Прошли два дня после возвращения Сергея и Кости из командировки в Курск и Примаверск. И только теперь полковник смог позволить себе организовать встречу с друзьями у себя дома в неформальной обстановке. Собственно, с Костей Калиниченко он так или иначе общался ежедневно, а вот с Володей Коренковым и с Лешей Ветровым за все время после возвращения в Москву лишь пару раз что называется на бегу обменялся приветствиями в коридоре. Полковник прекрасно понимал, что Володю и особенно Леху не могут не интересовать результаты его командировки. Именно поэтому, немного освободившись от утомительных отчетов и войдя в курс последних событий, Сергей пригласил своих друзей встретиться у него дома в восемь вечера. К назначенному часу все трое приглашенных уже вытирали ноги о половичок перед дверью Вешнева. Встреча друзей — это всегда здорово. А если к тому же друзья не общались несколько дней и им есть что рассказать друг другу, то такая встреча приятна вдвойне. После шумных приветствий, похлопываний по спине и невинного зубоскальства по поводу друг друга все устремились на кухню.

— Этак, братцы, и спиться недолго. — заявил Сергей, оглядывая ряд выставленных друзьями бутылок, — Судя по всему — как это ни странно — никто из нас не рассчитывал на других. В результате нас всего четверо, а бутылок восемь… Не много ли? Вы кажется забыли, что завтра у нас рабочий день.

— Много — не мало. — философски заметил Леха, — Если что останется не испортится. Можно будет допить потом.

— Мне нравится ход ваших мыслей. — поддержал друга Костя, — Стоит ли мелочиться? Начнем сегодня, продолжим завтра. А если завтра не хватит теперь в любое время дня и ночи можно подкупить чего душа желает.

— Вот о том, что нам может не хватить, я как-то не подумал… покачав головой, признался Сергей.

— Да ты не сокрушайся. — утешил его Костя, — Опыт приходит с годами. Поживешь с мое — и ты научишься думать о завтрашнем дне. Все невольно рассмеялись той нарочито менторской манере, в которой это было сказано.

— Будем надеяться, старик. — поддакнул Сергей, бывший лет на пять старше своего помощника, — Только не станет ли завтра твоей головке немного бо-бо?

— Ну ты меня недооцениваешь! — огорчился Костя, — Ты что думаешь, я на этот случай ничего не предусмотрел? — и он под хохот друзей вытащил из сумки четыре литровых банки пива, — Чтобы головка с утра не болела, нужно иметь, чем поправиться. Как по команде и остальные начали опустошать свои сумки. Помимо различных закусок каждый, как оказалось, тоже принес с собой пиво.

— Да… — тяжко вздохнул Сергей, — И я тоже запасся двумя двухлитровыми баллонами… Чувствую, братцы, несладко придется нам завтра с утра.

— Понимаю грусть и печаль твою, сын мой. — сочувственно произнес Костя, — Ты-то надеялся, что кто-нибудь догадается и спирту принести, а мы все вот так, налегке к тебе заявились… Но ты только скажи, если душа после командировки очень требует — мы мигом на пальцах кинем, кому сбегать. Не дадим тебе пропасть.

— Балаболка ты, Кость. — усмехнулся Сергей, — Никому рта открыть не даешь… Давайте, ребята, прошу к столу. Я, как видите, уже накрыл и даже успел отбивных нажарить. Через несколько минут, перебрасываясь шутками и подначивая друг друга, друзья уже сидели за столом.

— Ну что, парни. — привычно беря на себя обязанности тамады, начал Костя, — Вот и снова мы собрались вчетвером. Доложу вам, с сим мужем — и он кивнул в сторону Сергея — в командировке не соскучишься. Если кто изнывает от скуки — проситесь с полковником в служебную поездку. Гарантирую, потом только и будете, что мечтать о скорейшем возвращении на работу, дабы отдохнуть немного. Вот и я теперь перевожу дух, наслаждаюсь. А потому, бояре, будучи законченным эгоистом, предлагаю выпить за то, чтобы и впредь оставалась у нас эта отдушина — работа. Давайте выпьем за нашу непростую, иногда опасную, иногда бесконечно скучную и выматывающую нервы работу. Будем! Так как никто из друзей ещё не имел после обеда во рту ни крошки, то следующие несколько минут прошли в сосредоточенном жевании, прерываемом по временам односложными восклицаниями.

