Вопреки сложившемуся мнению, девушки, занимающиеся проституцией против своей воли, необязательно являются безрассудными юными особами, ставшими жертвами собственной наивности. В приюте мне как-то пришлось решать проблемы двадцатитрехлетней замужней женщины. Ее звали Михаэла, она жила рядом с Питешти. Ее супруг работал на стройке, но его зарплаты не хватало на нормальную жизнь. Будучи безработной, Михаэла решила устроиться поваром в один из ресторанов в Германии. В Румынии, где работы катастрофически не хватает, переезд за рубеж стал частым явлением. Информация о вакансиях, чаще всего незаконных, передается «сарафанным радио»: всегда найдется кто-то — двоюродный брат или дальний знакомый, — кто слышал о неком месте в той или иной европейской стране, где требуются работники. Когда девушке предлагают поехать в Испанию собирать клубнику за 800 долларов в месяц, она не колеблется ни секунды! Как и все остальные, Михаэла не проявила должной осторожности. Муж отпустил ее без колебаний: им предстояло расстаться всего на несколько месяцев, пока жена не заработает немного денег. Сразу по прибытию управляющий так называемого ресторана отобрал у Михаэлы все документы. Когда она попыталась протестовать, он избил ее ногами и запер на ключ в комнате.

— К тебе придет мужчина. Будь с ним полюбезнее, иначе никогда не увидишь своего мужа.

Когда прибыл первый клиент, Михаэла не дала ему к себе притронуться. На этот раз сутенеры пытались вразумить ее уже вдвоем. Они так сильно ее избили, что она осталась лежать на полу вся в крови. Молодая женщина стонала несколько часов, но никто к ней даже не подошел. На следующее утро в комнату вошел второй клиент. Обессиленная, запуганная Михаэла подчинилась. Разве у нее был выбор? Мучения продолжались несколько месяцев. Регулярно торговцы разрешали ей звонить мужу, чтобы сообщить, что с ней все в порядке. Под присмотром своих палачей она рассказывала ему о своей работе или предупреждала о следующем денежном переводе.

— Я отправлю тебе 50 евро. Знаю, это немного… но чаевые на этой неделе были скудными, и я не смогла набрать больше.

Торговцы вовсе не глупы: они никогда не обрывают контактов девушки с ее близкими, если таковые имеются. Отправка небольшой суммы денег семье, оставшейся на родине, является обычной тактикой, способом обеспечить себе прикрытие, не возбуждая подозрений. Однажды Михаэле вместе с другими девочками из ресторана удалось бежать с помощью одной неправительственной организации, которая взяла ее под свою защиту в обмен на сотрудничество с полицией и связалась со мной, чтобы организовать ее возвращение в Румынию. Существовала одна проблема: Михаэла должна была свидетельствовать против своего сутенера, но ее пугала мысль, что муж может обо всем узнать. В ее окружении никто бы не понял, как респектабельная женщина может заниматься проституцией. В Румынии к проституткам относятся очень плохо; люди не делают различий между путаной, добровольно избравшей эту профессию, и жертвой сексуального трафика. Она боялась, что соседи начнут показывать на нее пальцем или что муж уйдет от нее. Самое неприятное, что эти опасения вовсе не были надуманными. Как бы там ни было, пережитое ею унижение касалось только ее одной. Дама из неправительственной организации проконсультировала меня по телефону о том, что следовало сделать:

— Михаэла должна будет выступить свидетелем в суде. Поэтому немецкая полиция связалась с румынскими коллегами, а также с вашим Национальным агентством по борьбе с сексуальным трафиком. Как нам гарантировать анонимность Михаэлы?

