Поскольку артефакторика проходила в главном корпусе, Ника с Джолеттой решили пойти в ректорат и уже там попросить Рика позвать лорда Грэма.

Но когда они под недовольным взглядом миссис Рудольф миновали приемную и вошли в кабинет, оказалось, что звать никого не требуется. Декан пятого факультета находился в ректорате, и подруги как раз застали его за разговором с Лосгаром.

— Артефакт, который использовал Лекс Торентон, привез из Карииии иллюзионист, — приблизившись к ним, с ходу объявила Джолетта.

Те переглянулись, и магистр Лосгар улыбнулся:

— Очень рад, что моя невеста отличается сообразительностью, но не надо недооценивать меня и службу безопасности. Об этом уже известно.

— То есть как? — удивилась Джолетта. — И вы молчали?!

— Странника задержали той же ночью, — сообщил ректор. — Не ты одна заметила на его пальце перстень с морионом. Торентон заказал артефакт из Каринии, иллюзионист перевез его, скрыв своей магией. Личность он публичная, так что тщательный осмотр никто не проводил. Но причиной его гастролей в Агавийское королевство было не это.

— Он собирался накопить магию, чтобы передать ее дракону, — заключила Ника. — Но я не понимаю, зачем ему это было нужно. Судя по рассказу Джо, он молодой и умирать явно не собирался. Для чего тогда добровольно приносить себя в жертву?

Грэм посмотрел на Нику взглядом, обещающим, что они еще обсудят ее самовольный выход из комнаты, и ответил:

— Мы говорим об иллюзионисте. Его молодость не более чем искусная иллюзия. А вот для чего вообще маги помогают возродиться дракону — это другой вопрос. Скорее всего, хотят получить могущество и власть, которые после пробуждения он сможет дать своим верным сторонникам.

— Иллюзиониста задержали? — уточнила Джолетта.

— Ну разумеется. Он сейчас в Даароне, но ситуация та же, что и с Айрин Трайвол. Говорить отказывается, а менталисты не могут пробить блок. — Последнюю фразу Грэм произнес с явным раздражением. — Даже я не могу.

— Морион носил не только иллюзионист, — сообщила главную новость Ника. — Точно такой же камень я видела на организаторе драконьей выставки в день открытия шоколадной ярмарки и на новоиспеченном декане факультета воды.

— На Роуз Ринар? — синхронно переспросили декан с ректором, и Ника уловила исходящее от них удивление.

Она оставила риторическое восклицание без ответа и уточнила:

— Что насчет организатора выставки?

— Он умер неделю назад, — ответил ректор. — Смерть естественная. И если мне не изменяет память, именно в тот день по Дагории прокатилась мощная энергетическая волна. Если сопоставить два этих факта, то получается, что его сила стала последней каплей для нового этапа в возрождении дракона.

— Так что там с Розой? — Грэм вернулся к более важному вопросу.

— Когда они с комиссией проверяли комнаты, я заметила у нее на шее кулон с морионом, — рассказала Ника, в деталях вспомнив тот момент. — Точнее, сейчас я понимаю, что это за камень, а тогда не знала.

— Но ты абсолютно уверена, что это был именно он? — усомнился лорд Грэм. — Никто, кроме тебя, этого не видел.

Ника еще раз во всех подробностях представила то утро и подтвердила:

— Более чем. Кулон скрывали плащ и платье, но на одно мгновение он выскользнул из корсажа, и я смогла его рассмотреть. Камень привлек мое внимание именно потому, что точно такой я видела прежде на организаторе драконьей выставки. Правда, я не сразу об этом вспомнила.

Грэм ненадолго задумался, после чего взял ситуацию под контроль:

— Хорошо. В таком случае это может сыграть нам на руку. Я дам распоряжение своим людям следить за Ринар. Если она действительно собирается передать силу дракону, то попытается это сделать в Триальской империи. Сейчас представители наших служб объединились с триальцами и прочесывают горы в поисках убежища дракона. Но Солин — территория обширная и магически нестабильная, так что вряд ли им удастся это сделать за короткий срок.

