Лена затеяла стряпню. Среди продуктов, привезенных Константином Потапычем Каратыгиным, было немного муки, а значит, можно испечь пирог. В начинку она решила использовать картофель и оставшуюся банку американской консервированной колбасы. По поводу этой колбасы было много разговоров среди женщин. Некоторые утверждали, что это мясо ондатры (водяной крысы), другие говорили, что это конина, и даже мясо слонов. Так это или не так, Лена не знала, но консервы ей тоже не нравились. Они были слишком соленые, обезжиренные; и ели их только потому, что другого ничего не было.
- Пользуются случаем - наживаются, - рассуждали хозяйки между собой. - Для кого война - горе, а для кого и радость. Доходы большие…
- Вот и сахар ихний совсем не такой… На вид и красивый, и мелкий, и чистый, а сладости в нем куда меньше, чем в нашем.
- Это потому что тростниковый. А наш из свеклы делается.
- А сало у них ну совсем как вазелин! И вкуса никакого.
- Техники много, вот и делают всякие эрзацы. Лишь бы денег нахватать побольше.
Девочка прислушивалась к этим разговорам и понимала, что женщины упрекают не американских рабочих или фермеров, а капиталистов. Представление о капиталистах у Лены было довольно смутное. Ей казалось, что капиталист - это не живой человек, а какая-то бессердечная машина-чудовище, что-то вроде робота, о котором однажды рассказывал в школе учитель.
Вот и сейчас. Открывая банку консервов, она думала об этом «механическом человеке». Всякая машина нуждается в питании: в бензине, керосине, угле, дровах, нефти. А чем питается «капиталист»?..
- Аля! Что ты делаешь?
От неожиданности Лена вздрогнула. Занятая своими мыслями, она не слышала, как на кухню пришел Миша.
- Фу! как ты меня напугал, Коля!
- Это что? - снова спросил Миша.
- Это спрос! Кто спросит, тому в нос.
- Нет, верно?
- Это будет начинка.
- А зачем?
- Начинка для пирога. Ты любишь пироги?
- Конечно… А помогать тебе не надо?
- Нет. Иди лучше учи уроки.
- Я уже все сделал.
- Ты мало занимаешься, Коля. Тройку схватил позавчера.
- Это потому, что Я пропустил. Исправлю, - ответил Миша, поворачивая голову. В гостиной звонил телефон.
- Слышишь? - предупредила Лена.
- Опять, наверно, не туда попали, - проворчал Миша, неохотно отправляясь в гостиную.
Последние дни телефон довольно часто давал о себе знать, но звонки были ошибочные. То спрашивали поликлинику, то райкоммунотдел.
- Это кто? Коля Завьялов? - услышал Миша знакомый голос.
- Я! Это я, дядя Ваня, - обрадовался Миша. - Давно вы не звонили. Мы уж думали, что вы позабыли про нас.
- Как же я могу забыть своих племянников! Ну что у вас там нового?
- Ничего особенного. Аля пирог собралась печь, а я уроки учил.
- Ну вот что, Колюша… Гость наш приехал. Думаю, что скоро будет у вас.
- Ну-у… приехал, значит… А давно?
- Вероятно, сегодня. Мне только что сообщили.
- Вот и хорошо. А то ждем, ждем…
- Да, да… Говорить нам, я думаю, не о чем. Все уже сказано, и я уверен, что вы все запомнили… Про шкаф не забывайте… Пока что до свиданья, Колюша. Передай привет сестренке.
Последние три дня. Миша совсем успокоился, и в голову иногда закрадывалась даже мысль о том, что Мальцев вообще не приедет. Предупреждение Ивана Васильевича сильно взволновало. Опять, как и раньше, тревожно забилось сердце.
«Да что это я! Привыкнуть давно пора, - успокаивал он себя. - Ну, приехал и приехал… Подумаешь, важность какая! Не съест».
- Аля! Тебе привет! - громко и весело сказал Миша, возвращаясь на кухню.
- От кого?
- Угадай!
Лена отряхнула руки от муки, мизинцем поправила волосы, перемазав при этом висок, и вопросительно уставилась на Мишу. От кого она могла получить привет? Может быть, от Анны Захаровны? Но ведь она не знает номер телефона…
- Ну от кого?
- От Григория Петровича Мальцева. Приехал в Ленинград и скоро прибудет сам.
- Ты шутишь!
- Насчет привета шучу. Привет просил передать дядя Ваня. А Григорий Петрович действительно приехал. Но мы об этом, конечно, ничего не знаем. Иван Васильевич предупредил, чтобы мы были наготове.
- Ойт Мне уж надоело быть наготове, - со вздохом призналась Лена. - Ждем, ждем, и все время наготове.
- Ничего, Алечка. На фронте тоже иногда подолгу ждут, и тоже, наверно, не сладко.
- Я понимаю, - протянула Лена. - Ну, а как же теперь с пирогом?
- А что?
- Делать или не стоит?
- А почему не стоит? Делай.
- Тогда надо плиту затапливать.
Топить печи было на обязанности Миши, и делал он это хорошо, как опытный кочегар. Дрова у него разгорались быстро и дружно. Лена приготовила начинку и взялась за тесто. Оба работали молча, думая о предстоящей встрече с человеком, ради которого затеяна вся эта инсценировка.
И вот наконец раздался звонок в прихожей.
Миша взглянул на побледневшую девочку и с улыбкой кивнул головой.
