Сразу после занятий Джолетта отправилась на кухню. И вовсе не для того, чтобы работать – время еще было раннее – а затем, чтобы взять немного еды для своего нового четвероногого друга. Хотя нет, друг – слишком громкое слово. Для своего… в общем, для кота, с которым просидела под воротами академии всю ночь. Она не могла объяснить даже самой себе, с чего вдруг ей взбрело в голову заботиться об этой зверюшке. Но при мысли о том, что существо, так доверчиво прижимающееся к ней ночью, сейчас мерзнет под холодным дождем, у нее в душе что-то переворачивалось.

Завернув в салфетку пару куриных ножек, позаимствованных у разделывающего птицу Феофана, она поспешила за ворота. Она боялась, что бродячий кот уже давно ушел, но, к ее облегчению, мокрый зверюга сидел там же, где и утром.

– Эй, блохастый! – окликнула его Джолетта, внешне стараясь ничем не выдать внезапно охватившей ее радости. – Я вот тебе поесть принесла.

Кот неверяще смотрел на то, как перед ним на землю опускают свежее мясо, а после его взгляд поднялся вверх. На Джолетту вновь уставились большие разноцветные глаза, в которых застыла такая гамма разнообразных чувств, что было непонятно, чего там больше – восхищения или недоверия. Как бы то ни было, голод оказался сильнее всего прочего, и кот буквально набросился на предложенное угощение. Когда с едой было покончено, он вновь уставился на Джолетту, явно прося добавки.

– Ну уж извини, – развела та руками. – Больше ничего нет.

С неба продолжал литься дождь. Было видно, что кот продрог, кончики его ушей подрагивали, с длинной свалявшейся шерсти капала вода. Внезапно он издал какой-то хрипящий звук, лишь издали напоминающий мяуканье. Не в силах больше вынести этого жалкого зрелища, Джолетта пошла прочь.

– Мя-а-ау, – раздался ей вдогонку вновь повторившийся хрип.

Она ускорила шаг.

Вошла в ворота академии, повернула к пятому корпусу и… резко остановилась. Глубоко вдохнула. Сосчитала до пяти. Развернулась и решительно зашагала обратно.

– И навязался же на мою голову! – недовольно проговорила она, беря кота на руки. – Вот почему ты оказался здесь этой ночью, а? Возись теперь с тобой!

Несмотря на изможденный вид, кот оказался тяжелым. К счастью, вырываться он не пытался и в этом смысле лишних проблем не добавлял. Джолетта не знала, разрешено ли адептам держать в академии животных, но этот вопрос ее мало заботил. Когда она вошла в общежитие, как раз наступило время ужина, и в коридоре почти никого не было. А те, кто все-таки встречался на пути, не обращали на нее никакого внимания.

Но как только она подошла к лестнице, намереваясь подняться наверх, перед ней материализовался комендант. От неожиданности Джолетта пошатнулась и едва не уронила свою мокрую ношу на пол.

– Держать в общежитии животных запрещено, – ничего не выражающим тоном произнес Рик, смотря словно сквозь нее. – Прошу вас сейчас же отнести его обратно на улицу.

Джолетта посмотрела на элементаля, затем на кота и снова на элементаля.

– Нет! – твердо произнесла она. – Этот зверь будет жить со мной!

– Верните его за ворота академии, – снова повторил комендант, не меняя тона.

– Я сказала: он будет жить со мной! – в свою очередь, повторила Джолетта, намеренная до последнего стоять на своем. Она понимала, что спорить с элементалем и уж тем более выводить его из себя чревато последствиями, но отступать не собиралась.

Хотя считалось, что элементали не способны на какие-либо эмоции, Джолетта заметила, как на лице Рика на долю секунды отразилось удивление. Вероятно, раньше никто, кроме хозяина, не осмеливался ему возражать.

Неизвестно, к чему бы привел этот разговор, если бы внезапно Рика не призвал лорд Грэм. Дворецкий наградил Джолетту долгим, пробирающим до мурашек взглядом и бесшумно растворился в воздухе. Опасаясь, что он может вернуться в любой момент, она опрометью бросилась вверх по лестнице.