— Ей ни в коем случае нельзя подписывать никаких бумаг! Если ее занесут в базу Агентства, утечка информации неминуема…

Как и было предусмотрено, Михаэла вернулась домой. Вдвоем мы придумали историю, которую она расскажет своему мужу: в ресторане, где она работала, вор украл ее дамскую сумочку со всеми документами, которая лежала на стойке. Этот вор оказался опасным преступником, известным в полицейских кругах. Поскольку она была главным свидетелем, ей необходимо опознать его в суде Германии. Я сама сообщила эту новую версию немецким полицейским, которые согласились прикрывать Михаэлу. Увы! Несколько дней спустя после возвращения молодой женщины в Румынию ей домой позвонил офицер местной полиции и сказал, что она должна прийти в участок и дать показания. У мужа моментально возникли подозрения:

— Зачем румынской полиции связываться с тобой по поводу сумки, украденной в Германии?

— Не знаю…

Михаэла позвонила мне, перепуганная до смерти:

— Вы сказали, что никто не будет знать! Вы меня обманули!

— Успокойся, Михаэла, я все улажу.

Я связалась напрямую с офицером немецкой полиции, который вел это дело. Он проявил полное понимание, заверив меня, что не имеет никакого отношения к этому инциденту. Он обо всем предупредил своих румынских коллег, но последние, похоже, не придали значения его рекомендациям. Чтобы исправить ситуацию, у меня оставался всего один выход и этот услужливый офицер должен был мне помочь.

— Хочу попросить вас о небольшой услуге.

— Какой?

— Когда вы снова будете связываться с Михаэлой по поводу предстоящего процесса, предупредите меня заранее. Я буду у нее во время вашего звонка. Она передаст трубку своему мужу, и вы ему повторите нашу выдуманную историю. Он не знает английского, поэтому я буду переводить ему ваши слова. Можете даже добавить, например, что напавший на нее мужчина очень опасен, что Михаэла проявила отвагу и что ее показания важны, чтобы отправить этого типа за решетку…

Наш план прекрасно сработал: муж поверил в выдуманную историю от начала до конца. То, что немецкий полицейский лично подтвердил ему все, избавило его от последних подозрений. После этого я отправилась в полицейский участок Питешти, чтобы переговорить с человеком, которому Национальное агентство по борьбе с сексуальным трафиком поручило вести дело Михаэлы.

— Послушайте, Михаэла не будет ничего подписывать. Она отказывается фигурировать в вашей свидетельской базе. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Да, но нам необходимо получить от нее информацию, чтобы завести дело на торговца, продавшего ее в Германию.

— Хорошо, только она не станет делать это официально. Она расскажет вам устно все, что нужно, но никаких письменных показаний давать не будет и подписывать тоже ничего не будет. Сотрудничество возможно лишь на таких условиях. Вы и так уже ее достаточно скомпрометировали.

— О'кей, как скажете.

Чтобы муж снова ничего не заподозрил, я сообщила ему, что Михаэла мне нужна, чтобы составить письмо в Германию. Она пришла ко мне одна, и мы вместе отправились в полицейский участок, где она ответила на все вопросы, ничего не подписывая. В Германии она выступила на суде против торговца, и его отправили за решетку. Ее муж так ничего и не узнал.

Я упомянула о случае с Михаэлой только для того, чтобы наглядно показать, что на ее месте могла оказаться любая другая женщина, что такое может случиться с кем угодно, а не только с девочками, которые «сами во всем виноваты». К сожалению, тема сексуального трафика до сих пор остается у нас неким табу. Большинство людей не понимают, как можно продавать себя против своей воли. Как будто пятнадцатилетние девочки могут сами выбрать себе такую участь! Даже благопристойная замужняя женщина может угодить в сети, расставленные мерзавцами.

