Сколько раз я наблюдала за тем, как из темно-синих сумерек появляется Призрачный мост. Сколько раз восхищалась им и смотрела на проходящих по нему горожан. И вот теперь я стояла в первых рядах отбывающих в столицу, имея возможность видеть удивительную магию прямо перед собой.

Во все стороны хлынула россыпь голубых искр, и перед нами расстелилась дорожка серебристого света — сначала зыбкого, невесомого, а затем стремительно обретающего форму.

Сначала по мосту прошли те, кто прибыл в Сумеречье, а после — кто отбывал в столицу, в том числе и мы с адмиралом Реем.

Перед тем как ступить на гладкую белоснежную поверхность, я затаила дыхание. Простые, выданные в корпусе сапоги казались слишком грубыми для такого великолепия. Мои первые шаги были осторожными, нерешительными, но по мосту двигалась не я одна, поэтому пришлось поторопиться.

Вблизи изящные перила выглядели еще более сказочными — оказалось, они покрыты мельчайшими крапинками, имитирующими переливающийся на свету иней. Поднебесные, до чего же красиво!

Такую роскошь, как путешествие через Призрачный мост, могли позволить себе немногие. Пройти по нему означало соприкоснуться с какой-то другой, ранее неведомой жизнью. Наравне с нами шли разодетые лорды и леди, их маленькие дети, одни меховые шапочки которых, должно быть, стоили целое состояние.

От восторга у меня перехватило дыхание. Я не могла унять бешеного сердцебиения, как не могла перестать смотреть по сторонам. Мы шли прямо над Сумеречным морем, внизу плескались волны, шипела соленая пена, а невдалеке покачивался «Синий волк» — сегодня вечерний рейд совершал отряд капитана Диатея.

Переход из Сумеречья в столицу прошел незаметно. Все вокруг заволокла легкая дымка, и вот под ногами уже не гладь моста, а черный камень, лишь едва припорошенный снегом.

Я просто поверить не могла, что впервые покинула остров и переместилась в саму столицу. Словно во сне следовала за адмиралом, попутно отмечая грандиозное, масштабное сооружение, расположившееся на другой стороне улицы.

«Двулунный театр», — тут же всплыло в памяти. Кажется, Крилл как-то упоминала, что Призрачный мост ведет именно к нему.

Я потрясенно рассматривала двенадцать белых скульптур, стоящих на крыше и контрастирующих с общим темным фоном здания театра, изящные капители с фигурным орнаментом, арки, которые образовывали высокие колонны.

Следующее, что привлекло мое внимание, — это внезапное потепление. В столице ощущался лишь легкий морозец, какой в Сумеречье бывал под конец весны. Дороги и тротуары не утопали в снегу, лишь у обочин виднелись совсем невысокие сугробы.

Вокруг было много людей — и тех, что прибыли с нами, и случайных прохожих. Звучно цокали копыта келпи, которых здесь впрягали в красивые повозки, из ближайшего здания доносились звуки музыки и аромат кофе, чуть поодаль — на Театральной площади — люди катались на коньках.

От обилия красоты, шума, затопившего меня восторга закружилась голова. Только когда мне на локоть легла рука адмирала, я обнаружила, что незаметно для себя остановилась.

— Нравится? — В его голосе звучала улыбка.

Я даже не нашла силы ответить. Просто застыла, продолжая смотреть на незнакомое великолепие, впитывать его и растворяться. Маленький кусочек этого мира оказался слишком большим для меня — не знавшей ничего, кроме сурового Сумеречного острова, где правит холодное море.

Дав мне немного прийти в себя, адмирал остановил проезжающую мимо повозку и помог мне забраться внутрь. К небольшому оконцу я буквально прилипла — точно ребенок, оказавшийся в огромном магазине игрушек и жадно желающий все рассмотреть.

Мы ехали по широкому проспекту, вдоль которого мелькали яркие фонари, витрины магазинов, площади и скверы. Почти на каждом шагу встречались скульптуры и арки, зарисовки которых я видела лишь в газетах. Иногда, в то время как мы проезжали мимо какой-нибудь достопримечательности, адмирал давал пояснения, кратко о ней рассказывая, но по большей части предоставлял мне просто смотреть.

