— Очухался наконец! Проснулся! — не дожидаясь, когда ему ответят, сразу же начал раздраженно выговаривать брюзгливый мужской голос. — Где тебя только целый день черти носят? Небось опять нализался…

— Вы… — Денис хотел сказать, что звонивший по всей видимости ошибся номером, но вовремя сообразил, что этого делать не стоит.

— Что — вы? Что — вы? — по всему чувствовалось, что у неизвестного собеседника изрядно наболело на душе и теперь ему требовалось основательно выговориться. — Ты меня не прерывай! Слышишь? Не надо. Не зарывайся, Тюля. Мне твои оправдания уже вот где стоят…

Денис представил, как разговаривающий с ним по «селюлару» человек свободной рукой показал себе на горло. А из трубки меж тем поинтересовались:

— Ты хоть помнишь, где тебе следовало сегодня быть к десяти? А? Молчишь?

Даже если бы он того и хотел, ответить на этот вопрос Денис был не в состоянии. Он просто не представлял, где могли ожидать к десяти часам Дмитрия Шляхова, у которого он в своем подъезде отобрал мобильник, а потому, естественно, молчал.

— И правильно делаешь, что молчишь, — уже несколько успокаиваясь, одобрил мужчина. — Мог бы, кажется, и позвонить, если тебя что задерживало. Так нет, нализался, небось, до такой степени, что и языком пошевелить не мог… Ладно. Бери пока ручку и пиши. — Брюзга немного помолчал, давая возможность собеседнику взять ручку, а затем продолжил, — Тут тебя домогались многие, в том числе и Борис Александрович. Велел тебе позвонить ему сразу, как только объявишься… Ты слушаешь?

— Да, — подтвердил Доро.

— Допился… Даже голос, и тот изменился, — почти что удовлетворенно констатировал нервный мужчина. — Ладно, пиши.

И он продиктовал действительно взявшему карандаш и бумагу Денису номер телефона неизвестного Бориса Александровича, после чего не прощаясь повесил трубку.

Когда Доро готовил карандаш и бумагу, начал трезвонить телефон на письменном столе Николая. Тот взял трубку и поздоровался. Его непродолжительный разговор состоял в основном из междометий и коротких фраз, типа «не уверен», «очень может быть» и завершился обещанием что-то кому-то передать, «как только он даст о себе знать».

— Это Витька Илюхин, — сообщил Смирнов, вешая трубку. — Звонил, чтобы сообщить об убийстве Макса. Спрашивал, где тебя можно найти. Я обещал, что ты ему перезвонишь, как только мне удастся с тобой связаться.

— Значит, уже начали следствие, — констатировал Вениамин. — Интересно, каким образом об убийстве стало известным Илюхину?

— Скорее всего, милиция обнаружила в записной книжке Макса номер его телефона, — пожал плечами Доро. — До нас пока не дозвонились. А Илюхина удалось застать…

— Да нет, — качнул головой Николай, — Говорит, об убийстве он узнал от Редина. Это Сашка позвонил ему. И они оба полагают, что тебе следует взять на себя организацию похорон. Интересовался, где ты можешь быть.

— Молодец, что не подозвал меня к телефону, — одобрил поведение Николая Доро. — Как не печально, но приходиться мириться с мыслью, что среди наших завелся какой-то паскудник…

— Ну и что теперь? — поинтересовался Вениамин.

— Пожалуй, нам пора отправиться в Москву. Подозреваю, в ближайшее время заявятся к тебе, Коль, дюжие хлопчики с проверочкой. После того, как мы с Венькой отбили девчонок и уничтожили наркоты по крайней мере на миллион долларов, меня наверняка срочно начнут искать… А если у них в «консультантах» кто из наших, то гостей следует ждать очень даже скоро.

— И куда ты предлагаешь нам направиться? — спросил Вениамин.

— Есть у меня «хата»… В свое время случилось мне помочь одной попавшей в трудную ситуацию деловой даме. На неё тогда «наехали».

