— До свидания, Ашенафи.

Ворота форта закрылись за машиной, а Женя устало опустился на скамейку. С момента возвращения из замка Россия он буквально потерял счет времени. Утро начиналось со ставшей уже привычной зарядки, потом утренняя планерка, постановка задач на день и сбор заявок на поставку, потом полчаса упражнений с пистолетом. Дальше обход владений, подготовка к сеансу поставки и сам заказ.

После обеда обычно приезжали эфиопы. Вообще-то, они приезжали и в другое время, но после обеда их было особенно много. Приезжали торговать, договариваться, просить, иногда даже жаловаться, обычно на соседей. Женина репутация у местных племен стала буквально железобетонной. Белый человек, который убил страшного Джамала, который победил племя Дасанеч, назначил нового вождя племени Хамер, который жестко наказывает врагов и щедро одаривает союзников. В конце концов, у него есть большой каменный дом, много оружия, машин, патронов, бензина и еще много-много всего. И это можно выменять на продукты или отработать. И знать точно, что сделка будет честной. Порой Женя с ужасом думал о том, что будет делать, если от него захотят повесить межплеменной арбитраж.

После эфиопов обычно наступало время связи с Сотниковым, потом вечерний «разбор полетов», а в перерывах между всем перечисленным — миллион мелких дел, проходящих под категорией «прочие». И лишь поздним вечером, добравшись до своей комнаты, Женя мог позволить себе расслабиться. И, надо сказать, в этом ему в немалой степени и весьма активно помогала Ольга. В последнее время видеть ее, говорить с ней или хотя бы просто прикоснуться к ее руке стало для Жени насущной потребностью. Он боялся произнести вслух то самое заветное слово, но иначе объяснить то, что между ними происходило у же не мог. И оставаясь вечерами наедине с Ольгой бывал по-настоящему счастлив.

В этот раз Ашенафи приезжал не торговать. Вернее, не только торговать. Во-первых, он привез очередного потеряшку. Вернее, очередную. Зато какую! Хрупкая беловолосая девушка с огромным лохматым псом. Вроде бы, кавказская овчарка. В области знания собачьих пород у Жени был большой пробел. И с полной уверенностью он смог бы отличить лишь дога от таксы. Девушку звали Лена, собаку — Зигфрид. Парочку тут же увели снимать стресс по уже отработанной схеме и вводить в курс дела. А вот во-вторых была информация. Сравнительно недалеко от форта нашлось еще две плиты терминалов. Одна, как и предполагал Женя, на юге. Примерно в сотне километров от форта. Но там проблемы: рядом поселилось племя Мурси, известное своими кровожадными привычками. Поклоняющиеся смерти люди увидели в жутких сполохах и голосах, отпугивающих посторонних, место жительства своих богов. И всерьез его охраняли. А вот вторая плита была на северо-востоке, километрах в пятнадцати от бывшего поселка племени Дасанеч. По словам Ашенафи, она появилась недавно. Раньше в этом месте был только лес, а потом в один момент оказалось огромное поле с черной плитой на вершине невысокого холма. Если с южной плитой можно было повременить — она под неплохой охраной, то вот другую требовалось срочно занимать. И, наверное, даже активировать. Благо, один шар-индикатор у Жени еще оставался.

Надо сообщить о находках Сотникову и собрать совещание своих спецов. Да и как следует подумать обо всем самому. Но это после. А сейчас облагодетельствованный за столь ценные вести Ашенафи уехал на восстановленном Циммером Фиате с бензином и патронами. Дружба дружбой, но за каждое дружественное действие эфиопов нужно платить. И если сегодня не отдать договоренного за привезенного человека, то завтра могут и вовсе никого не привезти.

