До начала первой пары оставалось не более пятнадцати минут, и Джолетта, вихрем влетев в комнату, поняла, что сильно опаздывает. Наспех побросав в сумку учебники и кое-как приведя себя в порядок, она бегом отправилась в корпус водников. Наверное, это был первый случай за всю ее жизнь, когда перед уходом она не рассматривала себя в зеркале, посчитав это бесполезной тратой драгоценного времени.

Как бы Джолетта ни спешила, на занятие, проходящее в просторном танцевальном зале, все равно опоздала. Когда она, широко распахнув дверь, ворвалась внутрь, к ней обратилось множество пар глаз, в том числе и преподавателя. Это было первое занятие по этикету и искусству танца, о котором упоминал ректор в начале учебного года.

Увидев опоздавшую студентку, преподаватель – высокий худощавый мужчина с чрезмерно бледным вытянутым лицом недовольно скривил губы и произнес:

– Вы считаете мой предмет настолько незначительным, что позволяете себе на него опаздывать?

Джолетта, которую за это утро достали всяческие обвинения и допросы, не выдержала:

– Напротив, танцы я считаю важными, но если захочу – могу вообще сюда не приходить, так как знаю о них побольше вашего!

После ее заявления в зале послышались сдавленные смешки, и все присутствующие адепты с интересом стали прислушиваться к разворачивающемуся разговору.

– Адептка! Как вас там… – гневно воскликнул профессор и смерил студентку уничтожающим взглядом. – Вы что себе позволяете?! Хотите сказать, что, не посещая мои занятия, сможете сдать экзамен?!

На гневные восклицания Джолетта и бровью не повела:

– Смогу.

И она нисколько не врала. Что касается искусства танца, то лучшими специалистами в этой области считались триальцы, и именно из Триальской империи герцог приглашал учителей для обучения Джолетты. Иногда ей казалось, что танцевать она начала раньше, чем говорить, и потому ее теперешнее заявление не было беспочвенным.

– Может, в таком случае, вы продемонстрируете нам свои умения? – язвительно предложил профессор, уверенный, что самонадеянная адептка, обладающая такой неказистой внешностью, танцует не лучше дарха.

В Джолетте в этот момент боролись два противоречивых чувства. С одной стороны, желание заткнуть всех за пояс и блеснуть навыками, а с другой – понимание, что подобным действием привлечет к себе дополнительное внимание. Ректор с деканом пятого факультета и так прямым текстом указали на то, что ни на миг не верят в выдуманную ею историю, а уж если окажется, что она блестяще владеет придворными танцами, то вопросов к ней станет еще больше. Джолетта давно для себя решила, что учеба в академии сейчас для нее в приоритете, а значит, вызывать лишние подозрения ей ни к чему.

Мысленно взвесив все «за» и «против» и недюжинным усилием воли усмирив гордость, она холодно произнесла:

– Как-нибудь в другой раз. А сегодня я предпочту заниматься наравне со всеми.

В глазах профессора блеснули торжество и превосходство, и эти чувства затмили недавнее желание вообще не допускать опоздавшую адептку к занятию. Он величественно кивнул Джолетте на место среди однокурсников, и она, под летящие со всех сторон шпильки и смешки, села за стол.

Занятие носило в большей степени лекционный характер, где профессор рассказывал теоретическую часть предмета. Джолетта чуть ли не зевала, слушая названия шагов и движений, которые были вызубрены еще в далеком детстве и отложились буквально на уровне подсознания. Когда же преподаватель предложил одной из студенток выйти в центр зала для того, чтобы вместе с ней показать очередное движение, и добровольцем стала Катрина Верн, Джолетта и вовсе не смогла сдержать негромкого смеха. Конечно, двигалась рыжая лучше многих присутствующих, но Джолетта знала, что этой выскочке никогда не сравниться с ней, равно как никогда не стать настоящей леди. Как бы Верн ни лезла из кожи вон, ей не хватало грации и изящества, а громоздкие украшения, звенящие при каждом ее шаге, и вовсе смотрелись нелепо.

