Роскошная, максимально удобная и просторная карета буквально скользила по столичным улицам. Я сидела, боясь пошевелиться и лишний раз вздохнуть, потому как прямо у входа во дворец меня и моего сегодняшнего спутника поджидала толпа вооруженных магокамерами журналистов, намеревающихся не только запечатлить мое прибытие и торжественное восхождение по лестнице, но еще и всячески их осложнить. Деваться некуда, выглядеть нужно на все пятьсот. Волосок к волоску, складочка к складочке, все прекрасно и благородно.

— Ух, и удавится сегодня половина Солзорья, — восхищенно произнес сидящий напротив меня Эгри. — Вся сильная половина нашей славной империи будет мне завидовать и мечтать оказаться на моем месте! Хотя, нет, не только нашей. Слышала, сколько иностранцев поприезжало?

Еще бы не слышать! Сегодняшним утром Рута прожужжала мне все уши, рассказывая о том, что на этом приеме соберется весь высший свет Кайрийской и других империй. А потом об этом же поведал прибывший посланник от самой императрицы, передавший, что ее супруг, то бишь наш дражайший император, возлагает на этот прием большие надежды, и что он — прием — важен не только как мероприятие, приуроченное к юбилейным играм, но и как возможность укрепить отношения с соседями. Словом, нервничать было из-за чего, и если бы не поддержка Эгри, я бы уже давно предавалась панике.

— Филь, расслабься, — еще раз успокоил друг, когда карета покатилась по ведущей к парадному входу аллее. — Какую бы глупость ты сегодня не совершила, или не ляпнула, за твою красоту все простят!

Ну уж нет, «ляпать» я сегодня не намерена. Раз императрица сочла нужным отправить ко мне посланника, значит, в случае чего никакая красота не спасет. К слову, о красоте. Смело можно сказать, что сегодня Чука переплюнул самого себя, о чем свидетельствовало не только мое скромное мнение, но и его намерение внести созданное для меня платье в свою новую коллекцию. Причем не просто внести, а провозгласить ее жемчужиной! Мало того, Чука попросил — нет, Чука потребовал! — чтобы дефилировала на показе именно я. Слава Всевышнему, показ великий стилист планировал только через несколько месяцев.

Платье было алым. Оно походило на усовершенствованную, адаптированную для бала версию того, в котором я проводила показательное выступление на играх. Главной изюминкой, несомненно, являлся летящий подол, который в зависимости от освещения и моих движений, отливал золотом, создавая иллюзию горящего огня. При ходьбе полы платья разлетались, игриво открывая ноги до колена, но с учетом неглубокого декольте, это смотрелось совсем не пошло. «Интригующе-восхитительно» — как сказал Эгри. Образ дополняли туфли на высоких каблуках, тонкие ремешки которых переплетались и плотно обхватывали лодыжки, золотые украшения из последней коллекции знаменитого ювелирного дома и сложная прическа, оставляющая часть завитых волос падать на спину, а часть — лежать на затылке в форме замысловато закрученных кос.

При таком параде чувствовала я себя двойственно. С одной стороны, облик мне нравился и где-то даже придавал уверенности, а с другой я просто мечтала немедленно переодеться во что-нибудь более привычное.

Карета остановилась. Дверца распахнулась, и мне протянули руку в белоснежной перчатке. Глубоко вдохнув, я приняла помощь лакея, изящно (хотелось надеяться, что изящно) выбралась из кареты и усилием заставила себя не поморщиться от тут же резанувших по глазам вспышек. Несколько чертяк попытались задать мне вопросы, но всех участников на этот счет проинструктировали предельно ясно — отвечать только представителям «Вестника», притом кратко. Что я и сделала, после чего под руку с Эгри стала подниматься по знаменитой лестнице. Наравне с нами гордо вышагивали Олдер с Рутой, которая просто светилась от восторга и, кажется, от свалившегося на нее счастья была готова рухнуть в обморок.

Как и всегда на публике, Олдер выглядел отрешенно-уверенным и мрачно-опасным. Но в то время как мы шествовали к входу, исхитрился незаметно мне подмигнуть. Притом взгляд его буквально обжег, отразив неподдельное восхищение, от которого стало трудно дышать.

