Если не считать нескончаемых изматывающих тренировок и активной подготовки к скорому выходу в море, неделя выдалась спокойной. По крайней мере я не ввязывалась в авантюры, не общалась с известными личностями — в общем, вела образ жизни типичного, ничем не примечательного кадета.

Уже завтра утром нашему отряду предстояло совершить плановый рейд за границу барьера, отчего среди кадетов постепенно повышался градус напряжения. Во-первых, это было волнующе, во-вторых, страшно. Меня же на волнения не хватало, так как после дополнительных тренировок с Косичкой силы оставались лишь на то, чтобы упасть на кровать и заснуть.

Вдобавок я все же последовала совету Флинта и попыталась убедить Гвиану перевести нужный текст. Ну, как попыталась… пыталась до сих пор. Как раз на эти попытки и уходили последние крохи энергии. Я даже не взялась бы утверждать, от чьего общества уставала больше — библиотекаря или куратора.

— Добрый вечер, Фрида, — как всегда вежливо встретила меня Гвиана, когда я вошла в библиотеку.

Ответив на приветствие, привычным маршрутом прошествовала к столику, где меня уже дожидался словарь по кратфагу. Снова доставать книгу библиотекарь категорически отказывалась, но это не мешало мне переводить те слова, что успела запомнить, просматривая ее в прошлый раз.

Каково же было мое удивление, когда я обнаружила книгу лежащей прямо под словарем! Сперва не поверила глазам, подумав, что сказывается перенапряжение и мне просто мерещится.

— Чего смотришь? — пробурчала Гвиана. — Читай уже.

Сказать, что я испытала изумление, это не сказать ничего. В то же время родилось понимание, что убедили библиотекаря вовсе не мои ежевечерние с ней разговоры, а нечто другое. Почему-то возникла стойкая уверенность, что сюда вновь наведался Флинт.

Впрочем, тратить драгоценное время на удивление неожиданной сговорчивостью потерянной души я не стала и с замиранием сердца открыла нужную страницу. Стоило вновь увидеть изображение с восемью ундинами, как меня охватило непередаваемое волнение, смешанное с предвкушением.

Но реальность была куда суровее ожиданий.

Переводить текст оказалось в разы тяжелее, чем мне представлялось. Кратфаг был языком крайне сложным, запутанным, где одно и то же слово могло иметь не один десяток значений. Да и единственный имеющийся в библиотеке словарь был зачитан до такой степени, что местами шрифт почти вытерся, и это отнюдь не упрощало задачу.

— Ну кто же так переводит? — неожиданно воскликнула Гвиана и, судя по колебанию воздуха, подлетела ко мне. — Разве не видишь, что здесь отличаются окончания? А вот здесь — нет, ну как можно путать такие элементарные вещи?

Вчитавшись в предложение еще раз, я обнаружила свою ошибку и поспешила ее исправить. Наверное, сделанные мною в тетради пометки могла разобрать лишь я сама, до того они были сумбурными. Как только Гвиана умудрилась что-то в них понять?

— И здесь неправильно! — не сдержалась потерянная душа, заставив карандаш взмыть в воздух и подчеркнуть еще одно слово. — Что же нынче за кадеты пошли? Чему вас только учат?

Захотев ответить, что теорию нам преподают крайне редко, я прикусила язык, боясь спугнуть разговорчивость Гвианы.

— В мое время все было по-другому, — вздохнула потерянная душа. — В наш корпус попадали только по-настоящему талантливые, магически одаренные, способные и жаждущие развиваться личности. Сколько мы потерянных душ отловили, как слаженно работали! Наши ловцы даже ордена лично из рук короля получали! А столичный корпус тогда только-только строился…

В очередной раз за вечер мне приходилось удивляться: выходит, при жизни Гвиана была ловцом и служила в этом самом корпусе?

— А мне такую головокружительную карьеру пророчили! — продолжала сокрушаться она. — Если бы не этот…

Словно только сейчас вспомнив о моем присутствии, Гвиана резко осеклась.

Помолчала некоторое время, после чего заявила:

— Все, библиотека на сегодня закрывается!