Благополучно поднявшись в свою комнату, Джолетта плотно закрыла дверь и, не раздумывая, потащила кота в ванную.

– Грязный комок шерсти! – припечатала она его, набирая горячую воду. – Если хочешь жить со мной, придется мыться!

Кот был явно не согласен. Когда Джолетта попыталась засунуть его в ванну, до этого безучастный к происходящему, он стал резко вырываться, царапаться и даже цапнул ее за палец.

– Вот же… блохастый! – выкрикнула она, потрясая в воздухе укушенной кистью, но все же не переставая окунать кота в воду.

В этой битве выдохлись оба, но победила Джолетта. Она намылила кота жасминовым шампунем, купленным на аванс в счет стипендии, и принялась тщательно растирать животное. Справиться со спутавшейся шерстью оказалось непросто, так что пришлось брать в руки Никины маникюрные ножницы, завалявшиеся в ее знаменитой сумке, и состригать особо крупные клочья. Вода после первого купания была просто черной, и Джолетта меняла ее еще несколько раз – до тех пор, пока слой налипшей грязи полностью не отмылся и под ним не обнаружилась рыжая шерсть.

Кот стоически вытерпел все «издевательства», долгое и тщательное вытирание, после чего Джолетта завернула его в свое полотенце. Выйдя с ним из ванной, она обнаружила, что в комнату уже вернулась Ника, восседающая на кровати в окружении учебников.

– Анна? – Соседка ошарашенно на нее посмотрела.

– Да, у меня кот! И мне все равно, против ты или нет, он будет жить с нами! – отрезала Джолетта, предвосхищая возможные вопросы.

– Я не против, – выдохнула Ника, совладав с собой. – Но речь не об этом…

Укладывая новообретенного питомца на свою кровать, Джолетта нахмурилась:

– Что еще?

– Твои волосы… как они…

Не успела Ника договорить, как Джолетта опрометью бросилась к настенному зеркалу. С бешено колотящимся сердцем она посмотрела на свое отражение, ожидая увидеть очередной ужас, но все обстояло совсем иначе. Да, волосы действительно изменились. Вместо тоненьких прядей, едва достающих до плеч, они тяжелыми локонами опускались до пояса, став такими, как до превращения. Не вернулся лишь цвет, который по-прежнему был неопределенного русого оттенка.

Возвращение длины волос стало еще большим потрясением, чем недавние пятна на коже. Как?! Почему это произошло?! Джолетта была настолько же потрясена, насколько счастлива. Подумать только – частичка прежней внешности вернулась!

Под не менее изумленным взглядом Ники она схватила с тумбочки заколки и принялась подкалывать волосы, пытаясь визуально сделать их короткими. Такие резкие перемены в облике обязательно кто-нибудь заметит и станет задавать вопросы. Проще придать прическе привычный для всех вид, чем путаться в новом вранье.

– Поклянись, что никому не скажешь о том, что сейчас видела! – потребовала Джолетта, вперившись в Нику цепким взглядом.

Осмыслив просьбу, соседка долго не колебалась:

– Если для тебя это так важно – хорошо, от меня никто ничего не узнает. – Джолетта продолжала неотрывно на нее смотреть, и Ника добавила: – Клянусь.

Клятвы для аристократов не были просто звуком, и хотя к этому сословию соседка не относилась, Джолетта все равно ей поверила.

– Может, ты все-таки объяснишь? – проявила настойчивость Ника, разглядывая шикарную шевелюру, которую Джолетте так и не удалось «укоротить». – Сначала – странные пятна, теперь – внезапно отросшие волосы. Еще и ночь вне стен академии, вызов в кабинет ректора…

Джолетта вмиг подобралась и, сложив руки на груди, ответила:

– А может, лучше ты объяснишь, где провела эту ночь и что тебя связывает с лордом Грэмом?

– Анна, – устало выдохнула Ника. – Хоть ты не начинай. После сегодняшнего дня меня от этого вопроса уже тошнит.

