— Я тебя ждала, — выдохнула в пахнущий морозной свежестью китель. — Очень…

— Прости, что не пришел раньше, — коснулось щеки долгожданное дыхание. — И за то, что все получилось именно так.

Мне не требовалось пояснения, и без того было понятно, что подразумевается под этими извинениями. Но все сейчас было таким неважным — и его обручение с принцессой Оксарой, и растянувшаяся на целую вечность невозможность встретиться, и все пережитое за бесконечно долгие несколько дней. Он был здесь, со мной, я могла касаться его, чувствовать любимый запах, слышать бархатистый голос, с головой погружаться в свою личную счастливую симфонию — вот что имело значение.

Я никогда не скучала по кому-то так отчаянно. Никогда настолько сильно не боялась кого-то потерять и уж тем более не была готова примириться с чем угодно, лишь бы находиться рядом. Только за время недолгой, но ужасно мучительной, наполненной волнениями разлуки я поняла, как много он значит для меня. Ворвавшись в мою тихую гавань, он за короткий срок перевернул ее вверх дном и показал, что истинное счастье можно отыскать только в эпицентре шторма…

Подсознательно мне было страшно его отпускать. Не хотелось размыкать рук, но он и не позволил. Лишь, чуть отстранившись, провел ладонью по моей щеке, посмотрел в глаза так, что в его взгляде можно было раствориться, а затем осторожно, будто спрашивая разрешения и ожидая, что я могу отпрянуть, коснулся поцелуем губ.

Я не следила за временем, перестала его ощущать и не могла бы точно сказать, сколько мы после простояли, глядя на закат. Сумеречье славилось своими неповторимыми алыми рассветами, какие можно увидеть лишь в течение непродолжительного отрезка времени, но даже эти рассветы не могли соперничать с цветом неба, освещенного последними лучами засыпающего солнца. По крайней мере, для меня. Не было момента лучшего, чем этот, когда кольцо рук смыкалось вокруг меня и перед глазами представало окрашенное тысячами тончайших оттенков и переходов небо. Небо, отражающее цвета происходящего в моей душе…

Постепенно моя симфония затихала, успокаивалась, и наступало умиротворение. Не хотелось думать ни о чем. Только бы стоять так всю вечность, не вспоминая о бесконечной веренице забот… Малодушно? Но как же прекрасно…

— Знаешь, — в какой-то момент нарушил Эртан хрустальную тишину, — я неоднократно представлял этот разговор. А теперь даже не понимаю, с чего начать.

Я почему-то улыбнулась и негромко пошутила:

— Нерешительный адмирал Рей? Кто ты и что сделал с тем, кого я знала?

Он слегка напрягся.

— Фрида, я…

Развернувшись, я открыто посмотрела ему в лицо и, возвращаясь к реальности, уже серьезно произнесла:

— Я знаю, с чего начать. Поэтому позволь мне это сделать. Я все понимаю, правда. Мне известны причины, по которым ты заключил помолвку с кронпринцессой, но даже до того, как о них узнала, я не смела ни в чем тебя упрекать. Если тебе есть что сказать, я внимательно выслушаю, но сперва должна рассказать о другом. Я точно знаю местоположение пещеры, где был создан, а затем расколот кристалл душ.

Адмирал всегда прекрасно умел владеть собой. На его лице не дрогнул ни единый мускул, и лишь глаза выдали искреннее удивление.

— Значит, тебе о нем неизвестно, — сделала я вывод, исходя из его реакции.

— Мне известно почти наверняка, Фрида, — возразил он. — Но откуда об этом знаешь ты?

Перед глазами как по щелчку пальцев предстали видения грота, сходящего с ума моря, мертвого, идущего ко дну Флинта и отскакивающей от мокрых камней монетки… Невольно тряхнув головой и отгоняя непрошеные образы, я на короткий миг заколебалась, после чего рассказала все как есть. Разве что о Флинте умолчала — я и сама не была уверена, что все случится именно так, и надеялась, что реальность окажется гораздо радужнее моего странного видения.

