Второй день игр все-таки не перенесли. В регламенте существовало правило, гласящее, что игрок, который не в состоянии принимать участие в играх, автоматически выбывает, а победа в таком случае присуждается его сопернику. В дальнейшем у выбывшего есть шанс вернуться, но для этого нужно пройти определенные испытания. Как правило — крайне сложные.

На сей раз я была абсолютно спокойна. Спокойна, собрана и готова выйти на арену, дабы сразиться с достойным противником. С самого утра меня никто не мог вывести из состояния равновесия, хотя казалось, что все словно специально старались это сделать. Чертяки проявляли себя как никогда активно, осыпая вопросами о том, не боюсь ли я встречаться в поединке с таким сильным и имеющим большой профессиональный стаж магом. Насчет профессионального стажа я бы могла поспорить — мы с Аграном практически ровесники и, соответственно, приблизительно равное время занимаемся исполнением заказов, но все-таки что-то доказывать не стала.

Все разрешит поединок. И, возможно, если его исход окажется благоприятным, меня, наконец, начнут по-настоящему воспринимать всерьез, а не в качестве «главного приза и украшения игр» — как написали в сегодняшнем выпуске Вестника.

Дополнительной уверенности прибавлял костюм, в котором я чувствовала себя очень комфортно. Чука снова не подвел, создав для меня потрясающего вида наряд: плотно облегающие черные лосины, прикрытые удлиненной юбкой с разрезами по бокам, высокие сапоги и золотистые, выглядящие настоящими доспехи сверху, под которыми скрывался специальный эластичный топ. Макияж не менее яркий, чем в прошлый раз, прическа — тоже не менее сложная, но более строгая. Резкая, я бы сказала. Полностью собранные в замысловатые плетения волосы, сколотые на затылке и оставляющие открытыми шею и лицо.

Знакомые фанфары сменились нарастающей барабанной дробью, перемежающейся с бурными аплодисментами, и я ступила на арену. Наполняющая ее энергетика тут же проникла под кожу, впиталась в кровь, заставив ее забурлить. Мой неизменный спутник — адреналин тоже пробудился, проснулся вместе с разлившимся по венам огнем, что блеском отразился в глазах. Я не видела себя со стороны, но знала, что сейчас мой взгляд буквально полыхает, как и все мое существо. Это было естественное состояние, вызванное очередным воплощением мечты.

— Неисправимая. И сумасшедшая, — как со вздохом назвал бы меня Эгри.

Стоящий напротив Агран явно наслаждался происходящим не меньше моего. Приветствовал толпу, поднимал руки и громко кричал — даже практически рычал. Он был по пояс раздет, что только подчеркивало будто бы высеченный из камня торс и руки, по объему равняющиеся моей талии.

Настоящий силач, чья магия так же завязана на физической силе.

Глядя на него, я испытывала еще больший восторг. Это был как вызов самой себе. Стала неважной даже свобода от замужества, ради которой в первую очередь я и пошла на игры. Именно вызов. Если выиграю — стану сильнее. Если проиграю…нет, об этом думать не буду!

Уже спустя несколько мгновений я не думала вообще ни о чем, помимо движений своих и движений соперника. Весь мир уменьшился до размеров арены, ставшей для нас двоих сосредоточением самой вселенной.

Нападать Агран не спешил. Кажется, его несколько смущал тот факт, что против него выступает «хрупкая» девушка. Это в детстве мы без конца дрались и вечно ходили с полученными друг от друга ссадинами и синяками. Сейчас же все изменилось.

Когда по моим ощущениям прошло уже не менее полуминуты, а Агран так и не сделал попытки напасть, я испытала легкую злость. Она подтолкнула вперед, вынудила проявить активность первой, призвать клинки и броситься в атаку.

Агран увернулся, но не так ловко, как смог бы менее габаритный маг. Невольно сравнив его с Олдером, я мысленно усмехнулась: с ним ему не тягаться.

На стороне Аграна грубая сила, на моей — сила и верткость.