— И как истинный джентльмен, ты ринулся на защиту красавицы-принцессы-бизнесвумен, — подсказал Вениамин.

— Что-то вроде того, — подтвердил Доро. — Короче, когда однажды у меня возникла необходимость на недельку исчезнуть из Москвы, Люба дала мне ключи от своей дачи.

— Между прочим, от добрых и доверительных отношений с красивыми женщинами, даже если они занимаются бизнесом, иногда появляются дети… глубокомысленно заметил Кислярский.

— Слушай, кончай, а? — сердито посмотрел на друга Денис и решительно добавил, — Сматываемся. Ключи от дачи у меня с собой. Так что на время обоснуемся там.

— Надеюсь, с двумя нашими отбитыми у коварных людоедов красавицами? подмигивая Смирнову, осведомился Вениамин. — А тебя, естественно, там будет навещать твоя миллиардерша, которая из человеколюбия и чувства благодарности к рыцарю-спасителю конечно же возьмет всех бедных отшельников на свое иждивение. Вот заживем-то!

— А, может, по дороге завезем Марину к ней домой? — предложил Николай. — Наверное, она уже пришла в себя и сможет сообщить нам, где живет.

— Не стоит, — покачал головой Доро. — Пока что возвращать девушку домой слишком опасно. Ее снова могут умыкнуть.

— Оставлять её тут тоже небезопасно, — заметил Николай. — Здесь все друг друга знают…

— Я ж и говорю — берем девчат с собой на дачу, — напомнил свое предложение Вениамин. — Пусть по утрам кормят своих спасителей манной кашей, а вечерами наподобие Шехерезады ублажают их сказками.

* * *

Девушки уже действительно пришли в себя. В этом им существенно помогла энергичная супруга Германа. Она же выяснила и обстоятельства, благодаря которым вторая девушка, которую звали Таней, оказалась в Удельной.

Родители Татьяны последние два года жили в Пакистане, где её отец представлял какую-то российскую организацию. Девушка, закончившая незадолго до их отъезда школу и поступившая затем на экономический факультет в автодорожный институт, осталась с бабушкой. А дней десять тому назад им позвонил какой-то мужчина, и сказал, что находится в Москве проездом из Карачи в Питер. Он якобы привез от родителей подарки и потому хотел бы вечером заглянуть на пару минут.

Мужчина оказался высоким представительным господином с хрящеватым носом и внимательными умными глазами. Он выпил с хозяйками чашку чаю и вскоре удалился, оставив бабушке красивую шаль, а Тане прелестные часики.

На следующий день звонили родители. Они очень удивились, что кто-то привез от них подарки — они никому ничего не передавали. Поэтому оставалось только недоумевать, кому и зачем понадобился этот розыгрыш.

А через два дня, когда вышедшая из института Таня проходила с подругой мимо вереницы припаркованных на тротуаре автомобилей, двое здоровых парней вдруг преградили им дорогу и затащили девушку в какой-то микроавтобус. Подруга Татьяны схватила её за руку и попыталась удержать, но, получив удар кулаком в лицо, упала в соленую снежную жижу. А Тане зажали рот пропитанной какой-то гадостью тряпкой и через несколько секунд она потеряла сознание. Потом её держали в какой-то трехкомнатной квартире, из окон которой виднелись в основном многочисленные пятиэтажки, да пустыри, на одном из которых день изо дня что-то выравнивал бульдозер.

В квартире всегда находилось несколько мужчин. Нужно отдать им должное, они не навязывали свое общество девушке. Более того, как ей показалось, эти люди сами избегали общения с нею. Большую часть времени она проводила в выделенной ей маленькой комнате за чтением многочисленных старых журналов, которые тут были разбросаны повсюду. Пару раз случалось, что на неё вдруг нападала непонятная сонливость и потом она могла спать чуть ли не целые сутки. Так и пару дней тому назад Татьяна заснула сразу после обеда и проснулась уже в другом месте. Оказалось, что спит она сидя в кресле. Когда она открыла глаза, то увидела абсолютно незнакомую обстановку. Девушка поднялась и подошла к окну — не было никаких сомнений, что её перевезли в какой-то дачный поселок.

