандита она разрубила пополам, заколола водителя, что так мечтал «подержаться». Молчаливый, которого она определила как самого опасного, именно таким и оказался. Он успел не только достать бластер, но и выстрелить, лишь подсказка Силы позволила Осоке отбить импульс огненным лезвием. Ему она снесла голову. Последний живой пират глядел на неё вывалившимися из орбит глазами, в них отражались две полосы огня – зелёная и золотистая.

– Пощади… – прохрипел он. Осока покачала головой и уколола его в сердце. Оставлять в живых бандитов, видевших её мечи, было нельзя. Каждый уцелевший джедай являлся дорогостоящим товаром, ни один уголовник не устоит, обязательно попытается продать Империи. В конце концов, она их честно предупредила, а на нет и суда нет.

Зажужжали репульсоры грузовой платформы, потом взвыли натужно, поднимая груз из ямы, и снова перешли на ровный, едва слышный звук, когда под ними появилась ровная поверхность. Возле корабля Осока первым делом внесла кресла, уложив в грузовом отсеке рядом с пустыми бочками. Затем подняла секции пола в коридоре и перетащила туда вместе со стапелем золотистый эллипсоид стигиевого ядра – основу наиболее совершенной из известных в Галактике систем маскировки. И среди специалистов его мало кто видел воочию, а многие вообще не верили в его существование, и немудрено. За всю историю Галактики известно не более двадцати таких ядер, из них способных скрыть объект крупнее истребителя – шесть. До современности сохранились в исправном состоянии три больших – на «Ятагане», «Рапире» и вот это, от «Эспады» – и девять малых. Кроме того, ядро не шапка-невидимка из сказки, его нужно правильно подключить к генераторам дефлекторных щитов, без действующего образца с этим не каждый физик справится. Поэтому-то Осока и сохранила генераторы «Ястреба». На них имелись все нужные соединения и отводы, сделанные гениальным механиком Технической службы Ордена, мастером Казданом Паратусом, в их прошлую встречу в трущобах станции Центропункт. Где-то теперь маленький гений, и жив ли он? Панели легли на своё место, до поры до времени укрыв «козырной туз» Осоки от любопытных глаз. Теперь можно занести остальное.

– Ах, вот оно что! – воскликнула вышедшая из гостиной Фани, увидев в руках тогруты навигационный компьютер. – Так бы и сказала, что у тебя на этой планете тайник. Помочь?

– Если хочешь. Там ещё два блока и фонарь. А генераторы в последнюю очередь поднимем, на рампе.

К тому времени, как проснулись остальные, девушки закончили погрузку. И на рассвете «Горгулья» покинула Норулак. Невдалеке от места её посадки остался лишь пустой лэндспидер. Громадный камень вновь стоял на своём месте, накрывая яму, куда сбросили трупы незадачливых бандитов. Они, конечно, не заслужили столь шикарного надгробия, зато и искать их в этом месте не будет никто.

Ремонт и модернизацию «Горгульи» Суги предложила делать на Лантиллисе, и Осока была полностью согласна. У лантиллианцев есть не только верфь, но и неплохие ремонтные доки, а их профессиональная ассоциация – Космическое братство – славится своей честностью, законопослушностью, в то же время, никогда не выдаёт «политических». В отличие от КТГ (ш) – Кореллианской торговой гильдии (шовинистов), в Братство могут вступать не только местные уроженцы и экипажи кораблей, построенных местными верфями, поэтому членские кристаллы ассоциации имелись и у Суги, и у Осоки. Более того. Принявший их бригадир механиков был бреганцем, а Осока знала его родной язык. В своё время, набирая «обязательную десятку» местных наречий для изучения, она пометила и этот, с хитрым прицелом: у него было много общего с древнейшим Храмовым языком, известным Осоке с детства. Кстати, к Храму джедаев этот язык отношения не имел, как ошибочно думали некоторые, он появился задолго и до джедаев, и до разделения видов. Иначе как объяснить, что на нём читали молитвы не только люди, но и синитины, и Осокин народ, тогруты? У себя на родине тогруты и в разговор на базик вставляли древние слова, говорили не «fall», а «пад», не «blood», а «крави», не «fire», а «агни». Сейчас, услышав от чужачки уверенную и чистую родную речь, бригадир растаял и готов был исполнить любой каприз. Подвинуть секции пульта, чтобы меньше загораживали обзор? Добре. Не занимать вот этот кабельный лоток? Отложим в соседний. Дополнительный посадочный свет? Купите лампы, поставим… Фани, заметив такое дело, тоже попыталась проявить дружелюбие, однако, бригадир и его подчинённые, окинув взглядами её ковбойскую внешность, особого энтузиазма не проявили, были лаконично-вежливы, и не более. Буркнув что-то насчёт любителей экзотической красоты и экзотической красоты на любителя, она с гордым видом удалилась. Разошлись постепенно и другие наёмники. Тогда-то Осока приступила к «работам повышенной секретности». Толстые жгуты проводов легли в специально освобождённые лотки, сто сорок одна жила от каждого из генераторов щита, пара жёстких, негнущихся кабелей питания, управляющие линии. Все разъёмы на стапеле ядра, кроме силовых, были одинаковыми, для правильной сборки требовалась либо схема… либо фотографическая память джедая. Одну за другой Осока разбирала тоненькие жилы и вставляла их в гнёзда в той самой последовательности цветов и полосок, в которой вынимала их месяц назад. Наконец, подала питание. На управляющей панели, пока лежащей на полу коридора, вспыхнул зелёный светлячок, вслед за ним с некоторой задумчивостью, как всегда, стали загораться синие огни контрольных цепей. А сквозь едва заметные «булавочные» отверстия в корпусе ядра стал пробиваться необычный серый свет. Работает! В таком режиме дефлекторные щиты превращаются в маскировочный кокон, не позволяющий обнаружить корабль ни в оптическом, ни в радиочастотном диапазоне. Правда, по опыту «Ночного Ястреба», маск-система скрывала не все излучения. Работа генератора, система искусственной гравитации, даже установки регенерации воздуха нарушала скрытность, не говоря уже о досветовых двигателях. Всё оттого, что ядро изначально рассчитывалось на корабль, по форме близкий к вытянутой пирамиде, а «Ястреб» вписывался, скорее, в цилиндр, «Горгулья» – в эллипсоид.

Осока как раз закончила прокладывать кабель управления и прикручивала в рубке панель, когда пришёл бригадир. Обычно улыбчивое лицо его было хмурым.

– Хозяйка, с гиперприводом дело дрянь, – медленно произнёс он. – Сделали всё, что могли, но он настолько изношен… По-хорошему надо ставить новый.

– А по-плохому? – Осока заглянула ему в глаза. – Вы же прекрасно знаете стоимость гипердрайва. Придётся вернуть торговцу вооружение, чтобы его купить. А без пушек мы – мишень. Летать на нём как-то можно?

– То-то и дело, что «как-то». Мотиватор искрит, чуть что, на выходе будут лететь вспомогательные узлы. Запчасти, конечно, стоят гроши… Вот что, давай-ка посчитаем.

Дилемма состояла в том, что для покупки гиперпривода приходилось отказываться не только от дополнительной передней турели, но и от замены верхней, а её менять было необходимо. Из существующей мог стрелять, разве что, джедай, обладающий сверхчувствительностью и способностями к предсказанию – приводы не годились никуда. Хорошо хоть сами бластерные орудия могли ещё послужить. Прикинув так и этак, бреганец согласился, что летать с искрящим мотиватором и исправными пушками лучше, чем купить новый гиперпривод и отдать его вместе с кораблём первому же завалящему пирату.

– Есть идея, – сказал он. – Вы знакомы с ремонтными дройдами серии WIM?

– Видела, но плотно не сталкивалась, – развела руками Осока. – Они обычно используются в энергохозяйстве на больших кораблях.

– Вот я бы Вам советовал приобрести такого. Настроим, и будет делать мелкий ремонт в реальном времени. Всё лучше, чем самому с паяльником…

– Не напоминайте, – поёжилась Осока, вспомнив Мортис, где она за одну ночь трижды разбирала гиперпривод. – А где его купить?

– Поищите объявления в местных магазинах через Сеть.

Бреганец был настолько добр, что прошёлся с Осокой по выбранным объявлениям и помог выбрать наиболее дешёвого, но наименее изношенного WIM – небольшого многорукого дройда, способного пролезть по узким техническим каналам, срастить кабели, перепаять чип и тому подобное. У него имелись четыре опорные конечности для передвижения, четыре рабочих манипулятора… точнее, у данного экземпляра их осталось три, крепление четвёртого было повреждено, за счёт чего торговец и делал скидку. Однако, это не имело решающего значения, поскольку ещё четыре универсальных манипулятора, пригодные как для лазания по колодцам, так и для рабочих операций, были исправны. К внешним коммуникационным портам ремонтника подключили пару совсем маленьких, с ладонь, крабообразных механизма, каждый из которых сам по себе не являлся дройдом, скорее, программируемым манипулятором на беспроводном «поводке». Их у бреганца было в избытке, и он отдал «крабов» Осоке за стоимость запчастей, ушедших на восстановление.

– Здесь была баталия? – поинтересовалась она.

– Да, давно, до Империи, – кивнул бригадир. – Пару месяцев назад в астероидном поясе нашли разбитый «Зверолов», это всё с него выгребли.

Суги, увидев дройда, заинтересовалась:

– С приобретением?

– Да, пришлось взять, чтобы самим не ремонтироваться, – махнула рукой Осока. – Не астромех, конечно, но тоже что-то.

– Астромеху в таком тесном корабле развернуться негде будет, – сказала забрака. И сообщила: – А я нам работёнку нашла. Платят средне, зато энергоноситель за счёт заказчика.

– Чего же мы ждём? Грузитесь, и летим.

Заложив лихой вираж над доком, «Горгулья» покинула атмосферу и взяла курс на ближайшую область перехода. Это позволяло сэкономить от одной четверти до одной трети энергоносителя, необходимого на пуск гипердрайва, что выливалось в ощутимую сумму. В отличие от джедая, наёмник, как и коммерсант, обязан считать каждый кредит, чтобы в один прекрасный день не оказаться у разбитого корыта. За прошедшие четыре года Осока очень хорошо этому научилась.

…Фабрика была оборудована системами безопасности по последнему слову техники. Простым обиходным языком это означало, что предприятие превратили в полномасштабный укрепрайон. Для его штурма требовалась как минимум десантная рота… или группа наёмников из шести бойцов. Не потому, что каждый наёмник в драке стоит полувзвода десантуры, просто у них разная тактика. Солдаты, скорее всего, штурмовали бы территорию методом прорыва: подавить огневые точки, атака – и сопротивление сломлено. Действия Суги и её группы выглядели примерно так же, но только выглядели, слишком мало у неё было личного состава. Интенсивным обстрелом из ракетомётов пробили персональные щиты установленных на башнях стационарных бластерных репитеров – трёх из четырёх на этой стороне. После очередных попаданий эти самые опасные огневые точки замолчали. После чего наёмники принялись методично давить «станкачи» охраны. Тот, кто руководил обороной, поступил по шаблону, он усилил атакуемый участок резервом с дополнительными станковыми бластерами, возможно – снял их с других участков. Хотя Суги на это особо не рассчитывала, не совсем же они там чайники со свистками. В тот момент, когда со стены заговорили два свежих «станкача», она подала сигнал. Затаившиеся у другой стены Ковш и Серипас четырьмя реактивными снарядами подавили ещё одну башню, стремительным броском достигли стены и перемахнули её. Вспыхнула перестрелка.

– Защита с тыла, придётся повозиться, – доложил по связи Серипас.

– Добрось пару гранат вот сюда и сюда, – велела Осоке Суги, указывая на деке участок стены. – С подрывом над.

– Не лучше ли за?

– Лучше. Сможешь?

Осока только фыркнула. Через секунду термобариическая граната перелетела гребень стены и канула за неё так, будто сила тяготения на той стороне вдесятеро превышала нормальную. Грянул взрыв. Охранникам, прячущимся от Ковша и Серипаса за выступом башни, настал конец. Тотчас следом отправилась вторая граната, смяв ударной волной последний станковый бластер. Ответный огонь стих. Но ничего ещё не было кончено. Уцелевшие охранники, включая тех, кто находился на других стенах, укрылись в кубическом корпусе заводоуправления. Это здание сильно не понравилось Осоке ещё при изучении схемы фабрики. В жизни оно впечатляло ещё больше. Толстые стены, оконные проёмы, защищённые мощными ставнями, сильно покатая пирамидальная крыша. Настоящий донжон, а не контора. Вокруг него могли взлететь на воздух хоть все цеха и энергостанция до кучи – заводоуправление выдержало бы. Защитники предприятия заклинили приводы ставен второго и третьего этажа в таком положении, чтобы между створками остались узкие бойницы, да ещё прикрыли защитным полем и вели плотный огонь по прилегающим площадкам. Ближе всего к заводоуправлению можно было подойти со стороны столовой. Здесь и обосновалась группа. Разъяснений обстановки не требовалось никому. Пока держится контора, предприятие нельзя считать захваченным, а значит, и задание не выполнено.

– Ну-ка, Серипас, посигналь им, хочу перекинуться парой слов с их старшим, – сказала забрака.

Канал связи, используемый охраной, они выявили ещё в самом начале и, хотя не могли ни подслушать – он шифровался, а на подбор кодировок требуется изрядное время – ни заглушить его, передать сигнал не составляло труда. Серипас внутри своего костюма трижды нажал клавишу, и в эфир ушли короткие шумовые всплески.

– Что ты хочешь, наёмник? – прорезался в комлинке голос с той стороны, теперь он шёл открытым текстом, минуя криптоблок.

– Прекратить кровопролитие, – ответила Суги. – Вы свою работу выполнили.

