Первый Пинкертон схватил Отелло за горло, приподняв гнома в воздух и прижимая к кирпичной стене. Огромный мужчина с блестящей черной бородой и некрасивым лицом, покрытым оспинами. Отелло выронил томагавк, с трудом дыша. Похожие на сосиски пальцы сдавливали ему горло.

– Что мы вам, гномам, говорили, насчет ношения оружия в общественных местах? Никак в ваши дубовые гномьи головы не войдет, а? На это имеют право только люди! – пронзительным голосом сказал второй Пинкертон. Этот был рослым и худым, с тонкими усами и сальными светлыми волосами.

– Отпусти его! – крикнул Флетчер, опуская руку на рукоять меча. Игнатий спрыгнул на землю и угрожающе зашипел, а затем выплюнул струю пламени.

– Отпусти его, Тернер, – сказал худой Пинкертон, стуча дубинкой по стене, когда заметил опасность.

– Хорошо, сержант Мерфи, мы еще позабавимся с ним в камере, – буркнул здоровяк, отпуская Отелло. Тот рухнул на булыжную мостовую, хрипя. Пинкертон резко ударил гному ногой в бок, и Отелло вскрикнул от боли. Позади Флетчера раздался утробный рык.

– Нет! – выдохнул Отелло, поднимая руку. Из-за угла вышел Соломон. Голем остановился в полуметре от Тернера. – Нет, Соломон, все нормально.

Гном с трудом встал, опираясь на стену, за спиной Флетчера.

– Ты как? – спросил Флетчер. Голем подошел к хозяину, тревожно ворча.

– Нормально. Бывало и хуже, – прохрипел гном, нерешительно похлопав Голема по голове.

Мерфи шагнул вперед и толкнул Флетчера в грудь.

– Я ослышался, или ты отдал приказ офицеру при исполнении? – спросил сержант Мерфи, поднимая подбородок Флетчера концом дубинки.

– Думаю, тебе больше следует беспокоиться о том, что ты пытаешься арестовать офицера армии короля за ношение оружия! Или ты думаешь, что он голыми руками будет с орками драться? – уверенно сказал Флетчер, хотя никакой уверенности не ощущал.

Тернер принялся угрожающе помахивать дубинкой.

– Ага, и кто ты такой, чтобы говорить мне, что можно, а что нельзя? – угрожающе спросил Мерфи, наводя пистолет в лицо Флетчеру. Игнатий ничего против пули не сделает. Прикинув шанс сделать щит против пули с первой попытки, Флетчер не стал пробовать. Лучше его побьют, чем прибьют. Он тихо выругался. Второй раз его загоняют в угол на улицах Корсилума, тыча пистолетом в лицо.

– Что ты сказал? Мне кажется, ты только что выругался на сержанта Мерфи, – рыкнул Тернер, поднимая пистолет.

– Ничего! Просто проклинал невезение, – поспешно сказал Флетчер. Два пистолетных ствола глядели ему в лицо, будто глаза готовой к броску змеи.

– Вы понятия не имеете, с кем связались, – внезапно сказал Отелло, выпрямившись и вздрогнув. – Лучше бы вам убрать пистолеты и проваливать подальше.

– Тише, Отелло! – прошипел Флетчер. Гном, наверное, рехнулся! Легко ему дерзить, не на него два пистолета наставили!

– Дождетесь, что мы его отцу все расскажем. Лорд Форсис будет очень недоволен тем, что какие-то Пинкертоны низкого звания держали на прицеле его сына Таркина, – продолжал Отелло, расстегивая куртку и показывая мундир под ней.

Флетчер был в ужасе, постарался не выглядеть слишком удивленным, чтобы не сорвать игру, которую затеял гном. Впрочем, было уже поздно, и Флетчер уловил во взгляде Мерфи нерешительность.

– Ты, конечно же, знаешь, что на эльфийский фронт посылается батальон гномов. Если Форсисам придется включить их в состав наших сил, нам, безусловно, потребуются лучшие из гномов, – уверенно сказал Флетчер, отводя от лица пистолет Мерфи. – А теперь ты нападаешь средь бела дня на нашего недавно обретенного офицера за ношение оружия, которое Захария Форсис лично ему вручил? Как вас там зовут? Мерфи? Тернер?

