В Бамако, как ни странно, единственным человеком, с которым оказалось возможным посоветоваться по проблеме ядерной программы секуров, был султан.

– Не могу понять, ваше величество, отчего мутанты предприняли столь сложный маршрут. От Триполи, ближайшего османского порта, к их нынешней базе в разы ближе, чем от устья Сенегала.

Девлет-Гирей, удобно развалясь на подушках в беседке садового дворца, отправил в рот какую-то ягоду. Как они, интересно, не толстеют до шаровидных форм, удивлялся Артем. Едят хорошо, постоянно что-то кидают в рот, пьют сладкие жидкости, живут на коврах и подушках. Ну да, интимные развлечения каждый день. Хотя почти наверняка секс-рабыни вынуждены играть трудозатратную роль.

– Причин много может быть. Например, столковались с местным беем, тот поставил условие: не пользоваться ливийскими и алжирскими портами, чтобы информация не ушла в Стамбул. Либо османские власти не хотели прохода судна с радиоактивными грузами по Средиземному морю, чтобы от вас скрыть перевозку. Отследить груз в порту куда легче, чем караван в пустыне.

Не уверен, усомнился Артем. Шестьдесят тонн топлива с тарой весят раза в два больше. Значит, не верблюды, а здоровая вереница тяжелых грузовиков. У Руси не было интереса к этому региону, а то бы наверняка заметили. Что интересно, безухие проплыли сколько могли вверх по Сенегалу, в Бамако завернули лишь машины за припасами, основное стадо колесных или копытных помощников осталось ожидать в пустыне. Естественно, подкинули деньжат местным властям, такой транзит не бывает бесплатным.

– Вам интересна ядерная программа?

– Нет. Мои рабочие и рабы эсиры быстрее и дешевле построят плотины для ГЭС. Конкуренция мне не нужна. Поэтому забирайте уран и уезжайте. – Султан неторопливо разжевал очередную ягоду и добавил: – Османы не отправят подкреплений быстро. Это основной камень преткновения между местными правителями из янычар и Стамбулом. Деи постоянно жалуются, что не могут вовремя получить помощь, поэтому подчиняться империи и платить налоги не слишком желают. Нападайте быстро и возвращайтесь тем же путем. Османы заявят протест, но ничего за ним не последует.

– Спасибо, ваше величество.

К сожалению, район Ливийской пустыни далеко за пределами летных возможностей. До прихода главных сил нужна разведка, а для ее организации – плацдарм не далее сотни километров от ядерной базы. Стало быть, ждем БТРы. Их прогон по пустыне сопряжен с риском. Караваны снуют, дирижабли летают. Даже убрав русскую символику, можем сильно переполошить мутантов и их непонятных покровителей.

Потратив кучу времени на раздумья, околачивание груш и нудные переговоры с Москвой, Артем дождался первой партии техники. От тяжелых машин с двигателями внутреннего сгорания султан пришел в восторг. А также получил доказательства, что гяур начал сдерживать обещания.

Салим-Гирей пробовал всюду совать нос. Пришлось жертвовать лишним дальним прогоном дирижабля и возвращать его в Крым. Мол, нельзя так надолго забрасывать основную работу… папа.

Десятиколесный бронированный внедорожник отличается от верхних прототипов дополнительным мостом сзади и удлиненным корпусом. Двигатель, способный работать в Тайной Москве, напоминающий скорее корабельный, нежели автомобильный, втрое крупнее и вдвое тяжелее, чем хотелось бы. Но и с ним дальность пробега при той же массе топлива возросла раза в три по сравнению с паровиком. Несмотря на дефицит техники и трудность ее доставки, русский командир подарил армии султана один экземпляр и вручил контракт на поставку партии таких же машин.

Зеленый камуфляж средней полосы срочно перекрасили на пустынный. Прикинув, что до высадки бригады и ее перехода к Бамако недели четыре, Артем дал команду отправляться.

