Шум отлетающей двери, стремительные шаги — и Лив сквозь сон почувствовала, как на кровать рядом с ней с размаху приземлилось около восьмидесяти килограмм наглого и самодовольного весу, а затем почувствовала, как кто-то наклонился к ее уху и зашептал, горячим дыханием обдавая ее спутанные волосы и заставляя ее сердце взволнованно дернуться:

— Эй, Оливка! Просыпайся, я такое придумал, тебе понравится! Оли-и-и-ивка…

Лив лежала на животе, ее лица не было видно из-за пышных светлых локонов, беспорядочно разбросавшихся по подушке, одна лямка белоснежной полупрозрачной комбинации сползла с ее плеча, но девушку это не волновало. Она знала, что большая часть ее тела, за исключением одной стройной ножки, прикрыта одеялом, а значит волноваться было нечего…

— Джонни… — сонно протянула она. — Пошел вон из моей комнаты…

Джонни якобы обиженно цокнул языком, но не ушел, а снова наклонился к ее уху и заговорил, обдавая ее своим теплым, игривым сиянием, обаянием и тонким, свежим запахом морского воздуха:

— Ну, Оливка! Ты что, даже не хочешь посмотреть, что я такого супер-классного придумал? Давай, просыпайся, Лив, Лив! Я не уйду, даже не рассчитывай!

— Ну и черт с тобой… — тихо проговорила Лив, готовясь снова погрузиться в царство Морфея. Но Джонни избрал другую тактику. Хитро улыбаясь, он снова наклонился к ней, зашептав огненно и страстно, слегка дернув ее за лямку комбинации:

— Малышка Лив, а ты вообще в курсе, что трусики такого цвета не совсем подходят под белоснежную комбинацию…

— Что-о-о??? — воскликнула Лив и, подпрыгнув в кровати, быстро развернулась, глядя на себя и натягивая одеяло себе на грудь.

Джонни триумфально захохотал, откинувшись на подушку и сунув одну ладонь под голову. Его зеленые глаза сияли игривым обаянием, теплом и невероятным весельем: еще бы! Ведь хитрость удалась, Лив не только продрала оба глаза за секунду, так еще и села в постели, теперь то она точно не уснет!

Лив смерила гневным взглядом Джонни, который посмел так жестоко над ней пошутить, и толкнула его в плечо, возмущенно воскликнув:

— Ну ты, идиотина, что тебе вообще от меня понадобилось в… — она посмотрела на будильник на тумбочке и поморщилась. — в десять утра?

«Идиотина» сияюще смотрел на помятое, злое лицо Лив с пышной, всклокоченной шевелюрой и снова захохотал. Сам-то, судя по свеженькой черной футболочке, шикарно подчеркивающей его тело, серых спортивных штанах и отдохнувшей веселой физиономии, он встал уже давно, и теперь в наглой, расслабленной позе с планшетом в руке, Джонни считал своим истинным долгом поделиться с Лив каким-то своим озарением. Более того, из ванной слышался шум душа — значит и Макс уже встал… Вот же черт! Лив незаметно вздохнула. Этот синеглазый провокатор теперь будет безвылазно ошиваться здесь, в ее квартире… В начале, когда Лив придумала план с похищением парня, кипятящего ее кровь одним своим видом, ей это представлялось в таких радужных тонах, а вот сейчас… Неудобство из-за своих чувств к нему, стеснение от его откровенных взглядов и неумение быть нормальной девушкой, общаться с мужчинами так, как нужно, а не с колокольни маленькой, неопытной стервочки просто загоняли ее в несчастный, самоненавистный тупик… Но об этом потом. Она откинулась на подушку, облокотив голову о стену спальни, и вопросительно посмотрела на изучающего ее откровенным взглядом Джонни:

— Ну? — недовольно буркнула она.

Джонни сияюще улыбнулся и взял планшет.

— Оливка, как ты смотришь на то, чтобы сделать татуировку?

Лив так удивилась, что аж раскрыла рот.

— Чего сделать???

— Татуировку. — спокойно повторил Джонни и показал ей картинку на планшете: черно-белая кобра, закручивающаяся кольцами и готовая напасть — с открытым ртом и раздвоенным языком, изящная, но в меру агрессивная.

Лив секунду изучала картинку, а затем оживленно спросила:

— А почему кобра?

— Кобра — символ возрождения и бессмертия. — пояснил Джонни. — Ну так что? Левое или правое плечо?

Лив вдруг игриво улыбнулась. Идея, с ее точки зрения, была просто невероятно шикарной и от своей неожиданности казалась еще круче. Девушка уже давно хотела наколоть себе что-нибудь, но подходящего момента все не было, а тут…

— Давай я на левом, а ты на правом? — хитро подбила его Лив, озорно улыбаясь.

Джонни захохотал.

— Отлично! Едем!

Вот за это Лив и восхищалась им: он легко принимал серьезные решения и никогда не напрягался по этому поводу. Набросив поверх комбинации легкий шелковый халатик, зевая и потягиваясь, Лив вышла из комнаты вслед за Джонни и направилась в ванную.

Только когда она столкнулась с ним у двери ванной комнаты, Лив поняла, что у нее ужасно всклокоченные, как воронье гнездо, волосы, лицо без макияжа и домашний шелковый халат розового цвета с крупными васильками. Макс возвышался над ней, с огнем и невероятным притяжением оглядывая ее откровенно оценивающим, сияющим взглядом с головы до ножек, чуть наклонив голову и таинственно улыбаясь.

