– Знаете, у Дениса очень богатое воображение. – Мама мальчика выглядела несколько обеспокоенной. – Боюсь, у вас могут возникнуть трудности…

– Не волнуйтесь, – широко улыбнулся Коля, – у меня фантазия тоже неплохо развита. Мы еще посмотрим, кто кого больше удивит!

– Да-да, конечно… На каком факультете, вы говорили, учитесь?

– На педагогическом, Наташ, на педагогическом, – подсказал глава семейства, коснувшись локтя супруги. – Милая, нам уже пора, самолет вылетает через час. Иди в машину.

Они стояли на каменистой тропинке перед двухэтажным коттеджем. Солнце заливало светом аккуратно постриженную лужайку и кусты по периметру, бликовало на стеклах окон и на стали, выступившей из-под облупившейся краски на детских качелях во дворике. На качелях сидел восьмилетний Дениска, уже попрощавшийся с родителями и оттого, наверно, немножко грустный.

Подождав, пока жена устроится на заднем сиденье такси, Петр Сергеевич повернулся к студенту:

– Сам понимаешь, Коль. Мать все-таки, беспокоится, – объяснил он. – Раньше, когда надо было уезжать по делам, с Дениской обычно дочь моего приятеля оставалась. Но теперь девушка вышла замуж, переехала – и вот… Пришлось решать проблему таким образом.

– Это вполне нормально, – кивнул Коля. – Я на вашем месте поступил бы так же.

– Да… Хорошо, что сейчас появились эти студенческие биржи. И вам лишний заработок, учиться легче будет. Ладно, – заспешил Петр Сергеевич, – значит, следи за домом, гараж закрыт наглухо, так что о машине можешь даже и не беспокоиться. В любом случае все ценное имущество застраховано. Самое главное – за Дениской смотри получше! Пацан шебутной, да и возраст у него такой, что на одном месте не сидится. Ну а завтра к вечеру мы уже здесь.

– Я все понял, Петр Сергеевич, не беспокойтесь, ночь как-нибудь продержусь.

– Молодец! Ну, давай тогда. – Мужчины обменялись рукопожатием, после чего Петр Сергеевич побежал к такси. Напоследок, уже открыв дверцу, он помахал сыну рукой, а потом ободряюще взмахнул кулаком в воздухе и что-то сказал Коле. Водитель как раз заводил мотор, и Коля не разобрал слов: то ли «но пасаран!», то ли «так держать!».

Машина скрылась за поворотом, а он еще чувствовал на себе напряженный взгляд Натальи с заднего сиденья. «Ох, уж эти мамаши».

Постояв еще с полминуты на тропинке, Коля обратил внимание на своего подопечного. Во внешности Дениски ничего примечательного вроде бы не было: аккуратно зачесанные набок прямые русые волосы, ясные синие глаза, какие только у детей бывают, а у взрослых с возрастом обычно тускнеют. Паренек вызывал симпатию.

– Ну что, капитан, давай еще раз знакомиться? Я – дядя Коля.

– А я – Денис. – Ребенок пожал руку взрослого своей маленькой ладонью.

– Покажешь мне свой корабль, капитан? – усмехнувшись, сказал Коля.

– Конечно, старпом, – довольно засмеялся Дениска. Отлично, контакт налажен.

Они вошли в дом, Коля закрыл массивную входную дверь на два замка и спрятал доверенную ему связку ключей в карман джинсов. Первым пунктом осмотра оказалась большая кухня, со вкусом обставленная и напичканная разными техническими диковинками – маленький храм питания с поправкой на эпоху развитых технологий.

– Это кухня, – обвел руками помещение Дениска.

– Э, нет! Это будет отличный камбуз для нашего с тобой звездолета, правда?

– Правда!

– Тогда полный вперед – идем дальше…

– Это наш зал, – перейдя в просторную комнату, игравшую роль холла или гостиной, продолжал мальчик. – Дальше по коридору ванная и туалет, а потом спуск в гараж и еще подвал.

– Боишься подвала? – поинтересовался Коля.

– Нет! У нас там светло и сухо! А ты что, подвалов боишься?

