В следующем воплощении Шурка Карманов ощутил скрипучий снег под ногами, увидел "Парабеллум" в вытянутой руке и моложавого господина на мушке. Имея некоторый опыт, попаданец знал, что при очередном провале в прошлое надобно действовать по обстановке, а потом выяснять, что к чему. Обстановка подталкивала нажать на спуск.

  Одиночный и совсем негромкий хлопок немецкого пистолета, не вязавшегося с окружающим миром, затерялся среди других, куда более шумных выстрелов.

  - Николая убили! Самозванца казнили! - раздалось вокруг множество голосов.

  Шура опустил ствол. Подстреленный им господин рухнул в снег, к нему кинулись люди в генеральских шинелях, а мимо Карманова хлынула натуральная лавина из офицеров, за которыми понеслись солдаты с ружьями наперевес. Естественно, с примкнутыми штыками.

  - Вперё-ёд! За Россию-матушку!

  Очевидно, страшные антирусские злыдни скопились впереди, так как именно в их тела впились солдатские штыки.

  - Шура?

  Интонация в голосе молодого поручика незнакомой наружности показалось гитлеровой.

  - Как ты меня узнала?

  - По "Парабеллуму" и дурацкому поступку. Улепётываем!

  - Маш, а Маш, это что - Сенатская площадь? - Карманов получил пенсионное тело и тяжело дышал на морозе, а через сотню метров сменил галоп на шаг.

  - Да. А убиенный тобой - император Николай I. 14 декабря 1825 года, мон шер.

  - Стало быть, декабристы победят. Ну и заваруха начинается! А нам снова приспосабливаться к новой эпохе.

  - Чёрт с ними, декабристами. Я - снова мужик! - отчаянно запричитала Гитлер.

  - Вдруг обойдётся? Ну, например ты дама, переодетая в юношу ради революционной конспирации.

  - Не-а. У меня там... чешется. Ну, где всегда чесалось, когда я в мужском теле. Пичалька!

  Выяснение, на какие паспорта зарегистрированы их нынешние туловища, как всегда заняло некоторое количество времени. Шурка воплотился в отставного подполковника барона Штейнгеля Владимира Иогановича сорока двух лет, пухлощёкого очкастого господина, а его напарница в гвардейского поручика Сутгофа, Александра Николаевича двадцати четырёх лет, высокого, худого и очень усатого офицера.

  - Маша, драпать надо, покуда здесь заваруха. Я как домой "к себе" вернулся, меня чуть лакей не спалил. Странный вы сегодня, барин, говорит. И смотрит подозрительно, словно углядел неладное.

  - Твои напасти - мелочь. Задумайся, могу ли я в казарму идти, где каждый офицер и унтер Сутгофа знает. А если растаю от мужских прелестей и руки распущу? Так что уезжать надобно сейчас же. Но куда? Может, в игры какие играл, книжку про декабристов помнишь. Я только что про Пестеля узнала.

  - Правильно! Он в Малороссии должен быть, там Южное Общество и бунт Черниговского полка. А если он навстречу поедет?

  - Шура, опомнись. Мы в 1825 году, телеграфа нету. Сиречь некому вперёд нас его освободить. Ты же автор, как его... Во - "Манифеста к русскому народу". И "Приказа войскам". Быстро сочини мандат от революционного декабристского правительства, а сами борзо рвём на юг. Цигель-цигель-айлюлю, шевелись, ваше баронство.

  По пути, зябко кутаясь в меховые полости повозки, ругаясь на каждой станции по поводу смены лошадей, мол - документы неуставного для Империи образца, Карманов и Маша судорожно вспоминали что могли об этой эпохе, молясь, чтобы вездесущие попаданцы не нарушили ход вещей.

  - Точно помню, что Пестеля арестовали по дороге в Тульчин и там содержали. Возможно, приказ на его арест последовал с провалом бунта, и он на свободе. Или его заранее повязали - хоть режь не могу восстановить в памяти.