– Мадам, – голос на той стороне сделался насмешливым, – у Вас, несомненно, есть некие представления о том, что входит в нашу работу, а что – нет. Но у моего нанимателя они отличаются. В нашем контракте нет пункта «сдача объекта агрессору».

– А пункт «смерть» в нём есть?

– Мы воюем за плату, а на войне всегда кто-то умирает, – философски заметил невидимый собеседник.

– Не «кто-то», – поправила Суги. – В случае штурма я вынуждена буду добить всех выживших.

– Зачем? – прошептала Осока.

– Без твоих способностей здание не взять, – отключив комлинк, ответила наёмница. – Тебе хочется популярности?

Осока опустила глаза. Об этом она не подумала. Тот же резон, что и на Норулаке. А без использования световых мечей к зданию не подобраться.

– Внутри видны выстрелы, – доложила Фани.

– Повздорили они там, что ли? – почесал в затылке Ковш.

Снова ожил комлинк.

– Слушай, мадам наёмница! – произнёс тот же голос. – Я тут устроил опрос среди ребят. Желающих сдаться не осталось. Так что приходи и попробуй нас взять. Посмотрим, кто кого закопает.

– Как твоё чувство милосердия? – язвительно спросила Осоку Суги. – Угомонилось? Тогда вперёд, можно без песни.

– Больше двоих я не прикрою, – предупредила Осока.

– Мы и пойдём вдвоём, Эль-Лес и я. Остальные – огонь по окнам. А если кто-нибудь высунется до команды, получит по наглой голубой мордахе!

Фани сделала такое лицо, будто только что окончила элитный колледж-пансион для благородных девиц: это про меня, что ли? Да я сама невинность и послушание! Никто ей, разумеется, не поверил, включая Осоку. За несколько месяцев работы с командой Суги джедайка убедилась, что по степени лихости панторанка превосходит даже её саму, притом, что связи с Силой не имеет и может рассчитывать только на природную ловкость и пару тяжёлых бластерных пистолетов. Увы, ловкость часто не спасала её от ожогов и мелких осколочных ранений.

Вспыхнули в руках Осоки световые мечи, отражая плевки плазмы, летящие в них. Обстрел усилился, да где там! Из окон, по ощущениям, били всего-то порядка двадцати стволов. В иные времена бывало гораздо больше, но и тогда Сила проводила её по безопасной дорожке к самым позициям противника. Казалось, прошло одно длинное, тягучее мгновение – и они уже у стены здания конторы, в мёртвой зоне. Не теряя даром времени, Осока призвала Силу, высоко подпрыгнула и аккуратно вложила внутрь комнаты второго этажа сквозь дефлекторное поле шар взведённой гранаты. Внутри полыхнуло, и сразу три окна прекратили огрызаться огнём. Тогрута перебежала левее, под другое окно, за которым чувствовалось большое помещение, и повторила трюк, не давая опомниться. Ошеломлённые защитники заводоуправления запаниковали. На несколько окнах-бойницах ставни сомкнулись наглухо, даже на третьем этаже. В комлинке стоял треск и шорох, это, видимо, командир отдавал приказания по шифрованному каналу. Пользуясь тем, что огонь ослабел, Ковш и Серипас, прикрывая Фани бронёй, пересекли открытое пространство. Внезапно в одном из окон показался человек, он попытался выстрелить вниз, вдоль стены. И тут же обмяк, сражённый из бластера бдительного Эль-Леса. Тело недолго свешивалось из окна. Находящиеся внутри увидели, что соратник мёртв, и, опасаясь новой гранаты, вытолкнули его наружу, чуть ли не на голову Осоке. Тем временем, Ковш прилаживал на ставни окна первого этажа сапёрный заряд. Второй был уже прикреплён подальше, через три проёма, и постепенно взводился в боевое положение, растекаясь по поверхности. Под действием силы тяжести пятно коллоидной взрывчатки получилось овальным, но от этого она менее эффективной не становилась. Первый заряд сработал, пробивая в ставнях рваную дыру сантиметров семьдесят в диаметре с загнутыми внутрь краями, и через неё внутрь полетела сразу пара гранат. Взрывы. Две или три секунды – и из дыры сверкнуло несколько плазменных импульсов. Это защитники первого этажа открыли шквальный огонь в проём внутренней двери. Против армейцев и полиции – абсолютно правильная тактика, кто-то из штурмовой группы обязательно нарвался бы. Но наёмники потому и побеждают малочисленной командой, что действуют иначе. Эль-Лес привёл в действие вторую мину. Комната за ставнями была пуста, Осока чувствовала это, и гранат бросать не стала, сделала знак, и Серипас механическими руками своего костюма поднял Ковша к проделанному отверстию. Следом нырнула Осока, за ней Эль-Лес, Суги, Фани. Длинной очередью от бедра Ковш срезал охранников, которые только оборачивались от двери комнаты-приманки. На этом, собственно говоря, штурм закончился, началась зачистка. Охранники знали, что терять им нечего, и дрались отчаянно, но никто из них не был способен забросить гранату перпендикулярно за угол или отразить направленный в него выстрел. В нескольких помещениях Осока заметила трупы в форме охраны, и убиты эти люди были явно не в бою. Фани, заглянувшую ей поверх плеча, передёрнуло при виде ран, нанесённых бластерным выстрелом в упор.

– Желающих сдаться не осталось… – повторила она слова, услышанные в комлинке.

Командира, того самого, что разговаривал по связи с Суги, нашли на втором этаже. Точнее, сначала никто из наёмников не знал, кто этот бритоголовый человек с широким носом и узким острым подбородком. Он залёг в углу возле окна за трупами двух других секьюрити и отстреливался левой рукой, правая была оторвана по локоть. Осока, парировав заряд плазмы жёлтым мечом, прыгнула вперёд и выбила ногой пистолет из его пальцев. Её очень удивило, что охранник жив, и не из-за оторванной руки – плазма прижигает сосуды, не позволяя течь крови – а потому, что форменная куртка на его груди прожжена огромным чёрным пятном.

– А, джедайское отродье… – проговорил он. – Я надеялся, ты сдохла вместе с остальными. Жаль, Пре Визла тебя не зарубил…

Теперь все наёмники узнали давешний голос из комлинка.

– Стража Смерти? – прищурилась джедайка. – А что ж броню-то под одежду спрятал? Стесняешься?

– Будь нас тут хотя бы трое… – мандалор тягуче сплюнул, – вы бы все легли навеки.

– Трое? – хмыкнула Осока. – На Карлаке я, помнится, больше порезала. Хотя, кто ж вас тогда считал-то.

– Не знала, что мандалорцы могут быть такой падалью, – выдохнула Фани. – Убивать своих же подчинённых!

– Они мне не свои. Попались бы снова – снова пожёг бы, трусы! Жить захо…

Сухо щёлкнул бластер панторанки, и мандалор, подавившись последним словом, умолк навеки.

– Зря, – прокомментировала Суги. – Его от шока несло, мог что-то ценное выболтать. Нужно быть хладнокровнее, девочка.

Наниматель со своим персоналом прибыл через сорок минут после сигнала Суги о выполнении задания. Его охрана рассредоточилась по предприятию, взяла под контроль периметр, а инженеры сразу бросились по цехам оценивать состояние оборудования.

– Хоть бы прибрали здесь, – скривил своё узкое лицо наниматель. По национальности он был мууном.

– А мы тебе не мусорщики и не могильщики, мистер, – сказала Суги. – К выполнению задания претензии есть?

– Нет.

– Тогда плати, и нас здесь не будет.

– Разумеется. Пересчитайте наличность и распишитесь, что контракт оплачен в полном объёме.

Пока Фани под контролем Суги пересчитывала кредитные слитки, Осока вспомнила, как нанимал их этот уроженец Мунилинста. Дело дурно запахло с той минуты, как он объявил, что нанимает команду для возвращения имущества, незаконно присвоенного одним из его деловых партнёров. Со времён падения Ордена Джедаев и начала репрессий против всех, кто сотрудничал с ним, затем – против тех, кто сочувствовал, в новопровозглашённой Империи шёл активный передел собственности. Пока власти расправлялись с неугодными им крупными компаниями, дельцы перехватывали друг у друга куски поменьше. За несколько месяцев, что Осока Тано работала в команде Суги, им трижды предлагали осуществить рейдерские захваты. И каждый раз забрака отказывалась, не желая мараться. Но муун оказался исключением из правил. В отличие от других подобных себе, отнимавших заводы, земли и здания просто так, по праву сильного, он имел на руках все бумаги, в том числе, решение провинциального имперского суда, и на основании этих бумаг являлся законным собственником перерабатывающей фабрики. Поэтому Суги и согласилась поработать на него.

– В расчёте? – спросил муун.

– Да, – Суги кивнула. – Один интимный вопрос… Сколько Вы дали на лапу судье?

Муун отвёл взгляд, и Осока поняла, что забрака попала точно в цель. Судебное решение, законное с юридической точки зрения, было купленным.

– Ну, ну, не смущайтесь, не в борделе, здесь все свои, – подбодрила Суги.

– Зачем Вам?

– Спортивный интерес.

Счастливый обладатель фабрики, чуть помявшись, назвал цифру.

– О? На это тратят такие суммы? – слегка удивилась забрака. – Пожалуй, нам стоит приподнять свои расценки за подобные заказы. Айда, ребята, нам здесь больше делать нечего.

 

2

Следующий заказ подвернулся им довольно быстро, в одной из систем соседнего сектора. На планетке Тайемс с населением всего-то в сотню миллионов человек – или очень похожего на людей вида – лидеры двух партий не поделили результаты прошедших выборов, и началась гражданская война. Личные гвардии политиков были невелики, зато у обоих имелись большие деньги. В прежние времена они, без сомнения, тратились бы на юристов, подарки сенаторам, и дело рассматривалось бы в судебно-парламентском порядке. Сейчас, увы, времена были другие. Оба «народных избранника» надеялись успеть стать единственной властью на планете раньше, чем до неё дойдут руки у Империи, чтобы лично преподнести родной шарик на блюде Императору и выпросить какие-нибудь преференции лично себе и подконтрольным фирмам. Осока не сомневалась: дурной пример им подала манера имперских властей использовать военную силу по поводу и без. А, поскольку безработных существ, способных держать оружие, в городах было немало, конфликт разгорелся не на шутку. То, чем приходилось заниматься группе Суги, Осоке до боли напомнило операцию на Ондероне. Кинжальные удары в уязвимые точки, диверсии, засады по принципу «бей, да побежали». Всё – на территории, занятой противником. И при полной пассивности местного населения. К сожалению, противостояли группе не боевые дройды, которых не жалко, а живые существа. Армия, против которой воевала группа, состояла, преимущественно, из «контрактников» – бывших безработных, нанятых за определённую плату. Президент Жужел прекрасно умел считать деньги и платил им в полном соответствии с квалификацией. Экипажи машин, расчёты тяжёлого вооружения и вообще все, кто имел боевой опыт, получали не хуже местной полиции, «пушечное мясо» – сущие гроши. Впрочем, Председатель Нехай, на стороне которого подрядилась воевать Суги, вёл примерно такую же политику, щедро спонсируя только профессионалов, а «территориальную оборону» держал на минимальном пайке. Диверсии на объектах, охраняемых беспечными «национальными гвардейцами» Жужела, не представляли собой ни особой сложности, ни серьёзного риска. Будь на месте Суги кто-нибудь более кровожадный, за группой давно тянулся бы широкий след из могил. Но и забрака, и Эль-Лес никогда не убивали без нужды и предпочитали скрытное проникновение и скрытный же отход. С точки зрения целесообразности такая тактика была умнее: тревога на объекте поднималась не с первым обнаруженным трупом часового, а только после подрыва зарядов, когда группа, сделав дело, давно растворилась в окрестной лесостепи. С профессиональными вояками было немного сложнее, но тут шли в ход джедайские способности «наёмницы Хонс», и профессионалы становились такими же невнимательными, как вчерашние безработные. Об особых возможностях своего корабля Осока предпочитала не говорить даже со своими: есть противорадарная защита, и всё. Суги, наверняка, догадывалась, что не всё так просто, однако с расспросами не лезла. Одно дело догадки, другое – точные знания, кто знает, где и когда они могут «выстрелить», навредив Осоке?

Вторая группа наёмников, работавшая на Нехая, косилась на Суги и её команду с нескрываемой чёрной завистью. Сами они не были столь успешны, во втором рейде потеряли одного из своих, и командиру пришлось срочно подбирать ему замену. Осока в буквальном смысле слова ощущала волны озлобленности, исходящие от «конкурентов», встречаясь с ними в кантинах или коридорах Центрального штаба. Другие военные тоже считали Суги и компанию «страшными везунчиками», однако, неприязни не проявляли, скорее, наоборот: активно уговаривали остаться на планете, огорчались, услышав отказ… и через некоторое время вновь возвращались к этой теме, перечисляя всё новые блага, способные, на их взгляд, изменить решение наёмников.

В конце концов, военная удача повернулась тылом и к их команде. Проще говоря, они нарвались, как водится – на крайнем задании, перед самым завершением контракта. У охраны второсортного объекта неожиданно оказались весьма совершенные средства дистанционного наблюдения. К несчастью, техника в Силе видна значительно хуже, чем живые существа, и миниатюрные голокамеры Осока не почуяла. Хорошо ещё, что в засаду посадили солдат из плоти и крови, а не поставили самострелки. Джедайка успела выкрикнуть предупреждение, и первый залп не стал смертельным. Пришлось поспешно уходить, не выполнив работу. Тогда-то и был ранен Ковш. Прикрыл Суги от реактивного снаряда, летевшего в её сторону. Персональный щит в его броне отсутствовал, и нагрудник не выдержал. Серипас подхватил напарника на руки и дотащил до челнока.

– Не жилец, – печально сказал бородатый бортстрелок, увидев ранения наёмника.

