В Доме Покровительницы царил полумрак. Подрагивало пламя свечей, расставленных замкнутым кругом в центре зала. Терпкий запах благовоний напитал густой воздух.

Оставив обувь у входа, я босиком ступала по прохладному деревянному полу. Рядом шла тата Бертина, ведущая меня к стоящим у статуи Илане и служительнице. По дороге сюда нам снова никто не встретился. Последняя надежда на то, что хоть кто-нибудь придет на помощь, рассыпалась, как карточный домик.

По велению таты я села в круг из горящих свечей, и вскоре место напротив заняла Илана. Служительница покрыла наши головы полупрозрачными белыми платками, напоминающими фату, и принялась что-то читать нараспев.

Огоньки на свечах подрагивали от сквозняка, пробегавшего по залу. Окна и двери были плотно закрыты, и ветер возникал, словно из ниоткуда.

Я ничего не видела перед собой, но в то же время отмечала, что Илана не сводит с меня торжествующего взгляда.

– Это тебя не убьет, – негромко произнесла она, чуть подавшись вперед. – Ритуал передачи силы запрещенный, но действенный. Ты всего лишь утратишь возможность превращаться и подпитывать источник.

Я никак не отреагировала – ни внешне, ни внутренне.

– Зато работу завершат волки, – с каким-то извращенным удовольствием проговорила Илана. – После обряда тебя отдадут им. Все решат, что серые тебя похитили, решив отомстить. И даже твой ненаглядный турьер не сумеет ничего доказать.

Упоминание о Диане неожиданно заставило сердце забиться чуть сильнее.

Мое состояние было сродни опьянению. Все происходило словно во сне, и лишь малая часть меня по-прежнему отчаянно сопротивлялась, пытаясь вернуть контроль над разумом и телом.

Время тянулось невыносимо медленно. Служительница продолжала что-то читать по маленькой черной книжечке. Пламя свечей дрожало все сильней, оно разрасталось, вытягиваясь в длинные огненные нити.

Не знаю, в какой момент я очнулась.

Тело по-прежнему не слушалось, но мысли прояснились. Сила воли оказалась сильнее действия отвара, и пелена дурмана спала.

На долю секунды накатила паника, но все та же сила воли ее подавила.

Я, как могла, осмотрела зал. Передо мной – улыбающаяся Илана. Чуть дальше стоящая спиной служительница. Где-то справа – тата Бертина и Сэм. А над всеми нами возвышается статуя лисьей Покровительницы.

Я подняла взгляд на застывшее, высеченное из дерева лицо, и показалось, что Покровительница смотрит прямо на меня.

«Пожалуйста, – пронеслась в сознании отчаянная мысль, – пожалуйста, пусть что-нибудь случится…»

Мы с Иланой непроизвольно приняли промежуточную ипостась – ритуал набирал обороты. Нас обеих охватил рассеянный желтоватый свет, идущий то ли от горящих свечей, то ли из глубин наших душ.

– Мими Лисанна Танид, – неожиданно явственно прозвучал голос служительницы, – вы согласны передать мими Илане Танид ваш дар, вашу энергию и вашу силу второй сути?

Нет!

– Да, – почти беззвучно прошептали губы.

– Мими Илана Танид, вы согласны принять дар, энергию…

Больше я ничего не слышала, полностью отдавшись внутренней мольбе. Смотрела в глаза Покровительнице и просила о том, чтобы она помешала творящемуся безумию. Если она существует, почему допускает такое? Почему не помешает сейчас и не помешала двадцать лет назад, когда из-за предательства погибли ни в чем не повинные лисы?

«Да услышь же ты! – мысленно крикнула я, устав надеяться на чудо. – Сделай что-нибудь!»