Вообще за эти две недели сделано много. Даже можно сказать, очень много. Продовольственная проблема разрешена полностью. Через день то от одного племени, то от другого приносят или привозят зерно, мясо, птицу. К осени Рихтер обещает свои овощи. Григорьев теперь ходит охотиться больше для собственного удовольствия, чем для пропитания. Причем догадка Гольдбрейха о полиэтилене полностью подтвердилась. В тот день, когда Женя вернулся в форт, приезжал Уорку, новоявленный вождь остатков племени Хамер. Клялся в верности. А после всех ритуалов спросил, нельзя ли получить еще той пленки, в которую было завернуто тело Джамала. Поднаторевший за последнее время в торгах Женя быстро оценил интерес потенциального торгового партнера и уже через пять минут договорился о весьма выгодном обмене. Прочие племена вскоре тоже узнали о пленке и оценили ее возможности. Женя притащил каналом сразу целый рулон и теперь отматывал по мере надобности.

По обе стороны от форта теперь стояли бани. Решили сделать две — женскую и мужскую. Слободка перед замком приросла еще на четыре дома, уже самостоятельно срубленных. И хотя население форта теперь лишь немного не дотягивало до сотни, проблемы с жильем не возникало.

На три четверти была закончена просека. Часть леса пошло на новые дома, а часть Грубер сложил на просушку. Коломийцев закончил работы по промеру Щитовой, и начались работы по строительству перевалки. Правда, просеку пришлось тянуть на десять километров дальше — верховья реки для судоходства однозначно не годились. Выше могла бы зайти разве что плоскодонная баржа. Возможно, понтон «Густав» мог бы попытаться. Но ведь не дело, если никто кроме него не сможет добраться до пристани. Кстати, при строительстве просеки была пара ценных находок. Обе были сделаны совершенно случайно. На двенадцатом километре один из рабочих отошел в сторону по естественной надобности. И, обозревая окрестности во время процесса, заметил невысокую крышу. Оказалось — землянка. Вернее, наполовину заглубленный небольшой сруб. А в нем — буквально клад. Четыре пулемета ДПМ, два пулемета Максима, две дюжины мосинских винтовок, дюжина винтовок СВТ-40, пистолеты ТТ, изрядный запас патронов и — как вишенка на торт — 50-мм ротный миномет Шамарина с небольшим запасом мин. Когда все это богатство свезли в форт, Касаткин только что не прыгал от радости.

— Ну все, теперь пусть хоть все негры разом приходят, здесь все и лягут. Хоронить замаемся.

Жене же эта находка развязала руки. Он остановил заказ оружия и боеприпасов и переключился целиком на хозяйственную тематику. Он заказал и получил все лекарства по списку Зенгер, и все запчасти по списку Циммера. Собственно, он потому и отдал «фиат» со спокойным сердцем — это была худшая машина из автопарка. Карл Рихтер теперь гордо разъезжал на новеньком мини-тракторе. Все потеряшки и вызволенные из рабства люди были обеспечены необходимыми в быту вещами, от одежды и обуви до зубных щеток. У Грубера появился полный набор самого разнообразного инструмента, от рейсмуса до токарного станка. Циммер тоже не испытывал недостатка во всевозможных съемниках и ключах. Женя даже притащил ему компактный сварочник.

А второй находкой был небольшой пароходик. Речной колесный буксир. Правда, нашли его на несколько дней позже начала строительства перевалки. Да и сидел он, как выяснилось, на мели. Но Коломийцев заявил, что по осени, как пойдут дожди, воды в Щитовой прибудет и буксир спокойно сойдет своим ходом.

Курт Шрайбер блестяще справлялся со своими обязанностями. Жизнь форта налаживалась не по дням, а по часам. Все были при деле, работа кипела на всех фронтах. Жене оставалось лишь общее руководство, работа с каналом и внешняя политика — общение с дружественными эфиопами. А враждебных поблизости не осталось. После возвращения Жени из замка Россия в окрестностях появлялось несколько отрядов, но после пары-тройки очередей из ДШК благоразумно исчезали. Одна группа попыталась напасть на бригаду лесорубов, но Касаткин и его ребята доказали, что не зря едят свой хлеб, и оружейка в форте пополнилась еще несколькими стволами. Несколько раз поблизости видели изгнанного Тэкле, но всегда издалека.