Лив так и приросла к месту, глядя в его бездонные синие глаза, чувствуя, как ее сердце перестало биться, а в лицо бросилась краска. «Ну и чучело же я, он наверно так и думает сейчас!» — с ужасом пронеслась мысль в голове Лив и исчезла, потому что ее взгляд упал на его великолепный, мускулистый торс, широкие плечи, сильные руки… Стоит ли говорить, что Макс был в одних спортивных штанах, принадлежащих Джонни, но сидящих на нем не менее привлекательно оттого, что они были примерно одной комплекции, его волосы черными прядками беспорядочно спадали ему на лоб и затылок и были мокрыми после душа… И от него так приятно пахло, какой-то тонкий, но дорогой аромат…

Увидев, что Лив неотрывно смотрит на его тело, Макс поднял бровь и победно улыбнулся:

— Белоснежка, я ждал тебя еще пятнадцать минут назад, где ты была? — шутливо усмехнулся он, и Лив, кажется, очнулась, хотя сердце все еще билось с явными перебоями.

Взяв себя в руки, она прищурилась и раздраженно проговорила:

— Постой-ка… Ты слышишь? Слышишь это звук? Кажется это… твои зубы стучат от страха, потому что раньше тебя догадались, что я собираюсь проделать брешь в их ровном ряду! — она посуровела и добавила:

— А теперь, заложник, убери свою голую спину от двери в ванную комнату и оденься, будь приличным мальчиком! — и Лив попыталась обойти его, но Макс только обаятельно наклонился к ней и шепнул, так горячо и сексуально, что Лив снова замерла, не в силах пошевелиться:

— Моя девочка, ты так изощренно ругаешься, жду не дождусь, когда узнаю, в чем ты еще такая находчивая…

Лив ощутила внутри прямо-таки болезненное смущение и, кипя от злости, молча отпихнула Макса и скрылась в ванной, громко хлопнув дверью.

Через час уже успокоившаяся Лив сидела на кухонном стуле, поджав под себя одну ногу, и пила чай, болтая с Джонни и стараясь игнорировать горячие взгляды Макса на себе.

Сейчас ее волосы красивыми белокурыми локонами ниспадали на ее спину, плечи и округлую, соблазнительную грудь, пара непослушных прядок все время свисали на личико с аккуратным, подчеркивающим ее аквамариновый взгляд, макияжем, а на теле Лив красовался белый обтягивающий топ, поверх которого была надета розовая туника с рукавом в три четверти, с продольными декоративными разрезами, через которые и виднелась ее грудь и топ, а стройные ножки девушки были обтянуты стильными, залихватскими джинсами.

Джонни сидел на столешнице, переодетый в черную футболку (или это та же, что и была с утра?), драные джинсы и модную кожаную куртку со стоячим воротником и засученными до локтей рукавами. Они с Максом решили не утруждаться с завтраком и поэтому распивали «бурбон», принесенный Джонни из бара, из больших стаканов. Макс же сидел в развязной позе по другую сторону стола и, по просьбе Лив, натянул серую футболку, явно тоже принадлежащую Джонни, поэтому, что и говорить, Лив по-прежнему могла лицезреть его великолепное тело воочию.

— Как думаешь, — вдруг посмотрела Лив на Джонни. — Мы можем его здесь оставить? А если он сбежит, пока нас не будет?

Джонни весело посмотрел на Макса и шутливо спросил:

— Дружок, ты собираешься сбегать? А ну, говори честно!

Макс ухмыльнулся и посмотрел на Лив своими игривыми, ласкающими глазами:

— Ты что, белоснежка, думаешь я начисто лишен здравого смысла? За каким хреном я тогда сливал тебе информацию о своей мафиозной семье, которая за это со мной сделает, сама знаешь, что, чтобы взять и подставить тебя и своего лучшего друга в момент, когда вы так близки к своей цели? Не бойся, моя девочка, я никуда не уйду. Тем более ты должна мне, помнишь?

Лив закатила глаза, но внутри нее все вспыхнуло от удовольствия… Он все еще хочет свидания с ней! Значит у нее есть шанс ему понравиться…

— Да уж, павлин, ты не дашь забыть, как же. — язвительно проговорила Лив, а Джонни игриво улыбнулся:

— Максик, только будь осторожен — одно неверное слово или движение, и она обеспечит тебе постельный режим, только вряд ли тот, о котором ты мечтаешь.

Они расхохотались, ударив по рукам, а Лив удрученно покачала головой и, вскочив на ноги, нетерпеливо воскликнула:

— Ну, мы едем или нет, придурок?

Джонни кивнул и легко спрыгнул со столешницы. Макс достал из кармана ключи и кинул их Джонни:

— Сделай одолжение, Джонни, привези мне какие-нибудь вещи из моего дома, а то заложнику придется затаскивать все твои, идет?

— Без проблем, Макс. — легко ответил Джонни и двинулся на выход из кухни, по дороге прихватив Оливию, которая опять засмотрелась на красавца Макса и замерла в дверях.

Через три часа мучений и боли, изможденные, но довольные Джонни и Лив стояли возле широкого зеркала в тату-салоне и смотрели на свои плечи в отражении, повернувшись спиной к спине: на их руках, тонкой, но крепкой и изящной ручке Лив и широком, мускулистом бицепсе Джонни красовалась та самая черная кобра, которую татуировщик перенес с картинки, закачанной с планшета на телефон Джонни.

— Это просто шикарно… — выдохнула Лив, глядя на свое плечо и напрягая мышцу, согнув руку в локте.

— Да… полный улет! — подтвердил Джонни с горящими глазами. Лив рассмеялась и облокотилась затылком на его широкую спину, а Джонни, сияя улыбкой, проговорил:

— Теперь мы настоящая команда, Оливка! Дай пять!

И они со смехом ударили по рукам. Татуировщик, мускулистый панк с жвачно-розовым ирокезом на гладко выбритой голове, сам весь покрытый рисунками, которые можно было разглядеть на его шее, руках, груди и спине благодаря черной майке, открывающей глазам его торс, ухмыльнулся, глядя на них, и проговорил:

— Вы типа… того, классная пара! Давно женаты?

Лив и Джонни с удивлением вытаращились на него и снова в голос расхохотались.

