Утром в понедельник я отправилась в гости к доктору Лоусону, чтобы сообщить ему последние новости: Хейзел согласилась отвезти Лили Бет в Филадельфию на следующей неделе.

— Вот и чудесно. Я предупрежу своего приятеля, и мы согласуем время приема. — Доктор Лоусон поднял кустистую бровь. — Вам нужны деньги на билеты?

Я раскрыла рот от неожиданности. Я ведь даже не подумала о билетах. У меня в сумочке, конечно, валялось несколько монет, но их хватило бы только на троллейбусный билет. Я растерянно рылась в сумочке, но доктор Лоусон взмахнул рукой:

— Не волнуйся. Благодетель, который пожелал остаться неизвестным, предложил оплатить поездку Лили Бет и покрыть расходы на ее лечение в размере до пятидесяти долларов.

Я рухнула на стул, и слезы благодарности хлынули у меня из глаз.

— Спасибо вам, доктор Лоусон! — Я мягко пожала руку этому доброму человеку.

Он, посмеиваясь, осторожно высвободил ладонь.

— Это не я. Честное слово. Хотя миссис Лоусон настаивала, чтобы этот человек со мной не общался… В общем, все это не имеет значения. Главное, что эта маленькая девчушка получит необходимое лечение. Хорошо то, что хорошо кончается.

Да, Лили Бет излечится от косоглазия. Это будет только началом счастливого финала, о котором говорил доктор Лоусон. И я намеревалась сделать все, что было в моих силах, дабы и другие маленькие обитатели большого Рэйстоунского дома были счастливы.

* * *

Встретившись в городе еще кое с кем, я пробежалась по магазинам и, довольная, но усталая, поплелась вверх по улице от троллейбусной остановки. Миссис Олкорн планировала поговорить со своим мужем, плотником, о том, чтобы принять мальчика из нашего приюта в свою семью как сына и ученика. Мистер Трихорн, владелец театра, согласился провести дополнительный спектакль во время следующих гастролей в нашем городе и пожертвовать средства, вырученные за билеты, на благотворительность. Три женщины, встреченные мною у модистки, пожертвовали по пять долларов каждая «для этих маленьких бедных сироток». Я не стала их разубеждать, объясняя, что на самом деле родители наших малышей живы.

В общем, мои переговоры проходили успешно. Никто не дал мне резкого отказа, не прогнал меня прочь. Мне не приходилось краснеть и стыдиться. И работа в должности управляющей казалась мне идеальной.

Виола встретила меня на крыльце и до самого кабинета шла передо мной, весело щебеча, словно двухлетний ребенок.

Я прижала пальцы к вискам. Кровь пульсировала, гулко стуча, и этот стук сводил меня с ума. Нужно было остановиться в городе и перекусить, но мне не хотелось тратить лишние деньги.

— Буду благодарна, если ты сведешь к минимуму шум и гам, когда дети вернутся. А еще лучше, если в Доме будет идеальная тишина, — сказала я.

Виола захлопала своими длинными ресницами и смахнула локон со лба.

— Я никогда не беспокоила тебя, когда ты работала, Сэди.

Я прикусила язык. Нет, конечно, она всего лишь появлялась в моем кабинете каждые три минуты после того, как дети возвращались домой, и забрасывала меня вопросами. Если бы за каждый ее вопрос мне давали монетку, я давно смогла бы решить наши проблемы с бюджетом.

— Проследи, чтобы Синтия вечером выучила стихотворение. Я знаю, что она вот уже который день пытается увильнуть от этого, но сегодня нужно заставить ее позаниматься.

— Она сказала, что ты собиралась ей помочь… Ах да, Джанет все утро хныкала, потому что испортила свое вязанье, запутав нитки. Ты поможешь ей их распутать?

Не переставая улыбаться, хотя мне хотелось вспылить, я возразила:

— Это твоя работа — заниматься с детьми. Ты помнишь об этом?

