…Звон клинков и свист стрел, стаи ворон над трупами, усеявшими поля, пылающие замки графов – Арьяварта пришла на Закат, с твердой решимостью сокрушить могущество своего заклятого врага. Это было не Завоевание – но Освобождение и Месть. Давно, очень давно распалось единство белой расы, еще более усугубленное Хейдом. Но тогда Солнце Арьяварты еще только восходило, и окруженному врагами народу было не до дальней родни на Закате. Теперь времена изменились, и великая Держава белых людей от Альбиона и земли кельтиберов до Камень – гор, твердо вставшая на берегах всех морей, не казалась чем-то невозможным. На пути этого стоял Хейд, из последних сил цепляющийся за распадающуюся Империю. На берегах гордого Райне две несовместимые, ненавидящие друг-друга Силы встретились… замерли… и вновь схватились насмерть, вкладывая в это всю мощь, подобно двум борцам, за внешней неподвижностью скрывающим сверхъестественное напряжение мускулов. Ни та, ни другая сторона пока не могла преодолеть водную преграду – но не потому, что не пыталась сделать этого, а потому, что в кровопролитных схватках ни ариям, ни последователям Хейда не удавалось удержаться на вражеской стороне.

Но за войском царя Володара стояли необозримые просторы Арьяварты, мужество поднявшегося на Священную Войну народа, решившего идти до конца, до последней вражеской цитадели. А за спиною Хейда реяли знамена «Волчьего Ордена», сбивались в ватаги простые парни - виллены, провозглашали независимость обложенные данью пограничные страны… Два фактора позволяли повелителю вампиров удерживать в узде большую часть своих подданных – людей: религиозный фанатизм, который он насаждал все предыдущие века своей власти, и страх вилленов перед ариями, про которых с подачи вампиров рассказывали как о людоедах и насильниках. Подумать только! Настоящие кровопийцы, насильники и тираны обвиняли в собственных грехах своего врага, и бросали в бой против него тех, кого этот враг стремился освободить… Но все чаще и чаще во взорах людей вспыхивал тот языческий огонь Свободы и Гордости, который так и не смог потушить Хейд.

Еще одним ударом для него оказалась высадка войска Альбиона на территориях, некогда принадлежавших прибрежным туатам. Как ни странно, но в поход на вампиров островитяне сумели привлечь даже своих традиционных врагов – пиктов! Хейд направил против новых врагов войско одного из своих доверенных графов, но оно было разбито, причем предводитель, равно опасаясь и кары вождя, и расправы со стороны победителей, куда-то пропал еще в середине сражения… Впрочем, островитяне, даже поддержанные варварами-пиктами, были все-таки не ариями, и Хейд позднее смог задержать их и отбросить назад, к побережью. Но он не мог быть везде одновременно!

Верность ему сохранили вампиры, которым все равно терять было нечего, а также степняки и викинги из Галогаланда, чьи пути домой были отрезаны. Все же прочие, включая наемников, потихоньку разбегались, а то и примыкали к противоположной стороне. Поэтому Хейд попытался наплодить вампиров из пока еще оставшихся подданных, но вскоре понял, что совсем уж ничтожные и трусливые для этого не годятся, и что так он только сокращает собственную армию.

Мосты же через Райне он давно приказал сжечь…

Глухой полночью, когда разве что вампиры могли что-то разглядеть в переплетении прибрежных зарослей, небольшой отряд под предводительством Вратибоя, в который входили пехотинцы-арии и лучники-чудины, скрытно переправился на другой берег, дыша из-под воды через сухие тростинки. Брода через величайшую реку Заката не существовало, и царь Володар решился на небывалое: руками воинов спустить на воду лодки, быстро переправиться и закрепиться на Закатном берегу. Все дело было в том, что лодок не хватало, и за раз переправиться могли лишь самые отборные воины, которым предстояло победить или погибнуть всем до одного в случае неудачи. А чтобы вражеские лучники не нанесли непоправимых потерь в самом начале переправы, должен был позаботиться Вратибой.

На противоположном берегу ждали воины «Волчьего Ордена». Они скрывались среди ратей Хейда, ожидая тайного знака. Преданные вождю освободителей не меньше венетов, они не задумывались о смерти – их единственной целью была Свобода Закатных Земель. Кроме того, до действительно опасных дел «Волчьим Ордном» допускались только оставившие потомство мужи и воительницы. Они верили, что после достойной гибели в бою снова родятся в своем роду.