– Есть немного, – хмыкнул студент. – Понимаешь, капитан, когда я маленьким был, у нас дома в подвале жили крысы.

– Большие?

– Еще бы! Такие, знаешь, серые, с длинными хвостами… А наверху у вас что? – показал он на деревянную лестницу.

– Спальня родителей, моя и еще комната отца.

– Кабинет? – Семья Дениски неплохо жила, отец руководил вполне успешной фирмой, компьютерный бизнес. Собственно, Петр Сергеевич «вышел» на Колю благодаря Интернету. На одном из вузовских сайтов города работала служба объявлений по трудоустройству студентов на временную работу в период летних каникул.

– Играть будем? – Дениска хитро взглянул на Колю и побежал вперед. – Догоняй меня!

За спиной что-то громко ухнуло, заскрежетало и зазвенело. От неожиданности парень вздрогнул, а потом, резко обернувшись, рассмеялся: часы! Да такие большие, массивные, с тяжелым маятником. Старинные или под старину сделанные, темного дерева. Как это он их сразу не заметил? Семь. За окном постепенно наползал вечерний сумрак.

– Ну, что же ты? Догоняй! Я индеец, ты шериф!

Коля с хохотом погнался за мальчишкой, норовя ухватить его руками, но каждый раз, в самый последний момент, нарочито неловко промахивался. Дениска визжал от восторга и бежал еще быстрее, прыгал по дивану, то и дело нырял под журнальный столик. Пару раз Коля давал мальцу проскользнуть у себя между ног.

– Не поймаешь, бледнолицый, ты слишком косолап! – кричал Дениска из угла.

– Врешь – не уйдешь, краснокожий! – Коля скакнул в его сторону, огромным прыжком преодолевая несколько метров, и растянулся на полу.

Дениска радостно верещал уже с дивана. Студент перевернулся на полу лицом вверх и, заговорщицки подмигнув «краснокожему», одним движением вскочил со спины на ноги.

– Ух ты, здорово! Научи меня так.

– Ха, разбежался! Сразу не получится. Но если будешь меня слушаться, то, может, потом…

– Буду слушаться! Но, может, потом! – захохотал ребенок, спрыгнул на край дивана и заболтал ногами в воздухе. – Давай мультяшки смотреть?

– Мультяшки? Давай, почему нет? – Коля подобрал с журнального столика пульт и включил телевизор.

Ведущая городской программы новостей что-то рассказывала об очередной серии убийств в округе, крупным планом показывали фотографии пропавших, предполагаемых жертв. Внутри у Коли похолодело: некоторые из них были ровесниками Дениски.

– Видик включи! – отвлек его мальчишка, уже деловито ковырявшийся в тумбочке с кассетами и дисками.

– Как скажешь, капитан…

Они устроились на диване: Дениска по-турецки, поджав ноги, Коля вытянул свои перед собой. На экране два маленьких мышонка с индейскими перьями на головах снимали скальп с придурковатого кота. Ребенок смеялся, наблюдая за их действями. Студент проверил телефон: Петр Сергеевич должен был позвонить в девять или позже, когда прилетят.

Когда виброзвонок сработал, было уже начало десятого.

– Да, Петр Сергеевич. Да, конечно, у нас все в порядке, «Том и Джерри» смотрим.

– Рад за вас, ребятки. – Голос в трубке казался немного уставшим. – А мы еще в аэропорту, рейс задерживают из-за погоды, так что, может, позже и не позвоним, вы там уже спать давно будете. Да еще Наташка тут… нервничает.

– А в чем дело?

– Да сам знаешь, женское. «Материнское сердце» ее изволит беспокоиться из-за сынули…

– Да нормально все с ним! Так ей и передайте. Хотя нет, – Коле пришла в голову идея получше, – я ему трубку дам, пусть они поболтают. Это-то ее успокоит?

Он отдал телефон мальчику и сделал знак, чтоб тот говорил, а сам пошел на кухню приготовить чего-нибудь на ужин. Поздновато, конечно, но что поделаешь – после всей этой беготни мальцу надо подкрепиться.

