Мы синхронно замерли, не сводя друг с друга глаз, а в это время по лабиринту прокатился звук гонга, вслед за которым ведущий сообщил, что Олдер Дирр одержал верх над Кортом Рортером.
Один ноль не в нашу пользу — начало вполне ожидаемое.
По лицу Трэя скользнула ленивая самоуверенная улыбка, коснувшаяся и губ, и черных как самая беспросветная ночь глаз. Руки тут же зачесались ее стереть, и я, не дожидаясь его хода, напала первой. Бросилась вперед, но Трэй успел уклониться, со скоростью тени метнувшись за поворот лабиринта. Держа наготове меч, я стремительно направилась следом и тут же схлестнула клинок с невероятно быстрыми тенями.
Обрушившись на меня сплошным черным потоком, они словно отмотали время назад и перенесли меня в один из тех моментов, где я, будучи еще ребенком, умела им противостоять. Нужно только сконцентрироваться, вспомнить, что это не так сложно, как кажется…но у меня не получалось. Я только и успевала, что от них отбиваться, выискивая взглядом их хозяина. В наступившей темноте не было видно не то, что Трэя, но и вообще ничего, поэтому я действовала фактически вслепую. До тех пор, пока не сменила оружие на огненное. Тени обожглись о пламя, зашипели и отпрянули, а непроглядная темень разорвалась как до предела натянутая черная ткань. Сквозь образовавшийся разрыв я увидела Трэя, и на сей раз сумела добраться до него быстрее, чем тени атаковали вновь.
Оказавшись к нему практически вплотную, уже приставила к горлу меч, но расстановка сил неожиданно изменилась. Две тени обвили мои руки, отшвырнули назад, впечатав в твердую стену, а в следующую секунду надо мной нависал Трэй. Невероятно бесящая улыбка не сходила с его губ, когда он, вместо того чтобы напасть, вдруг скользнул взглядом по моему лицу, спустился ниже, а затем повторил этот путь кончиками пальцев.
— Не стоило так соблазнительно одеваться, Лиечка, — вкрадчиво проговорил он, практически касаясь губами моей щеки. — Когда выйдешь за меня замуж, я разрешу носить подобную одежду только в нашей спа…
Чересчур разговорчивый маг предложение не окончил, так как маленький, но очень острый нож пришелся ему прямо по ладони! Воспользовавшись его секундным замешательством, я резко разорвала тени, ловко вывернулась и с удовольствием отметила, что бесящей улыбки на перекошенном лице больше нет. Не дав сопернику опомниться, вновь сменила оружие, и теперь на него направлялась вся мощь моих «братиков».
Лабиринт был слишком тесным для нас двоих, и кое-кому явно не стоило здесь задерживаться!
По-видимому, Трэй считал так же, только под «кое-кем» понимал меня. Черные глаза опасно блеснули, и тени кинулись на меня с новой силой. Они ползли по полу, стенам, падали сверху, и как только я разделывалась с одними, тут же появлялись другие. Холодные, безмолвные, бесшумные, они представляли одну из самых опасных магий, противостоять которой до безумия трудно.
Когда я поняла, что не справляюсь, призвала на помощь «братикам» еще три охваченных пламенем клинка. Одному из них удалось подлететь к Трэю и даже его ранить, но рана оказалась несущественной царапиной. Сам маг вновь и вновь уходил от большинства атак, двигаясь так же ловко и бесшумно, как и подчиняющиеся ему тени.
-Ты проиграешь, Лия, — я не поняла, прозвучало это на самом деле, или только в моих мыслях.
И тут же всем своим существом ощутила невероятной силы опасность. Трэй смотрел на меня глазами самой тьмы. Его окружил черный вихрь, рубашка разорвалась в клочья, на обнаженном торсе напряглась каждая мышца, на руках вздулись темные вены.
Жуткое зрелище, если видишь такое в первый раз. Я видела не в первый, но все равно испугалась. Пусть на короткие мгновения, но все же по-настоящему испугалась. А затем, мгновенно придя в себя и сообразив, что он намеревается нанести удар, который в этой схватке станет для меня последним, я отозвала все оружие и накинула на себя все имеющиеся в арсенале доспехи.