Сегодня под утро привезли ещё девушку. Глядя на то, как новенькую, поддерживая с двух сторон, вводят в её комнату на втором этаже, Таня сообразила, что по всей видимости и сама она во время перевозки из Москвы была точно в таком же состоянии.

Выслушав историю девушек в пересказе супруги Германа, Денис достал из кармана телефон и девушки по очереди созвонились со своими близкими. Как выяснилось, за похищенную Таню требовали выкуп в триста пятьдесят тысяч долларов. Почему именно триста пятьдесят, а не пятьсот или двести, сказать было трудно. Однако, скорее всего, похитители старались реально оценить финансовые возможности её семьи. Дополнительную прибыль они, очевидно, рассчитывали получить от продажи собственно самой девушки.

Уже прилетели вызванные бабушкой родители. Отец был готов выложить требуемые деньги. Его встреча с похитителями была назначена как раз на следующий день. Но теперь, к счастью, она была не нужна.

Взявший затем трубку Денис посоветовал отцу Татьяны быть крайне осмотрительным. «Судя по тому, что Таню увозили из Москвы, до выкупа дело скорее всего так бы и не дошло, — предположил Доро. — Вас до того наверняка собирались ограбить. А Таню продали бы куда-нибудь подальше за рубеж в связи с тем, что вы вовремя не предоставили похитителям необходимую сумму».

Родители Татьяны решительно отклонили предложение Дениса на время оставить Таню под его защитой. «Мы сами сможем спрятать ее», — заявил отец.

— Поймите, наш с вами разговор вполне могут сейчас прослушивать, заметил Доро. — Да что там — могут… Я, собственно, абсолютно уверен, что нас сейчас слушают те, кто собирался на вас заработать. Предположим, мне удастся без эксцессов довезти Таню до вашего дома или туда, куда вы скажете. Но ведь там нас с вами уже будут ждать.

— Я приеду не один, — возразил Танин отец. — У меня есть достаточно влиятельные знакомые в органах. Так что большое спасибо вам за все, но… Поверьте, я смогу обеспечить безопасность своей дочери. И нам будет много спокойнее, если Таня окажется рядом. Да и вам, думаю, будет меньше хлопот.

— Как хотите, — сдался Доро, — Только имейте в виду, что вы очень рискуете… Я надеюсь позвонить вам через пару часов. Может быть — немного раньше. Будьте готовы выехать с надежным сопровождением туда, куда я скажу. Причем, чтобы не было неожиданностей, на время своего отсутствия позаботьтесь и об охране квартиры.

С отцом Марины разговор оказался более простым. Фамилию Доро он слышал от Максима и доводы Дениса показались ему достаточно вескими. Будучи более чем небогатым человеком, он не мог позволить себе нанять дочери охрану. Поэтому после короткого разговора с Мариной ему пришлось согласиться, что для её безопасности будет лучше некоторое время пожить в надежном месте.

Уже темнело, когда Денис и Вениамин пошли к своим машинам. И тут в кармане курки Доро снова зазвонил телефон. Немного подумав, Денис достал трубку.

— Слушаю.

— Ты, Доро, теперь мой очень крупный должник, — без какого-либо вступления проговорил ему на ухо спокойный и какой-то абсолютно бесцветный голос. — Зря ты влез не в свое дело. Зря… Но кое-что ещё все-таки можно поправить.

В трубке установилась тишина. По всей видимости звонивший ждал подтверждения тому, что его поняли.

— Я слушаю, — несколько нетерпеливо бросил в трубку Денис.

— Если ты согласишься выполнять мои распоряжения, то не только останешься в живых, но и будешь жить существенно ярче и интереснее, чем когда бы то ни было раньше.

— А если нет?

