Сказки и рассказы, которые напечатаны в приложении к повести «День египетского мальчика», — это переводы настоящих древнеегипетских сказок и рассказов. Все они были много сотен лет назад написаны в Египте — на папирусах, глиняных черепках, обломках камня. Археологи находили эти рукописи во время раскопок, часто совсем неожиданно.
Из года в год на западном берегу Нила, в горах, недалеко от знаменитой столицы Древнего Египта — города Фив, велись раскопки. Здесь в пустынных скалах, почти лишенных растительности, было обнаружено много гробниц, вырубленных в камне более трех тысяч лет назад. Среди этих гробниц нашли одну, которая принадлежала египтянину, архитектору Сенноджему, жившему в XIV веке до нашей эры, то есть почти три с половиной тысячи лет назад. Гробница была украшена прекрасными росписями: археологи увидели на стенах написанные яркими красками портреты самого Сенноджема и его жены. В гробнице было найдено много разнообразных вещей: кресла, сосуды, целый набор инструментов архитектора — отвесы, линейки, меры длины.
Но самой интересной находкой оказался большой кусок известняка, в метр длиной и в двадцать два сантиметра шириной, покрытый какой-то египетской надписью. Каково же было удивление археологов, когда оказалось, что это отрывок из древнеегипетской повести о приключениях египтянина Синухета!
В другой гробнице нашли небольшой деревянный ящичек. На его крышке был нарисован черный шакал. Ящик открыли и увидели в нем много папирусов. Но когда ученые попробовали их развернуть, то оказалось, что папирусы от времени стали такими хрупкими, что при прикосновении почти рассыпались в пыль. Поэтому над папирусами пришлось долго работать, пока удалось их закрепить, развернуть и прочесть. Среди найденных здесь папирусов были две повести — «Речи красноречивого земледельца» и уже знакомые нам приключения Синухета.
Еще до этих находок ученым были известны некоторые рукописи с литературными произведениями древних египтян. Постепенно стали появляться новые.
Иногда людям, путешествовавшим по Египту, удавалось случайно купить интересный папирус у торговцев древностями. Так был куплен папирус, на котором тоже была написана «Повесть о Синухете». Этот папирус теперь хранится в Москве, в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Случалось, что ученые находили в архивах музеев неизвестно когда и кем купленные папирусы. В Эрмитаже, в Ленинграде, был обнаружен папирус с интереснейшей «Сказкой о потерпевшем кораблекрушение».
Но до нас дошло лишь немногое из того, что когда-то было создано египетским народом. Много папирусов погибло, часть еще не найдена, а сказки, высмеивающие фараонов, вельмож и жрецов, вообще не могли быть записаны в те времена и передавались устно. Но и те папирусы, которые мы можем теперь прочитать, говорят нам о высокой культуре египтян, о богатстве их литературы. В этом приложении вы можете прочесть некоторые египетские сказки и повести — те самые, которые читали и переписывали в школах египетские мальчики, как об этом и рассказано в книге.
Сказка о потерпевшем кораблекрушение
(Папирус с текстом «Сказки о потерпевшем кораблекрушение» хранится в Государственном Эрмитаже, в Ленинграде)
Сказал дружинник верный:
— Пусть успокоится твое сердце, мой князь! Вот мы достигли родины. Воздают хвалы, благодарят бога, все люди обнимают друг друга.
Наш отряд пришел целым, нет убыли в нашем войске. Вот мы пришли в мире и достигли нашей страны.
Выслушай же меня, мой князь! Я расскажу тебе нечто подобное, случившееся со мною самим. Раз я отправился к руднику царя. Я спустился к морю в корабле ста двадцати локтей длиной и сорока шириной. Было на нем сто двадцать матросов из отборнейших Египта: видали они небо, видали они землю, и храбры были их сердца более, чем у львов. Они предсказывали ветер, пока он еще не выйдет, и бурю, пока она еще не случится.
Но ветер вышел, когда еще мы были в море, прежде чем мы коснулись земли. Поднялся вихрь, он повторился, и в нем была волна восьми локтей.
Вот бревно! Я схватил его. Корабль погиб, и из бывших на нем не осталось никого.
Я был выброшен морской волной на остров. Я провел на нем три дня в одиночестве, и только мое сердце было моим товарищем.
Я заснул под сенью дерева. Затем я отправился поискать себе пищи.