Скрестив руки, заслонила ими лицо — и вовремя! Потому что не успела даже моргнуть, как на меня обрушилась энергия такой мощи, от которой доспехи один за другим начали стремительно трескаться. Я безмолвно кричала, с силой стиснув зубы и чувствуя, что под таким натиском вынужденно отъезжаю назад. Подошва сапог врезалась в землю, скользила и оставляла глубокие борозды.
Все доспехи остались развеяны, за исключением одного — подаренного Олдером. Когда тьма схлынула, я вновь оказалась стоящей спиной к стене — тяжело дыша, не в силах ни призвать оружие, ни пошевелиться.
— Ты проиграла, Лия, — каждый нарочито медленный шаг Трэя отзывался внезапно обретенным эхом. — Ваша команда проиграла. И в следующем раунде ты окажешься среди выбывших из четырехсотых магических игр.
«Не проиграла», — протестующе билось в мыслях. — «Гонг не прозвучал, значит, еще не проиграла!»
Как только я вспомнила о гонге, он не заставил себя ждать. Только последовавший за ним голос ведущего объявил не о моем проигрыше, а о проигрыше Сверана Гая. Но, в сущности, теперь это было неважно. Трэй оказался прав — они выиграли. Два игрока из нашей команды уже потерпели поражение, а я едва стояла на ногах и надеяться на то, что смогу противостоять тройке сильнейших магов — просто безумие. Но…
Но черта с два я сдамся!
Дрожа всем телом, подавляя рвущийся из груди стон, я собрала оставшиеся крохи сил и призвала самый простенький меч.
Ну не забавно ли? Еще несколько часов назад похожим мечом приходилось сражаться с гартахом…
— Не глупи, Лия, — покачал головой Трэй, остановившись в паре шагов от меня. — Тебя ноги не держат. Просто признай поражение, и покончим с этим. Не хочу причинять тебе лишнюю боль.
Признать поражение? Перед ним?
Да я скорее сдохну!
Заставив себя развести плечи и гордо поднять голову, я с вызовом посмотрела прямо в поблескивающие, лишенные белков глаза. Крепко сжала рукоять меча обеими руками и направила острие на Трэя.
Пусть проиграю, пусть на меня обрушатся все тени этого мира, но не сдамся! Потому что настоящее поражение — в отказе от борьбы, и никто, никто не переубедит меня в обратном!
Я видела, что моя решимость и не сломленная сила духа злит Трэя. Он жаждал видеть меня поверженной, признающей его власть и силу. Но еще больше хотел, чтобы я просила пощады, а он, недолго поиграв на нервах, милостиво внял бы этим мольбам, растоптав мою гордость.
«Ненавижу, как люблю», — читалось в его теперь уже буквально горящих глазах.
Все тот же обиженный на весь мир мальчик, желающий доказать свою силу и значимость…
— Опусти меч.
Я осталась стоять, как стояла и взгляда не отвела.
— Опусти меч! — практически прорычал он, и на его ладонях заклубилась тьма.
— Что, Трэй, напасть боишься? — с усмешкой поддела его я. — Ты всегда нас боялся. И меня, и Аграна, и…
Удар был несильным, и мне удалось его отразить. Рассечь тени одним взмахом сверкнувшего в сгустившемся полумраке клинка.
Я дразнила Трэя специально, хотела, чтобы он атаковал с большей силой, потому как чувствовала, что еще немного — и стоять больше не смогу. Удар того черного вихря, что разбил доспехи, отнял слишком много сил, и держалась я сейчас фактически чудом.
— Черт! — выкрикнул окруженный вихрем Трэй. — Брось меч!!!
Меч выпал из моих рук. Но не потому, что я его бросила, а из-за внезапного нападения большой деревянной куклы. Рядом с Трэем, словно из ниоткуда, появился Протти Фью, появление которого привело к прозвучавшему в третий раз гонгу. И вот теперь голосом ведущего было озвучено мое имя.