— Да ты что, парниша? — весело воскликнула Лив. — Мы не женаты! Просто живем вместе, и он ворует мою еду! — тыкнула Лив пальцем в Джонни, а тот перехватил ее за этот пальчик и с милой улыбкой проговорил:

— Ну перестань, малышка Лив, всего-то пару раз было… Я по доброй душе помогал тебе не лопнуть!

— Четыре раза, Джонни!

— И ты, приятель, думаешь, мы могли бы пожениться?? — с веселым удивлением развел руками Джонни и, подхватив Лив за руку, потащил к дверям, махнув ошарашено наблюдавшему за ними татуировщику:

— Пока, приятель, мы, может, еще как-нибудь зайдем!

И они вылетели из салона.

По просьбе Макса Джонни и Лив заехали к нему домой — в шикарный трехэтажный коттедж в Бронксе, и через полчаса Джонни уже выходил оттуда с небольшой спортивной сумкой через плечо. Лив увидела мощный забор под напряжением, охранные блокпосты, сигнализацию на дверях, мерцающую красным глазком в опускающихся на город сумерках, и невольно подумала, сколько же человек круглосуточно охраняют Макса и как он сумел улизнуть от своей охраны, чтобы пойти с ней на свидание?.. Свидание… От этой мысли сердце Лив судорожно забилось, а в груди что-то больно стянуло, как будто ее собственные жилы захотели вмиг задушить ее.

Джонни плюхнулся за руль черного внедорожника «Ниссан», в котором они с Лив сегодня передвигались, и вырулил на оживленную улицу, с любопытством поглядывая на Лив, которая ушла в свои мысли, угрюмо замолчав.

Когда «Ниссан» остановился у дома в Даун-Тауне, солнце уже почти село, окрашивая дома и деревья в ярко-красный цвет. Лив вдруг с ужасом подумала, что вот сейчас они зайдут, а Макс ушел и телефон будет недоступен…

Тихо переговариваясь, они вошли в квартиру и… Лив с облегчением услышала звуки какого-то фильма, раздававшиеся из гостиной. Видимо, она все-таки слишком громко вздохнула, потому что Джонни легко потрепал ее по светлым волосам и тепло улыбнулся:

— Я же говорил! Волноваться нечего.

Они прошли в гостиную. Макс развязно возлежал на мягком, уютном диване, подсунув под голову подушку и держа в руке планшет Лив, по которому явно шел какой-то крутой экшен, судя по парням, бегающим, стреляющим и взрывающим, сами не зная, что. Он все еще был в серой футболке и черных спортивных штанах Джонни, и Лив невольно смутилась, заметив свой взгляд на его потрясающих, мускулистых руках и прессе, выгодно подчеркнутом обтягивающей футболкой.

Макс оторвался от экрана и, сияюще улыбаясь, сразу посмотрел на Лив, окинув ее горящим синим взглядом, излучая силу, мужество и невероятную страсть.

— Белоснежка! Я уж боялся, что тебя посадили в тюрьму за убийство татуировщика, который случайно сделал тебе больно!

Лив ощутила себя в своей стихии и триумфально улыбнулась:

— Нет, он был очень мил, сказал, что мы с Джонни просто созданы друг для друга!

Макс перевел взгляд на Джонни, который с победной улыбкой уже усаживался на ковер рядом с ним и заглядывал в экран планшета. Чувствуя пронзительный взгляд на себе, он невозмутимо улыбнулся и игриво подмигнул, зная, что Лив просто решила пробудить в Максе ревность:

— Это правда. Что смотришь, приятель?

Макс пожал плечами.

— Да какую-то мелодраму… Очень похоже на вашу с белоснежкой жизнь… — с сарказмом проговорил он, действительно зевнув от скуки, глядя, как два популярных актера орудуют молотками, пытаясь в «честной борьбе» убить друг друга.

Лив с удовольствием плюхнулась рядом с Джонни, стягивая с себя розовую тунику и оставаясь в одной белой майке. Макс игриво прошелся откровенным взглядом по ее телу, буквально прожигая кожу девушки огнем, и остановился на татуировке… Затем удивленно посмотрел на плечо Джонни, который уже углубился в просмотр фильма и явно не замечал, что творится вокруг. И захохотал. Лив и Джонни одинаково удивленно посмотрели на него.

— Вы что… сделали ОДИНАКОВЫЕ татуировки?? — изумленно спросил он.

Джонни пожал плечами и обыденным голосом сказал:

— Ну да. Мы же друзья.

Макс как-то странно ухмыльнулся и посмотрел на Лив, которая старалась сохранить хладнокровие, но в душе просто плясала и танцевала от счастья: он так смотрит! Он таким голосом это спросил! Неужели… ревнует?..

Робкая мысль заставила Лив покраснеть, и она придвинула к себе поближе планшет и недовольно проговорила:

— Джонни, обезьяна, я тоже посмотреть хочу! Тебя что, делиться не учили?

— Нет. — вдруг жестко сказал Макс, вставая с дивана и протягивая ей руку. — Ты не будешь смотреть.

Лив вытаращила глаза от такой неслыханной дерзости и посмотрела на Макса, сияющего уверенностью, силой и мужским превосходством.

— Франкенштейн, тебе что, жить надоело??? — гневно процедила она, а Джонни зашикал на нее:

— Оливка, тише ты, я же смотрю! Тут как раз Брайан собирается навалять тому придурку из ФБР…

Лив проигнорировала это, в прочем, как и всегда, не сводя злобных глаз с Макса. Тот вдруг обаятельно улыбнулся и проговорил:

— Ты должна мне свидание. Помнишь? Ну! Вставай!

Лив медленно покачала головой и, облокотившись о диван спиной, немного съехала вниз по ковру, схватив свою розовую тунику и накинув ее себе на лицо.

