В кабинете Арктура было настолько же холодно, насколько в кабинете Сципиона — жарко, без камина и с бойницами без окон, прорезанными в стене. Тут было удивительно пусто, но и он, и Флетчер прибыли всего несколько недель назад, хотя верилось в это с трудом. У Флетчера было чувство, как будто он уже годы провел в Академии Вокана.

Минуты шли, и скоро ему стало скучно. Игнатус спал на его шее, утомившись от всего предыдущего волнения. Прислушиваясь, не послышатся ли шаги, Флетчер обошел большой дубовый стол, который казался единственным предметом мебели в кабинете, не считая двух стульев и большой подушки в углу для Сахариссы. На столе были небрежно раскиданы бумаги. Одна бросилась Флетчеру в глаза.

Это был список имен и фамилий, и все начинались с имени Флетчер. Он в замешательстве посмотрел под ним и, к своему ужасу, обнаружил еще один список, в этот раз все заканчивались фамилией Вулф. Это был плохой знак. Если Арктур будет копать глубже, он может узнать про преступление Флетчера. Еще хуже, он может оставить след, который приведет к Флетчеру Каспара. Он напряг мозги, пытаясь вспомнить, упоминал ли он при Арктуре Пэлт.

В коридоре раздались шаги, и Флетчер поспешил занять место перед столом. Мгновением позже вошел Арктур, за ним вприпрыжку бежала Сахарисса. По его движениям Флетчер понял, что Арктур взволнован, хотя по его лицу ничего не было заметно. Он сел за стол и перебрал бумаги, ничем не показывая, что они имеют какое-то отношение к Флетчеру. Затем он посмотрел вверх и переплел пальцы.

— Ты знаешь, почему я стал твоим покровителем, Флетчер? — спросил он, глядя Флетчеру в глаза.

— Потому, что у меня уже был демон, и вам не пришлось бы ловить его для меня? — предположил Флетчер.

— Нет, мне это не сложно. Сахарисса — эксперт по части охоты в эфире, хотя Барклинг оказался непростой добычей, да, Сахи? — сказал Арктур, поглаживая голову Собаки.

— Попытайся еще, — приказал он, откидываясь на стуле.

— Хммм… Потому, что моя Саламандра редкая? — заколебался Флетчер.

— Это оказалось дополнительным бонусом, но не главной причиной, — сказал он с блестящими от смеха глазами.

— Моя храбрость перед лицом неминуемой смерти? — пошутил Флетчер, заметив выражение лица Арктура и надеясь поднять его настроение.

— Нет, не это! — с ухмылкой ответил Арктур. — Некоторые могут сказать, что тогда ты принял неправильное решение. Офицер должен научиться жертвовать хорошим человеком, чтобы выжила остальная часть его команды. Так что ты мог отдать деньги в обмен на свою жизнь. Но, должен признать, я был впечатлен. Ты остался спокоен, несмотря на давление, и пошел на риск обдуманно. Хорошие офицеры прагматичны и сохраняют спокойствие на поле боя. Но мужчины и женщины, которые становятся великими, всегда рискуют, они азартные игроки. Те, кто получает все или ничего. Возможно, ты дорастешь до их уровня, если правильно распорядишься своими картами. — Флетчер улыбнулся при этих словах Арктура, но они имели мрачное продолжение.

— Сегодня ты неправильно распорядился картами, Флетчер. Крайне неправильно. Дуэль с Тарквином вылилась бы в немедленное исключение из Академии.

— Простите, сэр. Я просто защищался. Если бы я знал, как прикрыть себя щитом, я бы воспользовался им, — пробормотал Флетчер, опустив голову.

— От щита было бы мало толку против демона, но суть не в этом. Ты должен понять, что дворяне сделают все, что угодно, чтобы избавиться от тебя. Лучше принять побои, чем заглотить наживку. Поверь, я знаю, — горько произнес Арктур. Он как будто хотел продолжить, но потом передумал и покачал головой. Он внезапно встал и поманил Флетчера к столу.