В том, что Эртан мне поверит, я не сомневалась, но где-то глубоко внутри боялась увидеть в его глазах осуждение. Все же волей-неволей я общалась с самим покровителем смерти…

— Он поцеловал тебя в лоб? — Кажется, именно этот момент привлек внимание Эртана больше всего.

— Это что-то значит? — В душе шевельнулось беспокойство.

Хотя о чем это я? Беспокойство в последние месяцы меня и не покидало.

— В этом мире не так много смертных, кого почтили визитом глубинные или поднебесные, — произнес он. — Тем не менее такие есть. Когда-то я находил описывающую подобные случаи литературу, но помимо непосредственно визита и максимум разговора там ничего не упомянуто. Поцелуй — это… — он на миг замолчал, подбирая слова, — это как признание. Благословение. Я слышал, что в гроте тебе удалось поднять целую армию нежити. Для этого нужно обладать колоссальной силой, возможно, поэтому Лайар тебе и явился.

Такое объяснение случившемуся давала и я сама, вот только что-то внутри меня не хотело его принимать. Но, как бы то ни было, другие варианты отсутствовали, и я решила больше не заострять на визите Лайара внимания. Обсудить требовалось еще очень многое, подступающая ночь принесла холод, и Эртан предложил переместиться в комнату. Я совсем не замерзла и предпочла бы остаться здесь, но вдруг заметила то, чего не увидела сразу. Эртан Рей, адмирал королевского морского флота, казалось, никогда не знал усталости, но сейчас я видела пролегшие под его глазами тени, чуть заострившиеся скулы и небольшую морщинку в уголке губ, которой прежде не было.

На него столько всего свалилось! И хотя в плане магии ему было дано очень многое, прежде всего он был и оставался человеком, не чуждым простых чувств. Чем больше в твоих руках силы и власти, тем сложнее с ней управляться. Теперь я точно это знала.

Вскоре мы разместились в отведенной мне комнате. С ногами забравшись на кровать, я предложила Эртану сесть рядом, и он, посмотрев на меня не то с удивлением, не то с сомнением, это предложение принял. Правда, мне уподобляться не стал и ожидаемо устроился на краешке.

— Что случилось, Фрида? — улыбнувшись, беззлобно поддел он. — Ты больше совсем меня не боишься?

— Как оказалось, есть вещи пострашнее морских демонов, — в тон ему ответила я.

На этом приятная часть разговора подошла к концу, и мы перешли к обсуждению насущных проблем. Первое, о чем рассказал Эртан, — это о моем нынешнем положении.

Скорое появление последнего осколка накалило обстановку, из-за чего король решил устранить проблему кардинально: то есть избавиться от меня. В сущности, установление нового режима на Сумеречной Жемчужине и было вызвано необходимостью меня задержать. До недавнего времени Эртан еще надеялся, что сможет переубедить короля, что тот прислушается и одобрит идею моей усиленной защиты. Меня могли бы изолировать, поселить в королевском дворце, тщательно охранять, пока не минует опасность, но все это требовало лишних затрат и усилий, король не счел это нужным. Его решение было окончательным и в общем-то не лишенным смысла. Нет меня — нет проблем, нет собранного кристалла.

Темные дела госпожи Герры давно не были ни для кого секретом, как и то, что она фактически вырастила Кайера Флинта. Однако до недавнего времени поводов подозревать ее в пособничестве легендарному пирату не имелось. Флинт умело скрывался и давал о себе знать лишь тогда, когда сам того хотел. Однако за минувшую неделю многое переменилось. Сумеречная Жемчужина перестала быть изолированным местом, став прибежищем множества незваных гостей. Кроме следователя и нового начальника стражи, туда была направлена пара отличных магов, специализирующихся на поимке особо опасных преступников.

Госпожу Герру задержали, полагая, что через нее или я, или Флинт так или иначе дадим о себе знать. Около ее дома поставили ловушку, в которую меня едва не угораздило попасться перед тем, как Яли перенесла меня сюда.

