Флетчер разочарованно зашипел, когда начерченный им в воздухе символ замерцал и исчез.

— Еще раз, Флетчер. Сконцентрируйся! — рявкнул Арктур. — Помни все шаги!

Флетчер поднял светящийся палец и снова начертил руну щита. Та висела в воздухе перед ним, пока он тихонько наполнял ее потоком маны.

— Молодец. Теперь закрепи ее! — прорычал Арктур.

Флетчер сконцентрировался на символе, держа палец прямо в центре. Он оставался в таком положении, пока свет символ не замерцал. Флетчер почувствовал, как руна встала на место. Он подвигал пальцем и понаблюдал, как символ последовал за ним, как будто его удерживала перед ним невидимая рамка. Пот струился по его шее, щекоча, как насекомое, но Флетчер не обратил внимания. Концентрация стоила ему всего, он не мог позволить себе отвлечься.

— Теперь уверенно лей ману сквозь руну. Одновременно тебе нужно напитать ее.

Это было самое сложное. Флетчер думал, что его сознание расколется надвое, пока он пытался одновременно влить поток манны и через руну.

Она снова пошла рябью, но Флетчер стиснул зубы и провел тонкую струю субстанции через нее и на другую сторону.

— Да! Получилось. А сейчас, коли на то пошло, постарайся придать ей форму, — подбодрил Арктур.

Для работы было мало энергии щита, но Флетчер не рискнул вливать еще, боясь повредить связь. Так же, как и с вирдлайтом на первом занятии, он свернул ее в шар.

— Молодец! Но это не вирдлайт. Для щита его надо растянуть. Давай, у тебя может не быть другого шанса.

Но Флетчер больше не мог удерживать руну. Она коротко вспыхнула и рассеялась. Через мгновение щитовой шар сделал то же самое.

— Ладно. На следующем уроке попробуем еще. Отдохни, Флетчер, — пробормотал Арктур полным разочарования голосом.

Флетчер сжал руки в кулаки, злясь на самого себя. По всему холлу у других студентов получалось гораздо лучше. Конечно, аристократы были лучше всех, тренируясь изменять толщину и форму своих щитов. Их уже обучили заклинаниям дома. Малик был особенно одарен. Он создал изогнутый щит, такой толстый, что через него с трудом можно было что-то увидеть.

Большинству его друзей удавалось создать щит почти при каждой попытке, но не Рори и Атласу, у которых получалось через раз. Флетчер, с другой стороны, преуспел за последние три часа только единожды.

Он уселся на скамью у дальней стены атриума и начал уныло наблюдать за остальными. Дела неуклонно шли под откос с того урока у Рука несколько недель назад.

Вначале были камни видения. Рук прошел вдоль ряда простолюдинов, позволив им выбрать по камню из коробки с запасными. Флетчера специально оставили последним, и в коробке лежал только фиолетовый кусок размером и формой с серебряный шиллинг. Чтобы хоть что-нибудь разглядеть, ему приходилось подносить камень к самым глазам и вглядываться в него, как в замочную скважину. Ко всему прочему, простолюдины были вынуждены тренироваться в видении в классе для призывания, тогда как аристократы отправили своих демонов изучать безопасные области эфира.

Конечно, следующим был урок у Арктура. Капитан не злился на Флетчера, но дал ему много поводов для беспокойства.

— Мне никогда не нравились инквизиторы, и Рук — худший из них. Король Альфрик учредил три общества: Инквизиция, Агентство Пинкертона и Суд Магистратов. И все они прогнили насквозь. Король Гарольд унаследовал их, когда его отец отказался от престола, но ходят слухи, что ему совсем не нравится их работа. Если Рук попытается устроить проблемы, король Гарольд не обратит внимания. Я больше волнуюсь, что может вмешаться старик Альфрик. Но он редко покидает дворец, так что надеюсь, что он ни о чем не узнает. Не волнуйся, Флетчер. Ты не сделал ничего плохого. Я просто надеюсь, что Рук не отправит инквизиторов в твой прежний дом и не начнет переворачивать его вверх дном.

Эти слова преследовали Флетчера несколько недель, и он передумал отправлять Бердону письма на случай, если они приведут инквизиторов к нему или наоборот. Если Рук узнает о его преступлении… он и думать не хотел, что тогда произойдет.

Конечно, не только это портило настроение Флетчеру. Гудвин завалил их работой, требуя бесконечные эссе по демонологии и нещадно их критикуя, если они допускали хоть малейшую неточность.