— Нам нужны призыватели, Флетчер, но им необязательно быть боевыми магами-офицерами. По большому счету, рядовой призыватель так же хорош, как и тот, что носит офицерскую форму. Тренировки простолюдинов вместе с аристократами не очень распространены. Многие считают, что у вас должны быть разные академии. Не давай Сципиону повод разжаловать тебя.

Флетчер хмуро кивнул. Он не смог удержаться и не взглянуть на бумаги на столе. Арктур даже не попытался их спрятать.

— Причина, по которой я стал твоим покровителем, Флетчер, это то, что ты напомнил мне меня. Более того, потому, что я знаю, кто ты. Или, по крайней мере, что ты.

Он развернул бумаги, чтобы Флетчер мог рассмотреть, и провел по ним пальцем.

— В Гоминиуме значится несколько Флетчеров твоего возраста, и ни у одного из них нет фамилии Вулф. Тебя нет ни в одних документах об официальной переписи населения, которые я смог достать. Я прав, если скажу, что ты — незарегистрированный сирота?

Флетчер, ничего не понимая, кивнул.

Арктур откинулся в кресле, кивая самому себе, как будто Флетчер подтвердил его опасения. Он указал на стул напротив. Флетчер сел и смотрел, как Арктур наблюдал за ним тяжелыми глазами.

— Помнишь, как Тарквин предположил, что я наполовину аристократ? — спросил Арктур, пригладив волосы и поправив узел, который держал их в хвосте на загривке. Флетчер согласился, и после долгой паузы Арктур продолжил.

— Десять лет назад юный аристократ был на пути в Академию Вокана, направляясь с северных территорий рядом с эльфийскими границами. Он провел первую ночь в Борее, который, как ты знаешь, недалеко от Гор Медвежьего Клыка. — Флетчер не знал, радоваться ему или огорчаться, что вместо Пэлта Арктур упомянул Медвежий Клык. Там были сотни деревень, но молва разносится быстро. Если Арктур обнаружит, что оттуда сбежал малолетний преступник, он, безусловно, сложит два и два.

— Аристократу досталась Собака от отца, лорда Фавершема, — продолжал Арктур. — Но он не хотел читать свиток призывания до того, как дойдет до школы, где учителя смогут наблюдать за процессом. Потому он оставил свиток призывания в седельной сумке и лег спать.

На минуту Арктур прервался, почесав уши Сахариссы. Демон довольно заурчал и понюхал его руки.

— Той ночью мальчик-конюх решил ограбить аристократа. У него самого ничего не было. Он был сиротой, который вырос в исправительном доме, а потом был продан хозяину конюшни за двадцать шиллингов. Даже одежда на нем ему не принадлежала. Кража была его последней отчаянной попыткой добыть достаточно денег, чтобы сбежать и начать новую жизнь. Но у судьбы были другие планы.

Флетчер нахмурился. История звучала знакомо, но он не мог сообразить, где же слышал ее раньше.

— Мальчик немного умел читать. Он научился сам, чтобы познать больше о мире, проглатывая каждую книгу, оставленную проезжающими путниками в таверне, которой принадлежали конюшни. Так что когда он нашел свиток и кожу для призывания, которая к нему прилагалась, он разложил их и прочел, движимый любопытством. К счастью для мальчика, он все еще читал с трудом, поэтому произнес каждое слово еле слышно. Он очень удивился, когда призвал щенка Собаки, с черным мехом и светящимися глазами. Она была самым красивым созданием, которое он когда-либо видел.

Флетчер перевел взгляд с Сахариссы на Арктура, и на него снизошло понимание.

— Вы были первым простолюдином с демоном с тех пор, как… да с начала времен! — ахнул Флетчер. — Если бы не вы, никого из нас тут бы не было! Ваше открытые утроило численность боевых магов!

Арктур серьезно кивнул.

— Но погодите, — озадаченно произнес Флетчер. — Какое это имеет отношение ко мне? Что вы — наполовину аристократ?