— В Примаверске уже ощущается приближение весны. — откладывая в сторону вилку, заметил Сергей, — Нас там не забывают.

Думаю, в основном вспоминают добрым словом. После того, как полтора года тому назад с нашей помощью были проведены аресты, жизнь в городе на некоторое время вроде стала поспокойней. Однако постепенно все возвратилось «на круги своя». Как нам с Костей рассказывал подполковник Чекрынин, довольно быстро место тех, кого мы пересажали, заняли другие. Вот уж истинно — свято место пусто не бывает. Не знаю, насколько хуже или лучше команды Хозяина занявшие их место новички, но только жизнь в Примваверске теперь не более спокойная и безопасная, чем полтора года тому назад.

— А разве ты ожидал иного? — удивился Леха, — Даже если бы удалось изолировать городок от остальной России, все равно на место выбывших из игры воров, рэкетиров, заказных убийц и иже с ними наверняка пришли бы другие. Местные. Их бы выпихнула в условиях отсутствия естественной конкуренции на эту дорогу сама жизнь. Да что там говорить! Известно, природа не терпит пустоты.

— Вот именно. — снова перехватил инициативу Костя, — А коли пустота противна природе, давайте не будем бороться с ней и вновь заполним наши рюмки. Взяв бутылку, он быстро сам же и выполнил поставленную задачу.

— Не знаю, други, как там и что, но мне наша работа напоминает труд землепашца. Мы с вами проводим перманентную прополку, стараемся искоренить сорняки. Прошли грядку, перешли на другую, а на первой обработанной грядке сорняки уже с новой силой поперли из земли… Так что работа эта может показаться бесконечной и почти что бессмысленной. Но в любом случае я предлагаю выпить за то, чтобы прополка наша была более действенной, чтобы выпалывали мы с корнем самые опасные и вредные растения. Подняв рюмку, Костя немного помолчал, а затем добавил:

— И особенно хотелось бы выпить за первоочередное уничтожение тех сорняков, которые стараются и умудряются выглядеть полезными культурными растениями… Короче — за нас и нашу очистительную миссию!… Поехали!

— Хорошо излагаешь. — опустошая рюмку, заметил Володя, — Главное оригинально. Обычно-то нашу очистительную миссию все больше отожествляют с работой ассенизатора…

— А что в этом обидного? Хотел бы я посмотреть, как бы общество могло существовать без ассенизаторов! — воспользовался возникшей паузой Леха.

— Ну-у, мужики, теперь ждите лекцию. Причем с цитатами. — подмигнул друзьям Володя, подкладывая себе в тарелку кусочки консервированной в винном соусе сельди, — Завели серьезный разговор, теперь сами и расхлебывайте.

— Я считаю, что Костя абсолютно прав, говоря о бесконечности борьбы с преступностью. — меж тем тоже отложил в сторону вилку Леха, — Насколько я помню, ещё Конфуций утверждал, что хаос порождается не бедностью, а неравенством. Мне кажется, это абсолютно очевидно. Не думаю, чтобы с этим кто-нибудь может не согласиться. Из-за неравенства в нашем обществе, где «ножницы» между бедностью и богатством раскрываются с каждым годом — если даже не с каждым месяцем и не с каждой неделей — уровень преступности неизбежно должен возрастать. Ведь мировоззрение бедных и богатых диаметрально противоположно. Бедным хочется выжить, а богатый озабочен как правило только тем, чтобы сохранить и преумножить нажитое. Бедный хочет получить то, что видел у богатого, а богатый мечтает о том, чего пока ещё нет у других. И коли есть люди сверхбогатые, то среди бедных наверняка всегда найдутся такие, кто полагает, что с ними просто обязаны поделиться. Не хотят добром, поделятся ради сохранения жизни. Спокойствия своего ради. Бедность почти всегда порождает агрессивность. И тут возникает иное неравенство. У одних — избыток материальных благ, у других — избыток ненависти и решимости завладеть во что бы то ни стало этими благами. Не видя иных путей для улучшения своей жизни, бедный начинает вооружаться.

— Ага, значит — причина все-таки в бедности? — отреагировал на последнюю фразу Володя и придвинул к себе вазочку с маслинами.