В караулке, в которой три бравых преферансиста попали на Платформу, теперь размещался стационарный пост. Окна в здании превратили в бойницы, ближний лес нашпиговали сигналками, получился полноценный КПП. Первую локалку решили не трогать и со временем сделать там небольшое поселение. Предстояло ведь еще бить просеку к медному месторождению, и само собой напрашивалось устроить там базу.

С эфиопами тоже все утряслось. Теперь под Жениной рукой числилось полтора десятка племен. Насколько можно было судить, все они были довольны таким положением. Регулярно приезжали торговать, покупали у Жени патроны, бензин, ту же полиэтиленовую пленку. Что было особо важно — одно из племен предпочло привезти в форт своих пленников в обмен на установленный выкуп и поклясться Жене в верности. Учитывая такое количество присоединившихся и жаждущих торговли племен, было решено организовать рынок. Только место для него все никак не могли выбрать.

По мере присоединения племен, планшет канала несколько раз «тренькнул», как выражался Сотников. В один раз Наблюдатели дали оружие — еще два пулемета ДШК. В другой — разрешение назначить дублирующего оператора канала. Женя, конечно, тут же написал имя Шефера. Но самое ценное — это появление поодаль от форта нефтеперерабатывающего заводика, точно такого же, как в замке Россия. Сейчас там ковырялись присланные Сотниковым специалисты и пара человек, отданных к ним в науку. Обещали через два-три дня выдать первую партию солярки.

Еще Жене не давала покоя ситуация с Троекуровым. Он внешне никак себя не проявлял, работал наравне с другими, хоть и без особого энтузиазма. Друзей не заводил, а женщины сами его избегали, несмотря на брутальную внешность. Он попытался сам подкатить к некоторым, но был недвусмысленно послан. Особенно жестко послала его Даша Мокрецова. Что удивительно, его теперь избегала и правозащитница. Видимо, после той Джамаловой оплеухи что-то в ее мозгах встало на место. Она пусть не числилась в передовиках, но старательно исполняла порученные ей дела и не заикалась больше о правах эфиопов. Хотя роскошный фингал сошел, она периодически ощупывала то место, где он когда-то был.

Вечером Женя еще немного потренировался с пистолетом. Несколько дней назад с его руки сняли повязки и хотя рука еще болела и плохо двигалась, было хорошо уже то, что не приходилось носить ее на перевязи и можно было самостоятельно справляться с элементарными бытовыми ситуациях — хотя бы натянуть штаны. Да и пистолет теперь можно было держать обоими руками. Григорьев подошел, посмотрел, кое-что поправил, одобрительно хлопнул по плечу.

— Молодец, растешь.

— Спасибо.

— А что тут благодарить? Сам все сделал, себе и спасибо говори. Я не комплименты кидаю, а как есть тебе говорю. Еще прицельную стрельбу подтянешь, можно будет считать, что первый курс обучения окончен.

Неделю назад Григорьев повел Женю на специально оборудованное стрельбище, на котором Касаткин гонял своих орлов. Повесил мишень на нужном рубеже, объяснил, как прицеливаться, отстрелял обойму для демонстрации. В первый день Женя позорно садил пулю за пулей в молоко, лишь случайно попадая в мишень. Но вот сегодня он уже вполне уверенно попадал с пятнадцати метров. Пробовал стрелять и навскидку, но точный выстрел мог сделать лишь максимум метров с пяти, а дальше десяти уже начиналась лотерея. Григорьев же требовал гарантированно попадать с двадцати пяти метров и с десяти-пятнадцати навскидку.

— Иваныч, есть по Троекурову какие-нибудь новости?

Женя закончил занятие и убрал «Люгер» в кобуру.