— Это история, которую ты уже знал, просто с большим количеством деталей. Но у нее есть продолжение, которое известно только аристократии и нескольким избранным. Видишь ли, через несколько лет после того, как меня обнаружили, состоялась важная встреча аристократических домов, генералов Гоминиума и короля Гарольда. Война в первый год была неудачной, шаманы орков объединялись под знаменем орка-альбиноса и превосходили численностью наших боевых магов во много раз. Аристократы очень не хотели рисковать своими перворожденными сыновьями и дочерями, ибо смерть каждого наследника ставила под угрозу их родословную. Их заставляли заводить несколько детей, чтобы в случае смерти перворожденного оставался брат или сестра со способностями к призыванию. Не считая первенца, шансы аристократа быть талантливым в призывании — один к двум. Многие дома имеют трех или четырех детей на случай смерти, чтобы следующий одаренный стал наследником. Наряду с этим многих молодых дворян заставляли жениться и заводить детей, как только они выпустятся из Академии, чтобы, если они умрут на поле поя, оставался наследник, который займет их место.

Флетчер никогда не думал о преемственности и родословной аристократов. Он мог представить семьи дворян, отчаянно страшащихся того, что из-за одной смерти весь род исчезнет в одном поколении. На мгновение ему стало жаль Тарквина и Исадору, со всем давлением, которое им приносила их благородная кровь. Но только на мгновение.

— Веришь или нет, но именно Обедия Форсайт — дед Тарквина — был тем аристократом, который больше всего ратовал за включение простолюдинов в ряды боевых магов, используя собственные деньги, чтобы спонсировать великую Инквизицию, привозить детей со всего света и искать в них зачатки маны. Он был самым влиятельным и богатым аристократом того времени, и является им по сей день. Его сын, Захария, женился на другой перворожденной из другого влиятельного дома, Жозефине Куинсауф, объединив соседские земли под знаменем Форсайтов. Дом Куинсауфов перестал существовать. Обычно наследники сочетаются браком со вторыми или третьими детьми другого аристократического дома, чтобы сохранить наследие, но Куинсауфы были на грани банкротства и собирались распродавать свои земли. В то время это было единственным решением их проблемы. Я объясняю это все тебе, Флетчер, потому что дворянство, браки и наследие — ключи к пониманию того, кто ты.

Флетчер глубокомысленно кивнул, пытаясь не запутаться. Политические махинации аристократии были занимательны, но он все еще не понимал, как это имеет отношение к нему или Арктуру, если на то пошло.

— В любом случае, поиски Обедии принесли плоды, и простолюдины вступили в Академию Вокана, и я среди них. Инквизиторы старого короля продолжили дело Обедии, но они заметили любопытную закономерность, которую Обедия упустил. Одаренных находили в странных группах, больше всего замеченных в сиротских приютах в северных городах. Почему, как ты думаешь? — спросил его Арктур, невидяще уставившись белым глазом на Флетчера.

Но Флетчеру ничего не приходило в голову. Что такого особенного могло быть в сиротах?

— Что отличает сирот от остальных? — спросил Арктур, как будто читая мысли Флетчера.

— Они никому не нужны? — предположил Флетчер.

— Именно, Флетчер. А кому обычно не нужны свои дети? — пробормотал Арктур.

— Те, кто не может их содержать. — Флетчер вспомнил все те долгие одинокие ночи, в которые он задавался теми же вопросами.

— Действительно, Флетчер, есть те, кто бросает детей именно по этой причине. Также есть сироты, чьи родители погибли. Но еще существует группа людей, которые регулярно покидает своих детей. Инквизиция обнаружила, что это объединяет почти всех одаренных сирот.

Арктур глубоко вздохнул.

— Почти все их матери были куртизанками. Включая мою.

Сахарисса заскулила, и Артур ласково ее погладил. Флетчер видел, что эта тема причиняет ему колоссальную боль.