— Тогда тебе крышка, Доро. Кстати, твоим близким и друзьям тоже не поздоровится…

— И что же я должен делать?

— Значит так. Первое — вернешь мне кинжал.

— Какой кинжал? — непроизвольно воскликнул Денис, никак не ожидавший столь неожиданного пассажа.

— Не надо переигрывать, Доро. Ты прекрасно понимаешь, о каком кинжале идет речь. И ты мне его вернешь, если не хочешь, чтобы с тобой случилось то же, что с твоим другом.

— Насколько я понимаю, убеждать в том, что кинжал не у меня бессмысленно?

— Мне известно, что ты был у своего друга незадолго до того, как… как его навестили мои люди, — все так же размеренно звучал в трубке глухой голос. — И после твоего ухода кинжала в квартире не оказалось… Теперь ты должен вернуть мне эту вещь. И ещё одно — вернешь ты и девчонок. Отвезешь их на дачу в Удельной.

— Куда-куда?

— В дом, что через участок от дачи твоего дружка. Ну да ты и сам прекрасно знаешь, куда.

— Та-ак, — протянул Денис, вспоминая начало разговора. — Понятно. Ну а что у нас на второе?

— Какое второе? — не понял его собеседник.

— Ну как же? В начале было сказано: первое — вернуть кинжал и девчонок, — напомнил Денис. — Вот я и интересуюсь, что будет вторым…

— Иронизируешь? Ну-ну… В общем, так: когда привезешь кинжал и девчонок, мы вернемся к нашему разговору.

— А кто мне гарантирует, что в этом случае я переживу встречу с твоими орлами? — поинтересовался Доро.

— Если ты ждешь письменных обязательств, заверенных нотариусом, то, естественно, никто. Но ты же юрист, Доро. Ты изучал логику. Ну зачем, скажи на милость, мне терять недавно отремонтированный и удобный во всех отношениях дом за городом? Зачем мне терять должника, который в очередной раз доказал, как много он может сделать, если будет работать на меня?… Ну так как? Согласен?

— Нет. В моем воспитании есть небольшой изъян. Я принципиально не сотрудничаю с убийцами своих друзей. Я их… — продолжать было бессмысленно, поскольку его собеседник уже повесил трубку.

— Предлагали работу по совместительству? — догадался Вениамин.

— Вроде того. В случае согласия обещали дать нам возможность искупить вину. Так сказать — предлагали жизнь в качестве поощрительных премиальных… Кстати, этот «друг» уже знает о твоей, Коль, даче.

— Спалят, сволочи…

— Не спалят. Свои хоромы пожалеют. С какой стати им привлекать особое внимание к базе, которая ещё может пригодиться? Скорее, они подорвут мою квартиру или квартиру Кислярского.

— Ну спасибо! — качнул головой Вениамин. — Вот успокоил…

— Хорошо, что мы захватили кассету с сегодняшней видеозаписью, заметил, вздохнув, Смирнов. — Вот только… Ежели дачу мою все-таки спалят, я переберусь к тебе, Денис. Ты уж не обессудь.

— Он не обессудит. Я его знаю, — усмехнулся Кислярский. — У него же есть обязанные ему по гроб жизни дамочки. Если тебя спалят, а наши с ним квартиры подорвут, то он нас все-таки куда-нибудь да пристроит.

— Типун тебе… — бросил Денис, открывая дверцу своего «Жигуленка».

Возвращение в Москву прошло без эксцессов. Как и было оговорено с самого начала, вначале подъехали к отделению милиции, где у Дениса были хорошие знакомые, и оставили там на их попечение Таню. Доро позвонил её отцу и тот обещал забрать девушку не позже чем через двадцать минут. Ждать его не стали, а, попрощавшись с девушкой, сразу же вернулись к машинам и затем направились на дачу.

К окруженному высоким сплошным забором дому подъехали уже около девяти вечера. Денис открыл запертую на замок калитку и, проваливаясь в покрытый затвердевшей коркой снег, пошел по давно не чистившейся тропинке к дому.