– Если довезём, то жилец, – отрезала Суги.

Два часа спустя, уже в реанимационной камере, Ковша подняли на госпитальный звездолёт, висевший на орбите Тайемса с начала конфликта. Частный военный госпиталь – словосочетание, немыслимое во времена Республики и вполне нормальное для Империи. Роскошь лечиться здесь могли позволить себе исключительно профессионалы из личных гвардий обоих противоборствующих лидеров, ну, и бандиты, конечно. Цены – просто заоблачные. Но вся команда без долгих обсуждений выложила «на бочку» свои накопления и долю за крайний контракт. Администратор госпиталя, симпатичная родианка, уверила, что на лечение этого достаточно. Одна проблема – теперь им не на что было заправить «Горгулью», а энергоносителя в цистерне оставалось на один гиперпереход. Оставалось сидеть на планете, по вечерам наведываясь в кантину города Ла-куш, куда заходят в поисках работы и наёмники, и пилоты, и прочие специалисты технического профиля. И ждать, не подвернётся ли ещё какой заказ. Чем Осока в настоящий момент и занималась.

Поток внимания она ощутила задолго до того, как увидела глазами идущего между столиков мужчину своего вида. Отпечаток в Силе сразу показался ей знакомым, а стоило взглянуть, и она тут же узнала его.

– Здравствуй, – сказал он, величаво наклоняя рогатую голову. – Рад видеть тебя живой.

– Здравствуй, Кауди, – с улыбкой ответила Осока. – Взаимно.

Полное имя мужчины было Кауди Тай. Когда-то он был падаваном, потом стал изгнанником, почти как она сама. Тоже жертва обстоятельств, причём, ещё в большей степени. Его учитель, не подчинившись прямому запрету Совета, отправился самостоятельно охотиться на генерала Гривуса, а падавану что делать в такой ситуации? Предать наставника, настучать на него магистрам? Кауди выбрал верность и пошёл за учителем. Спас из плена младших падаванов и ушёл из Ордена с высоко поднятой головой. Девчонки тогда его очень жалели и восхищались не меньше, чем самыми героическими из мастеров. Увидели бы они его сейчас! Оптронный прицел сдвинут на лоб, поверх комбинезона надета кираса, наплечники и наручи из броневого сплава, на поясе висит хитрый бластер «обратного хвата»: опускаешь руку, и он прилип к твоему предплечью, а торчащая в передней части рукоять сама легла в ладонь. С другой стороны под левую руку висела внушительная батарея термобарических гранат. А за левым плечом виднелся гриф кветарры. Роковой мужчина из приключенческого романа, да и только.

– Позволишь присесть? – спросил Кауди.

– Да, конечно. Я вижу, ты после… ухода выбрал профессию воина?

– Как и ты, – сказал он, усаживаясь напротив и ставя инструмент подле себя. – Да, по большому счёту, что мы с тобой ещё умеем-то?

– Твоя правда.

– Слышал я, в вашу команду на времянку нужен боец?

– Ты удивительно хорошо осведомлён.

Кто-то шестой на ближайшие два месяца им, действительно, был нужен, раньше Ковш из госпиталя не вернётся. А неполную команду нанимали менее охотно.

– Не первую неделю здесь околачиваюсь, – вздохнул Кауди. – Знакомых полно… работы только почти нет.

– Так и у нас нет. Нехай нас рассчитал, решил, видимо, что справится своими силами.

– В команде больше шансов получить новый контракт. Замолвишь за меня словечко перед вашей старшей? По старой памяти.

– Представить тебя я могу, но… всё зависит от впечатления, которое ты произведёшь на Суги.

– Я думал, к тебе она прислушивается. Ну, раз надо, значит, произведём, – улыбнулся Кауди.

Мерно поскрипывающий официант – мода, что ли, такая пошла в Галактике, не смазывать их из принципа? – принёс Таю две кружки с местным элем. Одну из них бывший падаван галантно предложил Осоке. Она сделала отрицательный жест, нет, мол, спасибо. Кауди, пожав плечами, отхлебнул хороший глоток, взял кветарру, провёл пальцами по струнам. Помнится, музыке он учился ещё в Храме и, похоже, не оставлял этого занятия и потом, потому что инструментом овладел в совершенстве. Медленная, немного грустная мелодия лилась, струилась так тихо, что её услышали лишь ближайшие столики да пара существ, принадлежащих к видам с особо острым слухом. Осока увидела, как насторожил остроконечные уши ботан у стены, прислушиваясь, а затем удлинённая морда его расплылась в довольной улыбке. Мотив «Течение времён» знали в Галактике очень хорошо. Написанная ещё до войны Макса Джандоваром на старинную балладу набуанского поэта Омара Беренко, песня не теряла популярности лет десять, если не больше. Как видно, не только среди людей и хуманов. Плавный переход – и вот уже звучит «Звёздный танец» Миркла Мерико. Да в какой аранжировке! Осока не могла припомнить, чтобы этот хит Голонета исполняли в лирической манере. И не заметила, когда Кауди начал подпевать мелодии голосом. Именно так – он не аккомпанировал пению, как большинство менестрелей, а позволял вести партию струнам, оставляя голос на заднем плане. А он неплохо поёт, подумала Осока, совсем неплохо. Обычно у менестрелей вокальные данные средненькие, особенно у мужчин, они предпочитают «брать» текстами и нехитрой, зато хорошо поющейся мелодией. Раз услышали, и влёт подхватили. Тай выгодно от них отличался не только приятным тембром, но и особенной, проникновенной глубиной, не хуже иных оперных певцов. Осока прикрыла глаза и слушала, одновременно размышляя о своём. Пожалуй, чуть-чуть Силы, и Кауди мог бы очаровать своим исполнением кого угодно. А может, иногда этим и занимался? Тут Тай заиграл вариацию из «Весенней симфонии» Тофли Аргалы, и Осоке пришлось его прервать.

– Стукну, – сказала она, выпрямляясь на стуле.

– С чего так?

– Впечатление надо производить не на меня, на Суги. Я тебя и так знаю давно.

Не объяснять же ему, в самом деле, какие воспоминания вызывала у неё эта мелодия? А вспомнила Осока, как эту же мелодию слушала сенатор Амидала. Падме. И даже на мгновение увидела её мысленным взором. Почему-то совсем не ту, домашнюю Падме, что запомнила тогда, а официальную, прямую, как струна, преисполненную достоинства в каждой чёрточке, будто вновь стоящую на трибуне Сената… или на церемонии погребения. Лишь глаза глядели так же, как тогда, задумчиво и чуточку печально. Осоке было больно, очень. Больнее, пожалуй, вспоминался только Учитель Скайуокер, Небошлёп, как когда-то звала она его в шутку. Тем не менее, она совладала с собой, и Тай ничего не почувствовал. Заиграл что-то ещё, лёгкое, ненавязчивое. Сказал тихо, на фоне музыки:

– А вот и твои идут.

Да, это были Суги и Эль-Лес. Осока представила Кауди как своего «хорошего знакомого по прежним временам», сделав паузу перед именем, и он, правильно сообразив, что от него требуется, подхватил:

– Мой позывной «Хенч».

Осока только усмехнулась. Слово это на жаргоне означало «паж» или «прихвостень». Скорее всего, таким образом Кауди обыграл своё прошлое падаванство. Забрака и аркона заказали лёгкую выпивку, поджидая остальных, а Тай, как ни в чём не бывало, продолжал музицировать, не заводя разговора о деле. На аранжировки без слов он больше не разменивался, пел вдохновенные авторские песни, что называется, «о доблестях, о подвигах, о славе». Самой Осоке это, пожалуй, показалось бы несколько пафосным, однако, Суги слушала с удовольствием, на губах её играла одобрительная улыбка. Тихонько подошедшая Фани не стала мешать, уселась за соседний пустой столик, жестом попросила бармена прислать дройда-официанта. Кауди, разумеется, не мог не почувствовать её появления, и решил, что настал момент для главного припасённого хита.

Мы уходили воевать А за стеной стояла знать, И ставила на тех, кто победит. Гремел войны девятый вал Но никого не волновал Локальный затянувшийся конфликт. Мы ничего им не должны Солдат воспитан для войны, Не станет нас – и мир не обеднел! Мы не стремимся умереть Но мы привыкли к слову «смерть»… Страшнее оказаться не у дел. Судьба ведёт наёмника сквозь тысячи дорог На перекрестье городов и стран. Театр военных действий пройден вдоль и поперёк Использован, как собственный карман! Ты много сделал для войны Когда смотрел со стороны, И ей достался целый континент. И чтоб самим не воевать Полмира нужно запугать — Оружие поднимется в цене. И новый примется кумир Бороться армией за мир, Но армии до мира дела нет. К чему награды и чины? Нам подавай сто лет войны — И ни единой бойни за сто лет! Судьба ведёт наёмника сквозь тысячи дорог На перекрестье городов и трасс. Театр Последней Битвы пройден вдоль и поперёк И с нами Сила – кто же против нас?!

– Славно. Эту я ещё не слышала, – с той же доброжелательной улыбкой произнесла Суги. – Твоя?

– Что Вы, нет, одна знакомая дама сочинила, – отозвался Кауди. – В доках на Лантиллисе работает, инженером по гипердрайвам.

– Понятно. Ну, что же, а теперь перейдём к делу. Что ты от нас хочешь?

– Возьмите меня в команду. Временно, до выздоровления мистера Хиевайди.

– Хм. Менестреля – в команду?

– А что, Суги, в некоторых игрухах менестрель – самый неубиваемый персонаж, – блеснула осведомлённостью Фани. Осока тихо закатила глаза, не осознавая, что делает это точь-в-точь как сенатор Амидала: надо же, эта фанатка ещё и сетевыми играми увлекалась!

– Неужели? – удивился аркона.

– Да, защита просто непрошибаемая! И дар убеждения по дефолту. Жалко, боевые скиллы долго прокачивать приходится.

– Скиллы у меня уже прокачаны, – усмехнулся Кауди. Протянул руку, и лежащая на столе двузубая вилка взмыла в воздух, перевернулась несколько раз в разных плоскостях и упала вертикально обратно на крышку. Вернее, «выстрелила» в неё, воткнувшись в пластик на треть длины зубьев.

– Впечатляет, – одобрила Суги и вздохнула: – Я б тебя взяла, парень, да у нас самих работы нет.

– Мне кажется, я могу вам кое-чем помочь, – к столику подошёл смуглый среднего роста человек абсолютно незапоминающейся внешности. Вот, разве что, усы… но усы, как раз, скорее всего, были фальшивые.

– Чем же? – ехидно спросила Суги. – Одолжить денег лет на двадцать без процентов?

– Нет, я не настолько богат. А вот хорошо оплачиваемый заказ предложить могу.

– Так и надо говорить сразу. Мы существа серьёзные, политесов не любим. Что за заказ?

– Я бы предпочёл обсуждать не здесь, – смуглый, как заговорщик из плохой пьесы, подозрительно оглянулся по сторонам.

– Отчего же? Здесь все свои. Думаю, эти стены слышали такое, что Ваш заказ будет сущим пустяком.

– Вы, случайно, не шпион? – осведомился вдруг Кауди, и по реакции смуглого сразу стало ясно: попал в точку. Перед ними стоял тайный агент президента Жужела. Что ж, желание потенциального заказчика стоило уважать. Все шестеро вышли на улицу и двинулись в направлении ближайшего городского сквера. Там, в стороне от посторонних ушей, на каменном парапете, окружающем небольшой тронутый мхом гранитный монумент, и состоялся разговор о деле. Весьма продуктивный: шпион, сам того не подозревая, сообщил наёмникам весьма ценную информацию. Стала ясна причина, по которой Нехай не продлил контракт с Суги. Собственно, по этой же причине и желал их нанять Жужел. Через шесть дней на горную базу Дегурбет прибывал транспорт с оружием, с помощью которого Нехай и рассчитывал одержать победу. Президент решил ему помешать.

– За эти деньги попробуйте нанять трибу гаморреан, – покачала головой Суги, услышав предлагаемую сумму. – Они согласятся. Заодно сэкономите: скорее всего, требовать с вас оплату будет некому.

– Я не предлагаю штурмовать укрепления в лоб, хотя, думаю, вашей группе было бы по силам и это… – сказал шпион.

– По силам, по силам, но при этом не вернулись бы минимум трое, а это, извините, совсем другой коленкор.

– Верно. Поэтому, во-первых, у меня есть информация, как проникнуть на базу, минуя укрепления. Во-вторых, в случае, если вы не уничтожите, а угоните корабль и невредимым приведёте его на наш космодром, премия удваивается.

Суги покосилась на Осоку. Та пожала плечами: делай, мол, как знаешь.

– Хорошо, – забрака хлопнула ладонью по колену. – Одно условие: в случае, если информация окажется недостоверной, операция прекращается, с Вас – компенсация десять процентов, и ищите других контракторов.

– Согласен, – улыбнулся шпион. И сообщил ту самую информацию. Вот оно что, оказывается. У расположенной на горном плато труднодоступной базы Дегурбет, кроме основной дороги – естественно, «оборудованной» и простреливаемой вперекрёст – имелись два «чёрных хода». Оба они были неплохо защищены, с одним «но». Северный выход пробивался с использованием части естественной пещеры. Использовать её всю признали нецелесообразным, она вела в неудобное для дальнейшей эвакуации место. И проход в оставшуюся часть просто замуровали.

– Слишком общие сведения, – заметила Суги.

– Верно. В связи с этим я и был уполномочен соглашаться на неустойку, если вы не найдёте ту самую замуровку. Однако, по моим данным, среди вас есть кое-кто, способный её отыскать с помощью… особых способностей.

– Напомни мне убить тебя по возвращении, – проворчал Кауди.

– Не поможет, – шпион снова обезоруживающе улыбнулся. – Эти сведения уже ушли в Центр. Впрочем, им нет никакого дела до ваших трений с имперцами.