— Видишь ли, лорд Фавершем был… как бы сказать… ненасытным мужчиной. Его жена долго не могла подарить ему ребенка. В конце концов, леди Фавершем охладела к нему и отдалилась, тем самым отвратив его от своей постели. Так что он искал тех, кто с радостью приглашал его в свою.

Флетчер обмяк в кремле, наконец-то поняв.

— Так первенцы куртизанок, с которыми он спал, рождались одаренными? Это так происходит? — спросил Флетчер, стараясь не думать о том, что это могло означать о его собственном происхождении.

— Да, хотя любовницы у него тоже были. Мужчина может иметь детей, способных к призыванию, от нескольких разных женщин, если это первый ребенок женщины. Также у женщины может быть несколько одаренных детей от разных отцов, если мужчина еще не имеет ребенка. Чистая случайность, что небольшое количество простолюдинов родились с даром. Я навел справки и выяснил, что я не был рожден с даром просто так, как другие простолюдины. Я был одарен потому, что был одним из первенцев лорда Фавершема.

Флетчер быстро переваривал информацию, думая об обстоятельствах того, что его бросили. Не было даже одеяльца, чтобы защитить его от холода. Это казалось подходящим объяснением. Арктур прервал его угрюмые мысли.

— Естественно, открытие вызвало скандал. Доказательства неверности опозорили многие благородные дома, особенно, Фавершемов. Аристократки перешли в наступление и отказывались отправляться на войну, пока не примут закон о том, что Инквизиция не будет проверять сирот на обладание даром. Они не могли вынести позора и видеть, как другие дети их мужей будут сражаться плечом к плечу с ними и их законнорожденными сыновьями и дочерями. — Его голос опустился до шепота и сочетал много разных эмоций.

— Я слышал, что леди Фавершем очень расстроилась, узнав, что демон, предназначавшийся ее сыну, на самом деле перешел ко мне. Ее ненависть ко мне затмевала отвращение других аристократок. Она родила только одного сына, что означало, что если ее сын умрет, я, согласно законам Гоминиума, буду следующим лордом Фавершемом. Она была вынуждена потребовать особого разрешения старого короля на то, чтобы забрать сына с передовых линий, на случай, если я попытаюсь убить его и занять его место наследника. Кстати, именно она организовала нападение.

Флетчер был потрясен тем, с каким безразличием Арктур рассказывал о подозрении, под которым находился. Он задался вопросом, способен ли Арктур на такое преступление. Лорду Фавершему принадлежало большинство земель вокруг Медвежьего Клыка, и он был богат и влиятелен.

— Конечно, большинство сирот к тому времени, как услышали об этом, уже были опознаны и прошли обучение. Так что в качестве компромисса тем, кто уже был обнаружен, позволили остаться, — продолжил Арктур. — Единственным условием было то, что нас не будут называть нашими дворянскими фамилиями, поэтому меня все знают как капитана Арктура, по имени. У меня есть три сводных брата примерно моего возраста, которые также сражаются в армии. Скорее всего, их больше, но они не имеют понятия, кем являются. Мне нельзя проверять детей в сиротских приютах, как бы мне этого ни хотелось. Но каким-то образом судьба прислала мне тебя.

Флетчер едва ли осознал последние слова. Он слишком глубоко погрузился в размышления. Мог ли лорд Фавершем быть его отцом? Значило ли это, что его мать могла жить в Борее всю его жизнь?

— Флетчер, я могу ошибаться, — донесся до него голос Арктура. — Ты можешь оказаться всего лишь еще одним сиротой, в конце концов, ты намного младше меня. Я даже не знаю, продолжил ли лорд Фавершем свои похождения после того, как леди Фавершем подарила ему первое дитя. Но каковы шансы, что одаренный сирота, которого бросили около Борея, не является одним из многочисленных потомков аристократии?

— Так вы говорите, что моя мать в лучшем случае любовница лорда Фавершема, а в худшем — куртизанка, и что я — его внебрачный ребенок? — горько сказал Флетчер, выходя из задумчивости.

— И мой сводный брат… — произнес Арктур Фавершем.