В два часа дня весь наш отряд гордо всходил на корабль. Несмотря на то что нам предстоял первый трехдневный рейд, я нервничала гораздо меньше, чем в прошлый раз. Рядом шли Крилл и Тэйн, впереди — неугомонные саламандры, в прямом смысле искрящиеся энергией.

Снова надраивающий палубу дроу мрачно зыркнул в нашу с Крилл сторону, упер руки в бока и уже открыл рот, но я его опередила:

— Да-да, баба на корабле — быть беде. Но мы не бабы. Мы кадеты!

Агира засмеялась, поманила нас за собой, и вскоре мы располагались в каютах. Они были небольшими, довольно скромными, но уютными. Атмосфера на «Летящем» мне очень нравилась, а сам корабль полностью соответствовал своему названию, справедливо считаясь самым быстрым во всем флоте.

Вещей с собой было взято немного — все строго по предписанию. Так что с их раскладыванием мы справились довольно быстро, после чего получили в распоряжение свободных полчаса. Наверное, стоило этим воспользоваться, но просто валяться на койке мне почему-то не хотелось, хотя еще утром отдала бы за такую возможность все сокровища мира.

Видимо, энергия саламандр оказалась заразительна.

Крилл в отличие от меня против отдыха ничего не имела, так что на палубу я поднималась в одиночестве. В противоположность тишине кают здесь существовал мир, наполненный множеством звуков. Скрип рей, шипение волн и свист ветра, надувающего паруса. Хотя «Летящий» вели подчиненные души, ловцы тоже принимали в этом участие — кто в роли командующего, кто рядового матроса.

Положив руки на борт, я устремила взгляд на вздымающуюся воду, похожую на натягиваемое кем-то синее полотно с белым кружевом пены, и глубоко вдохнула соленый морозный воздух. Натянула шарф повыше, прикрывая нос, и подставила лицо холодным каплям, перемешанным с редкими крупинками снега.

Вот теперь окончательно понимала, что морская стихия — мое. И сказанные некогда адмиралом слова понимала тоже: море — как старый добрый друг, близкий человек, как честный слушатель, которому можно излить душу.

Через обозначенные полчаса из кают выползли остальные кадеты, а еще минут через десять мы пересекали ограждающий остров барьер.

— Приготовились! — скомандовал капитан Вагхан.

Корабль покачнулся, я крепче вцепилась в борт, ловцы заняли свои позиции. Проход через барьер был быстрым, но ощутимым. Воздух завибрировал, и эта же вибрация пробежала по телу, вызвав легкое сиюминутное головокружение.

Рассекая волны, «Летящий» под залихватские крики некоторых кадетов устремился вперед. Вскоре воодушевление сменилось настороженностью и небольшим напряжением. Мы вышли в открытое море, где на нас в любой момент могли напасть потерянные души. Поскольку их предстояло отлавливать, плывущий с нами адмирал ослабил магическую защиту. Само его присутствие на корабле было явлением несколько странным, что подтверждало повышенную опасность. Раз он не только задержался в Сумеречье, но еще и лично сопровождал подчиненных в рейдах, значит, все действительно серьезней некуда.

На некоторое время наступило затишье, от которого атмосфера стала еще более напряженной. Заняв место рядом с Тэйном, я, как и прочие, непрерывно всматривалась в окружающие нас синие сумерки. На душе сделалось очень неспокойно, появилось плохое предчувствие, которое, кажется, разделяли очень многие.

— Волнуешься? — негромко спросил мой куратор и сам же ответил: — Конечно, волнуешься. Это нормально, все волнуются в свой первый рейд, главное… ши!

От такого эмоционального «главное — ши», Ган бы определенно почувствовал себя польщенным.

Над кораблем раздался пробирающий до дрожи свист, синие сумерки вмиг сменились белесой дымкой. Взяв командование на себя, адмирал Рей велел всем занять свои позиции, перед моими глазами мелькнули несколько смазанных картинок, и всего через мгновение на корабль набросилось целое полчище потерянных душ.