— Если проследить за Роуз Ринар, есть шанс выйти на магов, связывающихся с драконом, — закончила за него Джолетта.

Лорд перевел пристальный взгляд с нее на Нику, затем на ректора и серьезно произнес:

— Информация не должна покинуть стены этого кабинета. Надеюсь, все это понимают?

Прозвенел звонок, ознаменовавший начало пары, и Джолетта вместе с Грэмом отправилась на поле, где должна была проходить тренировка по боевой магии. Там уже толпились мерзнущие на холоде студенты, ожидающие своих кураторов и преподавателей.

Ника была отправлена обратно в комнату, и декан пообещал, что если она вздумает еще раз оттуда высунуться до завтрашнего дня, то на индивидуальные тренировки может больше не рассчитывать. Этот аргумент подействовал, как ничто другое, и Ника беспрекословно подчинилась.

Группа, куратором которой являлся лорд Грэм, сегодня была загружена как никогда. Если адепты считали, что декан был слишком требовательным раньше, то теперь пересмотрели свои взгляды. Количество кругов на пробежке увеличилось до пятидесяти, пульсары усложнились до заоблачного уровня, а воплощение плетений теперь требовало столько сил, что после их создания хотелось рухнуть прямо в снег и не вставать как минимум неделю.

Впрочем, программа тренировок усложнялась не только деканом, но и всеми остальными кураторами и преподавателями. Занятия переходили на новый уровень, и адепты понимали, что игры для них закончились. Времени до дня отбытия в Триальскую империю оставалось все меньше.

На сегодняшней тренировке присутствовали все преподаватели боевой магии и кураторы, в числе которых оказалась и Роуз Ринар. Упражняясь в плетении заклинания, Джолетта ловила себя на том, что часто бросает косые взгляды в сторону Розы. Член совета внимательно наблюдала за всем со стороны, сохраняя при этом абсолютно бесстрастное выражение лица. Создавалось ощущение, что ее вообще не волнует ни происходящее, ни то, что должно вскоре случиться. Но Джолетта понимала, что это спокойствие обманчиво, и сейчас, когда узнала о морионе, не сомневалась в том, что Ринар копит магию для передачи ее дракону.

Кроме этого Джолетту занимали мысли о явившейся утром фее.

«Возможно, кое-что сделать я все-таки могу», — то и дело всплывали в памяти ее слова, но как именно она собралась повлиять на ход событий, Джолетта не понимала.

— Большое спасибо. — Мира старательно пыталась скрыть охватившее ее восхищение при виде профессора Като. — Паутина сновидений мне очень помогает.

Преподаватель улыбнулся.

— Кошмары больше не тревожат?

— Тревожат, — честно призналась она, — но не пугают так, как раньше. Я по-прежнему их вижу, но не испытываю никаких негативных чувств. Кажется, что все это происходит не со мной.

— Это хорошо. Значит, паутина действительно работает. Но и вы, Мира, сильно изменились. Я очень рад, что вы последовали моему совету и постарались абстрагироваться от видений.

Они находились в аудитории прорицания, куда Мира пришла после пар. Всю последнюю неделю профессор Като не только давал ей советы, как контролировать дар, но и помогал его развить.

Мира смутилась и робко улыбнулась.

— Ваши советы очень ценны.

У дверей аудитории ее, как всегда, ждал Каин. Он регулярно встречал Миру после дополнительных занятий и провожал до комнаты. Она несколько раз пыталась убедить его перестать это делать, но рыжик только отмахивался и говорил, что ему нетрудно. Постепенно Мира стала замечать, что он относится к ней иначе, чем прежде. Каин жертвовал своим личным временем, стараясь как можно чаще с ней видеться, и Мира подозревала, что он испытывает к ней совсем не дружескую симпатию. Сама же прорицательница видела в нем именно друга. Хотя его повышенное внимание было ей приятно, Каин не вызывал в Мире тех восхитительных, кружащих голову чувств, какие она испытывала при виде профессора Като. Мира понимала, что никогда не сможет рассчитывать на взаимность и что они из совершенно разных вселенных, но упрямое сердце не желало ничего знать.