Я нашел там смоквы и виноград, всякий прекрасный чеснок, плоды кау там и плоды некут, огурцы какие только бывают, рыбы там и птицы, и нет ничего такого, чего бы на нем не было.
Я насытился и положил еще на землю, ибо слишком много было на моих руках. Я добыл огниво, сделал огонь, сотворил жертву богам. Я услышал громкий голос и подумал, что это морская волна. Деревья закачались, земля затряслась. Я открыл свое лицо и увидел, что это шел змей. Он был тридцати локтей, а его борода — больше двух локтей. Его тело было украшено золотом, а брови — из настоящего лазурита.
Он обратился ко мне, в то время как я лежал на животе перед ним. Он сказал мне:
«Кто тебя принес, кто тебя принес, малый, кто тебя принес? Если ты будешь медлить, говоря мне, кто тебя принес на этот остров, то я дам тебе почувствовать, кто ты такой: ты превратишься в пепел и станешь как нечто невидимое. Ты говоришь мне, но я не слышу этого, и хотя я перед тобою, я не понимаю!»
Он взял меня в рот, отнес меня к месту своего отдыха, положил меня, не повредив мне, я был цел, не было ничего отнято от меня.
И он обратился ко мне, а я лежал на животе перед ним. И он сказал мне:
«Кто тебя принес, кто тебя принес, малый, кто тебя принес на этот морской остров, берега которого в волнах?»
Я ответил ему так, а мои руки были протянуты перед ним. Я сказал ему:
«Я спустился к руднику, как посол царя, в корабле ста двадцати локтей длиной и сорока локтей шириной, и было сто двадцать матросов в нем из отборнейших Египта. Они предсказывали ветер, пока он еще не выйдет, и бурю, пока она еще не случится. Сердце каждого из них было храбрее и рука была сильнее, чем у другого, и не было глупца среди них. Но ветер вышел, пока мы еще были в море, прежде чем мы коснулись земли. Поднялся вихрь, он повторился, и в нем была волна восьми локтей.
Вот бревно! Я схватил его. Корабль погиб, и из бывших на нем не осталось никого, кроме меня. И вот я — рядом с тобой: я был заброшен морской волной на этот остров».
Он сказал мне:
«Не бойся, не бойся, малый, не пугайся! Ты достиг меня, вот бог дал тебе жизнь, он принес тебя на этот остров Духа, где нет ни в чем недостатка, ибо он полон всяких прекрасных вещей. И вот ты проведешь месяц за месяцем, пока окончишь четыре месяца внутри этого острова. И придет корабль из столицы с матросами на нем, которых ты знаешь, и ты отправишься с ними в столицу… Если ты силен, то укрепи свое сердце, и ты обнимешь своих детей, поцелуешь свою жену, увидишь свой дом, а это лучше всех вещей.
Ты достигнешь столицы и будешь в ней среди своих братьев!»
Я распростерся на животе и коснулся почвы перед ним. Я сказал ему:
«Я расскажу о твоей силе царю, я сделаю, что он узнает твое величие… Тебя прославят в столице перед лицом совета всей страны. Я тебе зарежу быков как жертву, я тебе заколю птиц! Я велю привести к тебе ладьи, нагруженные всем прекраснейшим Египта!»
Он мне сказал:
«После того как ты удалишься от этого места, ты никогда не увидишь этого острова, ибо он превратится в волны».
И пришел корабль, как он предсказал раньше. Я отправился, влез на высокое дерево и узнал находившихся в нем. И я отправился, чтобы известить об этом змея, и он уже знал это.
Он мне сказал:
«Возвращайся здоровым, возвращайся здоровым, малый, к твоему дому, да увидишь ты своих детей, да сделаешь мое имя славным в твоем городе! Вот мое пожелание тебе!»
Я упал на живот и согнул перед ним свои руки. Он дал мне дары. И я нагрузил их на этот корабль.
И вот я распростерся на животе, чтобы поблагодарить его.
Он мне сказал:
«Вот ты достигнешь столицы через два месяца, и ты обнимешь своих детей!»
Я спустился на берег и позвал матросов, которые были на этом корабле. Я воздал на берегу хвалу господину этого острова, и те, которые находились со мной, сделали то же.
Мы поплыли к северу, к столице царя, и мы прибыли в столицу через два месяца — так, как он сказал.