«Сейчас нет, – подумала Осока. – А после победы – как знать?»

Возле устья пещеры корабль, действительно, посадить было негде. От ближайшей площадки, где Осока ухитрилась приткнуть «Горгулью» на ненадёжную каменную осыпь, до узкой щели в горе было примерно полчаса ходу по едва заметной тропе. В первую ходку перенесли подрывные заряды, оставили с ними Фани и вернулись за тяжёлым вооружением.

– Сколько до мёртвого часа? – спросила Осока.

– Тридцать две точка пять, – ответил Эль-Лес. Это значило, что через тридцать две с половиной минуты высокоорбитальный нехаевцев выйдет на наблюдательную позицию, зависая в далёком апоцентре, и ему станет виден в этих горах каждый паук и скорпион. Осока нажала кнопку на дистанционном пульте, и «Горгулья», оторвавшись от камней, растворилась в прозрачном горном воздухе. Теперь автопилот выведет её на маяк заранее подготовленной площадки в степи и посадит – на ровной, как стол, поверхности с этим и дройд-погрузчик бы справился.

– Ого, система «Плащ-В»? – с уважением протянул Кауди. Осока неопределённо пожала плечами. А, когда они уже двинулись по тропе гуськом, откинулся колпак костюма Серипаса, и маленький гуманоид тихо спросил:

– Ты сохранила ядро?

– Как видишь, – отозвалась джедайка. Отрицать смысла не было, у Серипаса имелись широкодиапазонные сканеры, и уж они-то показали, что никакой там, к хаттам, не «Плащ», а нечто гораздо более совершенное.

– Героиня. Понятно теперь, зачем Норулак. Значит, теперь у имперцев только две полноценных маск-системы.

В пещере царила кромешная тьма. Вблизи от входа приборы ночного видения ещё справлялись со своей функцией, а дальше система начинала истошно мигать индикатором, требуя подсветки. А её-то включать пока было рискованно: в огромном естественном зале могли прятаться миниатюрные датчики, рассчитанные как раз на ИК-излучение. Суги тронула за плечи обоих джедаев, показав знаками: обойдите по периметру, поищите проход. Кауди отрицательно помахал рукой и извлёк из нарукавного кармана небольшой предмет. Осока невольно пригнула голову, когда странный звук, похожий на звон струны и посвист ветра одновременно, поплыл по пещере. Охотничий свисток? Ну, да, оттого и такое странное ощущение вверху, в районе рожек. Это не звук, а ультразвук, и слышат его сейчас только они двое. Другие разумные существа такие частоты не воспринимают, военные звукоуловители – тоже, специально отстроены, чтобы не «глохли» от ультразвуковых сигналов различных животных. Кауди медленно поворачивал голову, продолжая дуть в свисток. Интересно, где он научился пользоваться свистком? В Ордене таких специалистов точно не было. Осока и сама «видела» сейчас ушами неясные образы, но интерпретировать их не могла, как не старалась – тут, как и с Силой, нужен навык. А её соплеменник, сменив чуточку тональность, уверенно двинулся куда-то в непроницаемую даже для инфравизоров тьму. Недолгое ожидание – и вдали вспыхнули две лампочки подсветки прибора ночного видения.

– Хонс, Лес, Серипас, Фани, я замыкающая, – тихо перечислила Суги порядок следования. Соблюдать полное молчание смысла больше не было. Почувствуй Кауди хоть один скрытый сенсор, он не стал бы зажигать лампы, а просто вернулся бы с докладом.

Бывший падаван стоял возле уходящей вглубь пещеры естественной штольни. Вот почему домовитые военные оставили эту часть пещеры не задействованной: проход, должно быть, промытый подземным ручьём, был узок, извилист и, к тому же, шёл под большим наклоном. Примерно через час команда добралась до тупика. Так и не встретив ни одного датчика.

– Странно, – пробормотал Кауди. – Здесь в стенах камень везде естественный, никто его не трогал.

– Да, – согласилась Осока. – Тем не менее… Вся эта часть пещеры – фальшивая. Её вырубили, а потом обработали стены полем. Надо возвращаться и искать замаскированную развилку.

Строители базы не поленились – замурованное продолжение естественной пещеры обнаружилось метров за двести раньше тупика. Толщина стены оказалась примерно два метра, именно поэтому джедаи сразу и не почувствовали пустоту.

– Тут вся гора рухнет раньше этой стенки, – сказала Фани.

– Агент был уверен, что мы сумеем, – задумчиво произнёс Кауди.

– Ну, значит, он знает ещё больше, чем мы думали. Хватит рассуждать. Режем вот здесь, – распорядилась Осока. – Остальные – оттаскивайте камни!

– Мечи? Оба?? – ахнул соплеменник. – А ходили слухи, что ты их потеряла в Заводском районе.

– Потеряла. Да мне их нашли. Один – когда арестовывали, а другой – флотские спецы Юларена, помнишь такого?

– Ещё бы. Он теперь в имперской безпеке не последняя птица.

– Это было почти за год до Империи.

– Как же ты уцелела? Знаю, не лучшее время для расспросов, но потом можем не успеть.

– Забей, языки у нас как раз свободны, – усмехнулась Осока. – Что-нибудь говорит название «Бумеранг»?

– Не-а.

– Один из бросков за Внешнее Кольцо в поисках древних технологий.

– И что, нашли что-нибудь?

– Нашли. Смерть свою. Из тридцати душ осталась одна я. Хорошо, что не на «ищейке», на ней фиг бы я обратно дотянула. А в системе Бакура меня давно ждали, видно, утечка прошла. Да может быть, тот же Юларен и распорядился.

– Кстати, это вопрос, – вставил Эль-Лес, отваливая в сторону очередной кусок отрезанной огненным лезвием скалы. – Ты сообщения оттуда посылала?

– Чем? Пальцами, что ли, гиперволну скручивать?

– Я так и предполагал. А они знали, что идёшь именно ты, одна. И когда примерно появишься, тоже знали. Сам слышал, как клоны обсуждали. Надо думать, без адепта не обошлось. И сильного, причём.

– Мог быть и сам Палпатин, – пожала плечами Осока, делая очередной разрез. – Кто сильнее-то?

– Есть кое-кто, знающий тебя гораздо лучше Палпатина.

– Да ты что?? – джедайка даже прекратила резать камень. – Приговор не был приведён в исполнение?

– Нет. Думаю, понимаешь, почему.

– Разумеется. Гробить такой ценный кадр – не по-палпатински.

– Стой, стой, всё, – видя, что Осока намеревается вновь вонзить клинок в скалу, остановил её Кауди. – Осталось не больше ладони. Дальше надо рвать.

Установив заряды, наёмники уселись передохнуть. Теперь осталось дождаться сигнала от дройда-соглядатая, которого за истекшую неделю ухитрились провести по горам шпионы Жужела. Маленький, размером с ладонь, он замаскировался где-то вверху, на скалах над посадочной площадкой, куда не забраться никому крупнее, отчего осмотры их со спидера проводилась довольно нерегулярно и спустя рукава. Серипас, протянувший от входа тонкий волосок оптоволоконной линии, следил за передачами на нужной радиоволне с помощью оставленного в камнях приёмника. Он, единственный из всех, мог сейчас позволить себе перекусить. При его размерах, в него если и попадут, убьют сразу, и не надо беспокоиться о «нехороших» ранениях в живот, при которых боец, бывает, умирает и в госпитале. Как говорится, головы нет – медицина бессильна. Все остальные в бой старались ходить натощак, дабы не осложнять потом лечение. Кауди сидел рядом с Осокой, касаясь плечом, и она, обычно державшая дистанцию, особенно с мужчинами, сейчас почему-то не возражала.

– У меня чувство, что корабль близко, – сказал он. Она кивнула:

– Его ждёт вся база. И уже видит в смотровые приборы.

Посадку пилот произвёл не вполне аккуратно – отчётливый звук касания опорных лап передался по камню горы. Затем мигнула крохотная точка на пульте костюма Серипаса. Это означало, что экипаж покинул транспорт и вошёл в помещения базы. Не теряя ни секунды, Эль-Лес повернул переключатель детонационного пульта. Грохнуло, оглушив всех, однако, предусмотрительно оставленный выступ защитил наёмников от ударной волны, вся она ушла вниз, к наружному устью пещеры. Не зря Осока так старалась, расширяя проём в том направлении на манер раструба. Трём солдатам, попавшимся на пути остатков каменной стены с той, внутренней стороны, повезло только в одном: умерли они мгновенно. Перепрыгнув через груды камней и то, что секунду назад было то ли охранниками, то ли техниками армии Председателя Нехая, команда устремилась по коридору в направлении центра базы. Конфигурацией она напоминала приморский город, охватывая с трёх сторон «бухту» посадочной площадки. Ангары для малогабаритных летательных аппаратов располагались в центре и отрогах выработки. Через один из них Суги и намеревалась выскочить на лётное поле, резонно рассудив, что ценный транспорт посадят на ближнюю к стене стоянку – и на виду, и разгружать ближе. Расчёт оправдался, однако, то, что они увидели на стоянке, заставило выругаться даже меланхоличного Эль-Леса, а Осока мысленно добавила несколько дополнительных этажей, подслушанных у бреганцев. Возможно, корабль когда-то и был транспортом, а теперь он представлял собой десантно-штурмовое судно. Толстые броневые листы брюха, способные, пожалуй, защитить его при «огненном» спуске с орбиты, обтекаемые башенки плазменных спарок, а в центре приварены хорошо знакомые Осоке цилиндрические контейнеры. Несомненно, заполненные Б2 – боевыми дройдами сепов на штатных кронштейнах. Опусти этот корабль над Тайемстой, столицей Жужела, и с президентом покончено. У его гвардейцев банально нет столько тяжёлого вооружения. А из ручных бластеров этого «голема» пробивает, разве что, рилотское снайперское ружьё с бустером, да ещё метатели вуки.

Выли сирены тревоги, метался возле ворот персонал, вдали на поле показался первый бронированный спидер, облепленный солдатами охраны. Эль-Лес выстрелил из ракетомёта. Металлический корпус спидера разворотило внутренним взрывом, тех, кто сидел снаружи, разметало в стороны. Не давая им подняться, Кауди и Серипас открыли огонь. Фани, тем временем, вырвавшись вперёд, сняла двух часовых под кораблём. Третий, прикрываясь бронированной рампой, отстреливался, заставив панторанку метнуться в сторону. Болт из арбалета Осоки разрядился плазменной вспышкой о металл рампы, но, всё же, проткнул её насквозь, а с ней и незадачливого солдата. Серипас пустил в ход гранаты, Эль-Лес, сменив заряд, выстрелил по ближайшей зенитной турели, подающей признаки жизни. Расчёты остальных занять места не успели, наёмники были уже внутри корабля.

– Лес, генераторы! – приказала Суги.

– Не возись, всех в турели! – выкрикнула Осока. – Я его на накопителях подниму.

То, что она сделала дальше, не вытворил бы ни один пилот в здравом уме, кроме покойного Анакина Скайуокера. Хотя Анакин и «здравый ум» тоже сочетались плоховато. Осока Тано училась у него. Одновременно с включением репульсоров она воткнула плазменные двигатели. Надо сказать, стойки оказались ничего, выдержали, не сломались. Проскрежетав лапами по камню полсотни метров, корабль оторвался и пошёл вверх. Осока врубила задний дефлекторный щит. Столбики индикаторов главных накопителей прыгнули вниз: щиты требовали уйму энергии в момент зарядки, переплюнуть их был способен только гипердрайв. Ничего, оранжевый не красный, на какое-то время движкам хватит, турелям тоже. А долго и не потребуется. Ага, ожили, наконец, зенитки, это тоже фигня, турболазеров там всего два, а бластерные пушки – оружие ближнего боя, тут не вакуум, где танковая пушка достаёт за одиннадцать кликов, в атмосфере – километр от силы.

– Ну, ты, девка, летаешь! – прохрипел в интеркоме голос Эль-Леса. – Чуть нас не расплющила.

– Я компенсаторы забыла включить? – дежурно пошутила тогрута: вообще-то, инерционные компенсаторы связаны с двигателями намертво, во избежание.

– Щит снимай, атмосферники!

– Принято!

Атмосферные машины в Галактике считаются замшелой древностью, вместе с тем, их активно используют на многих планетах, кому достаточное количество полноценных аэрокосмических перехватчиков – не по карману. А в плотных слоях атмосферы – от пяти до пятнадцати километров – они убийственно эффективны, превосходя космические по скорости. Дежурное звено неумолимо догоняло неуклюжий в плотном воздухе корабль, неспособный преодолеть звуковой барьер. По корпусу пробежал знакомый гул, это кто-то из наших добрался, всё же, до генераторов и запустил их. Спасибо, конечно, хотя напрасен труд. Накопителей теперь точно хватило бы.

– Блестящий старт! – Суги, ввалившись в рубку, дышала, как загнанная лошадь. – Сейчас стряхнём истребители, и берём курс на… Что?

– Суги. Я тебя очень уважаю. И всё-таки, вопрос: что будет, когда вместо Нехая этих дройдов получит Жужел?

– Нам-то какое дело? Свои деньги мы получим.

– Верно. Получим. А кто даст гарантию, что отморозок-президент и его бандиты-офицеры не устроят в Ла-Куше резню? А потом в других городах на территории Нехая? Нет уж. Предлагаю выпрыгнуть на репульсорах, а это яблоко раздора уронить в металлолом.

Забрака посмотрела ей в глаза. Осока взгляд выдержала. Добавила:

– Хотя… Делай, как знаешь. Ты лидер.

Суги мягко потрепала её по голове. Улыбнулась.

– Стряхиваем истребители, – сказала она. – Иначе они нас перещёлкают в свободном полёте, как пайлатов.

