В городскую тюрьму, где отбывали наказание провинившиеся волки, мы с Дианом отправились ранним утром. Как по мне — это здание мало чем отличалось от мэрии. Всё та же мрачность, путанные узкие коридоры и не самая приятная атмосфера.　

В сопровождении местного турьера мы поднялись на нужный этаж и оказались в очередном коридоре, по обеим сторонам которого находилось множество металлических дверей.　

Турьер открыл одну из них и, пропустив нас внутрь, предупредил:　

— Только недолго.　

Идя к Блэку, я ничуть не боялась. Да, воспоминания о последней встрече остались далеко не радужные, но меня успокаивало присутствие рядом типчика. К тому же я знала, что серебряные браслеты не позволят волку превратиться и причинить мне вред.　

— Какие гости, — хмыкнул высший, вальяжно рассевшийся за простым деревянным столом. — Успели соскучиться?　

Комната для свиданий носила такой же малоприятный отпечаток, как и всё здание. Нос уловил отвратный запах плесени и почему-то — тухлой рыбы. Наверное, он шёл из кухни, расположенной этажом ниже. Кажется, заключённым готовили завтрак.　

До чего всё-таки плохо иметь такой сверхчувствительный нюх…　

Мы с Дианом сели напротив, и я перешла к делу:　

— Когда мы были на озере, ты упомянул о том, что знаешь Дэлию с Олдерном. Так же мне известно, что около двадцати лет назад они поддерживали отношения с твоей семьёй.　

— И? — Блэк скептически на меня посмотрел.　

— Мне необходимо узнать все детали их смерти, и я надеюсь на твою помощь.

Скепсис волка стал ещё более ощутимым:　

— С какой стати я должен тебе помогать? Мало того что рыжая, так ещё и…　

— Танид, — закончила за него фразу и, положив локти на стол, подалась вперёд. — Почему ты так ненавидишь эту семью?　

Несколько мгновений чёрные глаза Ардена смотрели в мои, после чего волк демонстративно отвернулся к окну.　

Такой реакции я ожидала и была к этому готова. Поэтому решила зайти с другой стороны. Блэк обладал взрывным характером и неимоверной гордостью, которые в этой ситуации могли стать моим преимуществом и его слабостью.　

— Кажется, ты говорил о том, что все лисы мерзкие лжецы. Знаешь, мне кажется, это лучше, чем быть убийцами.　

Арден не шелохнулся и продолжил смотреть в окно, но я заметила, как он напрягся.　

— Твоя семья. Вы — убийцы, расправившиеся с Дэлией и Олдерном, которые вам доверяли. Они надеялись на помощь, но вы предали, обманули и развязали войну.　

Пульс на шее волка забился быстрее, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки.　

Отметив это, я продолжила:　

— И кто после этого — лжецы? Наверное, не только твоя семья, но и все волки такие. Двуличные, подлые и…　

Я не договорила.　

В одно мгновение Блэк развернулся и со всей силы ударил по столу. Не прошло и секунды, прежде чем он угрожающе навис надо мной. В его глазах плескалась такая ярость и ненависть, что я чувствовала её всей кожей. Всем своим существом.　

Наверное, если бы не Диан, волк вцепился бы в меня в мёртвой хваткой и стёр в порошок. Для этого ему даже превращаться не требовалось.

От турьера стало исходить знакомое тепло, от которого Блэк попятился и, скрипнув зубами, вновь занял своё место. На его щеках ходили желваки, чёрные зрачки расширились.　

Выглядело впечатляюще.　

— Не усугубляй своё и без того незавидное положение, — спокойно, но со скрытой угрозой произнёс Диан. — Ещё одна попытка нападения, и задержишься здесь надолго. Даже властная семья не поможет.　