— Давай! — крикнул мне Тэйн, с пальцев которого уже слетали голубые искры.

Сориентировалась я быстро. Сказались и бесконечные тренировки, и изо дня в день заучиваемые инструкции. Разум не успел понять происходящее, а руки уже сами протягивались вперед, призывали на помощь водную стихию и передавали полученную энергию куратору. Пока Тэйн и остальные ловцы с невероятной скоростью плели сети, кадеты их страховали и обеспечивали необходимой энергетической подпиткой.

Ощущать рядом присутствие стольких потерянных душ было невероятно жутко, но страхи маячили где-то на задворках сознания, в то время как все мысли занимали совершаемые действия. В какой-то момент они перестали быть машинальными, и, прикладывая неимоверные усилия, я концентрировалась на призыве воды.

Море снова было другом, отдающим частицы себя. Оно посылало тонкие водные струи, которые, соприкасаясь с моими пальцами, обращались в живую энергию.

Прежде я даже вообразить не могла, что возможно чувствовать одновременно жару и холод. От напряжения на лбу выступила испарина, ладони сделались влажными, но изнутри меня постепенно охватывал холод, причиной которому были потерянные души.

Изо рта вырывался белый пар, сливающийся с неизменной белесой дымкой, рядом слышались голоса ловцов, кадетов и один, особо громкий — голос адмирала Рея.

Резкие порывы ветра сорвали шапку, растрепали косу и завладели шарфом. Я видела, как он, терзаемый мощным воздушным потоком, точно знамя, развевается передо мной.

— Достаточно! — с трудом различила я слова Тэйна.

Поняв, что передачи энергии больше не требуется, попыталась убрать руки, но с первого раза не получилось. Это было, как если бы я в лютый мороз дотронулась языком до металла — водная энергия не желала отпускать, и казалось, что это не я управляю ею, а она мной.

— Фрида! — зло выкрикнул Тэйн, вместе с другими ловцами уже доплетающий сеть. — Достаточно, я сказал!

Приложив очередное усилие, я все же отдернула руки и тут же ощутила, как меня отбрасывает назад. С силой впечаталась спиной в грот-мачту, из груди вышибло весь воздух, и на несколько мгновений я словно оглохла и ослепла. А когда вновь обрела способность реагировать на происходящее, увидела, что ловцы уже доплели сеть. Удерживая ее, огромную, переливающуюся, они направляли сеть в самую гущу потерянных душ. Одновременно с ними действовал адмирал, который сейчас выглядел так же, как в катакомбах дроу, — настоящий морской демон. Ему не требовалось создавать сеть, чтобы отловить их, он просто стоял, смотря на них раскаленными голубыми глазами, и души, словно под воздействием гипноза, сами подлетали к нему, а затем стремительно меняли форму, уменьшались и, бессильно шипя, растворялись в нескольких миллиметрах от его лица, отправляясь прямиком в хранилище.

Пространственное хранилище, или, как его еще называют, пространственный карман, является местом, куда ловцы помещают души до того, как передать их в чистилище. Об этом на одной из лекций нам рассказывал капитан Диатей.

Увлекшись созерцанием адмирала, я резко вскрикнула, когда передо мной неожиданно оказалась потерянная душа. Не просто рядом — близко настолько, что исходящий от нее холод пробрал до самых костей.

Я смотрела в размытые, практически несуществующие черты лица и видела перед собой саму смерть. Как-то отстраненно подумалось, что ловцы и капитаны повернуты ко мне спиной, все увлечены происходящим, а душе достаточно всего доли мгновения, чтобы убить.

Я бы могла попытаться оказать сопротивление, сделать хоть что-нибудь, чтобы ее отогнать, но почему-то просто стояла и неотрывно на нее смотрела не в силах оторвать взгляд.

Душа представляла собой невнятный туманный сгусток и не имела глаз. Но мне казалось, что она тоже пристально на меня смотрит. Изучает, пытается понять… и не нападает.