  - Мне иное сказали, - морщила лоб Гитлер, а длинные тараканьи усы гврадейца смешно шевелились. - Он сочинил "Русскую правду" по-немецки, тяжко перевёл на русский язык, ему мало знакомый. Мне кажется, он предложил заместо империи республику, как две капли воды похожую на Третий Рейх. Понеже в сорок втором я обреталась в теле великого фюрера. Стало быть, порадеем за Русский Рейх!

  - Ох, Машка. Что за "понеже" да "радеем" - с трудом тебя понимаю.

  - Учись. Убо вглубь веков двигаем, навстречь Рождеству Христову. Там "чмоки-чмоки" и "пичальку" не розумеют. Слушай разговоры людские. А с германским наречием как, шпрехаешь?

  - Найн. Шнапс, либер фройлян, данке, зер гут, дас ист фантастиш. Алес.

  - Не густо. Но не кручинься. Освоишь.

  Полковник Пауль Бурхард Пестель, для удобозвучания отрекомендовавшийся Павлом Ивановичем, пребывал в добром здравии и на свободе в упомянутом малороссийском Тульчине. Новость о победе восстания и смерти Николая он принял как самый лучший подарок на Рождество. Декабрист живо трепался с молодым поручиком на дикой смеси немецкого и архаичного русского языка, несколько более старомодного, нежели обычного в 1825 году. Он счёл, что торжественность старославянских выражений придаёт его словам некую особую пышность. Оттого Шура понимал их через слово, а Машка попозже пересказывала суть.

  Отметив Рождество и Новый Год, Пестель поручил полк заместителю и вместе с попаданцами поспешил в Петербург. Снова заснеженная дорога неторопливо заскрипела под полозьями. Карманов больше помалкивал. Машка, оказавшаяся в роли кандидата скорее не в вожди, а на должность рейхсминистра пропаганды, увлечённо обговорила с Паулем Бурхардом тактику захвата власти в Санкт-Петербурге и последовательность реформ, упорно продвигая опыт государственного строительства Третьего Рейха.

  - Мой фюрер! - вещала она. - Перво-наперво нужно запретить французский язык. Высший свет лопочет исключительно на нём, а это крайне непатриотично после наполеоновских войн.

  - Я-я, натюрлих, - горячо согласился Пестель, во французском такой же ноль, как и попаданцы.

  - Нужно двигаться к славным корням! К Петру Великому.

  - Он же Романов! Нихт самодержавие, - скривился будущий диктатор.

  - Покойник не страшен. Зато шпрехал по-немецки, и его обзывали "мин херц". Город в честь своего святого обозвал не Петроград, а Петербург.

  - Я-я. Гут, - успокоился Пестель. - Элита не примет русский язык. Объявим главным государственным дойч. Сиречь пруссаки говорят на нашем языке, а не мы - на германском. Ха-ха!

  Полковник хохотнул, Гитлер с Кармановым слегка поддержали.

  - Барон Штейнгель сделал самое главное, - вдохновенно врала Машка, вспоминая 1942 год и свой звёздный час. Она всерьёз решила использовать в России нацистский опыт. - Застрелил императора и открыл дорогу революции.

  Шура важно кивнул.

  - Обратите внимание, господин полковник. Среди участников восстания почти нет германцев. Из Северного Общества - барон Штейнгель да браться Кюхельбекеры, а в армии чуть ли не четверть офицеров - немцы.

  - А вы, поручик?

  - Корнями из Гельсингфорса, но есть прусская кровь. Стало быть, видим, что выходцы из германских земель меньше склонны поддерживать бунтовщиков, нежели русские. Я предлагаю, мой фюрер, сделать ставку на германцев.

  Пестель насупился.

  - Александр Николаевич, что же - Россией немцы будут править?

  Машка не сразу сориентировалась, что Александр Николаевич - это она. В прошлом, которое теперь будущее, столько легенд пришлось поменять, а с ними имена. Порой забываешь, как звучит твое нынешнее прозвище.