Не особо напрягаясь, я обрушивала на него все новые и новые удары, но Агран успевал уклоняться. Когда такое положение вещей мне надоело, стала действовать более жестко, но ничего не изменилось. Агран смотрел на меня с долей неловкости и явно не понимал, как можно поднять руку на девушку, пусть даже она нападает первой и грозится нанести раны острыми мечами.

Черта с два, Агран! Ты будешь драться со мной на равных, будешь!

Сделав прыжок, я призвала «братиков» и, теперь уже не сдерживаясь, стала атаковать. Одну пару мечей держала в руках, а двумя другими управляла удаленно, заставляя их снова и снова лететь в противника.

Не знаю, что сломило неуверенность Аграна — реальная угроза с моей стороны, или тот самый адреналин, что заставляет забывать буквально обо всем. В какой-то момент направленный на меня взгляд изменился — стал более жестким, решительным и загорелся не хуже моего. Правая рука Аграна стремительно увеличилась в размере и ринулась на меня с неимоверной скоростью. Другая в это время устремилась в двум парам атакующих мечей, одним ударом сломив их пополам.

Мне бы расстроиться, что теперь на восстановление «братиков» уйдет несколько дней, но вместо этого я испытала какое-то шальное удовлетворение. Вот так-то лучше!

Быстро сменив оружие, отразила несколько ударов и будто отдаленно услышала рев публики. Не обращая внимания ни на что постороннее, я целиком и полностью отдалась этой битве, стараясь не совершить ни единого промаха. Агран был соперником сильным. По-настоящему сильным. Достойным. И сдерживать его напор давалось огромным трудом. Он окончательно разошелся, так же как и я, забыв обо всем прочем. Невольно возникла ассоциация с хищниками, которые не могут поделить территорию, и мне она понравилась. Хищники, да. Соперники.

Еще некоторое время мы сражались на равных, но в какой-то момент я ощутила, что начинаю уступать. Агран теснил меня назад, вынуждая снова и снова делать ненавистные короткие шаги. Физически я не устала, но многочисленная смена оружия отняла много магической энергии, дав понять, что перевооружиться в следующий раз, возможно, не удастся.

Сейчас я держала пару огненных клинков и, стиснув зубы, пыталась нанести Аграну серьезный урон. Но, даже задевая его, оставляя на смуглой коже красные полосы, не могла вынудить хотя бы немного отступить. Он казался огромной непробиваемой скалой, которую не сдвинуть с места.

Рука Аграна стала еще больше, покрылась темными бороздами вен и вновь стремительно двинулась на меня. Я успела пригнуться, практически ложась на землю, но меня все же зацепило, и удар пришелся на правое плечо. Отлетев в сторону, я несколько раз перекрутилась, распласталась на животе и громко втянула воздух, одновременно ощущая, как в глаза забивается поднятый с арены песок. Следующий незамедлительный удар Аграна взметнул в воздух целый столб пыли, но на сей раз я оказалась более ловкой и вовремя откатилась. Тут же поднялась на ноги и, не обращая внимания на боль, ринулась в атаку с новой силой.

Я видела, что Агран отдался бою настолько, что уже практически перестал себя контролировать. В битвах с ним часто случалось подобное, и этим он всегда напоминал мне Трэя.

«Только не сдаваться», — непрерывно билось в мыслях. — «Ни за что не отступать!»

Мне все же удалось нанести существенный ответный удар, но Агран тут же ответил тем же. Не будь на мне прочных магических доспехов, все было бы гораздо хуже.

Следующую атаку пришлось отразить призванным щитом, и я почувствовала, что на этот раз, действительно, все. Магической энергии в запасе практически не осталось: теперь ее хватало лишь на самый слабый магический доспех и один простой меч.

Неожиданно Агран принюхался, посмотрел на меня горящими глазами и, словно ощутив приближение своей победы, бросился в атаку с новыми силами. Я же собрала все остатки своих и принялась отбиваться, что есть мочи, вместе с тем выжидая удобный момент для решающего удара. Понимала — шанс будет всего один. Если соберу все силы, вложу их в один единственный удар и промахнусь — битва будет окончена. Впрочем, если попаду в цель — окончена тоже, только в мою пользу.