– Я не лезу с расспросами к тебе, а ты – ко мне, – подвела итог Джолетта, присев рядом с задремавшим котом и сняв с него мокрое полотенце.

– Как его хоть звать-то? – Ника кивнула на растянувшееся на кровати животное, смешно подрагивающее кончиком хвоста.

Джолетта безразлично пожала плечами:

– Да никак. Зови, как хочешь.

В следующее мгновение взгляд Джолетты упал на обложку книги, которую читала Ника, и оказалось, что это учебник по этикету.

– Проблемы?

– Совсем запуталась, – честно призналась соседка. – К завтрашнему надо выучить первые параграфы по придворному этикету, а у меня уже голова закипает от всех этих реверансов. Вот скажи, разве есть какая-то разница между реверансом «фруа» и «де фруа»? Судя по тому, что здесь написано, они исполняются совершенно одинаково!

– Исполняются одинаково, но разница – в названии и назначении, – машинально отозвалась Джолетта. – «Фруа» следует делать, когда предстаешь перед королем, а «де фруа» – когда уходишь.

Ника удивилась:

– Ты в этом разбираешься?

Джолетта кивнула и, в свою очередь, уточнила:

– Услуга за услугу? Сумеешь помочь с закалыванием волос?

Хотя Ника была визажистом, в салоне она часто помогала парикмахерам и не раз сталкивалась с самыми разными заказами, так что на предложение Джолетты согласилась с энтузиазмом. Не откладывая дела в долгий ящик, она взяла пару заколок, и через некоторое время волосы Джолетты приняли такой же вид, какой имели этим утром.

Весь следующий час первокурсницы потратили на разъяснение основных вопросов этикета, возникших у Ники. Вначале Джолетту раздражало то, что приходится объяснять настолько элементарные вещи, но после она вошла во вкус. Ученицей Ника оказалась способной, так что особых проблем во взаимопонимании у них не возникло.

Затем Джолетта пошла на работу и после того, как отдраила там пол и гору посуды, вернулась в комнату, прихватив с собой теплого молока, сметаны и ненужную коробку, которую по ее просьбе Мик наполнил песком. Все тот же поваренок по первому требованию снабдил Джолетту бинтом, при этом поинтересовавшись, зачем ей все это понадобилось. Разумеется, пояснять она ничего не стала.

Коробку Джолетта поставила в ванной и после того, как потратила уйму времени, чтобы приучить к ней кота, накормила его принесенными продуктами. Зверюга, несмотря на подранное ухо и хромую лапу, оказался вполне симпатичным, а разноцветные глаза добавляли ему особую изюминку. После того как кот наелся и расслабился, Джолетта перевязала ему пораненную лапу и порадовалась, что это не перелом, иначе пришлось бы тащить его в лазарет.

В «Жар-птице» было многолюдно. Все столики, между которыми сновали шустрые официантки, занимали разномастные посетители. Отовсюду слышались голоса и громкий смех, в воздухе витал спертый запах табака и выпивки. Среднего сорта таверна пользовалась большой популярностью у рабочих и желающих расслабиться после тяжелого дня.

За дальним столом, стоящим в самом углу, сидели двое.

– Ты в этом абсолютно уверен? – спросил Грэм своего собеседника, глаза которого алчно блестели.

– Почти… не сказать, чтобы совсем, но…

На стол с глухим стуком упали еще две серебряные монеты.

– Вспомнил! – мгновенно оживился мужчина. – Я как раз сидел у окна и видел, как среди прочих, идущих в академию, была девка, с ног до головы замотанная в темный плащ. Я еще тогда удивился – зачем она так вырядилась в такую-то жару?

– Она точно вошла в ворота академии?

– Ну… не то чтобы я видел, все ж таки таверна стоит далековато… – вновь зачастил он.

Грэм понятливо хмыкнул, и на столешнице появился один золотой.