Виола наморщила нос, словно почувствовав неприятный запах.

— Я не очень сильна в декламации. А что касается вязанья… Пряжа на моих спицах постоянно спутывается, как и у Джанет.

Конечно, спутывается. Со вздохом я бросила сумку возле стола.

— Не могла бы ты попросить миссис Фор принести мне ужин сюда? У меня есть неотложные дела, бумажная волокита…

Виола захлопала в ладоши:

— Это будет как пикник? Здорово! Мы повеселимся!

Не успела я сказать, что на самом деле имела в виду только свой ужин, как Виолы уже и след простыл. Было ли у меня столько же энергии в восемнадцать лет? Я съежилась в кресле, желая доползти до кровати и поспать часок-другой. Но у меня все еще было море работы.

Я потерла лоб, думая, с чего начать. Необходимо было закончить отчеты для следующего собрания попечительского совета, собрать более четырех тысяч долларов к первому июля и одобрить кандидатуры усыновителей, прежде чем отдать им ребенка.

Семья должна быть на первом месте. Это важнее денег.

Спустя несколько минут вернулась Виола. Она поставила поднос, полный еды, на стол между нами.

— Ой, угадай, кто наведался к нам сегодня утром?

У меня зашумело в ушах. Я не стала отвечать, а Виола затараторила дальше:

— Мистер Уэллсмит!

Ее зрачки расширились, пока она накалывала вилкой тушеную курицу.

Я положила вилку, не в силах заставить себя проглотить хотя бы кусочек.

— Он принес овощи. Он ведь не бакалейщик, нет? То есть я хочу сказать, что он не похож на бакалейщика. — Виола поднесла ко рту кусок вареной моркови, и он вмиг исчез у нее во рту; ее челюсти заработали так же быстро, как лапки кролика на бегу.

У меня в животе словно что-то перевернулось.

— На самом деле мистер Уэллсмит — фермер. Он привозит нам излишки из своего погреба и теплицы. Иногда, бывая в городе, он забирает нашу бакалею, так что нам не приходится ездить за ней самим, — проговорила я.

— И он не женат?

Кусочек курицы, который я только что сунула в рот, застрял у меня в горле. Я поперхнулась, закашлялась, но все-таки проглотила мясо.

— Нет, не женат.

— Как и этот милый мистер Глейзер. А я поначалу думала, что их сердца давным-давно заняты.

— Мистер Глейзер?

Виола кивнула.

— Несомненно, он выглядит гораздо более эффектно, нежели мистер Уэллсмит. И он умеет сделать так, чтобы девушка почувствовала себя… особенной, когда он с ней разговаривает. — Щеки Виолы залились румянцем. — По крайней мере, я чувствовала себя именно так, когда он был у нас. В общем, я не стала тянуть и спросила, женат ли он. Мистер Глейзер рассмеялся и сказал, что еще не встретил свою единственную. А потом передумал и добавил, что, возможно, все-таки уже встретил. Как думаешь, что он имел в виду?

Я не нашлась, что ответить на подобную дерзость. Но, хотя разговор у нас не клеился, высказывание Виолы позволило мне понять, чем заняты ее мысли. Впрочем, что бы она ни сочиняла, это меня не касалось. Блэйн и Эрл были взрослыми людьми. Они способны сами разобраться с Виолой и ее интересом к ним.

Но способна ли это сделать я?

Я отодвинула почти нетронутую тарелку и решила вернуться к текущим делам.

— Так когда ты займешься Синтией?

Лицо Виолы исказилось гримасой, как будто она проглотила лимон.

— Эта девочка просто невыносима.

Я опустила голову, чтобы скрыть раздражение, ведь то же самое можно было сказать и о самой Виоле.

— Будь с ней терпеливее и попытайся еще раз.

С драматичным, будто на театральных пробах, вздохом Виола встала из-за стола.

— Как скажешь. Но я думаю, что это бесполезно.