Я снова так увлеклась, что далеко не сразу заметила его прикованный ко мне внимательный взгляд. А случайно столкнувшись с ним, на мгновение замерла и тут же отвела глаза. На этот короткий промежуток времени даже городские пейзажи волновать перестали. Показалось, что он смотрел на меня, затаив дыхание, точно так же, как я — на столицу… Глупое воображение.

— Куда мы сейчас? — запоздало поинтересовалась я, когда повозка свернула на другую улицу.

— Ко мне, — последовал короткий ответ.

Только сейчас до меня дошло, что ближайшие дни придется провести непосредственно в доме адмирала. Почему-то до этого момента задуматься над тем, где буду жить в столице, я не удосужилась.

Особняк, у которого остановилась повозка, находился практически на окраине. Еще давным-давно, когда я даже не мечтала о поступлении на службу в корпус, мне доводилось читать в газетах о том, что живущие в столице аристократы, как правило, имеют несколько домов. Тот, куда мы приехали, был относительно небольшим, но очень красивым, схожим по экстерьеру с остальной архитектурой столицы.

Пока мы ехали, я заметила, что это такая столичная особенность — общий стиль, объединяющий все улицы города. Главной отличительной чертой являлись темные, практически черные тона, но обязательно присутствовал какой-нибудь светлый акцент. Наверное, сказывалось правление черных саламандр и наличие в королевской семье сильфа. Этакая битва контрастов.

Адмирал бросил извозчику несколько монет, тот почтительно приподнял шляпу, и лошадь звучно застучала копытцами, унося повозку вперед по улице.

Черные кованые ворота открылись, стоило нам к ним приблизиться. В лицо повеяло знакомым холодом, как бы сообщающим, что к особняку привязаны потерянные души. Уж кто бы в этом сомневался…

Невольно поежившись, я вошла во двор, попутно не переставая удивляться малому количеству снега. Он покрывал землю и крышу тончайшим, практически незаметным слоем, а на ведущей к входу дорожке отсутствовал вовсе.

Как только передо мной вновь распахнулась дверь — на этот раз ведущая непосредственно в дом, восторг начал понемногу угасать. На смену ему пришла извечная неловкость, и мне стало немного неуютно. Я вдруг поняла, что нахожусь в чужом городе, в незнакомом доме совершенно постороннего мужчины. Ну… не совсем постороннего, но сути это не меняет.

— Хозяин, с возвращеньицем! — прокатился по особняку бодрый мужской голос. — О, а кто это с вами?

— Госпожа Талмор, — ответил адмирал, приглашающим жестом указывая мне на дверь соседней комнаты. — Прошу всех и тебя в особенности быть вежливыми по отношению к моей гостье.

— Обижаете, хозяин! — Если бы душа пребывала в теле, наверняка бы укоризненно покачала головой. — Приятно познакомиться, госпожа Талмор, я Овар — дворецкий этого чудесного дома.

— Можно просто Фрида, — улыбнулась я. — И мне приятно, Овар.

Что удивительно, я даже ничуть не слукавила. Звучащий голос был очень приятным — такой мог принадлежать молодому человеку, которому знакомо понятие хороших манер. В самом деле, удивительно для потерянной души!

— Явиа, будьте добры, подготовьте для нашей гостьи комнату, — отдал распоряжение адмирал, после чего по гостиной, куда мы пришли, пробежался легкий ветерок.

На сей раз хозяину дома отвечал голос старушечий, но все такой же бодрый:

— Займусь сию же минуту!

Надо же, какими любезными, оказывается, могут быть потерянные души. Ощущение неловкости вдруг странным образом испарилось, и я почувствовала себя вполне комфортно. Наш приход способствовал мгновенному появлению в камине огня, на столе — столовых приборов и восхитительно пахнущих блюд, а мой скромный багаж, который всю дорогу нес адмирал, внезапно взмыл в воздух и отправился куда-то на верхние этажи.

— Наши совместные ужины уже становятся традицией, не находите? — заметила я.

— Приятной традицией, я надеюсь? — Адмирал отодвинул для меня стул.

Вот это и называется спорным вопросом. Конечно, назвать их неприятными было никак нельзя, но для приятных такие ужины были слишком волнующими. А стоило вспомнить, чем все закончилось в последний раз…

За молчание я заработала выразительный взгляд, сопровождаемый не менее выразительно изогнутой бровью.