– Да-да, абсолютно уверен! – энергично закивал собеседник, подрагивающей от жадности рукой придвигая к себе деньги. – Приятель, с которым мы здесь сидели, как раз за ней пошел – по пути было. Он потом говорил, что видел, как она в академию пошла. Поступала, поди.

Удовлетворившись ответом, Грэм осчастливил мужика еще парой монет и покинул таверну. Выйдя на улицу, он с удовольствием вдохнул свежий воздух, который после минут, проведенных в кабаке, казался невероятно приятным.

Теперь сомнений не оставалось – девушка, что расплатилась с хозяйкой постоялого двора серьгой Джолетты, на следующий день прибыла в академию. Рабочий был уже третьим свидетелем, это подтвердившим. Цветочница, чья лавка располагалась по соседству с постоялым двором, видела, как вышедшая из него фигура в плаще пошла в направлении рынка. Торговка фруктами сообщила, что она миновала площадь и пошла дорогой, ведущей на окраину. А теперь выяснилось, что рабочий заметил ее среди толпы, стекающейся к воротам академии. Единственная загвоздка состояла в том, что никто из них не сумел рассмотреть ее лица. Да и в дни поступления в академию прибыло столько народу, что вряд ли кто-то из преподавателей или студентов сумеет припомнить, кто во что был одет. К тому же перед тем как пытаться поступить, плащ она наверняка сняла, в таком случае эта единственная зацепка становится практически бесполезной.

Но вполне могло случиться так, что она пришла в академию по каким-то иным причинам, нежели поступление. Или вообще провалила все экзамены и ушла из учебного заведения, никем не замеченная. Вариантов – масса. Реальных шансов ее отыскать – минимум.

Единственным человеком, приходящим на ум, была Анна Тьери, явившаяся в академию без документов, солгавшая об ограблении и зачислившаяся под чужим именем. Еще и эта странная особенность, из-за которой невозможно коснуться ее мыслей…

Но опять же доказательств – ноль. Не обыскивать же ее с Никой комнату в поисках плаща и бриллиантовой сережки? Впрочем, если выхода не останется, он прибегнет и к этому.

По сведениям, дошедшим до Грэма, герцог де Лэйр задерживался в Триальской империи еще на две недели. Тайрон был намерен за этот срок найти Джолетту. Если же ничего не выйдет… Что ж, он не давал никаких гарантий с самого начала.

Это была уже вторая персональная тренировка, на которую шла Ника. После того памятного разговора с лордом Грэмом, когда он заявил, что намерен заниматься с ней индивидуально, прошло несколько дней.

Вначале Ника очень удивилась такому предложению – с чего бы вдруг декану заниматься с ней боевкой, с которой у нее не заладилось с самого начала? Лорд Грэм обосновал свое решение тем, что его заинтересовала инициация, которую у Ники спровоцировала Вивиан. Оказалось, что, как таковая, инициация в боевой области отсутствует, и подобным термином называют первое проявление способностей. Как правило, у магов оно происходило в очень раннем возрасте, но поскольку Ника жила в немагическом мире, ее дар никак себя не проявлял. Тем больше лорда Грэма заинтересовал тот факт, что первый всплеск силы оказался настолько мощным. Обычно выбросы силы представляли собой элементарный пульсар, базовый щит или другие небольшие боевые формы. А вот гроза, ломаная молния и дождь были явлением нечастым.

Лорд Грэм считал, что у Ники есть неплохие задатки боевого мага, которые необходимо развивать. И хотя поначалу она отказывалась, ссылаясь на то, что хочет углубиться в эмпатию, декан все же сумел ее убедить.

– Умения лишними не бывают, – привел он тогда контраргумент, с которым Ника не могла не согласиться.

Дополнительные занятия лорд Грэм предложил проводить после пар, два раза в неделю. Идя на тренировку в первый раз, Ника опасалась, что он станет загружать ее так же, как всех адептов на практике, но, к ее удивлению и счастью, эти опасения не оправдались. Лорд Грэм ставил главной целью раскрыть ее силу через эмоции. Он объяснил, что иногда эмпатия, которую многие недооценивают, вступает в симбиоз с боевкой, и это сочетание дает очень интересные и мощные результаты. Эмоции являются своего рода ключом к боевой силе и служат толчком для того, чтобы эта сила раскрылась.