Меч развеялся, из-за чего во мне прибавилось сил — маленькая капля из огромного океана, но, по крайней мере, она не дала мне упасть. Чувствуя себя опустошенной, я даже не уловила того момента, когда исчез лабиринт, а рядом появились лекари. Чисто машинально проглотила двойную дозу восстанавливающего эликсира и так же машинально отметила, что Сверана, над которым одержал верх Протти Фью, переложили на носилки и унесли с арены.
Второй этап был окончен, и я совершенно не представляла, как справлюсь с третьим. Внутри все еще царила пустота, но я знала, что совсем скоро ее заполонит злость. На Трэя, на игры, но больше всего на себя за то, что не справилась и проиграла в этой схватке.
Тем не менее, мне все еще удавалось держать лицо. Перед публикой я стояла, по-прежнему широко расправив плечи, гордо вздернув подбородок и ничем не выдавая своего состояния.
Озвучив имена троих магов, прошедших в полуфинал, ведущий перешел к наименее приятной части:
— Мы все видели, как храбро сражался Сверан Гай, но, к сожалению, он получил травмы, не совместимые с дальнейшим участиям в играх. После его выбывания у нас остались всего два участника, из-за чего третий этап будет проведен не так, как планировался изначально. Посоветовавшись и обсудив сложившуюся ситуацию, уважаемое жюри решило, что он пройдет в форме голосования. Именно вам, дорогие зрители, предстоит определить ход четырехсотых магических игр! Этот момент, несомненно, войдет в историю, так как впервые один из полуфиналистов будет определен путем подсчета зрительских голосов!
По трибунам прокатилась волна удивления, игроки переглянулись, а я еще не до конца сознавала, что все это значит.
— Итак, сейчас перед каждым зрителем появится бланк и ручка — как ни в чем не бывало продолжил ведущий. — Вам необходимо поставить крестик напротив имени того, кто, по вашему мнению, должен оказаться в полуфинале. Фелиция Саагар и Корт Рортер — только один из них пройдет дальше! На раздумье вам дается пятнадцать минут!
Всю обозначенную четверть часа на главном экране сменяли друг друга записи со мной и Кортом. Нас то показывали во время сражений на арене, то в горах, то вообще танцующими на балах. Словами не выразить, сколько моральных сил у меня отняли эти минуты. Пожалуй, даже больше чем предыдущие бои — физических. Понимание, что находишься в шаге от полуфинала, но стоишь на границе проигрыша, равносильного потере себя, невыносимо и мучительно.
Корт окружил себя легким ветром, создал несколько ледяных бабочек, и те порхали вокруг него, демонстрируя, что его магия может быть не только разрушающей, но и прекрасной. Я же не делала ничего. Не потому что не могла, а потому что не хотела — если уж нет возможности в настоящий момент продемонстрировать высокий уровень, до жалких потуг нечего и опускаться. Просто продолжала сохранять непроницаемое выражение лица, в то время как внутри все дребезжало от напряжения. Напряжения, неподвластного ни силе воли, ни выпитым эликсирам.
В комнату ожидания нас не отпускали, первые минут пять с арены — тоже. Лишь когда наступившую в соревнованиях паузу заполнило выступление музыкальной группы, отвели в сторону трибун, на которых восседало жюри.
Я чувствовала на себе взгляды многотысячной аудитории, объективы магокамер, и это внимание сейчас казалось удушающим, слишком пристальным, заставляющим нервничать еще больше.
Даже не думала, что способна переживать настолько. Просто вдруг всем своим существом, каждым потаенным его уголком осознавала, что выбывание из игр сейчас будет равносильно концу.
Всевышний, если мне суждено проиграть, пусть это будет проигрыш не на радость Трэю! Только не ему, не сегодня, не сейчас!
Я всегда очень старалась верить, что небо слышит мои молитвы, но чаще казалось, что оно остается к ним безучастно. Мне было ближе уповать на саму себя, чем на высшие силы, но не теперь.