Никогда не понимала некоторых моментов во взаимоотношении мужчин. Казалось бы, в настоящий момент Арден и Диан — враги, находящиеся по разные стороны баррикад. Но, тем не менее, на слова турьера волк отреагировал спокойно. И даже коротко кивнул. Что самое интересное, в сторону типчика такой лютой ненависти не исходило. Эти двое словно заключили немое соглашение и испытывали друг к другу хотя и странное, холодное, но всё-таки уважение.　

А ещё говорят, что женщины существа непонятные.　

Хотя реакция Блэка на мои слова была понятна. Я сама не до конца верила в то, что говорила и гребла всех волков под одну гребёнку лишь для того, чтобы вывести его на эмоции.　

И это сработало.　

— Рыжие, как всегда, всё перевирают, — сверля меня ненавидящим взглядом, процедил Блэк. — Войну развязали лисы. Твои дражайшие Дэлия и Олдерн привели с собой несколько десятков рыжих и отряд наёмников. В тот день мой отец собрал глав высших родов, как и было условлено. Кроме них на стороне волков никого не было. Это рыжие — двуличные трусливые лицемеры. И твоя родная тётка тому подтверждение.

Значит, Арден не знает, что Дэлия — моя мама. Озвучивать это и тем самым подливать масло в огонь я, естественно, не собиралась. И в то, что всё обстоит так, как говорит Блэк, не верила. Как это обычно бывает — две стороны конфликта винят друг друга, в это же время абсолютно уверенные в своей правоте. И в таком случае выделить настоящую правду крайне сложно.

— Если это так, то почему Дэлия с Олдерном погибли? — возразила я. — Ведь, судя по твоим словам, преимущество было на стороне лисов. У волков не оставалось шансов.　

— Не надо нас недооценивать, — Арден хищно усмехнулся. — Хотя и не ожидали нападения, мои соплеменники забрали с собой на тот свет немало рыжих. В тот вечер из леса вернулись единицы.　

Вместо того чтобы пролить свет на ситуацию, слова Блэка внесли ещё больше путаницы. В этот момент я чётко сознавала только две вещи. Первая — мои родители не виноваты в том, в чём их обвиняют волки. Второе — семья Блэк их не предавала.　

Из этого следовало, что либо произошло какое-то недоразумение, либо кто-то намеренно стравил волков с лисами и развязал войну.　

Вопрос — кто?　

Как оказалось, Диан думал о том же. Когда мы вышли из здания тюрьмы, он задумчиво произнёс:　

— Возможно, к этому причастны маги. Бывший мэр был арестован за взяточничество и неоднократное превышение служебных полномочий. Я давно задавался вопросом — почему первый очаг войны разгорелся в одном из самых спокойных городов? Вряд ли это было случайностью. Конфликт двуликих возник из-за желания расширить территорий. Все знали, что надвигается война, но если бы не тот досадный случай, всё решилось бы миром.　

— Но какой смысл властям — тому же бывшему мэру, распалять войну? — удивилась я. — Разве это не бессмысленно?

— Не бессмысленно, — возразил Диан. — Мирное соглашение между волками и лисами могло привести к союзу двуликих. Как ты знаешь, их всегда притесняли и старались держать под контролем. Вполне возможно, власти просто боялись, что, объединившись, двуликие могут устроить переворот. А война не только усилила раздор, но и значительно сократила вашу численность. В любом случае, всё это лишь предположения.　

Надо отметить, очень верные предположения.　

На душе было скверно, но я старалась не принимать всё близко к сердцу. Воспринимать это просто как сухие факты, не реагируя на них эмоционально. Хотя, делать это было сложно.　

Как ни странно, ненависти к волкам, в том числе и к Блэку, я не испытывала. Они были такими же жертвами, как и лисы. И даже то, что волки, по сути, убили моих родителей, ничего не меняло.　

Серые тоже гибли. И, как я успела узнать от Диана — в день несостоявшихся переговоров погиб и отец Ардена Блэка.　

— Подожди…, - на полпути к гостинице я резко остановилась прямо посреди тротуара.　