Она выскочила из кабинета, оставив двери открытыми. Я встала, чтобы закрыть их, но затем остановилась. Может быть, звук детских голосов поможет мне быстрее закончить работу с бумагами?

* * *

— Он привез только наш заказ из бакалеи. Больше ничего, — разочарованно сказала миссис Фор.

Она вытирала посуду, не поднимая на меня глаз. Я почувствовала ее смущение и огорчение, стараясь не допустить, чтобы они завладели и мной. Если Блэйн перестанет привозить нам продукты, мне придется искать другие варианты.

— Я отправлюсь в город и поговорю с мистером Кнутцем по поводу наших продуктов. Придется выжать из нашего бюджета еще немного.

— Тогда загляни еще и к мяснику. В последний раз, когда я проверяла счета, говядина была слишком дорогой, но все равно время от времени необходимо давать детям мясо.

Я вздрогнула. Блэйн всегда привозил дичь из своей коптильни. И крольчатину, когда она была нам нужна.

* * *

Когда я открыла дверь лавки мистера Кнутца, у меня над головой зазвенел колокольчик. Мои глаза быстро привыкли к тусклому свету в помещении, а тепло, исходившее от печи, окутало меня и заставило расслабиться. Мистер Кнутц помахал мне из-за прилавка. Он беседовал с другим посетителем. На верхних полках были аккуратно расставлены баночки с консервами. Свежие продукты стояли в корзинах ниже. Рядом с ними — бочки с соленьями. Кофе. Овсянка. Все то, что было так необходимо нашему приюту. Все то, чего мы не могли себе позволить.

Я поднесла к носу апельсин и вдохнула его экзотический, освежающий аромат. Затем вернула фрукт назад в корзину. Когда я жила в семье Рэмси, такие деликатесы от случая к случаю появлялись на нашем столе. И не только в рождественских чулочках. Я вздохнула, погрузившись в воспоминания.

Но я пришла сюда не ради себя. Я пришла ради детей. Оглядев лавку, я отметила изобилие продуктов. Смягчишь ли Ты его сердце, Господи? Хотя бы чуть-чуть. Ведь несколько долларов в месяц для него особой роли не сыграют. А мы находимся в такой нужде…

Женщина, стоявшая возле прилавка, обернулась. Моя улыбка вмиг исчезла. Это была миссис МакНил.

Затем я вспомнила о том, что одета в светло-зеленый костюм. У меня не было причин смущаться или стыдиться собственной одежды и себя самой. И все же под пристальным взглядом миссис МакНил я чувствовала себя как зарвавшаяся девчонка.

Она прошла мимо меня, коротко кивнув. Я вздохнула и подошла к прилавку.

— Чем могу быть вам полезен в такой замечательный день, мисс Силсби? — спросил мистер Кнутц.

Его борода цвета соли с перцем забавно шевелилась, когда он говорил.

Внезапно моя просьба показалась мне такой же бестактной, как и вопрос Виолы о семейном положении Эрла. Но я должна была продолжать, у меня просто не было выбора.

— Я пришла попросить вас об одолжении, мистер Кнутц.

Он засмеялся, и его борода снова весело зашевелилась.

— И почему у меня возникло ощущение, что это одолжение ударит по моему карману?

Мои пальцы судорожно сжали сумочку, лицо вспыхнуло.

— Просто… Понимаете ли…

— Вам нужна отсрочка, чтобы заплатить по чеку?

Я покачала головой, чувствуя, что в горле у меня пересохло.

— Бросить вам несколько конфет на сдачу?

Его глаза смеялись, а мне хотелось провалиться сквозь землю. Я вытерла влажную ладонь о новую юбку и упрекнула себя в малодушии. Перед мистером Кнутцем стояла вовсе не девочка, просящая милостыню, а женщина, которая искала сочувствия и помощи для обездоленных малышей.

Я подняла голову.

— Мы хотели бы увеличить ежемесячный заказ, и я пришла, чтобы обсудить с вами более приемлемую цену, потому что мы будем совершать более крупные закупки.