Не дав мне возразить, душа заставила словарь с древней книгой взмыть в воздух и вернула их на свои места. Вообще-то, насколько мне было известно, библиотека открывала двери для желающих в любое время суток, но спорить я не решилась. С Гвианы станется потом вообще меня не впустить.

До комнаты я шла, уткнувшись в сделанные записи. Перевести мне ничего не удалось, лишь разобрала построение слов и образование приставок. Кто бы мог подумать, что это окажется настолько сложно?

Заглянув в комнату, я положила тетрадь в тумбочку и достала припасенные с ужина кусочки жареной рыбы. Морских котят не навещала уже несколько дней, а сегодня намеревалась покормить их в последний раз. Мои любимцы подросли, давно добывали пропитание сами и в моей заботе больше не нуждались. Я же продолжала подкармливать их скорее из привычки и нежелания с ними расставаться. Наверное, так и чувствуют себя родители, когда вырастают дети…

Спустившись на несколько ступенек выдолбленной в скале лестницы, я осмотрелась по сторонам, убедилась, что меня никто не видит, и тихонько позвала:

— Ган!

Ши появился сразу, словно только и ждал моего прихода — что в общем-то так и было. Иметь с ним договоренность оказалось крайне полезно, и я только сейчас начинала понимать, насколько крупно мне повезло.

— Пришло время оплаты, — потирая синие лапки, облизнулся ши.

Получив причитающуюся ему алую капельку, буквально засиял и еще больше подобрел — если само слово «доброта» вообще применимо к нечисти.

— Слушай, а как ты здесь оказался? — поинтересовалась я, запоздало задавшись этим вопросом. — Разве вокруг корпуса не установлена защита?

Ган усмехнулся:

— Так защиту только пару веков назад установили. А я появился здесь раньше, даже и не упомню, как давно. Потом, как защита эта появилась, меня знатно шибануло — так, что на долгие года заснул. Только неделю назад вот проснулся. Гляжу, многое в мире изменилось. А сейчас и вовсе великие события грядут.

Последние слова заставили насторожиться:

— Что еще за великие события?

— Стану я какой-то смертной о таком рассказывать, — важно хмыкнул Ган. — Вверх-вниз переношу, и будет с тебя.

— А если еще пару капелек крови дам? — пользуясь навыками торговки, предложила я.

Глаза ши блеснули, и на синей рожице явственно отразилась внутренняя борьба. Прошло совсем немного времени, и жадность одержала безоговорочную победу.

Получив заветное лакомство, он буквально расцвел — причмокнул, закатил глаза и едва ли не замурчал, как объевшийся синеводкой кот!

— Ну? — поторопила я разомлевшего любителя пожрать. — Что такого скоро должно произойти?

Ган вмиг подобрался, посерьезнел и, устремив на меня внимательный взгляд, ответил:

— В Сумеречном море корень всех бед кроется. Потому и души переполошились, и нечисть всякая в Сумеречье попросыпалась. Скоро срок истекает, и силу, дарованную Нагхаром, снова заполучить можно. Кто первый осколки соберет, в назначенный час в грот попадет, тому она и достанется.

Ши глубокомысленно замолчал, явно гордясь тем, как складно все изложил. Если он ожидал восторгов и аплодисментов, то я была вынуждена его разочаровать.

— А подробнее? — попыталась уточнить, мало что поняв из его слов. — Какой срок, при чем здесь Нагхар?

Ши сложил руки на груди, прищурился, открыл рот, словно намереваясь ответить, и… бессовестно показал язык.

— Эй! — справедливо возмутилась я. — Нечестно, я ведь тебе заплатила!

— Это двумя капельками-то? — хмыкнул непомерно наглый Ган. — Не, за такую информацию как минимум пол-литра нужно!

— Да поднебесные с тобой! — ужаснулась я, не готовая умереть от потери крови.

Ши аж перекосило, и он погрозил щуплым кулаком:

— Но-но! Ты думай, кого при порядочном исчадии Глубины поминаешь!