Я словно разделилась на две части, одна из которых терзалась сомнениями и страхами, а другая, высоко подняв нос, не сомневалась, что зрители проголосуют за меня. Корта Рортера публика любила, но если абстрагироваться и смотреть на вещи объективно — меня она любила не меньше. По крайней мере, хотелось на это надеяться.
А еще я чувствовала на себе взгляд Олдера. Он выделялся среди прочих, волновал по-иному и призывал на него ответить. Но на Олдера я не смотрела намерено, не желая добавлять себе еще больше переживаний, которых и так было слишком.
Отзвучали последние музыкальные аккорды, закончилось отведенное время, прошел подсчет голосов, и мы с Кортом вновь оказались в самом центре арены. Перед тем как объявить результаты голосования, ведущий тянул время, болтал всякую ерунду, за что искренне и от всей души хотелось ему врезать. Судя по исходящей от Корта энергетике, с моим желанием он был полностью солидарен.
— Ита-а-к, — наконец, перешел к сути ведущий, кажется, даже не заметив настроения двух стоящих подле него магов. — Простите за пафос, дорогие друзья, но сейчас у меня в руках находится сама Судьба! Судьба двух амбициозных магов, судьба полуфинала, судьба самих игр!
Нет, еще немного — и точно врежу!
— Давайте же окрасим этот торжественный момент бурными аплодисментами!
Вот уже клинок лечь в руку так и рвется…
На свое счастье, больше разглагольствовать ведущий не стал и распечатал конверт.
Треснула печать, и вместе с ней дала трещину моя выдержка. Сердце екнуло, чтобы тут же болезненно сжаться. Кровь прилила к вискам, дыхание непроизвольно участились, и было совершенно непонятно, как от моего пристального немигающего взгляда не загорелась судьбоносная бумага.
— О, и я не упомянул еще один важный момент, — сам того не ведая, ведущий вновь стал близок к тому, чтобы получить по шее. — Куда же в четвертьфинале без сюрпризов? Разумеется, было бы неправильным не брать в расчет ранее заработанные балы, которые наше глубокоуважаемое жюри так же перевело в проценты. Оглашенные сейчас результаты являются средним показателем между мнением экспертов и вашим, дорогие зрители!
Такой поворот меня не удивил. Кто бы сомневался, что публике, несмотря на все заверения, не дадут полную власть!
Спроси у меня сейчас, какая разница в баллах была у нас с Кортом, я бы не вспомнила. Да что там — в этот момент я и количества собственных баллов не помнила! Наверное, поэтому и не удивилась внесенным в условия правкам — чаша моих эмоций оказалась переполнена, и вместить в себя что-либо еще я оказалась неспособна.
— Итого Корт Рортер набрал… — треклятый ведущий сделал очередную треклятую паузу. — Восемнадцать процентов! Фелиция Саагар — восемьдесят два, что является безоговорочно лучшим результатом!
Я продолжала являть собой каменное, раздираемое изнутри огнем изваяние, еще не понимая сути услышанного. Понимание пришло вместе с тем, как ведущий поднял мою руку, признавая победительницей этого самого необычного, самого нервотрепного и самого истязающего этапа на свете.
А потом меня подхватили ласковые волны и принялись неспешно укачивать, купая в бесконечном океане облегчения.
Поднявшись, публика рукоплескала стоя. Вокруг меня кружили трибуны, множество выражающих ликование лиц, хлопки ладоней сливались со звучащими фанфарами, а меня все укачивал личный океан, защищающий от очередного — пускай и приятного — потрясения.
Обведя взглядом трибуны, я машинально посмотрела на раздосадованного Корта, а затем остановилась на полуфиналистах. На лице Протти Фью отражался легкий интерес, Трэй, казалось, был раздосадован и зол еще больше Корта, и лишь в карих глазах Олдера светилась теплая радость. Одобрение и поддержка.
Буквально через несколько минут, когда овации стихли, волей-неволей пришлось брать себя в руки. Осмыслить все произошедшее можно и потом, а сейчас ведущий приготовился объявлять пары полуфинала.