Диан тоже замер и вопросительно на меня посмотрел　

— Если ты прав в своих предположениях, то должен быть информатор, сообщивший о времени и месте встречи. Если мыслить логически, то это был кто-то, кто постоянно находился рядом. То есть, либо волк, живущий рядом с семьёй Блэк, либо…　

— Лис из деревни, — закончил за меня Диан.　

Плана — первое, пришедшее на ум, имя.

Подумав так, я тут же себя отдёрнула. Нельзя вешать на неё всех собак только из- за личной неприязни. Хотя, учитывая некоторые обстоятельства, исключать такую вероятность тоже не стоит. В любом случае, как правильно заметил Диан — всё это лишь предположения. Чтобы бросаться такими громкими обвинениями, нужны веские доказательства, которых пока нет.　

Задерживаться в городе мы не стали. Уже в обед верная лошадка тянула поскрипывающую телегу и нас вместе с ней в лисью деревню. По пути я прояснила у Диана ещё один волнующий меня момент. А именно — узнала, кто такая «благословлённая». По долгу службы турьер разбирался в законах двуликих и смог внятно всё объяснить.　

Если выделить суть, то благословлённая — это та, которой Покровительницей от рождения дана особенная сила. Все высшие подпитывают находящиеся при деревнях источники. Причём делают это только женатые пары. Дэлия, в отличие от них, могла его подпитывать, будучи незамужней и при этом спокойно справлялась с обязанностями в одиночку. Благословлённые — довольно редкое явление, и рождаться ими могут только девочки.　

Короче говоря, Дэлия была фактически жизнью деревни. И до некоторых пор — всеобщей любимицей. Наверное поэтому, несмотря ни на что, её не изгнали и даже позволили открыть кафе. Жаль, что оно просуществовало так недолго…　

Теперь желание возобновить его работу до того возросло, что сил терпеть попросту не было. После всего что узнала, это стало для меня не только воплощением мечты, но и делом принципа.　

До открытия оставались считанные дни, и вслед за этим меня ждала встреча с Виатором. К этому событию я морально подготовилась уже давно и собиралась следовать ранее намеченному плану.

Сначала открытие, потом разговор с женихом, а дальше действовать по ситуации. В качестве сто процентных союзников — Диан, Адам и Наоми. С горем пополам — Кэти и тэта Бертина. В последних двух я была уверена не на сто процентов. В кузине, потому что она слишком много времени проводила с Иланой, а в тате… просто предосторожность. Маленький червячок сомнения по-прежнему грыз и кусался.　

Вернувшись в деревню, я первым делом осмотрела кафе. Работники постарались на славу, и всё вокруг искрилось чистотой. Днём ранее Наоми расклеила по всей деревне листовки с информацией об открытии. Мы планировали устроить целый праздник и раздавать еду бесплатно. Звёздами меню первого дня должны были стать яблочный штрудель с ванильным мороженым и эстонский мульгикапсад, который я переименовала в «осенний дар». Внизу значилась приписка — перловка со свининой.

Думаю, лисы оценят.　

Кроме этого в меню входили различные виды чая, кофе, тамариндовая наливка и глинтвейн. Из блюд — заварные пирожные, медовик и курочка на подушке из поленты.　

А в качестве бонуса всем посетителям предлагалась десятипроцентная скидка на следующее посещение.　

Такая мини-завлекалочка.　

В очередной раз обдумывая всё это, сидя на чердаке, я ужасно волновалась и грызла кончик ручки. Мысленно поминала добрым словом составителя любимой методики. Умение выделять главное и раскладывать всё полочкам, пригодилось как никогда.　

В последнее время навалилось столько всего, что голова шла кругом. И самое утомительное — важными являлись все проблемы одновременно. Что открытие кафе, что тайны прошлого, что потенциальное замужество.　

Рядом со мной на столике стояла чашка горячего эспрессо. Двойного. Этой ночью о сне можно было не мечтать. Я, наконец, собралась и намеревалась покончить с чтением дневника.　