Слова служительницы зазвучали громче, и я ощутила, как что-то невидимое отделяется от меня и через соприкосновение наших пальцев переходит к Илане. Теперь я понимала, что значит фраза «болит душа». В этот момент она действительно болела. Казалось, от нее отрывают часть, и это доставляло немыслимые страдания. Все внутри переворачивалось и вибрировало, как натянутая гитарная струна. Глаза Иланы смотрели в мои и с каждой секундой блестели все ярче. Она упивалась своей властью и с удовольствием отбирала то, что считала своим.

Снова подняв взгляд, я увидела, что статуя мне улыбается. Наверное, от боли и действия отвара у меня помутился рассудок…

Неожиданно статуя Покровительницы задрожала, и от нее отделился полупрозрачный светящийся силуэт. Увидев его, служительница замолчала на полуслове и выронила книгу из рук.

– В чем дело? – не оборачиваясь, сказала Илана. – Продолжай!

Тата Бертина и Сэм тоже замерли, не в силах отвести взгляд от появившегося духа. Покровительница шла прямо к нам – вернее, не шла, а буквально плыла по воздуху. Приблизившись, она положила руку мне на лоб, и последнее, что я успела увидеть, – это потрясенное и побелевшее лицо Иланы.

Боль постепенно затихала…

Казалось, меня подхватывают легкие невесомые волны и несут в какой-то неведомый мир. Все вокруг было размытым, как от дождя, превратившись в неясные силуэты. Огоньки притихли и стали маленькими неясными точками, а после и вовсе исчезли. Им на смену пришли золотистые лучи.

Я видела колосья спелой пшеницы, которые качались на ветру. Желтое ячменное поле, обласканное лучами солнца. Маленькую деревушку, ютящуюся у леса. Чувствовала запах тамаринда и цветочного меда, слышала стрекотание кузнечиков и жужжание пчелиного роя. Смотрела, как по ясному небу плывут облака и как деревенская ребятня запускает воздушного змея. В теплицах и на огородах созревал богатый урожай, взращиваемый с любовью и заботой.

Тихая радость, уют, спокойствие – такой жизни заслуживала эта деревня. Такой ее желала видеть та, кого почитают все лисы.

Она, улыбаясь, показывала это и вела за собой. Я улыбалась в ответ, чувствуя гордость при виде того, как процветают «Сладости и Пряности».

Что это – будущее? Настоящее?

Нет. Просто то, что должно быть.

Я продолжала качаться на безмятежных волнах и, точно губка, впитывала окружающее умиротворение. Мы поднимались все выше и выше, и я смотрела на деревню с высоты птичьего полета. Видела макушки высоких деревьев, блестящую гладь озера, затерявшегося среди хвойных лесов. Тонкие нити дорог, бегущих вдаль и переплетающихся, точно чьи-то судьбы.

А потом стремительно полетела вниз.

Очнувшись, я обнаружила, что по-прежнему нахожусь в Доме Покровительницы. Попыталась подняться с пола, и мне это удалось. С огромным трудом, но я снова могла двигаться.

Свечи погасли, и теперь зал наполняло облако горьковатого дыма. Дух исчез, и в какой-то момент я подумала, что он мне лишь привиделся. Но то, что творилось вокруг, подтверждало, что все произошло на самом деле.

Рядом на полу лежала бесчувственная Илана. Над блондинкой склонились тата Бертина и служительница, пытающиеся привести ее в чувство. Воспользовавшись тем, что обо мне на время забыли, я стала медленно отступать назад. Голова слегка кружилась, а ноги были такими непослушными, что мне едва удавалось ими передвигать.

Я почти дошла до выхода и тут уперлась во что-то спиной. Точнее сказать, в кого-то.

– Отведи ее к лесу! – велела тата Бертина, бросив на Сэма быстрый взгляд. – Живо! И учти, если кто-нибудь вас увидит, считай, что мы все пропали!

Лис схватил меня за руку и бесцеремонно потащил на улицу. Я пыталась сопротивляться, но от моих жалких потуг не было никакого толку. Что может противопоставить девушка, да еще и находящаяся в таком состоянии, грубой силе?