Володар сам решил возглавлять переправу. Конечно, иные назвали бы это ноправданным риском… Но воины способны на многое, когда едва ли не обожествляемый ими вождь бьется бок о бок с ними, а не следит за битвой издали. Царь ждал. И ждали воины, готовясь подхватить лодки и устремиться к воде. Чтобы не встревожить врага раньше времени, они были довольно далеко от воды, и с противоположного берега увидеть их было практически невозможно.

Трижды на противоположной стороне крикнула сова. Володар первым вцепился в борт лодки:

-Время!

Как только могли быстрее, воины поволокли лодки к воде. Заслышав шум, лучники Хейда начали натягивать тетивы. И они совершенно не ожидали того, что произойдет потом…

…Потому что, как показалось им, со всех сторон и даже из-под воды с дикими воплями и ревом ненависти бросились на них полунагие воины. На самом деле отряд Вратибоя значительно уступал врагам числом, да и отсутствие доспех должно было сказаться – но у страха глаза велики. Немногих вампиров не хватило на то, чтобы организованно сопротивляться внезапной атаке. Часть лучников Хейда, вчерашние охотники-виллены, уже начала разбегаться!

Лодки закачались на водной глади, и в них начали прыгать воины. Володар, по-прежнему рискуя собой, во весь рост поднялся на носу и обнажил клинок. Его примеру последовали на всех прочих лодках, чтобы сразу по приближении к вражескому берегу броситься в сечу. Царь ариев успел заметить, что одной из лодок стоит Морра Линдхольм с боевой секирой. Ее викинги, привычные к высадкам с боем, должны были сыграть теперь важную роль.

С противоположного берега полетели стрелы – но оттуда же слышался лязг оружия и крики сражающихся. Воины Хейда ничего не понимали – скрывавшиеся среди них люди «Волчьего Ордена» сбросили маску и присоединились к ариям. Чудские лучники не промахивались даже в полной темноте, изредка озаряемой факелами.

Факелы загорелись и на плывущих лодках, и с них также принялись отвечать лучникам Хейда. Война, к несчастью, есть война – время от времени пораженные стрелами люди падали за борт. В щит Володара тоже то и дело втыкались стрелы. Но он подавлял в себе желание пригнуться – Вождь должен быть примером для своих людей. Как медленно приближается земля!..

С берега навстречу лодкам нацелились копья, по счастью – не сплошным рядом. Володар принял одно из них на щит и прыгнул вперед, нанося удар:

-За Русколань!

Его примеру последовали простые воины и бояре. Рать Хейда оказалась зажата на прибрежной полосе с двух сторон. Самым разумным выходом для нее было бы пробиться сквозь поредевший отряд Вратибоя и предупредить другие отряды… но людей охватила паника, а командовавшие ими вампиры боялись наказания за самовольное отступление. Да и командовать в этой бойне было невозможно.

А Володар был в самом сердце битвы. О, если бы он только мог видеть себя со стороны! Больше всего царь ариев теперь напоминал своих далеких предков-полуварваров, созидателей могущества его народа. Глаза Володара горели холодным металлическим блеском. Ему не требовалось даже задумываться о том, как наносить удары – руки все делали сами. Никогда еще меч царя не мелькал так быстро, не выписывал невероятные дуги, обрушиваясь на врага, и каждая из них плавно переходила в следующую, словно он не сражался, творил нечто сродни танцу или ворожбе. И враги не просто падали к его ногам – они буквально разлетались в стороны. Володар больше не подавлял страх – страха в нем не было. Напротив, чувство, переполнявшеке его разум, сердце, всю сущность, было ближе к восторгу, радости праздника. Он словно слился с самим Духом Боя, с сокровенной сутью Войны. В ужасе отшатнулись враги, когда одним ударом, занеся двумя руками меч над головой, Володар с криком: «Перун!» разрубил одного из вампиров от плеча до пояса…

Не уступал своему вождю и Вратибой. Но в его простом и мужественном сердце не было мистического опьянения битвы – только ненависть к захватчикам, удесятеряющая силы. Без доспех (при скрытной переправе их оставили на восточном берегу), без шлема, но с круглым щитом на манер галогаландского и с верным мечом Велебора, он истреблял врагов вокруг себя, ведя свой отряд и воинов «Волчьего Ордена» навстречу Володару.