Поставил чайник, достал банку с яблочным джемом. За окном совсем стемнело: на небе ни одной звездочки, значит, все оно закрыто облаками. Поднялся ветер, и первые мелкие капли дождя упали на стекло. Достал из шкафчика стойку с ножами, полюбовался блеском отточенных лезвий.

– Ну что, капитан, доложился мамке? – Когда Коля вернулся с подносом в комнату, телевизор был выключен, Денис валялся на полу и рисовал что-то фломастерами в альбоме. Телефон лежал тут же, рядом.

– Ага, я сказал, что ты кушать готовишь, – ответил мальчик, не оглядываясь.

– Правильно сказал! И теперь самое время как раз таки перекусить. – Коля поставил на пол поднос с большой желтой кружкой дымящегося чая и несколькими кусочками булки с намазанным на них джемом, сам уселся рядом. – А что это ты тут у нас изобразил, маэстро?

На альбомном листе можно было узнать плоское аляповатое изображение дома и лужайки перед ним. Дом коричневый, лужайка зеленая. Рядом с домиком стояло что-то огромное, в два раза выше самого строения, когтистое, с большими белыми глазами без зрачков.

– Ну-ка, дружок, скажи дяде Коле, что это за бяка?

– Это Бабай. – Мальчик робко взглянул на большие часы. – Он приходит в полночь.

Коля облегченно вздохнул.

– Парень, тебе восемь лет, а ты еще… – Коля усмехнулся, задумался на секунду и тоже посмотрел на часы. – В двенадцать, говоришь?

Денис кивнул с мрачным видом.

– Ну, подождем сегодня, посмотрим, кто к тебе придет, хе-хе… Давай кушай, чай пей.

Порывшись на книжной полке, Коля достал потрепанный томик Чейза и, улегшись на диване, попытался погрузиться в чтение, пока мальчишка ел. Но в голову лезли разные мысли. Подумать только! Восемь лет, уже два года в школе, а все еще в Деда Бабая верит! Редкий случай… Даже странный, удивительный. А ведь кто, в сущности, этот Бабай? Так, пугало для маленьких детей, выдуманное взрослыми. В каждой стране есть такой злой дух, бессмертное чудовище из снов, которое приходит к непослушным, к нежелающим засыпать или вредничающим. Где-то Бука, где-то Бугимен, у нас – Бабай. И что же делает этот монстр, когда приходит к своим жертвам? Уж вряд ли что-то, способное сравниться с тем, что творят настоящие чудовища, из плоти и крови. А мамаша-то была права – у паренька и правда воображение ого-го! Весело в двенадцать будет…

– Эй, капитан, наелся? Пойдем, покажешь свою комнату, – нетерпеливо отбросил книгу Коля.

– Надо убрать…

– Я сам уберу. Потом. – Он улыбнулся своим мыслям.

Когда они поднимались наверх, часы били одиннадцать. Студент шел чуть сзади, кулаки его сжимались и разжимались.

– Боишься своего Бабая?

– О нем нельзя говорить. Получается, будто зовешь. И на него нельзя смотреть, а то он тебя увидит…

– Разумеется… А где он живет? У него тоже своя комната в доме, как эта?

Мальчик открыл дверь, включил свет. Внутри все было весьма мило: детские игрушки разбросаны по полу, маленькая кровать с цветастым одеялом, на стенах плакаты с супергероями, в углу – двустворчатый шкаф, в большом окне напротив входной двери отражались лица Дениса и возвышающегося за его спиной Коли.

– Нет. – Словно что-то почувствовав и боясь оглянуться, ребенок замер. Голос его дрожал. – Он не живет в доме. Он… приходит.

– Вот тут ты прав.

Коля сильно пнул мальца ногой в спину, на кровать, тут же навалился сверху, придушил, оглушил ударами по голове. Несколькими мощными рывками разорвал пододеяльник, одну из получившихся полосок деловито скомкал и запихал в рот своей жертве, другими связал руки и ноги. Остатками ткани привязал тело к кровати, для верности. Запыхавшийся и довольный, встал, посмотрел на результат проделанной работы. Класс! То, что надо: мальчик постепенно приходил в себя, из-под дрожащих век катились крупные слезы, и он что-то жалостливо мычал. Наверно, ревел, как и все эти сопляки до него. Разве могли они понять, как им повезло, что Он их коснулся!

