Войдя, я села на табурет и кивком предложила Плане расположиться напротив. Она окинула помещение пренебрежительным взглядом, задержалась на горе грязной посуды и аккуратно присела на предложенное место.　

— Итак, Лисанна, пришло время поговорить серьёзно, — она посмотрела мне в глаза. — Вижу, ты здесь неплохо устроилась. Заручилась поддержкой турьера, нашла сторонников и помощников. Надеюсь, ты понимаешь, что твоё положение двойственное и очень хрупкое?　

— Что вы имеете в виду? — сделала вид, что не знаю, о чём она собирается сказать.　

Судя по взгляду, именно такого непонимания Плана от меня и ждала.　

— То, что высшие лисы — я и Леонис, значим для деревни очень много. Одно моё слово и тебя, Лисанна, здесь не будет. С желанием открыть кафе придётся попрощаться, как и с нормальной жизнью.　

— И это называется материнской любовью? — после всего её хладнокровность ничуть не удивляла.　

— Если думаешь, что мне приятно на тебя давить, то ошибаешься, — Плана печально улыбнулась. — Когда-нибудь ты поймёшь, что я действую и в твоих интересах тоже. Я здесь, чтобы рассказать о плюсах, которые ты получишь, выйдя замуж за Виатора.　

Очень хотелось спросить: а они есть? Но промолчала, ожидая продолжения.

— Став его женой, ты получишь массу привилегий. Замужняя мими имеет гораздо больше прав и рычагов влияния. Кроме того, жить в северных землях тебе придётся недолго. Всего год. Сейчас я объясню всю ситуацию, и многие вещи станут для тебя понятнее. В каждой деревне, при Доме Покровительницы существует особый источник, подпитывать который могут только высшие. Более того — женатые пары. Мать Виатора умерла несколько лет назад, и с тех пор источник начал слабеть. Сейчас он практически угас. На то чтобы снова напитать его энергией, года будет вполне достаточно. После этого вы с мужем сможете вернуться обратно. Ты будешь работать в кафе, как и планировала. Что, кстати говоря, при новом положении не будет вызывать ничьего осуждения.　

Плана на некоторое время замолчала, давая мне осмыслить сказанное.　

— Всё это конечно прекрасно, вот только есть одна загвоздка, — на этот раз вызов взглядом бросила я. — Замужество совершенно не входит в мои планы. И уж извините, мне совершенно не верится в то, что я смогу вернуться. Ни через год, ни через десять лет. Если бы всё обстояло так, как вы пытаетесь мне внушить, Кэти уже давно была бы счастливо замужем за Виатором. А раз этого не случилось, значит, есть какой-то подвох, — не отводя взгляда, холодно улыбнулась. — Не желаете рассказать — какой?　

Лишь на один короткий миг на лице Планы промелькнуло удивление, но этого было достаточно. Неважно, представляли угрозу волки, или дело в самом источнике, но стало понятно — я права.　

— Никакого подвоха нет, — спокойно соврала блондинка. — Зато имеется альтернатива. Если не согласишься — станешь изгнанной. И что-то мне подсказывает, ты сделаешь правильный выбор. Должна признать, ты оказалась гораздо умнее, чем я предполагала.　

— А как же мои волосы? — сделала вид, что прониклась угрозой. — И тот факт, что я не могу превращаться?

— Волосы не помеха. В сложившейся ситуации семью Вилир устроит любая невеста, способная подпитать источник. В тебе есть кровь высших, и ты справишься. А вот инициация…, - Плана на секунду задумалась, после чего кивнула, — рано или поздно вторая сущность проявится. И к слову, в твоих же интересах, чтобы это случилось до приезда Виатора. Так что советую оставить глупую затею игнорирования и продолжать посещать храм. Желательно — чаще.　

Как же чесался язык высказать всё, что думала об этой двуличной…лисе!　

Хвала небесам, сдерживаться научилась давно, как и не показывать истинные чувства.　

Вместо возмущения решила создать видимость готовности идти на компромисс:　

— Хорошо. Давайте договоримся так — когда приезжает Виатор, я его встречаю и показываю, что готова выйти замуж. Как минимум месяц мы общаемся и присматриваемся друг к другу. Если всё окажется так, как вы описали, я соглашусь на свадьбу.　

Кажется, по мне плачет ГИТИС. Нет, даже не плачет — рыдает горькими слезами! Актриса вышла бы не хуже, чем из Планы.　

Блондинка мне поверила, и на её лице отразился непередаваемый симбиоз торжества и довольства.　

Наступило самое время его стереть.　

— Покажите документы, подтверждающие наше родство.　