Живя в гильдии, приемов я навидалась всяких, но такой роскоши еще, определенно, не видела. Как только перед нами распахнули высокие двустворчатые двери, ведущие в главный зал, представшая взору красота просто ослепила, отчего сохранить на лице видимость спокойного достоинства далось большим трудом.

— Вот это я понимаю… — на грани слышимости выдохнул Эгри.

И мы поехали вниз.

Не пошли, именно поехали! Белоснежные мраморные ступени двигались, подчиняясь какой-то сложной магии и доставляя гостей непосредственно в зал. Как только чудная лестница осталась позади, под ногами оказался сияющий пол, от каждого шага по которому на глянцевых плитах пробегала рябь.

«Леди не пристало смотреть под ноги!» — напомнила себе я, но все же глянула на пол еще раз, когда от очередного шага по нему пробежала россыпь искр. Причем казалось, что искры появляются не на полу, а как будто под ним. Словно пол — тончайшее застывшее стекло, за которым творится восхитительная магия.

Уже вскоре я в полной мере оценила выбор Олдера относительно своей спутницы. Зал был просто огромен, а Рута, ввиду должности, прекрасно в нем ориентировалась, на зубок знала всю программу этого вечера и стала для нас бесценным гидом.

Оркестр играл неспешную мелодию, гости переговаривались, официанты разносили бокалы с прохладительными напитками, под потолком парили держащиеся на магии островки, где танцевали приглашенные пары танцоров. Журналисты пока еще смело шныряли по залу, готовые в любой момент переключить внимание с высокопоставленных гостей на венценосных особ, которые должны были появиться в течение ближайшего получаса.

Некоторое время я замечала рядом только пару Олдера и Руты, но вскоре поблизости нарисовались и Трэй с Тамией, которая выглядела еще счастливее Руты, и Протти с Фионой — девушкой, обладающей безобидной цветочной магией.

Безусловно, всеобщее внимание было приковано к полуфиналистам. Кажется, столько взглядов я не ощущала на себе даже во время выступлений на арене. Ко мне постоянно кто-то подходил, поздравлял с победами в прошлых этапах и желал победы в грядущих. Улыбка приклеилась ко мне просто намертво, одно лицо сменяло другое, и во всей этой круговерти моим настоящим спасательным кругом оставался Эгри. Со своим спутником я тоже не ошиблась — мой лучший друг гений не только по картам, но и по части ведения диалогов.

Внезапно среди окружающих людей я заметила направляющуюся к нам брюнетку. Я еще не знала, чем именно, но она мне уже не нравилась. Даже на расстоянии чувствовалась исходящая от нее непомерная гордость и уверенность в собственной неотразимости. Качества, на мой взгляд, вполне неплохие, но у нее они были явно в переизбытке.

Как только эта особа грациозно к нам приблизилась, я поняла, почему она меня так раздражала. Взгляд черных как ночь глаз, обрамленных густыми черными же ресницами, (однозначно, не своими!) направился прямиком на Олдера.

-Лорд Дирр, — пухлые, четко очерченные красной помадой губы (тоже явно не обошлось без косметической магии!) изогнулись в улыбке. — Безмерно счастлива нашей встрече. Поздравляю с выходом в полуфинал. Должна признаться, я изначально нисколько не сомневалась в вашей победе.

Кажется, стоящий рядом Трэй скрипнул челюстью.

Ну, да — она хотя бы понимает, что сейчас сделала? В сущности, нанесла остальным полуфиналистам, включая меня, прямое оскорбление!

Впрочем, в настоящий момент меня волновало совсем не это. Руки так и зачесались от желания ощутить сталь парочки клинков.

— Леди Авелла, — с ответной сдержанной улыбкой приветствовал Олдер. — Благодарю за доверие. Каким бы ни был исход, учитывая силы моих соперников, зрителей ждет созерцание первоклассных боев.

Только Олдер взял на себя обязанность лично представить этой леди остальных полуфиналистов, как музыка внезапно сменилась. Зазвучала торжественная мелодия, ознаменовывающая приход правящей семьи, и всеобщее внимание тут же сосредоточилось на балконе. Там к этому времени выстроились порядка десяти стражей, несколько фрейлин, а на сам балкон опустился столб золотистого света. Остальное освещение тут же приглушили, и бальный зал погрузился в полумрак.

Краем глаза я отметила, что леди Авелла не ушла и осталась стоять рядом с нами. Просто неслыханная наглость — примазываться к славе игроков!