И я вошел к царю, поднес ему дары, которые я привез с этого острова, и он поблагодарил меня перед лицом совета всей страны.
Я был сделан дружинником и награжден его людьми.
Волшебник Деди
Краткое содержание предыдущей части папируса: фараон Хуфу (Хеопс) скучает. Чтобы развлечь отца, его сыновья по очереди рассказывают ему занимательные истории про мудрецов и волшебников, живших во времена предков фараона. Последним встает для такого рассказа царевич Хардедеф.
Встал царевич Хардедеф, чтобы рассказывать, и громко сказал:
— До сих пор ты слушал рассказы о том, что знали предки. Неизвестно, правда ли это. Но вот есть волшебник, живущий в твое собственное время!..
Его величество сказал:
— Кто он, Хардедеф, сын мой?
Царевич Хардедеф сказал:
— Это горожанин, по имени Деди, и живет он в Джед-Снофру. Это горожанин ста десяти лет от роду, и он съедает по пятисот хлебов и мяса бычьего бедра и выпивает десять кружек пива вплоть доныне. И он умеет снова приставить отрубленную голову, и он умеет заставить льва идти позади себя, причем его веревка лежит на земле…
Его величество сказал:
— Ты сам, Хардедеф, сын мой, приведи его ко мне!
Тогда приготовили ладьи для царевича Хардедефа, и он отправился вверх по Нилу, в Джед-Снофру. После того как ладьи пристали к дамбе, он отправился на берег и сел на носилки из эбенового дерева, украшенные золотом.
И после того как они дошли до Деди, опустили носилки, царевич встал, чтобы приветствовать Деди. Царевич нашел его лежащим на циновке на дороге дома, и один слуга держал его голову и натирал ее, а другой натирал ему ноги.
И царевич Хардедеф сказал:
— Привет, о почтенный! Я пришел сюда, чтобы позвать тебя, как посланник отца моего Хуфу.
И Деди сказал:
— В мире, в мире, царевич Хардедеф, возлюбленный своим отцом! Да хвалит тебя твой отец Хуфу! Да выдвинет он твое место среди старейшин! Да поборет твой дух твоих врагов!.. Привет, царевич!
Царевич Хардедеф протянул ему свои руки, поднял его и отправился к дамбе, дав ему свою руку.
И Деди сказал:
— Пусть дадут мне корабль, чтобы он привез мне моих детей и мои книги!
Ему доставили два корабля с командами, и Деди отправился вниз по Нилу в ладье, в которой был царевич Хардедеф. И после того как он достиг столицы, царевич Хардедеф вышел, чтобы сообщить об этом его величеству царю Хуфу.
Царевич Хардедеф сказал:
— О царь, господин мой! Я привел Деди.
И его величество сказал:
— Пойди и приведи его ко мне!
Его величество прошел в тронный зал дворца, и к нему привели Деди.
Его величество сказал:
— Как это, Деди, я тебя еще не видел?
И Деди сказал:
— Тот, кто позван, приходит. Царь позвал меня — и вот я пришел.
Его величество сказал:
— Правда ли, говорят, будто ты умеешь приставить отрубленную голову?
Деди сказал:
— Да, я умею, о царь, господин мой!
Его величество сказал:
— Пусть приведут ко мне узника, который в темнице, да исполнится его казнь!
Но Деди сказал:
— Не на человеке, о царь, господин мой! Вот не прикажут ли сделать нечто подобное на скоте?
И привели к нему гуся, и отрубили ему голову. И положили гуся в правую часть зала, а его голову — в левую часть зала.
И Деди произнес волшебные изречения. И вот гусь встал и заковылял, и голова также. И после того как один достиг другую, гусь встал и загоготал.
И он заставил принести себе утку и сделал подобное же.
(После этого Деди повторяет еще раз то же с быком, а затем показывает, как лев ходит за ним следом без привязи.)
Повесть о Синухете
Родовитый князь, судья, начальник владений царя в землях азиатов, действительно известный царю, любимый в его свите, Синухет говорит:
— Царь Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет восшел на небо, соединился с солнцем.
Столица была в безмолвии и сердца в печали; великие врата были закрыты; придворные склонили головы на колени; народ был в стенаниях.
Войско же отослал его величество еще раньше в землю Тимхи, и его старший сын, Сенусерт, был во главе его. Он был послан, чтобы нанести удар. И он шел и вел пленных и всякого скота без счета.