М-да. Не прошло и полгода.　

В общем и целом мне было известно, о чём в нём говорится, но я надеялась, что обнаружу какие-то упущенные детали.　

Вчера я остановилась на записи об открытии кафе. Дэлия писала о тех же хлопотах и переживаниях, в которые была погружена я сама. На большинстве страниц присутствовала и пара-тройка неизменных рецептов. Просматривая их, я не уставала поражаться многообразию знаний своей…мамы.　

Да, всё-таки произносить это слово, пусть даже мысленно, было очень непривычно. И странно.

Личные переживания переплетались с кулинарными хитростями и тонкостями кондитерского искусства. Выпечке и десертам в дневнике отводилась особая роль. Судя по предпочтениям Дэлии и моим собственным, все лисы — ужасные сладкоежки. Или это у нас семейное.　

Из значимых фактов периодически попадались записи о переговорах с волками. Но они упоминались кратко и вскользь. Видимо, Дэлия боялась писать об этом даже в личном дневнике.　

В немногочисленных строках говорилось о том, что Олдерн продолжал поддерживать связь с волками. Он часто ездил на тайные встречи с главой семьи Блэк и через него вёл переговоры с другими высшими. Кроме этого он призывал к миру и лисов. Дэлия неоднократно пыталась повлиять на мнение своей семьи, но те оставались непреклонны, считая всех волков врагами.　

К своему удивлению я обнаружила запись, в которой проскользнула знакомая фамилия. Вилир. Эта семья лисов была одной из немногих, поддержавших точку зрения Олдерна. Они приехали в деревню и, поговорив с ним, решили присоединиться к грядущим переговорам.　

Прочитав об этом, я задумалась.　

Вилир. Семья, к которой принадлежит небезызвестный Виатор.　

Новые подозреваемые.　

Что, если это они — предатели, приведшие на переговоры с волками наёмников?　

К сожалению, пара строк, посвящённых им в дневнике, не могла ни опровергнуть это предположение, ни подтвердить. Дэлия писала об этой семье как о честных, порядочных и верных слову.　

Вот только зачастую именно те, кто кажется честным и порядочным, на деле оказывается полной противоположностью.

К ещё большему сожалению, я убедилась в действенности закона подлости. Предпоследняя запись, сделанная за несколько дней до переговоров, оказалась размыта. Да, это были те самые страницы, которые попали под дождь на озере. Единственная уцелевшая фраза вызвала недоумение и новые вопросы.　

Родился мёртвым — окончание предложения в конце страницы.　

Понять, о ком шла речь, я так и не смогла и решила на этом не зацикливаться.　

Переходя к записи последней, я уже смирилась с тем, что не дождусь никаких ответов. Дневник дал мне многое — позволил окунуться в прошлое, узнать о жизни лисов и, конечно, о кулинарии. Но главное — я знала, что когда-то его держала в руках моя родная мама.　

Моя. Родная. Мама.　

От осознания этого сердце щемило, а на глазах невольно выступали слёзы.　

Никогда не была излишне сентиментальной, но сейчас сдерживалась с трудом.　

На улице начинало светать. Настолько погрузилась в события давно минувших дней, что даже не заметила, как прошла ночь.　

Допив уже третий по счёту эспрессо, я с долей сожаления приступила к чтению последней записи. Она находилась чуть дальше середины дневника. Тетрадь так и не была исписана до конца — Дэлия просто не успела.　

Дорогая моя Писан на…

Прочитав одну единственную строку, я вздрогнула и на несколько мгновений замерла. Не ожидала, что она начнётся именно так.　

Сглотнув возникший в горле ком, заставила себя продолжить.　

Ты спишь е колыбельке. Такая милая и умиротворённая, точно твоего личика коснулась нежная ладонь Покровительницы. Я знаю, что она будет оберегать тебя. Чтобы не случилось, ты останешься в безопасности.