Коля спустился вниз, в зал. Не спеша разделся, аккуратно сложил одежду на диване, туда же определил телефон, подергивающийся от виброзвонка. На экране высвечивался знакомый номер. Э нет, Петр Сергеевич, мы уже спи-им, не извольте нас беспокоить… Летите, мой дорогой, летите, а мы тут тоже «полетаем». Только без вас…

Так легко. Найти их по Интернету, узнать адрес, достать студенческий, вклеить фотографию… В Самаре было сложнее, а в той деревне под Краснодаром вообще пришлось в итоге вырезать всю семью.

Николай поиграл мышцами, любуясь своим Совершенством в оконных стеклах. Вернулся на кухню, по дороге подфутболив желтую детскую кружку с недопитым чаем. Ударившись о стену, та треснула, круглая ручка отлетела в сторону. На ковер потекла коричневатая жидкость вперемежку с крупинками заварки.

Он постоял перед кухонным столом, раскладывая ножи: самый большой тесак оставил напоследок, как и крупные ножницы для резки мяса. В голове его неспешно кружились мысли о маленьком «сувенире» или, может быть, двух, на память. Наконец выбрал – не очень длинный, но острый и достаточно широкий. Глядя в отражение своих глаз на полированной поверхности, вспоминал, что было раньше. Как заманил одного в старый вонючий лифт, где «поиграл» с ним с помощью валявшегося там же куска арматуры. У того была хорошая попка, мягкая и белая. Незабываемо красиво смотрелись на этой нежной коже влажные красные разводы… А одному селянину разорвал анус серпом, а потом «нарисовал» улыбку от уха до уха. Но ножи – ножи всегда были самым лучшим инструментом.

Когда-нибудь мир узнает… И преклонится.

Он порылся в кухонном шкафчике, достал связку свечей. Прихватив их, нож и спички, поднялся наверх. Его подопечный совсем уже пришел в себя. Распятый на собственной кровати, один из носочков с зайчиками сполз, обнажив маленькую детскую ступню, глаза широко раскрыты, и в них – о Боже, хорошо-то как! – невыразимое удивление и ужас.

– УУУУУ! – взвыл Николай по-звериному, впрыгивая в комнату. – БА-БАЙ ПРИШЕЛ!!! – А потом прошептал, садясь на кровать рядом с мальчишкой: – Ну что, капитан, чуть попозже мы с тобой снова поиграем в индейцев. Как на это смотришь, а? Только на этот раз индейцем буду я, а ты будешь моим бледнолицым пленником. Помнишь мультик? Я – мышонок, а ты – кот, да?

Провел плашмя ножом – той стороной, которая еще хранила тепло Его тела – по щеке малыша. Ребенок задергался, замычал что-то.

– Тш-ш-ш, – слегка хлопнул рукояткой по носу. – Если не хочешь задохнуться с этой тряпкой в глотке, лучше молчи – и я ее вытащу. Договорились?

Слезы продолжали катиться по лицу мальчишки, но он замолчал и медленно кивнул.

– Умный мальчик… Подожди минутку, мне надо еще кое-что приготовить.

Николай встал, зажег свечи и укрепил – одну на полу, другую на подоконнике сзади кровати. Осмотрелся. Выключил свет, прикрыл дверь и залюбовался мрачной игрой отблесков от огня свечей на своем совершенном теле.

– Великолепие… – прохрипел он восхищенно. – А они, представляешь, говорили, что я плохой. Не давали играть с щенками и птичками… но с тобой-то эти глупые взрослые поиграть нам уже не помешают, правда? – услышав глухой бой часов, раздавшийся внизу, расправил плечи. – Вот. Время ОНО! – Взял нож, склонился над кроватью и вытащил кляп изо рта жертвы. – Смотри же! Ты, боявшийся ветхих духов и примитивных поверий, смотри! Узри Меня!