Занятия по танцам и этикету у огневиков и водников проводились одновременно, причем старшие курсы объединялись с младшими. Это было сделано для того, чтобы сэкономить время преподавателя, тем более что в отношении придворных танцев не существовало разницы – учишься ты на пятом курсе или поступил лишь недавно.

Краем глаза Джолетта заметила, как стоящий поблизости Дамиан тоже наблюдает за танцем нынешней пассии со снисхождением и насмешкой, и это потешило ее самолюбие.

Во второй части пары учитель танцев откланялся, и его место заняла профессор Феоне, преподающая этикет. Иссиня-черные волосы были собраны в замысловатую прическу, приталенное платье лавандового оттенка подчеркивало по-прежнему стройную фигуру, а проницательные голубые глаза выдавали большой жизненный опыт.

Все без исключения адепты слушали лекцию внимательно, не смея прервать профессора неосторожным словом, хотя многие из них относились к предмету этикета скептически. Даже Джолетта поймала себя на том, что с интересом прислушивается к сказанному, хотя и так знает все назубок. Вместе с этим она мысленно примеряла на профессора Феоне роль старой нищенки. Конечно, представлять эту прекрасную во всех отношениях женщину в образе уродливой старухи было сложно, но чем больше Джолетта это делала, тем больше понимала, что нет ничего невозможного. Ведь наложившая на нее заклятие и сама признала, что кардинально меняет свой облик, а значит, под личиной нищенки может оказаться кто угодно. Почему бы не преподавательница этикета? Ее глаза полны мудрости и проницательности, она держит себя с достоинством, а ее голос буквально завораживает.

Главная сложность состояла в том, что Джолетта так до сих пор и не узнала, кем все-таки является старуха. Вариант с эльфийкой она отмела сразу, маг квинтэссенции тоже не совсем подходил, а на то, что она не ведьма, непрозрачно намекнула сама нищенка. Хотя… она ведь могла и соврать…

Остаток пары прошел незаметно, как и следующие за ней история и практикум по водной магии. Когда время приблизилось к обеду и все адепты разбрелись по столовым, идущую по двору Джолетту окликнул Каин.

– Анна, привет! – улыбнулся он, пребывая в своем неизменно лучезарном настроении. – Ты Нику не видела?

– С утра – нет, – отозвалась Джолетта. – Но, кажется, у первого курса квинтов сейчас практика по боевке.

Звуки, доносящиеся со стороны луга, который являлся еще и полигоном для тренировок, подтверждали сказанное. В воздухе то и дело раздавались раскаты грома, а потемневшее небо над академией периодически освещали вспышки молний.

Каин вздохнул:

– Жаль. С боевки ее так просто не вытянешь…

– Ты что-то хотел? – поинтересовалась Джолетта больше из вежливости, чем из желания узнать.

– Да понимаешь… – Каин взъерошил рыжие вихры и бросил взгляд в сторону лекарского корпуса. – В общем, я хотел предложить ей навестить Дарину.

– Разве на ее посещение не наложен запрет? – удивилась Джолетта, которая, как и все в академии, знала, что палата старосты охраняется.

На ее вопрос Каин только отмахнулся:

– Как будто это проблема! У меня там одна медсестра в должниках ходит, она как раз сейчас дежурит. Просто Ника как-то упоминала, что хотела бы удостовериться, все ли с Дариной в порядке, вот я и подумал…

– Пойдем со мной, – неожиданно предложила Джолетта, чем вызвала у Каина искреннее изумление.

До самочувствия старосты ей действительно дела не было, но вот кое-что проверить хотелось. По официальной версии считалось, что Дарине внезапно стало плохо и она потеряла сознание в коридоре. Однако Джолетта, как и все, кто присутствовал на посиделках в общежитии факультета земли, понимала, что на старосту было совершено нападение. Иначе зачем ректор устраивал им допрос и просил не распространяться о случившемся?

Недавно Джолетта вспомнила, что когда у них закончилась закуска, за ней послали Крэсбора, и он отсутствовал именно в момент нападения. Это был еще один факт в копилку подозрений относительно Дамиана, и Джолетта намеревалась прояснить этот вопрос у Дарины.