Я по-прежнему едва передвигалась, и, заметив это, Сэм выругался. Брать меня на руки он боялся, считая, что привлечет лишнее внимание. Пришлось сбавить темп.

Лис вел меня окольными путями, избегая идти по главной дороге. Сегодня явно не мой день. Деревня словно вымерла. В такую погоду все сидели дома и носа не казали на улицу.

– За что? – с трудом проговорила я севшим голосом, когда мы вошли в лес.

Он не ответил и только крепче сжал мою руку.

«Будет синяк», – мелькнула нелепая мысль и тут же исчезла, смешавшись с вихрем других.

Ветер усиливался, и мелкая изморось постепенно сменялась тяжелыми каплями дождя. Словно чувствуя неладное, с протяжным скрипом качались высокие сосны; казалось, что лес стонет.

«Фата» осталась лежать в душном зале, и сейчас резкие порывы ветра растрепали прическу. Волосы лезли в глаза и мешали смотреть, подол платья волочился по земле, отчего я спотыкалась.

Я понимала, что, если не сумею освободиться сейчас, потом будет поздно. От одного лиса отбиться проще, чем от нескольких волков. Но одно дело понимать, а другое – действовать. Сэм вцепился в меня мертвой хваткой, и, как бы я ни старалась найти выход из этого положения, на ум не приходило ничего путного.

Дойдя до небольшой поляны, Сэм на мгновение остановился и принюхался. Я незаметно последовала его примеру и уловила запах волков. Они были совсем близко и приближались с севера. Кажется, их было двое. И если после всего пережитого нюх меня не подводил, это те самые серые морды, с которыми я не так давно столкнулась у озера.

Странно… Диан говорил, что их заключили под стражу.

Отпустили?

Внезапно я уловила рядом какое-то движение. Обернувшись в сторону поля, увидела стремительно приближающегося к нам рыжего лиса.

– Адам, – произнесла практически беззвучно. И, окончательно удостоверившись, что это действительно он, уже громче крикнула: – Адам!

Лис мчался с невероятной скоростью. Его большие лапы с силой впечатывались в мокрую землю, оставляя на ней глубокие следы. Шерсть была вздыблена, а прищуренные глаза горели яростью.

Сэм отреагировал мгновенно и, не теряя времени, тоже сменил облик. Его лис был гораздо крупнее Адама и имел не такой яркий окрас – приглушенно-рыжий, практически коричневый.

Подбежав вплотную, Адам ощерился и, пригнувшись к земле, замер. Сэм повторил его движения, а я, пользуясь тем, что меня больше никто не удерживает, сделала несколько шагов назад.

– Ты что творишь?! – рыкнул Адам, и я с удивлением обнаружила, что могу его понимать.

Наверное, это из-за того, что сама находилась в промежуточной ипостаси.

– Лучше уйди, – бросив на меня косой взгляд, отозвался Сэм. – Забудь, что видел. Не хочу тебя убивать.

Всего на мгновение Адам замер, после чего внезапно сорвался с места. Сэм ринулся ему навстречу, и лисы сцепились прямо в воздухе. Затем повалились на влажную траву, но, тут же вскочив, продолжили драку.

Я едва стояла на ногах. Чувства будто отключились, полностью отдав власть разуму. Я знала, что через несколько минут здесь окажутся волки. Добежать до деревни мне не хватит сил, а если и хватит, то где гарантии, что я не наткнусь на служительницу или Бертину?

Звать на помощь?

Только кто меня услышит?

В любом случае выбора не было.

– Помогите! – почувствовав, что голос вернулся, крикнула что есть сил. Потом вспомнила фразу, которую с детства вдалбливают всем школьникам как раз на случай экстренных ситуаций, и добавила: – Спасите, пожар!

Наверное, когда-нибудь буду над этим смеяться… если останусь жива.

Пока я срывала голос, лисы продолжали драться. Они царапались и впивались друг в друга зубами. Правда, Адам больше старался отбиваться, а вот Сэм атаковал и сражался не на жизнь, а на смерть. Кажется, он понимал, что отступать некуда, и дрался, как загнанный зверь, еще больше усугубляя свое положение.