Войдя в комнату, прорицательница тяжело вздохнула и прислонилась спиной к двери. Соседка ужинала в столовой, и Мира была рада тому, что некоторое время может побыть в спокойном уединении. Она начинала уставать от постоянного шума и суеты, творящейся в академии. Каждодневные тренировки изматывали, хотя лорд Грэм и так делал ей поблажки, позволяя уделять меньше времени физическим нагрузкам и больше — плетениям.

Еще раз глубоко вздохнув, Мира подошла к кровати, собираясь отдохнуть после тяжелого дня, и внезапно заметила у окна странную тень. Занавеска слегка подрагивала, будто бы от дуновения ветра, магические лампы несколько раз мигнули, и их свет стал тусклым.

Сердце забилось чаще, и прорицательница медленно приблизилась к окну. Она резко отдернула занавеску, но за ней никого не было. Подгоняемая неприятным ощущением, что за ней кто-то наблюдает, Мира внимательно осмотрела всю комнату, не забыв заглянуть даже в ванную. Так и не обнаружив ничего странного, она списала свою подозрительность на переутомление, но уже через несколько мгновений поняла, что интуиция ее не подвела.

— Не меня ищешь? — раздался из угла комнаты насмешливый скрипучий голос.

Сердце, еще недавно бившееся как сумасшедшее, внезапно замерло. Посмотрев в сторону, откуда доносился голос, Мира увидела сидящую в кресле старуху. У той было морщинистое, усыпанное бородавками лицо, длинный крючковатый нос и пронзительные голубые глаза.

— Кто вы? — От испуга губы стали непослушными, а голос резко сел.

Старуха иронично усмехнулась.

— Доброжелатель. Решила предложить тебе помощь.

Мира совершенно не понимала, что происходит, чего от нее хотят и как эта пожилая женщина вообще оказалась в ее комнате. С ответом она не нашлась и промолчала, ожидая продолжения.

— Ты ведь влюблена в Берта Като? — не заставила себя ждать гостья.

— Как вы…

— Я знаю гораздо больше, чем ты можешь вообразить, — постукивая пальцами по подлокотнику, ответила старуха на недосказанный вопрос. — И хочу заключить с тобой сделку. Ты ведь желаешь, чтобы он ответил взаимностью? Мечтаешь о том, чтобы вы были вместе?

— Это н-невозможно! — запнувшись, запальчиво проговорила Мира. — Зачем вы все это говорите?

— Затем, что могу осуществить твое желание. — Старуха испытующе посмотрела ей в глаза. — Я сделаю так, что он на тебе женится, будет любить, холить и лелеять.

Мира отрицательно замотала головой и снова повторила:

— Это невозможно! Он — высший аристократ, член совета магов, а я…

— А ты станешь ему достойной парой, — невозмутимо закончила старуха и выразительно приподняла бровь. — Конечно, если примешь мои условия.

Воображение Миры уже нарисовало картины светлого будущего и, перестав думать о нереальности происходящего, она глухо спросила:

— Какие?

— Вот это — другой разговор, — довольно улыбнулась гостья, обнажив почерневшие зубы. — Я готова исполнить все, что озвучила, в обмен на одну жизнь.

Мира ужаснулась:

— Что?! Я не понимаю…

— Все очень просто. — Старуха говорила с таким видом, словно речь шла о какой-то мелочи. — Ровно через год твой кузен напьется и утонет, решив искупаться в море. Это неизбежно. Но если ты согласишься на мое условие, то это произойдет уже завтра.

— И все равно не понимаю… — выдохнула ошарашенная Мира. — Как это связано со мной? Почему я должна делать такой выбор?

— Потому что это — мое условие, — вновь повторила гостья. — Подумай. Хорошенько подумай. Разве тебе жаль своего кузена? Вспомни, что пришлось пережить по его вине, сколько раз он над тобой издевался. Какая разница, когда он умрет? Год или один день — невелика разница для такого ничтожного человека, как он, ты не находишь?