— Вот как?

За моей спиной снова зазвенел колокольчик. Мистер Кнутц бросил быстрый взгляд поверх моего плеча на дверь и кивнул, здороваясь. Но я не позволила себя отвлечь.

— Итак, сможем ли мы решить этот вопрос или мне придется искать другого поставщика?

И я стала бы его искать. Если бы понадобилось. Я могла бы поговорить с владельцами местных ферм о более приемлемой цене. Это потребует времени и усилий, но, если таким образом удастся сэкономить средства, мне придется на это пойти.

Мистер Кнутц покачал головой и сунул руку в карман.

— Это мой вклад, небольшая помощь нуждающимся, мисс Силсби. Но я не могу согласиться на долгосрочное сотрудничество, о котором вы говорите.

Он вложил чек в мою ладонь. Пять долларов. Я хотела процитировать Библию о том, что происходит с теми, кто не прислушивается к зову страждущих, не помогает бедным: мольбы этих черствых людей однажды тоже останутся неуслышанными. Но я лишь плотно сжала губы и не проронила ни слова. Мистер Кнутц был добрым человеком, который делал для нас все что мог; он не нуждался в моей проповеди.

Я сунула чек в сумочку и выдавила из себя улыбку.

— В любом случае я безмерно благодарна вам, мистер Кнутц. Ваша щедрость не знает границ.

Колокольчик над дверью снова зазвенел. За моей спиной послышались тяжелые шаги. Собираясь уходить, я повернулась к выходу.

Передо мной возникла фигура Блэйна.

— Ой, я…

Мой взгляд скользнул по содержимому корзины, которую держали его мозолистые руки.

Это была еда, которая обычно поступала в наш приют, свежая и бесплатная. Неужели теперь он продал ее мистеру Кнутцу? Выходит, что продукция Блэйна все равно оказывалась на столе нашего дома, только по гораздо более высокой цене.

— Зарабатываешь деньги, как я вижу?

Блэйн отвел глаза.

Я обернулась, посмотрела на мистера Кнутца и, обращаясь к Блэйну, намеренно громко произнесла:

— Я не смогу платить вам столько же, сколько предлагает мистер Кнутц, но почти уверена, что мы сможем прийти к соглашению о том, чтобы вы поставляли свою продукцию в Рэйстоунский дом, мистер Уэллсмит.

Он отвернулся от мистера Кнутца и проговорил, понизив голос:

— Сэди, я…

— Не нужно ничего объяснять. Ты просто не можешь больше отдавать нам продукты бесплатно. Я это понимаю. Но, если ты скажешь мне, сколько он тебе платит, я смогу сказать, сможем ли мы позволить себе покупать у тебя продукты по этой цене.

Блэйн метнул в мистера Кнутца быстрый взгляд.

— Давай поговорим об этом на улице. — И он шагнул к двери.

— Если ты сейчас уйдешь, Уэллсмит, я больше ничего у тебя не возьму! — воскликнул бакалейщик.

Я замерла, молясь, чтобы Блэйн предпочел наш Дом лавке мистера Кнутца, хотя и знала, что последнее слово всегда остается за деньгами.

Или все-таки нет?

Я положила руку Блэйну на плечо и взглянула ему в лицо:

— Прошу тебя!

Он решительно направился к двери, не обращая внимания на разгневанные крики мистера Кнутца. Я бросилась следом за ним.

* * *

Я ворвалась в кухню и обвила руками широкую талию миссис Фор.

— Блэйн будет продолжать привозить нам продукты!

Меня взбудоражило дальнейшее развитие событий. Мне одновременно удалось сократить разрыв в бюджете и получить возможность время от времени видеть близкого друга. Да, это будет больно, но я была не готова отпустить Блэйна навсегда. Пока не готова.

— Очень хорошо. Наконец-то хорошие новости. — Миссис Фор засмеялась, и под ее фартуком заходили складки живота.