Дымный столб на месте крушения десантно-штурмового корабля, названия которого они так и не узнали, поднимался высоко в чистое голубое небо. Шестеро стояли в высокой траве и смотрели в ту сторону. Всё. Можно рапортовать усатому мистеру о выполнении основного задания. Корабль угнали, Нехаю он не достался. А что касается пригнать в базу Жужела… как та старая эопи в анекдоте: «Ну, не шмогла я, не шмогла».

– По-моему, мы справились, а? – подмигнул Осоке Кауди.

– Справились, – кивнула она. – Во многом благодаря тебе.

– И тебе тоже. Ты всё правильно сделала, молодчина, – добавил он тише. И обнял её за плечи. Несмотря на то, что «снова знакомы» они были всего-то седьмой день, Осока почему-то опять возражать не стала.

 

3

Оплата за очередной заказ была не слишком щедрой. Впрочем, вполне достаточной, чтобы Суги взялась за его выполнение. Один из удалённых космических терминалов в системе Дарни облюбовали пираты. То есть, это местные величали их так, а с точки зрения наёмников это были вульгарные рэкетиры, «снимавшие сливки» с частных перевозчиков и докеров. Жители Дарни – сами они называли свою планету Дальна – говорили на словиоски, но как-то немного не так: не склоняли прилагательные, существительные часто ставили в заковыристой форме и сплошь и рядом пользовались предлогом «од». Услышав речь Осоки, местные переглянулись, и один шёпотом сказал другому, не подозревая, что тогрута его слышит:

– Из филозопов, видать.

Кауди же, неплохо владевшему упрощённой торговой формой словиоски, вообще заявили, что он «не знает падежов», и лучше бы говорил на базик, им, местным, «как бы параллельно». Встречались у дальнианцев и странные словечки. Например, челнок они называли шаланда, оператора погрузочной машины – амбал, кантину – бадега, а «основной» означало у них не галактический язык базик, как можно было подумать из бреганского опыта, а неформального теневого лидера. Именно с таким «основным» и вела переговоры Суги. Торговался тот отчаянно, будто не ему мешали эти злосчастные рэкетиры, а наёмники сами предложили избавить от них станцию. Когда цена была согласована, он, должно быть, чувствуя неловкость, сказал немного сконфуженным тоном:

– Вы извините, что как на базаре, в нашем общаке лавэ не густо, приходится сильно экономить.

– Наняли бы тогда лохов, как они сами же выражаются, – проворчал после переговоров Кауди.

– Лохи бы им полстанции разворотили, – сказал Эль-Лес. – А про нас они знают, что сделаем всё аккуратненько.

Так и вышло. Из двух с лишним десятков бандитов половина отправилась на больничные койки с повреждениями разной степени тяжести, трупы семи лежали в углу неотапливаемого ангара, используемого под склад замороженных продуктов, а шестеро были схвачены целенькими. Впрочем, одного местные сразу израсходовали – был он большим любителем изнасилований, а награда за него никем назначена не была. Разрушений на станции не имелось, жертвы среди аборигенов ограничились двумя неосторожными субъектами с лёгкими ожогами от плазмы. Теперь Суги и остальные сидели в бадеге популярной дальнианской сети «Амбрину», пили местное довольно неплохое пиво и держали совет, куда двинуться дальше. Все были согласны с тем, что лучше бы лететь поближе к системе, где заканчивал лечение Ковш. Здесь их и отыскал «основной». Лицо у него было мрачное.

– Я имею гембель, – сказал он.

– У него проблемы, – перевела Осока, это слово она здесь уже слышала.

– И нехилые, – кивнул тот. – Кто-то опять пожрал дохлятину у нас у складе.

Тела убитых бандитов в холодном ангаре, действительно, оказались обглоданными. Не полностью, конечно, но тревожил не сам факт и то, что, судя по размерам отпечатков зубов, постарались тут отнюдь не грызуны.

– И это не в первый раз? – спросила Суги.

– Даже не второй. Бухие у нас пропадали, было, просто никто не заморачивался. А где-то с неделю тому подозрительно отошёл один контрабандист. Его не любили, поэтому в печь, и вся недолга, люди сошлись, что заказуха. Но его механик балакал, что боссу перегрызли горло.

– М-да, у вас точно проблемы, – протянул Эль-Лес.

– Сговоримся? – «основной» просительно посмотрел на Суги. – Найдите эту тварину, плачу без торга.

– Дайте подумать, – Суги вновь наклонилась над одним из мертвецов, осматривая следы укусов.

– Будет ломить, как на Ваш взгляд? – тихо спросил «основной» у Осоки.

– Может, и обойдётся, – сказала она, пожав плечами. – Вам повезло, у неё хорошее настроение.

Забрака выпрямилась, посмотрела лидеру в глаза и назвала цену. Судя по выражению лица, тот имел сильное желание схватиться за голову и выдать в местном духе нечто вроде «Вы буквально гоните меня побираться». Однако, сказал «без торга», сам дурак. Обречённо махнув рукой, «основной» буркнул;

– Заднее слово. Работайте.

– Э, нет, мил человек, – остановила его Осока. – Работать будут и ваши службы. До чего же надо станцию довести! Ещё бы мокриц развели!

– За администрацию я не в ответе… – сказал «основной», – но хлопцев нагну, не вопрос.

По требованию Суги, которой подсказывала Осока, техники станции перекрыли герметичные переборки в секторе под ангаром и на нижележащих уровнях, создали избыточное давление. Вернее, попытались создать, так как обнаружилось, что воздух каким-то образом уходит в соседние сектора. Забрака назвала местных теми словами, которых они, по большому счёту, и заслуживали. Ведь при таком отношении в случае разгерметизации одного из секторов наставал каюк большей части технических уровней. Пришлось сначала выявлять негерметичности и заливать их, как положено, гермопеной в несколько слоёв, вмуровывая внутрь для прочности железные сетки.

– Возможно, хищник пользовался одним из этих проходов, – предположил Эль-Лес. – Проёмы достаточно большие, ребёнок или гибкая женщина вполне бы пролезли, а уж животное размером с человека и подавно.

– Ребята не посмотрели, нет там следов шерсти? – спросила Осока.

– Не спросил, – развёл руками «основной», схватился за комлинк: – Подожди, поспрошаю… Нет, не заметили.

Что характерно, связисты и сантехники к работам отнеслись резко негативно и попробовали помешать заделке каналов.

– Навтыкаете, как мы потом колупаться будем?? – вопили они.

Терпение Кауди лопнуло, он взял одного из техников за воротник и довольно аккуратно сунул головой в открытый лючок канала.

– Гермовставку видишь? – спросил он.

– Не-е-ет, – проблеял техник.

– А почему её там нет?? Сейчас ведь скажет «разъёмы поломались, вот и вынули»… – Кауди вздохнул. – А хочешь, я тебя пополам сложу и вместо вставки засуну? Чтоб задницей почувствовал перепад при разгерметизации? Раз головой думать не умеешь. Ух, жаль не дадут включить аварийное пожаротушение, а то бы я вас здесь привязал, а сам вышел!

– Здесь вообще нет такой системы, – вставил один из техников.

– И какая босота это сказала? – «основной» обвёл горе-специалистов тяжёлым взглядом. – Умные все стали. Я вам не бугры с верхнего уровня, я премиев лишать не буду, вот этой рукой спроважу подышать вакуумом.

Техники притихли, наконец, сообразив, что шутки кончились.

– Короче, – сказала Фани. – Ещё хоть кто-нибудь что-нибудь вякнет – пристрелю на фиг.

Ей поверили. И снова взялись за дело. В конце концов, герметичность обеспечили.

– Вот теперь оно никуда не денется, – Осока решительно перешагнула порог гермозатвора. – Айда ловить.

– Ты хоть приблизительно чувствуешь, где оно? – спросила Суги.

– Очень приблизительно. Вот в том направлении, – Осока указала рукой. – Чтобы понять точнее, надо зайти с другой стороны.

– Поняла. Хенч, не стой, как статуя Предка! – обратилась она к Кауди. – Проверь комлинк, бери Серипаса, и давайте туда.

Длинными переходами, залами, где шумели, кряхтели и потрескивали электрическими разрядами всевозможные агрегаты, наёмники пересекли один сектор, второй. Осока взяла ещё несколько пеленгов, переговариваясь с Кауди, остановилась и потянулась пальцами к лекке, как всегда, когда была озадачена.

– По-моему, оно перемещается, – констатировала она. – Причём, почти одновременно с нами. И останавливается тоже, как мы. Вот сейчас я движения не чувствую.

– Постоим? – предложил Эль-Лес.

– Придётся. Хенч, приём! Переместитесь до ближайшей гермодвери и замрите.

– Скажи, а как вообще животные чувствуют угрозу? Это связь с Силой?

– Да, только очень слабая. Я сейчас, как раз, и «закрылась». Ага! Снова движется!

– Так мы его не поймаем.

– Почему? Сейчас сблизимся, точно выясним, где оно, и будем следить за передвижением в два детектора.

Игра в кошки-мышки закончилась возле зала силовой установки.

– Здесь! – кивнула Осока. Суги, посмотрев на голопроекторе план прилегающих помещений, отдала распоряжения. В кабельных колодцах и вентиляции поставили светошумовые заряды, настроенные на движение, коридоры перекрыли, заблокировав двери ручными запорами.

Далеко вверху над кожухами исполинских реакторов, обеспечивающих энергией шестикилометровую махину терминала, проходили трубы, пучки кабелей. Одни из них появлялись из отверстий в стене и скрывались в противоположной, другие меняли направление, третьи перегибались и по вертикальным лоткам шли к агрегатам.

– Оно там. Видит нас, – сообщала Осока. – Колеблется. Напасть или уйти. Нет. Решило уходить. Куда??

Она выбросила вверх руки с растопыренными пальцами, дёрнула воздух. С коротким воплем из-за труб выпало что-то большое, лохматое. Противный скрежет – и существо на полу.

– Захват! – крикнула Осока.

Эль-Лес и Суги с портативными генераторами тракционного луча подскочили с разных сторон, включили приборы. В слегка поблёскивающем коконе силового мешка билось что-то непонятное, казалось, состоящее лишь из спутанного меха и многочисленных лап с острыми когтями, которые скребли металлический фальшпол и каменную стену. А вот показалась и морда – оскаленная пасть, полная острых зубов, горящие страхом и злобой ярко-зелёные глаза. Конечностей у животного было шесть, на двух задних оно теперь сидело, а четырьмя остальными размахивало в воздухе, пытаясь прорвать поле. Шерсть его, кажется, была серого или бурого цвета, трудно сказать от грязи, довольно длинная, сильно свалявшаяся.

– А ну-ка, – Осока подошла к самому полю и заглянула в глаза хищнику, – спать.

Ответом ей был яростный рык.

– А я сказала, спать!

Хищник попытался отвернуться, и не мог. Только запрокидывал голову, пока не упёрся теменем в стену. Осока всё смотрела, смотрела. И под её взглядом зверь опустил сначала средние, потом передние лапы, вывесил из пасти язык и вдруг завалился на бок.

– Совсем другое дело, – сказала Осока. – А то ещё бороться со мной, ишь!

Местные привезли большую клетку. То есть, она так называлась, видимо, по традиции, на самом же деле состояла не из прутьев, а из сплошных прозрачных листов армированного транспаристила. В трёх боковых стенках имелись окошки-отдушины, перекрытые парой сдвижных панелей – одна прозрачная, вторая решётчатая. Такая же отдушина находилась в центре крышки. Четвёртая стенка, служившая дверцей, была монолитной. Зверя, от которого исходил тяжёлый запах, затолкали в клетку и увезли в «стойла» – складские помещения, предназначенные для содержания сельскохозяйственных животных на время транзитных операций.

– А вдруг оно было не одно? – спросил «основной», выслушав отчёт Суги.

– Каждое следующее по отдельному тарифу, не обессудьте. Мы воины, а не звероловы.

Говорить, что никаких других признаков присутствия крупных животных тогруты не уловили, она не стала. Может, хоть это заставит местных всерьёз относиться к порядку на станции.

А утром Осоку разбудил Кауди.

– Ходил посмотреть на зверя, – сказал он. – А оно попросило воды.

– Что? В Силе?

– Нет, просто на базик.

Взяв с кухни ёмкость с водой, Осока вместе с Таем спустилась в «стойла».

– Ты хочешь пить? – спросила она, подходя к клетке.

– Воды… Прошу… – немного странным низким голосом ответило существо. Осока медленно наклонила ёмкость над вентиляционной отдушиной на верхней стенке клетки. Существо жадно хватало струйку пастью, глотало, фыркало.

– Благодарю, – сказало оно наконец. Голос стал звучать заметно мягче, без хрипоты.

– Значит, ты разумное? – спросил Кауди.

– Да. Мой народ умеет мыслить.

– А имя у тебя есть?

– Длинное. Можно звать коротко – Люра.

– Ты он или она?

– Женщина.

– Как называется твой вид?

– По-нашему это сложное слово. Вы, остальные, говорите нактара. Или «горотский ночной дьявол», но это плохое название. Мы не опасные, не нападаем на других разумных.

– Да? – хмыкнул Тай. – Что-то не очень верится после того, что ты делала.

– Я? А что я делала?

– Убивала налево и направо, а вчера обглодала мертвецов в заброшенном ангаре.

Глаза Люры вылезли из орбит.

– Мертвецов?? – повторила она. – О… ак…

Нактара отпрянула вглубь клетки, кажется, её рвало.

– Люра, – окликнула Осока.

– Да. Прости, – она вновь подошла к передней стенке. – Это точно я сделала? Мы не едим мёртвых.

– На телах следы твоих зубов. Эй, эй, не надо. Попей ещё.

– Благодарю, – она вытерла пасть передней лапой. – Тогда плохо. Если я сошла с ума, меня обязательно нужно убить, я буду опасна.