Лучом надежды явилось то, что Флетчер заработал ворчливую похвалу Гудвина на втором занятии по демонологии. Его работа по породам Собак и их подвидов увенчалась успехом. Он правильно определил и красноречиво описал и демона Пенелопы, и демона Малика. У Пенелопы был Вульпид, лис с тремя хвостами чуть меньшего размера, нежели обычная Собака, но гораздо проворнее. У него была изящная заостренная морда и мягкий рыжий мех, блестящий, как отполированная медь.

Анубид Малика был одним из самых редких подвидов Собаки. Это был демон на двух лапах, похожий на Кошку, с головой шакала и гладкой черной шерсткой. Он был близким родственником демона майора Гудвина, Ликана, похожего существа с толстой серой шерстью и головой волка. Анубид был распространен среди боевых магов из Ахадской Пустыни, хотя сейчас этот вид почти истребили в Гоминиумской части эфира.

Демон Руфуса оказался еще одной Выдрой, к большому недовольству Атласа. Необычно, но демон Руфуса достался ему так же, как и простолюдинам, через дарение свитка призывания. Причиной этому было то, что его мать умерла, когда он был маленьким, а отец не был призывателем.

Единственной вещью, к которой у Флетчера имелся врожденный дар, было искусство владения мечом. Сэр Колдер пригласил его на дополнительные уроки, чтобы изучить специфичные для хопеша техники. Главным был контроль агрессии. Как говорил сэр Колдер, терпение было одним из самых важных добродетелей мечника.

— Ладно, народ, подойдите все сюда! — крикнул Арктур, выдернув Флетчера из размышлений.

Группа собралась вокруг него. Лица всех светились радостью от того, что они наконец-то овладели одним из самых полезных практических аспектов заклятий. Последние несколько недель они практиковались с вирдлайтами, вливая ману и контролируя их полет, размер, форму и яркость. Арктур считал, что к тому времени, как они наконец-то смогут чертить руны, они уже должны овладеть техникой вирдлайтов.

— Большинству из вас приходилось прикладывать немалые усилия при каждой попытке создать заклинание. Еще больше старалось создать его вовремя. Давайте проясним. И скорость, и надежность жизненно важны для успешного боевого мага, — серьезно произнес Арктур, глядя им в глаза. — А теперь, кто мне скажет, какие четыре заклинания являются столпами боевого мага?

Пенелопа подняла руку.

— Заклинания щита, огня и света.

— Очень хорошо, но ты назвала только три. Кто назовет четвертое?

— Телекинез? — предположил Серафим.

— Именно. Способность передвигать объекты на расстоянии. Смотрите внимательно, — ухмыльнулся Арктур.

Он поднял руку и начертил в воздухе спираль, как будто размешивал кофе в чашке. Неожиданно он выбросил руку, и шляпа с его головы взвилась под потолок, затем медленно опустилась обратно. Флетчер видел под ней колебания воздуха, как бывает в жаркий солнечный день.

— Искусство двигать предметы очень коварно, так как, в отличие от заклинаний щита, огня или света, заклятие телекинеза почти не видно невооруженным глазом. Гораздо сложнее заарканить что-то и потом управлять им, когда ты, так сказать, не видишь веревку, которой это делаешь. Большинство боевых магов просто сделают выстрел. Отправят противника в полет, но потратят кучу маны.

Арктур с несколько виноватым видом покосился на кипу свитков, которую Пенелопа принесла с собой. Они были исписаны другими символами, которые Арктур велел им выучить.

— Естественно, существуют сотни других заклинаний. Например, лечащее заклятие, трудное, но полезное. Оно работает медленно, так что в пылу битвы от него мало толку. — Для наглядности Арктур начертил в воздухе символ сердца. — Будут некоторые символы, которые понадобятся вам в следующем году, но пока вы не сможете создать эти заклинания. Например, барьер. На турнире вы увидите его в действии. В любом случае, держитесь четырех заклятий, и при поединке вы просто не сможете сильно ошибиться. Но остальные понадобятся вам во время письменных экзаменов, так что учите все! Свободны!

С этими словами Арктур развернулся на каблуках и решительно направился к двери. Остальные начали радостно болтать, но у Флетчера не было на это настроения. Вместо этого он побежал за Арктуром и потянул его за рукав.

— Сэр, можно спросить? Капитан Ловетт в порядке?