В своем приюте я видела самые разные лица, девочек всех возрастов, и некоторые из них были хорошо воспитанными, из приличных семей. При этом у них у всех было нечто общее: разлады в семье, тяжелый развод, сложный подростковый период… Подобная хрупкость делает их уязвимыми и толкает к сомнительным знакомствам, поскольку они готовы довериться первому встречному, проявившему к ним хоть какой-то интерес. Мне также известны несколько случаев похищения девочек прямо на улице, но чаще всего их заманивают обещанием хорошей работы. Официантка, няня, домработница… Как только девочка оказывается взаперти, ее легко превратить в рабыню. В одном можно не сомневаться: неспособность сексуальных рабынь противостоять своему сутенеру никак не связана со слабостью характера, отклонениями в поведении, социальным уровнем, интеллектом. Речь идет о простом вопросе выживания. Никто не в состоянии сопротивляться давлению торговца, никто не может сказать «нет» грубому животному, которое избивает вас и угрожает убить, если вы не подчинитесь. Самые сильные личности, как ни странно, капитулируют первыми. Торговцы, как правило, вычисляют тех, у кого характер лидера, и начинают «ломать» их на глазах у остальных, подвергая самым изощренным унижениям, прибегают к самым позорным и грубым практикам. Они мочатся на них, насилуют скопом, иногда используя палку или пластиковую бутылку, чтобы показать остальным, что их ждет при неповиновении. Довольно часто, особенно в случае с юными жертвами, физическое насилие и не требуется. Их и так легко запугать, ими и так просто манипулировать… Я помню шестнадцатилетнюю девочку, вынужденную заниматься проституцией с 13 лет, которую несколько дней держали в багажнике автомобиля, снабдив всего несколькими бутылками воды. В большинстве случаев эти сволочи просто выкладывают на стол пистолет, словно мобильный телефон. Вид оружия быстро укрощает непокорных. Несколько лет назад девочки мне рассказывали об одном македонском торговце, у которого в клетке был тигр. Когда он хотел добиться от них послушания, он просто показывал клетку…

За границей девочки еще более беззащитны: оторванные от своей семьи, без документов, они оказываются лишенными привычной опоры в незнакомой среде, языка которой они не понимают, и не знают, к кому можно обратиться за помощью. Некоторых целыми днями держат взаперти в каком-нибудь заброшенном доме или сарае на окраине города, где никто не слышит их криков. Жаловаться клиентам они боятся из страха получить наказание. Те, кто работает на улице, находятся не в лучшем положении. Убежать? Но куда? Без денег они даже не смогут сесть в автобус. Обратиться в полицию? Очень часто она находится в сговоре с торговцами, которые пользуются снисходительностью некоторых офицеров на всех иерархических уровнях. Я уже не вспомню точное число девочек, рассказывавших мне, что им не раз приходилось обслуживать полицейских в форме в клубах, где они работали. И я сейчас говорю не о Македонии, а об Испании и Англии! Не зная, куда податься, эти девочки приходят к выводу, что доверять нельзя никому. К тому же довольно часто торговцы гоняют их по всей Европе, избегая подолгу оставлять на одном месте, чтобы они не успели освоиться, завязать контакты или узнать что-нибудь о местном законодательстве. В приюте многие девочки признавались мне, что они в конце концов убедили себя, что рождены для такой жизни, что это их судьба и они не в силах ничего изменить. По сути это тоже было способом выживания, возможно, единственным…

Кто же тогда виноват? Уж точно не эти девочки-подростки. Прежде всего ответственность несут родители, которые плохо выполняют свои обязанности. Но они не единственные виновные. Должна быть организована профилактическая работа во всех румынских общественных институтах, начиная с воспитательной системы, которая обязана давать адекватное образование и позволять детям овладевать нормальной профессией. К сожалению, здесь очень много крупных недочетов. Например, школа является бесплатной лишь в теории. Покупка учебников, тетрадей и формы остается обязанностью родителей. Для некоторых это оказывается непосильной ношей. Я не говорю об общепринятых подарках учителям, которые пытаются таким образом компенсировать свою низкую зарплату. В Румынии Международный женский день 8-е Марта возведен в школах в ранг профессионального праздника: в этот день все родители преподносят подарки учителям своих детей. В лицее им приходится складывать деньги сообща, чтобы купить что-нибудь более существенное. Учитывая количество преподавателей, приходящихся на одного ученика в системе среднего образования, сумма оказывается непомерной! Мода на дополнительные занятия также опустошает кошельки. Для перехода в четвертый класс, например, приходится сдавать серьезный экзамен. Чтобы не остаться на второй год, ученикам настоятельно рекомендуют брать частные занятия у преподавателей колледжа. Последние активно побуждают к этому: нередко можно увидеть, что оценки в течение года резко снижаются и снова повышаются, как только неуспевающий ученик записывается на дополнительные занятия! Час таких еженедельных занятий стоит около 300 леев, а теперь умножьте его на количество учителей…