Ряды сражающихся окончательно перемешались. У своего очередного противника Вратибой выбил клинок и рассек голову вместе с шлемом. Краем глаза витязь успел заметить опускающееся лезвие меча и понял, что не успеет парировать… но боевой топор в чьей-то твердой руке отразил смертельный удар. Вратибой размахнулся, но все обошлось без его участия. Морра Линдхольм оттолкнула секирой вражеский меч и ударила противника щитом. Он потерял равновесие, и уже в падении его настиг топор. Гроссдроттнинг быстро огляделась по сторонам, но непосредственной опасности не грозило. Вратибой же застыл рядом с ней, как истукан, и в его глазах ясно читалось: «Экая баба!». Морра улыбнулась уголком рта:

-Как видишь, ярл, женщины-воительницы есть не только в вашей стране…

-А таких, как ты – и вовсе нет! – неожиданно для себя выпалил Вратибой. Морра удивленно подняла брови, но тут прямо перед ними оказался чуть ли не десяток врагов, и они, встав спина к спине, принялись отбиваться. Впрочем, продолжалось это недолго – защитники побережья большей частью погибли, меньшей – разбежались кто куда.

Одного из вампиров, впрочем, сознательно оставили в живых. Володар медленно, чувствуя на себе взгляды всех воинов, участвовавших в этой схватке, подошел к пленному и приставил острие меча к его горлу:

-На колени!

Осторожно, чтобы не напороться на меч, вампир подчинился приказу. И тогда царь ариев громко сказал:

-Ступай к Хейду и скажи ему, что мы, арии, пришли на Закат, и между нами и его племенем не может быть заключено мира! Если у вашего вождя хватит мужества, чтобы сражаться до конца, то пусть соберет все свои войска и выступит нам навстречу. И пускай поторопится – иначе мы сами придем под стены Аверона! Можешь идти.

Вампир быстро пропал с глаз. А через Райне уже вовсю двигались лодки и плоты с воинами. Им предстоял последний поход – на вражескую цитадель, в сердце Империи Хейда.

В Зале Триумфатора, погруженном во тьму, подперев голову рукой, на каменном троне сидел Хейд – повелитель вампиров, властелин Заката, великий завоеватель и гонитель народов. Больше никого рядом не было – и тишина царила вокруг. А еще – тоска и одиночество, неизмеримо более страшные, чем те, которые навещали Хейда прежде. Сколько раз он мысленно говорил самому себе, что устал, что предпочел бы умереть, а не жить вечно…Теперь гибель приближалась с Восхода. И Хейд не хотел умирать.

Да, черт возьми, он не хотел умирать! Но не хотел он и прятаться, скрываться, затаиваться в глуши, подобно предупреждавшему его Каину, не хотел отдавать свою Империю заклятым и непобедимым врагам… Выхода не было. Через несколько дней войско царя Володара будет здесь. А в его собственной армии теперь людей едва ли не больше, чем вампиров! И каких людей – выведенной им самим расы ублюдков, низшей расы… Чего будут они стоить там, где оказались бессильны лучшие воины Хейда? Вот он – конец. Жаль, что завоеватель теперь может положиться лишь на остатки Личной Стражи.

Хейд был уверен, что все в своей долгой истории сделал правильно. И проигрывал не потому, что ошибался, а потому, что следовало добиться большего. Найти способ покорить ариев, например… Или хотя бы еще крепче спаять людей Заката, уничтожить всякое инакомыслие… Как? Хейд и теперь не знал этого. Может быть, кто-то другой, в будущем… Но что толку от чужих успехов?

Богов нет. Когда Хейд встретит смертельный удар, все закончится. Как будто ничего и не было. Ничего не было и ничего не будет – пустота… Хотя пустоты тоже не будет, она – достояние реального мира. Это привлекает слабых людей, от «несчастной любви» или одиночества прерывающих собственную жизнь. Но Хейд не был слабым.

Он и теперь не сомневался в том, что превосходит каждого отдельно взятого вражеского воина или военачальника во всем. Хотя бы потому, что признать обратное означало покориться Судьбе. И победа этой орды язычников, вторгшейся и погубившей его Империю, ничего не докажет. Хейд был один – его просто задавили числом. Будь у него надежные помощники… Хотя откуда им было взяться – каждый из них был бы потенциальным соперником. А теперь – слишком поздно.