— Мы не станем отходить от традиций и учтем набранные баллы. Первое место сразится с четвертым, а второе — с третьим.
Посмотрев на появившуюся на экране таблицу, я едва ли поверила своим глазам. Была уверена — вот ни капли не сомневалась! — что после сегодняшнего дня сдала позиции и оказалась на четвертом месте.
Но нет — на четвертом обосновался Протти Фью, которому предстояло сражение с Олдером, занимающим позицию лидера. А это обозначало, что в полуфинале мне вновь придется схлестнуть магию с Трэем.
Что ж, теневой маг. Наша битва еще не окончена. И в следующий раз, когда мы оба будем полны новых сил, я не проиграю. Можешь в этом не сомневаться!
Я заперла за собой дверь комнаты и привалилась к ней спиной, чувствуя, как разразившаяся внутри буря набирает обороты. Перед тем как вернуться в гильдию, мне пришлось пройти через несколько кругов ада, вновь общаясь с журналистами и отвечая на их вопросы.
Последнее, что меня сейчас волновало — это мнение общественности. Была ли я благодарна им за отданные мне голоса? Да. Но, в конце концов, они являлись и моей заслугой.
Сегодняшний проигрыш по-прежнему не отпускал. Я снова так и видела перед собой то перекошенное яростью лицо Трэя, то его самодовольную улыбку.
Черт бы его побрал!
Полуфинал назначили через пять дней. Пять дней на то, чтобы набраться сил и настроиться. А, если учесть императорский бал, который состоится уже послезавтра — четыре.
Одним из побочных действий злоупотребления восстанавливающих эликсиров являлась бессонница. И я, наглотавшись их сверх меры, сейчас совершенно не хотела спать, хотя за окном уже практически светало.
Приняв душ, укуталась в мягкий халат, брызнула на себя духами с миндалем, аромат которого всегда поднимал мне настроение, и, вернувшись в комнату, застала там Эгри.
— Прежде чем ты нас выставишь, должен сказать, что сейчас тебе просто необходимо общение! — спешно проговорил он. — Смотри, я тебе даже шоколадку для поднятия боевого духа принес!
— Нас? — зацепилась я за царапнувшее слух слово.
И, прежде чем Эгри успел ответить, увидела сидящую в кресле Звелуну.
Если бы я сейчас была способна удивляться, испытала бы удивление в самой крайней его степени. Даже изумление. А вообще, наиболее вероятно — потрясение.
— Звелуна хороший психолог, — сказал Эгри, и способность удивляться ко мне таки вернулась.
— Очень, — спустя короткую паузу добавил он, чем поверг меня в состояние глубочайшего шока.
— Ага! — тут же отозвалась прорицательница, астролог, зельевар и теперь к тому же психолог. — Видишь, я только пришла, а у тебя уже эмоции появляются!
Переводя взгляд с картежника на «психолога» и обратно, я осведомилась:
— И где что сдохло?
— Твоими стараниями, гартах сегодня на арене, — сыронизировал Эгри. — И прочие тварюшки от рук других магов. А если серьезно, у нас с Луной перемирие, вот!
— Луной? — откровенно дурея от происходящего, переспросила я.
— Не беспокойся, Филь, ты навсегда останешься моим солнцем! — заверил мой доставучий гений. — В общем, мы пришли скрасить твое унылое одиночество, не дать тебе заняться самоедством и уберечь эту комнату от возможных разрушений!
— Если не замолкнешь, уберегать тебе придется себя, — проворчала я, пытаясь понять, с какого такого гартаха эти двое вдруг поладили. На дух ведь друг друга не переносили!
Отозвав Эгри на пару слов, я сложила руки на груди и негромко, чтобы не услышала Звелуна, спросила:
— Объяснишь?
— Помогла она мне, Филь, — уже серьезно ответил друг. — Правда, помогла. Помнишь, когда мы на стадионе гоняли? Ты тогда с Дирром ушла, а мне откровенно паршиво было после ситуации с Кристором. А она сумела меня успокоить. Не просто поддержать, а радость вернуть, понимаешь?