  - Да и раньше правили. Императоры сплошь на немках женились. Только Романовы плохо справились. Пришло время Пестелей.

  - Найн, - слабо засопротивлялся полковник. - Я ест будущий выборный лидер.

  - Что же мешает гарантировать будущую выборную лидерность вашему наследнику?

  - Гут!

  В таком же ключе они обсудили конституцию, устройство полиции, государственно-территориальное устройство, сословную иерархию, еврейский вопрос и прочие большие и малые проблемы. Сведенья о том, что происходит в столице, доносились до путешественников весьма рвано. Однако предвиденье, что авторы государственного переворота перессорятся и попробуют найти объединяющую твёрдую десницу, начало сбываться.

  Питер встретил троицу запустением и попытками неких тёмных личностей ограбить экипаж. В магазине "парабеллума" количество патронов на пару уменьшилось, после чего кони вынесли путешественников к самому Зимнему дворцу.

  - Идём, мой фюрер! Вас ждут великие дела! - Машка выпрыгнула первой и помогла выбраться из экипажа родоначальнику новой династии.

  Несмотря на видимость охраны у парадного крыльца, новоприбывшие настолько легко прошли в зал заседаний Временного правительства, что, будь у Карманова запасной магазин к пистолету, он смог бы снова осуществить государственный переворот. Явно после путча и рождественского расслабления никто не сподобился стиснуть новых вождей за выю.

  К сожалению, праздники имеют свойство заканчиваться, даже длинные рождественские. Декабристы решили, наконец, порулить страной. К появлению Пестеля они обнаружили, что несутся незнамо куда без кормила и без ветрил, бестолково толпясь на шканцах и решительно не понимая, что предпринять.

  - Павел Иванович, дражайший вы мой! - рыдал вслух Никита Михайлович Муравьёв. - Для порядку Конституция нужна, её обсудили, утвердили всем миром. Не работает!

  Гитлер стащила со стола исписанные листики муравьёвского творчества.

  - Ага. Конституционная монархия, федеральное устройство из тринадцати держав, то бишь республик, Народное вече, Верховная дума и Палаты представителей народных. Землю у крестьян отобрать подчистую, оставить лишь дом и огород... Грабители... Так, столицу перенести в Нижний Новгород, славный сопротивлением польским оккупантам. Сиречь польская опасность - наиглавнейшая. - Она обернулась к творцу Конституции. - Ладно с переездом. Только кого, Никита Михайлович, императором назначить?

  - В том-то и беда, - сокрушённо промямлил Муравьёв. - Гражданин Каховский как увидел, что Владимир Иоганович Николая Романова застрелил, впал в неистовство и порешил императорское семейство. Фрейлин, поваров, кошек и дворцовых трубочистов не пожалел!

  - Кошек-то за что? - ахнула Гитлер, по-женски обожавшая пушистиков, и нарвалась на осуждающий взгляд Шуры-Штейнгеля, мол, а трубочистов получается - за дело?

  - Кровопийцов - долой! - гаркнул Каховский, и все присутствующие втянули головы в плечи, не считая смелого Пестеля.

  Следующим вылез гражданин князь Трубецкой.

  - Без Конституции наш главный документ - "Манифест к русскому народу", который мне Владимир Иоганович поспособствовали составить, - он кивнул на Карманова. - Договорились же, Русью правят три диктатора, главным диктатором избрали меня. Отчего сейчас не так?

  - Потому что вы трус, полковник, - возмущённо возразил Рылеев. - 14 декабря на Сенатскую не изволили явиться.

  - Пустое. Я думал о великом и вечном.

  Пестель шагнул к столу, с которого Гитлер стырила бумажки, и грохнул кулаком.

  - Целый месяц вы ест шпрехен кто будет управлять Русляндом? Нихт арбайтен?

  - Так это... договориться потребно... наиважнейшее дело решаем, - вразнобой заскулили декабристы.

  - Найн! Капут болтовне! Я ест диктатор. Конституция ест "Русская правда". Вас? Ма-алчать!