— Да нет! Понятие бедности, как, кстати, и богатства, весьма относительно. Например — некогда мылом или, скажем, вилкой могли позволить себе пользоваться лишь королевские особы. Представляете? А в тридцатые годы нашего века, рассказывала мама, считался весьма зажиточным человек, имевший наручные часы или велосипед. А теперь многие считают себя бедняками только потому, что не владеют автомобилем и отдельной многокомнатной квартирой…

— Я предлагаю выпить за всеобщее богатство. — перебил Ветрова Костя, Чтобы никто не чувствовал себя ущемленным и обиженным. Вот я, например, человек явно зажиточный. Часы у меня есть. И они весьма недвусмысленно напоминают, что мы философствуем, а время идет. Не знаю как кому, а мне, чтобы появилось желание пофилософствовать, требуется либо рабочая обстановка, либо хорошенько выпить. Последнее предпочтительнее. Посему, други, давайте выпьем, чтобы у нас в России жили люди не хуже, чем на Западе. И чтобы хорошо обеспечено было большинство из нас, а не только избранные. Ведь Леха прав — в конечном итоге богатство ведет к умиротворению. Ну, будем! Предложение было принято без возражений. Опустошив рюмки, друзья некоторое время молча отдавали должное закускам.

— Точно, — подкладывая себе на тарелку квашенной капусты, подтвердил Ветров, — Выросшие в довольстве люди как правило более спокойны, уравновешены и благожелательны. Да что там люди! Это в равной степени относится и к государствам. Вспомните историю. Государство как живое существо зарождается, взрослеет, стареет и даже погибает. Были и есть государства бедные и богатые. И повышенной агрессивностью всегда отличались государства бедные. Политика богатых государств направлена в основном на то, чтобы сохранить свои экономические завоевания от посягательств бедных соседей, которые обычно полагают, что сосед живет лучше исключительно за их счет…

— Вот мы уже и на геополитику перешли… — уныло констатировал Володя.

— Не падай духом, брат. И не унывай. — подбодрил его Сергей, — Дай человеку высказаться. Сколько бы он не философствовал, все равно тостом закончит.

— Мне бы эту уверенность… — демонстративно вздохнул Володя.

— Нет, подождите. Я говорю о фатальности самой преступности… Во всех её проявлениях. Я действительно полагаю, если есть неравенство существование преступников неизбежно. Оно предопределено самой жизнью. И когда преступники грабят и обирают более богатых, то тем самым как бы предотвращают чрезмерную поляризацию. И эти требования — «поделись!» — со стороны бедных людей и бедных государств в конечном итоге действительно сопровождаются более равномерным распределением материальных благ по нашему многострадальному земному шарику. Так что, если осмелиться применить к обществу законы термодинамики, то тут будет налицо «рост энтропии замкнутой системы».

— Что-что? — Костя даже как старик поднял к уху сложенную фунтиком ладонь, — Ась?… Братцы, а ведь Леха забывается… Слова какие-то нехорошие произносит. Ой, бояре, чувствует мое сердце, не к добру это. Что-то у него с головкой не то. Похоже, уже крыша поехала. Начинают, видимо, сказываться эмоциональные потрясения последних недель.

— Ну, это ты загнул. — протестующе воскликнул Володя, — Сразу эмоциональные потрясения, эмоциональные потрясения! А тут, может, все дело в наследственности, или в перенесенных в детстве заболеваниях… Ты не помнишь, старик, — демонстрируя крайнюю степень сочувствия, обратился он к Лехе, — ты когда начал головку держать? К пятнадцати годкам-то уже держал?

— Да ну вас. Идите вы к черту! — под дружный хохот друзей махнул рукой Леха.

— Все ясно. Держал. — не унимался Володя, — А вот как насчет минингита? Он, знаешь ли, иногда дает внезапные рецидивы…

— Но знающие люди утверждают, — перебил его Костя, — что это излечимо. И, как и при большинстве болезней, тут неплохо помогает… — последнюю фразу он заканчивал в замедленном темпе и с вопросительными интонациями, гипнотезирующе глядя на Леху, — Что помогает, мой дорогой?

— Она, «сердешная»… — и Леха взялся за бутылку.

