Поутру, надевая английскую блузу и юбку, я прислушивалась к звукам из соседней комнаты: не встали ли дети? Все было тихо, только снизу доносилась какая-то возня. Я опустилась на колени у кровати и попросила у Бога мудрости. Затем сошла вниз.

На кухне я обнаружила Френка, разбивающего яйца на сковородку. Такое зрелище не часто увидишь. Папа и Уилл приходили на кухню лишь поесть. Я повязала фартук, жалея, что не проснулась раньше.

— Это могу сделать я.

Он чуть подвинулся и поставил кофейник на стол.

— Уверена, что приятно наконец быть дома. — Вчера вечером, ложась в кровать, я чувствовала себя отвратительно, зная, что Френк лежит на колючем сене рядом с вонючим скотом. Я даже не позаботилась узнать, было ли у него чем укрыться.

— По сравнению с тем, где я ночевал во Франции, этот сарай просто роскошный. — Он отпил кофе и, казалось, наслаждался им.

Я подумала о том, что пришлось пережить ему и что пережил мой брат.

— Это было ужасно? Я имею в виду войну?

Френк уставился на ободок кружки.

— Самого худшего я не видел. В основном я помогал строить мосты. Парни, воевавшие на передовой в траншеях и окопах, — те видели ужас.

— Мой брат был в окопах, — ответила я, выкладывая яичницу на тарелку, а на сковороду полоски бекона и думая про

Уилла. С тех пор как он уехал, я не получала от него никаких вестей.

— Он уже вернулся? — Френк отхлебнул еще кофе, затем снова налил себе полную чашку.

Я поставила перед ним тарелку с едой.

— Да. — Больше я ничего не могла сказать. Я уже начала оплакивать брата. Отвернувшись к плите, я смахнула слезы с ресниц.

Я услышала, как по полу тащится одеяло, а за ним топот маленьких ножек. Дэн. Когда я повернулась, то увидела, что он уставился на папу, а затем протер глаза.

— Папочка?

Френк посадил сына на колени.

— А ты думал, я тебе приснился?

Дэн кивнул. Френк прижал малыша к груди.

Пришли и другие дети, но они опомнились быстрее. Даже Дженни лишь на мгновение заколебалась, прежде чем пойти на руки к папе.

— Вы готовы ехать в церковь? — спросил он.

Я обернулась, прижав руки к щекам.

— Боже мой, я забыла, что сегодня воскресенье.

Дети захихикали. Все, кроме Джеймса. Он положил свою шестилетнюю ручку на мою и сказал:

— Ничего, Бекка! Мы тебя не оставим.

— Спасибо, Джеймс. — Я отвернулась в плите, пытаясь скрыть смех.

А Френк и не пытался сдержаться, раскаты его хохота заполнили все уголки кухни. Отсмеявшись, он сказал:

— Джордж Лэтхэм писал, что он приезжал сюда практически каждое воскресенье.

— Да. — Я разложила завтрак детям, обдумывая сказанное: Джордж Лэтхэм писал ему про нас.

— Кроме тех дней, когда они закрыли церковь из-за гриппа. — Слова сами вырвались, и я тут же пожалела об этом.

Френк встал, достал из угла оловянный таз.

— Я пойду умоюсь, если вы не против помочь пока детям.

— Да, конечно. — Я наблюдала, как он наливает горячую воду из резервуара. К тому времени как он дойдет до хлева, вода будет уже еле теплой. Но он не жаловался. Он просто вышел, будто жить в собственном хлеву — самое обычное дело.

* * *

Задолго до того, как Френк вывел на улицу повозку с лошадью, зарядил дождь. Я встретила его на крыльце. Лишь пара морщинок пересекала его брюки и пиджак. Они были у него в сумке или он достал их из спальни в доме? Я протянула ему зонтик.

— Подумала, он вам не помешает.

По лицу мужчины растеклась улыбка. Я не знала, как себя чувствовать: польщенной или раздраженной? Он что, думал, мне не хватит учтивости понять, что при дожде нужен зонт?

Он наклонил голову точно так, как это часто делала Олли.

— Ты умеешь управляться с лошадью, Ребекка?

— Конечно. — Наверное, у меня на лице застыло выражение любопытства, потому что он уставился в пол.

— Я подумал, может быть, ты привыкла к автомобилям вместо таких устаревших средств передвижения.

— Нет, мама не разрешала папе приобретать автомобиль. Она всегда говорит, что лошадь и повозка — это именно то, что нужно для ее семьи, и она не собирается становиться чванливой.