* * *

На утро договорились, что Марина остается за хозяйку, а мужчины едут по своим делам.

Накануне вечером Денис с помощью своей приятельницы из милиции узнал фамилию и адрес господина, жаждавшего, чтобы ему позвонил Тюля, то бишь лишившийся своего мобильника Дмитрий Шляхов. Фамилия Бориса Александровича была Хмелев, а жил он недалеко от метро «Аэропорт». Учитывая, что больше пока никаких зацепок не было, представлялось целесообразным узнать побольше как об этом господине, так и о Тюле. Именно поэтому в первую очередь Доро намеревался повидаться с Михой Маленьким. При сложившихся обстоятельствах этот здоровенный парняга был единственным реальным источником нужной им информации.

Друзья поехали в Москву «Волгой» Вениамина.

— Слушай, — поинтересовался Кислярский, — А если нам потребуется разделиться? Может, лучше все-таки ехать на двух тачках?

— Если будет нужна ещё машина — найдем любую, — пообещал Доро, Хочешь — внедорожник, хочешь — минивен, а хочешь — старого захудалого «Москвичишку».

— Понял, — кивнул Вениамин, — Это все от твоих благодарных фей?

— Не только, — покачал головой Доро, — Иногда я помогал и попавшим в беду Кощеям. Если только они не очень конфликтовали с законом…

Так за разговорами они доехали до Москвы, где вскоре навестили одного из сотрудников Вениамина, уже собравшегося уходить на работу и ожидавшего их у подъезда. До того по дороге они связались с ним по телефону и уже знали, что он приготовил для них желаемое. Задерживаться не стали. Получив пару свертков разных размеров, Денис сразу же положил их в лежавший сзади под стеклом полиэтиленовый пакет. Это были миниатюрные подслушивающие и записывающие устройства.

— Вы, ребята, поосторожнее с этим, — попросил приятель Вениамина. Мне неприятности не к чему…

— Это ж надо! — умилился Кислярский. — До чего ж ты оригинален! А мы-то думали, что тебя утомила будничная серость благополучной жизни, и ты просто мечтаешь о неприятностях.

Потом друзья поехали на другой конец Москвы, где недалеко от кольцевой дороги находилась ярмарка, на которой работал Миха Маленький. Машину оставили на стоянке, а сами влились в поток потенциальных покупателей, несмотря на рабочее время плотной массой направлявшихся к воротам, за которыми стояли заполненные разнообразным товаром ряды однотипных магазинчиков.

У ворот прохаживался униформированный гражданин с переговорным устройством.

— Не подскажшь, где мне найти Миху? — спросил Денис.

— Это какого такого Миху? — подозрительно посмотрев на остановившихся несколько в стороне Вениамина и Николая, поинтересовался охранник.

— Гапонова. Того, который Маленький, — усмехнулся Доро. — Будь он по эту сторону забора, я бы тебя не беспокоил — такую каланчу издали видно…

— А-а, — протянул охранник, — Маленький у нас сейчас скорее всего закусывает. Так что подождать придется.

— Слышь, друг, не сочти за труд, сообщи ему по переговорному устройству, что тут от Бориса Александровича Хмелева к нему пришли. Пусть выйдет.

— Ладно, — кивнул охранник.

Через несколько минут над головами теснящихся в воротах людей появился внушительный торс Маленького.

— Кто тут меня спрашивал? — приблизившись к охраннику, поинтересовался он.

— Это я, Миш. Привет, — тронул его сзади за рукав неузнанный Доро, Поговорить нам надо.

Гапонов некоторое время растерянно глядел на Дениса, а затем протянул:

— А-а, это ты… А мне сказали…

— Все так и есть. Я от Хмелева. Так что давай отойдем в сторонку.

Они отошли несколько в сторону, туда, где за металлическими ограждениями на асфальте и на заборе было написано: «Только для гостевых машин».

— А не боишься вот так вот ко мне заявляться? — останавливаясь, полюбопытствовал Миха. — У меня ведь тут все свои.