  И с этой минуты бывшая Российская империя, а с 14 декабря незнамо что, в одночасье превратилась в Das Russische Reich.

  Для начала Пауль Бурхардович приказал заняться штукой, что в XXI веке зовётся "учи матчасть". Собственно матчастью выступили упомянутая "Русская Правда" и престранное к ней приложение, именуемое "О Государственном Благочинии". Поначалу декабристы пытались разобраться в их корявом тексте, написанном по-русски, затем Пестель сжалился и позволил разучивать германский оригинал. С тех пор немецкий язык начал быстро завоёвывать Зимний дворец и окрестности. А Штейнгель-Карманов и некоторые дворяне, не владевшие языком Шиллера и Гёте, срочно засели за его изучение.

  "Всякое Соединение нескольких человек для достижения какой либо цели называется обществом. Побуждением к сему соединению или целью онаго бывает Удовлетворение общим нуждам, которыя, происходя от общих и одинаковых свойств природы человека, бывают для всех Людей одинаковы. Из сего следует что члены всякого общества могут единодушно согласиться в цели. Но когда они обратятся к Действию или к средствам, коими цель должна быть достигнута, тогда должны возродиться между ими сильные Споры и безконечныя Несогласия, потому что избрание средств не столько зависит от общих свойств природы человеческой, сколько от особеннаго нрава и личных качеств каждаго человека в особенности". [1]

  - Господи помилуй, что за бред мы заучиваем! - вслух вздохнул Бестужев и попал на карандаш диктатору как лицо критически мыслящее и оттого неблагонадёжное. Остальные авторы мятежа предпочли помалкивать и усваивать, что:

  1. Никакого федерального разделения держава не получит. Диктатор или, как принято называть Пестеля, великий фюрер, собирается держать территорию в кулаке.

  2. Общество делится на повелевающих и повинующихся. Строго говоря, повелевающий один, а повинуются все. Только у некоторых повинующихся есть право пинать нижестоящих членов общества.

  3. Русский Рейх - русское государство для русских. Принимайте православие и учите русский язык. Или живите негражданами - бесправным быдлом. А разговаривайте всё равно по-немецки.

  - Маша, про неграждан - чисто Латвия в наше время.

  Гитлер согласилась и зачитала вслух особо понравившийся ей кусок.

  "Правительство имеет обязанность распоряжать общим действием и избирать лутчия средства для доставления в Государстве Благоденствия всем и каждому; А по сему имеет оно Право требовать от Народа чтобы оный ему повиновался. Народ же имеет обязанность Правительству повиноваться".

  - Гениально сказано! Правительство правит, единственная стезя народная - повиноваться во всём. Чётко, ясно, без околичностей. Эх, была бы у того фюрера "Русская правда", вермахт в сорок первом бы до Урала добрался.

  Шура посмотрел на неё неодобрительно: ты на чьей стороне? Машка не обратила внимания, изучая творчество идейного предка нацистов.

  - А тут намудрил наш Пауль: "разделяется всякое Правительство на Верьховную Власть и на Государственное Правление или Чиноначальство". Не то важно как делить, а кому чины дать. Ты немцев отобрал? - Мария, имевшая опыт жизни в Рейхе, в данной эпохе играла первую скрипку, Шура слушался. Он заверил, что список готов, а дама в мужском теле нашла следующее приятное совпадение. - "Благоденствие общественное должно щитаться важнее Благоденствия частнаго и ежели оныя находятся в противуборстве, то первое должно получать перевес", - она подняла вверх указательный палец. - Как верно замечено! Любое право, в Конституции прописанное, может чиноначальником не признаваться, коли сочтёт, что оно мешает благоденствию. Русский и Третий Рейх - всё едино! И даже некоторые названия одинаковые. Вот - "Новый порядок". Не удивлюсь зондеркомандам и айнзацкомандам. Что это я? Сама Пестелю подскажу.

  - Мария! Мы не на оккупированной, на своей территории!

  - Брось. Проверенные методы.