— Расслабься, — почти не размыкая губ, проговорил Эгри. — Ты так на нее смотришь, что сейчас испепелишь на месте.

Как хочу, так и смотрю, а вот ей на моего…то есть, на Олдера своими черными глазищами так глазеть нечего!

Воцарившуюся в зале тишину нарушил заговоривший император, и я, невольно передернув плечами, переместила взгляд на него. В сравнении с миниатюрной императрицей ее супруг казался настоящим гигантом — высокий, широкоплечий, даром что в далеком прошлом боевой маг. Невзирая на возраст, выглядел он довольно молодо, и прожитые им годы выдавала лишь переливающаяся под ярким светом седина.

Его императорское Величество приветствовал собравшихся, выразил радость тем, что на сегодняшнем балу присутствует множество иностранных гостей, которым в Солзорье всегда рады, а так же прокомментировал главный повод, по случаю которого и устроен этот бал. Он выразил надежду, что полуфинал и финал игр будут радовать такой же зрелищностью, как и предыдущие этапы, отдельно отметил высокий уровень организации, достигнутый благодаря стараниям магов, и передал слово императрице. Та в свою очередь практически дословно повторила его речь, но добавила, что особой «прелестью» четырехсотых магических игр являюсь…непосредственно я. Для «прелести» такое прямое упоминание стало неожиданностью, но еще большее удивление я испытала, когда ко мне обратился такой же луч света, какой озарял монаршую семью.

Императрица не упустила возможности напомнить всем о разрабатываемой ею программе по правам женщин. Так же сказала, что я должна служить остальным примером, чем заставила меня сильно понервничать. Шутка ли, оказаться в центре внимания всего высшего света нескольких империй!

Затем пришел черед первого танца, и какого же было мое изумление, когда прямо с балкона — точно по такой же лестнице, по которой мы все входили в зал — ко мне спустился сам… кронпринц. Кронпринц, чтоб его!

Вот так нежданно-негаданно мне выпала честь открывать бал с Его Высочеством. Каким чудом мне удалось не свалиться с каблуков и даже сохранить видимость спокойствия, я не знала. Помощь небес, не иначе.

И хоть бы кто заранее предупредил!

Принц провел меня по очередной появившейся рядом лестнице, и мы поднялись на один из парящих под потолком островков. Танцоры оттуда к этому времени ушли, и мы стали единственной танцующей парой. Ох, и пригодилось бы мне сейчас вся знаменитая валерьянка тетушки Ливии…

Слава Всевышнему, разговаривать Его Высочество не соблаговоляло. Просто молча улыбалось, всего единожды выразив восхищение моим упорством и отвагой, сочетающимися с красотой. Как ни странно, в отличие от венценосных родителей, видеть принца живьем и тем более вблизи, мне прежде не доводилось. Сейчас я убедилась, что в жизни он практически ничем не отличается от того молодого человека, портреты которого часто мелькали в прессе. Принц Равиан унаследовал от родителей лучшие их черты, но романтические мечты незамужних леди были разбиты еще около пяти лет назад — именно с того времени Его Высочество был обручен. А, если верить газетчикам, еще и по уши влюблен в невесту, что для его положения просто поразительная роскошь.

Вслед за нами на островки-платформы поднимались и другие пары, среди которых я заметила и самих монархов, и полуфиналистов, и некоторых высочайших представителей знати.

Как-то отстраненно подумалось, что, окажись я в таких условиях еще пару месяцев назад — точно сиганула бы вниз и спасалась бегством. А теперь, глянь-ка, выдержка закалилась, и приемы пугают не до одури, а так, что с этим страхом можно справляться.

Когда музыка смолкла, я было подумала, что теперь смогу немного передохнуть, но куда там! Подлетев друг к другу, островки объединились в один, и танцевальная мелодия зазвучала снова. Произошел обмен партнеров — поклонившись, пары разошлись, чтобы тут же объединить новые.

У меня не было ни времени, ни возможности, выбрать партнера, и волею случая им оказался Трэй. Сперва я этого даже не заметила, сосредоточившись на кружащей рядом паре Олдера и смазливой брюнетки, невесть когда затесавшейся в ряды танцующих.

Гартах все сожри!

— Ну что, Лия, послезавтра очередное поражение? — словно издалека донесся до меня голос нынешнего партнера. — Готова?