— Нет, все по-прежнему. Скоро придет с работ, попробую еще разок с ним потолковать. Себе на уме он, Снаружи все ровно, все хорошо. А что внутри — не показывает. Один только раз он чуть раскрылся, когда Дашка Мокрецова его приложила. Она девка фигурой ладная, да и лицом удалась, вот он к ней клинья подбивать начал. А у нее с Шуриком амуры. Глядишь, к осени до свадьбы дойдет. Троекуров и ляпнул ей что-то про Шурика — мол, кто он такой, да на кой он ей нужен, да он, Троекуров, во сто крат лучше. Говорили, что еще и прихватил ее за нежное место. Но тут наверняка не знаю, врать не стану. Но только приложила Дашка его по морде со всего маху. А рука у ней тяжелая оказалась — спортсменка, все ж. Даром, что сама невелика. У Троекурова потом два дня пятерня на щеке светилась. Вот тут он и взбеленился, схватил было Дашку за грудки, да тут Ольга твоя рядом случилась. Да еще с хаудахом. Уперла стволы ему в мотню. Вали, говорит, отсюда, пока фальцетом не запел. Тот поостыл, да и смылся с глаз. С Дашкой и Ольгой теперь встречаться избегает, но издали поглядывает нехорошо. Как-то тревожно мне нынче. Не из тех Троекуров, кто обиды прощает. Но интуицию, ее к делу не пришьешь.

— Ладно, Иваныч. Поговоришь с ним нынче, завтра с утра еще перетрем тему.

Вечером, закончив все дела, Женя поднялся в свою комнату. Привычно уже расстегнул ремень, снял кобуру, положил ее на тумбочку. Да, теперь у него была настоящая тумбочка и низенький топчан — Грубер постарался. Он нашел себе троих помощников и с удовольствием занимался любимым делом. Все хотел закончить с ширпотребом и заняться действительно красивыми вещами. Но для этого требовалось хотя бы просушить дерево, то есть творчество откладывалось по крайней мере на пару месяцев.

Так вот складывая кобуру на тумбочку, Женя насторожился. Что-то было не так, чего-то не хватало. Вот чего! Не было шара-индикатора! Женя осмотрел комнату. Нигде нет. В тумбочке нет, под кроватью тоже.

— Оля, ты шар мой не видела?

— Он на тумбочке всегда был.

— А сейчас там его нет.

— Тогда даже не знаю.

Тут на лестнице послышался топот и без стука и извинений — Ольга едва успела обмотаться одеялом — ворвался Григорьев.

— Командир, Троекуров в форт не вернулся.

— То есть как не вернулся?

— Вот так. Люди говорят, до последней минуты был, а потом отошел в сторону — вроде как по нужде, и пропал. Кричали, искали — нет никого.

— Вот, млин, сучий потрох! Тогда поднимай Шрайбера, Касаткина и его бойцов, у нас ЧП.

На третьем этаже башни собрался малый совет: Женя, Касаткин, Григорьев, Шрайбер.

— Ситуация — полное дерьмо, — начал Женя полуночное совещание. Сбежал Троекуров, с оружием. И это бы еще ничего, свалил и ладно. Но он украл шар-индикатор. Тут, конечно, мой косяк. Я привык считать, что моя территория неприкосновенна, расслабился. Но это еще не все. Я еще не рассказывал — только сегодня пришла информация: в окрестностях форта Ашенафи нашел еще два портала. Один — на юге, другой — на северо-востоке. Вы все читали троекуровское досье. Можно сказать почти наверняка — он попытается активировать один из них и стать местечковым королем. У него фора часа четыре. Кроме того, у него наверняка есть контакты с эфиопами — я узнал о порталах только днем, его не было в форте. Значит, сведения ему кто-то передал извне и у него есть проводник. А, возможно, есть и транспорт. Мы не знаем, к какому порталу он пойдет, значит нужно немедленно отправить два отряда — к каждому из них. И при этом еще и оставить силы для обороны форта. Петрович, что скажешь?

— У меня восемь человек вместе со мной. Двоих оставить здесь, по трое в каждую команду. Усилить каждую двумя-тремя добровольцами. Еще десяток поставить под ружье в форте, пока не вернутся экспедиции.