Френк отвернулся, но я видела, как он заулыбался, и поймала себя на мысли, что мне захотелось вместе с ним посмеяться над мамой.

— Мы едем? — На крыльцо вылетел Дэн, его рубашка была застегнута вкривь и вкось.

— Ты не против, если я помогу? — Я стала на колени, аккуратно застегнула рубашку и расправила брюки.

— Готовы? — Френк держал зонтик у меня над головой.

— А где…

Джеймс и Дэн пробежали мимо, забираясь в повозку. Олли с Дженни на руках не отставала. Я довольно вздохнула: этот ветреный день начался хорошо.

Было забавно видеть мужчину, сидящего на моей кухне сегодня утром. Хорошо, не на моей кухне. Может быть, мне было забавно быть на кухне, принадлежавшей мужчине. Как бы то ни было, я решила, что хорошо куда-то поехать.

К тому времени как мы приехали к церкви, во дворе уже стояло несколько повозок и автомобилей. Мы поспешили внутрь. Френк вел нас по проходу, дети шли за отцом, я замыкала это маленькое шествие. На каждом шагу Френк останавливался с кем-то поздороваться. Возле третьей церковной скамьи от кафедры проповедника он остановился снова, на сей раз указав нам на пустой ряд.

Олли пошла первой вдоль длинной скамьи. Мальчики последовали за сестрой. Френк стоял в стороне, очевидно приглашая меня сесть. Я почувствовала, как все на нас уставились. Он тоже почувствовал эти взгляды? Мы выглядели как семья, собравшись вот так вместе. Особенно учитывая, что он относился ко мне как к леди, а не как к еще одному ребенку. Поэтому, когда он сел, я умостила между нами Дженни: не нужно давать людям повода чесать языками.

Я посмотрела на Френка. Он выглядел напряженным, все его мышцы натянуты как струна. Я закусила губу. Все будет напоминать ему о ней. Каждое место. Каждая песня, каждый человек. Как он это вынесет? С большим усилием я заставила себя сконцентрироваться на службе. По крайней мере, попыталась. Но в тот день слова брата Лэтхэма не могли завладеть моим вниманием. Вместо этого мой взгляд притягивало лицо Френка.

Тоненькие линии вокруг его глаз были светлее загорелого лица, будто он часами щурился на солнце, пряча в складочках белый цвет. Несмотря на тонкие черты лица, от него веяло силой. Седина не коснулась волос цвета обожженного пня около ручья. Его глаза отливали синевой, когда он смеялся, и оставались серыми, когда нет.

Он был все еще молодым мужчиной, и весьма симпатичным, подумала я. Интересно, сколько вдовушек уже положили на него глаз? Я обвела взглядом паству. Но если какие-то женщины и увлеклись Френком, я не заметила пока никаких признаков. Мой взгляд уперся в шерифа Джефриса. Он смотрел прямо на меня. Я ответила робкой улыбкой.

Затем я увидела, как Френк нахмурился, глядя в мою сторону. У меня запылали щеки, а его внимание опять обратилось к брату Лэтхэму. Я изучала свои руки, чувствуя, что меня осудили. Но почему я должна это чувствовать? Наша дружба с шерифом достойна уважения. Может быть, я неправильно поняла характер Френка по его письмам? Возможно, он был более твердым в своих взглядах о приличном поведении, совсем как мама.

Служба закончилась до того, как я смогла разгадать характер Френка. Он встал, но не сдвинулся с места. Дженни захныкала, поэтому я взяла ее на руки. Френк уставился в окно напротив, выходящее на кладбище.

Солнце высушило его слезы, пока во дворе вместе с остальными бегали старшие дети. Френк застыл. Моя ладонь была тяжелой, как полная кастрюля, когда я опустила ее на его руку.

— Идите, — прошептала я.

Взгляд, полный боли, разрывал мне сердце.

— Пожалуйста, идите, — сказала я снова.

С практически осязаемым горем он сделал шаг в проход, к двери возле органа, ведущей прямо на кладбище. Меня коснулась рука. Я обернулась: мне улыбался шериф Джефрис.

У этого мужчины есть планы кем-то стать. Жить жизнью рейнджера, подальше от домов и полей этого крошечного городка. Смогу я научиться любить его или нет?

Он взял Дженни из моих рук и провел нас к двери.

По крайней мере, я постараюсь.