Семеры же двора послали, чтобы дать знать царевичу о событиях, случившихся во дворце. Послы нашли его в пути, они его настигли к ночи. Он не медлил ни минуты, кобчиком полетел со своей свитой и не дал знать своему войску.
Но вот послали и к другим царским детям, бывшим позади него в этом же войске, и позвали одного из них. Вот я стоял и слышал его голос, пока он говорил, — я был недалеко. Мое сердце смешалось, мои руки распростерлись, дрожь пала на все мои члены. Я удалился прыжками, чтобы найти место, где спрятаться. Я поместился между двумя кустами, чтобы оставить дорогу идущим по ней.
Я отправился к югу, но не собирался достигнуть столицы, ибо я думал, что будет смута, и не надеялся жить после этого.
Я переправился через озеро и пристал к острову Снофру. Я провел там время в открытом поле и отправился на рассвете, едва начался день.
Когда настало время ужинать, я достиг селения Гау. Я переправился в ладье без руля с помощью западного ветра и прошел к востоку. Я направился к северу и достиг Стены Князя, сделанной для сопротивления азиатам. Я пригнулся в кустах в страхе, что меня увидят стражники-часовые со стены. Я отправился ночью. На меня напала жажда, она настигла меня, я задыхался, мое горло пылало, и я сказал: это вкус смерти!
Тогда я ободрил свое сердце и овладел собою. И я услышал голос мычащих стад и увидел азиатов. Вождь их, бывавший в Египте, узнал меня. Он дал мне воды, вскипятил мне молока; я отправился с ним к его племени, и они хорошо поступили со мной.
Я направился в Библ и проследовал до Кедема. Я провел там полтора года. И увел меня Амуэнши, князь Верхнего Ретену, и сказал мне:
«Тебе будет со мной хорошо, ты услышишь египетскую речь!»
Он мне это сказал, ибо он знал мои качества и слышал о моем разуме, потому что обо мне засвидетельствовали египтяне, бывшие там с ним. Он сказал мне:
«Останься со мной, и я хорошо поступлю с тобою».
Он поставил меня во главе своих детей и женил меня на своей старшей дочери. Он дал мне выбрать из отборнейшей его земли, которая у него была на его границе с другой страной.
Земля эта была прекрасна, ее имя было Иаа. В ней были смоквы и виноград, больше в ней вина, чем воды. Обилен ее мед, и многочисленны ее маслины и всякие плоды на ее деревьях. Там была пшеница и полба и не было предела различным стадам.
Он поставил меня начальником отборнейшего племени в стране. Мне доставляли хлебы и вино каждый день, вареное мясо и жареную рыбу. Доставляли мне множество вещей и всячески приготовленное молоко.
Я провел много лет, и мои дети стали силачами, каждый из них — повелитель своего племени.
Посол, направлявшийся на север или на юг к столице, гостил у меня, ибо я оказывал гостеприимство всем. Я давал воду жаждавшему, ставил заблудившегося на дорогу, спасал подвергавшегося нападению.
Любая страна, против которой я делал набег, бывала изгнана со своих пастбищ и колодцев; я угонял ее стада и уводил ее жителей, отнимал их пищу, убивал в ней ее людей — моей сильной рукой, моим луком, моими нашествиями, моими искусными замыслами.
Пришел однажды силач страны Ретену, вызвал он меня из моего шатра. Он был сильнейшим, не было подобного ему. Он сказал, что будет биться со мной, он думал победить меня, он замышлял увести мои стада, по совету своего племени.
В течение ночи я натянул свой лук, испытал свои стрелы, вынул свой кинжал и вычистил свое оружие. Когда рассвело, он пришел ко мне. И я стал рядом с ним.
Все сердца горели за меня. Женщины и мужчины кричали. Все сердца болели за меня, они говорили:
«Неужели есть другой силач, чтобы биться с ним?»
И вот его щит, его боевой топор, пучок его дротиков упали после того, как я избежал его оружия и дал его стрелам миновать меня. Когда их не осталось, один пошел на другого.
Он бросился на меня. Я выстрелил в него, и моя стрела застряла в его шее. Он завопил и упал ничком. Я его поразил его же собственным боевым топором и издал свой победный клич на его спине. Каждый азиат закричал, а его слуги оплакивали его. Князь Амуэнши обнял меня.