— Опять ты за свое, приставала? Не пойду я с тобой ни на какое свидание, еще чего не хватало, ты уже совсем…

Она не договорила. Две сильные руки легко подхватили ее, как пушинку, и Лив в два счета была закинута на широкое плечо Макса, чувствуя, как он несет ее в свою, то есть в спальню Джонни.

— Еще как пойдешь, девочка! — весело проговорил Макс. — И твои угрозы не помогут скрыть, как сильно ты этого хочешь…

Джонни, хохоча, подскочил и из любопытства двинулся следом, весело тараторя:

— Максик, ты только пригласи ее куда-нибудь в Чайна-таун, а то весь остальной город достаточно хорошо знает английский, для того чтобы сличить ее милое личико с фоткой, понаклеенной на каждом столбе, и позвонить в полицию! И да, — подумав, добавил Джонни, — у нее аллергия на сыр с плесенью!

Лив же молотила кулаками Макса по спине и гневно кричала, чувствуя, что сейчас просто взорвется:

— А ну верни меня на место, болван переросший, петух облезлый, кому говорю, живо!!!

Макс только рассмеялся и занес ее в спальню Джонни. Опустив девушку, он развернул ее лицом вглубь комнаты и… Лив замерла и потеряла дар речи.

Раскладной дубовый стол освещали четыре свечи, а на самом столе еле поместились разные блюда, десерты, напитки в таких количествах, что хватило бы накормить десятерых… Лив медленно подошла к столу, с огромным восхищением глядя на все эти яства, от которых текли слюнки… Гаспачо, паста, фарфалле, фетуччини, пицца, закуски из морепродуктов, десерты из фруктов и взбитых сливок, и… шоколадный пудинг!!!

— Ого! — воскликнул Джонни, подходя ближе. — Бурбон и креветочки! А можно мне с вами?

Макс ухмыльнулся.

— Даже не мечтай, Джонни. Но, может, твоя маленькая подружка тебе что-нибудь оставит…

— Ага, как же. — хмыкнул Джонни, и Лив, наконец, смогла говорить. Перекрывая стук звонко бьющегося от восторга и какого-то невероятного трепета сердца, она посмотрела на Макса расширенными и такими невероятно большими бирюзовыми глазами и спросила:

— Где ты все это взял??? В каком ресторане???

Макс улыбнулся.

— Я сам готовил. — гордо заявил он и уже более скромно добавил:

— Правда, мне помогала твоя хозяйка, миссис Портер. Слушай, она просто потрясающе готовит гаспачо! А какие десерты! С ней ни один шеф-повар ресторана не сравнится!

Лив в ужасе вытаращила глаза:

— Что-о-о??? Миссис Портер?? Я же тебе говорила не попадаться ей на глаза!! Что она теперь обо мне подумает?? Снимала квартиру одна, а тут еще двое отмороженных откуда-то взялись! Вот черт! — Лив схватилась за голову, а Макс плюхнулся на кровать, пригрозив кулаком Джонни, попытавшегося стащить канапе из превосходного вяленого мяса, сыра и помидорки.

— Расслабься, снежная королева! Я сказал ей, что Джонни — твой двоюродный брат, а я — твой жених, так что она не будет к тебе слишком строга…

— Что-о-о??? — воскликнули вместе Лив и Джонни. — Да я тебе сейчас мозги начну вкручивать на место, только сначала выкручу каждую косточку твоего тела, пока ты задом наперед смотреть не начнешь… — это продолжила уже Лив, надвигаясь на Макса и готовая привести свой приговор в исполнение, но тут ее остановил Джонни и сказал:

— Не надо, Оливка, он нам еще нужен!

Лив остыла и сложила руки на груди, гневно глядя на Макса. Тот резко сел и вдруг посмотрел на Лив такими большими, синими, щенячьими глазами, что девушка невольно вздохнула, а ее кровь тут же вскипела от такого взгляда.

— Ну так что, прекрасная леди? Ты согласна, согласна??? — умоляющим взглядом Макс заглянул ей прямо в глаза. Сердце Лив дрогнуло и она выдохнула:

— Ладно. Но если это свидание, значит я должна отрыть в шкафу платье за двадцать тысяч долларов, туфли, начесать крутую прическу и сделать другой макияж? — с неохотой спросила она.

Макс рассмеялся и помотал головой.

— Ты можешь прийти в чем угодно. Даже в пижаме. Это не имеет значения. Хотя… если придешь голой, то…

— Угу. — с сарказмом сказала Лив. — Подожди, только сейчас тело блестками посыплю. — парни рассмеялись. — Значит могу в чем угодно прийти? Отлично. И… Во-сколько у нас свидание?

Макс посмотрел на свой «Ролекс» и задумчиво произнес:

— Через… десять минут.

Лив кивнула и молча ушла в свою комнату.

«Значит могу в пижаме? Будет тебе пижама!» — подумала она, скидывая джинсы и топ и натягивая голубые, коротенькие шортики, отделанные кружевом по нижней кромке, с миловидными белыми горошинами спереди и сзади, и такой же голубой, с белыми горошинами, топ, отделанный кружевом в зоне декольте и в районе лямок. Натянув белые мягкие носочки и зачесав свои пышные волосы на один бок, так, что они соблазнительно прикрывали один глаз, Лив дрожащей от волнения рукой подправила макияж и нанесла розовый блеск на губы со вкусом клубники.

Ее сердце выпрыгивало из груди от неописуемого счастья, а по телу гуляла мелкая дрожь. Как же она счастлива, как же ей хотелось петь и танцевать! Свидание! И он готовил все ради нее… Столько стараний ради… нее… Не вериться даже… Лив испытывала такое головокружительное чувство впервые… Но не время дрожать, пора идти. Девушка взяла себя в руки и вышла из комнаты.

Джонни был уже в гостиной, развалившись на диване с бутылкой в одной руке и планшетом в другой. Оглядев Лив с ног до головы горящим зеленым взглядом, он игриво улыбнулся и показал большой палец.