Пока никому не сообщали, пришла ли она в себя, но, если повезет, староста сумеет рассказать, кто на нее напал. Вдобавок в последнее время Джолетта стала подозревать, что появление в академии лорда Грэма, скорее всего, тоже как-то с этим связано. Еще прошлой весной она случайно подслушала разговор между отцом и зашедшим к нему знакомым, в котором они обсуждали нападения, совершенные в Академии пяти стихий. Тогда Джолетта не придала этому значения, а сейчас услышанное приобрело новый смысл.

Сложив два и два, она пришла к выводу, что ректор пригласил в академию лорда Грэма для того, чтобы расследовать дело о нападениях, совершенных прошлой весной. А сейчас произошел идентичный случай, и именно поэтому происшествие с Дариной тщательно замалчивается и вызывает столько вопросов.

Каин хотя и удивился предложению Джолетты, возражать не стал. Они вошли в лазарет и обнаружили, что у палаты старосты по-прежнему стоит охрана, что, впрочем, было вполне ожидаемо.

– Каин? – вопросительно приветствовала его дежурная медсестра, вышедшая им навстречу. – У тебя что-то случилось?

– Дело есть, – отозвался тот и, взяв ее под руку, отвел в сторону.

Джолетта осталась стоять одна в пропахшем травяными снадобьями коридоре, надеясь, что хваленая должница сможет помочь им попасть внутрь палаты.

Когда эти двое вернулись, Каин был недоволен, а медсестра озадачена, и это не предвещало ничего хорошего. Так и оказалось. Медсестра сказала, что к Дарине заходят только ректор, декан пятого факультета, главный лекарь и его личная помощница, а простым медсестрам туда хода нет, не говоря уже о посторонних.

Как раз в этот момент в конце коридоре показалась фигура магистра Трайвол. Не обращая внимания на стоящих поблизости адептов, водница направилась прямиком к той палате, куда они так стремились попасть.

– Только декана пятого факультета, говоришь, пускают? – переспросил Каин, не сводя взгляда со спины магистра. – А что в таком случае здесь делает она?

Медсестра выглядела растерянной:

– Не знаю… никогда раньше магистр Трайвол здесь не появлялась. Да и охрана внутрь ее все равно не пропустит…

Подходя к дверям палаты, декан факультета воды внезапно остановилась, но это было вызвано отнюдь не тем, что на ее пути стояли охранники. Повернув голову в сторону стоящей поблизости троицы, магистр мазнула взглядом по Каину с Джолеттой и бросила:

– Адепты, вы себя плохо чувствуете?

Посетители молча переглянулись, медсестра нервно смяла халат, предчувствуя неприятности, а Айрин Трайвол сама ответила на свой вопрос:

– Вижу, что нет. В таком случае в лазарете вам делать нечего. До начала пары осталось десять минут, так что советую вам поторопиться.

– А у меня сейчас окно, – не растерявшись, заявил Каин. – И вот медсестра подтвердит – все утро страдаю от боли в животе. Наверное, съел что-нибудь не то.

Магистр поморщилась:

– Будьте добры, избавьте меня от подробностей. А что касается вас, Анна, то профессор уже поставил меня в известность, что сегодня вы опоздали на пару по танцам. И я как ваш декан предупреждаю – если подобное повторится, у вас начнутся проблемы.

Даже без этого предупреждения Джолетта собиралась уходить. Дольше здесь оставаться смысла не было. В палату к Дарине все равно никого не пускали, поэтому она, кивнув напоследок Каину, покинула лазарет.

Пока шла к корпусу водников, мысли крутились вокруг одной детали, заставившей насторожиться. Было понятно, что магистр Трайвол приходила не к кому-нибудь, а к Дарине. Вот только зачем? Из праздного желания навестить пострадавшую адептку? Вряд ли. По просьбе ректора? Опять же маловероятно. Если верить словам медсестры, то в палату к старосте заходили строго обозначенные ею люди, и в таком случае непонятно, зачем в лазарет заявилась декан факультета воды и как она намеревалась попасть непосредственно в палату. Магистр выбрала как раз такое время, когда в лекарском корпусе почти никого не было, и Джолетта не сомневалась – не заметь Айрин Трайвол ее с Каином, она бы вошла к Дарине. Каким образом миновала бы охрану – это другой вопрос.