— Конечно, — тут же поспешила я исправить оплошность и снова с тоской посмотрела на еду. Выглядела она крайне аппетитно, но я была сыта, успев поужинать в корпусе.

Как говорит Далия — если не хочешь есть, но не есть неприлично, изображай затянутую в корсет леди. То есть медленно режь, тщательно жуй и строй из себя болезную. До леди мне как до обеих лун, но советом я воспользовалась — правда исключив последний пункт.

Теория Далии предполагала, что такое поведение должно смотреться естественно, но, видимо, актриса из меня такая же, как леди, потому что уже через пару минут адмирал спросил:

— Невкусно?

— Очень вкусно, — вздохнула я. — Но я не голодна.

— Работающий в этом доме повар — единственный живой среди прислуги, — вдруг с легкой улыбкой поделился адмирал. — Неплохой парень, только чрезмерно замкнутый. Готовит так, что забываешь обо всем на свете. Ни в одном ресторане такого вкусного жаркого не пробовал.

— Верю. — Я не сдержала ответной улыбки.

— Правда, ворчит постоянно, что некому его стряпню пробовать. Я здесь редко бываю, хотя этот дом не просто люблю, он для меня как родной корабль — пристанище и место, где можно отдохнуть от суеты. А прислуживающих душ ты не опасайся и смело проси, если что-нибудь понадобится. Они тоже неплохие ребята. Лучше многих живых.

Адмирал говорил со мной до того просто и искренне, что я поразилась. А то, как он описывал потерянные души, и вовсе тронуло. Никогда мне не доводилось знать кого-то, кто бы так тепло относился к подчиненным душам. Все-таки адмирал Рей — удивительный человек…

Теперь мне было странно, как в первые мгновения я могла почувствовать себя здесь неуютно. Каждая мелочь, каждая деталь говорила о том, что адмирал по-настоящему любит этот дом, и тот отвечает ему взаимностью. Казалось, даже воздух здесь был каким-то особенным — успокаивающим и расслабляющим.

Когда адмирал продолжил непринужденно рассказывать мне о своей необычной прислуге и припоминать всевозможные, связанные с ними забавные случаи, напряжение развеялось окончательно. Я даже не заметила, как потихоньку уговорила и то самое жаркое, и гарнир, и даже пригубила вино.

Ощутив на языке кисло-сладкий, немного терпкий вкус, опомнилась и закашлялась.

— Из Сиятельной области Солнечного королевства, — тут же вставил адмирал. — По свойствам ничем не уступает нашему русалочьему.

После он перешел к планам на завтрашний день, сказав, что утром ему требуется уехать по каким-то делам, а к моим родственникам мы отправимся днем.

— Леди Шаркэ поставлена в известность о твоем грядущем визите, — играя вином в бокале, адмирал Рей смотрел на меня. — Твоя бабка — жесткая и прямолинейная женщина в отличие от своей дочери. Встреча в любом случае будет трудной для всех вас, но, что бы ни происходило, просто помни, что ты не одна. Я буду рядом.

От такого отношения мне захотелось разреветься. Поднебесные, ну чем я заслужила такое расположение и поддержку?

— Спасибо, — поблагодарила дрогнувшим голосом, в то время как на душе разразилось цунами.

Мы еще немного посидели за столом, после чего адмирал велел Овару проводить меня до подготовленной комнаты. Дворецкому дважды повторять не пришлось, и я в сопровождении неумолкающей потерянной души двинулась к ведущей наверх лестнице.

— Фрида, — неожиданно окликнул адмирал Рей, когда я преодолела несколько ступеней.

Я обернулась, и он, глядя на меня невероятно прозрачными, цвета растаявшего льда глазами, произнес:

— Я рад, что ты здесь.

— Я тоже, — спустя паузу, тихо ответила ему и под сопровождение своего бешено колотящегося сердца быстро взбежала по лестнице.