Декан предположил, что на парах у Ники не получалось создать даже стандартный пульсар лишь потому, что у нее не было эмоционального стимула. А когда Сойледж своими словами вывела ее из себя, спрятанная внутри энергия прорвалась наружу.

На первой тренировке лорд Грэм вел себя предельно корректно – был терпелив, не орал и не раздражался, когда у Ники что-то не получалось. И сейчас, собираясь на вторую, она надеялась, что все будет точно так же. Правда, на сей раз Грэм решил провести занятие на лугу и велел Нике приходить в тренировочной одежде, что натолкнуло на мысль – быть физическим нагрузкам. Накануне Ника съездила в город, где купила облегающие брюки и недорогую тунику, в которых намеревалась ходить на боевку.

Все последнее время постоянно шли дожди, а температура значительно понизилась. Поэтому поверх купленной одежды Ника набросила теплую куртку, а вместо балеток надела осенние полусапожки без каблуков. Соорудив на голове небрежный пучок и мысленно пожелав себе удачи, она отправилась на тренировку.

В тот момент, когда Ника пришла на луг, с неба хлынул холодный дождь, и лорд Грэм, когда ученица подошла к нему, заявил:

– Идем в лес.

– Может, лучше пойти в аудиторию? – удивилась Ника.

– В лес.

Декан развернулся и не оглядываясь пошел вперед. Деваться было некуда, так что Ника двинулась следом, мысленно недоумевая, чем был плох ее вариант вернуться в академию.

– Разве здесь не опасно? – спросила Ника, когда они вошли в лес. – На общем собрании в начале учебного года магистр Лосгар говорил, что в пригородных лесах летом случилось много прорывов.

– Со мной – неопасно, – коротко ответил Грэм.

Густые, слегка пожелтевшие кроны деревьев служили своеобразной крышей, сквозь которую пробивались лишь редкие дождевые капли; землю устилал ковер из опавших листьев; хвойный, немного горьковатый аромат пропитал сентябрьский воздух, сделав его прозрачным и легким – таким, какой бывает только осенью.

– Встань здесь, – скомандовал лорд Грэм, когда они пришли на небольшую поляну.

Ника вышла в центр и вопросительно на него посмотрела.

– Сегодня будешь создавать базовые формы – шаровую молнию и простейший щит, – безапелляционно сказал он. – Твоя сила пока плохо контролируема, поэтому тренироваться будем здесь. Лучше разгромить лес, чем стены академии.

Девушка хотела возразить, что у нее не получится, но декан даже слушать не стал. Весь следующий час Ника пыталась воссоздать те самые пресловутые базовые формы, но безуспешно. Ей уже начинало казаться, что тот спонтанный выброс силы, когда она сумела вызвать грозу, ей только привиделся. Ника концентрировалась, представляла результат, который хотела получить, делала пассы рукой и читала заклинания – все без толку.

Хотя сдаваться она не привыкла, в какой-то момент ей все осточертело, и она выкрикнула:

– Видите? Все бесполезно! Не получится из меня нормального боевого мага!

Вместо того чтобы разозлиться на Никину вспышку, лорд Грэм внезапно улыбнулся:

– Ну, наконец-то! Это то, что нам нужно. А мне уже начало казаться, что эмоции из тебя и клещами не вытянешь.

Через пару минут стало понятно, что простого раздражения для выброса силы недостаточно. Требовались куда более сильные чувства, чтобы заставить дар проявиться.

– Подумай о чем-нибудь, что может тебя сильно взволновать, – посоветовал лорд Грэм, подходя ближе. – Может… человек, которого ты любишь. Или пережитое когда-то потрясение.

Пока Ника пыталась сосредоточиться, лорд встал за ее спиной. Ника хотела вспомнить что-нибудь, вызывающее у нее сильные чувства, но эти самые чувства неожиданно сконцентрировались на том, кто находился позади нее. И зачем только он встал так близко? Да и с какой стати ее это вдруг волнует?

