На следующий день за завтраком Хенри неожиданно объявил, что я уже вполне сносно справляюсь с обязанностями линейного продюсера, и он может наконец отпустить Наташку в Москву, куда она давно просится по делам студии. А значит в следующий заповедник, Лазовский, мы поедем только втроем.
Нашему скорому отъезду в тайгу я была только счастлива. Страх, что Егор каким-то невероятным образом все же разыщет меня, не покидал ни на секунду. Кстати, подробно ознакомиться с содержимым планшета пока еще не удалось. Мы с Наташкой жили в одной комнате, и ведь компьютер – не телефон, так просто его с собой в туалет не протащишь. Если наши увидят, тут же начнутся расспросы. Всем станет очень любопытно, откуда у скромной питерской корреспондентки, снимающей сюжеты о сельском хозяйстве, такой шикарный компьютер. А там и «почему мы его раньше не видели?», и «дай посмотреть».
Ну нет уж. В Лазо Егор меня точно искать не станет, это глухой поселок, где, кстати, тоже не ловит мобильная связь, и расположен он очень далеко от города. По пути в Находку. Наташка улетит, жить буду одна. Вот тогда вдоволь покопаюсь в планшете.
Билет в бизнес класс нашелся без проблем. Благо, на рейс Владивосток-Москва билеты стоили целое состояние. С лихвой хватило бы на недельный отдых в Турции по системе «все включено».
Тем же вечером мы устроили прощальный ужин. Перед тем, как сесть в такси, Наташка крепко обняла меня и шепнула в самое ухо так, чтобы Хенри не слышал:
– Не обращай внимания на его сарказм. Ты справляешься просто здорово. Андрей Игоревич очень тобой доволен. Просто у Хенри подход такой – он строгий, но зато сделает из тебя суперпрофессионала.
Когда я махала рукой вслед отъезжающему такси, на глаза навернулись слезы. Вот я и осталась совсем одна в бескрайней тайге.
Рано утром мы выехали в Лазо. Утро было ясным и морозным. Настолько чудным, что, пока наслаждалась утренним кофе из термоса, в голову лезли стихи Пушкина.
Лазовский заповедник оказался несколько ближе к цивилизации, чем Прибрежный. Здесь был выстроен целый городок учёных. Красивое здание администрации, несколько кафе, музей, куда школьников иногда привозят на экскурсии.
Для меня нашлась шикарная комната с письменным столом и трюмо. Хенри с Норбертом сразу заявили, что на четыре дня уходят в горы.
– Может, я с вами?
– Исключено, – отрезал Хенри. – Отдыхай, киндер.
Конечно, я не умею карабкаться по скалам как он. Ну ладно, зато будет время договориться с директором о ценах на съёмки.
Я отправилась гулять по Лазо. Крошечный посёлок у подножия величественных сопок. Как я уже говорила, мобильные телефоны здесь не ловят.
Зато в центре Лазо стоит таксофон. Карточки к которому можно купить на местной почте.
На второй день я не удержалась и купила такую карточку.
Я позвонила маме – она пекла яблочный пирог и ждала в гости соседку. Я порадовалась что там, далеко, на другом конце страны, в Калининграде, у мамы всё хорошо.
Папа нашёлся в Сочи. И тоже, похоже, был вполне доволен новой холостой жизнью.
Как назло, деньги на карточке всё ещё не кончились. И я, повинуясь порыву, набрала домашний номер питерской квартиры. Маришка схватила трубку на втором гудке. И обрадовалась так, будто нашей ссоры никогда не было. Может, даже слишком обрадовалась. Это для того, чтобы я не чувствовала себя смущённой. Всё-таки никто меня так не знает, как она.
– Слушай, я была не права. Похоже, Воропаева ты всё-таки поразила.
– С чего ты взяла?
– Да ты что! Ты читала новый номер «Тачки»?
– Знаешь, здесь, в тайге, достать его проблематично, – усмехнулась я. – Тут, правду тебе сказать, и с мобильниками-то напряжёнка.
– А откуда ты звонишь? – спохватилась подруга.
– Из таксофона.
– То есть таксофоны в тайге есть?
– Так точно. Таксофоны есть, а «Тачки» нет, – развеселилась я. – Так что там с последним номером?
– Знаешь, как называется редакторская статья Воропаева? «Кино и немцы»! Он ревнует! – возвестила Марина.
– Ну он же это не обо мне написал! – осадила я её.