Удары часов, казалось, становились все громче, а может, это за окном гремела гроза – так, что стекла дрожали. Николай чувствовал энергию, которая переполняла его. Сегодня, сейчас – как никогда!

Оседлав мальчишку, он возвысился над ним и занес нож для первого удара – нежного и несмертельного. Нет, конечно же, не столь быстро. В этот миг Дениска зажмурился.

– Смотри на меня! – заорал сумасшедший.

Мальчик, придавленный его телом, отчаянно замотал головой из стороны в сторону.

– СМОТРИ, СКАЗАЛ, ИЛИ Я ВЫРЕЖУ ТВОИ ГЛЯДЕЛКИ!

– Нет, нет… там БАБАЙ!!!

Сзади раздался тонкий пронзительный скрип, как будто створки старого шкафа неожиданно сами собой раскрылись. Чья-то тень колыхнулась по стенам и потолку, а вместе с ней пришел запах. Запах сырости и крысиного помета, запах тухлого мяса и темноты… запах подвала. Нож выпал из задрожавшей руки, и, когда огромная старческая ладонь тяжело опустилась ему на плечо, Николай поднял глаза – и за секунду до того, как все свечи разом потухли, увидел в стекле Отражение.

…Темно. Темнота вокруг обступает, клубится особенными оттенками, которые нельзя определить зрением, но можно почувствовать, как неуловимое шевеление воздуха. Обволакивает медленно и неотступно сразу со всех сторон. Огоньки. Мертвые огоньки начинают кружиться повсюду в этой тьме. Точки-искорки, мерцающие крысиные глазки. Я знаю, кто этот Многоглазый. Боюсь, потому что, когда он спускается сюда, ко мне, становится больно…

Смешок. Тихий, на периферии слуха, как шелест пожелтевшей от времени бумаги, завалившейся за раму неработающего, покрытого пылью и паутиной холодильного ящика, запрятанного в глубину, в самый дальний угол. Где я всегда прятался раньше от крыс и от…

И всегда напрасно.

Папа, не надо, папа! Я не хочу видеть, как…

…Такси затормозило у самой калитки. Наталья выскочила из машины и сама не своя рванулась к дому, пока Петр Сергеевич рассчитывался с водителем и, смущенно покраснев, приносил извинения за странное поведение супруги. Хотя ее истерика уже начинала беспокоить и его самого.

Дениска без движения сидел на качелях. Тусклый утренний свет тонул в тумане. Растрепанная мать подбежала, обняла сына, шепча какие-то слова почти в беспамятстве от обрушившегося на нее невиданного и необъяснимого чувства радости и облегчения. Вот и отец подошел. Что Дениска делает во дворе так рано, почему в одном носке? А мальчик молчал.

– Какого?!. Что тут, черт побери, произошло? – Петр Сергеевич оглядел холл: осколки кружки, перевернутый поднос, мужская одежда на диване, разбросанные по полу кассеты и диски, грубо разорванные на куски альбомные листы. – Колька где? – повернулся к жене с ребенком. Дениска, прижавшись к матери, молча указал рукой в сторону лестницы.

Петр Сергеевич поднялся. Тишина давила на психику сильнее, чем ночная гроза давеча. Тени по углам казались живыми.

Дверь в спальню сына была распахнута. Внутри полный кавардак: потеки воска на полу, подоконнике, одеяло клочьями, чья-то кровь на плакате с изображением Спайдермена. Он замер, шокированный, вдыхая странный и неприятный запах. Эта вонь… откуда она? Петр Сергеевич осторожно приоткрыл дверцу шкафа. Тусклый свет упал на скорчившийся там, грязный, дрожащий комок плоти, тихонько скулящий, плачущий и молящий. И хихикающий, пытаясь спрятаться в углу от тени Петра Сергеевича.

– Коля?.. – Мужчина робко протянул руку к сумасшедшему, к ладоням у лица, которые кто-то выкрасил в ярко-алый цвет.

Существо дернулось, испуганно заверещало, отмахиваясь от него. И он сам отшатнулся, поперхнувшись ужасом и омерзением.

Николай не закрывался от света ладонями. Он обломанными ногтями яростно раздирал себе глазницы.