Брошюру Солженицына с двумя сотнями советов по обустройству России по цене три копейки за экземпляр продавали во всех газетных киосках от Москвы до самой глухой глубинки, и большинство советских граждан, не знакомых с самиздатом, получили свое первое впечатление о писателе именно по этой статье. По словам Роя Медведева, «впечатление это было не очень благоприятным, … вызывал возражение сам тон его критики – грубой, предельно резкой, безапелляционной, размашистой и полной преувеличений».

Не спешили воспользоваться высокомудрыми советами Солженицына и новые «вожди Советского Союза». Осень 1990 года Верховный Совет СССР провел в обсуждении целого множества проектов экономических и политических реформ, в т.ч. «500 дней» Явлинского. «Посильные соображения» Солженицына были, однако, проигнорированы. «Предложения великого писателя неприемлемы, – заявил на одном из пленарных заседаний Михаил Горбачев. – Он весь в прошлом, прошлая Россия, монархия. … Солженицын не должен ходить по этой земле с ножницами и плугом и не должен пытаться разделить ее и размежевать».

Позднее, уже в Москве, выступая по телевизору, Солженицын искренне недоумевал, почему его гениальный план, опубликованный сумасшедшим тиражом, не был принят во внимание руководством страны?

«Разводя руками, он воскликнул:

– Сорок миллионов! Сорок миллионов тираж! И – ничего!.. Все заболтал Горбачев!

Не обида звучала в этом его возгласе. И не возмущение, не раздражение, не гнев, а – искреннее и даже какое-то наивное недоумение.

Как могло такое случиться? Ведь все же было расписано – подробно, по пунктам и параграфам. Цели ясны, задачи определены. Только одно оставалось теперь – принять этот его план к исполнению и начать действовать.

– И – ничего! Все заболтал Горбачев!»

Однако один из вопросов, поставленных в солженицынской статье, обсуждался широко. Это был вопрос о будущей судьбе СССР. Жить в прежних границах великой стране оставалось недолго.

К середине 1990 года почти все республики СССР провозгласили государственный суверенитет. В апреле 1991 года Горбачевым были подписаны соглашения с руководителями 10 союзных республик о совместной подготовке проекта нового Союзного договора, призванного сохранить Советский Союз. Подписание Договора было назначено на 20 августа, но произойти этому было не суждено.

19 августа 1991 года председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов выпускает указ о низложении (по состоянию здоровья) Михаила Горбачева и введении в стране чрезвычайного положения. ГКЧП под руководством Геннадия Янае-ва стремится предотвратить развал Союза, предусматриваемый договором о Союзе суверенных государств, укротить идеологический хаос, приостановив деятельность всех политических партий, заморозить и снизить цены и бесплатно раздать земельные участки по 15 соток. Горбачев был изолирован на даче в Форосе.

Что делали в эти дни друзья Солженицына? Ростропович, все бросив, написав только завещание, прилетел защищать Белый дом. Известна его фотография тех дней: пожилой интеллигентик в очечках с автоматом Калашникова. Солженицын же все это время сидел за забором в Кавендише, все выжидал, чья возьмет, наблюдал – как Пастер за микробами.

«Ну, хоть бы слово сказал, – укоряет Исаича писатель Григорий Бакланов. – Он тогда был подобен легенде, слово его тогда много значило. Нет, постыдно отмолчался, живя в Америке. А решалась судьба России. Но он был занят куда более важным делом: “Красное колесо” писал».

Попытка насадить народу свою волю вооруженным путем закончилась поражением уже на третий день путча. Столкновение с войсками унесло жизни трех совсем молодых людей. Вернувшись в Москву после провала путча, Горбачев сложил с себя полномочия Генерального секретаря ЦК КПСС.

Вскоре после подавления путча Солженицын направил Ельцину поздравительное письмо, в котором писал: «Горжусь, что русские люди нашли в себе силу отбросить самый вцепчивый и долголетний тоталитарный режим на Земле. Только теперь, а не шесть лет назад, начинается подлинное освобождение и нашего народа и, по быстрому раскату, – окраинных республик». Так Александр Исаевич приветствовал не только начавшийся переход власти к группировке Ельцина, но и первые симптомы грядущего распада СССР.