Два БТРа без башенного вооружения, два грузовика с топливом, продуктами и запчастями, в качестве экипажей – Артем, два других офицера и восемнадцать солдат. В таком составе конвой на рассвете отправились в вояж, который Олег назвал «Ралли Париж – Дакар». Здесь никто ни за кем не гоняется. Они запланировали уложиться до расчетной точки за шесть суток.

Маршрут пролег южнее горы Тахат, между нагорьем Ахаггар и плато Аир. Когда вздыбленные скалы в районе прошлой ночевки показались слева по маршруту, Артем не выдержал, отпустил караван и, дождавшись их отъезда, активировал левитацию. В пещере оказалось пусто и пыльно, словно в нее никто не заходил лет двести. Он опустился на колени, осмотрелся магическим зрением и оком Рода. Место ну ничем не примечательно. Отправил зов Всеобщему, но в этот раз, видно, неправильно сформулировал вопрос. Подземные силовые линии поддержали, согрели морально и больше ничем не помогли. С таким же успехом можно медитировать в саду султанского дворца.

Майор приземлился на песок в паре километров впереди машин и поднял руку при их приближении, хотя мог, конечно, опуститься на крышу прямо на ходу. И так вид командира, словно автостопом путешествующего по Ливийской пустыне, шокировал команду. Кроме разве что Олега, который привык.

Начался песок. Большие колеса энергично перемалывали его, тяжело поднимаясь на барханы и неуклюже сползая вниз, где песчаные горы невозможно объехать. Скорость упала, вырос расход топлива. Хоть и зима на носу, днем солнце так разогревает броню, что на ней можно пожарить яичницу. Ночами холодно. Машины разорвали дистанцию до сотни метров, чтобы в промежутке хоть чуть-чуть оседала песчаная взвесь, позволяя видеть через пыльное переднее стекло.

Несколько раз вдали мелькали наездники на одной верблюжьей силе. Кто это, кому они могли сообщить об увиденных автомобилях – неизвестно. Алжир давно позади. Сети GSM нет, эфир чист. Есть, конечно, и магические средства передачи информации, но Артем их следов тоже не замечал. Кроме перевозимого с собой магического инвентаря, пустыня стерильна.

Ближе к нагорью Тибести появилась растительность. Она ублажила взор после чередования песков и пустошей, но напрягала в другом. Пальмы и кустарники означают наличие воды, значит, и людей.

Оставив центр нагорья справа, машины начали постепенный спуск к оазисам. В восьмидесяти пяти километрах от точки, которую майор получил из контакта со Всеобщим, показалась подходящая россыпь скал. Он приказал загнать транспорт между валунами, укрыть корпуса маскировочной сетью, периметр оградил заклинанием, энергетику которого завел на накопитель. Теперь любой житель пустыни, пожелавший укрыться среди камней от дневного солнца, почувствует инстинктивное желание искать приют в другом месте, а если окажется упрям, сработает сигнализация.

– Олег, за старшего. Не забудь правильно проинструктировать часовых. А то как в России: «Стой, стрелять буду» – и сразу предупредительный в живот. Не светиться, не высовываться, не бродить по окрестностям.

– Подводная лодка.

– Типа того. Ждать меня месяц. Что морда вытянулась? Приказ. Хотя надеюсь обернуться быстрее. Если не вернусь вообще, гнать сюда бригаду, брать штурмом оазис и искать место захоронения вашего командира.

– Есть, босс. За свой маскарад уверены?

– Через месяц скажу. Давай.

Плохо, что во вражеский лагерь не возьмешь много инвентаря. Накопитель один, если взять парочку – возникнут вопросы о чрезмерном богатстве. «Вальтер», мелочь для подтверждения образа. Недорогой мобильный телефон с бахчисарайской сим-картой. В любом случае главный инструмент – голова. Он вроде как при себе.

За небольшой расщелиной Артем укрылся невидимостью и взлетел, минут через сорок полета увидел оазис, точнее, целый городок, возникший на его месте. Тысяч на пятнадцать-двадцать населения, не меньше.

Обычно среди оазиса есть озерцо, способное обеспечить водой несколько семей или остановившийся на отдых караван. Но никак не больше. Над домами две вышки из пальмовых стволов, вон и третья. На них бочки. Получается, пробурили скважины до водоносного слоя, устраиваясь всерьез и надолго.