Где сейчас Флинт, Эртан не знал. Более того — не имел ни малейшего представления, что должно было произойти, чтобы тот оставил меня без защиты. Я задавалась тем же вопросом. Флинт никогда не упускал своей выгоды, а я была слишком ценным козырем, чтобы так просто меня упустить.

«Он сейчас занят», — вспомнились слова Яли, когда мы с ней стояли на обрыве.

И, судя по тону, она-то как раз знала, чем именно.

— А Сильвия? — задала я еще один тревожащий меня вопрос. — Она ведь была с госпожой Геррой…

— Ее в доме не оказалось, — ответил Эртан. — Кто-то позаботился о том, чтобы перенести ее прямо в Морской корпус. Либо отец, либо… Кто переместил тебя в эту резиденцию? — спустя короткую паузу спросил он. — Та девушка, которая прислуживала госпоже Герре, ведь так?

Я кивнула и уточнила:

— Знаешь, кто она?

— Думал, что знаю. — Его голос прозвучал задумчиво. — Она пришла к госпоже Герре несколько месяцев назад. До этого времени, насколько мне удалось выяснить, Яли служила при храме всех поднебесных. Но, оказавшись втянутой в какую-то передрягу, получила вагон проблем с законом и бежала из столицы в Сумеречную Жемчужину. Я знал, что в ней есть магия, но даже не подозревал, что такая — способная к перемещению. Насколько можно судить теперь, все это время Яли была связана с принцессой Линарией. Ее высочество обратилась ко мне пару дней назад. На балу, устроенном в честь нашего с Оксарой… — он осекся, но быстро взял себя в руки и, глядя мне в глаза, ровно продолжил: — Нашего с Оксарой обручения, она позвала меня на разговор и передала это.

С этими словами адмирал достал из кармана небольшой медальон, испускающий бледное мерцание. Это был круглый синий камень, висящий на серебряной цепочке и заключенный в изящную, местами потертую оправу.

— Даже представить не могу, откуда Линария его взяла. — В который раз за этот разговор на лице Эртана отражалась задумчивость. — Это древняя магия, о которой известно только из книг — по крайней мере, так принято считать. В этом камне заключена частица силы первых сильфов. Об этих созданиях вообще известно крайне мало, лишь то, что они являются прямыми потомками поднебесных. Сейчас их осталось слишком мало, и принцесса Линария — одна из немногих ныне живущих. Ее никогда не воспринимали всерьез. Зря, как оказалось. С помощью этого медальона мне удалось создать двойной магический флер, что больше не позволит придворным магам отслеживать мои перемещения. Я бы сумел обойтись и без ее помощи, но это потребовало бы гораздо больше времени.

Глядя на медальон, я старательно гнала кольнувшую сердце тоску, возникшую из-за упоминания обручения. С моей стороны было слишком эгоистично думать об этом в то время, как у нас хватало куда более важных проблем, но справиться с собой давалось огромным трудом.

Спрятав медальон обратно, Эртан накрыл мою руку своей и попросил:

— Фрида, посмотри на меня.

Его голос всегда действовал на меня гипнотически и вызывал дрожь, а уж когда он говорил так — вкрадчиво, но уверенно, с едва уловимым оттенком нежности, внутри вообще все переворачивалось. Прежде к моим чувствам в эти моменты примешивался еще и необоснованный страх, но теперь его не было. Я переросла и эту нелепую боязнь, и робость, приобретя пусть пока еще зыбкую, но уверенность в себе.

Медленно подняв взгляд, посмотрела в сосредоточенное лицо Эртана, который придвинулся чуть ближе.

— Мое обручение с кронпринцессой — всего лишь формальность, — глядя мне в глаза, твердо произнес он. — Ты сказала, что знаешь об этом, но я повторю. Сейчас Оксаре как никогда необходима существенная поддержка, чтобы укрепить свой статус. Слишком многие начали всерьез рассматривать Дэрена как первого претендента на трон. Многие считают, что я всегда был и буду безоговорочно верен королю, но на самом деле я верен в первую очередь своей совести и нашему королевству. Жениться на Оксаре, при всем моем уважении к ней, значит пойти против своей совести и нарушить слово, данное самому себе.