- Значит, дождались. Ничего, Аля. Все будет в порядке. Помнишь, как сосед говорил: «Будем жить да поживать да поглядывать»?
С этими словами он неторопливо встал и отправился в прихожую.
- Кто там?
- Профессор Завьялов дома?
- Нет. Папа в командировке, - сказал Миша, открывая дверь.
На площадке лестницы стоял гость. Миша узнал его сразу. По описанию Ивана Васильевича он именно таким и представлял Мальцева. Невысокий, коренастый, немолодой мужчина внимательно смотрел на него, чуть прищуривая близорукие глаза. И взгляд этих глаз был серьезный, добрый, чуть насмешливый. Возле его ног стоял большой чемодан, а через левое плечо перекинут туго набитый рюкзак.
- В командировке? - с удивлением переспросил Мальцев. - И давно он уехал?
- Нет… Тринадцатого или четырнадцатого…
- А куда он уехал?
- В Москву… А вы кто будете?
- Моя фамилия Мальцев.
- О-о! Григорий Петрович! - обрадовался Миша, - А мы вас ждем…
- Кто это «мы»? - спросил гость.
- Мы с Алей… Папа читал нам ваше письмо. Он просил извиниться. Его срочно вызвали в главк с каким-то отчетом. Но он постарается вернуться в этом же месяце. Заходите, Григорий Петрович…
Был какой-то момент, когда Мальцев колебался, и это выражение Миша уловил в его глазах.
О чем размышлял этот человек? Что его обеспокоило? Почему он нерешительно взял чемодан и сейчас же поставил его обратно? Может быть, короткий разговор с Мишей показался ему подозрительным и он почувствовал какую-то фальшь в его тоне?
- В командировке… Как это все неудачно складывается! - спокойно произнес Мальцев. - Вряд ли мне удобно останавливаться у вас.
- А почему? Места у нас хватит. Вам даже отдельная комната приготовлена.
- Даже комната… - повторил гость.
- Коля! Кто там пришел? - крикнула Лена, выходя в прихожую.
- Григорий Петрович приехал.
- А-а! Приехали! Здравствуйте! - радостно заговорила Лена, торопливо вытирая руки. - А мы ждали вас! Папа сказал, что вы друзья… Очень рады… Проходите, пожалуйста! Извините, что я в таком виде… Я стряпаю.
Этот приветливый тон, большие искренние глаза девочки, обаятельная улыбка, перемазанные мукой руки и лицо - все это подкупало, располагало, и нерешительность Мальцева как рукой сняло. Он взял чемодан и, улыбаясь, вошел в квартиру,
- Григорий Петрович, а вы прямо к себе в комнату проходите. Вот сюда, за мной… Я вам тут все прибрала… - без умолку щебетала Лена. - Комната не очень светлая, но это ничего… Сейчас электричество есть. А папа скоро приедет. Коля говорил вам, что он в Москву улетел? На самолете улетел. Сейчас очень просто в Москву летать… Он просил извиниться и встретить вас как друга. Вы с ним друзья? Правда?
Миша слушал свою мнимую сестру и диву давался. Обычно очень скромная, молчаливая девочка - и вдруг целый водопад. «Откуда только берутся у нее все эти слова? - думал он. - Так и сыплет, так и сыплет».
Мальцев поставил чемодан в комнате, положил на стул рюкзак и огляделся. За это время Лена успела рассказать, что жить в Ленинграде очень опасно и нужно быть осторожным. Неожиданно начинаются обстрелы, и даже на стенах домов написали, по которой стороне улицы нельзя ходить.
- Да, да. Это я уже испытал, - по-прежнему улыбаясь, сказал Мальцев. - Утром попал под обстрел… Ну, давайте знакомиться. Вас, если не ошибусь, зовут…
- Меня зовут Аля, а его Коля.
- Да, да. Теперь вспомнил. Коля, а вы очень похожи на отца, - сказал Мальцев, пожимая руку Мише. - Аля нет. Аля, верно, в мать… а вы оч-чень похожи.
- А я не согласна, Григорий Петрович, - неожиданно заявила Лена. - Как раз все говорят, что Коля больше похож на маму, а я больше на папу. И характер у меня, как у папы.
- Может быть… может быть. Спорить я не буду, - сразу согласился гость.
- А почему вы не раздеваетесь? - спросила Лена.
- Потому что мне нужно кой-куда сходить и навести кой-какие справки.
- Ну во-от… - недовольно протянула Лена. - Не успели приехать… Я сейчас поставлю чай.
- Нет, нет! - твердо сказал Мальцев. - К вечеру я вернусь, и тогда мы будем и чай пить, и закусывать, и разговаривать.
- Григорий Петрович, если нас дома не застанете… Мало ли что… Я вам ключ дам. Хотите? - предложил Миша.
- Вот это хорошо. Спасибо, голубчик.
Получив ключ, он в сопровождении Миши обошел всю квартиру, задал несколько незначительных вопросов о режиме дня и уехал.
- Ну знаешь… Ты и молодец, Аля! - почти с восторгом сказал Миша, возвращаясь на кухню, где Лена уже защипывала пирог.
- А что?
- Вот уж я не ожидал. Я думал, что ты испугаешься.
Лена молчала. Она и сама удивлялась своему поведению. Почему она так свободно и непринужденно себя вела? Может быть, потому, что свыклась со своей ролью, почувствовала наконец себя здесь полной хозяйкой? «Маленькая хозяйка большой квартиры», - вспомнила она выражение Константина Потаповича Каратыгина.