— Вот видите, он ещё не совсем потерян для общества. — торжествующим тоном констатировал Костя, — В его забитой научными терминами и дикими теориями голове есть ещё место и здравым суждениям. Когда он выпивает, то у него — поверьте мне на слово, как крупному специалисту в области геникологии и педиатрии! — у него всякий раз отмечаются просветления… Так поднимем же, братцы, наши бокалы…

— Рюмки. — поправил его Леха.

— Подожди. — протестующе поднял руку Костя, — Поднимем же бокалы за то, чтобы периоды просветления у нашего друга были все более продолжительными. И чтобы курс предписанного мною лечения он проходил в основном в нашем обществе. Ну а мы-то уж всегда из солидарности поддержим несчастного друга… Твое здоровье, философ! Перемежаемая тостами, беседа текла неспешно, плавно переходя с одной темы на другую. Было тепло и «душевно», как, расчувствовавшись, оценил атмосферу мальчишника Костя.

— А как там, в Примаверске, поживают наши «крестники»? — после очередного тоста поинтересовался Леха.

— Кто как. Но, что странно и интересно, приветов тебе никто из них не передает. — ответил Сергей, — Более того, в беседах со следователем они и Рубца почему-то упоминать не желают… Кстати, Граф сбежал.

— Как — сбежал?

— А вот так вот. По-тихому. И не оповещая нас заранее о своем намерении… Думается мне, вскоре его сиятельство гражданин Граф-Кушнарь объявится в стольном граде Москве.

— А почему ты считаешь, что он двинет сюда? — спросил Леха.

— Куда ж он ещё денется? — пожал плечами Сергей, — Как говорится, листья лучше всего прятать в лесу… К тому же, уверен, побег был организован не без помощи Рубца. Так что, можно не сомневаться, Хозяин скорее всего захочет иметь своего помощника под рукой. По нашим данным, у Рубца тут сейчас «планов громадьё». И для их осуществления он, «друг наш заклятый», постепенно перетаскивает в Москву своих ближайших помощников. Так что, ждите сюрпризов.

— Prost auf berraschungen! — поднимая рюмку, провозгласил Леха, Да здравствуют неожиданности!

— За неожиданности, так за неожиданности. — поддержал его Сергей, Prost! Только мне кажется, что у тебя и так неожиданностей хоть отбавляй. Куда уж больше…

— А он без трудностей жить не может. Создавать и преодолевать трудности — его хобби. — засмеялся Костя, — Леха у нас, видно, Марксом одержим. Для него тоже вся жизнь — борьба… Ладно, выпью с вами за компанию. Хотя, честно говоря, лично я приветствую только те неожиданности, которые подготовлены мною или при моем участии. А когда… Но договорить ему не удалось. Зазвонил телефон. Собственно, у Сергея было два телефона, один их которых находился на прикроватной тумбочке, а второй стоял на маленьком столике в коридоре. Звонили оба.

Сергей, поспешивший в коридор к ближайшему аппарату, вер Сергей, поспешивший в коридор к ближайшему аппарату, вернулся через несколько секунд.

— Тебя, Володя. — позвал он, — И знают ведь, куда звонить… Просят Коренкова. Иди. Володя также вскоре вернулся за стол. Теперь был он странно сосредоточен.

— Ты извини, Сергей, — начал он, — Я на всякий случай каждый раз сообщаю ребятам, которым поручено «ходить» за Лехой, где меня найти. Так вот, говорят, у твоего дома сейчас наблюдается какая-то подозрительная активность.

— То есть?

— То есть появились люди, явно не живущие в этом доме и столь же явно чего-то или кого-то ожидающие. Эти люди не хотят, чтобы на них обращали внимание, а потому их поведение становится тем более подозрительным… Что будем делать?

— И как ты распорядился? — спросил Сергей.

— Приказал детальнее оценить ситуацию, уточнить количество этих людей и снова перезвонить.

— Хорошо. Подождем. — кивнул полковник, — Какие есть предположения?

— А черт его… — пожал плечами Костя, — Вся эта возня вполне может и не иметь к нам никакого отношения. Мало, что ли, в твоем доме крупных функционеров проживает? Да и наши бывшие коллеги тут тоже есть. Многие из сих господ, как известно, в последнее время с легкостью необычайной перекочевали во всевозможные банки и в различные коммерческие структуры. Сколотили или ещё сколачивают неплохие состояния. Следовательно — если воспользоваться теорией Лехи — являют собою один из полюсов неравенства и вполне могут представлять интерес для тех, кому хочется поживиться за их счет.