Он на несколько мгновений замолчал и словно превратился в стихию, в увлекшее меня море, отражением которого стали нереальные прозрачно-голубые глаза. Теплая ладонь сжала мою руку чуть сильней, и я всем своим существом почувствовала, что сейчас произойдет нечто очень важное. Нечто, перед чем для меня померкнет и кристалл душ, и всякая магия, и судьба всего бренного мира…

— Я дал обещание себе, Фрида, но сейчас дам его и тебе. — Слова, от которых по коже пробежала дрожь. — Когда все закончится, когда мы сможем больше не опасаться за твою жизнь, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Показалось, раздался оглушительный гром, за которым последовало дополнение:

— Разумеется, если твое сердце желает того же.

Наверное, явись перед нами разом все обитатели Глубины и Поднебесья, я бы не была так ошеломлена. Разразись под ногами бездна, соберись все осколки воедино, соединись небо и море, не испытала бы того калейдоскопа эмоций, что наполнил, закружил, заслонил собой последние крохи разума.

Молчание затягивалось, но все чувства не могли не отражаться на моем лице. Я просто поверить не могла в то, что услышала. Разве могло это произойти в реальной жизни, со мной, а не на страницах какой-нибудь сказки? Адмирал королевского морского флота, морской демон, один из первых лордов королевства и обладатель еще уймы титулов и заслуг фактически сделал мне предложение? И сейчас сидит, держа меня за руку, смотря в глаза и ожидая ответа?

— Я… — От нахлынувших чувств голос звучал хрипло, и слова давались с трудом. — Мое сердце — это все, что у меня есть, Эртан. И я давно подарила его тебе.

Последовавший обмен взглядами, вскоре сменившийся кружащим голову поцелуем, окончательно заставил разум замолчать. Каждый заслуживает своего счастья, и если мне суждено испытать его в объятиях того, кто бесконечно дорог мне самой, я больше не буду удивляться и спрашивать «почему?». Просто приму его чувства как данность, перестану искать недостатки в самой себе и причины, по которым ему не подхожу. Раз он увидел во мне нечто близкое, то, к чему его тянет, значит, так тому и быть. Раз прекрасные лорды влюбляются в бывших торговок из рыбных лавок, кто я такая, чтобы сомневаться в реальности подобных сказок?

Я — ундина из особого рода. Я — дочь некроманта. Я — ключ к кристаллу душ. Я — бесконечное количество проблем с неопределенным будущим… и, ши возьми, я заслужила свой маленький кусочек личного Поднебесья!

Следующие полчаса прошли одновременно волнующе и безмятежно. Мы сидели прямо на полу у горящего камина и, изредка переговариваясь, наслаждались обществом друг друга. Придерживаясь намерения не сомневаться ни в себе, ни в Эртане, я не задавала лишних вопросов, не спрашивала, уверен ли он в том, что сказал.

— У меня для тебя кое-что есть, — улыбнувшись, он снова взял мою руку.

Через миг на моем указательном пальце появилось изящное колечко с вытянутым голубым камешком.

— Это не обручальное, — ответил он, опережая мой вопрос. — Даже имея древний медальон, я не могу рисковать, управляя привязанной к тебе потерянной душой. Поэтому на некоторое время кольцо станет твоим главным хранителем.

— Ты мой главный хранитель, — решилась я на очередное откровенное признание. — В трудные моменты, даже если нас разделяет огромное расстояние, я вспоминаю о тебе, и мне становится легче.

Краска все-таки прилила к щекам.