Не вернулся Солженицын и после полученной 17 сентября 1991 года телеграммы от генпрокурора СССР Николая Трубина, в которой сообщалось о закрытии уголовного дела, возбужденного в отношении писателя в 1974 году. Отделался формальным ответом – вернусь, де, когда закончу свои «ранее начатые литературные произведения».

Как и раньше, Солженицын намеревался отсидеться в сторонке. Страна погружалась в пучину кризиса, а он спокойно наблюдал из своего теплого вермонтского поместья за тем, как сбываются его мечты.

Как 6 ноября 1991 года была запрещена ненавистная ему Коммунистическая партия.

Как 8 декабря 1991 года был распущен ненавистный ему Советский Союз, а несколькими днями позже американский президент поздравил свой народ с победой в «холодной войне».

Как 9 октября 1993 года окончательно ушла в прошлое эпоха советской власти: после трагических событий в Москве президент Ельцин прекратил полномочия Верховного Совета, а с ним и Советов всех уровней.

Коммунистический колосс был повержен, пришла пора с триумфом вернуться на родину. Это событие должен было занять первые полосы всех мировых газет, а потому было продумано до мелочей. Высланному на Запад Солженицыну полагалось возвращаться с востока, как бы обогнув планету. Пунктом же высадки был символически выбран Магадан – «столица Колымского края». Именно здесь 27 мая 1994 года сел вылетевший из Анкориджа самолет с Солженицыным и с членами его семьи. Привет, немытая Россия!

Следующим пунктом стал Владивосток, отсюда началось двухмесячное путешествие по России на арендованном телекорпорацией BBC спецпоезде с ресторанами, салонами, многочисленной обслугой и свитой из журналистов и операторов. На каждой станции Солженицын произносил речь перед своим сбежавшимся к поезду добрым народом, что подробно фиксировалось журналистами.

Возвращение Солженицына в Россию было обставлено как величайшее историческое событие. Поездки первого космонавта Юрия Гагарина, пожалуй, и то были более скромны. 21 июля долгожданный спецпоезд, наконец, прибыл в Москву. На Ярославском вокзале его встречало 20 тысяч человек во главе с мэром города Юрием Лужковым.

Прибытие Солженицына в Россию после 20-летнего отсутствия стало центральной темой для всех российских газет

Всемирное шоу состоялось. Казалось бы, то ли еще будет!.. Однако уже 28 октября, выступая в Государственной Думе, Солженицын видел перед собой полупустой зал: немногие присутствующие депутаты, непочтительно шептались, хихикали, бродили меж рядов и поворачивались к Пророку задом. И – ни одного вопроса. Политобозреватель журнала «Коммунист» Игорь Дедков вспоминал: «Могли бы ведь и встать, подумал я, когда Солженицын поднимался на трибуну Государственной думы… Могли бы и встретить его приветственной речью председателя Думы. Встречали жидкими аплодисментами, слушали с кислыми лицами и проводили теми же жидкими хлопками».

Властителем дум Солженицыну стать уже не удастся, несмотря на то, что имел для этого все возможности: в апреле 1995 года ему было предоставлено время на телеканале ОРТ для собственной передачи, чтобы он спокойно мог проповедовать народу и поучать власть. Передача «Встречи с Солженицыным» оказалась злой и скучной, и через полгода ее закрыли.

Президент Владимир Путин в гостях у Солженицына в Троице-Лыково. 20 сентября 2000 г. Фото ИТАР ТАСС

Зато писателю было предоставлено целое имение – бывшая дача Кагановича в Троице-Лыкове (этот курортный поселок находится в черте Москвы, напротив знаменитого Серебряного Бора). В свое новое укрывище Солженицын выписал из вермонтского поместья свой громадный письменный стол, который возил с собой из квартиры в квартиру еще до высылки из Союза, а потом взял в собой в эмиграцию. Теперь его дом был здесь – на 14 последних лет его чрезвычайно долгой жизни.

Его советы по-прежнему пропускали мимо ушей, но само его присутствие в стране как-то успокаивало: пускай в России не все в порядке, спивается население и разваливаются заводы, зато у нас живет и работает живой классик, великий гуманист и христианский подвижник Александр Солженицын.