Поняв, что большего от него не добьюсь, я велела Гану переместить меня вниз, что он, не прекращая ворчать, и сделал. А когда я зашагала вдоль набережной, крикнул вдогонку, что если передумаю, он готов рассказать все, что знает.

Поправив шарф, я мысленно в отместку тоже показала ему язык. Нет уж, лучше буду над словарем чахнуть, чем всяких глубинных тварюшек до отвала кормить!

Пол-литра он захотел… да это ведь для меня смерти подобно!

Несмотря на то что сказал ши не так уж и много, кое-что полезное из его слов я все-таки выудила. Что если стекляшка, о которой проболтался Джик, и есть один из упомянутых Ганом осколков? А осколки — часть какого-то артефакта, в котором содержится сила самого Нагхара? Или не артефакта, а просто чего-то подобного.

Размышляя таким образом, я незаметно для себя добрела до старого причала. Мороз этим вечером выдался особо крепким, небо затянули плотные тучи, но снег не шел. У моря гулял колючий ветер, так и норовящий подхватить с берега пригоршни снега и бросить их прямо в лицо.

Выходя из комнаты, я забыла на столе перчатки, и сейчас пальцы окоченели настолько, что отказывались сгибаться. Согрев их дыханием и пританцовывая на месте от холода, я развернула принесенную рыбу, положила ее на покрытые наледью почерневшие доски и позвала морских котиков.

Сегодня они приплыли не сразу, а спустя нескольких долгих минут. И на еду бросились тоже не сразу, предпочтя сначала одарить меня неизменной котиной лаской. Поглаживая их по гладким черным спинкам, я удивлялась тому, насколько сильно они подросли. Мои любимцы превратились в настоящих морских красавцев, и я с долей горести подумала, что моя опека им в самом деле больше не нужна.

Это было далеко не первый раз, когда мне приходилось прощаться с подросшими котиками, но именно к этим я привязалась особенно сильно.

Через некоторое время воздух наполнила знакомая белесая дымка, и на горизонте показались прозрачные силуэты. Со стороны моря подул соленый ветер, зазвучала красивая музыка — призрачный оркестр начал свое выступление.

Мяукнув на прощанье, котята спрыгнули в воду, и, как только последний из них покинул причал, я ощутила позади себя чье-то присутствие. Тут же возникло чувство, будто за мной наблюдают уже давно, а когда я обернулась, обнаружила стоящего на расстоянии нескольких шагов адмирала Рея.

От его внезапного появления я растерялась, не зная, зачем и почему он здесь оказался. А еще — испугалась, потому что в такой поздний час нахождение кадетов вне корпуса отнюдь не поощрялось.

— Морские котики, значит, — произнес адмирал, и звуки его голоса заставили меня вздрогнуть. — Вы не перестаете удивлять меня, Фрида.

Я не знала, куда себя деть, что делать и что говорить, но молчание было еще хуже, поэтому спросила первое, что пришло на ум:

— Вы за мной следите?

Вышло по принципу «сначала сказала, затем подумала».

— Вы не в первый раз покидаете корпус в столь позднее время, — к моему удивлению, спокойно ответил адмирал. — Я должен был удостовериться, что это не связано…

Он не договорил, но я поняла, что подразумевалось под этой недосказанностью. Удостовериться, что я не встречаюсь с пиратами, контрабандистами и прочими криминальными элементами.

Даже немного обидно стало.

— Простите, я не хотел вас обидеть. — Адмирал по-прежнему без труда угадывал ход моих мыслей.

Снова возникла пауза, во время которой я растерялась окончательно и утратила способность связно мыслить вообще. Мне не хотелось выглядеть такой беззащитной и потерянной, но держаться уверенно в присутствии адмирала Рея было выше моих сил. Я и сама не понимала, почему он действует на меня подобным образом, почему я до сих пор продолжаю его бояться. Или это не боязнь?..

По привычке сцепив в замок онемевшие пальцы, я опустила взгляд и уже через несколько мгновений наблюдала остановившиеся рядом черные сапоги. Да-да, те самые, как всегда, начищенные до блеска.

— Вы замерзли, — недовольно констатировал адмирал и неожиданно взял мои руки в свои.