— Мой отец здесь, — вернулась я к обсуждению важных тем, чтобы скрыть смущение. — Не знаю, что мне делать… точнее, знаю, но не уверена, что получится. Если бы здесь был теневой охотник…

— Сомневаюсь, что принцесса Линария позволит ему сюда прийти, — поддержал разговор Эртан, мгновенно став серьезным. — Об этой резиденции вообще никому не известно. Насколько я могу судить, даже королю. Впрочем, относительно Линарии я уже ничему не удивляюсь, но сделаю все, чтобы узнать, каким образом она действует и почему. Что до твоего отца… у тебя в запасе есть пара дней, чтобы постараться ему помочь. Затем ты вернешься в корпус.

У меня буквально приоткрылся рот.

— В корпус? — растерянно переспросила я.

— Ты ведь принесла клятву ловца, — напомнил Эртан. — Теперь ты полноправный член отряда, и служащие корпуса никому тебя не выдадут, даже самому королю. Будем придерживаться изначального плана. Ты же обуздала темную магию? — Вопрос прозвучал скорее как утверждение, и адмирал без перехода продолжил: — Фрида, ты находилась на Сумеречной Жемчужине с той лишь целью, чтобы подчинить некромантию, больше скрываться смысла нет. Отныне Морской корпус — твое самое надежное пристанище. Если в ближайшие дни тебе не удастся исцелить отца, я поселю его в одном из своих домов. Его состояние таково, что хуже стать не может, поэтому мы можем дождаться, когда появится удобный случай продолжить лечение. Ты с этим согласна?

Я улыбнулась, но на этот раз далеко не весело:

— Разве у меня есть выбор?

Однако, несмотря на состояние папы, в моем темном мрачном тоннеле появились проблески яркого света. Великое Поднебесье, я возвращаюсь в Сумеречье! В Морской корпус, где наконец увижу всех, по ком ужасно скучала! Буду видеть Эртана практически каждый день! Чего еще можно желать?

За этот вечер я узнала еще и о судьбе «Летящего», восстановлением которого адмирал занимался лично. Обладая обширными знаниями и отличными навыками кораблестроения, он руководил его реставрацией, и наш дорогой корабль был готов вот-вот выйти в море. Мне было рассказано и о делах морского флота в целом, и о совершенных без меня рейдах, среди которых оказался тот, где наш отряд прибыл в грот. Об осколках на данный момент уже было известно многим даже из простого населения, а ловцы в известность были поставлены все.

Когда отведенное нам время подошло к концу и Эртану настала пора уходить, я вспомнила, что не рассказала ему еще кое о чем. Говорить об этом было труднее всего, и я колебалась, но в итоге все же решила, что поделиться такими важными сведениями просто обязана.

— Есть еще одно обстоятельство, о котором тебе следует знать, — сказала, когда Эртан уже вызвал образовавшую проем потерянную душу. — Это касается Флинта.

При упоминании пирата он слегка напрягся и, готовый слушать, обратил на меня внимательный взгляд.

— Кто-то наложил на него печать темной магии. Метку подчинения, под действием которой он вынужден собрать кристалл, иначе, не выполнив условий договора, погибнет. Тот, кто «поставил» печать, живет в королевском дворце. Не спрашивай, откуда мне все это известно, но информация верна.

Повисла пауза, заполненная легким прохладным дуновением, исходящим из открытого прохода.

— Я учту, — наконец кивнул адмирал. А затем коснулся моей щеки и попросил: — Береги себя.

Злоупотреблять магией амулета, тем самым рискуя быть раскрытым, Эртан не хотел, поэтому мы условились, что в следующий раз он придет через два дня. К этому времени я должна буду сделать все, что в моих силах, дабы помочь папе, и тем же вечером вернусь в Морской корпус.

После ухода Эртана вместо того, чтобы испытывать грусть и тревогу, я ощущала безмерную светлую радость, которая наполняла меня и стремилась наружу, как стремятся всплыть на поверхность наполненные воздухом пузыри. Прежде чем заснуть, еще долго прокручивала в мыслях наш сегодняшний разговор. Отложив размышления над насущными заботами до утра, воспроизводила лишь те фразы, которые касались только нас двоих.

«Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж», — звучали в сознании немыслимо изумительные и такие окрыляющие слова.