Неожиданно он извернулся и ухитрился схватить противника за загривок. Раздался жалобный скулеж, и в следующее мгновение Адам отлетел в сторону. Впечатавшись в дерево, он медленно осел на землю и замер.

Я хотела броситься к нему, но почувствовала на себе яростный взгляд. Глаза Сэма покраснели, и разъяренный лис медленно надвигался на меня. Впервые я пожалела, что так и не научилась принимать полную лисью форму…

Обнажив клыки и свирепо рыча, огромный зверь неотвратимо приближался ко мне, заставляя отступать назад. В этот момент я ненавидела свою беспомощность, но противопоставить ему мне было нечего. Зверь одержал верх над человеком, и вряд ли Сэм отдавал себе полный отчет в том, что делал.

Зацепившись за торчащую из земли корягу, я упала. Не в силах отвести взгляд, стала отползать назад. Нас разделяло меньше метра, и мне отчетливо слышалось хриплое звериное дыхание. Никогда не думала, что лисы могут быть такими…

Сэм пригнулся к земле, готовясь к прыжку. Совсем как перед схваткой с Адамом.

Я успела подумать, что мне конец, прежде чем раздался глухой стук.

Хрясь! И глаза лиса закатились, а он сам рухнул на землю.

В буквальном смысле уронив челюсть, я смотрела на невысокую сгорбленную фигурку, стоящую над поверженным двуликим.

– Ишь ты, – бабулька ткнула ему в морду чугунной сковородкой, – чего удумал!

Со свойственной ей невозмутимостью спасительница фирменно причмокнула и обратилась ко мне:

– Чего разлеглась-то? Чай, не лето. Простынешь.

Я оторопела окончательно.

Не знала, плакать мне или смеяться. Представшая картина была до того несуразной, что казалось, будто все это мне лишь мерещится. Вот уж действительно, кухонная утварь – лучшее оружие женщины.

– Тата Роззи, – с трудом выговорила, борясь с порывом истерически расхохотаться, – вы неподражаемы…

Я слишком поздно поняла, что ничего не закончено. Позади раздался громкий топот, и в следующий миг на поляну выскочили два волка. Серые оценили ситуацию в мгновение ока, и один из них моментально оказался около меня. Другой – рядом с татой. Несильным ударом волк сбил ее с ног.

Это стало последней каплей для моих расшатанных нервов. Собрав остатки сил, я вскочила на ноги и бросилась на стоящего рядом волка. Адреналин зашкаливал, и я уже не понимала, что делаю.

Адам и бедная тата Роззи неподвижно лежали на земле, и мне хотелось собственноручно разделаться с их обидчиками. Я ощущала, как внутри что-то меняется, перестраивается, а пульс бьется с такой силой, что грозится проломить виски. Мир завертелся в бешеном калейдоскопе красок. Не ожидая от меня такой реакции, волк на миг отпрянул, но после ринулся вперед.

Время замедлилось.

До нашего столкновения оставались доли секунд.

Две…

Одна…

Внезапно перед глазами мелькнула черная тень.

Столкновения не произошло, вместо этого я снова оказалась лежащей на траве. А рядом, загораживая меня от разъяренных серых, стоял огромный черный волк. Неконтролируемая злость отступила, и я во все глаза смотрела на разворачивающееся действо. Смотрела и не верила, что моим неожиданным защитником стал именно он.

Высший волк угрожающе зарычал, и серые разом растеряли весь боевой запал. Трусливо поджав хвосты, они переглянулись и втянули головы в плечи. Удовлетворившись их реакцией, Арден Блэк принял человеческий облик, и серые тут же последовали его примеру.

На поляне воцарилась тишина.

Кап-кап-кап – стучал по листьям холодный дождь.

Тук-тук-тук – стучало мое сердце.

– После всего этого я лично сдам вас турьерам! – сквозь стиснутые зубы процедил Блэк. – Недоумки, вы хотя бы понимаете, что чуть не натворили?!