Вокруг поселка ограждение, скорее символического, чем военного типа. Это не Русь, где в таких диких местах первонаперво частокол налаживали. Жилища самые разные – деревянные, их мало, щитовые, несколько каменных. И, конечно, куча шатров. Застроено не более половины огороженной территории, на остальной площади копошатся.

Артем продолжил облет.

Для караванов отдельные поилки, вне периметра. То есть чтобы никто непрошеный не проникал внутрь. И, конечно, патрули. Вряд ли у ребят много патронов, но карабины М16 самые настоящие. Уяснив, что со стороны больше ничего не рассмотрит, он закончил полет к северу от ограды, сбросил невидимость и неторопливо двинулся пешком к воротам.

Часовой опешил. Метрах в двухстах от него материализовался высокий человек, словно из воздуха возник, приблизился, вежливо произнес «салам алейкум». Он стал метрах в двух, голова и лицо замотаны платком, серый халат с поясом, серые же штаны заправлены в армейские берцы, которые даже сильно запылиться не успели. Небольшая холщовая сумка на плече, и все. Без машины, без верблюда!

– Секур! – дружелюбно произнес странник и показал на ухо.

Сам он явно не мутант, открытая часть лица человеческая. Значит, требует детей шайтана, которых бей отправил сюда охранять. Часовой вызвал начальника караула, который поразился не меньше и попробовал расспросить путника, кто он такой и что здесь забыл.

Тот знал по-арабски всего несколько слов. Пробовал говорить по-английски, но тут начкар сплоховал. После десяти минут препирательств к посту привели наконец мутанта.

– Hello. Я – представитель группы из оккупированного Крымского Татарстана. Нашел вас с помощью магии. Хочу предложить вам союз в борьбе с русскими убийцами.

Расчет Артема не отличался избытком фантазии. Безухие синты чрезвычайно доверяют своей способности различать правду и ложь. Они действительно искусны, но против соперника его уровня бессильны. Быстро отыскался секуровский «башлык», который приказал гостя впустить, приютить, накормить, напоить и выслушать.

Рассказ о страданиях репрессированного народа лег в тему. Враг моего врага – мой друг, хотя бы на время. В ответном спиче безухий лидер рассказал о зверском уничтожении Ленапе. Уланов мог бы уточнить самые интересные подробности как непосредственный участник того рейда в Северную Америку, но скромно промолчал.

Потом гостевой шатер навестил эфенди, глава османской охраны оазиса, с которым облегчило диалог успешное изображение Артемом татарина и правоверного. Они вовремя прервались на намаз, майор воспользовался опытом общения с дражайшим тестем, который никогда не пропускал ритуалы. Через непродолжительное время вырисовался расклад. Он оказался весьма выигрышным.

Местный бей мечтает о суверенитете, как у алжирского дея, поэтому предоставил помощь и территорию секурам для микроскопической промышленной революции внутри Сахары. Как при отсутствии нормальных средств доставки грузов, дефиците воды и продовольствия это можно сделать на практике, Артем толком не понял. Видимо, у безухих есть свои соображения.

Ядерный проект отложен в долгий ящик, на его реализацию нет средств и сил. Электроэнергия здесь получается примитивным способом, ветрогенераторами и солнечными батареями. Кроме урана, есть немного оружейного плутония.

После Ленапе американские секуры разделились. Они ненавидели русских по-прежнему, однако взгляды на дальнейшие действия разнились. Значительная часть мутантов приняла осторожную политику: развиваться, расти численно, стать чуть ли не доминантной расой на планете и вот тогда…

Экстремисты оказались париями среди соплеменников. В оазисе собрались именно такие. Но и здесь на энергичные призывы Артема покарать гяуров откликнулись далеко не все. Они с таким трудом переселились в пустыню из Америки, с огромными лишениями обустраиваются здесь. Конечно, со временем они порвут Русь в клочья, но не в сей момент.

Предводитель безухого народа д’Омионт больше всего опечалился, что тайна их нахождения выползла наружу. Глухой и малонаселенный угол Северной Африки, никому, по большому счету, не нужный, выбран именно с целью конспирации.