Колечко приятно обхватывало палец, и, тщетно пытаясь заснуть, я то и дело открывала глаза, смотрела на него, рассматривала поблескивающий в полумраке камушек… любовалась и не верила, что за какой-то час все тревоги последних дней разлетелись вдребезги. Я не могла заглянуть в будущее, но имела возможность радоваться в настоящем. Даже если вдруг случится так, что какие-то причины помешают нам с Эртаном быть вместе, уже одно его сделанное мне предложение стоит очень многого. Возможно, я по-прежнему оставалась наивной мечтательной дурочкой, но то, что витало между нами, то, что мы испытывали друг к другу, являлось чем-то большим, чем простая влюбленность.

Он заметил меня, когда я пряталась в своей маленькой раковине, и от осознания этого я любила его еще сильней. Пусть мы открыто не произносили слово «люблю», оно читалось в молчании, в глазах и самое главное — в поступках. Слова могут умело врать, а поступки почти всегда говорят правду.

Следующие дни пролетели словно мимо меня, но вместе с тем, как ни противоречиво, захватили целиком. Принцесса Линария больше в резиденции не появлялась, и только Айрон, всегда присутствующий где-то поблизости, не давал мне умереть от голода и потери сил. Хотя это я немного соврала. Подаренное Эртаном кольцо загнать себя в гроб тоже не давало: как только я доходила до края в попытках помочь отцу, оно стремительно нагревалось и практически обжигало, напоминая, что нужно остановиться.

Я прикладывала все силы, старалась, черпала энергию где-то за пределами своих возможностей, но понимала, что в одиночку справиться с этой проблемой мне не под силу. Быть может, имейся у меня в запасе хотя бы месяц на восстановление «кружев», я бы справилась. Но восстановить баланс души и тела за два дня для меня было попросту невозможно. А видеть папу таким безучастным, отрешенным, молчаливым — невыносимо. И все же я не отчаивалась, помня об обещании адмирала.

К тому времени, как отведенные два дня подошли к концу, из зеркала на меня смотрело нечто крайне и до неприличия изможденное. Представать такой перед Эртаном не хотелось, и я, насколько могла, привела себя в человеческий… ундиновский… некромантский… в общем, относительно нормальный вид. На полке в ванной обнаружились кое-какие дорогие средства, но даже они не помогли избавиться от неестественной бледности и глубоких, залегших под глазами теней. Вкупе с практически черными волосами и лихорадочно блестящими синющими глазами смотрелось жутковато.

— Настоящая повелительница нежити, — усмехнулась я своему отражению. — От подданных не отличить.

На этот раз вместе с Эртаном прибыла и принцесса Линария. Она появилась на своем белоснежном пегасе, как только я к назначенному часу пришла в главный зал. Зачем — так и осталось загадкой, поскольку она проронила лишь несколько слов. Проигнорировав адмирала, обратилась ко мне со странной фразой — впрочем, ничего другого я от нее и не ждала.

— Она придет, когда позовешь, — вот и все, что было ею напоследок сказано.

Перед возвращением в корпус я безумно нервничала!

Несмотря на то что мне довелось побывать в самых разных передрягах, возвращение в родные стены все равно вызывало невероятное волнение. Казалось бы, сил на него уже не осталось, но нет — оно возникло, как только я шагнула в открытый Эртаном белесый проем. Он перенес нас в коридор Морского корпуса, ведущий к обеденному залу. Сейчас как раз наступило время ужина, и народу здесь не было.

Я отсутствовала всего-то несколько недель, а по ощущениям с того момента, как Флинт увез меня в неизвестность на неказистой шлюпке, прошли долгие годы. Было даже странно видеть мельтешащих под потолком и вдоль стен морских светлячков, идти по вымощенному темно-серым камнем полу, ощущать солоноватый, прочно въевшийся в здешний воздух запах…

— Я буду держать тебя в курсе всего, что происходит, — заверил Эртан, прежде чем мы с ним попрощались. — На все расспросы отвечай, как условились. Для всех ты укрывалась от охотников за осколками и совершенствовала магию ундин. — Сменив интонацию, он полушутливо добавил: — Не дрейфьте, ловец Талмор!