Лив улыбнулась в ответ и вошла в комнату Макса.

Макс уже сидел за столом, на нем была потрясная белая рубашка, наполовину расстегнутая и с рукавами, закатанными до локтей, классные черные брюки и шикарный кожаный ремень с серебряной пряжкой. Он встал и подошел к ней, медленно, ласкающе пройдя взглядом по ее округлой груди, тонкой талии, стройным ножкам… Взгляд поднялся к шее, волосам и, наконец, заглянул ей в глаза… Лив оцепенела, ощущая себя маленькой, неопытной девочкой, чувствуя его колоссальное превосходство над ней, его безграничную власть и силу… Она ощущала жар, исходивший от него, не такое мягкое и комфортное тепло, как от Джонни, а обжигающий огонь, темперамент, бешеную энергию…

И Лив совсем растерялась. Макс улыбнулся.

— Отлично выглядишь. — сказал он тихо, почти откровенным шепотом, заставляя Лив еще больше вспыхнуть огнем изнутри. Она видела, как игриво блеснули его синие глаза и, заставив себя перестать так нервничать, ухмыльнулась:

— Судя по всему, мне все-таки стоило одеть то платье за двадцать штук?

Макс ухмыльнулся и хотел взять ее за руку, но Лив качнула головой и грозно прошипела:

— Только попробуй, павлин.

Макс рассмеялся и пригласил Лив к столу.

Оказавшись перед всеми этими восхитительными блюдами, Лив уселась на стул, поудобнее поджав под себя ножки, и решила вести себя как обычно, представив, что она с Джонни.

Сунув в рот креветку, Лив взглянула на Макса, который, развязно откинувшись на спинку стула, чуть наклонив голову и сложив руки на груди, с явным восхищением наблюдал за ней. Его взгляд ужасно сбивал с толку, но Лив собрала все силы и обычным голосом спросила:

— О чем мы будем говорить? Мне придется рассказывать дурацкую историю своей дурацкой жизни, а потом слушать такую же дурацкую историю от тебя?

Макс поднял брови и огненно рассмеялся.

— Нет, белоснежка. Мы не будем говорить.

Лив удивленно нахмурилась.

— Это как?

Макс наклонился к столу, проницательно заглядывая ей в глаза.

— Вот так. Мы будем молчать. Все свидание. Помнишь, ты как-то упоминала, что это было бы идеальным для тебя? Так вот. Никто ничего не будет рассказывать. А когда тебе надоест молчать, думаю, ты дашь мне об этом знать… если не разучишься разговаривать.

Лив рассмеялась и взволнованно вздохнула.

— Ты серьезно, франкенштейн? Свидание без твоих идиотских комментариев? Отлично! Начнем?

— Угу. — кивнул Макс.

Это было самое волнительное свидание из всех, на которых была (ой, она же никогда не была ни на одном свидании!) или о которых слышала Лив. В начале ей казалось, что молчать будет легко. Она с огромным удовольствием уплетала вкуснейшие блюда, пила розовое вино, заедала все это восхитительным десертом… Но буквально минут через пятнадцать после начала, она поняла, зачем люди разговаривают на свиданиях: чтобы скрыть волнение и свои реальные чувства и желания.

В тишине, нарушаемой только треском свечей и звоном вилок (ну и звуком боевика, который Джонни смотрел в гостиной) Лив осталась один на один с его страстным, пронизывающим ее насквозь, обжигающим взглядом, который, казалось, видит ее всю, как без одежды, смущая ярко выраженным мужским желанием, которое горячило кровь Лив все сильнее и сильнее… В какой-то момент она подумала, что больше не может ощущать это сексуальное напряжение, которое тянуло е к этому черноволосому и синеглазому красавцу с превосходным телом с ужасающей силой, и открыла рот, чтобы попросить его перестать так на нее пялиться, но Макс покачал головой, продолжая ласкать ее шею, плечи и грудь огненным взглядом, и Лив сдалась.

Когда желудок переполнился до самого горла, а голова немного расслабилась из-за вина, прошло уже полтора часа молчания и Лив не выдержала:

— Да как тебе не стыдно, павлин, скотина, прекрати уже пялиться на меня! — возмущенно воскликнула Лив, а Макс лишь улыбнулся и, наклонившись, горячо и желанно посмотрел на ее губы:

— Нет, белоснежка, даже не надейся. Значит, захотелось поговорить?

Лив нахмурилась и горько ухмыльнулась.

— Ну… мы же ничего друг о друге не знаем.

Макс поднял бровь и отпил из бокала коньяк.

— Неправда. Мы знаем друг о друге все. Ты знаешь, что меня зовут Макс Вератти, я вхожу в мафиозную семью Уолшей, и так мне в жизни повезло, что я стал в ней неприкасаемым и вроде как самым близким человеком боссу — Генри Уолшу. Ты знаешь, что я не останавливаюсь на полпути и всегда добиваюсь своего, что ради правды я могу занять сторону врага, помогая ему ценой своей жизни, которую, кстати, как и ты, не считаю слишком высокой, и ты в курсе, что я никогда никого не предаю. Это, кстати, касается и моего босса тоже. — серьезно сказал Макс.

— Да, еще ты разбираешься в медицине и занимаешься профессиональным склеиванием женщин. — добавила Лив с сарказмом, и Макс рассмеялся.

— Вот видишь! Ты знаешь обо мне предостаточно, для того, чтобы…

— Закатай губу, кретин. — гневно проговорила Лив. — А что ты знаешь обо мне?

