— Ну пожалуйста, мисс Сэди! — Джордж подбросил бейсбольный мячик, поймал его и снова подбросил. Каждый раз мячик с легким хлопком приземлялся в кожаную бейсбольную перчатку. — Вы всегда играли с нами по субботам.

— Это было раньше. Почему ты не хочешь пригласить Виолу? — Я перебирала документы на столе, и мне хотелось, чтобы Джордж поскорее удалился, оставив меня наедине с бумагами.

Мне нужно было закончить работу как можно раньше. Утром почтальон доставил письмо, в котором Эрл сообщал, что через две недели снова приедет к нам. До его возвращения мне необходимо было разобраться с цифрами, которые упорно не хотели сходиться. Я скопировала и добавила в тетрадь чеки и пожертвования, полученные на прошлой неделе, но это ни на дюйм не приблизило меня к результату.

Джордж не сдавался:

— Мы уже звали ее. Она сказала, что может посидеть на поле, но не будет играть с нами, потому что боится испачкаться.

— Ясно.

Я прижала пальцы к вискам. Умоляющий взгляд Джорджа разрывал мне душу. Какой еще двенадцатилетний мальчишка захотел бы поиграть с девушкой, которая могла бы быть его старшей сестрой? Все равно играть мы будем на заднем дворе, скрытые от любопытных глаз. К чему мне опасаться, что весь город станет свидетелем того, как управляющая приютом, позабыв о чувстве собственного достоинства, носится по грязи, играя в бейсбол? Да и нет ничего зазорного в том, чтобы хотя бы пару часов насладиться прелестным апрельским днем.

Я встала из-за стола.

— Только пару иннингов, договорились?

Широкая улыбка на лице Джорджа могла бы украсить небо ярче радуги.

— Я скажу остальным! — крикнул он, убегая.

Я покачала головой и отправилась вслед за ним. Виола не понимала, что она теряет. Может быть, своим примером я покажу ей это.

Моя помощница уже довольно хорошо справлялась со своими обязанностями, но подружиться с детьми ей все еще не удалось. Я хотела изменить это. Я должна была это изменить. Дети все еще бежали ко мне, когда были расстроены, напуганы, разочарованы или грустны. И, несмотря на то, что их внимание и любовь согревали мне сердце, это отвлекало меня, занимало время и вообще ставило под сомнение профессиональную пригодность Виолы.

— Скорее, мисс Сэди! Вы отбиваете первая!

Карл переминался с ноги на ногу и нетерпеливо махал мне рукой.

Я обошла Виолу, которая сидела, сложив ладони на коленях и глядя куда-то вдаль, а вовсе не на поле.

Взяв самодельную биту, которую с радостью протянул мне Карл, я дошла до камня, обозначавшего «дом». Затем присела, держа биту и готовясь замахнуться. Всё так, как учил меня Блэйн.

И тут мои колени выпрямились. Бита упала на землю. Ком подступил к горлу, когда я вспомнила, как руки Блэйна обнимали мое тело, когда он учил меня занимать правильную позицию и бить по мячу.

— Готовьтесь, мисс Сэди, он собирается подавать!

Я отогнала болезненные воспоминания прочь, присела и сосредоточилась на Джордже. Мяч пролетел по площадке. Я не шелохнулась.

— Первый страйк! — крикнул за моей спиной соседский мальчик со своего места.

Моя команда не спорила. Джордж снова занял свою позицию на поле. На этот раз я проводила мяч взглядом, пока он приближался ко мне. Я отвела руки назад и взмахнула битой.

Вот он!

Мяч взлетел высоко в небо.

— Беги, Сэди, беги!

Я подхватила юбки и помчалась к камню, означавшему первую базу. Ребята в поле устремились за вращавшимся мячом. Я обогнула базу и ринулась ко второй, сопровождаемая возгласами мальчишек, которые прыгали вдоль линии третьей базы.

— Скорее! Скорее!

Я неслась к камню, обозначавшему третью базу, а Генри застыл как вкопанный — его ноги твердо стояли на земле, руки были раскинуты, готовясь принять мяч. Успею ли я? Я торопилась, чувствуя, что выхожу за пределы своих возможностей. Еще немного, еще чуточку… Вот туда.