Для меня минула целая вечность, прежде чем душа развернулась и устремилась прочь. Но не преодолела она и расстояния в пару шагов, как на нее упала сеть. Тихо зашипев, потерянная заметалась, а я неожиданно наткнулась на взгляд капитана Вагхана.

— Вы в порядке? — спросил он, отправив пойманную душу к остальным.

Меня хватило лишь на заторможенный утвердительный кивок.

Вскоре почти все потерянные души оказались в созданной ловцами сети, а те, что увернулись от нее, разлетелись. Опытные ловцы, невзирая на только что случившееся, оставались спокойными, зато кадеты пребывали в волнении и обменивались выразительными взглядами.

— Семнадцать зараз! — восторженно воскликнула Агира, помогая отправлять души в пространственное хранилище. — Эх, всего двух до рекорда не хватило!

Продолжая вжиматься в мачту, я все еще видела перед собой потерянную душу. Даже мне с моими мизерными знаниями и опытом было понятно, что она вела себя странно. Души либо агрессивны, либо равнодушны, но ни те, ни другие не колеблются, словно размышляя.

— Кадет Талмор! — вывел меня из задумчивости куратор.

Подойдя, он протянул мою упавшую шапку и, не дождавшись никакой реакции, сам надел ее мне на голову.

— Ты молодец, — неожиданно негромко похвалил он, не меняя, однако, холодного выражения лица. — Но под конец действовала просто отвратительно. Когда вернемся, будешь тренироваться в два раза больше.

Такое сообщение вывело меня из временного анабиоза, и я мысленно застонала: да куда уж больше-то? Он же скоро из меня медузу аморфную сделает… А впрочем, это к лучшему. Нужно больше тренироваться, чтобы при столкновении с потерянной не морских светлячков считать, а действовать!

Следующие несколько часов прошли спокойно. Как объяснил капитан Вагхан, души чувствуют опасность и, сталкиваясь с более сильным противником, уходят. Будучи неподчиненными, они не способны рассуждать и действуют инстинктивно.

Когда начало смеркаться, мы с Крилл вернулись в каюту, разместились на узких койках и установили маленький раскладной столик, где тут же появился ужин. Разнообразием он, в отличие от корпусного, не баловал и напомнил мне еду, которую готовил кок «Черного призрака».

Ой, зря я об этом вспомнила. Потому что следом тут же подумалось и о Флинте, и о теневом охотнике, и почему-то о платье.

«Если это платье, мое, значит, я могу делать с ним все, что пожелаю. А я желаю вернуть его вам», — написала я на прикрепленном к свертку листке.

Получив такой ответ, Флинт, должно быть, разозлился. Хотя представить его разозлившимся почему-то было трудно. Конечно, мы встречались не так часто, но все-таки я ни разу не видела, чтобы он выходил из себя. Кажется, его вообще ничто не способно вывести из равновесия. А ведь команда пиратов его боится, и боится явно не просто так.

При мысли о том, что «Черный призрак» сейчас бороздит эти же воды, стало неспокойно. Невольно поежившись, я взяла ломоть хлеба, в задумчивости его надкусила и постаралась выбросить плохие мысли из головы. Да где это видано, чтобы ловцы из отряда капитана Вагхана, да еще и под руководством самого адмирала Рея, боялись пиратов!

— Никогда в жизни такого не испытывала, — с улыбкой выдохнула Крилл, сделав глоток горячего черного чая. — Настоящий адреналин!

— Это да, — согласилась я и, вновь мысленно воспроизведя недавнюю сцену, спросила: — Слушай, а ведь потерянные души не нападают, если чувствуют силу, так? Я верно поняла слова капитана?

Крилл кивнула:

— Да. Но, как ни парадоксально, они не реагируют на сеть. То есть пока ловцы ее сплетают, души это игнорируют и продолжают атаковать. Еще они не могут противиться морским демонам, хотя их силу как раз-таки чувствуют. Просто не в состоянии сопротивляться.