  Наткнувшись на противодействие участников декабрьского комплота, фюрер решил хоть в чём-то им уступить. И согласился на перенос столицы, обосновав это дело как всегда образно и вычурно.

  "Нижний Новгород назначается Столицею Российскаго Государства под названием Владимира. Сие имя даётся Столице в память Великаго Мужа введшаго в Россию християнской закон: да средоточие России свидетельствует даже именем своим о вечной Благодарности Россиян за благочестивое и благодетельное его Деяние. Нынешний же город Владимир будет назван Клязминым стоя на реке Клязме. Столицею Российскаго Государства выбран Нижний Новогород потому, Что сей Город в средине России расположен; Что Макарьевская Ярморка соединяет Европу с Азиею в сухопутных торговых отношениях".

  Стало быть, перенесут купцы ярмарку, и вновь переезжай столица, поняли декабристы, но промолчали.

  Пестель, не откладывая в долгий ящик, начал чины раздавать.

  - Konstantin Alexander Karl Wilhelm Christoph von Benckendorff, - отрекомендовался представительный лысеющий генерал.

  - Гутен таг! Коли память не изменяет, для русских вы зовётесь Александр Христофорович фон Бенкендорф, - вождь пригласил генерала присесть.

  - Яволь, мой фюрер!

  - Сразу чувствуется прусская военная косточка! Потому, генерал, доверяю вам самый ответственный пост в Рейхе - главы Государственного Благочиния, - первоначально Пестель планировал, отменив министерства, вернуться к приказам времён Рюриков, но по совету Машки-Сутгофа утвердил петровские коллегии. - Возглавите Коллегию Государственного Благочиния, коротко - КГБ, мой генерал, и быстро наводите порядок. А то распоясались без императора, прохвосты.

  Гэбист рассыпался в благодарностях и запросил в помощники другого германца - Леонтия Дубельта.

  Старый знакомый фюрера Вильгельм Карлович Кюхельбекер получил поручение восстановить старую партийную организацию Южного Общества декабристов - Союз Спасения, сокращённо СС, из её членов создать военизированную гвардию. Германец поблагодарил за доверие и пометил в своих записях немецкими буквами - SS. Даже машкина подсказка не понадобилась. А что делать, если название удачное.

  Штейнгель-Карманов получил пост канцлера с заданием командовать экономикой. Теперь не нужно посредничество Лазаря Кагановича.

  Мария-Сутгоф возглавила коллегию по религии и национальностям, место зело сложное, ибо к этим вопросам Пестель имел отношение особое, предвзятое и решительное. Касательно татар и прочих мусульман он так ей объяснил: "Они исповедуют Веру Магометанскую. Им дозволяется продолжать оной держаться и всякое Насилие воспрещается. Не менее того надобно всяким случаем пользоваться дабы дружелюбием и кроткими убеждениями их склонять к воспринятию святаго Крещения; на каковой конец полезно посоветоваться с их духовными чинами. У них заведено Многожёнство. А так как обычай сей противен православной Вере то и должно многожёнство быть на будущее время совершенно запрещено. Содержание же жён в заперти есть большая несправедливость противу сей половины рода человеческаго; А посему и надлежить употребить средства кроткия дабы Магометане обычай сей оставили".

  - А не оставят? - вопросила Мария, с трудом осилив национально-религиозный указ фюрера.

  - Передай из в КГБ Бенкендорфу, пусть в тайгу мусульман отселяет, дабы многожёнством русские души не смущали.

  Второй неправильной группой граждан Рейха ей пришлось заняться самой, не спихивая на Благочиние. Тем более что в Третьем Рейхе такой опыт имелся в изобилии. Пестель поручил главе коллегии решить еврейский вопрос. Как и Адольф Гитлер в "Майн Кампф", русский фюрер о вражде к иудиному племени писал много, подробно и зловредно.