Я следила за Аграном, вспоминала его слабые места, и, казалось, точно знала, что делаю. Но его очередная атака все равно стала неожиданной, мощной, и меня буквально отбросило назад, впечатав в бортик арены. Все тело ломило, в голове звучали колокола, под ребром кололо так, словно туда всадили огромный нож и непрестанно его поворачивали.

Все звуки — крики, аплодисменты, стук тяжелых, приближающихся шагов, доносились до меня как из-за ватной стены. На несколько мгновений я будто оглохла и почти ослепла, воспринимая окружающий мир как в замедленном показе записи с кристалла.

«Все равно не сдамся», — продолжало звучать в гудящей голове. — «Мне ведь есть ради чего сражаться, есть, что доказывать!»

Я всегда пребывала в стойком убеждении, что любой человек способен на многое. Даже лишенный магии. А тот, кому посчастливилось быть ей одаренным — тем более. Если по-настоящему чего-то захотеть, поверить в себя, в свои силы, все непременно получится.

Превозмогая боль, не чувствуя собственных ног и действуя практически машинально, я оторвалась от холодной стены и, шагнув вперед, выставила перед собой меч. У каждого есть то, что невозможно отнять. То, что дает силы идти вперед и никогда не останавливаться.

Представила, что будет, если я сейчас проиграю, и меня затопило знакомое пламя. Расползлось по ноющему телу, заполнило каждую его частицу и, обратив пробудившиеся эмоции в силу, передало их блеснувшему на кончике лезвия клинку.

Вместе с приближением Аграна на меня обрушился порыв прохладного ветра. Но он только усилил огонь, разжег, став для него дополнительной подпиткой. И снова, будто смотря замедленную запись, я неотрывно следила за движениями «скалы». Где-то в глубинах сознания вновь всплывали слова Олдера о том, что следует знать, как поведет себя противник еще до того, как он сам это осознает.

Сейчас я знала.

Крепче обхватив рукоять меча, заставила себя остаться на месте и не шелохнуться, в то время как огромный кулак уже почти касался моего лица.

«Сейчас…вот сейчас!»

Один рывок, один резкий выпад, один точный удар и всего одна секунда. Секунда, в которую напитанный огненной магией меч обрушивается на Аграна, пробивая его магическую защиту, и тот кубарем отлетает назад, чтобы неподвижно распластаться на спине.

Тяжело дыша, лишь из чистого упрямства продолжая держаться на ногах, я вонзила меч в землю и заставила себя расправить плечи. Мировосприятие все еще было замедленным, все воспринималось точно в тумане, и я едва ли понимала, что происходит.

«Получилось…получилось?», — теперь наполняло мои мысли.

Понимание, что публика аплодирует стоя, восторженные, неудержимые крики и беззвучный ответ пересохшими губами самой себе:

«Получилось!»

Вместе с этим осознанием тело внезапно обмякло, и я почувствовала, что медленно оседаю на землю. Сквозь все тот же туман заметила уже бегущих ко мне и Аграну лекарей, держащих наготове эликсиры восстановления, а в следующий миг ощутила, как кто-то помогает мне подняться и бережно, но уверенно берет на руки.

Не то чтобы я не помнила, как попала в медицинское крыло игрового комплекса, нет. Помнила, просто пока меня сюда несли, воспринимала все как-то отстраненно, с чувством, будто все это происходит не со мной. Даже не сразу поняла, что на руки меня взял невесть откуда взявшийся Олдер, привлекший к нашим персонам дополнительное внимание. У него, судя по всему, вообще хобби такое — внимание привлекать.

Нет бы в гильдии сидел, или на трибунах — победой легкой наслаждался благодаря выбывшему Эшеру, так вместо этого снова на арену вышел. И для чего! Чтобы поднять пострадавшую меня, собственноручно уложить на носилки и сопроводить до места назначения, то есть медкрыла.