— Я знаю, что ты грубая, неуправляемая, упертая и сумасшедшая, что ты сначала делаешь, а потом думаешь, хотя, когда ты думаешь, твои действия приобретают более… изощренный характер. Я знаю, что ты почти всю жизнь прожила в женском пансионате, что ты привыкла к одиночеству и злишься из-за него на весь белый свет. Твоя злость управляет тобой, а свои желания и мечты ты глушишь в себе, боясь новой боли. Ты потеряла всех, с кем была близка, и теперь не впускаешь в свою жизнь никого, в страхе, что не выдержишь расставания. Это касается всех, за исключением Джонни. Ты позволила ему вступить в твою жизнь и привязалась к нему всем сердцем, теперь ты каждый раз боишься, что из-за тебя с ним может что-нибудь случиться. Ты доверяешь ему. — сказал Макс, сделав акцент на слове «доверяешь».

Лив в удивлении уставилась на него. Как же часто он говорил слова «страх», «боишься», «боишься», «боишься» … Неужели она и в правду такая трусиха? Неужели все ее чертовы недостатки так заметны? Она прищурилась и спросила:

— Почему ты думаешь, что я доверяю ему? То, что мы живем в одной квартире…

— Дело не в этом. — сказал Макс. — Он знает о тебе все. Он может шутить над тобой, и ты не обижаешься. Ты рассказываешь ему о своих чувствах и… ты зовешь его по имени.

Лив подняла брови.

— По имени? Ну и что. У него тоже много всяких прозвищ…

Макс покачал головой.

— Нет, это все ерунда. Ты зовешь его по имени, потому что ты позволила ему проникнуть в твою душу, а вот всем остальным, в том числе и мне, ты даешь прозвища. Потому что если назовешь по имени, то это станет тем нежелательным сближением для тебя.

Лив ошарашено смотрела на него, убитая информацией, о которой никогда не задумывалась.

— Но ты ведь тоже не называешь меня по имени! — воскликнула она. Макс кивнул.

— Конечно. Я играю по твоим правилам, белоснежка.

Лив прищурилась, глядя на него и думая, думая… Значит она действительно проста и предсказуема, закомплексована и заносчива, жестока и озлоблена… Да, она знала о себе все это, но надеялась, что выглядит со стороны совсем не так! Ей хотелось быть неуязвимой, храброй и гордой! А что в результате? Она просто жалкая трусиха, которая боится людей…

Лив вдруг ужасно разозлилась сама на себя, разозлилась до умопомрачения и ощутила такой прилив ненависти и раздражения к себе, что снова начала терять контроль.

Макс внимательно смотрел ей в глаза, и в его взгляде промелькнула тревога. Лив с трудом посмотрела на него, не в силах выносить больше свою ненависть к себе, и тихо проговорила:

— Ты ошибаешься. Я не сближаюсь с людьми вовсе не потому, что боюсь их потерять. А потому, что я НЕНАВИЖУ людей, и мне хочется порвать их в клочки, когда они приближаются ко мне или заговаривают со мной. Я люблю одиночество. — прошептала она, разрываясь от боли. Вскочив на ноги, она бросила нахмуренному Максу:

— Свидание окончено. — и быстрым шагом, почти убегая, бросилась к двери.

Но Макс ее нагнал и, схватив за руку, развернул к себе. Лив трясло от злости, но его глаза оказались так близко, они так сияли, заставляя ее просто прилипнуть к тому месту, на котором она стояла, а их огонь и отчаяние прожигали ей сердце. Он вдруг улыбнулся игривой и теплой улыбкой и проговорил:

— Перестань. Ты не любишь одиночество и ты не ненавидишь людей…

— Почему это? — еле сдерживая слезы, проговорила Лив.

— Потому что ты — нормальная девушка. Обычный человек. — спокойно сказал Макс и усмехнулся. — И это не слабость. Ты — не слабая, Лив. — сказал он строго и с такой силой, что Лив мигом остыла, растеряно глядя на него и чувствуя дрожь от звука своего имени, которое Макс произнес, ломая невидимую стену, искусственно созданную ею.

— Наоборот. — продолжил он. — Ты и сама прекрасно знаешь, что никто никогда не сравнится с тобой по внутренней силе, храбрости, выдержке и стойкости. Ты рискуешь жизнью ради близких тебе людей, ты отвечаешь на брошенный вызов даже прекрасно осознавая, что выступаешь в одиночку против целой армии, и ты игнорируешь болезнь ради достижения поставленных целей! — Макс улыбнулся. — И ты чертовски красивая, ты знала об этом? — он снова огненно прошелся взглядом по ее телу, и Лив волновалась все больше и больше, не имея сил пошевелиться или даже просто выдернуть руку из его сильной ладони. Она просто смотрела и смотрела в его горящие, бездонные, синие глаза, ощущая его превосходство, его брутальность, его внутреннюю энергию, исходящую от него.

— И что дальше? — вдруг очнулась она, произнося слова с глухо бьющимся сердцем в груди и ушах, чувствуя боязливую и взволнованную дрожь в коленках. — Ты, придурок, еще часа три будешь обсуждать мою противоречивую персону? А когда же, наконец, твой охотничий инстинкт будет удовлетворен? — с сарказмом проговорила она, заметив, как странно он улыбнулся… какое непонятное выражение возникло в его чуть прищурившихся глазах… как он снова посмотрел на ее губы, и его синие глаза стали вдруг почти черными… — Что, думаешь, проанализировал мои недостатки, сделал пару комплиментов и я должна умереть от люби к тебе? Так вот, черта с два, даже не думай, что со мной такая чушь прокатит, я…

Она не успела договорить, Макс вдруг дернул ее к себе в объятия и поцеловал…

О, что это был за момент! Лив впервые в жизни испытала такое волшебное, невероятное, сказочное ощущение…