— С трудом, — честно признала я.
— Она тогда специально за нами пошла, — бросив быстрый взгляд на Звелуну, сказал Эгри. — В общем… чокнутая она немного, конечно, но кто из нас нормальный?
Нет, эти сутки, без сомнений, были одними из самых ярких за всю мою насыщенную жизнь!
Несмотря на все мои попытки выставить этих двоих, они остались со мной. По предусмотрительной просьбе Эгри повара приготовили нам не то ночной перекус, не то уже завтрак, и я поняла, что действительно проголодалась. Предоставив незваным гостям развлекать себя самим — с чем они неплохо справлялись — я удобно устроилась на кровати и цедила крепкий кофе. <Читай на Книгоед.нет> Небо все еще было темным, но звезды становились все бледнее, и вдали виднелись первые проблески рассвета. Я смотрела на этот пейзаж, дополненный фасадами соседних зданий, и размышляла над грядущими испытаниями. Эгри со Звелуной честно пытались исполнять миссию, ради которой пришли, но отвлечь меня надолго им не удалось.
Когда вскоре ко мне заявилась еще и Рута, я уже не удивлялась.
— Лиечка! — бросилась она мне на шею со слезами и улыбкой. — Ты такая умница, мы все так тобой гордимся! Правда, твоя тетушка уже пьет шестую по счету дозу валерьянки, но это ничего. Все равно в глубине души она тоже за тебя рада!
Интересно, я одна не видела повода для гордости в своем выступлении в четвертьфинале?
— Лиечк-а-а, — продолжала причитать Рута, которая явно успела где-то отметить окончание очередного игрового дня. — Ты какая хорошая-я-я, красивая-я-я…
Примерно минут через десять ее завываний, неугомонной трескотни Эгри и молчаливого присутствия Звелуны я не выдержала и заявила, что хочу спать.
— Давайте-давайте, — подталкивая всю троицу к выходу, поторопила я. — Мне еще целый день в обществе Чуки пережить нужно. И бал послезавтрашний.
— Кстати, — Эгри резко обернулся. — Уже решила, с кем пойдешь?
— О, ты же мое утреннее объявление пропустила, — о чем-то вспомнив, надула губки Рута. — Согласно последнему импре… ик!… императорскому указу, спутники полуфиналистов не должны быть участниками игр, вот!
— Значит, пойду с тобой, — сходу решила я, кивнув Эгри и, теряя остатки терпения, напомнила: — Хочу спать! Все, до свидания!
На деле спать я по-прежнему совершенно не хотела. А чего хотела — так это побыть в одиночестве. Полном. И тишине — тоже полной.
Немного постояв, массируя гудящие виски, я достала самую простую удобную одежду и быстро переоделась. Затем задернула шторы, проверила, не забыла ли запереть дверь, нажала на незаметную, встроенную в стену гардеробной кнопку, и решительно шагнула в изнанку.
Проделав привычный путь, я вышла в коридоре первого этажа и, осторожно, не привлекая внимания, выскользнула из гильдии через черный ход. Что мое отсутствие могут заметить, я не опасалась. Личная магокамера бестолково болталась в коридоре, охранники так же бестолково составляли ей компанию, а для всех остальных я отдыхала. Никому и в голову не придет, что из моей комнаты можно выйти не через дверь.
Вариантов, куда пойти, было несколько, но я выбрала лес — родной и знакомый, куда часто бегала в детстве. Накинув капюшон плаща, я двинулась вперед по Айтаровой улице просыпающейся столицы. Хотя, справедливости ради надо отметить, этой ночью она и не засыпала, взбудораженная минувшим четвертьфиналом. Из некоторых заведений до сих пор вываливались подвыпившие горожане, громко обсуждающие игры и предрекающие победу тому или иному кандидату. То тут, то там раздавались звуки музыки, завывания певцов, подобных Брюсу, и мяуканье кошек, видно решивших поработать у них на подпевках.