Все-таки есть в этой жизни вещи, которых мне не понять…

Больничные палаты я ненавидела с далекого детства, и сколько себя помню, всегда старалась их избегать. Даже когда меня цапнула за палец вредная маленькая саламандра — а это, между прочим, очень опасно, — вместо того, чтобы обратиться к лекарям, предпочла страдать в своей комнате. Наверное, не загляни ко мне тетушка Ливия, точно бы преждевременно отправилась на тот свет.

Так вот, к чему это я. Радости от нахождения в нервирующих белых стенах я, естественно, не испытывала. Поэтому, как только оказалась в состоянии шевелиться и говорить, попыталась потихоньку улизнуть, но мою попытку бегства пресекли на корню.

Видимо, не судьба мне увидеть фейерверк на играх. Не судьба.

— Леди Саагар, вернитесь, пожалуйста, в постель, — со строгим выражением лица попросила остановившая меня медсестра. — Чтобы эликсиры подействовали, до завтрашнего вечера вам необходим постельный режим.

Я разве что не застонала от досады: проваляться без дела целые сутки? Гартах знает, что такое!

Опустившись на подушки, раздраженно повела плечами и уставилась в окно, за которым уже стемнело. Судя по доносящимся звукам, фейерверк как раз был в самом разгаре, но мне были видны лишь разноцветные отблески на темно-синем небе.

Спать не хотелось. На еду смотреть вообще не могла. И чем себя в таком случае занять?

Немного мысленно помозмущавшись, я все же смирилась с неизбежным и решила, что буду наслаждаться покоем. В самом деле, когда еще такая возможность выпадет?

— Фелиция!

Что я там только что говорила о покое?

Дверь резко распахнулась, с размаху шибанулась о стену, и в палату на всех парах влетел отец. Вид Драгор Непобедимый имел внушительный, даже, можно сказать, устрашающий. Должно быть, именно поэтому дежурившую около меня медсестру тут же как ветром сдуло, а в коридоре раздался громкий удаляющийся топот — видимо, компанию ей составили остальные лекари.

Отец с грохотом придвинул к кровати стул, присел и вперился в меня таким тяжелым взглядом, что любого другого на моем месте однозначно бы расплющило. Но нам-то не впервой, мы-то к такому привычные.

— Да-да, ты предупреждал, игры жестокие, в них можно покалечиться, и вообще не женское это дело — мечами махать, — опередила я уже открывшего рот папу.

Рот закрылся. Взгляд прибавил в весе.

Я тяжело вздохнула:

— Слушай, ну не переживай ты из-за этого. Сам ведь знаешь, какие прочные у меня магические доспехи. К тому же восстанавливающим эликсиром накачали так, что и неизлечимые наследственные болезни исчезнуть могут.

— Какие к гартаху наследственные болезни? — не оценил юмора глава гильдии магов. — Фелиция, еще один такой бой, и я в гроб полезу!

— А вот о своем здоровье тебе нужно позаботиться, — тут же подхватила я удобную тему. — Сам хорош, а еще мне что-то говоришь!

Меня понесло, и, желая отвлечь его внимание, я принялась с воодушевлением отчитывать нерадивого родителя, в которого пошла не только магией, но и ярой нелюбовью к лекарям. Мы были похожи во многих вещах, но все-таки искусством виртуозной игры на нервах я владела лучше. Поэтому не прошло и нескольких минут перед тем, как Драгор Непобедимый буквально взвыл, заявил, что его дочь невыносима и громко позвал медсестру. Когда та появилась, готовая исполнять любые распоряжения, велел ей не спускать с меня глаз и делать все необходимое, чтобы несносная девчонка, то есть леди Саагар, то есть я полностью восстановилась после битвы.

Причем по лицу папы было видно, что он бы многое отдал, лишь бы я провалялась здесь подольше и выбыла из игр по состоянию здоровья. Ко мне даже закралась мысль, что он может попытаться это провернуть, но я все же надеялась, что такой подлости с его стороны не будет.