Но он, познавший, что Богов нет, дерзнувший на покорение мира, проникший в самые глубины оккультного, все равно неизмеримо выше их всех – тех, кто будет пировать на руинах замка Аверон… на обломках его величия, его Империи… Ничтожества! Что толку в их победе, если они так и останутся рабами выдуманных «дедушек на облачках», жрецов, царей, обычаев, традиций, законов, чужих мнений и собственных предрассудков?! Он был выше их всех. И теперь должен за это расплачиваться…

Да, наверное, все-таки надо было поступать по-другому. Не мечом, но тихо и скрытно, не показывая, что чем-то отличаешься от людей, распространять свою власть. Не приходить «извне», а раствориться среди племен, которые замыслил покорить. Действуя ложью и подкупом, оторвать людей от исконных традиций, выставить все родное и древнее смешным. И править в людских умах, чтобы раб не видел кнута, которым его понукают, чтобы он считал, что он делает то, что захочет… Толкать правителей на междоусобные войны, поднимать чернь и сословия «неприкасаемых» на бессмысленные бунты… Да, таким должен был стать его путь к мировому господству! Но Хейд, при всей своей дьявольской сущности, все же был сыном белой расы. И закулисные интриги были ему куда менее интересны, чем те сражения, в которых он участвовал и которыми руководил. В конце концов, уж он-то прожил свою невероятно долгую жизнь именно так, как хотел… Прожил… «Жить – значит умирать», как было сказано одним из мудрецов далекого Междуречья! Хейд не смог это опровергнуть.

Повелитель вампиров поднялся с трона. Медленно вытянул меч из ножен. Лезвие как-будто застонало, и вторя ему, Хейд горлом издал звук, похожий на рычание. Победить или умереть… Победить или умереть…

Три названных брата сидели у походного костра, опять вместе. Ярополк точил затупившийся нож, Златояр что-то искал в походном мешке, а Вратибой держал над огнем свежий кусок мяса, с которого еще капала кровь. Было совсем темно, однако спать им не хотелось. Война приближалась к концу, и витязи говорили о том, что ждало их дома. Гоня прочь мысли о том, что и в последнем бою кто-то должен погибнуть…

-Вот вернусь домой, расскажу батьке про то, как с Хейдом воевали, - мечтал Ярополк, - так он, чай, уж не станет мне перечить с женитьбой. К Росянушке сватов зашлю – ее-то отец Гостомысл тоже обо мне не худые мысли теперь держит… И заживу семейно.

-Не, я-то своей Забаве про войну сказывать не буду! – откликнулся Златояр – А то наслушается страхов всяких, да и не пустит меня никуда из дому…

-Ну, как в бою – герой, а девку боишься!

Златояр усмехнулся:

-Ты еще Забаву не видел. Чай, никакой Хейд с ней не сравнится! Ну, да сам поймешь, когда на бражку заезжать будешь.

-Верю, что Хейд с ней не сравнится. Хейда на полати не затащишь!

Ярополк тоже засмеялся и хлопнул молчащего Вратибоя по плечу:

-Ну, а ты чего хорошего скажешь?

-Чего скажу… А я ведь тоже жениться задумал!

Два товарища удивленно уставились на него:

-Гляди, какой ловкий! И воевать успевает, и в этом деле горазд! Где ты невесту-то разыскал?

Вратибой, довольный, что заинтересовал их, ответил:

-А прямо на поле боевом! Уж такой прыткий супостат попался – чуть голову мне не отрубил. Спасибо, она подоспела – как хватила его топором, так он так и повалился…

-Да кто она хоть?

-Морра Линдхольм, из царства того полуночного, что подмоги у нашего царя приехала просить!

Ярополк присвистнул:

-Ну ты, брат, даешь! Никак тоже в цари собрался? Она ж не просто баба, у нее батька целой страной правил!

-А чего не править? Чай, страны на Закате этом маленькие, не Арьяварта и есть…

-Ну гляди тогда, Вратко! – сказал Златояр – Это тебе не наши скромняшечки! Как прогневаешь такую жену – так она тебе и оторвет чего-нибудь!

Все трое расхохотались. Затем Златояр снова принялся рыться в мешке и, наконец, вытащил из него гусли:

-Ну, коли все дружно жениться собрались, так давайте споем! Глотки, небось, не охрипнут.