Мира стояла, не в силах пошевелиться, и не могла вымолвить ни слова. В этот момент в ней словно пробудилась темная сторона, нашептывающая, что нужно согласиться. Действительно, разве ей есть дело до того, кто превращал ее жизнь в ад? Кто выгонял на улицу в мороз, не позволяя надеть верхнюю одежду, кто заставлял голодать, давая в день лишь заплесневелую краюшку черного хлеба? Человек, превративший ее в робкую тень, боящуюся возражать и даже просто говорить. Ему ведь все равно умирать через год… что значит этот короткий срок?

«Много», — возразила Мира сама себе.

Когда речь идет о жизни, важна каждая минута. И даже крохотная секунда становится дороже золота.

— Ну так как? — Проницательные голубые глаза пытливо всмотрелись в ее побледневшее лицо.

Мира обхватила голову руками, словно желая оградиться от манящего искушения. Несколько долгих мгновений она молчала, пытаясь собраться с мыслями, а после произнесла всего одно короткое слово:

— Нет.

— Уверена? — еще раз уточнила старуха. — Не пожалеешь?

— Я не имею нрава распоряжаться чужой судьбой. — Голос прорицательницы прозвучал неожиданно твердо. — Не знаю, кто вы такая и для чего это делаете, но на такое предложение я согласиться не могу. Лучше буду страдать от неразделенной любви, чем жить с мыслью о том, что из-за меня погиб человек. Пусть даже тот, которого я ненавижу.

Старуха на миг прикрыла глаза и, как показалось Мире, с облегчением выдохнула.

— Слава Первородным, я не ошиблась, — негромко проговорила она и, поднявшись с кресла, подошла к прорицательнице.

Не успела Мира опомниться, как старуха положила ей на лоб сухую шершавую ладонь и что-то негромко прошептала. Мира ощутила, как невероятная сила проникает в нее через это прикосновение, наполняя ее новым, неведомым чувством. Магия была теплой и светлой, и, хотя прорицательница не могла ее увидеть, она знала, что эта сила искрится.

— Когда придет время, ты поймешь, что нужно сделать, — отступив на шаг назад, произнесла старуха.

Мира не находила слов. Переданная ей магия впиталась в кровь и теперь успокоилась, напоминая о себе лишь легким покалыванием в том месте, где лба недавно касалась ладонь.

— И да, немаловажно, — напоследок предупредила нежданная гостья, — рассказать о нашем разговоре ты никому не сможешь. И сама постарайся о нем вспоминать как можно реже.

Старуха щелкнула пальцами и внезапно исчезла, оставив ничего не понимающую Миру наедине с собой. Она так и простояла до тех пор, пока в комнате не появилась соседка и не вернула ее с небес на землю.

— С тобой все нормально?

Мира отмерла и заторможенно кивнула. Ложась в постель, она уже по привычке коснулась висящей у изголовья паутины сновидений, и серебряные колокольчики мелодично звякнули. Только сейчас Мира до конца осознала, как близко было воплощение ее мечты. Но о совершенном выборе она нисколько не жалела.

Следующие несколько недель пролетели как одно мгновение. Одни тренировки сменяли другие, пары артефакторики чередовались с боевой магией и легендами Дагории, где адептам продолжали давать подробные сведения о драконах.

Каждый день Ника индивидуально тренировалась с лордом Грэмом, и если вначале она опасалась, что он будет ее жалеть и не давать выкладываться на полную, то после стала мечтать, чтобы так оно и было. Лорд подходил к их занятиям со всей серьезностью и ответственностью, что выражалось в повышенной требовательности. Единственное, в чем он не проявлял такого энтузиазма, было объединение их магий. Здесь Грэм действовал осторожно и постепенно, стараясь не повторить всплеска силы, какой произошел в первый раз. Даже тогда они не использовали магию на максимум, а сейчас и вовсе ограничивались пятью процентами их общего потенциала. Задействовать весь резерв предполагалось только в горах Солин.

С каждой тренировкой навыки Ники в боевой магии становились все лучше и лучше, а настроение Грэма — все хуже и хуже. Видя ее успехи, лорд проклинал тот день, когда пошел на поводу у короля и решил попытаться использовать совместимость их магий.