Следом за отцом в палату наведался Эгри, и ему я была рада, как никому другому. Он притащил две коробки шоколадных конфет (правда, одну из них сам и уничтожил), фрукты и мой любимый зеленый чай.

А далее началось самое интересное — новости, услышать которые я жаждала просто неимоверно. В целом, исход второго дня игр вышел ожидаемым: победу одержали те, на кого я думала. Разумеется, в числе счастливчиков оказался и Трэй.

— Ну а теперь самое интересное, — принявшись за чистку апельсина, торжественно произнес Эгри. — Сейчас в играх осталось тридцать восемь магов. Председатель жюри сделал объявление, в котором сообщил, как будет проходить третий этап. Суть в том, что после него снова отсеется половина игроков, и, со слов председателя, этот этап будет интересным и сложным. Через три дня игры переместятся в северные горы, где участникам предстоит пройти испытания. Это проверка на выносливость, силу и смекалку. А битв между игроками не будет.

— Битв не будет? — удивленным эхом повторила я. — Северные горы? С ума сойти…

В прежние игры ничего подобного не наблюдалось: игры проходили исключительно на арене. Впрочем, на то они и юбилейные, чтобы чем-то отличаться.

— И как они за нами следить намереваются? — поинтересовалась, задумчиво глядя на друга. — С помощью магокамер?

— Ага, — беззаботно кивнул тот, принимаясь за поедание веселого оранжевого фрукта. — Ну и маячки поставят, само собой. Слышала же про это новшество научного центра? Еще и кристаллами перестрахуются, их там по всему периметру расставят. В горы отправятся несколько членов жюри, наблюдатели и твой отец. А зрителям будет показана прямая трансляция на арене.

Вот здесь я изумилась по-настоящему:

— Какая еще прямая трансляция? Ты что, скисший апельсин и просроченный шоколад съел?

— Это ты, подруга моя дорогая, от жизни совсем отстала со своими тренировками! — усмехнулся Эгри. — Еще одно новейшее изобретение центра, сам император его курировал — у императрицы же неизменная конкурентка за его страсть есть, наукой зовется. Так вот. С помощью магических кристаллов и магокамер теперь можно не только просматривать уже сделанные записи, но и транслировать картинку в реальном времени. Без звука, правда. Но его для публики заменят музыкой и комментариями ведущего.

Вот это новости! Вот уж, действительно, отстала от жизни, так отстала! А ведь не так давно о таких технологиях никто и помыслить не мог! Умеют хранить информацию в секрете наши великие ученые, этого у них не отнять.

Прежде чем уйти, Эгри одарил меня еще одним приятным сюрпризом. Положив на прикроватную тумбочку карту с изображением цветов, провел над ней рукой, интригующе улыбнулся, и те постепенно материализовались. Взмыли в воздух, приблизились ко мне, остановившись на несколько мгновений, а затем опустились в изящную хрустальную вазочку, появившуюся все из той же карты.

Оставшись в одиночестве и убедившись, что в палату входить никто не собирается, я тихонько встала с постели и подошла к окну. За дверью наверняка стояли присланные папой стражи, дежурила медсестра или даже лекари, но мне удалось от этого абстрагироваться.

Подоконник в палате был большой, и я без труда на нем уместилась. Отсюда, с четвертого этажа медкрыла, открывался вид на все еще оживленную Айтаровую улицу, по которой сновали толпы горожан, вероятно, возвращающихся домой после игр. Работали несколько переездных тележек, торгующих сладостями, шариками и мелкими сувенирами. Один мужчина купил мальчику — наверное, сыну, — огромный полосатый леденец, а затем не менее огромную охапку разноцветных воздушных шариков. Даже не просто огромную — огромную настолько, что, казалось, шарики вот-вот поднимут малыша в воздух.

Наблюдая за тем, как этот малыш с аппетитом надкусывает леденец, я внезапно ощутила, что тоже не прочь перекусить. Аппетит таки проснулся! Мой законный остывший обед унесли, оставив лишь чай, поэтому пришлось довольствоваться фруктами и принесенными Эгри конфетами.