Свернув на другую, менее многолюдную улицу, я наняла экипаж. Это раньше только так могла бегать до самого леса, а теперь старость — не радость, после игр — временно инвалид.
Волею случая извозчик мне попался знакомый, тот же самый, который подвозил меня на задание с гартахом, где я и познакомилась с Олдером. Хорошо, сейчас мое лицо скрывал капюшон, и извозчик меня не узнал. Жалко все-таки мужика, впечатлительный, еще заикой станет. Правда, чутье у него оказалось, что надо — мага он во мне все-таки признал.
— Я вас, господ магов, всегда чую, — напрягшись, поделился извозчик. — Все вы из себя такие… этакие!
— Этакие — это какие? — усмехнулась я.
Кажется, извозчик сплюнул три раза, затем повернулся ко мне в пол-оборота и почти прошептал:
— Опасные. Вы, маги, все меж собой не ладите, а страдаем мы — простой люд.
— Почему это не ладим? — искренне удивилась я. — Дебоширим иногда, это да. Но дружно ведь живем, да и играми вас, вон развлекаем.
Извозчик неожиданно вздрогнул и, отвернувшись, негромко пробормотал:
— Дружно? Играми развлекаете? А что одни маги других ради победы устраняют — это тоже дружно? Что ж вы думаете, все дураки что ли, ничего не знают? А я вам так скажу, Миханька — троюродный брат жены моей из-за вас, магов, как раз и пропал. А ведь тоже извозчиком был, а тут в речку — бултых! — и поминай, как звали…
Почти ничего не поняв из этого невнятного бормотания, я подалась вперед и потребовала:
— А теперь внятно и по существу.
Извозчик уже явно жалел, что вообще об этом заикнулся, но его чуйка по-прежнему работала исправно. Настроение у меня сейчас было крайне боевое, общее состояние — прескверное, и вообще была я откровенно злая.
— Ну… перевозили на допрос мага одного, — послушно, подрагивающим голосом ответил извозчик. — Так вот мага этого кто-то решил укокошить, а тут Миханька — кучером который был, тоже ни за что, ни про что пострадал. Тело вон его, бедолаги, до сих пор ищут…
Стремительно выбравшись с пассажирского сидения, я пересела на облучок рядом с белым как мел извозчиком и негромко, с хорошо читающейся угрозой спросила:
— Еще что-нибудь знаешь?
— Нет-нет, что вы, — зачастил тот. — Я ж это так, госпожа маг… слухи все…
— На допрос вызывали? 151ac6d
— Всевышний с вами! — испугался и без того перепуганный извозчик. — С какой стати? Нет-нет, работаю себе потихоньку, ни в какие дела темные не лезу и лезть не собираюсь…
— Может, все-таки подумаешь? — видя, что он о чем-то не договаривает, я сунула ему в карман несколько монет. — Может быть, слышал от своего дальнего родственника что-нибудь интересное? Или в последнее время он вел себя как-нибудь странно?
Извозчик сглотнул, отер выступившую испарину и, немного помолчав, севшим голосом ответил:
— Да, было дело… В последнюю нашу встречу говорил, что вот-вот разбогатеет. Мужик к нему какой-то приходил, маг вроде сильный. Обещал озолотить, только за что именно, Миханька мне не рассказал.
Картина вырисовывалась преинтересная. Если верить сказанному, — а не верить оснований нет — то, выходит, кучер, управляющий экипажем, в котором перевозили Кристора, был причастен к заговору? Если так, то это происшествие больше становится похоже на спланированный побег, чем на убийство.
Вот тебе, Фелиция, и закон случайностей: по совершенно случайному стечению обстоятельств узнала новую информацию. Важную или нет пока неясно, но, всяком случае, Олдеру о ней рассказать стоит.
— Только вы ж не говорите никому, что я вам рассказал, — словно прочитав мои мысли, спохватился извозчик. — Мне проблемы не нужны!
К этому моменту экипаж как раз подъехал к лесу. Я спрыгнула на землю и, не став ничего обещать, побрела по проселочной, пролегающей меж высокими деревьями дороге.