— К твоему поражению? — не отрывая взгляда от спины Авеллы, хмыкнула я. — Готова всегда.

— Прекрати на него так смотреть, — неожиданно зло процедил Трэй. — Ты просто не понимаешь, с кем связалась. Но этим вечером поймешь.

— Пойму что? — раздраженно переспросила я с искусственной, предназначенной для репортеров улыбкой.

— Что из себя представляет Дирр, — с такой же улыбкой ответили мне. — Ты ему не нужна.

Обладай волны раздражения способностью убивать, по Трэю уже можно было бы справлять поминки. Только понимание, где и в окружение кого я сейчас нахожусь, заставляло держать себя в руках и не срываться.

— Запомни одну вещь, Тенар, — я пристально смотрела ему в глаза. — Даже если Олдер исчезнет, даже если гильдия рухнет к чертям собачьим, даже если ты окажешься последним в мире мужчиной, я не выйду за тебя замуж. Умру на арене, но не выйду. Поэтому оставь свои жалкие попытки задеть меня и настроить против человека, который мне дорог!

Последняя фраза вырвалась спонтанно, но о сказанном я не пожалела. Блеснувшая в черных глазах ярость того стоила. На какое-то короткое мгновение она даже испугала — но только на мгновение, не дольше.

Музыка плавно затихла, и я с большим облегчением выдернула руку из сжавшей ее стальной хваткой ладони. Затем, не став дожидаться, пока меня вздумает пригласить на танец кто-нибудь еще, спустилась вниз, стараясь идти не слишком спешно и сохранять видимость спокойствия, будь оно неладно!

Олдер, видимо действуя из тех же соображений, тоже покинул парящий остров. Но мои надежды переброситься с ним хотя бы парой слов не оправдались, так как нас перехватили журналисты, попросившие попозировать для совместного фото. Процесс совсем некстати затянулся, желающих сфотографироваться с полуфиналистами отыскалось неожиданно много, а после Олдера позвал кронпринц. Пока они о чем-то беседовали, стоя на дальней части привилегированного балкона, я старалась держаться в стороне и, по возможности, не привлекать внимания. Все же хотелось взять паузу хотя бы ненадолго, а то от переизбытка негативных впечатлений бесить начинало уже вообще все!

— Смотри, зал не спали, — поддел меня Эгри.

Я вздохнула:

— Что, так заметно? А я надеялась, что сегодня мне неплохо дается самоконтроль…

— Неплохо, — с лучезарной улыбкой кивнул он. — Но я тебя, Филька, знаю как облупленную. Сейчас от тебя хоть свечи зажигай!

— Спасибо, что утешил.

— Хочешь, официанта выловлю и попить принесу? — смилостивился Эгри.

— Принеси, — согласилась я.

Когда он удалился выискивать запропастившихся официантов, я шумно выдохнула и неспешно обвела взглядом зал. После танца с Трэем на душе остался крайне неприятный осадок, настойчиво напоминающий, что от вконец ошалевшего мага можно ожидать, чего угодно. Меня и раньше выводила из себя его самоуверенность, но теперь он, кажется, окончательно слетел с катушек.

Внезапно я поймала себя на том, что даже начинаю подозревать его в сговоре к Кристором. А что? Из «большой любви» или просто от больной головы решил, во что бы то ни стало одержать победу, получить меня в придачу, и начал устранять опасных конкурентов. Впрочем… нет. Все же это не в его характере. Трэй конечно паразит, но в том, что касается боев, паразит честный. Он бы на такое не пошел.

— Леди Саагар? — неожиданно прервало ход моих мыслей.

От вида подошедшей брюнетки меня чуть не передернуло. Черт, даже не заметила, как она приблизилась! Боевое чутье, называется.

— Леди Авелла, — ровно ответила я.

Настолько ровно, что аж тошно стало. Ну не привыкла я лицемерить и сдерживаться — если человек не нравится, обычно дружелюбие из себя не корчу! А эта особа мне не нравилась. Очень не нравилась. Вот бесила она, и все тут!

-У вас потрясающая магическая одаренность, — пригубив шампанское, улыбнулась она. — Должна признать, я восхищена вашим талантом и искренне желаю вам победы.

Я усмехнулась:

— Не это ли вы совсем недавно говорили Олдеру Дирру?