Даже как-то уютно стало. Милый махровый халатик, белые носочки, чай, сладости и подоконник…да я прям как Тамия, принявшая позу у окна! Только магокамеры не хватает, чтобы меня в таком виде запечатлеть. Правда, мелкие ссадины и наливающиеся синяки все портят. Ну ничего, к завтрашнему вечеру от них и воспоминаний не останется.

Отхлебнув чай и не отрывая взгляда от картинки за окном, я подумала о следующем этапе игр. Он вызывал чувства смешанные: и предвкушение, и интерес, и волнение с настороженностью. Необычно это все-таки — отправляться в горы. А, учитывая некоторые последние события, еще и отчасти рискованно. Не сомневаюсь, безопасность участникам обеспечат. Но, как показала практика, любую защиту можно обойти. Еще и наблюдатели там будут, среди которых непременно окажется Дэйрон.

Дыхнув на стекло, чтобы оно запотело, я неспешно нарисовала на нем меч. А затем по-прежнему задумчиво смотрела на то, как он растекается, плачет маленькими капельками и…

— Обычно в таких случаях девушки рисуют сердечки.

На сей раз внезапному появлению Олдера я даже не удивилась. Привыкла, наверное. Вместо ответной реплики, недолго думая, дыхнула на стекло и быстро нарисовала две фигурки: одну поверженную, другую возвышающуюся над ней. Поверженной, естественно, была не я.

— Любишь быть сверху? — последовал незамедлительный вопрос.

К поверженной фигурке добавился воткнутый в нее меч.

— Ясно, еще и садистские наклонности. Я учту.

Не удержавшись, я все-таки обернулась и, столкнувшись с наглыми карими глазами, недовольно заметила:

— Здесь вообще-то палата, а не проходной двор. И вообще, как тебя сюда пустили в такое время?

— Ну… — Олдер сделал вид, что задумался, — Вообще-то пускать не хотели, пришлось немного поиграть.

— П-поиграть? — с невольной запинкой, в ужасе переспросила я, во всех красках представив, что пришлось пережить несчастным работникам.

— Ни один лекарь не пострадал, — заверил маг, подойдя непозволительно близко ко мне. — Я не избиваю младенцев.

Смотреть на него снизу вверх мне абсолютно не нравилось, но подняться не представлялось возможным. Подоконник будто смазали клеем и прочно меня к нему прилепили, а еще — приклеили мой взгляд к чуть поблескивающим карим глазам, оторваться от которых я так же не могла.

Ужасное чувство. Бесящее!

А потом случилось то, что возмутило меня еще больше, до самой глубины души, заставив буквально подавиться воздухом. Одним неуловимым движением подхватив меня на руки (опять!), Олдер направился к кровати.

— Пусти! — воскликнула я, принявшись брыкаться. — Хватит меня таскать!

— И это вместо спасибо?

— Тебя никто о помощи не просил! Лекари бы прекрасно справились сами! — огрызнулась я, пытаясь сконцентрироваться на собственной злости, а не на горячих, очень ярко чувствуемых прикосновениях. — Пусти, говорю!

— Как пожелает леди, — ровно ответил Олдер и разжал руки.

Я плюхнулась прямо на расстеленную кровать и тут же потянулась за кончиком одеяла, но оно оказалось валяющимся на полу. Пришлось с независимым видом оправить сбившийся халат, сложить руки на груди и постараться выглядеть достойно, хотя, судя по всему, последнее получалось из рук вон плохо.

— Вас никто не задерживает, Олдер Дирр, — холодно проронила я, выразительно кивнув на дверь. — Будьте так любезны, соответствуйте полученному при вступлении в гильдию статусу и прислушайтесь к желанию леди.

Вести себя как лорд этот маг явно не желал, потому как вместо того, чтобы внимать и прислушиваться, присел рядом со мной, давая понять, что уходить не собирается.