Мои ноги коснулись камня в тот миг, когда Генри метнулся к мячу. Мы врезались друг в друга. Я отшатнулась, понимая, что юбка сейчас окажется у меня на голове… Я тяжело упала на траву, издав совершенно не соответствующий статусу управляющей звук «уффф». И тут мое внимание привлек тихий стук мяча, коснувшегося земли. Я потянулась, чтобы достать базу рукой.

— Сейф! — послышался издали глубокий голос Блэйна, и за ним последовал столь любимый, столь желанный смех.

— Ура! Ура! — радостно запрыгали мальчишки из моей команды.

Я опустила голову, пытаясь успокоиться. Мое разгоряченное лицо все еще было красным, а дыхание прерывистым.

Не поднимая глаз, я увидела широкую ладонь Блэйна. Он помог мне подняться на ноги. Его глаза блестели, и я заметила восхищение и нежность в его взгляде. Я убрала его руку, отряхнула юбку и попыталась поправить прическу, но мне это не удалось — в моих волосах не осталось ни одной шпильки.

В моем поле зрения появилась Виола. Она спрятала руки за спиной и кокетливо опустила ресницы. Мне захотелось отвесить оплеуху этой противной девчонке.

«Она слишком юная, — напомнила я себе. — Ей нужен хороший пример».

Я изобразила на лице подобие улыбки:

— Теперь ты поняла, что теряешь, Виола?

Она вытянулась, демонстрируя свою стройную фигуру, и бросила долгий, томный взгляд на Блэйна.

— Боюсь, мне никогда не понять, как можно играть в такую грубую игру.

Распахнулась задняя дверь. На крыльце появилась Миранда, и несколько мальчишек направились к ней.

Я почувствовала на своем локте любимую руку и услышала тихий нежный голос:

— Ты не ушиблась? Может быть, присядешь, отдохнешь немного? Я могу тебя заменить.

Я осторожно высвободилась из рук Блэйна.

— Я в порядке, спасибо.

Он достал из кармана носовой платок и стер им грязь с моей щеки.

— Вот так-то лучше.

Меня захлестнули эмоции.

Стайка мальчишек пересекала двор, за ними шла горничная.

— Миранда заменит тебя, Сэди, если ты больше не можешь играть.

Я взглянула на Блэйна, затем на Виолу.

— Да, думаю, так будет лучше.

Миранда прошла мимо меня, стараясь не встречаться со мной взглядом, и остановилась у камня, возле которого только что стояла я. Виола тем временем проскользнула к Блэйну, взяла его под руку своей маленькой ладошкой и направилась вместе с ним к дому.

* * *

Во вторник рано утром Хейзел и Лили Бет отправились в Филадельфию. Миссис Лоусон сшила для малышки платье, с которым прекрасно гармонировал бант в волосах девочки. Хейзел выглядела радостно-беззаботной, словно школьница на каникулах. Лили Бет, напротив, приняла самый что ни на есть серьезный вид. После того как поезд тронулся и скрылся за горизонтом, я отправилась к Комстокам, но никого не застала дома.

Я снова помолилась о Картере. О Лили Бет. Обо всех наших детях.

В течение следующих трех дней нам с Виолой удалось справиться с многочисленными хлопотами по дому, несмотря на негодование Миранды. Я просто не обращала на нее внимания, продолжая выполнять свои обязанности. Виола вела себя немного легкомысленно, но даже она, казалось, старалась помогать и приносить пользу.

К моему огромному удовлетворению, мне удалось закончить внесение расходов и поступлений в нашу бухгалтерскую книгу и суммы в двух столбцах наконец-то сошлись.

Трудности я испытывала только с пожертвованиями. Внести их было сложнее, потому что некоторые люди, вроде мистера Кнутца, делали пожертвования наличными деньгами. Некоторые приносили продукты питания, одежду, банковские чеки. Особенно меня беспокоили наличные и банковские чеки. Мне нужно было не забыть отметить их у себя в записях — либо внести на наш счет. Но если мои цифры были верны, то можно было утверждать, что мы все-таки делали успехи. Нам не удалось отложить сбережения на пути к цели в четыре тысячи пятьсот долларов, но хотя бы та сумма, которую мы тратили ежемесячно, была уже покрыта.