— Я говорила, — ее глаза лукаво прищурились, — что в его победе не сомневаюсь. Но это не мешает мне болеть за вас.

— В самом деле? — удивление даже не пришлось изображать.

— Видите ли, Олдеру совершенно ни к чему становиться победителем, — поделилась леди Авелла. — Чтобы возглавить первую магическую гильдию Солзорья ему придется покинуть Кайрийскую империю, а этого он не сделает. Вдобавок, женитьба совершенно не входит в его планы, тем более такая…хм… скажем так, принудительная.

— А вы так хорошо осведомлены о его планах? — прав был Эгри, свечи от меня точно можно зажигать.

Авелла вздохнула с деланной печалью:

— К сожалению, мне действительно известно больше вашего. И мне искренне жаль, что вы — такая амбициозная, самодостаточная, обладающая незаурядными талантами стали пешкой в чужой, основанной на мести игре.

Нет, все-таки не прав. Свечи от меня зажигать нельзя, иначе они моментально расплавятся!

— Послушайте… Авелла, — сбросив маску дотошной вежливости, процедила я. — В моей жизни и так достаточно игр. Если вы хотите что-то сказать, говорите прямо. А, впрочем, нет — не стоит тратить ни своего, ни моего времени. Мне ровным счетом безразличны все ваши слова.

Не желая дольше находиться в ее обществе, я уже отошла на несколько шагов, как вдруг мне в спину полетело:

— Даже если я скажу, что Олдер — внук знаменитого Грэха Кваро, предыдущего главы вашей гильдии?

Несмотря на звучащую музыку, ее слова прозвучали отчетливо и громко. Буквально пригвоздили к полу, вынудив остановиться. На меня словно обрушилась вся мощь созданных Риа-Гарой водопадов, в то время как в голове что-то щелкнуло. Перед глазами предстал увиденный в Дневнике гильдии портрет бывшего главы — с невероятно знакомыми чертами лица. Ненависть Олдера к отцу, связанная с давним прошлым.

«Деда убили», — так он сказал вчерашним утром, когда мы находились в лесной хижине.

Твою ж…

Неимоверными усилиями сдерживая взметнувшееся внутри сумасшедшее пламя, я медленно обернулась. Вздернула подбородок и скептически посмотрела в лицо Авелле:

— Вынуждена вас разочаровать. Это для меня не новость.

На короткое мгновение надменность и чувство торжества сползли с нее, точно маска, обнажив разочарование, но уже в следующее она в прежнем тоне добавила:

— То есть, это вас не смущает? — Авелла вновь сделала ко мне несколько шагов, оказавшись раздражающе близко. — Тогда мне жаль вас еще больше. Олдер из тех мужчин, которым невозможно противиться и которых невозможно забыть. Они — хозяева жизни, идущие к цели, несмотря ни на что, и всегда ее достигающие. Вы слишком неопытны, Фелиция, а из-за слепой влюбленности не видите очевидных вещей. Думаете, Олдера может всерьез заинтересовать особа, носящаяся мужские брюки и бросающаяся в бои с мечом наперевес? Он ненавидит Драгора Саагара всей своей душой, так неужели стал бы питать теплые чувства к его дочери?

Каждое слово… нет, каждая буква била по самолюбию и гордости, все ближе и ближе подводя к опасному краю. В сущности, я уже стояла на нем, лишь каким-то чудом не срываясь в огненную бездну.

«Полуфиналист магических игр Солзорья нападает на леди Кайрийской империи!», «Международный скандал!» — так и виделись заголовки завтрашних статей. Только это и служило тоненьким волоском, удерживающим меня на краю пропасти.

— Говорите, «мужчина, которого невозможно забыть»? — демонстративно проигнорировав остальную часть эмоциональной речи, улыбнулась я, хотя со стороны эта улыбка, наверное, походила на оскал. — Что, леди Авелла, прочувствовали это на себе? Олдер бросил вас, и теперь вы желаете залечить уязвленное самолюбие, оскорбляя меня?

Я хотела задеть ее, ударить — не физически, так хотя бы словесно, и неожиданно попала прямо в цель.

— Даже если так, — она резко отбросила наигранную учтивость, — Это не меняет правды. И ты сама ее знаешь, хотя продолжаешь отрицать. Месть — вот все, что им движет. Он жаждет сойтись в бою с Драгором, одержать над ним верх, заставить сознаться в старых грехах и восстановить справедливость. Можешь предаваться наивным иллюзиям и дальше, только когда тебя публично унизят и бросят, придется горько о них пожалеть.