Он коснулся струн, начал их перибирать, словно нащупывая мелодию. Ярополк и Вратибой узнали мотив. И вот уже три голоса с несвойственной им печалью слились воедино. Это была песня об их далеких предках. О них самих. И о тех, кто будет жить потом…

Златояр последний раз тронул струны, и воцарилось молчание.

-Такие вот дела… - негромко сказал он. И о ком он думал – о Забаве или о покинувшей ради него этот мир Виле, догадаться было невозможно.

Но тут же витязям стало не до печали. Раздался топот стремительно мчащегося коня, и перед ними предстал запыхавшийся всадник-вестовой из передового отряда наворопников. Он спрыгнул на землю и выдохнул:

-К царю надобно!

-А что такое? – спросил Ярополк.

Конечно, не полагалось говорить новости прежде, чем о них узнает царь. Но так велико было нетерпение вестового, да и стояли перед ним бояре, а не случайные люди, что он ответил:

-Хейд большую силу у замка своего накопил. Так и копошатся, как муравьи, если с горы смотреть! Видно, на нас не пойдет сам, будет там ждать.

Тут появились стражники, которые повели вестового к царю. Названные братья одновременно повернулись друг к другу, и все их чувства отразились на лицах.

-Ну, вот и дождались… - прошептал Ярополк.

-Последняя, знать, битва! – добавил Златояр, а Вратибой сжал кулак на правой руке:

-Теперь, гады, за все ответят!

Они все втроем обнялись и некоторое время стояли так. Затем Ярополк сказал:

-Теперь – седлаем коней. Как царь позовет – сразу двинемся!

Многие мудрецы, жившие в разных, далеких друг от друга, краях, говорили, что за всеми великими и ужасающими событиями, за переселениями и гибелью народов, за вождями и пророками стоит некая сила – Гений Истории. Как правило, они представляли его то как седобородого старца, рассудительного и справедливого, но в то же время бесконечно далекого от скорбей каждого человека, то как своенравную и ветреную женщину, по своей прихоти возвышающую тех, кто ей нравится, и губящую прочих. Но мудрецы, даже придворные и обласканные милостями монархов, все же смотрели на жизнь как бы со стороны, а не изнутри, не участвуя в тех грандиозных свершениях, о смысле которых размышляли. История шла мимо них – великая, кровавая и блестящая история разумной жизни на планете Земля, и за ее кулисами вырисовывалась совсем другая, отличная от придуманых мудрецами, фигура…

Не беспристрастный судья, но и не своенравная куртизанка есть Гений Истории, но гордый и суровый воин с карающим мечом во длани, в чьем сердце не угасает пламя боевой радости, чей слух не устанет наслаждаться лязгом оружия, ревом пожаров и гимнами в честь победителей, чьи глаза безошибочно находят того, кому только в отдаленном будущем предстоит стать вершителем судеб народов и царств. Это так, ибо Жизнь – есть Борьба, а История – летопись этой борьбы.

Но откуда все же берутся те, кто невольно или по злому умыслу поворачивает людское племя на дорогу к пропасти, кто разрушает во имя самого разрушения, а не для того, чтобы расчистить место для строительства, и все равно, разрушать ли себя, других, всю планету? Говорят, в те далекие времена, когда начался новый виток существования нашей Вселенной, нашлись души, не желавшие возвращаться к деятельной, реальной жизни из полуосознанного небытия Ночи Сварога. Они, давным-давно утратившие связь с Богами и окружающим миром, отныне жили лишь ненавистью. Никто уже не скажет, откуда, из каких глубин прошлых временных циклов пришли эти угрюмые создания… Самый могущественный из них бросил вызов Богам, стремясь сравниться с ними, и провозгласил себя Единственным Богом. Иные считают, что он – само олицетворение Пустоты, Небытия, настолько тотального, что оно само стало Чем-То, другие – что это безумная душа величайшего злодея минувших еще до возникновения Земли эпох. Все же остальные добровольно приняли его сторону, став темными Божествами упадочных культур, вампирами и чудовищами, или просто людьми, одержимыми ненавистью ко всему вокруг. Их пути и действия могут казаться различными или даже противоположными, но конечная цель их одинакова – разрушение, гибель, небытие…

Но они не преуспеют. Они не должны преуспеть!