— Да не смеши ты… — скривил рот в усмешке Денис. — Ты лучше скажи, куда подевался Тюля?

— Я бы и сам хотел это знать, — пожал плечами Маленький, — Я его не видел с того самого вечера. Или точнее — с того утра.

— А что по этому поводу говорят твои друзья?

— Кого ты имеешь в виду? — уточнил громадный парень.

— Ну, Лысый там, Хмырь…

— Да ничего не говорят… Лысый тут появлялся вчера. Интересовался, куда это я в тот вечер подевался с машиной. А Хмыря я не видел.

— Интересно, чем же закончилась ваша «дружеская беседа» с Кудряшовым?

— Да вроде удалось мне его успокоить… — ответил Гапонов. — Я свою историю вначале на кореше, на Лехе Лисе опробовал. Сработало вроде.

— Ладно. А Лехе о Тюле что известно?

— Я ж тебе говорю — пропал парень. Как в воду канул. Я его крале звонил, так и та ничего не знает…

— А кто его видел последним? — продолжал свой допрос Доро.

— Леха говорит, после приезда ментов они на всякий случай сразу «рассыпались». Сам он пошел домой, а Тюля остался с Лысым и с Хмырем.

— Боюсь, не видеть вам больше вашего Диму… — заметил Денис. — Твои дружки запросто могли грохнуть Тюлю.

Миха промолчал, и Денису подумалось, что парень и сам уже не раз думал о подобной возможности.

— Ну хорошо, — нарушил короткую паузу Доро. — Тогда скажи мне, кто такой этот Борис Александрович, которого вы все так не любите заставлять ждать?

— Слушай, отстал бы ты от меня со своими вопросами… — каким-то бесцветным голосом попросил Гапонов и непроизвольно оглянулся, как если бы опасался, что их могут подслушать.

— Да не бойся ты, — похлопал его по предплечью Доро. — Никто нас не слышит. И в милицию о наших с тобой беседах я сообщать не намерен. Я с этими хорьками как-нибудь и сам, без милиции, разберусь. Понял?

Миха не ответил.

— И когда это случится, тебе же самому будет легче дышаться, продолжал Денис. — Пора тебе, Гапонов, остановиться. А пока они живы и на свободе, ты… — Он помолчал немного. — Да что там, если у них остались по твоему поводу сомнения, так ведь и замочить запросто могут… на всякий случай. Понял?

— Ты меня «на понял» не бери!

— Ладно, кончай бодягу. Так кто он, этот ваш Хмелев? — повторил свой вопрос Денис.

— А откуда ты о нем знаешь?

Денис только выразительно поглядел на своего собеседника.

— Он… Я могу дать тебе его телефон, — неожиданно заявил парень.

— Не нужен мне его телефон. И адрес тоже не нужен. Меня, как я тебе уже сказал, интересует, чем занимается этот мужик.

Прежде чем ответить, Миха снова оглянулся.

— Я уж не знаю, каким образом он вышел на Лысого, но только именно через него он обычно дает нам всякие разные поручения.

— Так. Значит — всякие разные… — повторил Денис. — И по поводу Макса тоже распорядился он?

— Думаю, что да. Но утверждать не буду… В последнее время мы в основном на него работаем.

— И он имеет контакт только с Лысым? — уточнил Доро.

— В основном с ним. Но бывает, что выходит и на кого из нас. Это когда речь идет о всякой мелочи.

— И тебе он тоже давал поручения?

— Слушай, может мы встретимся сегодня вечером, тогда и поговорим? — не отвечая на вопрос, предложил Гапонов.

Не трудно было заметить, что парень чувствует себя не в своей тарелке. Очевидно, он опасался, что кто-нибудь может увидеть его рядом с Доро.

— Сейчас разбежимся, — пообещал Денис. — И все-таки — давал он тебе какие поручения?