– Мы же для тебя… – неуверенно попытался оправдаться один из серых волков. – Думали, захочешь отомстить за тот случай. Столько в тюрьме из-за нее проторчали.

– И проторчите еще больше! – отрезал высший. – А думать – прерогатива тех, у кого есть мозги. Живо с глаз долой, и чтобы до моего возвращения не высовывались!

Серых не требовалось просить дважды. На ходу оборачиваясь волками, они понеслись прочь и вскоре затерялись среди деревьев. Как только морды исчезли из виду, я подняла глаза и наткнулась на немигающий взгляд Блэка.

В который раз сделав над собой усилие, кое-как поднялась ноги. Я знала, что руки и лицо заляпаны грязью, волосы растрепаны, а платье превратилось в рваное тряпье. Но о том, насколько жалко выгляжу, старалась не думать. Не важно.

– Спасибо, – проговорила я, глядя высшему в глаза.

Он сжал кулаки и прищурился:

– Можешь не благодарить. Это только ради того, чтобы снова не провоцировать стычку между лисами и волками. С тобой, Танид, я бы и сам с удовольствием расправился.

Я понимала, что лучшего шанса объясниться мне не представится. Вот она, возможность рассказать Блэку о том, что произошло на самом деле двадцать лет назад. Обелить имена родителей. И хотя в настоящий момент я не могла предъявить прямые доказательства, все же надеялась, что сумею его убедить.

Посмотрев в центр поляны, я обнаружила, что тата Роззи цела и невредима. За это время она успела подняться и, не обращая на нас ни малейшего внимания, подошла к Адаму. Бабулька осмотрела его лапы и голову, что-то негромко пробубнила и принялась прикладывать к ранам сорванные неподалеку травы.

Я понимала, что помочь ничем не смогу и буду только мешать. Поэтому, надеясь на то, что тата знает, что делает, обратилась к Блэку:

– Нам нужно поговорить.

Проигнорировав мою реплику, высший круто развернулся и пошел в противоположном направлении.

– О событиях, положивших начало войне, – добавила недрогнувшим голосом.

Волк даже не думал останавливаться и продолжал демонстрировать свою удаляющуюся спину. Он явно не считал нужным находиться здесь дольше и тем более не собирался снисходить до разговора со мной.

– Я дочь Дэлии и Олдерна.

Кажется, Блэк передумал.

Мои слова настигли высшего, когда он почти дошел до края поляны. Волк замер, осмысливая услышанное, но оборачиваться не спешил.

Подбодренная тем, что удалось привлечь его внимание, я продолжала:

– Илана и Леонис Танид удочерили меня еще в младенчестве, а потом отправили на ту сторону. Когда высший лис попросил руки их родной дочери, меня вернули обратно. Все так запуталось, я собиралась сказать не об этом…

Никогда не страдала косноязычием, но сейчас не могла собраться с мыслями. Стресс и последствия от выпитого отвара давали о себе знать, и внятно говорить было трудно. Да и рассказать требовалось так много, что я не знала, с чего начать.

Стоило мне запнуться и замолчать, как волк отмер и решительно приблизился. Изучив меня с ног до головы, словно видел в первый раз, он прикрыл глаза и принюхался.

Простояв так несколько долгих секунд, Блэк медленно, но уверенно кивнул:

– Запах не такой, как при нашей первой встрече. Странно, что не обратил на это внимания раньше. Действительно не Танид.

Стараясь держаться уверенно, предположила:

– Когда мы встретились в мэрии, я жила в их доме. Наверное, отсюда и запах… Впрочем, мы опять говорим не о том.

Я глубоко вздохнула и, сконцентрировавшись, решительно произнесла:

– Ты и твоя семья должны знать: мои настоящие родители не были предателями и не приводили на переговоры наемников. Конфликту лисов и волков способствовала тогдашняя власть, которая боялась союза двуликих. И Илана Танид, которая сообщила мэру место и время встречи.