— А на кого в таком случае они остерегаются нападать? — не совсем поняла я.

— Теоретически — на очень сильных магов. Таких, как маги первой ступени, или на обладающих частицей древней, дарованной поднебесными или глубинными силы.

Если учесть, что ундины частично унаследовали магию Ританы, получается, и они входят в их число? Но даже если так, вряд ли душа могла испугаться меня. Это даже смешно. А вот теневого охотника, если он и сейчас находится рядом… Нет, полный бред! Адмирал Рей сразу же распознал бы его присутствие.

Я опустила взгляд на столик, намереваясь взять чашку, как вдруг чай в ней пошел мелкой рябью. Пол в каюте завибрировал, зазвенела посуда, и я едва успела поймать падающую на пол вилку. Внезапно корабль качнулся настолько сильно, что, не уцепись я за койку, полетела бы прямо на пол.

Моментально среагировав, мы с Крилл выбежали из каюты, нос к носу столкнувшись с Агирой и Сильвией, и уже все вместе бросились наверх. Спотыкаясь и наваливаясь друг на друга от непрекращающейся сильной качки, взбежали на палубу и тут же оказались мокрыми практически насквозь.

Море бушевало. Бушевало так, что даже магическая защита оказалась бессильна!

— Кадеты, к своим кураторам! — отдал приказ капитан Вагхан и, видя, что мы тормозим, повысил голос: — Живо!

Пока мы, поскальзываясь на мокрых досках, неслись к ловцам, управляющие «Летящим» души спустили паруса. Адмирал Рей тем временем стоял на корме, залатывая бреши в защите, и, невольно задержав на нем взгляд, я подумала, что разыгравшийся шторм не является только лишь природным явлением.

— Как будто глубинные прогневались! — озвучил мои мысли Горт, помогая своему куратору в сотворении заклинания равновесия.

Вскоре, пока адмирал продолжал совершенствовать защиту, все остальные вкладывали силы в заклинание. Это возымело действие, и через некоторое время на корабле перестала ощущаться сумасшедшая качка. Саламандры высушили всем одежду, что способствовало мгновенному согреванию. Стараниями адмирала волны тоже больше не заливали палубу, и корабль можно было смело назвать самой настоящей непреступной крепостью, которой не страшны даже безумства непокорной стихии.

Было так странно видеть, что совсем рядом бушует и гигантскими волнами вздымается вода, точно в самом деле на дне глубинные устроили пляски, в то время как на «Летящем» царит мир и покой.

— На сегодня «рыбалка» окончена, — резюмировал адмирал Рей. — К такому кораблю души не приблизятся.

Что меня еще поразило, так это отсутствие у него усталости. Ведь словами не передать, сколько такая защита отнимает сил! А ему хоть бы что, будто не магическую защиту ставил, а несколько суток отдыхая.

Кто-то из кадетов предложил устроить нечто наподобие посиделок прямо на борту, и его поддержали. Это был и отдых, способствующий сплочению отряда, и возможность лишний раз понаблюдать за морем, составив компанию дежурным.

— Останемся? — спросила Крилл.

Мне бы хотелось, даже очень хотелось согласиться. Но, памятуя о предупреждении Тэйна, я предпочла вернуться в каюту. Чувствуя огромную усталость, я с удовольствием восполнила недавнее упущение и улеглась в постель, намереваясь этой ночью как следует отдохнуть.

В меру жесткая койка напомнила кровать, на которой мне приходилось спать всю свою жизнь, отчего, закрыв глаза, я почувствовала себя дома. Уткнувшись носом в пахнущую порошком подушку, с блаженством вытянула гудящие ноги, расслабилась и почти сразу же заснула.