– Мы разберёмся. Я найду биолога или врача, и всё выясним.

Врач отыскался в пересадочной зоне, да какой! Осока сразу узнала эту женщину: во время войны она работала помощницей у рилотского сенатора Орн Фритаа. Её трудно было не запомнить. Во-первых, летан, то есть, твилек с красным цветом кожи, сам по себе большая редкость. Во-вторых, Ветте Лестин происходила из древнего джедайского рода времён Ревана, хотя, к сожалению, и не имела связи с Силой. Насколько помнила Осока, Лестин оставила должность помощницы, чтобы завершить медицинское образование, и вот теперь стала дипломированным эпидемиологом. Осоку Ветте не вспомнила, да и мудрено бы: вот так вблизи они виделись всего два или три раза, а у Осоки в те годы ещё и рожки-то толком не выросли. Джедайка и не стала ничего говорить твилеке. Да, ей ужасно хотелось поболтать по душам, вспомнить те времена, общих знакомых, но… за последние годы осторожность не раз и не два спасала ей жизнь и вошла в привычку.

Нактара безропотно позволила взять у себя образец шерсти и кровь. Пока доктор Лестин колдовала над извлечённым из кофра портативным анализатором, Осока спросила Люру:

– Как ты вообще оказалась на этой станции?

– Работала в цирке. Делала всякие трюки. Зрители считали, что я просто животное, и очень восторгались. Потом старый хозяин умер, владельцем стал его племянник. Он решил, что хищный зверь на арене будет смотреться интереснее. Заставлял рычать, огрызаться, изображал укротителя. Противно. Я ему сказала, он меня избил. Я убежала. Пробралась на грузовое судно и попала сюда. Сначала хотела подкараулить другое судно и улететь… потом… не знаю. Почему-то плохо помню.

– Вот, значит, как. А что же ты ела? – поинтересовался Кауди.

– Грызунов. Их много внизу. Невкусные, а что поделать? Но разумных я бы всё равно есть не стала, наши обычаи запрещают.

– А как мы тебя поймали, помнишь?

– Не помню. Помню, что очень боялась, а где была, и было это вчера или раньше – нет.

– Наверное, ты просто больна. Не волнуйся, сейчас всё выясним.

– Выясним, выясним, – пробормотала Ветте. – Так, ну, биологические показатели будут позже, но уже сейчас понятно, что посторонней фауны в крови нет. Возможно, и был какой-то вирус, тогда это покажут антитела и токсины. Но… кажется, всё гораздо проще. Глядите.

Кауди с Осокой столкнулись рогами, заглядывая в экран анализатора, на котором мигала жёлтая надпись.

– Продукты распада… чего? – переспросил Тай, прочтя.

– Микоалкалоида три – пятнадцать – пятьдесят шесть – пять – девять. Вещество растительного происхождения, продукт жизнедеятельности гриба.

– Третья группа – это наркотики? – уточнила Осока, вспомнив биологические дисциплины, что преподавали им в Храме.

– Точно, – кивнула Ветте. – У приматов оно вызвало бы галлюцинации, а ей полностью подавило сознание. Остаётся выяснить, где она наелась этой плесени.

– Люра, ты слышала? Могла ты где-то съесть что-нибудь с плесенью?

– Нет. Может быть только… Внизу нет воды, приходилось слизывать с труб теплообменников, а там растёт что-то наподобие грибов. Грызуны тоже так делали и не кидались друг на друга.

– Думаю, у них не развита та часть мозга, на которую действует наркотик, – заметила Осока. – Всё же, это более простые организмы.

– Надо взять образцы гриба, – Ветте подошла к Люре. – Возможно, потребуется лечение последствий отравления.

– Я могу быть опасна? – опять забеспокоилась Люра.

– Вряд ли, речь, скорее, о привыкании, и то не факт.

– В таком случае, может, мне можно помыться? Ужасно грязная, в мехе, должно быть, насекомые завелись.

Осока отключила замок и решительно отодвинула дверцу:

– Конечно, идём.

– А я найду местного… авторитета и потолкую с ним, – сказала Ветте, сворачивая анализатор.

– И что я Вам сделал? Почему именно мне и такой праздник?? – воскликнул «основной», услышав её претензии.

– Сообщить в Имперскую Карантинную службу? – ласково предложила твилека.

– Всё, всё, кто ж Вам спорит! Уже иду к Большому Папе.

Через час весь персонал станции был, согласно местной терминологии, поставлен на уши, переподчинён доктору Лестин, и началась тотальная дезинфекция. Наёмники с весёлым интересом наблюдали, как техники в мыле драят служебные уровни, а Ветте, проверяя качество работы, приговаривает:

– Я вас научу Родину любить! А то заросли грязью по колено, причём, вниз головой.

Местные ворчали, но драили. Успевая обсуждать между собой строгого эпидемиолога. Кауди выпал в осадок, подслушав такой диалог:

– Как хочешь, Ёма, а эта хвостоголовая – чистая зверь! И кто такой у неё в семье был помешан на чистоте?

– Сдаётся мне, Моля, все разом. Но ты видел, какая фигура? Я ей готов всю жизнь прибирать нашу с ней квартиру!

– Она тебя на половые тряпки сдаст, гигант половой.

– Готов хоть тушкой, хоть чучелом.

– А вот и мы! – сказала, подходя, Осока, а рядом с ней… Кауди протёр глаза. Неужели то самое лохматое и грязное существо неопределённого цвета, которое они изловили накануне, и которое недавно поили водой?? Длинный воздушный мех был дымчато-серого цвета с лёгким оттенком цвета морской волны, более тёмный на ушах и между ними, на плечах и конечностях. При каждом шаге Люры по бокам пробегала едва заметная рябь, от которой то возникали, то исчезали размытые вертикальные полосы. Расчёсанная грива не мешала оценить размеры треугольных ушей. Хвост, по-кошачьи длинный, был опушён гораздо сильнее и чем-то напоминал хвост гигантского муравьеда с Гризмальта.

– Красота-а… – восхищённо протянул Тай. – Трудно поверить, что это всего лишь маскировочный окрас.

– На контрастном фоне я очень выделяюсь, а вот в траве и тумане… – сказала Люра. – Поэтому нас зовут дьяволами и призраками.

Обедать Люру усадили за общий стол. Соответственно её анатомии установили низкую подставку, на которую она и уселась, сложив задние ноги по-звериному и подперевшись средними. Передние конечности нактары лапами назвать не поворачивался язык. Они были устроены почти как у больших обезьян. Настоящие руки! Она и опиралась при ходьбе на них по-обезьяньи, на вторые фаланги пальцев, подгибая первые с когтями назад и вверх. Кстати, к удивлению наёмников, вторая пара лап у неё также оказалась хватательной, хоть и менее ловкой, и лишь задние конечности почти утратили возможность что-либо брать, большие пальцы на них были сильно атрофированы. С каждым часом, проведённым в обществе команды, нактара говорила всё лучше, видимо, вспоминала подзабытый навык. Умела она и смеяться, очень похоже на то, как фыркают фаргулы.

– Мы можем доставить Вас на Горот, – предложила ей Суги.

– А можно не надо? – сказала Люра. – Что там делать, у меня никого не осталось из родни.

– Хорошо, а сама бы ты что хотела? – спросила Осока.

– Летать. Посмотреть другие планеты. Я не такая умная, может быть, но у меня ловкие пальцы, даже на клавиатуре могу печатать. Научусь, чему скажете.

– Видите ли, Люра, – мягко произнёс Эль-Лес, – мы ведь не путешественники, мы – профессиональные воины, сражаемся за деньги.

– Всем приходится сражаться за то, чтобы жить, так или иначе, – философски сказала нактара. – Я не против драки, я не хотела бы изображать драку на потеху. И убивать слабых не хочу, у нас это не принято.

– Тогда мы поладим, – подытожила Суги.

Заминка, связанная с поимкой «хищного зверя», сыграла свою положительную роль. Вечером того же дня для забраки поступило сообщение по почте Голонета.

– Ну, вот и попался, – удовлетворённо сказала она.

– Неужели Риднегин? – всплеснула руками Фани.

– А то. Говорила я вам, что найду гада? Вот и нашла.

– И где же он?

– На Колесе. Там у него свой офис.

Станцию Колесо в системе Беш Гордон Осока знала неплохо, хотя бывала там всего однажды и недолго, меньше двух дней. Сейчас, в преддверии нового визита, следовало вспомнить и систематизировать имеющиеся сведения. Чем она и занялась, устроившись за откидным столиком в задней части рубки. Эту информацию, как и много чего ещё интересного, Осока узнала на планете Мэридун, невыносимо долгими вечерами, когда делать было нечего и хотелось выть от ощущения собственной беспомощности. Учитель был тяжело ранен, а оказать ему помощь мог на планете только шаман крестьянского племени ларменов, потому что от фрегата осталась груда железа, похоронившего под собой всё оборудование медотсека. И не было на борту реанимационной капсулы «Праксис-400», способной выдержать приземление и похуже. Осока уже тогда прекрасно понимала, зачем Айла Секура так подробно рассказывает о своих прошлых заданиях – твилека старалась отвлечь её от тягостных мыслей о здоровье Анакина – но, откровенно говоря, долгое время считала, что была слишком невнимательна и основную часть рассказов пропустила мимо ушей. А вот и нет, оказывается. Стоило приложить немного усилий, и пласты информации всплывали из глубин памяти, уверенным потоком лились на экран деки в виде схем, цифр, имён, паролей и явок. Если бы ещё не боль… Перед глазами Осоки всё время возникали видения лица Айлы, её взгляд, то твёрдый и уверенный, то задумчивый, когда она вспоминала какие-то подробности, то на мгновение мечтательный. Чудился в тишине ровный успокаивающий голос. Женщина, на которую Осока равнялась во многом, именно как на представительницу своего пола. Женщина, не давшая ей уйти… и сама ушедшая за Порог, преданная собственными солдатами. Почему не помешал этому Блай, который, Осока знала, был влюблён в Айлу? Прочь. Сейчас не нужно об этом думать. Вопрос о том, почему не помешал, и как при этом посмел остаться жив, она задаст ему лично. После того, как припрёт к стенке и хорошенько двинет об эту самую стену головой.

Едва слышно зашипел привод толстых двойных дверей рубки. Осока не обернулась, она и без того знала, кто вошёл. Большие руки уверенно легли ей на плечи.

– Неужели начала писать мемуары? – спросил со смешком в голосе Кауди Тай. – Не рановато? Возраст ещё далеко не пенсионный.

– Во-первых, в наше время джедай имеет все шансы до пенсии не дожить. А во-вторых, – Осока тоже усмехнулась, – это не мемуары, а так, крохотная подборка фактических данных. Вдруг нам попадётся голокрон, а сказать ему и нечего? Я себе не прощу.

– Сколь глубоко укоренились в тебе орденские привычки, – Кауди коснулся губами кончика её рога в том месте, где он слегка изгибался наружу. – Ты у меня такая правильная, временами мурашки по позвоночнику бегут. Впрочем, за что тебя и люблю.

От такого заявления Осока буквально стекла под лежанку. Шокировало не его «люблю». За последние три месяца их отношения зашли довольно далеко, в смысле, близко, Суги даже уступила ему спальное место здесь, в рубке. И в любви Осоке Кауди признавался хоть и мимоходом, но не первый раз. Но – он назвал её правильной! Услышь его сейчас покойные Магистры – умерли бы вторично, теперь уже от сердечного приступа. Конечно, смотря с чем сравнивать, да ведь не с самим же собой проводит он параллель? За время «повторного знакомства» Осока не заметила за Таем какого-то особого раздолбайства, нормальный парень, не подлый, умный, добрый… преимущественно. То, что временами он испытывает злость, раздражение – ну, все мы живые, не каменные, рассердить можно было и Йоду.

– Что? – переспросила она, осознав, что Кауди что-то ей говорит, а она, задумавшись, не вслушивалась в его слова.

– Хм. Какая-то ты сегодня задумчивая, уж не влюбилась ли? – улыбнулся он.

– Вполне возможно. Ну, так всё же?

– Говорю, хотел с тобой обсудить дальнейшие планы.

– А что, есть оригинальные идеи?

– Всего одна и, скорее, банальная. Ты, наверное, заметила, что нас стало семеро? А когда заберём Ковша, будет восемь. И это не есть хорошо.

– Согласна, – кивнула Осока. Команда из восьми наёмников на рынке неудобна. Либо доля каждого уменьшится, либо придётся поднять расценку на треть, и большинство заказов – мимо. Не зря же оптимальным количеством бойцов в автономной группе испокон веков считается либо шесть, либо четыре, и вояки могут сколько угодно выделываться, оптимизируя штатную структуру «чтоб не как у всех», правила боя всё равно расставляют всё по местам.

– Так вот, не пора ли нам с тобой пойти собственным путём? – сказал Кауди. – Сама видела, некоторые наши принципы расходятся с их.

– Что верно, то верно, – опять согласилась Осока. Тогда, три месяца назад, Суги и остальные приняли её точку зрения по поводу транспорта с дройдами, однако, не приходилось сомневаться, что, не будь их с Кауди, забрака спокойно отдала бы транспорт армии Жужела, затем вернулась бы в Ле-куш и снова предложила бы свои услуги Нехаю. По повышенной расценке и почти без риска быть арестованными как военные преступники: иногда такое случалось, но не в ситуации, когда дела у Нехая запахли бы отработанной смазкой.

– Вдвоём мы смогли бы брать более мелкие заказы, а они попадаются чаще, – продолжал Кауди. – И нормально существовать. А Суги… Она неплохо жила без тебя, проживёт без нас и дальше.

– Хм. В твоём предложении мне не нравится лишь одно: отколовшись, мы оставим Суги без средства передвижения. На которое она рассчитывает.

