ПохожУ-похожУ – почитаю Бродского. Проверю: болит? Болит. Что болит? Душа? Без общенья плотского Утром имеешь бледный вид. Рыжий, ты где теперь? слышишь убогих? Пятен не оставлявший, ходок без кольца? Мы тоже ходим, в страхе – под Богом, но все ждем своего конца. Прах твой в Венеции, дух твой – в Питере. Как раздвоиться вместе с тобой В тех зеркалах голубых? И в вытертых плюшах плюща над морской водой? Крытый старый мост перейдем в реале — только в разные стороны. Вклинясь друг в друга на секунду телами. Народ на Риальто не почувствует никакого испуга. На разминувшей время воде прощальной проплывает траур лодок больших. Гондольеры твои поют так печально… Прости, Прекрасный, я выбрала – их.

Сумасшедшей и нежной Птицы Сирин живой голосок, чуть дрожащий — Не от страха – от жалости к тем, кто решил эту птицу поймать… Так похожа лицом, хрупкой шеей, всей женственной сутью своей настоящей На мою слишком рано упорхнувшую в райские кущи красавицу-мать. Неоправданно редко теперь возникают в пространстве эфира забитом, В тесной рамке квадратной волшебного некогда ящика для простаков колдовские слова ее, внятные страждущим душам, доселе открытым вечным тайнам, упрятанным прочно в звенящие платиной строки стихов.