— Так. Какие ещё есть мнения? — на лице Сергея более не оставалось никаких следов недавнего благодушия.

— Могли проследить до твоего дома Леху. Он просто дьявольски мешает кому-то… — задумчиво сказал Володя, — Его появление в твоем доме по причинам, о которых этим людям ничего неизвестно, кому-то здорово действует на нервы. Поэтому принимается решение на решительные действия. Я хочу сказать, какие-нибудь боевики могут ждать выхода Лехи. Нашего выхода, в конце концов, чтобы… Кто знает, какие у них планы…

— А почему это не могут быть люди Рубца? — поднявшись из-за стола, Леха подошел к окну и осторожно выглянул на улицу, — Недаром же мы с вами выпили за неожиданности! Вот они и начались. Мы собрались тут все вместе, так что нашими друзьями, кем бы они не были, вполне может овладеть искушение разделаться со всей честной компанией что называется «чехом». Я бы предложил… Снова прозвучал звонок. На сей раз все последовали в коридор за Володей, первым поспешившим к аппарату. После короткого разговора Володя поделился новостями с друзьями:

— Вблизи дома стояли четыре машины. Иномарки. Три легковых и микроавтобус. Все они не стали въезжать во двор, а остановились на тротуаре у арки со стороны улицы. Двигатели не глушились. В микроавтобусе сидело не менее шести человек, не считая водителя. В остальных машинах — по четыре пассажира и водитель.

Номера машин записаны… А во дворе напротив твоего подъезда у забора за детской площадкой стояли, делая вид, что курят и беседуют, двое.

— Почему ты говоришь «стояли»? — спросил Сергей, — Почему все в прошедшем времени?

— Да только что ситуация вдруг резко изменилась. Мужики оставили свой пост напротив подъезда и забрались в микроавтобус. После этого и легковушки и микроавтобус спешно отъехали.

— Очень похоже, эти люди засекли, что за ними ведут наблюдение. предположил Костя.

— Очень может быть. Но если вся это история каким-либо образом связана с нами, то нельзя исключать и другого варианта. Я имею в виду — им стало известно о звонке нам твоего, Володя, человека. — Сергей немного помолчал, — А это уже наводит на размышления. Нужно будет проверить, не «сидит» ли у меня кто на линии… Из твоего короткого телефонного разговора они могли понять, что не остались незамеченными, что вызвали интерес и что в ближайшее время против них будут предприняты какие-то меры. Вот эти господа и предпочли ретироваться, дабы не нарываться на неприятности.

— Однако оставили нам номера своих автомобилей. — напомнил Леха.

— Да брось ты! — махнул рукой Володя, — Можешь не сомневаться, при проверке эти номера окажутся либо подделкой, либо ворованными. Это как с милицейским «Москвичом» из Мытищ, на котором от твоего дома «подполковник» укатил. При проверке выяснилось, что номера те с милицейской «Волги», списанной ещё в прошлом году…

— Да-а… — задумчиво протянул Костя, — Теперь уже не только людям, номерам доверять нельзя. Разве ж можно так жить? Одни разочарования… Я вот думаю, податься, может, мне в киллеры? А? Хорошо им: зарплата наверняка сдельная. Представляете — пристрелил кого, и плюй себе в потолок до следующего раза. А следующий раз может и через месяц быть… Не то, что у нас. Крутишься ежедневно как белка в колесе. Выспаться не всегда удается. Что называется, «ни сна, ни отдыха измученной душе». А потом, даже если однажды в какие-то веки и соберешься компанией, так и то, гады, отдохнуть не дадут. Чем-нибудь, да испоганят настроение… Ладно, давайте по последней, прежде чем расходиться.

— Нет, ребята. — возразил Сергей, — Никаких «расходиться». Вы остаетесь у меня. Не в первый раз. Место для сна найдется каждому. А ты, Володя, отпустишь сейчас своего человека, и возвращайся. Мы тебя ждем.