– Вообще-то, конечно, о немецких машинах и их рекламных роликах, но вроде как немножко и о тебе. С намёком, как мне показалось. И это ещё не всё.
– Что ещё? – я не могла сдержать улыбки. Надо же, Маришка тоже в сыщики подалась.
– Ещё на развороте журнала, совершенно не к месту, под предлогом календаря на следующий год, кажется, фотография Пенелопы Крус. В ракурсе, в котором она безумно похожа на тебя. Просто открываешь – ты!
– Не верю, – вырвалось у меня. – Этого просто не может быть.
– А ты купи в ларьке «Тачку», как только выберешься из своей тайги. Ты молодец! Оказывается, надо было просто его послать! И вот он по тебе соскучился!
– Ладно, Бог с ним, с Воропаевым…
Я хотела ей сказать, что здесь, на Дальнем Востоке, я нашла другое, более глубокое и такое естественное. Где-то за гранью флирта. Там, где уже не нужно ничего придумывать и кем-то там казаться. Хотела сказать, но почему-то не сказала. Может быть потому, что в глубине души понимала – у нас с Сашей нет будущего. Все обстоятельства сложились против наших отношений. И даже не факт, что мы еще хоть раз увидимся. Я еще не готова была признаться даже самой себе, что это, скорее всего, конец. Что, едва встретив мужчину своей мечты, я его тут же потеряла. Тем более, я была не готова признаться в этом Маришке. Когда-нибудь я расскажу подруге эту историю во всех подробностях. Но еще не сейчас.
– Прости меня, если что не так. Ты мой самый близкий друг. Правда. Ты и ещё Серж.
– Это ты меня прости.
Сообщив близким, что я жива-здорова и пока что даже цела-невредима, я отправилась обедать в закусочную для дальнобойщиков. Здесь пекли вкусные блинчики и варили отличный кофе. А что еще нужно для счастья неизбалованному телевизионщику? Я решила, что нужно будет отвести сюда Хенри с Норбертом, как только они вернутся из тайги.
Вернувшись в номер я, чувствуя, как засосало под ложечкой, включила наконец-то планшет. Какие-то письма, написанные иероглифами, тексты рядом с фотографиями девушек – все на этом неизвестном восточном языке. Без перевода совершенно точно ничего не разобрать. А интернета, как и мобильной связи, здесь нет. Значит, про онлайн переводчик нечего даже и думать.
В два часа дня я отправилась на переговоры с директором заповедника. Мы беседовали о ценах и условиях, и мне удалось выбить большую скидку. Говорили о воздушных съемках, и я навела справки, где забронировать самолет-кукурузник для следующей командировки. Но мысли мои были далеко. Я все силилась понять, что же такое зашифровано в этом планшете, и есть ли там ответ на вопрос, куда делась Лена Копейкина?
Дальше по плану значился визит к бывшему директору заповедника, ныне пенсионеру, Михаилу Алексеевичу Маслову и его жене, Зое Степановне. Этот пункт был помечен красным. Дело в том, объяснила мне Наталья, что Михаил Алексеевич пообещал нашему шефу семена чудесного лекарственного растения, которые нигде не достать, потому что растение это занесено в Красную книгу. Но старенькие ученые у себя в саду выращивают его с незапамятных времен и в чай заваривают. Как знать, может, в этом неброском цветке и кроется секрет их бодрости и долголетия?
Как только об этом цветке прознал наш шеф, тут же потребовал этих семян. Будет, видать, перед своим четырехэтажным замком выращивать. Пенсионеры, кстати, с легкостью согласились поделиться. Не жадные они.
Мы с Наташкой собрали им подарков от студии столько, сколько у нас было. От себя я купила еще и тортик.
Когда звонила в дверь, честно признаться, боялась, что мне не о чем будет с ними говорить. Как я ошибалась! Более интересных собеседников я в жизни не встречала. Живой ум, начитанность, искрометный юмор… Я провела у них всю вторую половину дня, благо, торопиться было особенно некуда.
Кто бы мог подумать, что ученый с мировым именем увлекается гаданием по руке!
– Ну что, хочешь, расскажу тебе всю правду?
– Не откажусь! – рассмеялась я.
Он долго молча рассматривал мою ладонь.
– Вижу успех, но он сам по себе не принесет счастья. Вижу много трудностей в любви. Вот, смотри сама, – он ткнул пальцем в какие-то мелкие хаотичные линии.
– Но шанс-то есть?