— Давал, — сдался Миха, очевидно поняв, что чем быстрее Денис получит интересующую его информацию, тем быстрее уйдет. — Ему как-то на вечер понадобился «Мерседес».

— Ну?

— Что — «ну»? Пригнал я ему лайбу. Отличный «Мерс» цвета мокрого асфальта.

— Понятно, — кивнул Денис, — Ты не сказал мне, где ты с ним встречался.

— А-а… — протянул парень, — Вон ты о чем… Так он мне позвонил и мы договорились встретиться в час на Пушкинской площади у «Макдональдса». Там он мне и дал задание. А сам перекусывать направился.

— Но ты потом не ушел? Так ведь? Ты полюбопытствовал, куда он затем отправится из «Макдональдса»?

Прежде чем ответить, Миха немного помолчал.

— Точно. Я потом увязался за ним. На всякий пожарный. Понимаешь, что-то в нем есть такое…

— Какое?

— Ну, давит он из себя неизвестно что. Этакого крутого, а сам — тьфу, сявка какая-то… Так и хочется врезать по его надменной харе.

— Ладно, — вернулся к интересующему его вопросу Денис, — И куда же он тебя привел?

— Ты не поверишь, — Гапонов сделал эффектную паузу и, подмигнув, завершил, — В лицей. В лицей с «литературным уклоном». Я потом во время перемены спросил пацанов, что вышли покурить, есть ли у них такой высокий и тощий, Борисом Александровичем звать. Так они в нем завуча признали. Тот еще, говорят, козел… Ну а потом как-то я его и до дома проследил. Он живет…

— Где он живет, я знаю, — прервал Доро. — Ты мне лучше скажи, с кем он живет.

— Откуда мне знать? Я что, свечку, что ли, ему держал?

— Фу ты, черт. Меня другое интересует. Живет ли он с родителями или с женой и детьми… Вот я о чем.

— А-а… Не представляю, — покачал головой Миха. — Этот деятель меня, между прочим, в гости к себе не приглашал.

— С его стороны это было большим упущением… Ну да ладно. Тогда вот что. Поподробнее опиши мне его. Возраст там, особые приметы…

— Немолодой уже. — задумавшись, оценил годы Бориса Александровича Миха. — Я так полагаю — лет сорок ему уже наверное. Или около того. Немного выше тебя ростом. Очень тощий. Ходит в черном длинном пальто… Что еще?

— Нос хрящеватый, с горбинкой? — подсказал Денис.

— Да нет! Какой там хрящеватый? Я бы сказал — короткий и почти что курносый. Смешной такой. У него пипка носа как бы из двух половинок состоит… Ну прям как задница. — Гапонов немного помолчал, вспоминая, чем ещё можно дополнить портрет завуча. — Глаза серые, несколько навыкате. Иногда едва заметно заикается.

Уточнив адрес лицея, Доро протянул Михе руку.

— Если потребуется, я тебе звякну, — пообещал он.

— Слушай, — удержал его ладонь Гапонов. — Ты уж лучше заезжай ко мне. А звонить не надо.

— Прослушивают?

— Не знаю. А вдруг?

— Ладно. Если срочно что потребуется, тебе позвонят и скажут: «Федя хотел бы получить должок». Запомнил?

Миха кивнул.

— Через полчаса после звонка будь у входа в кинотеатр «Саяны»… Бывай.

Попрощавшись с Гапоновым, Денис вернулся к поджидавшим его друзьям и пересказал им услышанное от Михи.

— Сейчас проверим, дома ли наш красавец, — предложил он, вытаскивая из кармана телефон Тюли.

«Красавца» дома не оказалось.

— Тогда поехали к нему на работу, — решил Денис. — Познакомимся и заодно узнаем номер рабочего телефона.

— А если он знает тебя? — искоса посмотрел на Доро сидевший за рулем Вениамин. — Вдруг ему известно, как ты выглядишь?

— С чего это ты взял, что беседовать с ним должен обязательно я? вопросом на вопрос ответил Денис.