Я унес его вещи, угнал его скот. То, что он замышлял против меня, я сделал против него.
Я захватил то, что было в его шатре, опустошил его двор.
Обо мне сказали величеству царя Верхнего и Нижнего Египта Сенусерту, о положении, в котором я нахожусь. И вот его величество послал ко мне указ с подарками… Этот указ дошел до меня, когда я стоял посреди своего племени. Он был мне прочитан, и я упал на живот, коснулся почвы и провел ею по своим волосам. И я ходил кругом по двору, радуясь и говоря:
«Как же прекрасно это для твоего слуги, сердце которого увлекло его в чужую страну!..»
Мне было позволено провести день в стране Иаа для передачи моих вещей моим детям. Мой старший сын встал во главе моего племени, и все мое имущество в его руке, и моя челядь, и мой скот, и мои плоды, и все мои плодовые деревья.
Я отправился на юг. Начальник, который был там во главе пограничников, послал посольство в столицу, чтобы дать знать.
Тогда я отправился и поплыл, пока не достиг города Иттауи. И когда рассвело и настало утро, пришли и позвали меня. Десять человек сопровождало меня ко дворцу.
Я коснулся лбом земли между сфинксами. Царские дети стояли в воротах, встречая меня, и семеры, допущенные в зал, указали мне путь к Залу Приемов.
Я нашел его величество на великом троне, и я распростерся на животе и не помнил себя перед ним. Этот бог обратился ко мне милостиво, а я был подобен человеку, которого схватили в темноте: моя душа ушла, мое тело дрожало, моего сердца не было в моем теле, и я не мог отличить жизнь от смерти.
Его величество сказал одному из семеров:
«Подними его, пусть он говорит мне».
Приказали привести царских детей, и его величество сказал царице:
«Вот Синухет пришел, подобный азиату!»
Она издала громкий крик, и царские дети вскрикнули вместе. Они сказали его величеству:
«Воистину это не он, о царь, владыка наш!»
И сказал его величество:
«Это действительно он!»
Годы были сброшены с моего тела, я был выбрит, мои волосы причесаны. Я вернул пыль пустыне и оделся в мягкую ткань и умастился прекрасным маслом, а ночью спал на кровати.
Мне был дан дом начальника, как подобает начальнику округа, каким владеет семер. Над ним трудилось много строителей, и вся деревянная отделка в нем была сделана заново.
Мне ежедневно приносили пищу из дворца, по три и даже по четыре раза, кроме того, что давали царские сыновья без промедления.
Мне построили каменную гробницу посреди гробниц.
Каменщики, которые строят гробницы, разметили ее основания; начальники живописцев ее расписали. Все вещи, которые ставятся в склеп, были исполнены для нее.
Для меня были назначены заупокойные жрецы и сделан мне погребальный сад и поля в нем пред моим городом, как делают для главного семера. Моя статуя была обложена золотом. Это его величество приказал ее сделать.
И я был в милостях у фараона, пока не пришел день погребения.
Из «Поучения Ахтоя»
Начало поучений, сделанных человеком, по имени Ахтой, сын Дуау, его сыну, по имени Пепи, когда он плыл на юг к столице, чтобы отдать его в школу.
И он ему сказал:
— Обрати же твое сердце к книгам… Смотри, нет ничего выше книг!.. Если писец имеет должность в столице, то он не будет там нищим… О, если бы я мог заставить тебя полюбить книги больше, чем твою мать, если бы я мог показать перед тобой их красоты!
Это лучше всех других должностей. Когда писец еще ребенок, уже его приветствуют. Его посылают для исполнения поручений, и он не возвращается, чтобы надеть передник.
Я не видывал скульптора посланником или ювелира посланным, но я видел медника за его работой у топок его печи. Его пальцы были как кожа крокодила, и он пахнул хуже, чем рыбья икра.
Каждый ремесленник, работающий резцом, устает больше, чем земледелец. Его поле — дерево, его орудие — металл. Ночью, когда он свободен, он работает больше, чем могут сделать его руки. И ночью он зажигает свет.
Каменотес ищет работу по всякому твердому камню; когда же он кончает, его руки падают, и он утомлен. И так он сидит до сумерек, и его колени и спина согнуты.
Брадобрей бреет до вечера… Он бродит с улицы на улицу, чтобы найти кого побрить; он напрягает свои руки, чтобы наполнить свой желудок, подобно пчелам, проедающим свои труды.