Арктур повернулся и посмотрел Флетчеру в глаза, обеспокоенно нахмурившись.

— Она в эфирном шоке. Она может никогда не оправиться, а может уже завтра быть на ногах. Я стараюсь читать ей вслух, когда могу, — сказал Арктур, постукивая по книге под мышкой. — К счастью для капитана, один из ее демонов, Валенс, не был в слиянии с ней в тот момент, когда произошел несчастный случай. Может быть, она может мысленно смотреть его глазами. Только очень умелые призыватели овладели этим искусством, но Ловетт одна из самых одаренных, которых я имел честь встретить. Если кто-то и способен на это, так это она.

Он ободряюще сжал Флетчеру плечо и выдавил улыбку.

— Пойди отдохни, ты сегодня хорошо поработал.

Флетчер кивнул и потащился вверх по ступеням в западное крыло. Ему не терпелось оказаться в тишине своей комнаты и в компании Игнатуса, которого позволено было призывать только на соответствующем уроке.

Из-за того, что капитан Ловетт была без сознания, он чувствовал себя еще более одиноким, чем обычно. Хоть его друзья его поддерживали и были хорошей компанией, у них у всех были свои проблемы. Даже Арктур отдалился от него, хотя было ли это вызвано присутствием Рука, разочарованием во Флетчере или состоянием Ловетт, предстояло еще выяснить. Ловетт была справедливой и бесстрашной. И ей было глубоко наплевать на расовые и классовые различия ее учеников. Флетчер знал, что мог обратиться к ней с любым вопросом. А сейчас… как будто ее не стало.

От усталости ничего не соображая, Флетчер свернул на тот этаж, где располагались личные комнаты аристократов. Как только он со стоном развернулся обратно к лестнице, кое-что привлекло его внимание. Это был гобелен, изображавший фигуры в доспехах посреди сражения. Он подошел к нему и с восхищением уставился на замысловатую вышивку, которая буквально оживляла фигуры.

Орки на боевых носорогах во весь опор мчались через мост на маленькую группу людей с копьями. Впереди стоял лидер, его рука была поднята, и перед ним был начерчен спиральный символ. Рядом львиного вида Кошка обнажила клыки и будто бы ревела на наступающую орду.

Флетчер наклонился и прочитал табличку под ним. Герой Уотфордского Моста.

— Невероятно. Сципион отразил атаку орков на носорогах, — пробормотал Флетчер.

Неожиданно послышались шаги. Осознав, что он находится на этаже аристократов, Флетчер метнулся к порогу и спрятался в тени. Он не хотел еще раз встречаться с Тарквином. Не сейчас.

— …видела лицо того шута, когда заклинание не сработало? У меня слезы от смеха текли. Ублюдок думал, что он особенный. А теперь посмотрите на него, — протянул Тарквин. Ответное хихиканье дало понять, что он был в компании Исадоры.

— Смешно, Тарквин, дорогой, — хихикала Исадора. — Но с этими бесполезными уроками у нас сегодня не было времени поговорить. Расскажи, что пишет отец?

— Ты же понимаешь, что он не может рассказать нам всего в письме, особенно, настолько секретного. Но я смог прочитать между строк. Это случится сегодня. К завтрашнему утру мы будем самыми крупными производителями оружия во всем Гоминиуме. Потом нам останется только избавиться от отца Серафима и поглотить производство боеприпасов Паши. После этого весь лакомый кусок будет нашим!

— Отлично. Наше наследство снова будет защищено. Но сказал ли он… — Голос Исадоры прервался, как только они вошли в одну из комнат, и за ними закрылась дверь. Флетчер осознал, что все это время не дышал, и выдохнул. Что бы он сейчас ни слышал, это были плохие новости.

Флетчер уже собирался вылезти из укрытия, когда снова услышал шаги. Они приближались и наконец остановились прямо у комнаты, в которой скрылись Тарквин и Исадора. Послышался глубокий вздох.

— Давай, Сильва. Ты можешь это сделать, — сказал мелодичный голос Сильвы.

Флетчер рот открыл от удивления. Зачем Сильве понадобилось навещать Форсайтов в такой поздний час?

— Сделать что? — спросил Флетчер, выходя из тени.

Сильва ахнула и поднесла руки ко рту.

— Флетчер! Что ты тут делаешь?

— Сделать что? — повторил Флетчер, нахмурившись.

— Я хотела… помириться с Форсайтами, — пробормотала она, избегая смотреть Флетчеру в глаза.