С палубы доносились голоса и смех ловцов, отдаленный шум волн, а я тонула в сонливом синеватом мареве, и звуки становились все тише… тише… тише…

Присев, я спустила босые ноги с койки, бросила невидящий взгляд на спящую Крилл и поднялась. Бесшумно отворила дверь, вышла из каюты и медленно направилась к ведущей наверх лестнице.

Тело, разум и душа как будто не принадлежали мне. Я знала лишь, что должна довериться ведущему меня зову, последовать за звучащим в ушах шепотом, похожим на тихое шипение волн. Мое место там, куда он зовет. Там, где толщь ультрамариновой воды отражает серебристый и голубой свет лун, убаюкивая их отражения в своей колыбели.

Нет ни страха, ни радости — ничего, кроме послушного и непреодолимого стремления идти вперед.

Ледяной воздух проникает под тонкую сорочку, ползет по спине, заставляет кожу покрываться мелкой дрожью, но это все как будто где-то далеко. Как будто не со мной. Мне спокойно. И совсем не холодно.

Под ногами влажные, покрытые тонкой корочкой льда и соли доски. Они чуть поскрипывают, вписываясь в ночную песнь моря. Еще несколько шагов — я хватаюсь за канат, подтягиваюсь и встаю прямо на борт, видя перед собой бескрайнее темно-синее, почти черное море.

Шепот делается громче, исходя из самых морских глубин, зовет, манит, повелевает спрыгнуть прямо в объятия волн.

Шторм притих, но не заснул совсем. На дне Нагхар правит балом, и море дышит неспокойно, бунтует, вздымается, показывая свою несокрушимую мощь.

Хочу туда. К морю, к воде. Вниз…

Расправляю руки, устремляюсь вперед. Последнее мгновение, когда кончики пальцев ног еще касаются мокрого дерева — и я будто лечу, подхватываемая суровым северным ветром…

Внезапное прикосновение оказалось неожиданно горячим. Чьи-то руки крепко обхватили меня, прижимая к такому же горячему телу, и окружающий мир неожиданно наполнился звуками. Показалось, шум волн усилился стократ, громко заскрипели реи, засвистел свирепый ветер.

Контраст впившегося в тело мороза и прикосновение горячей кожи окончательно отрезвили и, широко распахнув глаза, я в полнейшем шоке посмотрела прямо в лицо удерживающему меня морскому демону.

Какого ши? Что вообще происходит?!

Хотела спросить, но язык будто примерз к нёбу, и я выдала некое нечленораздельное мычание. А затем вдруг предельно ясно осознала, что фактически раздета, нахожусь на руках у адмирала, который почему-то зол и, к слову, тоже полураздет, и все это в совокупности просто… просто… да ши знает, что такое!

— Не вырывайтесь, будьте так любезны! — рыкнули на меня, сжав еще крепче.

Сделала еще одну попытку заговорить, но меня снова пресекли:

— И молчите, Глубина вас возьми!

Пререкаться с морскими демонами — себе дороже. Именно страх перед адмиралом оказался сильнее всего прочего, и я послушно замолчала, хотя и прежде издаваемые мной звуки мало походили на слова.

Миновав взъерошенных, перепуганных дежурных ловцов, которые отступили, едва наткнувшись на убийственный взгляд непосредственного начальства, мы стали спускаться вниз. Я не помнила ничего — ни как оказалась на борту, ни почему, ши побери, вообще оказалась в такой ситуации!

Душа сжалась в малюсенький комок, убежала куда-то в район пяток и сидела там, боясь высунуться. Сердце, напротив, подскочило, ухая чуть ли не в горле, а в целом мне было очень-очень страшно. Вот прям очень-очень. И страшно не только потому, что я ни ши не понимала, но еще и из-за адмирала, продолжавшего держать меня на руках и нести неведомо куда!

Лишь когда перед нами открылась дверь знакомой каюты и я увидела в испуге подскочившую Крилл, мне немного полегчало. А когда голова коснулась подушки, снова стало страшно и одновременно ужасно неловко под взглядом нависшего надо мной адмирала.