Комната превзошла все ожидания. Она не была вычурно роскошной, не поражала воображение изобилием дорогих вещей, но в ее утонченной простоте чувствовался тот же вкус, что и во всем доме. Приглушенные синеватые тона, арочные окна, скрытые лишь полупрозрачными, напоминающими паруса занавесками, мебель из красного дерева, а на стенах — несколько морских пейзажей. Треск поленьев в камине, мягкий ковер на полу и ароматы масел, доносящиеся из ванной, дополнили общую картину, сделав ее совершенной. Но главное, что делало это место особенным, — та самая атмосфера покоя, надежности и гармонии, не почувствовать которую было невозможно.

— Вы, деточка, должно быть, устали с дороги, — ласково проговорила госпожа Явиа. — Я вам там ванну горячую организовала. Пены, соли морской добавила — все как полагается. Надеюсь, вы любите ароматные масла? Я букет сама составляла, специально для отдыха и расслабления.

— Спасибо вам большое, — от всего сердца поблагодарила я. — Мне все очень нравится.

— Эртан сам этот дом строил, с нуля, можно сказать, — пока я переодевалась, рассказывала потерянная душа. — Море, конечно, его главная любовь, но к архитектуре он тоже теплые чувства питает. Сам чертежи разрабатывал, по мере возможности за строительными работами следил, мебель закупал. Даже мастерскую здесь создал, где макеты будущих кораблей изготавливает.

Не до конца стянув рубашку, я так и замерла в удивлении:

— Адмирал Рей занимается кораблестроением?

— Вы не знали? — в свою очередь, удивилась потерянная душа. — Впрочем, о чем это я… Эртан ведь это не афиширует. Не любит свои достижения и таланты напоказ выставлять. А я же его еще совсем мальчишкой помню — он уже тогда кораблики мастерил и по реке пускал. Тогда мы с ним впервые и встретились. Я себя до этой встречи совсем не осознавала, но до сих пор горда, что первой его подчиненной душой стала.

Госпожа Явиа вздохнула, погрузившись в воспоминания, и тут же встрепенулась:

— Ой, да что же это я? Совсем вас заговорила. Ступайте в ванную, милая, да пораньше отправляйтесь спать. А то вон худенькая какая, бледненькая, за здоровьем вам следить нужно!

Еще одного приглашения мне не требовалось. Войдя в ванную комнату, я с удовольствием избавилась от оставшейся одежды, распустила волосы и, чувствуя себя русалкой, забралась в горячую воду, над которой вздымался белый пар. В Сумеречье такая роскошь, как ванна горячей, да к тому же кристально чистой воды, была доступна только аристократам, и то не всем. Неудивительно, что я принимала ванну впервые… Ощущения от такого мытья были просто непередаваемыми. В тысячу раз ярче, чем от душа!

Упругая, насыщенная пряными ароматами и солью вода обволакивала, приносила неземное блаженство, смывала усталость и словно уносила в само Поднебесье. Прикрыв глаза, я положила голову на гладкий край и полностью расслабилась, наслаждаясь горячим покоем. Мысли сделались ватными, туманными, но длилось это недолго.

«Я рад, что ты здесь», — всплыли в памяти слова адмирала, заставившие сердце вновь учащенно забиться.

Здесь — то есть в этом доме, который, с его же слов, является личной крепостью и местом отдыха от суеты. Местом, куда нет входа посторонним.

Почему он так сказал? Если бы речь шла не о самом адмирале королевского флота, я бы решила, что… что нравлюсь ему. Но это невозможно! Он высокопоставленный лорд благородного происхождения, морской демон и сильная, наделенная множеством талантов личность. Командование, кораблестроение, архитектура… А что умею я? Чем могу привлечь такого, как он? Нет, это решительно невозможно!

Закрыв лицо руками, я нырнула под воду, создав на ее поверхности множество мелких пузырьков.

А может, все дело в очаровании ундин и том единственном поцелуе? Ведь сумела же Аэлина на всю жизнь приворожить моего несчастного отца. Даже простым ундинам это под силу, а уж особенным — и подавно. И пусть я полукровка, все же кровь во мне течет очень сильная.

Такое объяснение казалось логичным, но почему-то причиняло нестерпимую боль — как будто в незатянутую рану воткнули лезвие и методично его проворачивали.

Проведя в ванной еще около получаса, я решила, что нужно обязательно отыскать подробную информацию о таких приворотах и тщательно ее изучить. Конечно, подобного рода литература в приличных магазинах не продается и на первые полки библиотек не выставляется, но у нас в корпусе точно должна быть. Остается только наведаться к Гвиане после возвращения в Сумеречье и попросить ее посодействовать в поисках.