Сказала, что называется, прямо в лоб. И не прогадала. От такого предложения и резкой смены темы Плана растерялась. Но, надо отдать ей должное, быстро сумела взять себя в руки.　

— Как ты можешь этого требовать? — в ней снова проснулась та самая актриса. — Разумеется, документы есть, но…но неужели ты можешь сомневаться, что…

— Вот только не надо снова ломать комедию, — её притворство грозилось убить мою выдержку. — И да, как вы правильно выразились — я именно требую.　

Неожиданно у нашего спектакля появился зритель.　

— И требуешь вполне справедливо, — Диан вошёл на кухню и, сложив руки на груди, замер у входа. — Мими Плана, надеюсь, вы не против, если я тоже взгляну на бумаги? Давно собирался это сделать.

Вопрос был сформулирован как просьба, но голос прозвучал так, что становилось понятно — возражений турьер не примет. Плана это осознала, так же как и я, и потому спорить не стала.　

Она повела плечом и небрежно бросила:　

— Раз вы так хотите, то пожалуйста. Завтра…　

— Сегодня, — Диан не сводил с неё немигающего взгляда. — Сейчас.　

Лиса попыталась сказать, что для визитов уже слишком поздно, но типчик был непоколебим.　

Приятно, что Диан решил оказать мне поддержку. После визита в мэрию я пришла к выводу, что у них на всех документах стоят магические печати. А раз так, то опытный взгляд турьера придётся как нельзя кстати.　

Пока мы шли к дому Танид, Плана держалась невозмутимо и уверено. Глядя на её прямую спину и уверенную походку, невольно верилось, что с документами, действительно, всё в порядке. Возможно, всё это время мне просто хотелось верить в то, что она не моя мать. А на деле эти предположения окажутся не более чем напрасными надеждами.　

Как бы то ни было, один плюс в этом визите всё-таки есть. Наконец-то заберу зонтик. В отличие от рюкзака, я совершенно о нём забыла, и всё это время мой малыш находился в доме Танид. Наверное, насквозь лисьей мятой пропах!　

Когда мы вошли в прихожую, я почувствовала себя несколько странно. С тех пор, как была здесь в последний раз, прошло всего ничего, а кажется, что это было в прошлой жизни.　

Как только Плана предложила подняться на второй этаж, из гостиной вышел Леонис. Увидев нашу компанию, он несколько встревожился. Поприветствовав типчика и скупо мне кивнув, лис обратился к жене:　

— Что-то случилось?

— Ничего особенного, — вместо неё ответил Диан. — Ваша дочь всего лишь изъявила желание посмотреть бумаги, подтверждающие ваше родство.　

Интересно, мне показалось, или Леонис мгновенно побледнел? Наверное, всё-таки показалось. Он и так своей аристократической бледностью на мумию похож. Если по мне плачет ГИТИС, то по нему-солярий…　

Поднявшись наверх, мы вошли в спальню, где мне, кстати, ещё не доводилось бывать. Обстановка полностью соответствовала как дому, так и стилю Иланы. Надо отметить, всё сделано со вкусом и вниманием к каждой мелочи. И вот в этом мы похожи.　

Чёрт!　

Плана подошла к шкафу и открыла одну из створок. Вместо ожидаемого гардероба за ней обнаружилась голая стена и встроенный в неё сейф. Блондинка на мгновение обернулась и, убедившись, что мы не проявляем большого интереса к её манипуляциям, быстро ввела нужный шифр.　

Через пару секунд папка с бумагами оказалась у Диана в руках. Я встала рядом и с нетерпением смотрела на то, как он извлекает из неё документы. Даже мне — не очень разбирающейся в местной бюрократии, с первого взгляда стало понятно, что первый лист является свидетельством о рождении.　

О моём рождении.　

Внизу листа стояла подпись и фамилия поставившего её турьера. Причём фамилия у него была такой же мудрёной, как и почерк. Ощущение, что писал не маг, а доктор.　

Пока я пыталась вникнуть в текст, типчик уже сделал определённые выводы. Ему, в отличие от меня, много времени на это не потребовалось.　

— Бумага подлинная, — констатировал он и без перехода обратился к Плане. — Следующие.

К моему огромному разочарованию, подлинность остальных документов так же не вызывала сомнений. Диан заострил особое внимание на карточке, где было сказано, что я принадлежу высшим и что родилась именно в семье Танид.　

Единственное, что вызывало некоторые вопросы — дата. Все бумаги были оформлены на тридцать первый день моей жизни. То есть, всего за день до того, как родственнички отправили меня в другой мир.　