— Зачем? Что, во имя всего святого, подвигло тебя на это? Они кинули тебя, когда были тебе так нужны! — воскликнул Флетчер.

— Я забыла, почему я здесь, Флетчер. Я эльф, первый призыватель в своем роде за сотню лет. Более того, я посланник. Вы с Отелло были добры ко мне, и я ничего не имею против вас. Но я не могу отдаляться от аристократии, не тогда, когда на кону отношения между нашими странами. Захария Форсайт один из старейших и ближайших советников короля Гарольда. И именно король будет посредником между нашими народами. Дружба с детьми Захарии склонит его на нашу сторону. — Сильва говорила твердо, как будто репетировала свою речь.

— Но Сильва, ты им даже не нравишься. Они хотят твоей дружбы только для своих целей, — настаивал Флетчер.

— Как и я их. Мне жаль, Флетчер, но я уже все решила. Это ничего не меняет между нами, но так все должно быть, — заявила она.

— О нет, меняет! Думаешь, я буду тебе доверять, если ты будешь дружить с этими двумя гадюками? — выпалил Флетчер, отодвигая ее и проходя мимо.

— Флетчер, пожалуйста! — взмолилась Сильва.

Но было поздно. Флетчер стремительно удалялся. Его грусть сменилась кипящей злостью.

К черту эльфийку и ее политику. К черту аристократов! Все разваливалось на части. Дружба, учеба. Он даже не мог связаться с Бердом из-за Рука, следящего за ним.

На верху лестницы Рори, Серафим и Женевьева беззаботно болтали, окрыленные успехом. Флетчер погрузился в кресло позади них, надеясь, что они его не заметят. У него не было настроения разговаривать.

— Мне кажется, что мой уровень растет! — воскликнул Рори, полный радости. — У меня все получалось! Может Малахи тоже повышает уровень!

— Не думаю, что ты понимаешь, как работает уровень, Рори, — мягко произнес Серафим. — Твоя способность выполнить заклинание не имеет никакого отношения к уровню. Уровень всего лишь определяет, сколько демонической энергии ты можешь вобрать. Уровень Малахи никогда не вырастет. Она всегда будет первого уровня. Каждый демон остается на одном уровне всю свою жизнь. Даже если демон станет сильнее или крупнее, это никогда не изменится.

— О… — пробормотал Рори. — Но почему тогда Тарквин кричал на Флетчера, что у Игнатуса уровень меньше, чем у Требия? Если это не имеет отношения к их силе?

— Потому что обычно это ориентир. Демон седьмого уровня скорее всего будет сильнее демона шестого. Это общее правило, но не неукоснительное. К примеру, Кошка победит в схватке Собаку девять раз из десяти, хотя они оба седьмого уровня. Или взгляните на Голема Отелло. Когда он окончательно вырастет, он будет во много раз сильнее Собаки, хотя у него восьмой уровень, а у Собаки седьмой.

— Ладно… Тогда неважно. — Рори снова сник.

— Не волнуйся. Я уверен, что твой уровень повысится, — подбодрил Серафим, заметив изменения настояние Рори. — Майор Гудвин сказал мне, что призыватели очень редко остаются на одном уровне всю свою жизнь. Только те, кто не поймает другого демона, или те, кому очень не повезло с особенностями роста уровня.

— Как мне поймать другого демона, если Рук не позволяет нам охотиться? — взвыл Рори, вскочив на ноги.

— Рори, погоди. Это всего один год! — Женевьева попыталась урезонить его, но Рори не обратил на нее внимания и вылетел из комнаты. Она наградила Серафима раздраженным взглядом и последовала за Рори в крыло мальчиков.

Серафим прикусил губу и вздохнул.

— Опять я сморозил глупость. Я просто хотел умерить его ожидания, только и всего, — пробормотал он.

Комната погрузилась в молчание. Серафим делал домашку по демонологии. Наконец, он устал и погасил вирдлайт. В помещении стало темно. Серафим поднялся и пошел в комнату.

— Подожди, — сказал Флетчер, подняв руку. — Я хочу у тебя кое-что спросить.

— Конечно. В чем дело? — спросил Серафим, зевая.

— Чем занимается твой отец? Спрашиваю потому, что подслушал, как Тарквин кое-что упомянул… о том, что надо закрыть дело твоего отца.

Серафим замер. Флетчер видел признаки внутренней борьбы. Затем Серафим расслабился и сел в кресло рядом с ним.