* * *

Когда Френк вернулся в толпу прихожан, его лицо напомнило мне выражение лица Джеймса, когда я нашла его на могиле матери. Тот же вид мрачного принятия горя, сглаживаемого обстоятельствами. Та же дикая радость при виде остальных любимых, живых членов семьи. Он взял Дженни на руки, впиваясь в нее взглядом так, будто это был последний миг, когда он с ней, и он обязан его запомнить навсегда. Олли, Джеймс и Дэн сгрудились у ног отца, боясь, как я думаю, что он может вновь их покинуть.

— Френк хорошо выглядит, — раздался голос у моего уха. — Когда он вернулся домой?

— Вчера.

— И?..

Я глянула на шерифа, который все еще стоял возле меня. И выдавила улыбку.

— Все в порядке. Скоро все наладится. Вчера вечером он был слишком усталый, поэтому мы рано легли спать. — Кровь прилила к моему лицу. — Конечно, он спал в хлеву, и…

Ирен захохотала, закинув голову. Шериф Джефрис скривился в гримасе, подобной улыбке. Через двор на меня смотрел Френк. Он поднял брови и кивнул в сторону повозки.

— До свидания, Ирен. — Я быстро обняла ее, подумав, увижу ли ее еще раз, перед тем как Френк отошлет меня домой.

Затем я повернулась к шерифу. Вместо прощания он взял меня под локоть.

— Буду счастлив проводить вас домой. — Глаза шерифа умоляли меня сказать «да».

И я знала, что нужно согласиться. Но обнаружила, что хочу побыть снова со своими детьми. Я ведь не знала, как долго мы еще пробудем вместе. Мне не хотелось пропустить эти мгновения.

Мои мысли побежали по кругу, завертелись, как шляпа в руках шерифа.

— Спасибо, я… — Френк уже усадил старших детей в повозку и повернулся ко мне с выражением ожидания на лице. — Думаю, я лучше помогу с детьми.

Его улыбка немного померкла, хотя он явно старался, чтобы этого не было видно. Он провел меня к повозке так, будто мои слова не разочаровали его, и помог забраться на сиденье.

— Хорошо, что ты вернулся, Френк.

Френк кивнул. Шериф коснулся полей шляпы и попятился, не сводя глаз с моего лица. Но крепко сжатые челюсти Френка и прищурившиеся глаза прервали связующий нас взгляд, он шлепнул Дженни мне на колени.

— Если вы закончили свое светское общение, то мы можем наконец ехать домой. — Он залез на повозку с другой стороны и сел.

Я уставилась на его профиль, нахмуренное лицо, на котором совсем недавно видела выражение такой уязвимости. Но в церкви я видела и выражение неодобрения на его лице. Теперь же он казался надменным, почти пренебрежительным. Мои глаза сузились. По какой причине он считает возможным отчитывать меня?

Я крепче сжала Дженни. Она прислонила головку к моей груди. Уголок моего рта приподнялся: Дженни любит меня. И я не думаю, что чувства шерифа Джефриса сильно отличаются от ее.

Может быть, как говорила тетя Адабель, Господь привел меня в это место по какой-то причине. Правда, она оказалась несколько иной, нежели я себе представляла. Лучшей, я была в этом уверена. Генри Джефрис никогда не разобьет сердце девушке.

* * *

Я вымыла посуду после обеда, раздумывая, не пора ли мне уже укладывать вещи. Несмотря на то что наше знакомство прошло успешно, Френк явно не одобряет меня.

Когда я выливала использованную воду, во двор вбежал Джеймс.

— Пойдем, Бекка! Мы будем помогать с лошадкой!

— Не думаю, милый. — Френку явно не понравится мое присутствие. Не думаю, что его благодарность зайдет так далеко, чтобы превратиться в дружбу.

— Пожалуйста! — Джеймс взял меня за руку и потянул. — Ну пожалуйста!

Как я могла отказать этому умоляющему личику? Я сдалась. Он притащил меня за руку к хлеву. Зайдя внутрь, в тень, я вся покрылась мурашками. Мои глаза привыкли к сумеркам. Мальчики и Олли гонялись друг за другом. Судя по всему, «помогать с лошадкой» означало просто быть где-то неподалеку.

Френк чистил лошадь, черную как смоль. Я прислонилась к стойлу и наблюдала. У Френка на лице уже не было того тяжелого выражения. В его глазах, в каждом нежном движении сквозила любовь к Дэнди. Я раздумывала, какой у Френка был взгляд, когда он смотрел на свою жену. По словам Олли и Ирен, они поженились молодыми, но, судя по тому, как скоро он нанял тетю Адабель, он рано понял всю болезненную хрупкость жены. Но ожидал ли он, что потеряет ее так быстро?