– Какую магию для нашего обнаружения использовал многоуважаемый?

– Не могу сказать, – с обезоруживающей простотой ответил Артем. – Не важно. Я узнал, другие тоже могут узнать, хоть и не от меня.

На ночь эфенди предложил девочку-эсирку. Здесь такая форма вежливости считается обычной, что салфетка в Европе. Почему-то вспомнился старый советский фильм. Руссо туристо, облика морале.

Следующий день высоких переговоров кончился, по существу, ничем. Дорогой друг секурского народа Мухаммад заверил, что балаклавские рыбаки провезут на территорию Крыма и, стало быть, княжества любые поражающие вещества, оружие, магические предметы и т. д. Ну а желающих лично отправить гяуров к демонам среди татар найдется выше крыши. К великому сожалению, для новых крымских карбонариев д’Омионту откликнуться на их мужественный призыв оказалось просто нечем.

Эфенди предупредил, что через двое суток ожидается бей, которому передали про необычного гостя. Артем-Мухаммад рассыпался в сожалениях, что обязательно, с радостью, при всем уважении, но только в другой раз.

Следующий собеседник не знал, радоваться или огорчаться столь быстрому завершению саммита.

– И это месяц?

– Не рад, Олег Викторович? Оклад копится, командировочные капают. Личный состав не имеет возможности нажраться и набузить в кабаке по причине отсутствия общепита. Увы, синекура кончилась. Снимайте маскировку – и домой. В смысле, в Бамако.

На обратном пути они попали в бурю. За считаные минуты горизонт потемнел, вой ветра перекрыл рев моторов. Вокруг – ни единой скалы или холмика, дающих хоть какую-то защиту. За неимением лучшего и не желая забивать песком воздушные фильтры, Артем приказал поставить четыре машины бампер в бампер, почти до касания, укрыть стекла, людям сидеть внутри и ждать.

Ураган не стихал несколько часов. Камни барабанили с такой силой, что, казалось, не только стекло, но и броню побьют. Мелкая песчаная взвесь заползла в железные кузова грузовиков и в бронекорпуса БТР, забив намертво вентиляционные щели. Когда несколько стихло, кислород для дыхания практически кончился.

Удостоверившись по рации, что все живы-здоровы, командир приказал попробовать выбраться. Верхний люк ни один не открылся. Как на дне Черного моря давила вода, так и здесь на крышки навалился песок.

– Пробовать покинуть машины через нижние эвакуационные люки.

Они только на БТР, на случай повреждения в бою и надобности выбраться под днище, прикрываясь машиной от вражеских пуль. Артем на брюхе сполз в полуметровую щель меж корпусом и наметенным под броню песком позади второго моста. Темно. Осмотрелся магически – полнейшая пустота. Горы песка не несут ни капли отпечатков магии, присутствия человека или другого высокоорганизованного существа. Совершенное отсутствие органики, кроме микроорганизмов.

Он вернулся к люку, прихватил малую саперную лопату. Вроде как с правого борта слышен монотонный шум. Не доверяя рядовому составу ответственную операцию, майор освоил профессию крота.

Было ужасно. Как только он выбрался из-под навеса корпуса, его усилия тут же нивелировал ссыпающийся сверху песок. По рации передали – во второй машине то же самое.

Твою ма-ать! Маг высокой категории, родной племянник главы могущественного государства и вообще классный парень не может выбраться из банальной кучи грязи. Он ввинтился обратно в отсек БТРа, закрыл люк и схватил банку с накопителем. Снаружи бабахнуло так, что перегруженный песком броневик покачнулся. Незадраенный люк с грохотом открылся внутрь, сидящих обдало раскаленным песком. Температура подскочила до уровня сауны. Артем не стал слушать благодарности экипажа, соорудил изолирующее заклятие и свалился прямо в расплавленный песок.

Когда он выбрался наружу, форма спереди покрылась стеклянистой коростой. Отдышавшись, полез назад вытаскивать остальных.