Я вздрогнула всем телом, в испуге подняла глаза и не поверила себе, увидев, как он подносит их к своим губам. Горячее дыхание коснулось моих ладоней, в то время как прозрачные, цвета растаявшего льда глаза неотрывно смотрели в мои.

Замерев, боясь пошевелиться и даже вздохнуть, я стояла совершенно неподвижно и едва ли верила себе. Сердце подскочило и билось где-то в районе горла, а на смену сковывающему меня холоду внезапно пришло тепло, которое проникало в меня сквозь прикосновения Эртана Рея.

Мимо пролетел призрачный оркестр, с которым на нас обрушилась белая мгла и несколько одиноких снежинок. Красивая музыка зазвучала совсем рядом, и ее волнующая мелодия как нельзя лучше подходила теперешнему моменту.

Губы адмирала мимолетно коснулись кончиков моих пальцев, от такого простого жеста дыхание перехватило, и окружение внезапно поплыло.

Выражение глаз адмирала изменилось, и не успела я даже попытаться его понять, как оказалась стоящей в своей комнате, слушая бешеные удары собственного сердца. Медленно осев на кровать, посмотрела на свои руки, все еще хранящие обжигающее дыхание, и… и задалась вполне логичным вопросом: «Это… это что т-такое сейчас было?!»

Следующим утром меня снова разбудили «глубинные тарахтелки», аргументировав это тем, что в такой важный день лучше подняться до гонга. Одна часть меня была с ними согласна, а другая отчаянно хотела спать и мысленно их проклинала.

Зато в душевую я сегодня пришла одной из первых, за что получила награду в виде неспешного и спокойного мытья.

Взбодрившись, намотала полотенце, сунула ноги в казенные тапочки и вышла в коридор. Кожа тут же покрылась мелкими пупырышками, по спине пробежал озноб, но это было как раз тем, что требовалось. Сон окончательно слетел, и я пришла в состояние полной боевой готовности — то есть и морально, и физически настроилась на долгий, насыщенный день.

Негромко напевая под нос незамысловатый мотив, я направилась обратно. Прежде разгуливать по общежитию в одном полотенце стеснялась и брала в душ одежду. Но после убедилась, что мужчины сюда без крайней надобности не заглядывают, а сами девушки ничуть друг друга не смущаются. Так что теперь перестроилась, переосмыслила свою позицию и стала чувствовать себя гораздо увереннее.

Напеваемый мотив резко оборвался, когда я увидела у двери своей комнаты мужскую фигуру. Остановившись на расстоянии нескольких шагов, инстинктивно поправила полотенце и мысленно выругалась.

Что я там говорила о крайней надобности?

— Т-тэйн, — с некоторой запинкой приветствовала куратора. — Что ты здесь делаешь?

За окнами царила непроглядная темень, коридоры тоже утопали в полумраке, но морские светлячки услужливо осветили его лицо.

— Заходил вчера вечером, но тебя не было, — ответил он, окинув меня быстрым взглядом, чем моментально возгнал в краску. — Хотел предупредить, чтобы ты была осторожнее.

И вот совсем мне не понравилось, как это прозвучало. Да и его взгляд — тоже.

— Хоть ты и полукровка, но период становления протекает так же, как у чистокровных. Первая стадия пройдена, сейчас идет вторая, совмещенная с третьей.

Я непонимающе посмотрела на куратора, в ответ на что получила негромкое:

— Ты сейчас слишком… привлекательна.

Поправила полотенце вторично, зачем-то отступила на шаг назад и судорожно сглотнула. Нет-нет, мне такие особенности и даром не нужны!

— А это можно как-то контролировать? — с робкой надеждой спросила я. — И вообще, я ведь ничего такого не делаю…

— Тебе и не нужно ничего делать, — неожиданно резко оборвал меня Косичка. — В ближайшую неделю один твой голос будет действовать на мужчин определенным образом. Не говоря о внешности. Нам предстоит трехдневный рейд, ты будешь находиться в море, на одном корабле с парой десятков ловцов. Все, служащие в корпусе, сильны и прекрасно умеют себя контролировать, но ты все равно должна быть осторожна. Старайся не высовываться и не привлекай лишнего внимания. Я пробовал убедить капитана Вагхана оставить тебя в корпусе, дав отгулы, но он даже слушать не стал…

— Что ты пробовал? — Удивление смешалось с неожиданной злостью. — Спасибо за заботу, Тэйн, но не нужно никого за меня просить, тем более капитана Вагхана!