– Если ты не заметила, она спит и видит вернуть собственный корабль. Или стребовать с этого Риднегина компенсацию, чтобы можно было купить новый. Вот и поможем ей. А потом каждый в свою сторону.

– Ну, что ж, может быть. В любом случае, посмотрим сначала, как повернётся дело на Колесе, а при благоприятном исходе решим.

– Разумно.

Вариантов перелёта до Колеса было два, и на утреннем собрании в салоне Осока озвучила их оба:

– Можем лететь направлением на Корсин, потом Вааскрийским коридором, коррекция на Гайзере, и по Перлемианскому пути до Беш Гордона. Другой – трасса 211, затем Салинский коридор…

– С коррекцией в системе Ботаджефф? – уточнила Суги.

– Батаев, Батаев, – поправила Осока. – Да. И сначала забираем на Тайемсе Ковша.

– Нет, это лишнее.

– Отчего же? Мы обещали вернуться за ним через два месяца, а уже четвёртый пошёл. У него могли кончиться средства…

– Только не у Ковша, – сказал Эль-Лес. – Он, наверняка, как выписался, сразу нашёл себе халтурку, в охране или новобранцев дрессировать. При той обстановке, что сейчас на Тайемсе, он не пропадёт.

– К тому же, я предупредила его по Голонету, что в два месяца мы не укладываемся, – добавила Суги. – Летим прямо к Колесу.

Размеры станции Колесо в несколько раз превышали самые крупные орбитальные комплексы обитаемых планет, но основное её отличие заключалось в том, что она не была монолитной, а состояла из тороидальной внешней части и массивной оси, в целом похожей на станцию Центропункт в системе Кореллии. Ось и тор соединялись всего четырьмя «спицами», позволяя администрации чётко контролировать перемещения между ними. Ось вмещала основные системы станции, здесь же жили «господа» – элитная часть экипажа со своими семьями. Всё остальное, включая девяносто шесть доков на внешнем ободе, отели, бесчисленные игорные и питейные заведения, располагалось в самом колесе, здесь же проживал персонал, нанятый на определённые сроки по контракту. Владельцы станции полагали, что работники, непосредственно имеющие дело с гостями, не должны «засиживаться», иначе они начинают воровать, обсчитывать и тому подобное. Закрепиться на Колесе можно было только одним способом: пойти на повышение, иначе отработал три года – до новых встреч, а захочешь поработать снова – прилетай опять-таки через три года.

За порядком на станции следила местная Служба Безопасности – крепкие ребята с военной выправкой, одетые в усиленные гермокостюмы характерной раскраски: зелёный фон, жёлтые перчатки и портупеи. Осока хорошо разглядела их ещё в прошлый визит два года назад и не сомневалась, что администрация нанимала отставных флотских спецназовцев. Палпатин ликвидировал «последний атавизм прогнившей Республики» сразу по восшествии на трон, слишком уж порядочными были «спецы», не годились на роль карателей. При выходе из приёмного ангара, служившего транзитной зоной, подтянутые безопасники подвергли Суги и остальных вежливой проверке на предмет взрывных устройств, а тяжёлое вооружение наёмники и так с собой не взяли, зная здешние правила. Существовало и ещё одно правило: существо, прилетевшее не на работу, не могло покинуть пределы транзитных зон, не имея при себе – или на счету – десяти тысяч кредитов. К счастью, наёмники с чистой совестью могли поставить в графе «Цель прибытия» пункт «поиск работы», специальность у них такая, востребованная. Пропуска соискателей действовали всего трое стандартных суток и не давали права на посещение казино, в остальном же позволяли передвигаться по Колесу свободно.

– Больше трёх суток нам и не нужно, – заметила Суги после получения пропусков. – Обратимся к одному из агентов Гильдии, и нас наведут на господина Риднегина. В соседнем секторе есть чадра-фэн по имени…

– Тукарти? – несколько невежливо перебила Осока.

– М-м, ну, да.

– Нельзя. Или мне кранты. Он агент Императора ещё с военных времён.

– Ну, ничего себе осведомлённость! – изумилась Фани. – Ты их всех в Галактике знаешь?

– Из давних – почти всех, – не моргнув глазом, соврала Осока, чем вызвала понимающую ухмылку Эль-Леса. – Другие варианты имеются?

– Трое.

Имена этих существ Осоке не говорили ничего, и команда двинулась к кантине, где имел обыкновение тусоваться один из них.

Господин Риднегин связи с Силой не имел. Интуиция, заменяющая некоторым существам такую связь, у него тоже была развита недостаточно. Поэтому, когда следующим утром в широком коридоре-улице прямо у дверей собственной конторы путь ему преградил некто в широкополой шляпе, он и попытки не сделал задать стрекача.

– Здравствуйте, мистер Риднегин, – сказала Фани.

– Вы меня с кем-то спутали, – пробормотал он, теперь только узнавая панторанку, Осока почувствовала его страх.

– Как поживаете, мистер Риднегин? – так же тепло и радушно произнесла Суги, появляясь за левым плечом фальшивого нанимателя. Агент предупредил: он левша, и забрака предпочитала контролировать его «стреляющую» руку. – Вам мама не говорила в детстве, что кидать солдат фортуны нехорошо? И оч-чень опасно. Надеюсь, мой корабль всё ещё у Вас? Я хотела бы его забрать.

– И наши гонорары, – добавил Эль-Лес. – Да что же мы стоим на улице, как бездомные? Надеюсь, Вы пригласите нас внутрь? Нет? Тогда мы войдём сами.

– Вы с ума сошли, что мы скажем владельцу?? – пробовал делать хорошую мину при плохой игре Риднегин. – Сработает сиг…

Фани не без удовольствия рубанула его ладонью по носу, заставив взвизгнуть и заткнуться:

– «Сиг…» я давно отключила. Пока тебя, гад, ждали, скучно стало. И не придуривайся, нет никакого владельца, кроме тебя.

– Повторяю вопрос, – Суги нависла над ним так, что Риднегин присел. – Где мой корабль и наши деньги?

– Корабль у меня дома, точнее, в ангаре под блоком, где я живу. Он Ваш, я Вам могу его отдать. А денег нет.

– Где же они?

– Дамочка, Вы всерьёз полагаете, что вам кто-то собирался платить? – в голосе Риднегина прозвучала усталая обречённость. – Вы можете меня замочить, можете пытать, денег нет.

– Мы готовы взять металлами, – сказал Кауди. – Или камешками.

На этом слове Риднегин внутренне вздрогнул, и оба джедая, сразу ощутив это, переглянулись. Денег у него на самом деле не было, зато имелись драгоценные камни.

– Ага, – усмехнулась Осока. – Сыграем-ка в старинную тогрутскую игру «холодно-горячо»! Фани, ты по той стене, я по этой, ищем тайник. Ах, нет, камни, видимо, не здесь, а дома, да, милый друг? Ты что-то очень расслабился.

Взяв имперца под локти с двух сторон, словно лучшие подруги, Суги и Фани вывели его на улицу. Кауди, руки в карманы, шествовал впереди, по реакции мерзавца ощущая, куда дальше, остальная четвёрка слегка отстала, дабы не привлекать внимания. До жилого блока оказалось не более четверти часа неспешной прогулки и всего одна короткая поездка на лифте. Обыск квартиры Риднегина тоже не занял много времени: не приученный к концентрации, он сам своей реакцией вывел джедаев сначала на комнату, а потом на дверную притолоку, за которой скрывался тайник.

– К оценщику мне идти лень, – заявила Суги, пересыпая сверкающие разноцветные камни внутри поделённого на несколько секций прозрачного цилиндра. – Будем считать, что здесь наш гонорар плюс стопроцентная надбавка за подставу. Говори, как найти корабль.

Связанный на стуле Риднегин, глаза которого с тоской следили за исчезающим в сумке забраки контейнером, огрызнулся:

– Сами найдёте, ангар невелик.

– Смотрите, какой смелый, – прогудел через вокодер Серипас. – Он, видимо, решил, что его оставят в живых.

Вот тут подставщик испугался не на шутку. На брюках его образовалось мокрое пятно.

– Фу… – сморщилась Фани.

– Ничего, я не из брезгливых, – Осока обошла пленника кругом и дотронулась ладонью до его затылка, током Силы нанеся удар в известную ей область мозга. Он потерял сознание. А джедайка продолжала: – Спускайтесь вниз, готовьте корабль. Ты, Хенч, возвращаешься к нам. Я караулю этого, пока Суги не стартует.

– А зачем караулить? – спросила Фани. – Засунем его в душевую, пока выберется и поднимет тревогу, мы уже взлетим.

– Тревожные кнопки у него по всей квартире. И в офисе тоже есть, я это почувствовала. Все нам не найти. Он только и думал о том, что «главное – освободиться».

– А убивать нельзя, за своего агента Империя может и вне закона объявить, – добавил Эль-Лес, предупреждая вопрос панторанки.

– Разве, зная это, он так испугался бы? – возразила та.

– Страх первобытный живёт внутри и логике не поддаётся, – процитировала Осока.

– Очень точно, – кивнула Суги. – Всё, прекращаем споры, решение правильное. Расходимся по кораблям, мы стартуем сразу, вы – по готовности. На чём мы прилетели, он не знает, это даст вам возможность скрыться.

– Тогда я остаюсь с тобой, – сказал Кауди. – Какая разница…

– А такая, что я при необходимости могу пройти по коммуникациям, как… одна из моих наставниц. Ты крупнее, не факт, что не застрянешь. Всё, иди.

Очнувшегося Риднегина ждал неприятный сюрприз: стул, на котором он сидел, был приварен металлической рамой спинки к окантовке стола – световым мечом при должном навыке можно проделывать и такое. Осока чувствовала, как в имперце клокочет злоба: за собственный страх, за мокрый конфуз в присутствии женщин.

– Ничего, ещё встретимся, – угрюмо сказал он.

– Вот не советую. Мой напарник как раз отправляет в Гильдию одно интересное сообщение, – Осока тронула кнопку небольшого звукозаписывающего устройства, и раздался голос самого Риднегина: «Дамочка, Вы всерьёз полагаете, что вам кто-то собирался платить?»

Имперец скрипнул зубами. Он понял, что дело его плохо. Гильдия наёмников организация крайне серьёзная, хоть и неофициальная. Попытайся он снова нанять кого-нибудь, даже частный корабль, его, в лучшем случае, грохнут. В худшем – грохнут не сразу, а сначала вытрясут всё, что имеет, и будут в своём праве: клеймо недобросовестного нанимателя ставит его вне закона. Больше он не проронил ни слова. Молчала и Осока, задумчиво глядя поверх головы пленника. Она чувствовала, что это безразличие бесит пленника ещё сильнее, Из «полумедитации» её вывел писк комлинка: Суги сообщала, что её корабль находится в открытом космосе. По расчётам Осоки, Кауди до стоянки «Горгульи» оставалось минут пять-семь ходу. Пора! С милой улыбкой она положила на стол за спину Риднегина электромагнитную гранату. Через четыре секунды микроволны выжгут в квартире всю электронику, а рентгеновская вспышка – кристаллы голографической памяти.

– Жить будешь, но фиго-ово, – тихо сказала она и задвинула за собой дверь.

Тревожное оповещение на частоте службы безопасности – спасибо Серипасу, что вчера нашёл её и подобрал ключ к кодеру – прошло в тот момент, когда Осока была на полпути к «Горгулье» и уже знала, что Кауди Тай благополучно достиг корабля. Этот Риднегин оказался настоящим червяком, вон как быстро выпутался из связывающих его синтетических лент. Учитель Скайуокер как-то говорил, что многие мошенники учатся этому искусству специально, слишком часто им приходится попадать в такие переделки. Правда ли это, или он, по обыкновению, прикалывался над Осокой, теперь уже не спросишь. Пожав плечами, Осока отодвинула потолочную панель, подтянулась и исчезла в технических каналах. Она недаром потратила больше десяти минут на размышления и намеренно двигалась не кратчайшим путём, а по замысловатому маршруту, в каждой точке имеющему наибольшее число путей отхода. Опыт Айлы и её рассказы о ходах, которыми пользовалась Халийн Генц, подруга Квинлана Воса, помогал тогруте не заблудиться. Станция – не пещера, она имеет регулярную структуру коммуникаций, а нумерация кабелей и труб может подсказать нужное направление. Нет, здесь её не взять, даже если начнут проверять… О, вот, как раз, проверяют каналы! Профессионально работают, молодцы. Она прислушалась и двинулась в направлении ближайшей группы досмотровщиков. Лязгнула, сдвигаясь, панель, в канал просунулся шлем безопасника и изготовленный к стрельбе бластер. Секунду они смотрели в глаза друг другу.

– Чисто… – прошептала Осока, шевельнув пальцами.

– Чисто! – повторил бывший десантник и исчез в отверстии. Да, знали бы они, что ловят джедая, действовали бы, конечно, по другой схеме, когда в канал просовывается только биосканер на щупе, чтобы оператор не попал под ментальное воздействие. Счастьем для Осоки было то, что Колесо, как и большинство крупных станций, строилось преимущественно из астероидного железа, а через жестяную облицовку закладные так запросто не просветишь. Теперь, миновав сужающееся кольцо облавы, можно было двигаться быстрее. Вниз, ещё вниз, небольшой крюк для обхода закрытого сектора, где располагалась турболазерная батарея… Тем временем, в приёмнике ожили несколько частот, забитых в него давным-давно. Частоты ВАР, перешедшие теперь Корпусу Имперских штурмовиков. Становится совсем интересно, подумала Осока, перебираясь в очередной кабельный канал. Станция Колесо считалась «нейтральной территорией», где юрисдикция Империи не действует, «сфера иммунитета» рекламировалась как величайшее достижение, позволяющее гостям спокойно предаваться азартным играм, не опасаясь никакого преследования. Вот, значит, чего стоил этот «нейтралитет», когда дело коснулась резидента имперской разведки. Что ж, будем знать. Осока могла бы гордиться собой: кроме станционных безопасников, на неё охотились уже минимум два подразделения штурмовиков, и подтягивались ещё какие-то резервы.