Он целовал ее! Так грубо, но нежно, так горячо и жадно, как будто хотел воды и не мог напиться, как будто мечтал об этом с той самой секунды, как они познакомились в баре… Лив испытала невероятное головокружение и дикий, безрассудный жар во всем теле, ее сердце так дико билось, что, наверное, Макс мог ощущать его удары своим телом… Лив не хотела, чтобы этот миг прекращался, она прижималась к нему, ощущая жар, исходивший от него, сталь его мускулов… Его руки… Они прожигали тонкую ткань ее пижамы и просто опаляли ее кожу на талии, они поднимались то выше, то ниже, нежно, но грубо лаская ее и сводя с ума своим огнем… Лив, сама того не замечая, одной рукой провела по его шее под воротником рубашки и вцепилась в его густые волосы на затылке… И почувствовала, как он с трудом вздохнул… Невероятное напряжение возрастало, они прижимались друг к другу все сильнее, Лив задыхалась от его рук, которые уже нежно ласкали и сжимали ее спину под майкой, задыхалась от невероятного желания… Но… но… Нет, она должна остановиться, должна остановиться, она не готова, не готова, не готова…

Лив с огромным трудом оторвалась от Макса, тяжело дыша и расширенными, умоляющими глазами глядя на него… Она видела, как тяжело дышит и он, как горят желанием и страстью его потемневшие, синие глаза, ощущала руками его горящее тело… Девушка вдруг испугалась, испугалась, что он поймет, какая она маленькая и неопытная, какой же стыд, а он-то — взрослый мужчина… Боже, Боже, а ведь ей так хотелось продолжить и довериться ему, он так дико ей нравится…

Но нет, нет. Нужно уйти, нужно что-то сделать… И Лив вдруг размахнулась и отвесила Максу звонкую пощечину. Отстранившись от него и глядя все такими же расширенными глазами, Лив тихо прошептала:

— Зачем ты это сделал?

Макс не удивился ни пощечине, ни, казалось, вопросу тоже. Он внимательно заглянул в ее глаза, наклонив голову сначала на один бок, затем на другой, и просто и серьезно сказал, не выпуская ее из своих объятий, хотя Лив тянула себя в противоположную сторону:

— Ты мне нравишься.

Лив вздрогнула. Она? Ему? Нравится? Такая??? Не может быть… Ее кровь еще сильнее закипела в жилах, и она вдруг поняла, что мечтала услышать это, мечтала зацепить его, и она так хотела, чтобы он… Но нет, нет, слишком рано, она не может так просто отдаться ему…

— Отпусти… меня… — с мольбой прошептала она, но Макс вдруг горячо и нежно провел рукой по ее щеке, шее, зарывшись в ее волосы, отчего у Лив побежали мурашки по всему телу, и все также серьезно, но по-прежнему темными, как взбесившийся океан, глазами ласкающе осмотрел ее лицо, нос, шею и остановился на губах… Лив замерла, не дыша… Макс просто вздохнул и сказал:

— Нет. Прости, Лив. Клубника… Вкусно.

И он снова поцеловал ее, и снова взрыв эмоций, желания, жара, карусель чувств, Лив отдалась порыву и обхватила его руками за шею, зарывшись пальцами в его волосы. Макс легко поднял ее на руки, и девушка, поддавшись инстинкту, крепко обняла его ногами, чувствуя его силу, его мужской огонь, дикую, безудержную страсть, эйфорию…

Макс нежно положил ее спиной на прохладное покрывало кровати и стал покрывать горячими, ласкающими поцелуями ее шею, спускаясь ниже, к зоне декольте, но затем снова возвращаясь к губам, как бы играя с ней, с ее чувствами… Лив чувствовала обжигающий вулкан внизу живота от его прикосновений, от его руки, грубо, но так страстно сжавшей ее бедро, от его губ, пробуждавших в ней невероятные ощущения и дрожь во всем теле… Его глаза, его действия просто сносили девушку, как лавиной, мозг отключался, о нет, нет…

— Макс… — прошептала она так слабо и неуверенно, что он только на секунду замер, глядя в ее глаза, но затем более медленно и нежно снова поцеловал ее в губы, как будто понимая ее страхи, уменьшив напор… — Макс… — снова еле слышно шепнула она ему в губы, и снова эти горящие желанием и нетерпением, огнем и страстью обжигающие темно-синие, почти черные, глаза… О, да что это с ней, она не хотела останавливаться, не хотела выпускать его ни на секунду, она всю жизнь мечтала, чтобы хоть один мужчина хоть один раз посмотрел на нее такими глазами… И, выдохнув, она сама поцеловала его.

Но поцелуй оказался коротким. Дверь в спальню вдруг резко распахнулась, и Лив испуганно села, отстранив от себя Макса и судорожно поправив свою задравшуюся майку.

В дверях стоял Джонни, сложив руки на груди. Он не улыбался, и Лив увидела в его глазах не тот игривый и теплый блеск, к которому она привыкла и который так в нем любила, а странный угрожающий и испепеляющий холод. Его зеленые глаза просто прожигали Макса, который также вызывающе спокойно смотрел на него.

Лив вдруг, непонятно отчего, ощутила чувство вины перед Джонни… Она слегка покраснела и не сразу обратила внимание, что Макс и Джонни смотрят друг на друга не как друзья… Напряжение возрастало с каждой секундой, и Лив не могла понять, почему…

— Как настроение, Оливка? — не сводя холодных и жестких глаз с Макса, проговорил Джонни.

— Джонни, ты что, услышал женский плач? Зачем пришел? — не менее холодно и жестко проговорил Макс, сидя на кровати в расслабленной позе.

— Я пришел за малышкой Лив, ей давно пора спать. — чуть более угрожающим тоном ответил Джонни.

— Вообще-то она уже большая девочка и сама сможет найти дорогу в свою спальню. — Также повышая тон, сказал Макс и встал, как и Джонни, сложив руки на груди.

Лив с удивлением и непониманием смотрела то на одного, то на другого, пытаясь сообразить, что с ними такое происходит, и одно она знала точно — нужно вмешаться, пока не поздно.