Я понимала, что если сейчас не уйду, то международный скандал все-таки разгорится. Причем, разгонится буквально.

— А не прогуляться ли вам к черту, леди Авелла? — бросила я с самой ослепительной улыбкой, на какую только была способна.

И, пока она не сказала что-нибудь еще, тем самым подтолкнув меня к непоправимому, решительно избавила себя от ее общества. Сказать, что я была зла, это не сказать ровным счетом ничего — все внутри так и бурлило, кипело, создавая ощущение того, что если сейчас я что-нибудь не разнесу, то просто взорвусь.

Меня мало волновали заверения брюнетки в том, что я для Олдера — дополнительный предмет мести. Да с какой стати я вообще должна слушать какую-то там Авеллу?! Мало ли, что она может сказать! Но вот тот факт, что с самого начала Олдер скрывал от меня правду, фактически врал, наравне со злостью вызывало тупую душевную боль. А я-то — дура! Полная, беспросветная дура! Уже давно могла понять, кем он является и почему так ненавидит моего отца! Именно Драгор Непобедимый занял место Грэха Кваро, после чего тот покинул гильдию, а вскоре скоропостижно скончался.

Выходит, Олдер винит в его смерти моего отца? Но быть такого не может… отец на подлое убийство не способен! Да и зачем ему это?

— А вот и твой прохладительный… — нарисовавшийся передо мной Эгри резко осекся. — Что-то случилось?

— Дирра видел? — спросила я, бросив взгляд на балкон, где его уже не было.

— Судя по тому, что называешь его по фамилии, действительно, случилось, — задумчиво проговорил Эгри. — Он в той части зала… кажется.

Олдера я застала разговаривающим с некими лордами из Кайрийской империи. Ситуация до смешного напоминала ту, которая происходила на приеме у герцога Людрига, только на сей раз бурецветник мне никто не подмешивал, а вся кипящая внутри ярость была самой что ни на есть настоящей. А еще одним отличием являлся затесавшийся в их компанию лорд Дэйрон.

Какого гартаха?!

Заметив меня, Олдер коротко извинился перед собеседниками и, приблизившись, задал тот же вопрос, что и недавно Эгри:

— Что-то случилось?

Я молча смотрела ему в глаза. Долго. Неотрывно. В глубине души боясь увидеть в них ту правду, о которой говорила Авелла. Почему-то именно теперь мне предельно отчетливо вспомнилась реакция Олдера, когда он только узнал о том, кем является мой отец. Презрение и ненависть — вот, что отразилось в его глазах. Тогда он ушел, не говоря ни слова, а потом вновь появился в моей жизни. Так исчезло ли то самое презрение, или лишь оказалось умело замаскировано? Умело настолько, что я не видела и отказывалась в него верить даже сейчас…

— Фелия? — в голосе Олдера проскользнуло беспокойство. — Все в порядке?

— И когда ты собирался рассказать?

Он нахмурился:

— Рассказать о чем?

— О том, что приходишься внуком бывшему главе гильдии, — я не сводила с него пристального взгляда. — Или рассказывать не собирался вовсе, а, Олдер Дирр? О, прошу прощения — Олдер Кваро.

На считанные секунды в глазах Олдера промелькнули удивление и растерянность, вскоре уступившие место выражению, которое я не могла расшифровать.

— Это имеет значение? — ровно спросил он.

— Значение? — эхом переспросила я и, забыв о том, что мы находимся в окружении множества людей, повысила голос: — Ты спрашиваешь, имеет ли это значение?! Для тебя явно имеет, раз уж ты решил заявиться в Солзорье и спустя столько лет отомстить моему отцу! А я? Я для тебя тоже — орудие мести, или просто приятный бонус на пути к заветной цели?!

Неожиданно Олдер обхватил меня за руку, чуть выше локтя — несильно, но ощутимо, — и негромко произнес:

— Не ори и успокойся. Уверена, что хочешь обсудить это здесь и сейчас?

В нашу сторону уже обратились несколько любопытных взглядов, папарацци навострили уши и, предчувствуя скандал, подползли поближе. В очередной раз за проклятый вечер пришлось брать себя в руки и, следуя ненавистному совету, прекращать орать и успокаиваться. Точнее, создавать видимость спокойствия.