– Есть. Будет у тебя муж. И детей… то ли двое, то ли трое, не пойму…
А потом Михаил Алексеевич повел в каморку, служившую ему кабинетом, показывать книги по хиромантии.
И тут я увидела его. Китайско-русский словарь.
– Вы… не могли бы одолжить мне эту книгу? Хотя бы на несколько часов. Она мне очень нужна!
– Вы собираетесь с кем-то беседовать по-китайски? – заинтересовался бывший директор заповедника.
– Нет, скорее… переводить тексты.
– А вы изучали этот язык?
Я покачала головой.
– Честно говоря, даже не уверена, что тексты именно на китайском. Там иероглифы. Это все, что я смогла понять.
– Тогда несите их сюда, Асенька. Я, знаете ли, довольно много работал и с китайцами, и с корейцами, и с японскими учеными. Если дословный перевод не требуется, то я смогу вам помочь. Суть текста передать смогу.
– Правда?! – я не могла поверить в свою удачу. – Но… удобно ли это?
– Конечно удобно, – улыбнулся Михаил Алексеевич. – Чем мне, старику, еще заняться?
– Вы мне очень поможете! И, возможно, не только мне.
Через десять минут я вручила планшет пожилому ученому. Он велел мне вернуться через три часа.
Все это время я носилась по номеру как ужаленная и выпила не меньше пяти чашек кофе. Еще чуть-чуть и я узнаю ответ…
За окном стемнело, к домику ученых я пробиралась уже в кромешной тьме.
Михаил Алексеевич был мрачнее тучи.
– Ничего не получилось? – дрогнувшим голосом спросила я.
– Почему же! Я все перевел. Вопрос только, что теперь со всем этим делать. Для начала расскажите, Асенька, где вы взяли эту вещь, – он неодобрительно покосился на планшет, лежавший на столе.
– Миша, ну что ты напал на девочку! Ты бы ей еще луч прожектора в лицо направил, и будет точно как на допросе. Я вот сейчас Асе чаю с травками заварю, и мы спокойно поговорим.
И, под чай с неведомыми травками, я рассказала старикам всю эту невероятную историю.
– Это все, что я знаю. Ну, а теперь ваша очередь, Михаил Алексеевич. Что вам удалось прочитать?
Старик неторопливо заговорил глубоким, красивым голосом. Я невольно поймала себя на том, что такой правильной речи не слышала давно, хоть и живу в культурной столице.
– Я многое узнал о владельце этой вещи, Асенька, из документов. Этот человек – бизнесмен. Его дело хорошо налажено и приносит ему огромный доход. Он продает товар в Китай и Гонконг. Спрос велик. Разбирают как горячие пирожки. Вот только один нюанс: бизнес этого человека не просто незаконен, он аморален.
– И… в чем же этот бизнес состоит? – я чувствовала, что язык плохо меня слушается. Если я прямо сейчас не узнаю правду, я просто умру!
– Вы, должно быть, слышали модное сейчас слово «эскорт»? Девушки на этих фотографиях эскорт-модели. Их работа – сопровождать состоятельных азиатских бизнесменов. Тем престижно появляться в обществе с русскими красавицами – в странах Азии очень ценится европейская внешность. Естественно, одним сопровождением дело не ограничивается. Примечательно вот что: девушек вывозят в Китай и Гонконг для работы танцовщицами. Там они получают совсем другую работу. И ни для одной из них фирма этого господина пока не приобрела обратный билет. Но даже этого вашему знакомому показалось мало. Я так понял, что в последнее время, заработав денег на девушках, он вышел на поставщиков наркотических веществ. И как раз сейчас ждет первую крупную партию товара. За такие находки убивают, Асенька. Вам нужно хорошо подумать, куда отнести эту вещь и как обеспечить свою безопасность.
– А Лена? Там есть какие-нибудь зацепки? Где теперь ее искать?
– Здесь есть адреса, и телефоны. Если это попадет в хорошие руки, дело быстро раскроют. Но действовать нужно очень осторожно. У бандитов могут быть связи и в правоохранительных структурах. В наше время, это, к сожалению, не редкость. Эх, был у меня один друг, полковник милиции, кристальной честности человек. Но, к сожалению, уже скончался.
Тут в моей голове что-то щелкнуло.
– А вы знаете, мне, кажется, есть к кому обратиться.
– Ты абсолютно доверяешь этому человеку, Асенька? – забеспокоилась Зоя Степановна. – От него будет зависеть твоя жизнь.
– Я этого человека люблю, – неожиданно для себя самой призналась я.