Неожиданность подстерегла её буквально в двухстах метрах от ангара, где стояла «Горгулья». Этого предвидеть она не могла, ведь во времена Республики соседний с местом их стоянки ангар ничем особенным не выделялся. И накануне Осока специально заглянула сюда через сбойку в стене. Ах, ну, почему её не насторожило отсутствие здесь кораблей?? Полное отсутствие. Дура набитая! Сейчас корабль в ангаре был. Один-единственный. Дельтавидный имперский корвет серии «Пробой».

Осока мысленно произнесла сложносочинённое предложение, выговорить которое вслух постеснялась бы. Корабль – полбеды, но под ним ещё были люди. Не беспечные и ограниченно боеспособные члены экипажа, а полноценный взвод имперских штурмовиков. Судя по всему – одна из тех самых «резервных единиц». Одинаковый рост и очень уж единообразные повадки подсказывали: перед ней клоны, причём, из сравнительно свежей партии, не успевшие ещё набрать индивидуальных черт. Раскрыв контейнеры с амуницией, они устанавливали в бластерные ружья ёмкости с газом. Не могли сделать это внутри корабля… Осока мысленно ухватила за хвост некстати выползшее раздражение и засунула поглубже в подсознание: прекрасно знала, что не могли. По армейской инструкции перезарядка допускается либо под открытым небом, либо в ангаре, который можно прочистить «выдохом в пустоту» через наружные ворота. Бластерный газ на самом деле, скорее, коллоид, сильно тяжелее воздуха, при утечке он имеет тенденцию стекать, накапливаться, а рвануть может от безобидного статического электричества. Сержанты, неотличимые в броне от подчинённых, зато резко выделяющиеся своим поведением, подгоняли рядовых. Напряжён был и офицер, неподвижно стоящий в стороне, в Силе он весь буквально сверкал желанием ускорить процесс, однако, сдерживался, как учили, дабы нервозность не передалась солдатам. По всем признакам, время, отпущенное на зарядку оружия, подходило к концу, и вскоре предстояло выдвигаться на выполнение боевой задачи.

Она тихо соскользнула по стене, юркнула в дверцу внутренних ворот и увидела в коридоре восемь фигур в зелёных гермокостюмах. Проклятье, как быстро! Такой прыти от местной безопасности она, честно говоря, не ожидала. Командование штурмовиков явно не предполагало, что она успеет пройти так далеко, иначе десант с корвета не телился бы так долго, а рысью бежал бы перекрывать свой участок. У безопасников же нашёлся кто-то более дальновидный. И выслал мобильные группы. Что теперь? Раскидать восьмерых так, чтобы не подняли тревогу, не получится. Старший – его отличала жёлтая отделка воротника – сделал рукой знак «стой». Придётся прорываться. И лучше через ангар: здесь, в коридоре, её накроют первой же парой сонных гранат, не поможет и задержка дыхания, их химия действует через кожу.

Прохладные рукояти мечей легли в ладони. Ну, что же, тридцать четыре дуболома да восемь этих, итого сорок два противника, подумала она, пятясь обратно в ангар. Ерунда. Во времена войны бывало и поболе. Ей нужно пройти, и она пройдёт. Вспыхнули огненные лезвия. Набирая скорость для атаки, Осока чувствовала, как безопасники один за другим минуют дверцу и рассыпаются веером у неё за спиной. И вдруг ощутила, как обрушилось что-то незримое, щёлкнуло беззвучно, словно тетива древнего охотничьего лука. Штурмовики пока ничего не поняли, им показалось, что отряд Службы безопасности преследует хрупкую фигурку с запретным оружием в руках. Одна Осока знала, что эти восемь для неё не опасны. На предплечьях выше жёлтых краг замерцали призрачные диски персональных дефлекторных щитов, какие изготавливают в системе Мандалора. В руках безопасников блеснули жуткие переливчатые лезвия. Что-то сообразив, лейтенант-штурмовик отдал приказ стрелять. Поздно. Беспорядочные плазменные заряды отразились от щитов, кого-то ударило в броню, но разве могут пробить кирасу одиночные попадания? Тридцать метров, три секунды. Безопасники не стреляли. Они рубили белые фигуры абордажными тесаками, лезвия которых окружает тонкая плёнка силового поля. Такой тесак проходит насквозь многослойную корабельную переборку, и всего секунда нужна лезвию, чтобы проделать сквозной прорез в гермодвери. Что против него жалкая пластоидная скорлупа «от плазмы»? Делали своё дело и световые мечи, смазываясь от скорости в огненные сполохи. Хаотичные движения джедайки не давали дуболомам взять её на мушку. Исполняя этот завораживающий танец смерти, Осока внезапно ощутила давно не испытанное чувство локтя, такое же, как тогда, на войне. Цель ясна, вот он враг, и рядом свои. Вокруг неё образовалось пустое пространство, но она не собиралась останавливаться. Подкат – два штурмовика лишаются ног, удар-ножницы – катится с плеч голова взводного, и вновь очерчен смертельный круг. Штурмовики потеряли самообладание, заметались, и это довершило разгром. Взвод из тридцати трёх тренированных солдат и офицера, способный разогнать тысячную толпу или расправиться с сотней вооружённых бунтовщиков, вповалку валялся у ног победителей. Семеро? А где восьмой? Осока резко обернулась. Безопасник с жёлтой полосой у воротника лежал, придавленный трупом штурмовика. Крепление шлема сломалось от сильного удара, металлическая полусфера соскользнула с головы. Стекленеющий взгляд мужчины показался Осоке знакомым. Да. Она с отчётливой ясностью вспомнила пустой ангар, треугольную тушу «Бумеранга», замершую напротив выходного створа, короткий двухшереножный строй церемониального караула. И эти глаза рядом со вскинутой к козырьку кепи ладонью в уставной белой перчатке.

Сердце Осоки болезненно сжалось. Дурацкая несогласованность! Знай она, что Служба Безопасности может её просто пропустить, не было бы этого боя. А отставной сержант спецназа остался бы жив. Теперь он умирал. И всё же нашёл в себе силы разомкнуть губы:

– Выполняйте приказ…

Глаза его потухли.

– Так точно, сержант, – произнёс другой безопасник. Приоткрытое забрало позволяло видеть только нижнюю часть его лица и кончик носа, но оранжевая кожа безошибочно выдавала борнека. – Мастер, Вам следует спрятаться в одном из осмотренных секторов. Когда всё утихнет…

– Нет. В соседнем ангаре мой корабль, я улечу.

– Вас расстреляют турболазеры.

– Сначала пусть обнаружат!

– Понял, мэм. Идите. И заварите сбойку, мы будем атаковать через ворота.

– Почему вы…?

Борнек понял вопрос и ответил, не дав ей закончить:

– Потому что мы – всё ещё люди. И людьми хотим остаться. Так говорит наш капитан… и так учил нас сержант Тикусен. Прощайте, Мастер.

– Да пребудет с вами Сила.

Двумя точными движениями мечей расплавив запоры кремальеры с противоположной стороны двери, Осока спешно выключила оружие и бегом бросилась к «Горгулье». На её пути возвышался старенький частный грузовик. От стены к его борту тянулся толстый заправочный рукав, по каким подаётся инерт. Вот это весьма кстати! Потянувшись в Силе, Осока заклинила задвижку и обратный клапан внутри корабля, затем перерубила мечом рукав. В станционной заправочной системе, конечно, тут же сработала отсечка, а вот из цистерн грузовика жидкая смесь углеводородов, не удерживаемая ничем, хлынула обратно в разорванный шланг и на пол. По ощущениям джедайки, ёмкости были полны примерно на треть, а это почти семьдесят тонн, вполне достаточно для небольшого сюрприза. Соприкоснувшись с тёплым металлом пола, криогенная жидкость начала интенсивно испаряться, и стылый туман стал подниматься от места диверсии, быстро распространяясь по ангару. Осоке пришлось поднажать, чтобы холод не обжёг ей спину. Она успела увидеть застывшую в шоке фигуру заправщика, одетого в защитный скафандр. «Ведь всего на минуточку отошёл…» говорило его бледное от ужаса лицо за стеклом шлема. Тремя прыжками достигнув «Горгульи», джедайка взлетела по пандусу, заорала:

– Закрывай!!

Загудел привод рампы.

– Репульсоры! Уравновешивай! – продолжала распоряжаться Осока. Первые клочья ледяного пара наползали на корабль, а в той стороне, где стоял грузовик, туман клубился уже выше человеческого роста.

– Теперь плавно убирай опоры, – приказала Осока, падая в командирское кресло. «Горгулья» стояла носом к внутренним воротам, и ей было хорошо видно, как в ангар, уже с бластерами в руках, сунулись двое безопасников. И тут же отпрянули, один ударил кулаком по грибовидной кнопке тревоги. В ангаре мерзким багровым светом замигали сигнальные лампы и, должно быть, зазвучала сирена. Впрочем, немногочисленный персонал и так уже попрятался в герметичных каморках стен.

– Что за переполох там поднялся? – спросил Кауди.

– А, – отмахнулась Осока, – хотела захватить кораблик побольше, да слегка не рассчитала силы. Взвод дуболомов покрошила, а больше – увы.

– Да ты… – начал Тай, увидел выражение её глаз, проворчал: – Ещё и шутишь, нашла время.

– Ну, извини. А только, при нашей жизни, не будешь шутить – заработаешь хроническую меланхолию. Ничего, привыкнешь, Магистра это тоже первое время бесило.

– Что теперь?

– А теперь они вынуждены будут снять силовую стенку и удалить тот взрывчатый коктейль, что я им намешала. Нас вынесет наружу вместе с воздухом, – объясняя, Осока подала питание на пульт маскировочной системы, выровняла потенциалы, поднесла палец к клавише включения дефлекторных щитов. В тот момент, когда отключили поле, «Горгулья» качнулась на репульсорах и, укрытая маскировочной системой, кувыркаясь, выплыла наружу.

Хлёсткий удар догнал их через долю секунды. Видимо, какая-то искра, всё же, возникла при разгерметизации, и хорошо перемешавшаяся смесь качественно, от души, рванула.

– Чтоб им света белого не видеть! – выругался Кауди, когда Осоке удалось погасить вращение. – У меня чуть желудок через рот не вывалился.

– Это не они, это метан. Никогда не знаешь, в какой момент он бабахнет, – сказала Осока. – Вот, собственно, и всё. Сейчас отойдём подальше, и на сверхсветовую.

– Где назначена точка рандеву?

– Хм. Мы, вообще-то, не договорились.

– А твою долю Суги тебе отдала?

– Нет. Когда?

– Слушай, может, ну их, эти деньги? В конце концов, что мы, ещё не заработаем?

– Предлагаешь выйти из команды прямо сейчас?

– Почему нет? У нас с тобой никаких обязательств перед ними не осталось. Даже о встрече договорённости нет. Самый удобный момент.

– Хорошо. Уговорил. Отправляемся в свободное плавание. Тем более, я давно хотела слетать к своей подруге.

– Далеко она живёт?

– На другом конце Галактики, на Панторе.

– Подходит. Сейчас чем дальше, тем лучше. А это не та, кстати, подруга, с которой вы раскатали тонким слоем вице-короля Нута Ганрэя?

– Как ты хорошо осведомлён.

– Да с вашего «дерзкого рейда по тылам противника» фигели все наёмники в кантинах.

– И ты?

– Ну, конечно! Я тогда на тебя внимание и обратил.

– Смешно. А девчонки в Храме в то же самое время как раз восхищались тобой. И возмущались, что тебя выперли.

– И ты?

– Ну, конечно!

Несколько часов спустя, уже в гиперпространстве, они от нечего делать решили устроить уборку. Ну, как решили? Осока сказала, Кауди покосился на неё и подумал, что лучше не перечить. Собрали постели в каюте, привели в порядок салон. Тогда-то из-под сложенного посередине дивана пледа и выпал какой-то тяжёлый предмет, глухо ударившись о покрытие пола. Сверху лениво спланировал белый листок.

– Деньги… – сказал Кауди, поднимая упаковку с кредитными слитками. – Приятный сюрприз.

– Да-да, – рассеянно отозвалась Осока, она в это время записку, написанную ровным чётким почерком. Обращения не было, Суги, как всегда, проявила осторожность.

Если ты читаешь это письмо, значит, наши дороги разошлись. Не вини себя, рано или поздно это должно было случиться. Признаться, где-то даже жаль, что не могу уйти с вами. Увы и ах. Ребята без меня пропадут, Эль-Лес слишком мягок для полноценного командира. С тобой приятно было работать вместе. По деньгам, надеюсь, ты на меня не будешь в обиде. На всякий случай, прощай. И да пребудет с тобой…
Твой друг Суги

– Что там? – спросил Тай. Осока протянула ему записку. Он прочёл и только головой покачал: – Ну и ну. Я, конечно, догадывался, что тётка она неплохая, но что настолько мудрая…

– Ты ведь тоже говорил, что нам пора, или я ослышалась?

– Я-то только предложил. А она уже знала, что так и будет.

– Вот интересно, а если бы она полетела с нами, ты бы не возражал?

– М-м. Может, и нет. Нам с тобой было бы чему у неё поучиться, согласись. С другой стороны, разве нам плохо вдвоём? – он взял её за талию, притянул к себе. – А?

– Однозначно неплохо, – Осока улыбнулась и склонила голову ему на плечо.

Впереди у них был долгий перелёт через пол-Галактики.

Мой драккар тасует звёзды Словно колоду карт…

В качестве «красной нити» рассказа использована песня Светланы Никифоровой «Точка зрения».

Текст «Военного марша» наёмников принадлежит ей же.