Следуя давней привычке, поднялась я рано, хотя и имела возможность как следует выспаться. Накануне долго ворочалась и не могла заснуть из-за избытка переживаний, и как итог — не спала практически всю ночь.

Тем не менее после пробуждения чувствовала я себя бодро — здешняя атмосфера сказалась, не иначе. А вот внешний вид оставлял желать лучшего, особенно волосы. Ведь уже давно зарекалась ложиться спать с мокрой головой, а вчера совершенно об этом не подумала!

— Как будто морским ежом причесали, — вздохнула я, принявшись продирать спутавшиеся пряди щеткой. — Вот заявлюсь такой красавицей к родне, скорее, за русалку дикую примут…

Стоило вновь вспомнить о предстоящей встрече, как внутри все перевернулось и болезненно заныло. На миг замерев, я глубоко вдохнула, мысленно себя отругала и принялась расчесываться с еще большей неистовостью. Было бы из-за кого переживать!

Заплетя привычную косу, я тихонько выскользнула из комнаты и с незаметностью теневого охотника спустилась вниз. Сперва думала остаться в комнате, но уж очень захотелось выпить чего-нибудь горячего. Хоть и чувствовала себя бодрой, уже к обеду могла начать клевать носом, так что пара глотков кофе пришлась бы как раз кстати.

Дом еще спал, наполненный легкой предрассветной негой. Удивительно, но на улице в такой ранний час не стояла непроглядная темень, как обычно бывает у нас в Сумеречье. Чтобы идти и не спотыкаться на каждом шагу, даже не требовался искусственный свет.

Где находится кухня, я могла лишь догадываться, но, по счастливому стечению обстоятельств, нашла ее быстро. Выходя из комнаты, я предполагала, что повара здесь не застану и с просьбой выпить кофе обращусь к Овару. Но, вопреки ожиданиям, на большой плите уже стояла сковорода, из которой вылетали брызги раскаленного масла, рядом пристроилась кастрюля с бурлящей водой, а в воздухе витали крайне аппетитные ароматы сдобы.

Увидев ловко орудующего ножом повара, я подумала, что мне мерещится. Даже зажмурилась и для надежности помотала головой. Но когда открыла глаза, ничего не изменилось — около столешницы стоял гнолл. Вернее, не просто какой-то гнолл, а тот же самый, которого я видела на корабле у Флинта! Невысокий, жилистый, с ярко-желтыми глазами — ну точная копия!

Пока я в ступоре застыла на пороге кухни, желтые глаза направились на меня. Наверное, мы с гноллом еще бы долго друг друга рассматривали, если бы я внезапно не заметила одну важную деталь. У кока, работающего на «Черном призраке», имелся один острый, выходящий на нижнюю губу клык. У этого же гнолла с прикусом все было в порядке. По крайней мере, на первый взгляд.

— Доброе утро, — отмерев, приветствовала я.

— Алых рассветов, — спустя недолгую паузу буркнули мне в ответ.

Мне прямо интересно стало: такое пожелание — простая вежливость, вытекающая из знания того, откуда я родом, или этот гнолл сам какое-то время жил в Сумеречье? Все-таки алых рассветов в основном желали только у нас.

— Не помешаю? — вежливо поинтересовалась я, продолжая мяться в дверях.

— Нет, — коротко ответил гнолл и без перехода предложил: — Завтрак?

— Кофе, если можно.

Пока повар варил для меня заказанный кофе, я продолжала украдкой его рассматривать. Теперь, когда могла видеть его вблизи, стали заметны и некоторые другие отличия между ним и коком Флинта, но все же они были безумно, нереально похожи! Гноллов за свою жизнь я видела не так чтобы много, но точно знала: все они, как и представители других рас, сильно отличаются между собой.

Когда передо мной поставили фарфоровую чашечку с ароматным напитком, я не сдержала так и рвущийся с языка вопрос:

— Простите за нескромность, но у вас, случайно, нет брата?

«Бряк!» — чайная ложка, которую гнолл держал в руках, вдруг упала на пол.