Если бы мне только удалось еще и сократить наши расходы! Но оплата за отопление этой зимой была особенно высокой, телефон стал необходимостью, а наши зарплаты и так были мизерными. По крайней мере, Блэйн согласился продавать нам продукцию по цене ниже той, которую заламывал бакалейщик. Даже несмотря на свои ограниченные способности к математике, я понимала, что наш договор был спасением для нашего приюта. Возможно, я даже смогу простить Блэйна за то, что он брал с нас деньги.

* * *

В пятницу после полудня Виола носилась по гостиной, словно шмель в летнем саду, суетясь над одеждой и прической шестилетнего Тимми.

— Где его вещи? — спросила я, ища скромные пожитки мальчика.

— Этим занимается Миранда.

Я нахмурилась.

— Она не должна этим заниматься, Виола. Это твоя работа.

— Но она не возражает. — Виола снова попыталась пригладить упрямо торчащий вихор Тимми, заправив его за ухо.

— Виола…

Стук в дверь тут же заставил ее упорхнуть навстречу семье Гофф. У Виолы действительно было доброе сердце. Мне следовало почаще напоминать себе об этом.

Девятилетние близняшки — дети Гоффов — возились с Тимми, словно он был маленьким щенком. Одна из худеньких девчушек обеими руками обняла пухлого коротышку и изо всех сил старалась поднять его, но так и не смогла этого сделать. С раскрасневшимся лицом она наклонилась к Тимми и болтала с ним. Мальчик же сохранял серьезный вид. А когда он помахал веселому семейству на прощание, раздался дружный хохот.

Миссис Фор вздохнула и покачала головой.

— Это самая приятная часть нашей работы, — произнесла она.

— Это то, ради чего мы работаем и живем, — кивнула я, указывая на удалявшийся автомобиль. — У нашего мальчика появился шанс.

Я обняла колонну на крыльце и подумала о Картере. Три разных дома, три разные семьи, а меня до сих пор не покидала мысль о том, что он все еще не получил шанс, в котором так нуждался.

* * *

После ужина я отправилась на троллейбусную остановку. Потом, прибыв на вокзал, бродила взад-вперед по перрону и залу ожидания и не могла остановиться. Какое лечение назначил доктор Лили Бет? И покроет ли расходы на него анонимное пожертвование?

Вдали послышался пронзительный скрежет железнодорожного состава. Я ринулась на платформу. Стальной гигант, гремя колесами, остановился, в тот же миг на ступенях появилась Лили Бет и, забыв о Хейзел, бросилась в мои объятия. Хейзел улыбалась, но выглядела немного утомленной.

— Что-то не так? — спросила я.

Она покачала головой и поставила сумку на перрон.

— Да нет, все в порядке. Просто я устала. Мы обошли всю Филадельфию, правда, Лили Бет? — И Хейзел взъерошила пушистые волосы малышки.

Лили Бет кивнула и спрятала лицо у меня на плече.

— Она очень скучала по тебе.

Хейзел оглядывалась, и я заметила, как к ней возвращается прежняя энергичность. Затем она обернулась. Профессор ускорил шаг. Хейзел бросилась к нему и оказалась в его объятиях точно так же, как Лили Бет в моих.

Я заставила Лили Бет поднять голову с моего плеча, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Ты ходила к дяде доктору?

Она кивнула, одним глазом серьезно глядя на меня, а другим — куда-то вдаль, мимо моего плеча. Я ощутила тяжесть в животе. Неужели Лили Бет не рада? Мы собираемся вылечить ее косоглазие, и она будет выглядеть, как остальные дети.

— Джон подвезет нас на своем автомобиле. Поторопитесь, на улице снова холодает.

Хейзел быстро зашагала вперед. Профессор забрал у меня Лили Бет и отнес ее в автомобиль.