— Как прикажете, адмирал Рей! — в тон ответила я и, послав ему воздушный поцелуй, почти бегом понеслась в свою комнату.

Родные стены прибавили энергии, не иначе.

Оказавшись на полпути к комнате, я все-таки сорвалась на бег, чувствуя себя выпущенной из клетки птицей. Ничто не радовало меня так, как возможность быть здесь, среди тех, кого я любила всем сердцем. И только понимание того, что, как бы ни старалась, я всегда буду от них обличаться, храня свой темный секрет, немного эту радость омрачало.

— Оп-па-па! — встретило меня на пороге комнаты громкое изумление.

— Глядите-ка, доходяга ундинистая вернулась! — воскликнула первая сирена.

— Ну надо же, не померла! — не то обрадовалась, не то разочаровалась вторая.

— Зато на нежить стала похожа! — загоготала третья, озвучив мои недавние мысли.

— Ваш восторг от нашей встречи взаимен, — усмехнулась я, закрыв за собой дверь.

Сделав несколько шагов, так и замерла, неожиданно увидев свою сумку, стоящую у кровати. Ту самую сумку, которая осталась в доме Флинта! Недолго думая открыла ее, изучила содержимое и не сдержала облегченного вздоха, когда обнаружила внутри новехонькую, еще ни разу не надетую форму ловца.

Что ж, сейчас наступило самое подходящее время ее примерить.

Переодеваясь, я раздумывала над тем, как мой скромный багаж здесь оказался, а если точнее — кто потрудился его перенести. Его однозначно забрали незадолго до того, как я переместилась в резиденцию принцессы Линарии, иначе стражи передали бы его в отдел как дополнительные улики в пользу моего пребывания на Сумеречной Жемчужине. Флинт в то время отсутствовал, Шатх — тоже, а Эртан тем более не мог находиться на острове. Выходит, Яли позаботилась не только обо мне самой, но и о моих вещах.

Вспомнив о сказанных напоследок словах Линарии, я, чувствуя себя невероятно глупо, несколько раз попробовала позвать:

— Яли…

Разумеется, она не пришла. Возможно, принцесса говорила вообще не о ней, а быть может, я делала что-то неправильно. Слишком устав, чтобы зацикливаться на таких мелочах, я просто послала Яли мысленную благодарность и, закончив переодеваться, отправилась в обеденный зал.

По дороге мне никто не встретился, и чем ближе я подходила, тем сильнее колотилось сердце. Коснувшиеся меня изменения были настолько очевидны, что не заметить их было попросту невозможно. Потемневшие волосы, более выразительные черты лица, глаза, цвет которых стал еще насыщеннее… Оставалось надеяться, что никто не додумается связать все это с пробудившейся во мне темной магией.

Когда я вошла в зал, там стоял оживленный гул, какой всегда сопровождал любые застолья в нашем корпусе. Капитаны отсутствовали, и ловцы разошлись вовсю: кто-то, не стесняясь в выражениях, спорил, кто-то вздумал петь, а неугомонные близнецы-саламандры устроили самое настоящее огненное шоу, уже успев подпалить скатерть и сидящего рядом сослуживца.

Замерев на пороге, я смотрела на них и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Сдерживать их удавалось, но внутри эмоции меня просто раздирали — еще свежо было воспоминание о том, как наш отряд едва не погиб в треклятом гроте.

Первой мой приход заметила Крилл, сидящая рядом с целой и невредимой Сильвией. Затем постепенно, один за другим, ко мне начали оборачиваться другие ловцы, и вскоре на меня устремлялись взгляды уже всех присутствующих. Кажется, я ощущала на себе даже взгляд Карка — зловредной, занимающейся обслуживанием столов потерянной души.

В зале повисла гробовая, нарушаемая только завыванием ветра и треском горящих дров тишина.