— Джонни! — гневно прошипела она, подскакивая на ноги и вставая между ними. — Ты что творишь??? Все нормально, незачем было… — «врываться», хотела сказать она, но отчего-то не смогла. Это чувство вины перед Джонни…

Джонни не смотрел на нее, не прерывая ледяного и вызывающего зрительного контакта с Максом. Лив перевела взгляд с одного на другого, затем разозлилась и пихнула по очереди обоих в плечо, воскликнув:

— Да что с вами такое, придурки??? Так, все, я иду спать, Джонни, вали к себе в гостиную, ну же! — она схватила его за локоть и попыталась тащить за собой, но тот слегка ухмыльнулся, не двинувшись с места:

— Иди, Оливка, а мне надо перекинуться парой слов с другом.

Лив вытаращила на него глаза, а затем также удивленно посмотрела на Макса. Тот бросил на нее ласковый взгляд и улыбнулся:

— Все хорошо, Лив. Иди спать.

Лив уперла руки в бока и строго посмотрела на них.

— Я никуда не пойду, пока не узнаю, какого черта…

Джонни вдруг резко развернулся, подхватил Лив поперек туловища, легко поднял, как пушинку, и вынес за дверь, игриво подмигнув:

— Лив, иди уже, не мешай взрослым дяденькам вести непринужденную беседу! Спокойной ночи!

И он громко захлопнул дверь прямо у нее перед носом. Лив гневно уставилась на дверь и забарабанила что есть мочи:

— Эй! Эй, Джонни, Макс, открывайте, или я вас там на всю жизнь замурую, идиотов! Вот же индюки надутые! Только выйдите, я вам тут такое устрою!

Кипя от гнева, Лив последний раз ударила кулаком в дверь и, развернувшись, сползла спиной по стене на пол, обессиленно облокотив голову о стену. В этот момент она вдруг явно услышала тихие голоса из комнаты и невольно прислушалась:

— Ну и что это было, Джонни? Какого черта ты лезешь не в свое дело? — недовольно, тихо спросил Макс.

— Ты знаешь, Макс, я бы не стал вмешиваться, но… Лив! Я не могу позволить тебе играть с ней, я в ответе за нее! Она мне доверяет. — серьезно и тихо проговорил Джонни. — Если бы я не знал тебя и твое отношение к женщинам…

Лив вдруг удивленно уставилась на дверь. А ведь ей и в голову ни разу не приходило, что он может просто играть с ней, как с очередной новой игрушкой, чтобы получить свое, а потом потерять к ней интерес и забыть за ненадобностью… Лив крепко обхватила себя за плечи, стиснув зубы. Ну что за глупая, наивная дура? Верит в то, что можно зацепить такого красавчика и влюбить в себя навечно, а на самом деле… Стоп. Что он там отвечает? Лив напряженно прислушалась, приложив ухо к стене.

— Джонни, не будь идиотом! Ты что, действительно думаешь, что ради одного или двух свиданий и парочки ночей с «очередной» девочкой я готов рисковать жизнью, сливая информацию о своей мафиозной семье, хранить ее секреты от своей же семьи и подыгрывать в смертельно опасных затеях? Ты может не заметил, но она мне нравится!

Лив ощутила, как ее душа раскрывает крылья и летит, летит куда-то вперед… Она вдруг заметила, что счастливо улыбается, мечтательно глядя в пространство и почти не слушая, о чем они говорят дальше… Она ему нравится! Нравится! О Боже мой, Пресвятая Дева Мария, неужели это происходит с ней??

— Ты серьезно? — спросил Джонни.

— Джонни. Можешь не волноваться за нее. Я никогда ее не обижу. — жестко и серьезно проговорил Макс. Лив улыбалась и тихо и незаметно, сидя, танцевала… Ей хотелось бегать по квартире и кричать, но она с трудом сдерживала себя.

— Имей ввиду, Макс. Я обещал ей, что сделаю ее жизнь лучше, и если ты только попробуешь сделать ей больно, я сотру тебя в порошок. — угрожающе проговорил Джонни, и Лив снова тепло заулыбалась уже от прилива нежности и благодарности к нему.

— Договорились. Но Джонни. — пауза. — Это моя женщина. — вдруг с нажимом произнес Макс, и Лив обхватила голову руками, чтобы сдержать восторженный писк. Правда… тут вопрос… Зачем он это говорит? Ведь разве и так не понятно?..

— Я знаю. — спокойно ответил Джонни.

— А она знает? — вдруг спросил Макс, и Лив непонятливо уставилась на дверь.

— О чем?

— О том, как ты к ней… — голос Макса вдруг прервался на самом интересном месте, потому что Лив, весело дрыгая ногами, вдруг устроила мини-катастрофу, случайно задев ногой один из пуфов, который резко завалился на бок с глухим стуком и упал прямо на стоящую около него полупустую бутылку бурбона, эффектно завалившуюся на небольшой клочок старого паркетного пола, на который, видимо, не хватило ковра, сопровождая все это громким звоном.

— Черт подери! — тихо выругалась Лив и в этот момент дверь спальни отворилась и две пары коварных, прищуренных, но улыбающихся, красивых глаз уставились на нее сверху вниз.

— Я так и знал! — с улыбкой проговорил Джонни. — Тебя в пансионате не учили, что подслушивать нехорошо, Оливка?

Лив сделала наивное лицо, но счастливую улыбку с ее лица стереть никто не мог. Она подняла большие, искренние аквамариновые глаза на Джонни и Макса (что касается последнего, то он смотрел на нее с ухмылкой), и, гордо откинув волосы за спину, невозмутимо сказала:

— Я ничего не слышала! Мне вообще показалось, что вы там уснули… Ну ладно, я спать, всем пока! — и Лив подскочила, избегая смотреть на Макса, и как можно скорее скрылась в своей комнате, услышав вслед:

— Ага, не слушала она, как же. Ну теперь, Макс, это не только моя головная боль…