— Есть еще один момент. Южную площадку охраняет племя Мурси.

— Это те, где девки с тарелками в губах? — уточнил Григорьев.

— Они самые.

— Тогда гадко. Они вечно под кайфом, чувствительность к боли почти отсутствует, только мочить на глушняк. Договориться практически невозможно. Разве что…

— Что?

— Разве что стать одним из них.

— Или их богом.

Женю аж холодный пот прошиб, когда он представил себе последствия.

— Приходит Троекуров, объявляет себя богом, на месте плиты ставит форт — и получает две дюжины преданных рабов. А потом с их помощью начинает прибирать к рукам окрестности. И хрен его оттуда сковырнешь без армии. Давайте срочно собирать отряд, не меньше восьми человек. Четверо бойцов и четверо ополченцев. На двух машинах, с хорошим вооружением. И еще группу — на всякий случай — на северо-восток. Я договорюсь с Ашенафи, он даст проводников. Петрович, Курт, поднимайте людей. Иваныч, ты ведь подготовил девочку-радистку. Сажай ее к рации, пусть связывается с замком Россия, докладывает обо всех наших делах. Ну и держит группы в курсе. Напрямую общаться — дальности раций не хватит. Как с Мурси и Троекуровым разберетесь, сообщите, пусть Сотников высылает кандидата на коменданта форта и удерживайте территорию до его прибытия. Нужно сразу ставить форт, столбить место за собой. Курт, на время моего отсутствия ты здесь становишься начальником. Доступ к терминалу у тебя есть. Теперь вот что: кто пойдет ко второй платформе?

— Клаус Лори пойдет, с ним еще один из новеньких. Неплохой парень, но необстреляный.

— А еще двое?

Касаткин замялся. Из мало-мальски опытных людей практически никого не осталось.

— Тогда пойду я. Все равно мне еще с Ашенафи разговаривать. Кто еще?

— Я пойду!

С верхнего этажа спрыгнула Ольга.

— Со стрельбой у меня все в порядке, в бою была, физика на уровне. Все равно лучше меня не найдете.

Кстати сказать, в плане стрельбы Ольга весьма продвинулась. И хотя еще уступала в меткости Григорьеву и бабе Лисе, но всех остальных значительно превосходила. Кроме того, ей нравился сам процесс: спокойно, не торопясь, прицелиться, учесть все нюансы и влепить пулю точно в яблочко. Одну из винтовок СВТ с оптикой Касаткин закрепил непосредственно за ней. Так что с возражениями у Жени получилось плохо.

— Ладно, хватит препираться, время дорого. Давайте собираться.

Через несколько минут в форте уже никто не спал. Новость одних повергла в растерянность, других заставила крепче сжать кулаки. Добровольцев было больше, чем необходимо. Касаткин честно отбирал лучших. Многие обижались, что их не брали. Но помимо стрельбы предстоял еще серьезный марш-бросок по лесу и это накладывало серьезные ограничения. На рейд отрядили «виллис», установив на кронштейн ПКМ, и «додж», как наиболее грузоподъемный. Загрузили провиант на три дня, запас бензина, БК. Рации в каждой машине ставились сразу по выходу из ремонта. Женя со своей группой взял «кюбельваген». Он давно понравился Жене — маленький, легкий, проходимый. Рука не позволяла пока что нормально рулить, за баранку уселся один из молодых потеряшек, Вовка Ветров. Веселый парень двадцати пяти лет. В старом мире перепробовал массу занятий, но нигде не задерживался дольше полугода. А вот здесь, кажется, его зацепило. И за интерес, и за душу — прелести Кати Подольской явно нарушали душевное равновесие Ветрова.

Женя уселся рядом с водителем, поставив между ног «Сайгу». На этом настоял Касаткин. Он заявил, и, в общем-то, был прав, что с больной рукой Женя не сможет достаточно быстро перезаряжать ружье. Пришлось согласиться. Ольга с карабином и Клаус с пулеметом устроились сзади и колонна двинулась в ночь.