После сумасшедших событий, произошедших накануне, Ника чувствовала себя на удивление хорошо. От вчерашней слабости не осталось и следа, а это утро, проведенное в доме лорда Грэма, казалось чем-то нереальным. Чем-то, напоминающим сон. Тот факт, что она преспокойно хозяйничала на кухне декана и пила с ним кофе, болтая ни о чем, представлялся чем-то невообразимым. Впрочем, все ее пребывание в Дагории тоже подходило под это определение, и стоит ли в таком случае обращать внимание на незначительный, короткий эпизод?

Весь сегодняшний день занимали практикумы, и с самой первой пары Нике стало не до посторонних размышлений. Магистр Твиль сполна сдержала свое обещание не жалеть студентов после первой недели учебы. На практике менталистики все адепты в прямом смысле хватались за голову от переизбытка информации и безуспешных попыток отгородить свои мысли. Магистр наглядно продемонстрировала, как можно обходить простейшие ментальные блоки, и потребовала от студентов повторить то же самое. Надо ли говорить, что простейшими они были лишь в ее представлении? Для адептов преодоление подобной защиты казалось просто немыслимым и заканчивалось буквальным кипением мозга.

В начале занятия Ника заметила на себе внимательный изучающий взгляд, которым ее наградила магистр Твиль. Вероятно, при попытке прочесть мысли она наткнулась на тот же барьер, что и лорд Грэм. Поэтому, давая адептам задания пробивать ментальные блоки друг друга, она обходила Нику стороной.

Во время пары кто-то из студентов вспомнил о существовании закона, запрещающего менталистам без согласия вторгаться в чужие мысли. На это магистр Твиль с милейшей улыбкой сообщила, что данный закон согласно пункту третьему указа его королевского величества номер одна тысяча пять не действует на занятиях менталистики в Академии пяти стихий. После этого аудиторию огласил всеобщий досадный вздох – последняя надежда отвертеться от чрезмерной «милости» магистра разбилась.

Следом за менталистикой шел практикум по техномагии, что вызвало у всех немалое удивление. В отличие от прочих предметов, на прошлой неделе техномагии не было, и соответственно теорию первокурсникам не объясняли. Но, как оказалось, это было вполне оправданно. Как сообщил профессор, он же мастер Фил, техномагию невозможно постичь, изучая лишь теорию, ибо сама ее суть является экспериментом, познать который можно лишь через бесчисленные практические пробы.

Для техномагии отводилось специальное помещение, которое было разбито на отдельные сектора, или, говоря иначе, мини-мастерские. Каждая такая мастерская вмещала все нужное оборудование, была рассчитана на группу из пяти человек и соединялась с общим залом – местом, которое с некоторой натяжкой можно было назвать аудиторией. Здесь находились преподавательский и ученический столы, внушительный книжный стеллаж и доска, на которой уже красовались математические формулы. Глядя на последние, студенты понимали: мастер несколько приврал, говоря, что им не придется учить теорию. Похоже, это было не совсем так – просто теория и практика по техномагии проходили совместно.

Атмосфера, царящая в мастерских, была Нике по душе, и она радовалась, что побывала вчера в научном институте, где Дик осветил для нее множество вопросов. По крайней мере, теперь она не чувствовала себя пятилетним ребенком, пытаясь запомнить заумные термины и выражения, то и дело произносимые мастером. К слову, практически все первокурсники слушали профессора с открытым ртом, из чего напрашивался вывод, что до этого момента с техномагией были знакомы очень не многие. Исключением, что было вполне ожидаемо, стала Эми, буквально фанатеющая от этого профиля квинтэссенции. Мастеру не понадобилось много времени, чтобы разглядеть ее жажду знаний и записать в любимчики, так что с практикума Эми выходила, светясь от счастья. Она даже поделилась с Никой желанием взяться за что-то по-настоящему серьезное. Эми надеялась, что когда-нибудь ей доведется поработать в научном институте, и была тверда в намерении на летнюю практику устроиться помощником к какому-нибудь мастеру.

– А почему просто не попросишь отца взять тебя к себе? – удивилась Ника. – Ты же говорила, он как раз в научном институте работает?