Со стороны их парковка выглядит феерически. Ураган за считаные часы намел бархан, почти полностью скрывший машины. Ветер продолжает свистеть, но уже не сбивает с ног и не сечет камнями лицо.

– Да, босс, я слышал, что машины в пустыне заметало, но так…

– С детства не любил играться в песочнице. Всем отойти!

Второй взрыв своротил часть наносов на верхней броне, позволив добраться до двух лопат, притороченных снаружи. Сейчас нехитрый землеройный инструмент на вес золота. Около двух часов ушло на прокапывание ко второму БТР, где смогли, наконец, вдохнуть воздух через открытую бойницу борта.

Последующие сутки слились в нескончаемую череду авралов с лопатами наперевес для освобождения машин. Работа сдвинулась, когда первый бронетранспортер завелся и, пробуксовывая десятью колесами, кое-как вырвался из плена. Второй вытаскивали, зацепив тросом, затем извлекли грузовики соединенной тягой двух бронемашин. Когда движение возобновилось, Артем подумал, сможет ли он когда-нибудь достигнуть былинной мощи, способной сдуть бархан. А также насколько усложнится задача, если в подобную бурю попадет бригада.

Ее выгрузка состоялась без происшествий. Новейшие десантные корабли, построенные с учетом высадки в Нормандии и прочих операций верхнего мира, позволили технике выбраться на топкий берег. Куда хуже обстояли дела с тяжелыми генераторами на гусеничном ходу. Их всего пара, стандартное магическое оружие массового уничтожения, но в пути по пустыне они здорово замедлят общий ход колонны. Но без них, коли дело дойдет до применения силы, возрастут собственные потери.

Султан изволил лично посетить русский военный лагерь, раскинувшийся на левом берегу реки Нигер чуть выше Бамако. Скопление достаточно современной техники произвело на него впечатление. Трудно сказать, как гяуры собираются воевать с Османской армией, но, например, потрепать алжирского дея они наверняка смогут даже этими силами. А имея возможность перебрасывать войска по железной дороге на юг Апеннинского полуострова по договоренности с премьером Римской Федерации способны покорить Северную и Северо-Западную Африку. Вряд ли им это нужно.

Артем много времени провел в лагере, оставшееся – медитировал. В результате общения с высшим разумом смог извлечь лишь гарантию, что в ближайший месяц подобной бури бояться не следует.

Бригадная колонна достигла оазиса, затратив втрое больше времени, нежели разведка. Небыстрый ход сдвоенных гусеничных платформ с генераторами, неизбежные поломки, в результате которых останавливались на ремонт, здорово задержали в пути. Две технички с самыми безнадежными машинами на прицепе потащились назад к Бамако. Наконец головные БТР достигли ограды, когда Олегу и Артему начало казаться, что проклятая пустыня не имеет конца.

– У ограды караван, босс. Что с ними делать?

Возле отведенных для путников поилок лежит на песке три десятка верблюдов, по соседству запаркованы паровые внедорожники.

– Первый батальон! Перекрыть периметр со стороны караванщиков, никого не выпускать. Остальным батальонам – окружить оазис.

Разглядывая мельтешение арабов и секуров в бинокль, Артем попытался представить замешательство последних. Пересечь океан и пустыню, чтобы их новое убежище окружила явно враждебная армия? Когда Андрейченко доложил, что мышь не проскочит, майор взял БТР и поехал к тем же воротам, куда вошел пешком полтора месяца назад.

– Мне нужны д’Омионт и эфенди Саид Басмаджи!

Теперь уже не легкая болтовня с постовым, а громовой рык, так что стекла задрожали. Постового, кстати, след простыл. Приглашение не вызвало отклика. Прождав минут десять для приличия, Артем приказал магам начинать.

Электрическая атака на поселок куда проще, чем против войск. Постройки никуда не денутся, не побегут в атаку навстречу с криком «ура».