Я расскажу тебе еще о строителе стен. Он постоянно болен, так как предоставлен ветрам… Все одежды его — лохмотья… моется он только один раз… а хлеб он отдает домой; избиты, избиты его дети…
У земледельца вечная одежда… Устает он… и спокойно ему так, как спокойно кому-нибудь под львом. Он постоянно болеет…
Ткач — внутри дома… его ноги — на его желудке. Он не дышит воздухом. Если он за день не выработает достаточно тканья, он связан, как лотос на болоте. Он дает хлеб привратнику, чтобы он мог увидеть свет…
Когда посланец уходит в чужую страну, он завещает свое имущество своим детям из-за страха перед львами и азиатами. И если он вернулся в Египет, едва он достиг сада, едва он достиг своего дома вечером, как вновь ему надо идти.
У красильщика пальцы издают зловоние, как от дохлой рыбы… его рука не останавливается.
Сандальщику совсем плохо, он всегда нищенствует. Ему так же спокойно, как спокойно кому-нибудь среди дохлых рыб… Он жует кожу.
Прачечник стирает на берегу рядом с крокодилом… Не спокойное это занятие… Ему говорят: «Если ты опоздаешь принести, будут избиты твои губы…»
Я расскажу тебе еще о рыбаке, ему достается хуже, чем во всякой другой должности. Смотри, разве он не работает на реке вперемешку с крокодилами?..
Смотри, нет должности, где не было бы начальника, кроме должности писца, ибо он сам — начальник.
Если кто знает книги, то ему говорится: «Это для тебя хорошо!» Не так с занятиями, которые я тебе показал… Не говорят писцу: «Поработай для этого человека!»
Полезен для тебя день в школе, работы в ней вечны, подобно горам.
Из «Жалоб Ипувера»
Папирус содержит ценные сведения о восстании земледельцев, ремесленников и рабов
Прачечник отказывается нести свой груз… Охотники за птицами выстроились в ряды для битвы…
Вот бедняки стали владельцами прекрасных вещей.
Тот, кто не мог сделать себе сандалии, теперь владеет богатствами…
Вот богатые в горе, а бедняки радуются. Каждый город говорит: «Пойдем побьем наших знатных!..»
Вот золото и лазурит, серебро и малахит, сердолик и бронза украшают шеи рабынь, а знатные госпожи говорят: «О, если бы у нас было что поесть!»
Не различают сына знатного отца от человека, не имеющего такого. Вот дети князей побиты об стены…
Вот захвачены рукописи из суда…
Вот учреждения открыты и захвачены списки податей…
Вот чиновники убиты и захвачены их записи… Уничтожены записи писцов земледелия, и зерно Египта досталось всем.
Вот законы суда выброшены в сени, и люди ходят по ним на улицах, и бедняки рвут их в переулках…
Смотрите, делаются вещи, которые не случались никогда: царь захвачен бедняками. То, что скрывала пирамида, стало пустым.
Смотрите, страна лишена царской власти немногими людьми…
Вот кто не мог сделать себе саркофаг, стал владельцем гробницы…
Кто не мог построить себе клетушку, стал владельцем здания.
Смотрите, владевшие одеждами, теперь в лохмотьях, а тот, кто не ткал для себя, теперь владеет тонкими тканями.
Смотрите, тот, кто не строил себе даже лодку, теперь владеет кораблем, а тот, кому они принадлежали раньше, смотрит на них, но они уже не его…
Смотрите, тот, кто ничего не имел, стал владельцем богатства, и князь его восхваляет.
Смотрите, бедняки страны стали богачами, а владелец имущества стал человеком неимущим…
Смотрите, кто не имел хлеба, теперь владелец амбара, и закрома его наполнены добром другого…
Смотрите, та, которая не имела коробки, теперь владеет сундуком, и та, которая смотрела на свое лицо в воду, теперь владеет зеркалом.
Смотрите, знатные госпожи бродят голодными, а мясники насыщаются тем, что они им раньше приготовляли.
Смотрите, не имевший упряжки быков, теперь владелец стада. Смотрите, не имевший зерна, теперь владелец амбаров…
Царские закрома стали достоянием каждого, и весь дворец не получает податей.
Военная песня из надписи полководца Упы
Рабочие песенки
Из «Гимна Нилу»