– Сконцентрируйся, – негромко проговорил лорд Грэм, и внезапно от его голоса по телу Ники пробежала дрожь. – Почувствуй силу глубоко внутри. Дай ей раскрыться.

Он был настолько близко, что Ника ощущала в своих волосах его дыхание. Внезапно в кончиках пальцев появилось покалывание, совсем как в момент инициации. Что-то внутри завибрировало как натянутая струна.

– Хорошо, – все так же негромко проговорил лорд. – Продолжай об этом думать. Пусть энергия наполнит все твое существо, а затем выплеснется наружу.

«Если бы он знал, о чем я думаю, – промелькнуло в мыслях Ники. – Если бы знал, что заставляет силу пробуждаться…»

Ника находилась словно в оцепенении. Она не знала, почему близость Грэма вдруг стала действовать на нее подобным образом. Сердце ухало где-то в районе горла, и, повинуясь какому-то не до конца осознаваемому желанию, Ника медленно развернулась, лицом к лицу оказавшись с лордом.

На доли секунды в глазах Грэма отразилось удивление, которое тут же сменилось чем-то, что она не могла понять. Ника сознавала только, что ее непреодолимо тянет в две черные бездны, неумолимо приближающиеся к ней. Сердце, еще недавно сбивающееся с ритма, сейчас внезапно замерло. Казалось, замолчала даже природа – стих ветер, перестали шуршать листья, смолкли птицы…

Лорд Грэм, в отличие от нее, прекрасно осознавал происходящее. Когда Ника развернулась, он внезапно понял, что смотрит на нее не как на свою студентку. Смешно торчащие из прически пряди, чуть вздернутый нос, выразительные губы, большие глаза, в которых отражается осень…

Внезапно Ника напряглась и, уставившись куда-то за спину Грэма, ошарашенно произнесла:

– Дарх!

– Что, адептка Зорина? – отстранившись, усмехнулся декан. – Успели перенять наш бранный лексикон?

– Да нет же, – проговорила Ника, продолжая смотреть ему за спину, и уже громче крикнула: – Там дарх!

Тварь не просто полностью подходила под описание Каина, но выглядела в разы страшнее – гигантский лев метров пяти высотой, покрытый шипастой темной чешуей. Из пасти торчали два острых клыка, с которых капала слюна, глаза горели алым светом, а длинные крючковатые когти пропарывали землю. Внезапно наступившая тишина не была плодом воображения – птицы и звери действительно смолкли, напуганные приближением чудовища.

Грэм резко обернулся, и в этот момент послышался громкий, пробирающий до дрожи рык. Дарх медленно, как хищник, подкрадывающийся к своей жертве, стал подходить ближе.

– Держись позади меня! – скомандовал Грэм, в руках которого мгновенно заискрилась энергия квинты.

В голове Ники пронеслись сотни мыслей, начиная от той, что дархи невосприимчивы практически к любой магии и заканчивая той, что они водятся лишь в глубинах леса. Однако данный конкретный дарх находился практически на границе леса и луга, и, похоже, этот факт его мало заботил.

Продолжая утробно рычать, существо пригнулось к земле, готовясь к прыжку, и в этот момент лорд запустил в него мощный искрящийся пульсар. Дарх взвыл, но особого урона магия не нанесла, разбившись о непробиваемую броню.

Зверь рассвирепел, его глаза загорелись еще ярче, и он в безумной ярости бросился вперед. Мгновенно среагировав, Грэм оттолкнул Нику в сторону, в это же время активируя вокруг себя и нее защитный купол. Клацнули зубы, когти прочертили кривые линии по щиту, и, наткнувшись на преграду, дарх отлетел в сторону. Не успела Ника перевести дух, как он снова бросился к ним, и когда снова столкнулся с куполом, тот пошел мелкой рябью.

– Присоедини силу! – выкрикнул Грэм, и его голос слился с повторившимся яростным рыком.