— Закрой дверь, — не оборачиваясь, велел он Крилл, а после того, как требуемое было выполнено, добавил: — Сиди тихо.

Было в его голосе нечто такое пугающе-повелительное, из-за чего возражать ему ни у кого не хватило бы духу. Это же состояние отражалось и в холодных голубых глазах, медленно скользящих по моему лицу. А еще в них было беспокойство. Или беспокойство мне просто померещилось?

Закатав рукав своей рубашки, адмирал взял мою руку, и это прикосновение поразило подобно легкому разряду молнии. Сумятица в душе, все еще обитающей где-то в пятках, усилилась, как и биение сердца, неистово гоняющего кровь.

— Что вы делаете? — глухо спросила я не своим голосом.

— Вам было велено молчать. — Меня наградили тем самым взглядом, от которого язык снова прирос к нёбу.

Адмирал Рей провел указательным пальцем по моему запястью, точно рисуя невидимый символ, после чего обхватил его ладонью.

Я уже набралась смелости снова нарушить запрет и заговорить, как вдруг ощутила прохладу. С растерянностью и недоумением смотрела на свою руку, где мерцал голубой, едва заметный символ. Ладонь, как и вся рука адмирала, покрылась темно-синей чешуей, которая на ощупь была холодной и гладкой. Наши соприкасающиеся руки светились, и чем больше времени проходило, тем ярче горел знак. В меня вливалась приятная прохладная энергия, которая разливалась по всему телу, достигала сознания, обволакивала и успокаивала, придавая сил.

А я… я просто в это не верила. Это ведь сон? И эти глаза, ставшие совсем прозрачными, и чуть колышущиеся, точно от ветра, белоснежные волосы, и такая же белоснежная кожа. И невероятная мощь, которая может соперничать с самим Сумеречным морем, с самой Глубиной. Говорят, морские демоны — отнюдь не дети Поднебесья. И сейчас я была готова в это поверить. Потому что такую пугающе-волнующую красоту легенды приписывают именно глубинным. Опасная и обманчивая, но такая манящая своей невероятной безграничностью… И в то же время такая легкая и приятная сейчас. Точно воздушное перышко, невесомо касающееся моей души.

Времени в эти мгновения не было. Как не было Крилл, каюты, остальной команды и корабля. Только голубой свет и растаявшие ледяные глаза, от которых невозможно оторваться — только тонуть. А прохлада, уже добравшаяся до самого сердца, впиталась в него, тонкими искристыми ручейками побежала по венам и принесла неведомую ранее легкость. Как будто я сама стала тем самым перышком — воздушным, легким, но наполненным и прочным. Сильным.

Постепенно сияющий на моей руке знак исчез, осыпавшись мелкими, быстро погасшими искорками. Вместе с ним исчезла и моя мимолетная расслабленность, уступив место растерянности и снова дающей о себе знать неловкости.

Как только адмирал отпустил мою руку, я поспешно ее убрала, с трудом подавляя порыв зарыться под одеяло. Останавливало лишь то, что такое поведение будет смотреться по меньшей мере нелепо.

— Странно, — проговорил адмирал, наградив меня очередным долгим внимательным взглядом и без перехода спросил: — Почему вы решили прыгнуть за борт?

Вопрос был задан таким тоном, словно он сейчас спрашивал, почему я съела в обед не котлету, а отбивную.

Я открыла и закрыла рот, неожиданно осознав, что ответа не знаю. И вообще, что значит «прыгнуть за борт»? Я что, правда намеревалась это сделать?!

Вот ши!

— Говорить уже можно, — вкрадчиво сообщил адмирал. — Ну?

— Не знаю, — невнятно промямлила я, терзая пальцами уголок одеяла, и, поняв, насколько жалко это прозвучало, чуть увереннее повторила: — Правда не знаю.