Наклонившись, он подцепил ее двумя пальцами, отер о фартук и, вернувшись в нормальное положение, нахмурился:

— Ну есть. Только вам-то что за дело?

— Просто мне показалось, что я видела его в Сумеречье, — пояснила я свое любопытство, уже жалея, что вообще об этом заговорила. — Вы очень похожи.

— Похожи, — согласился повар, отойдя к плите. — Не виделись ши знает сколько, и еще бы столько с ним не видеться.

На этом любопытство пришлось усмирять, потому как расспрашивать подробнее было бы верхом бестактности.

Мелкими глотками отпивая умопомрачительный кофе, я размышляла над тем, как адмирал вообще взял на службу гнолла. Оборотней-шакалов в нашем королевстве до сих пор презирали и никогда не нанимали на приличную работу. Им только и оставалось, что или побираться, или идти в пираты, или заниматься контрабандой. Ну или вовсе не казать в Объединенное Двулунное королевство своих приплюснутых носов.

А еще какая все-таки ирония, что братья-гноллы работают на двух заклятых врагов — пирата Кайера Флинта и адмирала Эртана Рея. Притом я была убеждена: никто из этих двоих работодателей о таком любопытном обстоятельстве даже не подозревал.

Через некоторое время о себе дал знать дворецкий, сообщивший об отъезде адмирала и его просьбе передать, что мне следует быть готовой к часу дня. Следом Овар заверил, что я могу чувствовать себя как дома, и, если пожелаю, он с удовольствием проведет для меня небольшую экскурсию. Я уже собиралась согласиться, когда в наш разговор вмешалась госпожа Явиа, сказавшая, что сперва мне необходимо собраться.

— Собраться? — непонимающе переспросила я, посмотрев на свою одежду.

— Эртан сказал, что сегодня вас ожидает важная встреча в доме высокородных аристократов, — произнесла потерянная душа. — У вас чудесная форма, дорогая, но на такой встрече она будет совершенно неуместна. И еще более чудесные волосы, но коса в данном случае будет вас простить и придаст вашему облику трогательную беззащитность. А это ведь совершенно не то, что требуется?

Никогда бы не подумала, что всего лишь прическа может придавать «трогательную беззащитность». Но госпожа Явиа явно понимала, о чем говорила, в то время как я о таких тонкостях не знала вообще ничего. Выглядеть беззащитной перед леди Шаркэ мне уж точно не хотелось, поэтому я согласилась принять помощь потерянной души и безропотно отправилась с ней наверх.

— К сожалению, я не могу контактировать с вами напрямую, поэтому просто постарайтесь в точности исполнять мои указания, — попросила госпожа Явиа. — Итак, для начала откройте гардеробную и возьмите голубое платье. Да, и меховую накидку с сапожками — тоже.

Достав требуемое, я с трудом сохранила невозмутимое выражение лица. Платье было отнюдь не вечерним и просто скроенным, но до чего же изящным в этой своей простоте! Есть такие вещи, которые даже несведущий обыватель с первого взгляда признает дорогими. Так вот, и это платье, и черная меховая накидка, и сапожки на невысоких тонких каблучках относились к числу подобных вещей.

— Конечно, с вашим роскошным нарядом это платье не сравнится, но оно больше подходит случаю, — произнесла госпожа Явиа, чем поставила меня в тупик.

— Боюсь, я не совсем понимаю, о каком роскошном наряде идет речь. У меня с собой только форма и самое простое платье, какое только…

Я не договорила, внезапно поняв, о каком наряде говорит потерянная душа. Но не успела эта мысль до конца сформироваться, как ее подтвердили:

— Ну как же… Ваше прекрасное темно-синее платье, украшенное перламутровым жемчугом и вышедшее из мастерской «Селье — Ди»!

Я разве что не застонала.

Вот ведь ши! Преследующий меня подарок Флинта, о котором я уже и думать забыла, снова о себе напомнил! Ну что за наказание?

Успокоило лишь то, что прямо сейчас надевать его не требовалось, и творение знаменитой мастерской могло и дальше преспокойно почивать в дальнем уголке гардеробной.

Предложенное госпожой Явией платье пришлось мне как раз впору. Длиной до пола, приталенное, с расклешенным подолом, из плотной, немного глянцевой ткани — оно и впрямь смотрелось чудесно.