Забыв о смущении, я потеснила куратора в сторону и вошла в комнату, захлопнув дверь у него перед носом.

«До первой жалобы!» — в который раз звучал в мыслях суровый голос.

А если капитан Вагхан решит, что это я просила куратора дать мне отгулы? Нет, уволить меня за это, конечно, не уволят, но все равно неприятно. Я кадет. Кадет, стремящийся стать настоящим, сильным телом и духом ловцом. И отлынивать от первого длительного рейда не имею никакого права!

Уже переодевшись и собравшись выходить, я резко остановилась, осененная внезапной догадкой. Вчерашний жест адмирала, от которого меня до сих пор пробивает на дрожь… неужели он тоже вызван моими особенностями?

Такое объяснение было очень логичным, правильным, наиболее вероятным, но… разочаровавшим. Внутри все как будто оборвалось, и, почувствовав эту неожиданную горечь, я тут же мысленно себя отругала.

Вот вообще не нужно об этом думать!

Утреннего построения сегодня не было, но зато сразу после завтрака все кадеты отправились в аудиторию, где бывали не так уж часто. Там нас уже дожидался капитан Вагхан, который в следующие полтора часа читал лекцию о потерянных душах и напоминал правила работы в открытом море.

Многое из его рассказа оказалось для меня настоящим откровением, так что я старательно все конспектировала, стараясь ничего не упустить. То же делали и все остальные, за исключением Сильвии Уилград, знавшей все на зубок. Эта альва, чьи предки являлись потомственными ловцами, заняла среди кадетов особое положение. И вовсе не из-за происхождения, а благодаря собственным знаниям и навыкам, которые она не пыталась выставлять напоказ, но и не прятала. Не так давно Сильвия даже удостоилась личной похвалы капитана Вагхана, что в корпусе считалось едва ли не почетнее получения королевского ордена.

— Итак, пройдемся еще раз по основным пунктам. — Капитан обвел аудиторию внимательным взглядом, не оставив без внимания ни одного кадета. — Наша главная задача в этом рейде — проверить активность душ и отловить их как можно больше. Основные опасности, которые таит в себе море: сами души, которые могут быть очень агрессивны, обычные морские твари, пираты и прочие находящиеся вне закона личности. От обитателей морских глубин корабль защищает надежная магия, установленная лично адмиралом Реем. Как защищаться от потерянных, вы уже знаете, но если не будете справляться, всегда можете обратиться за помощью к личному куратору. Что касается пиратов… Шансы встретиться с ними невелики, но если это все же произойдет, действуете согласно ранее полученной инструкции. Вопросы есть?

Руку поднял сидящий передо мной Горт:

— А кто подразумевается под «прочими находящимися вне закона личностями»?

— Теневые охотники и некроманты, — тут же ответил капитан Вагхан. — И те, и другие крайне опасны. Некроманты могут поднять утопленников со всего дна, охотники берут под контроль потерянные души. Притом некоторым последователям Нагхара так же частично подвластна магия смерти.

Было заметно, что Горт растерялся.

— А разве некроманты еще остались? И теневые охотники — это ведь огромная редкость!

— Да, их мало. Но все же они есть, — серьезно ответил капитан. — К тому же вы должны знать, что недавно в Сумеречье объявился один из магов смерти, который до сих пор не пойман.

Судя по раздавшемуся в аудитории синхронному вздоху, кадеты были шокированы. Я же в этот момент вспомнила свой визит в катакомбы и подумала, что речь идет о том самом некроманте, который посетил празднество дроу.

Всеобщий страх я разделяла сполна — одно только воспоминание об этом жутком, буквально источающем тьму маге заставляло сердце сжиматься в испуге.