* * *

Пока Володя отсутствовал, Леха рассказал Сергею с Костей о том, как в последнее время складывались его обстоятельства. Ситуация недавно резко изменилась. Свою благотворную роль сыграли сделанные Володей аудио — и видеозаписи разговора Лехи с перехватившим его пару дней тому назад у подъезда подполковником милиции. Хотя идентифицировать этого подполковника пока не удалось, сам факт попытки нажима на Ветрова был достаточно красноречив. Естественно, Лехе пришлось познакомиться с фотографиями офицеров отделения милиции, в котором работал Фаронов. Как и следовало ожидать, среди личного состава отделения не оказалось никого, кто хотя бы отдаленно напоминал того несколько вальяжного и уверенного в себе «подполковника», что убеждал Леху представить события у «Академкниги» в виде этакой несуразной цепочки неприятных случайностей. Не оказалось этого человека и в альбомах с фотографиями уголовных «знаменитостей». Поэтому в итоге не удалось выйти на организаторов этой беседы ни через автомобиль, ни через подполковника. И все-таки эффект от контакта с подполковником был. Только вот оказался он обратным тому, на который рассчитывали планировавшие его люди. Чья-то крайняя заинтересованность в том, чтобы спустить всю эту историю на тормозах, не вызывала после увещеваний подполковника ни малейших сомнений. В равной мере очевидным теперь представлялось и то, что за всей этой историей пряталось нечто более важное, нежели случайная стычка не распознавших друг друга сотрудников одного ведомства. И подоплеку этой стычки заинтересованные лица теперь старательно скрывали, поскольку она ни в коем случае не должна была всплыть и стать достоянием гласности.

— И все-таки, мне кажется, вся эта история не имеет никакого отношения к моей работе в нашем отделе. — завершил свой рассказ Леха.

— Мы с Костей уже не раз обсуждали все это. — заметил Сергей, — Когда были в командировке. И у нас есть основания предполагать, что выход на тебя каким-то образом связан с убийством профессора… Валерия Денисовича, кажется.

— Да. Его звали именно так. — подтвердил Леха, — Но не думаю, что убийство имеет к этому хоть какое-нибудь отношение. Скорее всего, я действительно просто показался этим горе-офицерам подозрительным и они сходу решили взяться за мою «обработку»… Подобное отношение милиции к людям мне, увы, хорошо знакомо… Устали, напились, и начали срывать плохое настроение на первом, кто им почему-либо не понравился.

— А как же ты тогда объяснишь, что назначивший тебе у «Академкниги» встречу профессор как раз в это время преспокойненько отправляется не на Тверскую, где ты ждал его для разговора, а к себе домой? А потом ещё и принимал дома своих будущих убийц? — поинтересовался Костя.

— Но ведь как раз из-за неожиданного прихода к нему гостей он мог и не приехать вовремя на оговоренную встречу!

— Да нет, дорогой, «гости»-то, как теперь точно установлено, появились у него только после того, как ты привез в Управление Фаронова с Джалиевым… Где-то через час с небольшим. — сообщил Сергей, — Несмотря на то, что это не моя епархия, я все-таки по приезде специально поинтересовался ходом этого расследования. И очень насторожил своим интересом коллег…

— То, что гости появились позже, ещё ни о чем не говорит. — пожал плечами Леха.

— Еще как говорит! — возразил Сергей, — Ты только вспомни, профессор намекал Лене, что его друзья способны сделать так, что неугодный человек навсегда исчезнет. Не знаю, суждено ли было приятелю и защитнику Лены — то бишь тебе, — исчезнуть, но только не зря Джалиев именно тебя выбрал для «проверки документов». Уверен, тут не было никакой накладки.

— Точно. — снова поддержал друга Костя, — Фаронов и Джалиев действовали наверняка. Думается мне, у них в подобных операциях уже был немалый опыт. Старшина-водитель не хочет быть откровенным, боится. А может быть, у него и у самого рыльце в пушку. Только, думается мне, если эти мерзавцы при нем не убивали, то избивать-то наверняка избивали многих. И, думается, их бы ещё долго использовали для этой цели, если бы очередным их «клиентом» не стал ты… Это ж так удобно — милиционеры приглашают неугодного кому-то человека в машину и увозят. А затем выбрасывают где-нибудь по пути уже избитым. Риск для милиционеров минимальный. В самом худшем случае можно сказать, что задержанный оказался чрезмерно строптивым и задиристым, вот и пришлось в качестве защиты от его агрессивности прибегнуть к силе… Но это только в крайнем случае. Ведь какой нормальный человек будет жаловаться на милицию в подобной ситуации? Как докажешь, что тебя избили именно милиционеры? Свидетелей-то нет…

— Свидетели могли быть. Когда днем человека усаживают в машину, рядом почти всегда кто-нибудь есть. — заметил Леха.