Сегодняшний день решит всё.　

С утра у меня дурное предчувствие. Не знаю, откуда оно взялось, но интуиции доверяю. Этим вечером непременно что-то случится. Не знаю, что именно, но Оно произойдёт.　

Я не боюсь ни за себя, ни за мужа. Тот год, что мы прожили вместе, был самым счастливым в моей жизни. А последний месяц — когда у нас появилась ты — лучшим, что только могло случиться.　

Милая моя девочка, записывая эти строки, я надеюсь, что когда-нибудь ты их прочитаешь. И если со мной что-то случится — верю, этот дневник обязательно попадёт тебе в руки. Сегодня я передам его тате, чтобы, когда придёт время, она тебе его отдала.　

Но надежда, что предчувствие обманывает, всё же не покидает меня. Возможно, я напрасно боюсь, и всё будет хорошо.　

И я, и папа очень любим тебя, Лисанна. Ты даже не представляешь, каково это — брать тебя на руки, видеть, как на милом личике расцветает радостная улыбка. Как твои большие глазки с удивлением и интересом смотрят на мир.　

Помнишь, музыкальную шкатулку? Сейчас звуки колыбельной заполняют детскую. Она играет для тебя, Лисанна. Для тебя, моя маленькая Алиса…　

Я зажала рот рукой, чтобы не зарыдать в голос. Горячие капли упали на пожелтевшую бумагу. Мне казалось, что я наяву слышу её голос, говорящий со мной.　

Обращение «Алиса» стало последней каплей.　

Даже не верилось, что мама называла меня именно так.

Кафе, где мы находимся — наш дом. И я надеюсь, что однажды ты станешь его полноправной хозяйкой. Еда — это не только то, без чего мы не можем жить. Это нечто большее, объединяющее, составляющее часть культуры и делающее окружающих счастливыми. Нет ничего приятнее, чем видеть, как кто-то — ещё недавно грустный, пьёт горячий шоколад, и на его лице расцветает улыбка. Как унылый и безразличный ко всему, ест пряное рагу с темпераментным чили и тут же оживает.　

Мир запахов и ароматов. Мир страсти и ощущений. Мир, который ты когда- нибудь поймёшь и частью которого станешь.　

Наверное, я увлеклась…пишу так, словно в последний раз.　

Я…　

Пора идти. Твой папа уже ждёт внизу.　

Будь счастлива, моя маленькая Алиса. Храни тебя Покровительница…　

Перед глазами всё расплывалось от слёз. Как в тумане я поднялась с кресла и на негнущихся ногах спустилась с чердака.　

— Она знала, — прошептала непослушными губами. — Знала, что не вернётся…　

Я вошла в детскую.　

Музыкальная шкатулка так и лежала на столе — там же, где я её уронила. После того раза я больше не заходила в эту комнату. Было не до того, да и желания не возникало.　

Каким-то чудом шкатулка уцелела. Я открыла крышку и несколько раз повернула ключик. Механизм пришёл в движение, и заиграла знакомая мелодичная колыбельная.

Опустившись на пол, я сидела и смотрела, как неспешно кружится карусель с лошадками.　

Смотрела… смотрела… смотрела…　

До тех пор, пока не почувствовала, что готова вернуться в настоящее. Постепенно тупая боль угасала, сменяясь тёплой, светлой грустью.　

Я знала, что это последний раз, когда позволила себя плакать из-за давно ушедшего. Нужно жить настоящим и смотреть в будущее. А погибшие родители навсегда останутся в моём сердце — как бы банально это не звучало.　

Солнце просыпалось и тоненькими лучами проникало сквозь оконное стекло. Золотило пол, стены, сундук со старыми игрушками и колыбель. В воздухе витала лёгкая пыль, и даже она источала любимый сладко-свежий запах.　

Выйдя из детской, я тихо прикрыла за собой дверь и глубоко вдохнула.　

Начинался новый день.