Кроме тренировок Ника регулярно посещала индивидуальные занятия профессора Нордана. В предстоящей борьбе эмпатам отводилась особая роль — помимо создания плетений они должны были глушить страх и волнение других магов, внушая им спокойствие. Ника отвечала только за тех, кто находился в ее группе, но некоторым эмпатам приходилось брать на себя по три, а то и по четыре группы.

Профессор Нордан подготавливал их на совесть, уделяя внимание каждому магу, избравшему его предмет своим профилем. Он научил тому, как можно правильно распределить силу и совместить ее с боевой магией. Рассказал, что надо делать, чтобы не выдохнуться раньше времени и использовать свой дар по максимуму.

Первое декабря — день, когда адепты должны были отправляться в Триальскую империю, приближался с завидной быстротой, и когда до назначенного срока осталось меньше недели, в академию прибыл совет магов. На этот раз — в полном составе.

Всех студентов собрали в актовом зале главного корпуса, где был проведен инструктаж о том, что их ждет в ближайшее время и как следует себя вести. Среди выступающих была Роуз Ринар, за которой, по распоряжению Грэма, неотрывно наблюдали Рик и пара стражей, маскирующихся под обслуживающий персонал академии. За это время никаких странностей за ней не заметили, что, впрочем, было неудивительно.

В присутствии совета магов все сидели как на иголках и мечтали о том, чтобы это поскорее закончилось. Хотя большинство адептов уважали и восхищались этими магами, находиться в их обществе было некомфортно. Казалось, что глаза членов совета прожигали насквозь, пытаясь заглянуть в самые потаенные уголки души.

— И не забывайте, что вы исполняете свой долг, — подытожил председатель совета магов. — Помните: даже если вам суждено погибнуть, эта жертва будет ненапрасной!

Слушая пожилого, упитанного мага, Ника подумала, что после такой речи хочется пойти и утопиться. Вместо того чтобы поднять боевой дух и запал, он свел его на нет, превратив заинтересованные лица адептов в кислые мины.

— Ну и как тебе это нравится? — спросила она у Джолетты, когда они вышли из зала.

— Что, неужели ты не в восторге от великой чести? — делано удивилась та. — Защищать государство, а главное — совет магов, так почетно!

Не успели они дойти до поворота коридора, как вдруг позади раздался знакомый голос:

— Ника!

Та обернулась и увидела направляющуюся к ней Вивиан Сойледж.

— Можно с тобой поговорить? — Однокурсница бросила быстрый взгляд на Джолетту и добавила: — Наедине.

Большого желания с ней разговаривать Ника не испытывала, но все же согласилась. В прошлом эта особа несколько раз нападала на нее, оскорбляла и пыталась отравить, поэтому теплых чувств к ней Ника не питала.

Они отошли в сторону, и, подождав, пока мимо пройдет толпа спешащих на пару адептов, Вивиан произнесла:

— Я хотела попросить прощения.

Пожалуй, если бы Сойледж сказала, что является драконом, Ника бы так не удивилась. Ей показалось, что она ослышалась, настолько невероятной казалась произнесенная фраза.

— Ты удивлена? — Вивиан слабо улыбнулась и откинула назад небрежно заплетенную косу. — Долгое время пробыв в психотерапевтическом отделении лазарета, я на многие вещи стала смотреть иначе. Ты не думай, со мной все нормально, — возразила она, заметив, как изменилось лицо собеседницы. — Теперь действительно нормально. Знаю, я вела себя ужасно по отношению к тебе. Все из-за глупой зависти… Да, ты не ослышалась. Я в самом деле тебе завидовала. Ты ни дарха не понимала в магии, но сумела вызвать интерес самого лорда Грэма. Быстро достигла высоких результатов и приспособилась к новому миру… Прости меня. За все.

Ника не могла поверить ее словам и осторожно включила дар эмпатии. От Вивиан исходили волны сожаления, раскаяния и легкой грусти, которые были лучшим доказательством того, что однокурсница говорит искренне.

— Если тебе это важно, то можешь быть спокойна, я не держу на тебя зла, — ответила Ника, ничуть не соврав. — Не могу сказать, что мне приятно находиться в твоем обществе, но простила я тебя уже давно.