– Это не то! – досадливо отмахнулась Эми. – Мне нужно самой всего добиться, понимаешь? Самой!

Ника понимала. Она тоже привыкла рассчитывать только на собственные силы и старалась ни от кого не зависеть.

После техномагии стояла пара по этикету и искусству танца, на которую Ника шла с долей опасения. Танцевать она умела на уровне «просто подвигаться под музыку в клубе или на концерте», а о бальных танцах имела весьма смутное представление. К счастью, на этой паре им объясняли лишь теорию, то же самое касалось и этикета. После того как профессор Феоне, ведущая этикет на всех курсах, загрузила их кучей информации, Ника поняла, что просидеть над учебниками и конспектами придется не один вечер.

А вот после танцев и этикета началось то, чего так жаждали и в то же время опасались первокурсники-квинты, – практика по боевке, которую вел лорд Грэм. Все факультеты для подобного рода тренировок использовали специально предназначенные полигоны, находящиеся на обширной территории академии, а вот квинты умудрялись выделиться даже в этом, предпочитая раскинувшийся за академией луг. И это было вполне оправданно, поскольку на практике по боевке студенты пятого элемента зачастую наносили казенному имуществу невосполнимый урон. Это же можно было сказать и об огневиках, которые время от времени использовали для своих тренировок облюбованную квинтами территорию.

Для боевки предполагалось переодеваться в спортивную одежду, а поскольку ничего подобного у Ники не было, ей пришлось идти в своем извечном наряде – джинсах, водолазке и балетках. Она подумала, что в ближайшее время не помешает съездить в город, чтобы докупить некоторые вещи. По большому счету всего за неделю Ника обзавелась всем, что было необходимо на первое время, и теперь могла себе позволить копить. Глядя на то, как стремительно по-летнему теплая погода превращается в типично осеннюю, Ника порадовалась, что у нее в запасе имеются теплая куртка и полусапожки. Все-таки хорошо, что она попала из ноября в август, а не наоборот!

Пока все прочие курсы наслаждались заслуженным обеденным перерывом, квинты, облаченные в спортивную одежду, собирались на лугу. Перед выходными лорд Грэм предупредил, что вместо законного часа свободного времени на обед им отведено всего пятнадцать минут, после чего адепты сразу же обязаны являться на место тренировки.

– Ну и где он? – капризно поджала губы Вивиан Сойледж. – Сказал прийти пораньше, а самого нет! – В следующее мгновение ее тон сменился с раздраженного на мурлыкающий, и она мечтательно прикрыла глаза. – Хотя… Тайрона Грэма я готова прождать даже целую вечность…

По лугу гулял пронзительный прохладный ветер, забирающийся под легкую одежду и заставляющий зябко ежиться. Он же гонял по пасмурному небу густые облака и руководил стройным хором леса, сливающимся в монотонный гул. Трава в том месте, где стояли адепты, была вытоптана старшекурсниками, а ближе к лесу высокие травинки пестрели полевыми цветами, головки которых покачивались на ветру.

– Может быть, ты нам расскажешь, почему задерживается лорд Грэм? – прищурившись, неожиданно обратилась к Нике Вивиан.

– Что, Сойледж, не терпится снова оказаться у ректора? – не дав Нике ответить, встрял в разговор парень по имени Грей, один из «золотой пятерки».

– Тебе-то какое дело? – огрызнулась та. – Вон сегодня ранним утром несколько человек из окон видели, как Зорина вместе с лордом Грэмом возвращались из города!

– И что с того? Что вы все с этим лордом как будто с ума посходили! – не выдержал Грей. – Неужели, кроме него, не на кого обратить внимание?!

Вопрос был риторическим. Сам Грей был видным – высоким, стройным, с приятными чертами лица и темными, коротко стриженными волосами. Да и остальные четверо из его компании обладали примечательной внешностью, чем с успехом пользовались. Всего за неделю за этой пятеркой успела закрепиться репутация ловеласов, и их единственным конкурентом за внимание девушек среди квинтов являлся лорд Грэм. И хотя все пятеро декана безмерно уважали и даже побаивались, это обстоятельство сильно выводило их из себя.