Через несколько минут мы уже сидели в гостиной, на подносе перед нами стоял кофе с пирожными и печеньем. Миранда вызвалась уложить Лили Бет в кроватку. Не успела я возразить, как Виола с радостью согласилась, а сама устроилась на диване, радостно глядя на гостей.

Хейзел выпила чашку кофе и налила себе еще одну Я не могла проглотить ни крошки, несмотря на то, что песочное печенье, которое испекла миссис Фор, как всегда, таяло во рту — просто пальчики оближешь! Это отметила и Виола, которая за несколько минут уплела практически все печенье. Профессор не обращал внимания ни на кого, кроме молчаливой Хейзел.

Моя рука дрогнула, и я едва не уронила фарфоровую чашечку. Что Хейзел скрывала от меня? Я взглянула на часы, висевшие над камином. Маленькая стрелка перешагнула цифру восемь. Если Хейзел не заговорит, я закричу.

Она вздохнула:

— Ну вот. Теперь я чувствую себя человеком.

Хейзел накрыла ладонью руку профессора Стэплтона и улыбнулась. Мне хотелось схватить ее за плечи и буквально вытрясти из нее новости.

Виола метнула на нас быстрый взгляд, затем откашлялась и заговорила:

— Что сказал доктор?

Благослови тебя Господь, Виола!

Хейзел прикрыла глаза, затем посмотрела на меня.

— Доктор Джонас очень нам помог. Он сказал, что специальные очки позволят Лили Бет избавиться от косоглазия.

— Очки. — Я сделала глубокий вдох. — Сколько они стоят?

— Денег, которые дал нам доктор Лоусон, хватило с лихвой.

Она сунула руку в сумочку, вынула оттуда маленькие детские очки — круглые линзы в крошечной проволочной оправе — и протянула их мне. Дужки аккуратно загибались на концах, чтобы плотно сидеть на эльфийских ушках Лили Бет.

— Теперь главное — следить, чтобы она их носила. Мы обе очень устали с дороги, поэтому я не стала мучить ее прямо сейчас.

Я встретилась глазами с Виолой, надеясь, что она поняла, что отныне ее задача следить за здоровьем Лили Бет. Придется все-таки еще раз с ней поговорить.

— Нужно ли нам будет снова ехать в Филадельфию?

Хейзел отрицательно покачала головой:

— Нет. Я привезла письмо для доктора Лоусона. Он сам сможет оценивать состояние девочки.

Я закрыла глаза и вознесла сердечную благодарность Господу.

— Это замечательная новость. И сколько времени нам потребуется, чтобы вылечить косоглазие?

— Доктор Джонас не назвал точные сроки. Это займет от нескольких месяцев до года.

Я почувствовала, как кровь отлила от моего лица. Несколько месяцев. Год. Если миссис Эшворт вернется за дочерью, разве мы сможем доверить ей Лили Бет? Разве она будет следить за тем, чтобы ребенок носил очки? Разумеется, если бы ее волновала судьба дочери, то тогда, конечно, она постаралась бы помочь Лили Бет излечиться от косоглазия. Но по некоторым причинам миссис Эшворт не производила на меня впечатления женщины, которая будет заботиться о благополучии собственного ребенка.

— Что с тобой? — спросила Хейзел, перед тем как в очередной раз зевнуть.

— Не знаю. Я… — начала я и замолчала.

Никто не видел того, что видела я в тот день. Никто не мог понять моего страха за то, какой будет судьба Лили Бет, если за ней вернется мать.

Хейзел встала, прощаясь. Профессор Стэплтон вскочил следом за ней.

— Спасибо! — Я обняла Хейзел. — Я знаю, что тебе было сложно совершить эту поездку, и очень ценю помощь, которую ты оказала нам с Лили Бет.

Хейзел пожала мне руку:

— Ты же знаешь, что я готова на все ради этих детей, даже если и приняла решение посвятить себя другому дому. — И она прижалась щекой к моей щеке, а затем послала долгий и нежный взгляд своему суженому.

Мне пришлось отвернуться, чтобы не нарушать эту интимную минуту. Если бы только я не видела блестящих глаз Виолы, положившей подбородок на руки…