Пистолет в руке Мерфи качнулся и опустился.

– Ты говоришь не как дворянин, – сказал он, пронизывающе глядя на обтрепанные края мундира Флетчера. – И одет не так.

– Твоя форма была бы не лучше, послужи ты на передовой. А насчет голоса, если ты вырос среди солдат-простолюдинов, то речь твоя будет такой же грубой, как у меня. Не всем же быть такими щеголями, как вы, – ответил Флетчер, входя в роль окончательно. Но Отелло предостерегающе толкнул его под зад, и Флетчер слегка сбавил.

– А теперь, если позволите, я пойду дальше. Игнатий, пошли! – сказал Флетчер, двинувшись дальше по улице. Он не оборачивался, но услышал щелчок взводимого курка пистолета.

– Иди дальше, – прошептал Отелло, шедший следом. – Они нас проверяют.

Флетчер шел дальше, готовый к тому, что в любую секунду его могут застрелить. Свернув за угол, они побежали, и Соломон тоже, едва успевая на своих коротких ногах.

– Ты гениален, Отелло, – выдохнул Флетчер, когда они оказались на безопасном расстоянии.

– Не благодари меня пока что. В следующий раз они тебе морду расквасят, если встретят. Меня они вряд ли узнают, для них все гномы на одно лицо. Они уже пару раз меня арестовывали, а сейчас не узнали, – хрипло сказал Отелло, держась за бок. – Похоже, ребро сломали.

– Скоты, садисты! Надо показать тебя врачу. Обо мне не беспокойся. Капюшон на голове, в переулке темно. Если в следующий раз они не увидят Игнатия и Соломона, все будет в порядке. Надо побыстрее научиться слиянию. И заклинанию щита тоже, – ответил Флетчер.

– Тоже верно. Ладно, пошли дальше. До гномьего квартала недалеко. Мать мне грудь сможет забинтовать, – сказал Отелло и целеустремленно двинулся вперед. Соломон гортанно застонал. Он явно не привык к таким приключениям.

– Надо будет потренировать тебя, – добродушно сказал Отелло, замедлив шаг и погладив шершавую голову Голема.

Они шли дальше, улицы становились все уже и грязнее. Уборщики явно сюда даже не заглядывали. Видимо, гномам приходится жить в самой худшей части города.

– А за что тебя до этого арестовывали? – спросил Флетчер, перешагивая через спящего бродягу, лежавшего поперек улицы.

– Мой отец отказался платить им деньги за покровительство. Любые дела гномов под колпаком у Пинкертонов, но эти двое – хуже всех. Они оба раза сажали меня в камеру и не выпускали, пока отец не заплатит.

– Это безумие! Как им такое с рук сходит? – спросил Флетчер.

Отелло молча шел дальше, и Флетчер выругал себя. Глупый вопрос.

– А чем твой отец занимается? Он кузнец? Мой отец кузнецом был, – сказал Флетчер, пытаясь нарушить неловкое молчание.

– Мой отец один из тех мастеров, что изобрели мушкет, – с гордостью ответил Отелло. – Теперь, когда мы храним секрет их изготовления, Пинкертоны стараются не трогать гномьи кузницы. Не могу сказать того же обо всех делах, которыми зарабатывают гномы. Создание мушкета – наш первый шаг к равенству. Служба в армии – следующий. Путь долгий, но я закончу то, что начал мой отец.

– Наверное, ты первый гном-офицер в Хоминуме, пусть ты пока и курсант. Есть чем гордиться, – сказал Флетчер.

Он сказал это совершенно искренне. Чем больше он узнавал гномов, тем больше их уважал. И хотел приложить все усилия, чтобы и самому стать таким же решительным в исполнении своих планов.

Внезапно Отелло остановился и показал вперед:

– Добро пожаловать в Квартал Гномов.