Эртан Рей сложил руки на груди и на некоторое время задумался. Было понятно, что его резкость вызвана вовсе не мной, а ситуацией в целом. И пока он молчал, я вдруг вспомнила, что подобное со мной уже происходило. В день, когда в Сумеречье прибыла принцесса Калиста. Тогда я тоже чувствовала непреодолимую тягу спрыгнуть в воду, и если бы не адмирал… Вот почему всегда адмирал?

— Действительно странно, — выдернул меня из размышлений ровный голос. — Обычно становление ундин протекает несколько иначе. Хотя…

Мимолетный, заставивший поежиться взгляд чуть замерцавших голубых глаз — и меня резко подняли с кровати. Даже осознать ничего не успела, как адмирал резко сдернул многострадальное одеяло, опустил меня обратно и накрыл. Даже краешек подоткнул.

Медленно выдохнул, на миг прикрыл глаза, а когда вновь на меня посмотрел, произнес на грани слышимости:

— Так уже лучше.

Сообразив, что вызвало такую реакцию, я покраснела буквально до корней волос, превратившись в раскаленную печь. Кажется, мной даже можно было заменить огонь саламандр, обеспечивающий тепло в каютах.

Слова Тэйна, мой теперешний вид, ночная рубашка… Ши! Нет, целая тысяча ши!

— Адмирал Рей, — выдавила я, натянув одеяло до самых глаз, — если вы знаете, что со мной произошло и почему я добровольно чуть не отправилась на дно, пожалуйста…

— Фрида, — не дал он мне договорить, — вы обо всем узнаете. Когда закончится этот рейд и мы вернемся в корпус, я обо всем расскажу.

Короткая пауза, во время которой меня затопило радостью, и твердое:

— Обещаю.

Я была наслышана о том, что адмирал Рей — человек чести, да и сама неоднократно в этом убеждалась. Такие, как он, слов на ветер не бросают, а значит, я действительно обо всем узнаю.

Радость и признательность охватили настолько, что я невольно приподнялась на койке и только набрала воздуха, намереваясь поблагодарить, как меня снова осадили:

— Да лежите вы спокойно, поднебесных ради!

Ой.

Пока я вновь зарывалась под одеяло — на этот раз с головой, чтобы уж наверняка, — хлопнула дверь, возвестив о том, что адмирал ушел.

Выждав не меньше полминуты, я рискнула снова высунуться из своего укрытия и тут же поймала взгляд Крилл, о присутствии которой давно и благополучно забыла. Она сидела подобрав под себя ноги и, как ни странно, удивленной не выглядела.

Решив проверить здравость собственного рассудка, я нарушила повисшее молчание:

— Крилл, я ведь не сошла с ума? Он сейчас… это то, что я подумала?

Со словарным запасом в настоящий момент было туго, но она меня поняла и утвердительно кивнула.

Выходит, правда — адмирал снова поделился со мной магией.

Маг первой ступени! Расходовал свою личностную энергию! На меня! Во второй раз!

Просто слов нет…

— Почему он это делает?

Вопрос был риторическим, ответа я не ждала, но все-таки его получила.

— Эртан всегда был таким. — Легко сорвавшееся с губ Крилл имя резануло слух. — Его боятся и уважают, но, наверное, нет того, кто при близком знакомстве усомнился бы в его благородстве. Сколько себя помню, адмирал всегда казался мне недостижимым идеалом. Он сильный маг, уверенный человек, никогда не сомневается в своих решениях. Иногда бывает жестким и может показаться холодным, но сердце у него горячее. Знаешь, я не встречала никого более принципиального, чем Эртан Рей.

Слова Крилл совпадали с моими собственными мыслями, и я верила, что адмирал не лгал, говоря, что в первые наши встречи оказал мне помощь бескорыстно. Просто потому, что я в ней нуждалась и, не помоги он, пропала бы.

А сейчас… сейчас все смешалось. Это я тоже чувствовала, хотя и не понимала до конца.

Как бы то ни было, оставалось лишь набраться терпения и ждать возвращения в корпус, где я наконец получу ответы на не дающие покоя вопросы.