— Да что тебе нужно-то от меня, а? — не выдержав, распрощалась я с кратковременной маской леди.

— А ты как думаешь? — вкрадчиво и с неожиданно мурлыкающими нотками произнес Олдер, коснувшись моей руки. — Твои предпочтения я узнал, в постель доставил…

Судя по ощущениям, глаза у меня стремительно расширились, а щеки все-таки вспыхнули, будь он неладен!

Такая реакция не осталась незамеченной и, кажется, несказанно порадовала Олдера, который с нескрываемым довольством спросил:

— Боевые блондинки умеют смущаться?

Мне хотелось только одного — призвать оружие и воплотить в жизнь нарисованную на запотевшем окне картинку. Позабыв о том, что магическая энергия у меня практически на нуле, а эликсиры еще до конца не подействовали, я сконцентрировалась, намереваясь призвать если не меч, то хотя бы пламя, и мгновенно ощутила ужасное головокружение.

Прежде чем перед глазами все поплыло, успела заметить переменившееся лицо Олдера и услышать негромкие, отрывистые ругательства. А затем мне к губам поднесли стакан воды, придержали голову и помогли сделать несколько глотков.

— Извини, — от одного короткого слова я едва не поперхнулась. — Успокойся и пей.

Когда стакан опустел, я впервые в жизни не знала, что делать и куда себя деть. Слишком уж серьезно и искренне прозвучало это «извини», и к такой резкой перемене я совсем не была готова.

— Как себя чувствуешь?

«Буду чувствовать себя просто замечательно, если ты уйдешь», — рвалось с языка, но я почему-то промолчала.

Если бы вопрос был задан дежурным тоном, или с намеком на извечную иронию, съязвить бы не составило труда. Но возникло такое чувство, будто Олдеру, действительно, не все равно. Будто он, в самом деле, беспокоится и пришел не просто так.

— Нужно беречь себя, моя прелесть, — доля иронии со снисхождением все же вернулись в его голос. — И разумно расходовать силы. Сегодня ты допустила ряд оплошностей, хотя со своей магической одаренностью могла одолеть противника меньше чем за минуту.

Чего я меньше всего ожидала, так это что Олдер примется подробно объяснять мои ошибки, поясняя при этом, как следовало действовать, чтобы быстрее достичь необходимого результата. Он говорил о точности ударов, движений, сопровождаемых выбросом магической энергии, и о том, как правильно нужно пользоваться моим бонусом в виде магического огня в таких ситуациях.

Уже совсем скоро я забыла об удивлении, неловкости и злости, точно губка впитывая все, что он говорил. А говорил он очень правильные, нужные вещи — точно учитель, проводящий с учеником работу над ошибками.

— Хоть убей, не понимаю, почему ты это делаешь, — выдохнула я, когда Олдер закончил меня просвещать.

— Не для того все это объяснял, чтобы теперь тебя убивать, — хмыкнул он и, поймав мой взгляд, добавил: — Я уважаю сильных людей. Сильных не телом, а духом. У тебя есть цель, к которой ты стремишься, есть то, ради чего сражаешься, и это невольно восхищает. Ты интересна мне, леди Саагар.

На последней фразе что-то внутри меня встрепенулось, но я не позволила этому чувству разрастись.

— Ты тоже интересен мне, Олдер Дирр, — сообщила, не отводя глаз, и пока он не успел неправильно истолковать мои слова, уточнила: — Почему такой невероятно сильный маг так долго оставался неизвестным? Что ты скрываешь? И как связан с моим отцом?

Наверное, не стоило прямо задавать столько вопросов, но я не сдержалась. Умение сдерживаться вообще не относится к числу моих добродетелей.

Ответов ожидаемо не последовало. Внешне Олдер никак не выдал легкого напряжения, но я почувствовала его очень отчетливо — так, словно испытала сама.

Пожелав скорейшего восстановления, Олдер поднялся с места, наградил меня долгим задумчивым взглядом и ушел, оставив после себя ненавязчивый аромат сандала.