Сойледж вновь улыбнулась.

— На большее я и не рассчитывала. Спасибо. Мне было действительно важно это узнать.

Ника еще долгое время не могла забыть этот разговор. В который раз она убедилась в том, что людям — даже тем, в кого давно перестал верить, свойственно меняться. Неизвестно, что сложнее — прощать или просить прощения. Порой бывает важно дать кому-то второй шанс! Ника чувствовала, как ей самой стало гораздо легче, и радовалась, что эта страница ее жизни оказалась перевернута.

В последний вечер перед отправлением в Триальскую империю в академии творилось настоящее безумие. Все носились сломя голову, пытаясь собраться и ничего не забыть. Корпуса гудели от возбужденного гомона адептов, и преподаватели уже оставили всякие попытки воззвать их к порядку.

— Это или это? — Джолетта поочередно приложила к себе два практически идентичных платья.

Запихивая в сумку теплый свитер, Ника закатила глаза:

— Мы вообще-то не на праздник едем! Зачем тебе тащить с собой вечернее платье?

— А вот тут ты заблуждаешься, — непоколебимо возразила Джолетта. — В Триальской империи ежегодно отмечают день Зимнего солнцестояния, который в этом году выпадает на одиннадцатое декабря. Во дворце устраивается торжественный прием. Сомневаюсь, что даже при теперешних обстоятельствах праздник отменят. Так что готовь бальный наряд!

— Ага, только сначала приготовлюсь к усиленным тренировкам и вылазке в горы, — хмыкнула Ника, пытаясь застегнуть замок. Вещей было немного, но молния на сумке все равно не хотела сходиться.

Ника не слишком разбиралась в подобных праздниках, но была практически уверена, что на Земле зимнее солнцестояние выпадает на двадцатые числа декабря. Значит, положение солнца в разных мирах тоже бывает разным.

— Так какое все-таки лучше? — не отставала Джолетта.

Ника тяжело вздохнула:

— Они же одинаковые.

— Шутишь?! — вскинулась подруга на защиту своих платьев. — Это — оттенка ультрамарин, а это — кобальт!

Ника не глядя указала на одно из них и продолжила свое занятие. Ей еще предстояло уместить в сумку пижаму и домашний халат. Подумав, она решила последовать совету Джолетты и упаковала вечернее платье, которое для нее купил лорд Грэм. Ника не была уверена, что решится его надеть, но альтернативы все равно не имелось.

— Идем, а то на ужин опоздаем! — поторопила ее Джолетта, которая на удивление быстро разобралась со своим багажом.

Правда, сумок у нее вышло целых три, но Джолетту это не заботило. Она намеревалась самым наглым образом поэксплуатировать жениха и хотя бы ненадолго почувствовать себя нормальной девушкой. После того как Ника рассказала друзьям о человекороботе Терминаторе, все они ощущали себя ему подобными — после нескончаемых тренировок мышцы наросли даже у хрупкой Миры.

Сегодня, в последний вечер перед отъездом, госпожа Лили решила порадовать адептов, приготовив праздничный ужин. Повара трудились не покладая рук, и к столу подавались изумительные и по-настоящему роскошные блюда. Среди них были и индейка, и рыба, запеченная с ароматными травами, и свинина под хрустящей соленой корочкой, и… салат «Оливье». Ника просто не смогла удержаться и рассказала гномихе об этом новогоднем рецепте. К слову, салат вечно голодные студенты уплетали гораздо лучше многочисленных изысков.

За столами, сдвинутыми в центр комнаты, царило оживление. В этот вечер преподаватели сидели вместе со студентами, но никто не испытывал дискомфорта. Во главе стола восседал декан, поглядывающий на взбудораженных адептов со снисходительной усмешкой. И только Ника, которая уже давно научилась его чувствовать, видела, что за этим скрывается волнение, и знала, что Грэм действительно переживает за свою группу и за всех адептов в целом, хотя и умело это скрывает.

По комнатам все разошлись, когда часы пробили полночь. Хотя вставать нужно было рано, добираться до Триальской империи предстояло два дня, и адепты надеялись, что смогут в пути как следует отдохнуть.