– Как это что с того?! – взвилась Вивиан, пропустив последние вопросы мимо ушей. – Да эта иномирянка провела с Грэмом ночь непонятно где!

Ника, терпение которой было небезграничным, все-таки не выдержала.

– Послушай меня, – холодно произнесла она. – Я скажу всего один раз и больше повторять не буду. То, где и с кем я провожу свое личное время, тебя совершенно не касается. Я имею право покидать академию ночью в компании студентов, преподавателей, деканов и самого ректора. Отчитываться перед тобой или кем бы то ни было я не обязана и не собираюсь. Если еще хоть раз ты позволишь себе оскорбление в мой адрес, пеняй на себя. Я доходчиво объяснила?

– Да что ты можешь? – презрительно бросила Сойледж. – У тебя же по боевке ни дарха не получается! Ты даже элементарный пульсар создать не в состоянии! – Она небрежно откинула назад гладкие черные волосы и буквально выплюнула: – Бездарная иномирянка! Да как тебя вообще в академию взяли?!

В этот момент выдержка Ники достигла точки кипения. Тип ее характера в большей степени можно было отнести к флегматику, ей было свойственно долго сохранять рассудительность, медленно закипать, а после взрываться. И если дело доходило до этого самого «взрываться», то мало не казалось никому – флегматик в гневе еще страшнее вспыльчивых холериков.

– Как взяли, спрашиваешь? – медленно проговорила Ника, чувствуя, как внутри клокочет злость. – Может, это произошло потому, что во мне достаточно магического потенциала? А может, потому, что я обладаю хорошими способностями? Или ты сомневаешься в компетенции преподавателя прорицания, которая проводила тест на пригодность?!

Пока Ника говорила, небо над полем стремительно темнело. Порывы ветра становились все яростнее, воздух завибрировал от раскатов грома. Неожиданно порвалась резинка, удерживающая волосы, и каштановые кудри развеял все тот же ветер. В воздухе закружились сорванные лепестки полевых цветов.

– Что происходит? – запрокинув голову в чернильное небо, изумленно спросила Вивиан. Затем ее взор обратился к Нике: – Это все ты?!

Ника почти ничего не понимала. Вернее сказать, понимала, но не могла остановиться. Изнутри ее словно что-то распирало – так, будто огромный воздушный шарик готов был вот-вот лопнуть.

– Да, я иномирянка! – выкрикнула Ника, чувствуя, как кончики пальцев начинает покалывать. – И сейчас я делаю все, чтобы хоть как-то устроиться в этом мире и не сойти с ума! Думаешь, легко за какие-то считаные дни перестроиться и принять за реальность то, что всегда считала сказками?! Как считаешь, смогла бы ты, оставшись абсолютно одна в совершенно незнакомом месте, справиться с возникшими трудностями? Глядя на тебя, Вивиан Сойледж, сильно в этом сомневаюсь! Всего за неделю я сумела поступить в лучшую академию, ознакомиться с устройством Дагории, открыть в себе дар квинтэссенции, и не тебе меня судить!

Над ошарашенной Вивиан громыхнул гром, и яркой стрелой пронеслась вспышка молнии. Студентку она не задела, но того, что молния пролетела в нескольких миллиметрах над ее головой, хватило, чтобы Сойледж испугалась. В следующую секунду с неба мощным потоком хлынул дождь, и во внезапно наступившей тишине особо отчетливо прозвучал голос появившегося на поле декана:

– Да, адептка Зорина… Две инициации за сутки. Я почти удивлен.

– Лорд Грэм! – закричала Вивиан, пока Ника неподвижно стояла, ошарашенная случившимся. – Вы видели, что она сделала?!

– Что? – Декан сложил руки на груди и смерил Сойледж скептическим взглядом.

– Но как же… – Вивиан растерялась, но тут же взяла себя в руки: – Напала на меня, использовав ломаную молнию!

– Да неужели? – Скептицизм в словах лорда стал еще явственнее. – А мне показалось, что вы, адептка Сойледж, только что вывели из себя мага квинтэссенции, чем спровоцировали его внезапную инициацию. Причем, хочу заметить, вывели оскорблениями, напрямую касающимися и меня.