Несмотря на спокойствие, с которым она произнесла эти слова, я напряглась.

— Были плохие новости?

— Не то чтобы плохие… — нахмурилась миссис Фор.

До моего слуха донесся истошный вопль и плач. Я схватила миссис Фор за руки. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди.

— Что это? Кто это кричит?

Она усмехнулась и покачала головой.

— Не стоит так волноваться. Это Синтия. Кажется, им с мисс Виолой не удается найти общий язык.

Я вздохнула. Мое сердце стало понемногу успокаиваться. Сейчас было самое время извиниться перед Синтией и помочь ей со стихотворением.

* * *

— Я не могу, мисс Сэди, я просто не могу.

Синтия спрятала свою веснушчатую мордашку в ладонях. Она сидела в столовой и плакала.

Я погладила девочку по голове, пытаясь подобрать слова.

— Понимаю, это кажется тебе сложным, моя хорошая, но ты можешь это сделать. Я знаю, что можешь.

Мое внимание привлекла раскрытая книга. Проблема была не в том, что Синтия не могла запомнить слова. Она не могла говорить от души. Ни с кем, кроме меня.

Девочка продолжала плакать, но ее рыдания становились все тише. Я потянулась к книге и захлопнула ее. Даже сейчас, когда мое сердце болело за это дитя, я не позволила себе проронить ни слезинки. Синтия была талантлива. Она просто еще этого не поняла.

Малышка подняла на меня залитое слезами лицо. Ее нижняя губа все еще дрожала.

— Но что, если я не смогу? Что, если все будут надо мной смеяться? — Последнее слово утонуло в рыданиях, и она снова спрятала лицо.

Этому ребенку нужно было справиться со страхом публичных выступлений. Я не хотела, чтобы он преследовал Синтию всю жизнь, как не хотела, чтобы Лили Бет на всю жизнь осталась косоглазой. Если бы только было какое-то место, где Синтия могла бы поупражняться в декламации… Не в классной комнате. Но где?

На задворках моей памяти стали появляться воспоминания. Раньше мы каждый год устраивали пикник, на котором проводили сбор средств, и, конечно же, готовили к нему развлекательную программу. Мы могли бы снова вернуться к этой доброй традиции. К тому же выступления детей, возможно, увеличат число пожертвований. И если я привлеку Виолу к подготовке, то вероятно, она сможет быстрее найти общий язык с детьми.

— Синтия. — Я нежно взяла девочку за подбородок и приподняла ее личико. — Как ты смотришь на то, чтобы разучить небольшое стихотворение и прочитать его на пикнике по случаю Дня украшения?

Ее глаза округлились, губы снова задрожали.

— Не бойся, милая, выступать будешь не только ты. Остальные дети тоже примут в этом участие. Мы подготовим концерт.

Чьи-то пальцы легко коснулись моего плеча.

— Я могла бы рассказать поэму, которую разучивала в прошлом году.

Я взглянула в серьезное лицо Джанет, и мое сердце растаяло. Я обняла ее.

— Вот видишь, Синтия? Твои друзья будут вместе с тобой. Разве эта идея не восхитительна?

— Не знаю, мисс Сэди. Я все еще не уверена, что смогу это сделать.

— И в этом ваша проблема, маленькая мисс. Если ты скажешь себе, что можешь, то ты действительно сможешь. Но мы не будем беспокоиться об этом сегодня. Впереди у нас несколько недель, чтобы над этим поработать. А сейчас я хочу, чтобы ты умыла личико и помогла миссис Фор накрыть на стол.

Синтия шмыгнула носом, вытерла слезы рукавом и убежала вместе с Джанет.

Да, совместное выступление с детьми не только поможет Синтии преодолеть страх, это будет замечательным сценарием для нашего пикника. После представления я обращусь к гостям с просьбой — со страстной мольбой о помощи нашим детям. И, может быть, просто может быть, нам удастся собрать ту сумму, которую требовал от нас попечительский совет.