На лицо Блэка набежала тень. Он собирался что-то сказать, но я не дала ему этого сделать:

– Да, это совершила именно Илана, сестра Дэлии, и она сама мне в этом призналась. Но хоть она и лиса, я не считаю, что волки виноваты меньше. В конфликте всегда повинны обе стороны, а в этом случае главным виновником стала третья сторона – маги. Арден, – не сдержавшись, назвала его по имени, – я прекрасно понимаю, что ты чувствовал тогда и что чувствуешь теперь. Понимаю, потому что сама сирота. Знаю, каково это – жить без родителей. У тебя хотя бы осталась мать.

Волк стоял не шелохнувшись и не сводил с меня пристального взгляда. В его глазах отражалось недоверие и настороженность, а после последних слов – замешательство.

– Чего ты хочешь? – глухо спросил он.

– Чтобы волки знали о том, что Дэлия и Олдерн не предатели. Понимаю, для многих это ничего не изменит – они по-прежнему будут винить во всем лисов. Но для меня это не важно. Главное, чтобы поверили семьи, которые двадцать лет назад пришли на мирную встречу. Я устала от постоянного обмана. И терпеть не могу ложь. Не хочу жить, постоянно думая, что моих родителей считают лицемерами, а меня саму ненавидят. Если хочешь увидеть доказательства, приходи завтра или когда в деревню вернется Диан. Я…

Даже не предполагала, что короткий монолог может отнять столько сил. Наверное, за этот день лимит моих моральных и физических возможностей был исчерпан.

Я неожиданно пошатнулась, готовясь в очередной раз встретиться с землей, но меня подхватил Блэк. С неба хлестал холодный дождь, и только теперь я почувствовала, насколько замерзла. Руки Ардена казались невероятно горячими и опаляли кожу даже сквозь ткань платья.

– Никогда не думал, что стану помогать рыжей, – недовольно произнес он и в следующее мгновение обернулся волком.

Оглянуться не успела, как оказалась лежащей на его спине.

Я чувствовала, что Блэк находится в замешательстве и не до конца мне верит, но к моим словам он все-таки прислушался. По крайней мере, откровенная злость прошла, и теперь ему требовалось время, чтобы все обдумать. И принять. Я сказала не так уж много и нисколько не сомневалась в том, что он захочет узнать больше.

Пока мы говорили, Адам очнулся и сейчас совершенно не понимал, что происходит. Единственной, кто сохранял полнейшую невозмутимость, по-прежнему оставалась тата Роззи. Похоже, бабулька давно постигла дзен, и вывести ее из равновесия было попросту невозможно.

– В деревню! – причмокнув, скомандовала она и поковыляла в сторону поля.

Прихрамывая на переднюю лапу и бросая косые взгляды на нас с Блэком, Адам двинулся следом.

Лежать, уткнувшись в черную шерсть, оказалось неожиданно приятно. Пусть даже она была жесткой и мокрой. Веки стали тяжелыми, и я едва сдерживалась, чтобы не отключиться. Тело налилось свинцом, веки сделались тяжелыми, и сопротивляться становилось все трудней и трудней. Волк шел неспешно и осторожно, и мне представлялось, что я еду на прогулочном речном трамвайчике. Странная ассоциация, и хорошо, что Блэк о ней не знал. Сравнение с транспортом ему бы не понравилось.

В битве с усталостью я все-таки проиграла. Даже не заметила, как закрыла глаза и уплыла в глубокую черноту.

После были какие-то голоса, я летела куда-то вниз и тут же оказывалась в чьих-то руках. Кажется, кто-то гладил меня по волосам, что-то говорил и прижимал к себе. Потом мы поднимались, шли и снова поднимались…

Мой личный речной трамвайчик продолжал качаться на волнах. Убаюкивал и погружал в еще более глубокий сон. В какой-то момент голова опустилась на что-то мягкое, и стало тепло.

Наконец-то долгожданное спокойствие…