Со стороны электроудар смотрится кошмарно, та же гроза, только молнии бьют не из облаков, а параллельно земле. Перед этим взвывают огромные генераторы мощностью в десятки мегаватт. Над ними растет шаровидное облако заряда. Потом маги одним резким синхронным броском прокладывают ионизированные дорожки к вражеской линии и замыкают цепь. Уши лучше закрыть. Грохочущий электроразряд ломаной линией перечеркнул часть поселка, где стояли щитосборные дома секуров. Они вспыхнули, как солома.

Артем пробовал рассмотреть в бинокль, выпрыгивает ли кто-то из домов или все поражены электроударом. Не разобрать. Придется повторить. Ну что стоило выйти на переговоры? Могли ведь по-хорошему уладить.

Второй разряд снес соседнюю улицу. Рухнула, как подрубленная, башня одной из водокачек. За оградой началось движение. Размахивая условно белой тряпкой, выбежал офицер. Майор приказал остановить избиение и доставить парламентера.

Тот натурально хлопнулся на колени.

– Где Саид Басмаджи?

Осман разобрал имя предводителя и яростно замахал руками, показывая, что тот далеко. То есть по недоразумению ребята начали палить. А что, никто не догадался сразу выйти? Артем пустил в дело переводчика, завербованного в Бамако.

Когда турок услышал, что мусульмане могут уходить, взяв оружие, уцелевшие паромобили и верблюдов, сперва ушам не поверил.

– Приведите д’Омионта или кого угодно из старших мутантов. Сами валите. – Артем повернулся к Андрейченко: – Караван пусть тоже катится на все четыре стороны. У вас сорок минут.

Приведенный безухий отказался говорить. А может, просто оглушен электрошоком.

– У вас есть женщины и дети. Я не хочу убивать их. Всем выйти из поселка без оружия. Мы обыщем оазис. Возьмем нужное нам и уйдем. Ну?

Пародия на человека неожиданно обрела голос.

– Рано или поздно мы доберемся до вас и вырвем сердца, – прохрипел мутант.

– Ваше право мечтать об этом.

Артем посмотрел на своих подчиненных. Конечно, можно три-четыре раза шарахнуть по площадям, потом пустить боевые группы на зачистку. При этом десяток-другой наших солдат получит пулевые ранения, возможно, погибнет. Кому это надо?

– Все сжечь.

Генераторы выли и плевались разрядами полтора часа. С противоположного от генераторов края группа мутантов бросилась на прорыв и полегла под автоматными очередями. Потом опустилась тишина. От построек и финиковых пальм остались угли.

Слабый ветер доносит запах паленого. В нем четко выделяется привкус горелого мяса как на кухне незадачливого повара.

– Час ждать, пусть выгорит. Разбить оазис на сектора и квадраты, прочесать. В каждой группе дозиметр. Ищем обогащенное урановое топливо и оружейный плутоний. Обо всем необычном докладывать. Разделите людей, часть остается в оцеплении. Исполнять! Да, напомните людям: живой секур, оставленный за спиной, смертельно опасен.

Пока роты и взводы получали задания, а над остатками строений успокаивалось пламя, Артем сел на песок у большого теплого колеса, сунул в зубы жесткий стебель какого-то пустынного растения и сосредоточился. Силы земли везде. Они привычно проникли в тело теплыми лентами, но ничего не захотели делать. Казалось, они упрекали ворожея за только что сотворенную бойню. Вы еще мораль мне почитайте, рассердился он. Когда безухие рассыпали бы плутоний, никакая сила Всеобщего не помогла бы его дезактивировать. А также химия и бактериологические контейнеры – раз однажды мутанты притащили их, значит, готовы и впредь.

Потом затрещали короткие очереди. Бойцы трепетно прислушались к приказу живых за спиной не оставлять.

Прибежал вестовой от Андрейченко:

– Господин майор! С первого батальона вас просят пройти в поселок.

– Что там?

– Не могу знать. Передали, вам самому нужно увидеть.

Твою ж мать! Театральные эффекты, блин. Нет чтобы нормально доложить. Ни хрена там приятного быть не может. Пометив в памяти наложить взыскание на комбата-один, Артем прихватил «калаш» и зашагал за посыльным от батальонного.