– Как?! – Нику охватила паника.

– Положи руки на щит! Ну же!

Ника выполнила указание, но ничего не произошло. Она понимала, что долго противостоять атакам лорд в одиночку не сможет, но ничего не могла с собой поделать. Сила, если она действительно была, прорываться наружу не хотела даже в такой экстремальной ситуации, и как бы Ника ни старалась концентрироваться, у нее ничего не получалось.

– Не могу! – в отчаянии выкрикнула она, борясь с наворачивающимися на глаза слезами. – Я абсолютно бесполезна!

– Ника! – рыкнул лорд, впервые обратившись к ней по имени. – Если сейчас же не возьмешь себя в руки, клянусь, я лично скормлю тебя этому дарху!

Угроза не подействовала. В отличие от боевой магии, эмпатия пробудилась, и Ника остро ощущала чужие эмоции. От дарха исходили безумная ярость, злость и желание растерзать, а вот от Грэма – ничего. Ни угрозы, ни страха. Он словно выключил чувства и действовал только разумом.

Увидев, что студентка действительно ничего не может сделать, лорд выругался сквозь зубы и, продолжая одной рукой удерживать щит, второй внезапно притянул Нику к себе.

– Что вы…

Договорить ей Грэм не дал. Стремительно сократив между ними расстояние, он накрыл ее губы своими. Это был решительный, властный, всепоглощающий поцелуй, заставляющий голову кружиться, а пульс – биться с бешеной скоростью.

На миг Нике показалось, что она сходит с ума. Дарх остервенело бьется о щит, готовый рухнуть в любой момент, жизнь буквально висит на волоске, а ее в это время целует лорд Грэм! Последнее обстоятельство было самым нереальным, но в какой-то момент ей стало все равно. Не помня себя, она обвила его шею руками, став к нему еще ближе. Ее эмоции буквально взрывались внутри, и внезапно Ника почувствовала жжение в ладонях. В тот же момент лорд неожиданно прервал поцелуй и, перехватив ее руки, прижал их к защитному куполу.

Не успев переключиться с одного на другое, Ника ощутила лишь то, что из нее буквально высасывают энергию. Сдерживающие силу барьеры рухнули, и она потекла наружу, подобно реке, прорвавшей плотину. Магия Ники вливалась в щит, и тот благодаря подпитке становился более мощным. Купол засиял ярче, и когда дарх в очередной раз на него набросился, то кубарем отлетел назад, несколько раз перевернулся в воздухе и неподвижной тушей распластался на краю поляны.

Несколько раз моргнув, купол погас. Ника опустила руки и обессиленно осела на землю, полностью выжатая и растерянная. Грэм в это время подошел к существу и некоторое время пристально его рассматривал. Ника наблюдала за этим со стороны и вдруг почувствовала, как от дарха, эмоции которого отключились в тот момент, когда его отбросил щит, тоненькой нитью начинает исходить злость. Он был жив. Более того – собирал остатки сил для последнего нападения.

– Лорд Грэм! – выкрикнула Ника, желая предупредить об опасности, но он все понял и без нее.

Когда дарх внезапно вскочил с места и, обнажив клыки, ринулся вперед, лорд ловко увернулся и запустил в него овальную наэлектризованную сферу, приправленную парой молний. О такой магии пятого элемента Ника прежде не слышала, да и старшекурсники вряд ли о ней знали. Особая боевая форма квинты со скоростью света прошла через тело твари и за считаные доли секунды исчезла. С громким хрустом треснула броня, и голова дарха, отделившись от обмякшего тела, откатилась в сторону. По пожухшим листьям, устилающим землю, побежала вязкая багровая кровь, тяжелый запах которой тут же напитал воздух.

Ника почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, а в глазах темнеет. Всего за четверть часа она испытала столько потрясений, что организм и психика просто не выдерживали. Приближающийся к ней лорд виделся неясным силуэтом, все перед глазами расплывалось, и в какое-то мгновение веки сомкнулись. Ника провалилась в беспамятство.