— В общем, никаких нареканий нет, — подвёл итог Диан спустя несколько минут детального изучения. — Но…　

— Но? — тут же переспросила Плана.　

— Не может быть никаких «но», — неожиданно вмешался Леонис. — Все бумаги заверены турьером и подтверждены магическими печатями. Так что вам, турьер Кросс, нет нужды бесполезно тратить своё время.　

Я чувствовала себя прескверно. Хотелось схватить чёртовы бумаги и бросить их в горящий камин. Или съесть. Только бы не видеть наглядного подтверждения моего родства с этой семейкой!　

Передав документы Плане, Диан кивнул:　

— Всего доброго.　

— Идём, — это адресовалось уже мне.　

Задерживаться в доме желания не было, да и смысла тоже. Так что отправилась вслед за типчиком, не забыв по пути заглянуть в свою бывшую спальню. Зонтик стоял там же, где его и оставила — в углу, у шкафа.　

Плана соизволила проводить нас в прихожую, и когда я уже собиралась выходить, неожиданно схватила за руку.　

— Надеюсь, ты не забыла о нашем разговоре? Теперь, когда все точки над «и» расставлены, отступать поздно.

Я сухо кивнула, изо всех сил стараясь не выплеснуть наружу кипящий внутри негатив. Намеренно избегала смотреть блондинке в глаза, потому что знала — если посмотрю и увижу в них торжество, это станет последней каплей.

Кажется, я выдохнула только в тот момент, когда оказалась за калиткой. В это же мгновение с удивлением обнаружила на ладонях красные следы — сжимала кулаки с такой силой, что ногти впивались в кожу.　

— Пойдём, лисичка, — когда Диан приобнял меня за талию, даже не пыталась сопротивляться. — Ты должна мне ужин. И так уж и быть — сегодня готовлю я.　

Настолько погрузилась в себя, что даже не расслышала последнего предложения. Поэтому очень удивилась, когда, едва мы пришли к типчику домой, он усадил меня в кресло, а сам отправился на кухню.　

От таких действий оцепенение спало и, не утерпев, я поднялась с места и просунула в дверной проём свой любопытный нос. Готовящий турьер — зрелище жутко интересное. Хотя…пожалуй, просто жуткое.　

Судя по набору продуктов, типчик решил приготовить элементарное — стейки и запечённые овощи. Пока получались только чёрные угольки.　

Спустя четыре попытки — тоже.　

Так портить продукты ещё уметь надо!　

Куски мяса напоминали резиновую подошву, а овощи…лучше промолчу.　

Когда Диан обжог безымянный палец, порезал указательный и, выругавшись, уронил на ногу сковородку, я не выдержала.　

— Ничего смешного! — возмутился типчик и, заметив, что я решила взять готовку в свои руки, тут же запротестовал. — Даже не думай! Сказал же — сегодня готовлю я.　

Зрелище было уморительное, и я решила не портить себе удовольствие. Пускай мучается, раз ему так хочется. А для меня это повод хоть как-то отвлечься.　

Чувствовала себя так, словно только что извалялась в помоях.　

Гадко. Противно. И жутко хочется что-нибудь разнести.

Но сдерживалась — не дождётся Плана, чтобы из-за неё я настолько выходила из себя. Оно того не стоит, а от нервов нет никакого толку.　

— Что ты имел в виду, когда говорил о каком-то «но»? — спросила у Диана, в то время как он сражался с говядиной. — Речь о дате?　

— Для уроженки другого мира ты очень догадлива, — неожиданно похвалил типчик. — Да, именно о дате. Как правило, младенцев регистрируют в первую неделю. По закону, конечно, можно в течение месяца, но обычно лисы с этим не тянут. Да и турьер, живший при деревне в то время, должен был выдать свидетельство в течение пары дней. В целом, в такой заминке нет ничего из ряда вон выходящего, но всё-таки это несколько странно.　

Я мгновенно оживилась:　

— То есть, это значит, что в бумагах не всё так чисто?　

— Да нет, — не оправдал моих надежд Диан, — с этой точки зрения всё в порядке. Скорее эта деталь может служить наводкой к тому, что с твоей регистрацией были какие-то сложности.　

Я видела, что типчик недоговорил, и нетерпеливо елозила на стуле, ожидая продолжения. Он в это время забросил стейки на разогретую сковороду, и та громко зашипела. Кухню мгновенно наполнил умопомрачительный запах, и что-то мне подсказывало — на этот раз блюдо получится.　