Такую красоту я на себя еще не примеряла, поэтому оторваться от созерцания своего отражения было сложно. Впрочем, этого и не требовалось, так как мне велели присесть перед зеркалом, распустить волосы и подколоть их лежащей на туалетном столике заколкой. Пришлось приложить изрядные усилия, так как ничего сложнее косы я раньше не делала.

С третьей попытки мне удалось закрепить на затылке передние пряди. Результат вышел неожиданно неплохим, и я даже нашла себя в какой-то степени привлекательной.

— Вы просто очаровательны, — довольно констатировала потерянная душа. — Скажу по секрету, многие столичные модницы тратят уйму средств, чтобы добиться такой ровной кожи и выразительности глаз. Милая, ваши глаза — просто чудо, в них отражается целое море!

Отведя взгляд от зеркала, я смущенно улыбнулась. Никогда не любила комплиментов, потому как не знала, что на них отвечать. Вдобавок меня с самого начала мучил один вопрос, который сейчас было самое время задать.

— Скажите, а эта одежда, — я на миг замолчала, подбирая подходящие слова, — откуда она здесь?

Госпожа Явиа ответила не сразу:

— Лорд Рей велел доставить минувшим вечером. Он просил меня не затрагивать эту тему, но раз уж вы сами спросили… — Снова недолгая пауза и запальчивое продолжение: — Лорд никоим образом не хотел вас обидеть! Это я настояла на том, что в столице вам может понадобиться новая одежда. При отъезде в Сумеречье можете забрать ее с собой, а можете оставить здесь — как пожелаете.

Судя по тому, как рьяно потерянная душа взялась защищать адмирала, их теплые, практически родственные чувства были взаимны. У меня же и мысли не возникло, что можно обидеться на такие действия адмирала, — это было бы попросту глупо. Более того, я была искренне благодарна и ему, и госпоже Явиа за предусмотрительность. На сегодняшней встрече мне действительно хотелось чувствовать себя максимально уверенно, а подобающий внешний вид очень этому способствовал.

После сборов Овар, как и обещал, провел для меня небольшую экскурсию по дому. Показал две гостиные, просторную столовую и большую, уютно обставленную библиотеку. Закрытыми для меня остались только двери кабинета и спальни хозяина дома, а также гостевые комнаты, не представляющие никакого интереса. Я была уверена, что мастерская мне так же показана не будет, но ошиблась.

— Прошу, — с энтузиазмом произнес Овар, и дверь передо мной распахнулась.

Если до этого момента я вела себя сдержанно и восхищение выражала не бурно, то теперь сдержаться не смогла. Мастерская просто поражала воображение. Не только обилием макетов всевозможных форм и размеров, не только заполнившими шкафы инструментами, но и непередаваемой атмосферой. В противовес спокойствию, царящему во всех остальных комнатах особняка, здесь властвовал настоящий творческий дух. Безудержный и вдохновляющий. Такой могла быть мастерская художника — не того, кто для самовыражения использует краски, а являющегося таковым по сути.

Окруженный древесными опилками, на столе стоял незаконченный макет корабля. Миниатюрная палуба, мачты и натянутый парус смотрелись до того реалистично, что невольно верилось в нахождение на этом корабле команды и капитана. На этом макете присутствовали даже пушки — казалось, вот-вот выстрелят!

Мне невольно вспомнился младший брат Тэйна, в комнате которого я так же видела макеты кораблей. Льео по-настоящему восхищался и морем, и служащими морского флота, и особенно адмиралом. И сейчас его восхищение я разделяла как никогда.

Рядом с макетом лежали чертежи, бумаги с расчетами, сделанными мелким аккуратным почерком. В очередной раз я поразилась тому, сколько же всего адмирал Рей успевает в этой жизни. Это ведь каким терпением нужно обладать, чтобы разработать модель хотя бы одного корабля! А их здесь десятки!

За рассматриванием макетов время пролетело незаметно. Я целиком и полностью погрузилась в этот невероятный мир, ходила от одной полки к другой, всматриваясь в каждую деталь, и к реальности вернулась лишь в тот момент, когда за моей спиной раздалось деликатное покашливание.

Резко обернувшись, я увидела стоящего в дверях владельца мастерской.