Зрелище стоило прогулки. В центре оазиса на небольшой площади, окруженной домами, ныне превращенными в пепелища, лежат десятки детских тел. Две-три тысячи, может, больше. Судя по позам, они стали цепочками, крепко сжав руки соседям. Такие длинные органические токопроводы, в концы которых ударили сотни киловольт. Подгоревшие и скрючившиеся пальцы не расцепились, дети и в смерти продолжают держаться друг за друга.

Артем представил воспитателей их школ или детских садов, которые узнали про набирающие напряжение генераторы и вывели подопечных на площадь. Возьмитесь за руки, мои милые, больно не будет. Все будет хорошо.

Запах горелого мяса пропитал одежду. Потрясающе. Бойцы бригады, если не отстираются, так и домой приедут, благоухая жареной человечиной. Пусть секуры не совсем люди, мясо такое же и пахнет аналогично.

Рядом нарисовался Олег, начисто лишенный магии и телепатии, но безошибочно распознавший настроение шефа.

– Представьте на секунду, босс. Если безухие захватят нашу столицу, у них в руках окажутся переходы наверх, в город, в котором вы родились. И у чудесных парней, способных на такое, – Леопард махнул рукой на детские ряды, – оружейный плутоний на пяток боеголовок. Поэтому погрустим и поймем, что другого выхода нет. Вообще нет.

– Не трынди. Без тебя знаю. Нашли уран?

– Да. Но не факт, что полностью. Городок не такой маленький, и он разрушен.

– Отходим к машинам. – На сегодня Артему больше не хотелось сюрпризов. Он пообещал заехать в нос любому, кто построит доклад на фразе «вам это лучше самому…». Потом вернулся к БТР и отдал приказ:

– Искать до заката. Ночью оцепление не снимать. Продолжать обыски завтра. Следующим вечером отправляемся.

Позже нельзя. К середине ночи удирающие остатки гарнизона достигнут места, где могут связаться с беем. Реакция того не известна. Ему скорее всего доложат, что захватчиков десять-пятнадцать тысяч. Начальники сбежавшего войска обычно красноречивы в описании победителя. Вряд ли бей отправит погоню или попробует отрезать пути отступления. Но чем черт не шутит в стране Аллаха. Да и международный скандал проще замять, если свалить быстрее.

С утра Артем лично начал обходить каждое пепелище, отыскав десятка три выживших секуров, несмотря на пожар и электроразряд. В северной части с удивлением обнаружил под завалами нескольких рабовэсиров с разной степенью тяжести повреждений, приказал безнадежных добить из жалости, остальных забрать с собой. Османы бежали, прихватывая самое важное имущество, невольники в категорию важного не попали.

Нежаркое пока дневное солнце разогрело руины. К вечеру, когда готовились к отъезду, из них потянуло запахом тления. Правы мусульмане, требуя, чтобы в их климате человека предавали земле не позже заката дня смерти.

На первом же привале Артем приказал выстроить личный состав, произнес прочувствованную речь, что солдаты и офицеры выполнили крайне неприятную работу, спасая тем самым бессчетное количество жизней соотечественников. В бригаде погиб лишь один человек, придавленный рухнувшей балкой, некоторые получили ранения.

Вроде как психотерапия получилась удачной. А собственная совесть, придавленная видом мертвых детей, пульсирует гангренозной язвой.

Защита ребенка, даже чужого, внедрена в подсознание каждого нормального человека как результат естественного отбора. Чем больше забота о детях, тем больше шансов выживания у племени или рода. Секуры – не люди, совершенно чуждые и враждебные существа. К скрещиванию с человеческими особями не способны. А подсознание не хочет понимать. Поэтому девочка-мутантка с братьями в подвале центра евгеники в Ленапе и цепочки детских трупов в оазисе не дают покоя.

Для наглядности два вида магии внутри себя Артем назвал двумя операционными системами, хотя аналогия весьма дальняя. Совесть – это утилита, которую нельзя отключить. Вроде как в BIOS зашита. Ее реакция на нелюдей похожа на компьютерный глюк. Не сила Всеобщего отказывается работать, а происходит ложное срабатывание совести, обманутой сходством человечьих детей и синтов.

Или совесть права?