Смотря на говядину тем же взглядом, каким обычно смотрел на меня, типчик сообщил:　

— Ещё одна мелочь, на которую я обратил внимание — это магическая печать. На первый взгляд кажется, что она совершенно обычная, но…как бы это лучше сформулировать, — он на миг задумался, — чутьё подсказывает, что с ней что-то не так.　

— Что именно? — подавшись вперёд, я жадно ловила каждое его слово.

Привет, робкий лучик надежды!　

Может, не всё потеряно?　

И. надо отметить, Диан в очередной раз меня удивил. На бумаги смотрел каких-то жалких пару минут, а столько всего успел отметить. Профессионал!　

Типчик перевернул мясо и, на миг оторвавшись от готовки, перевёл взгляд на меня.　

— Пока не знаю. Но обязательно выясню. Лисичка, — его голос звучал предельно серьёзно, — ты ведь не хочешь выходить замуж за Виатора Вилир?　

Не сдержавшись, фыркнула:　

— А ты сам-то как думаешь?　

— Просто ответь чётко — да, или нет?　

— Конечно, нет!　

Турьер улыбнулся одними уголками губ, и показалось, что его лицо несколько просветлело:　

— Отлично. Значит высшего вместо жены ждёт прекрасная птица Обломинго.　

— Диан…　

— Можешь не благодарить.　

— Диан…　

— Да-да, я весь такой замечательный, готовый тебе помогать и всё такое.　

— Диан, ещё две секунды и стейки повторят участь своих предшественников!　

Осыпая проклятиями все кухни мира, типчик ухватился за ручку сковородки и снял многострадальное мясо с плиты. Затем вспомнил, что в соседней тушатся овощи, и для перестраховки убрал с плиты и её.

А затем началось что-то невообразимое и очень-очень странное. Турьер, видимо, не имел ни малейшего понятия о том, что мясо нужно натирать специями до обжарки. Он взял с полок все имеющиеся приправы и принялся посыпать ими уже готовые стейки.

Я честно терпела и не вмешивалась. Стало даже интересно, каково это будет на вкус.　

Единственное, о чём не сумела смолчать — мясу нужно дать несколько минут «отдохнуть». Если нарезать его сразу, то весь сок вытечет, а если соблюсти это нехитрое правило — равномерно распределиться, и мясо будет очень сочным.　

А вообще, если следовать проверенной технологии, то после пару минутной обжарки на сковороде его нужно ставить в духовку.　

Хотя, конечно, обо всех этих тонкостях магу знать совсем необязательно.　

Кто знает, может, свершится чудо, и его экспериментальное блюдо окажется невероятно вкусным?　

Спустя пять минут я по-настоящему поверила в чудеса.　

Окончательно и бесповоротно!　

А всё потому, что стейки, действительно, оказались волшебными. И это было выше моего понимания!　

— Магия? — подозрительно поинтересовалась я, попробовав нежные тушёные овощи. — Талант, — типчик довольно прищурился. — Учись, лисичка!　

Пока я недоумевала по поводу неожиданной вкуснятины, Диан достал из шкафчика бутылку тамариндовой наливки. Он разлил её по начищенным (мной кстати) бокалам и опустил их на стол.　

Я уже успела понять, что эта наливка здесь заменяет весь прочий аперитив. В этих краях её пьют вместо вина, коньяка, шампанского и вообще всех алкогольных напитков. Кроме этого она различается по качеству. Та, что мы пробовали в закусочной по пути в деревню, была самой дешёвой. А теперешняя, судя по запаху, довольно приличной.　

Очень приличной, если довериться моему обонянию.

— Напоить решил? — я смерила типчика деланно подозрительным взглядом.　

— Конечно, — ответил тот с самым серьёзным видом. — Никогда не видел нетрезвых мими. И да, буду наливать много, а потом обязательно воспользуюсь ситуацией.　

— Сфотографируешь и будешь шантажировать? — едва сдерживалась от того, чтобы не рассмеяться.　

— И это тоже, — пообещал типчик, приподнимая бокал. — За осуществление желаний. Твоих, не Планы.　

За такой тост грех не выпить!　

Тамариндовая наливка оказалась гораздо вкуснее, чем запомнилась мне с прошлого раза. Что было ожидаемо. Терпкая, сладковатая, с лёгкими нотками кислинки — она представляла собой широкую гамму вкуса. Конечно, мне до сомелье как до благоволения Покровительницы, но многогранный букет я оценила.　

И под сочные стейки наливка подошла идеально. Невероятно, но дополнила их даже лучше красного вина.　

Вечер проходил спокойно и непринуждённо. Вкусная еда и, что греха таить, приятное общество делали своё дело. Я расслабилась и даже не заметила, как неприятная ситуация с Танид отошла на второй план.　