— Ну, если я знаю твои секреты, будет справедливо рассказать тебе мои. Но пообещай, что ты никому не заикнешься об этом.

Флетчер кивнул в знак согласия, и Серафим продолжил.

— Я родился и вырос в Антиохии, там же, откуда Малик и его семья, Саладины. Семья Малика не владеет большими участками леса или полей, как другие аристократы, но у них есть много предприятий и имущества в Антиохии. Это потому, что город окружен пустыней, где ничего не растет и мало воды.

— Так Саладины тоже замешаны? — спросил Флетчер.

— Не совсем. Мой отец пошел на риск. Он купил большие участки пустыни. Эта земля была очень дешевой и практически бесполезной. Я помню, как мои родители ругались всю ночь, когда он потратил на это все наши сбережения. Затем однажды к нам заявился гном. Он сказал, что гномам не разрешено владеть землей вне того пятачка, где они живут в Корсилиуме, но его народ в ней нуждается. Аристократы не будут иметь дел с гномами, но может он согласится?

— Я знал, что тут причастны гномы! — воскликнул Флетчер. Затем осознал, как громко это было сказано, и прикрыл рот рукой. На мгновение ему показалось, что он слышит шум из комнат мальчиков. Когда они убедились, что никого нет, Серафим снова заговорил.

— Оказалось, что гномам нужны металл и сера, и в больших объемах. Они изучили нашу землю и нашли залежи глубоко-глубоко под песком. Без их способностей мы бы не смогли их достать, но и они не могли без нашей земли. Так что мы заключили сделку… Они помогут нам построить шахту и одолжат нам деньги, чтобы мы наняли людей и купили оборудование. В обмен мы будем работать только с гномами, не продавая больше никому. Они пускают металл в производство и затем мы справедливо делим прибыль.

— Но зачем сера? — спросил Флетчер. Все начало обретать смысл.

— Она нужна для производства пороха. Лучше всего то, что только в Ахадской Пустыне есть значительные залежи, и мы владеем всей землей, которая расположена достаточно близко к цивилизации, чтобы шахта была полезна. Каждая свинцовая пуля и каждая бочка пороха добыта в шахтах Паши или изготовлена на его фабрике.

— Так какое дело до всего этого Форсайтам? — спросил Флетчер.

— Ты что, ничего не знаешь? Их самое крупное предприятие — изготовление оружия. Они главные поставщики мечей, доспехов, шлемов, даже формы. Когда гномы изобрели мушкеты… их дело пошло ко дну. Оружие гномов постепенно становится популярнее. Когда солдаты вооружены мушкетами, им не нужны доспехи, так как они стреляют с расстояния. Я не думаю, что Форсайты знают, как нас потопить, но не удивлюсь, если они это планируют.

— Они упомянули что-то про важное событие, которое произойдет сегодня, но также сказали, что разберутся с твоим отцом после, — предупредил Флетчер, пытаясь точно вспомнить слова Тарквина.

— Слишком поздно что-то делать, но мой отец хорошо защищен. Я бы не волновался. Я надеялся, что Тарквин и Исадора не узнают, кто я, но догадываюсь, откуда они узнали. — Серафим улыбнулся на этих словах, как будто ждал случая рассказать свой секрет.

— Вначале мы потеряли семью аристократов, Ралейгов, потом Куинсауфы и Форсайты стали одним домом. Король Гарольд неожиданно лишился двух самых старейших семей. Он хотел создать новые благородные дома из аристократов второго и третьего круга, у которых тоже был дар, и дать им титулы. Но аристократы возненавидели эту идею, так как обычно сочетались браком с первенцами других благородных домов. Так что король начал искать в другом направлении. У моего отца хорошие отношения с гномами, много земли и почти такое же состояние, как и у самих дворян. Но этого недостаточно. Чтобы стать аристократом, надо быть одаренными. Когда приехали инквизиторы и проверили меня…

— …они обнаружили твой дар, — продолжил Флетчер, на которого снизошло понимание. — Ты можешь основать новую линию аристократии, если твои перворожденные тоже будут одаренными.

— Именно. Он сделает публичное объявление в следующем году, но аристократам уже сообщили. Так что не думаю, что близняшки меня шибко любят. Или даже Малик, раз уж на то пошло.

Флетчер молчал, стараясь осмыслить все то, что только что услышал.

— Спокойной ночи, Флетчер, — сказал Серафим, направляясь в комнату. — И помни… это наш маленький секрет.