— Я купил Дэнди как раз перед началом войны, — донесся до меня мужской голос. — До этого у нас с Кларой был старый пони, чтобы возить повозку, то была первая лошадь, на которую мне удалось скопить денег. Я и мечтать не мог, что когда-нибудь смогу владеть таким конем, как Дэнди.

— Он очень красив. — Я протянула руку и потрепала коня по холке.

Френк теперь стоял рядом со мной, так близко, что я слышала его дыхание. От него пахло землей и тяжелой работой, напоминая мне об отце.

Мне не было видно его лица, но он продолжал говорить.

— Думаю, Клара любила эту лошадь так же сильно, как и я. Она говорила, что Дэнди напоминает ей меня, цветом волос воронового крыла и желанием во всем всегда доминировать. — Он перестал работать щеткой, но лишь на мгновение. Теперь он чистил голову лошади, поглаживая Дэнди по носу и что-то нежно приговаривая.

Когда он снова повернулся ко мне, его глаза были влажными. Он сморгнул слезы, отложив щетку. Все произошло так быстро, что я подумала, не показалось ли мне, что он плакал? В следующее мгновение он уже подхватил Дэна на руки, подбросил его в воздух, поймал и снова подбросил.

Дэн повизгивал.

— Еще, папочка, еще!

Джеймс кинулся отцу на руки.

— И меня, и меня тоже!

Хлев заполнил густой смех Френка, но он покрывал его горе так же плохо, как и тонкий слой снега побуревшую траву. Его мир, как и мой, перевернулся с ног на голову. Я думаю, мы оба раздумывали о том, что будет дальше. Я чувствовала смятение в душе, но теперь это чувство было не столь острым, как утром. Сейчас оно было больше похоже на сострадание.

* * *

Вечером я обнаружила Френка в гостиной. Он сидел, закрыв глаза, откинувшись на стуле, положив ноги на маленькую скамеечку. Ветер раскачивал верхушки деревьев, и я содрогнулась при мысли о том, как его пронизывающие порывы гуляют по хлеву. Френк, скорее всего, хотел, чтобы я уехала, и он смог наконец ночевать в доме.

Он поднял голову и открыл глаза. Казалось, и горе, и осуждение немного уменьшились. Он поставил ноги на пол и выпрямился на стуле.

— Я полагаю, в хлеву не так удобно, как вы говорите. — Я села на диван и сложила руки на коленях.

— Это не проблема.

В камине потрескивал огонь, постепенно затухая. Ветер бился о стекла, мы сидели молча.

— Я пожурил Олли за то, что она не помогала мыть посуду сегодня вечером.

Я пожала плечами.

— Она просто маленькая девочка, которая осталась без мамы и очень рада видеть своего отца.

— Да. — Он подошел к огню, поворошил поленья, пока огонь вновь не разгорелся.

— Когда я приехала, она сама обо всем заботилась, поэтому, думаю, и я вполне справлюсь некоторое время без нее. — Некоторое время. Что именно я имела в виду? Я начала обмахиваться журналом.

Мужчина кивнул, но продолжал смотреть на огонь.

Я набрала в легкие побольше воздуха.

— Когда ты хочешь, чтобы я уехала, Френк?

Он повернул голову.

— Уехала?

Казалось, он в панике. И тем не менее сегодня он был… его было сложно понять.

— Я просто думал… — Он заложил руки за спину. — Конечно. Тебе нужно ехать. Я понимаю. Мы справимся.

Он начал ходить взад-вперед по комнате. Остановился перед часами.

— Но дети привыкли к тебе. Я бы очень не хотел, чтобы сейчас они переживали еще одну потерю…

Я аж подпрыгнула, внезапно испытав горячее желание быть понятой им.

— Я вполне могу остаться на некоторое время. Правда. Я… — Больше я ничего не смогла добавить, сама не знаю почему.

По его лицу растеклось облегчение, усмирив смятение и в моей душе. Я сказала Господу, что останусь здесь, пока Он не укажет мне, что делать дальше. И намеревалась заниматься именно этим, если Френк позволит мне.

— Я не хочу давить. Я знаю, ты пробыла здесь уже три месяца. — Его лицо напомнило Джеймса, когда он провел рукой по темным волосам и выдохнул: — Я не уверен, что справлюсь сам. Пока не смогу. Но если ты согласишься остаться ненадолго, хотя бы до весенней посевной, я буду очень признателен.

Я пыталась придать некую чопорность своей улыбке и не слишком быстро сдаться. Поэтому о своем решении я уведомила лишь кивком. И помолилась Богу, чтобы он убедил мое сердце принять шерифа, пока Френк не отослал меня домой.