Следует также сказать, что система не способствует школьному обучению, считающемуся при этом обязательным. Так, если ребенок не посещает школу более двух лет, ему не разрешат снова включиться в учебный процесс. И наконец обучение на дому запрещено. Хотя это могло бы решить проблемы моих девочек, по крайней мере, тех, кто предпочитает отказаться от школы, только бы не выходить за пределы приюта. А ведь без образования нет будущего: подростки, лишенные школьного обучения, не получают никакой профессии и готовы взяться за первую попавшуюся работу…

Роль школы становится все более важной, поскольку жертвы сексуального трафика «молодеют» с каждым годом. Когда я открывала свой приют, 20 % девочек были несовершеннолетними и 80 % были старше восемнадцати лет. На сегодняшний день все с точностью до наоборот. На улицы выходят работать двенадцатилетние девочки. Последней прибывшей в приют Руксандре едва исполнилось четырнадцать лет. Как можно считать их ответственными в этом возрасте? Несколько лет назад ко мне попала девочка тринадцати лет, настоящая красотка… Заниматься проституцией ее заставляла мать, сдававшая жилье: она одевала свою дочь в черную одежду, чтобы та выглядела старше, и предлагала тому из квартирантов, кто давал больше денег. На заработанное девочкой она обновляла мебель!

В нашей стране продолжают действовать жесткие табу: политики отказываются признавать, что сделать из ребенка проститутку не составляет особого труда. В 2007 году один британский журналист снял документальный фильм о сексуальном трафике в Румынии, Венгрии и Чешской республике. Выдав себя за покупателя, он проник в несколько подпольных организаций, в том числе в Иаси — городе на севере Румынии, расположенном рядом с молдавской границей. В итоге ему удалось купить шестнадцатилетнюю девочку Анку, занимавшуюся проституцией с девяти лет. Не зная, что с ней делать, он связался со мной и попросил ее приютить. Через три недели Анка сказала, что не создана для такой жизни и что ей лучше жить у подруги в Иаси. Я купила ей билет на поезд и попросила звонить мне. Я также обратилась в полицию Иаси с просьбой присмотреть за девочкой. Все было напрасно. В течение нескольких месяцев Анка звонила мне регулярно. Она была беременна, родила ребенка, у нее все было хорошо. Но потом вдруг связь с ней прекратилась. Последний раз я видела ее по телевизору: отвечая на вопросы румынского журналиста, она заявила, что ей двадцать девять лет и что английский репортер забрал ее с собой насильно! Вне всякого сомнения, эти ответы ей кто-то подсказал…

Показ британского документального фильма повлек за собой серию арестов в Венгрии и Чешской республике, а румынская полиция не придумала ничего лучше, как подать в суд на автора фильма за похищение человека! А ведь он, сняв в своем репортаже торговцев на скрытую камеру, был готов дать официальные показания! В Англии ему начали угрожать расправой, и он вместе с семьей был взят под охрану полиции. Возмущенный Евросоюз потребовал от Румынского национального агентства по борьбе с сексуальным трафиком объяснений по данному факту. Ответственные румынские лица даже предстали перед специально созданной комиссией. В итоге обвинения в киднепинге с репортера были сняты. В действительности Румыния, только что присоединившаяся к Европе, просто не хотела признавать существование проблемы детской проституции в пределах своих границ. Это было три года назад…