С ответом Вивиан не нашлась, хотя по ней было видно, насколько она раздосадована. Все прочие тоже хранили молчание, не желая вмешиваться и связываться с Тайроном Грэмом.

– Пожалуй, я буду настолько великодушен, что прощу вам эти завуалированные оскорбления, но, если еще раз услышу нечто подобное от вас или кого-либо другого, отчислю. И нет, за использование служебного положения совесть мучить не будет.

Лорд сделал короткую паузу, после чего командным тоном спросил:

– Ну и чего стоим? Тренировка идет уже семь минут! Десять кругов по полю!

Адепты синхронно охнули, а Грэм, усмехнувшись, добавил:

– Для начала.

Деваться было некуда, и первокурсники, невзирая на идущий дождь, принялись исполнять команду. Влажная земля чавкала под ногами, затрудняя движение, холодные капли стекали по лицу, и уже после первого круга адепты были готовы упасть.

– Ужасно! Смотреть противно! – комментировал их забег лорд Грэм. – Отвратительная физическая подготовка! И это – боевые маги квинтэссенции!

– А мы не все боевые, – осмелился возразить запыхавшийся Грей, пробегая мимо декана. – Я вот менталистом хочу быть!

– Боевку обязаны знать все вне зависимости от выбранного профиля! – отрезал лорд. – Еще пять кругов сверху!

Нике казалось, что с того момента, как она силой собственных эмоций вызвала грозу, эти самые эмоции словно отключились. Она не чувствовала ни холодного дождя, ни усталости и двигалась чисто механически. Раньше Ника часто занималась утренними пробежками и даже посещала тренажерный зал, так что определенные физические нагрузки выдержать могла. Хотя требования декана были и впрямь завышены – кругов пять было бы более чем достаточно.

Пока адепты, кряхтя и проклиная все на свете, наматывали круги по полю, лорд Грэм не терял времени даром, попутно снабжая их теоретической информацией:

– Физическая подготовка – ключевой элемент боевой магии. Будете рохлями, вас размажет первый же противник. Для того чтобы управлять чистой энергией, ловить молнии и обращать их в оружие, нужна сила. А чтобы правильно ее использовать – ум. У вас пока нет ни того ни другого. Так что советую не тратить время даром и работать. Сойледж! – без перехода рыкнул он на студентку, которая обессиленно опустилась на землю. – Встать!

– Я не могу-у-у, – протянула Вивиан, жалостливо и в то же время кокетливо смотря на декана из-под длинных ресниц. – Ло-о-орд Грэм, а может, вы сделаете для меня исключение?

Декан улыбнулся и вкрадчиво произнес:

– Непременно. Я сделаю для вас исключение.

Вивиан просияла, а Грэм, стерев с лица улыбку, крикнул:

– Исключение из академии, адептка Сойледж! Если вы сейчас же не подниметесь и не пробежите еще дарховых одиннадцать кругов!

Вивиан подскочила с места словно ужаленная и, не решившись больше спорить, присоединилась к остальным. Десять кругов под немигающим взглядом декана адепты пробежали беспрекословно, на одиннадцатом и двенадцатом они едва перебирали ногами, тринадцатый практически шли, четырнадцатый ползли, а пятнадцатый не осилил никто.

Измученные первокурсники повалились прямо на мокрую траву и, тяжело дыша, пытались прийти в себя после такого сумасшедшего забега. Несмотря на прохладную погоду и не менее холодный дождь, Нике, как и всем остальным, было очень жарко и ужасно хотелось пить.

– Передышка три минуты и приступим непосредственно к боевке, – «обрадовал» лорд Грэм, вызвав всеобщее изумление, граничащее с всепоглощающим ужасом.

А сейчас, спрашивается, что было? Разминка?! К Нике вернулась чувствительность, и прелести такой перспективы она осознала в полной мере. Нет, все-таки он их угробить хочет!

– Может, вы хотя бы «выключите» этот дурацкий дождь? – не сдержалась Ника, ощущая усталость в каждой мышце тела.