— Да брось ты… — махнул рукой Сергей, — Вот ты, Лех, можешь ли ты вспомнить хотя бы одного из прохожих, которые находились вблизи машины, когда тебя заталкивали в нее? И даже если помнишь, то наверняка тебе никогда не отыскать ни одного из них в нашем многомиллионном городе. Более того. Предположим, ты даже отыскал каким-то чудом свидетеля. Ну и что из того? Что это меняет? Единственное, что видел этот человек, так это только то, что тебя усаживали в машину. А вот где и кто тебя избил, этого свидетель сказать не сможет. И уважаемые офицеры милиции с возмущением будут отвергать саму возможность избиения ими кого бы то ни было. Просто они по какой-то причине были вынуждены отъехать с тобой. Например — повезли тебя в отделение, а по пути убедились в своей ошибке, извинились перед тобой и высадили у ближайшей станции метро. А что было с тобой потом, кто и за что тебя избил, вот этого они знать не могут… Как тебе такой ход событий? А?

— Увы, мой опыт подсказывает, что это явно не из области невозможного. — усмехнулся Леха.

— То-то же. — сказал Костя.

— А если я назову номер машины, в которой меня избивали? Если в ней найдут следы крови?

— Ладно. Давай рассмотрим и такую возможность. — согласился Костя, Допускаю, теперь ты знаешь номер «Москвича», в котором тебя собирались умыкнуть. Но запомнил ли ты этот номер, усаживаясь в машину? Вот ты, офицер милиции, ты сам догадался обратить внимание на номер милицейской машины, в которую тебя пригласили? А?… Вот то-то же. Уверен, что нет. И никто другой в подобной ситуации не будет смотреть на номера. Тут тонкий психологический расчет. Как бы у нас не ругали милицию, но все-таки ей и доверяют… Таким образом, избитый человек почти со стопроцентной гарантией не сможет назвать номера машины, в которой над ним измывались. А чтобы не происходило случайных накладок и нежелательных встреч, в центре подобными операциями конечно же должны заниматься офицеры откуда-нибудь с окраин города.

— Ты полагаешь, Фаронов и Джалиев не единственная команда, занимавшаяся подобными делами? — спросил Ветров.

— Ну, ты у нас прямо как какая-нибудь невинная девочка, считающая, что мужчин от женщин отличают только платье да прическа…

— Кончай. — поморщился Леха, — Ну почему их должно быть несколько?

— Не знаю. Во всяком случае их может быть несколько. Мо-жет. По крайней мере, если твой профессор не преувеличивал возможностей своих могущественных друзей… Согласен? Леха кивнул.

— Значит согласен. — удовлетворенно заметил Костя, — Вот и отлично. Следовательно, что нам теперь следует ещё предпринять, чтобы увериться в правильности наших предположений? Ну, старший лейтенант Ветров, давайте ваши предложения. Так что?

— Я бы все-таки посмотрел обращения в милицию и суд по поводу избиений милиционерами. — ответил Леха, — Как это ни кажется диким, если подобные избиения практиковались, все-таки можно надеяться, что кто-то обращался с заявлениями. Обращался по наивности, надеясь на случай, на справедливость, на везение.

— Правильно мыслишь. — похвалил Костя, — Наивные люди всегда были и всегда будут. И если нам удастся найти по Москве хотя бы несколько таких обращений в правоохранительные органы, это уже многое. Тогда будем работать с пострадавшими. Тогда… В дверь позвонили. — … когда возвращается замерзший и усталый друг, просто грешно говорить о делах. — неожиданно закончил свою тираду Костя, — Хотя с другой стороны, как говорили древние: истина в вине… Как это по латыни, Леха?

— Что-то вроде: «In vini veritas».

.