  "Евреи ... преимущественно тем отличаются от Всех прочих народов что неимоверно тесную связь между собою неизменно сохраняют, никогда друг друга не выдают ни в каких случаях и обстоятельствах и всегда готовы ко всему тому что собственно для их общества может быть выгодно или полезно... Евреи собственную свою веру имеют, которая их уверяет что они предопределены все прочие Народы покорить и ими обладать; а тем самым она их отделяет от Всех прочих Народов, заставляет их все прочие Народы так сказать презирать и всякое смешение с каким бы то ни было другим Народом совершенно запрещает и невозможным делает... Тесная между Евреями связь даёт им средства большия Суммы накоплять или собирать для общих их потребностей особенно для склонения разных Начальств к лихоимству и ко всякаго рода злоупотреблениям для них Евреев полезным... Ожидая Мессия, щитают себя Евреи временными обывателями края где находятся и потому никак не хотят земледелием заниматься, ремесленников даже отчасти презирают и большею частью одною торговлею занимаются. По причине же большаго их числа не может честная торговля всем доставлять достаточное пропитание; и потому нет тех обманов и фальшивых действий, коих бы они себе не позволяли... Не может долее длиться таковой порядок вещей утвердивший неприязненное отношение Евреев к Христниянам и поставивший их в положение противное общественному порядку в Государстве".

  До светлой идеи спалить их в печах или удушить в газнвагенах Пестель пока не добрался, решив ограничиться выселением. Он обсудил сие дело с Машкой. Наперсники упёрлись в проблему: нет на земле стран, готовых принять миллионы евреев. И фюрер разразился приказом.

  "Наш долг состоит в содействии Евреям к Учреждению особеннаго отдельнаго Государства, в какой либо части Малой Азии. Для сего нужно назначить Сборный пункт для Еврейскаго Народа и дать несколько войска им в подкрепление. Ежели все русские и Польские Евреи соберутся на одно место то их будет свыше двух миллионов. Таковому числу Людей ищущих отечество не трудно будет преодолеть все Препоны какия Турки могут им Противупоставить и пройдя всю Европейскую Турцию перейти в Азиятскую и там заняв достаточныя места и Земли устроить особенное Еврейское Государство... Сие исполинское предприятие требует особенных обстоятельств и истинно-генияльной предприимчивости".

  Понятно, что проявление предпринимательского гения Пестель возложил на партайгеноссе Машу и самих евреев. Для ускорения сего дела глава коллегии постановила на пустынных южных землях, откуда выселят муслимов, не желающих оставить многобрачие, начать организацию лагерей по предварительной концентрации евреев. Их так и обозвала - konzentrationslager, кратко - концлагерь.

  Появились первые признаки крамолы. Бестужев, Рылеев и прочие муравьёвы-апостолы запричитали, почему главами коллегий и на командные посты в армии назначаются исключительно граждане с германскими фамилиями. Фюрер повелел собрать сих несознательных и провести меж ними воспитательную работу в Петропавловской крепости. После того забыл их выпустить.

  Пока обустраивался Владимир, в девичестве - Нижний Новгород, ожидая приезд канцелярии фюрера, Верховного правления, КГБ и прочих коллегий, Пауль Бурхардович пожелал увидеть войска гарнизона ещё в старой столице. По Дворцовой площади мимо Зимнего промашировала эсэсовская гвардия, чеканя шаг и горланя строевую песню:

  Затем прозвучало:

  - Хайль Пестель!

  И в ответ:

  - Зиг хайль! Зиг хайль! Зиг хайль!

  Ночью молодёжь прошлась с зажжёнными факелами, распевая "Русланд, Русланд убер аллес". Фюреру понравилось.

  Дальновидные папеньки и маменьки из хороших семей повели своих чад записываться в Пестельюгенд, откуда лучших обещали пристроить в КГБ и СС. Декабрьская революция победила окончательно.

  И до такой степени бесповоротно, что даже Машке стало тошно. Она вздохнула с облегчением, когда обнаружила, что вместе с Шурой перенеслась в прошлое ещё дальше. А уж сколько радости, что тело молодое, упругое, главное - женское!