Через некоторое время мы переместились из кухни в гостиную. Диан подкинул дров в горящий камин, и комнату заполнил треск смолистого дерева. Я разместилась на диване, вытянула ноги в сторону горящего огня и прикрыла глаза. На душе было спокойно и уютно. Почему-то возникло ощущение, что нахожусь в маленьком домике, затерянном среди леса. Не скажу, что большой любитель одиночества, но в этот раз ассоциация мне понравилась. Наверное, из-за того, что одиночества как раз-таки и не было.　

Типчик уселся рядом, не забыв вновь наполнить наши бокалы. Сюда же притащили вазу с авиринами и без зазрения совести принялись их трескать.

— Ты играешь? — бросила взгляд на стоящую неподалёку гитару.　

Диан улыбнулся:　

— Так, балуюсь иногда.　

— Сыграй, — я моментально оживилась, и типчик по глазам понял, что не отстану.　

Искренне восхищаюсь людьми, владеющими музыкальными инструментами. Сама музыкальным слухом не обладаю, и максимум на что способна — это помурлыкать под нос. Вот так начнёшь готовить что-нибудь вкусненькое, вставишь в уши наушники и погружаешься в атмосферу композиций. Хотя, конечно, с живой музыкой это не сравнится. Поэтому от Диана, действительно, не отстану.　

Типчик долго сопротивляться не стал. Он взял гитару, любовно тронул струны, и те отозвались мелодичным переливом. Мне показалось, что как только под его пальцами завибрировал звук, Диан несколько переменился. Черты лица разгладились, а глаза слегка замерцали. Пожалуй, именно такой вид имеет человек, когда соприкасается с чем-то дорогим и любимым.　

Я подобрала под себя ноги и, сделав небольшой глоток наливки, приготовилась слушать.

Когда ветер кроны качает,　

И дождь стучит по стеклу,

Завари мне крепкого чаю,

Настроенье твоё уловлю.　

В одеяло объятий укутай,　

А я тебе мир подарю —

С ароматом теплой заботы,　

Разгоню холода и пургу.

Будем вдвоём в этом мире

На огонь в камине смотреть.

Под завыванье ветра стихии　

Сердцами шептать и гореть…

Я слушала невероятный бархатистый голос и полностью в нём растворялась. Тембр Диана был одним из таких, которые не поражают, но завораживают. Своей лёгкой хриплостью, чувственностью и глубиной.　

Гитара отзывалась и словно оживала в умелых руках. А слова песни как нельзя лучше подходили этому вечеру, будто являясь его прямым отражением. Пока играл, Диан смотрел мне в глаза, и я неожиданно поймала себя на том, что растворяюсь не только в музыке, но и в них.　

В эти мгновения турьер приоткрыл ту часть себя, которая прежде была незаметна. Душевность.　

Глубина, скрытая за насмешливостью.　

Честность.　

Звучали аккорды, контрастируя с разгулявшимся за окном ветром. Блики от огня подрагивали на полу, диване…лице. Окружали Диана оранжевым ореолом.　

Впервые не хотелось звать его типчиком.

А время так быстротечно,　

Ты секунды в ладонь положи,　

И спрячь их надёжно, навечно,

Мгновения эти в душе сохрани…

Отзвучал последний аккорд, и турьер на миг прикрыл глаза. Повисла недолгая пауза, заполненная треском дров и отголосками ветра.　

Говорить не хотелось…да что там, не хотелось даже шевелиться. Возникло какое- то смутное и в то же время хрупкое настроение, способное разрушится от одного вздоха.　

Открыв глаза, Диан улыбнулся, и его глаза блеснули привычной иронией:　

— Ну как, лисичка, могу покорять большую сцену?　

В отличие от него, умением настолько быстро переключаться я не обладала. Так что возникшее оцепенение сбросила не сразу.　

— На большой сцене большая конкуренция, — хмыкнула, улыбнувшись в ответ. — А ты не-фор-мат.　

Типчик деланно вздохнул:　

— Как жаль. А я уже воображал себя в окружении толпы симпатичных поклонниц. Что скажешь, лисичка, взяла бы у меня автограф?　

Дальнейший разговор вновь вернулся к непринуждённым шуткам и подтруниванию. Мы смеялись, пили тамариндовую наливку и чистили авирины.　

Но, даже несмотря на это, где-то в уголке души по-прежнему звучали проникновенные ноты. Подчиняясь строкам из песни, момент запечатлился в моей памяти. И я знала, что в памяти Диана — тоже.