– А может, это сделаете вы, раз сами его спровоцировали? – язвительно отозвался декан, а после недовольно покачал головой: – Вам, адептка Зорина, прежде чем приходить ко мне на практические занятия, следовало бы лучше изучить теорию! Дождь подвластен только водникам, квинты могут его лишь спровоцировать призывом грозы, а вот остановить или управлять – нет. Все! Перерыв окончен – подъем!

Если адепты думали, что пробежка была кругами ада, то они сильно ошибались – настоящий ад начался сейчас. Лорд потребовал демонстрации тех знаний, которые они приобрели на прошлой неделе. Вначале это были безобидные пульсары, щиты, а после – попытки поймать молнию. Маги квинтэссенции могли создавать ее, используя непосредственно свою энергию, но особой мощью обладала молния истинная, рожденная в грозу. Во время стихии сила квинтов увеличивалась в несколько раз. И сейчас был как раз тот случай – спровоцированные Никой дождь и гром переросли в настоящую грозу.

Ловля молний была делом опасным и требовала долгих лет тренировок и крайней осторожности. В академии этому умению обучали только на пятом курсе, и не все могли с ним справиться, поэтому то, что лорд Грэм предложил заняться ловлей первокурсникам, стало для них потрясением. Пока студенты обескураженно стояли, не сводя с декана ошарашенного взгляда, он невозмутимо вышел в центр поля и поднял руку, собираясь продемонстрировать ловлю молний собственным примером.

В какой-то момент Ника поймала себя на том, что ее мало волнует происходящее и гораздо больше – непосредственно сам лорд. В начале тренировки она была растерянна и даже не заметила, что он пришел на занятие, обнаженный по пояс. Облегающие брюки были заправлены в высокие сапоги, с черных волос стекали капли воды, ручейками бегущие по шее и торсу. Ника не могла не признать, что лорд Грэм был красив. Какой-то особой красотой – немного мрачной, пугающей, но вместе с тем притягивающей.

Осознав, что думает практически так же, как млеющие от декана однокурсницы, Ника резко себя одернула и помотала головой, отгоняя наваждение. И что на нее нашло? Слава богу, вне занятий менталистикой и без согласия квинтам запрещено читать мысли. Иначе, узнай Грэм, о чем она сейчас думает… Впрочем, подобное лучше не представлять.

Чернильные тучи озарялись яркими вспышками, резкий удар грома пронзил пространство, заставив вибрировать каждую частичку воздуха. Словно завороженные, адепты наблюдали за тем, как ветвь молнии спускается с неба, со всей скоростью направляясь прямо в лорда Грэма. Ника задержала дыхание – казалось, еще секунда, и молния убьет его, испепелив на месте. Однако, повинуясь какой-то нереальной силе, она внезапно изменила траекторию и, приняв горизонтальное положение, легла прямо в вытянутую вверх руку. В этот момент глаза ослепила особо яркая вспышка, и раздался сильный громовой раскат. Вокруг лорда образовался искрящийся желтоватый купол, и точно таким же светом горела пойманная молния, которая постепенно уменьшилась в размерах до такой степени, чтобы ее было удобно удерживать в руке.

Все стояли с открытыми ртами и широко распахнутыми глазами – вблизи подобное зрелище никому из первокурсников раньше видеть не приходилось. Стоит ли говорить, что повторить это никто не смог? Да и сам лорд Грэм все же оказался не таким извергом, чтобы заставлять неопытных магов рисковать жизнями. Он лишь объяснил основные моменты, рассказал, как правильно держать руку, как использовать силу, чтобы подчинить молнию, и в какую сторону направлять мысли. Важнейшее – концентрация. Впрочем, это была лишь теория, и все прекрасно понимали, что повторить подобное на практике смогут далеко не скоро.

Когда пара закончилась, адепты чувствовали себя как выжатые лимоны и едва перебирали ногами, уходя с поля. Ника шла под руку с Эми, направляясь к академии, как вдруг ее догнал голос декана:

– Адептка Зорина!

Она обернулась и встретилась с его немигающим взглядом.

– Попрошу вас задержаться. Нам нужно кое-что обсудить.

Ника страдальчески вздохнула и возвела глаза к небу. Что предвещал разговор с Грэмом? Правильно – как всегда, ничего хорошего.