— Я уже вообще ни в чем не уверена, — ответила, выдернув руку.

Постояла, глубоко вдыхая ставший вдруг раскаленным воздух еще некоторое время, затем развернулась и ушла. Было неважно, куда — главное, уйти. Из зала, из дворцовых стен, от надоевших мельтешащих лиц, от неугомонных журналистов, которых сейчас хотелось заставить проглотить свои магокамеры. От всего и всех. Просто оказаться в одиночестве и выпустить пар.

— Не ходите за мной, — велела последовавшим за мной в сад стражникам.

Шаги за спиной не стихли.

— Я сказала — не ходите! — обернувшись, рыкнула на них, ощущая, как часть огня выплеснулась наружу.

На этот раз меня послушали, а я, все же не забывая о предосторожности, далеко отходить не стала. Сад пересекало множество усыпанных гравием тропинок, всюду виднелись ровно постриженные зеленые кусты, цветочные клумбы и множество обвитых плетущимися розами беседок. В центре возвышались белокаменные фонтаны, увенчанные сложными скульптурными композициями — к ним я и направилась. Помимо меня, в саду прогуливались и другие гости, от которых я старалась держаться подальше.

Клокочущая внутри магия требовала выхода немедленно. Еще никогда пламя не жгло изнутри так болезненно, так невыносимо, буквально требуя его выпустить. И в какой-то момент я сдалась. Тедди мне заменили те самые фонтаны, вода в которых моими стараниями обратилась столбом белоснежного пара. Сначала пострадал один — мысленно сравнила его с Авеллой, — затем другой, представившийся Трэем. А воду в третьем испаряла, представляя на ее месте Олдера.

Покусилась на императорское имущество? Ну и плевать. Нельзя ожидать сохранности дворца, если зовешь на прием боевых магов! Лучше уж фонтаны, чем кайрийская леди.

Теперь прогуливающиеся по саду гости подальше от меня держались сами. Пару раз боязненно зыркнули в мою сторону и, удаляясь, засеменили по дорожкам. Я испытала мрачное удовлетворение.

Присев на бортик фонтана, возвела глаза к усыпанному звездами небу и сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Отправляясь на этот вечер, морально готовила себя ко всякому, но что он окажется щедрым на сюрпризы настолько, все же не ожидала.

Никогда не любила копаться в себе и анализировать собственные чувства. Сколько себя помню, если что-то решила — незамедлительно делала. Причем, сначала делала, потом думала. Наверное, последний месяц действительно меня изменил, потому что сейчас, пусть и с трудом, я сдерживала себя от скоропалительных выводов. Как подсказывал опыт последнего времени: пытаться что-то понять, пребывая на эмоциях — идея не лучшая.

Ну почему в моей жизни хотя бы раз все не может быть гладко?!

В памяти вновь всплыл недавний танец с Тенаром. А ведь теневой маг знал, что Авелла поделится со мной любопытными фактами биографии Олдера. Однозначно знал! И всячески намекал, что они мне не понравятся. Наверняка успел пообщаться с этой особой до бала. Ну, или она — с ним.

Еще и Дэйрон! Вот какого черта Олдер с ним разговаривал? И что на самом деле случилось пятьдесят лет назад?

В то, что отец победил нечестно и тем более после убил конкурента, я не верила. Кажется, вся особенность тех игр заключалась в том, что Грэх Кваро принял в них непосредственное участие, выдвинув свою кандидатуру во второй раз. Невероятно одаренный маг находился на пике сил и не хотел покидать пост. Но все же, столкнувшись в финале с Драгором, потерпел поражение. После чего отцу и дали прозвище «Непобедимый» за победу над одним из самых сильных магов в истории.

Та победа точно была честной и заслуженной. По-другому просто не может быть!

— Фонтаны-то чем провинились? — неожиданно раздался рядом знакомый голос. (1faed)

Все-таки и впрямь теряю чутье. Второй раз не заметила, как ко мне кто-то приблизился!

— Остыла? — спросил Олдер, присев рядом со мной. — Готова выслушать, или оставим разговор на потом?

— Нет уж, — напрягшись, я обернулась к нему. — Говори сейчас. И, будь добр, сделай так, чтобы у меня не осталось ни малейшего повода сомневаться в твоих словах.