Через некоторое время «Волга» Кислярского остановилась у типового школьного здания, напоминавшего в плане соединенную толстой перекладиной букву «Н».

— Ваш выход, сударь, — напомнил Денис, оборачиваясь к сидевшему сзади Смирнову. — Постарайся не задерживаться особенно долго. Не хотелось бы терять тут время попусту.

Не успел ещё Доро, сделавший предварительно тройку телефонных звонков, просмотреть первую полосу купленного в киоске поблизости «Московского Комсомольца», как вернувшийся Николай открывал уже заднюю дверцу.

— Имел честь быть лично представленным его сиятельству, — доложил он.

— За что это ты его так? — поинтересовался Вениамин.

— Да у него лысинка на затылке сверкает. Аккуратная такая, круглая. Прямо как тонзура у католического монаха… Кстати, и кончик носа у него действительно какой-то раздвоенный.

— О чем же вы с ним беседовали? — осведомился Доро.

— В основном о неблагодарности подрастающего поколения и об исключительной важности для него неоценимых трудов Бориса Александровича. Вы не поверите, но за те двадцать минут — полчаса, что я там провел, мне удалось от силы вставить пару фраз.

— Интересно, и в качестве кого же ты выслушивал его откровения? сочувственно усмехнувшись, спросил Кислярский.

— В качестве потенциального сотрудника сего лицея «с литературным уклоном».

Подойдя ко входу бывшей школы, а ныне лицея «с литературным уклоном», Николай первым делом ознакомился с объявлениями, вывешенными в тамбуре на специальной доске. Из них в частности следовало, что лицею срочно требуются физик, а также преподаватели французского и английского языков. Другое обращение просило передать секретарю утерянные варежки красного цвета. А криво наклеенный рядом листок из школьной тетради оповещал всех, что «Хмель — козел, хорек вонючий и больше никто». Текст аккуратно вывели крупными косо написанными печатными буквами. Несколько ниже явно другой рукой было размашисто приписано: «А ещё он дерьмо собачье!», и в качестве подписи красовался неумело изображенный череп над двумя перекрещенными берцовыми костями.

Николаю подумалось, что данные характеристики скорее всего относятся к интересовавшему его завучу. Но в любом случае повод для посещения был уже найден, а потому Смирнов резонно решил, что почерпнутой информации для знакомства с Хмелевым вполне достаточно. Он прошел в здание, где занялся поиском учительской.

Узнав о том, что пришедший собирается побеседовать с господином Хмелевым по поводу работы, какая-то женщина из учительской была столь любезна, что проводила Николая до кабинета завуча. Женщина показалась Смирнову на удивление серой — в прямом и переносном смысле этого слова. «Вам сюда», — наконец показала она на одну из дверей, однако сама не изъявила желания представить посетителя, а сразу же развернулась, как-то сочувственно поглядела на Николая и ушла.

Оказавшийся к счастью в своем кабинете Борис Александрович очень обрадовался, что посетитель хотел бы устроиться на работу в его лицей:

— Наш благородный труд скульпторов, лепящих из сырых заготовок человека б-будущего, не везде и не всегда д-достаточно хорошо оценивается, — высокопарно начал он, — Однако у нас здесь отличный коллектив и вполне сносные условия.

— Можно поинтересоваться, какие?

— За десять-двенадцать рабочих часов при п-пятидневной неделе мы гарантируем не менее трехсот пятидесяти долларов в месяц. Но квалифицированный преподаватель, способный понять и увлечь в высокий творческий полет т-трепетную детскую душу, может вести один или несколько кружков. А это д-дает определенную прибавку.

Все в том же возвышенном стиле, явно упиваясь собственным красноречием, Хмелев изъяснялся ещё несколько минут. И только когда Николай демонстративно поглядел на часы, Борис Александрович поинтересовался, что приходилось преподавать посетителю.

Не кривя душой Смирнов признался, что не имеет никакого педагогического опыта, но, будучи квалифицированным инженером, в состоянии преподавать физику. Как человек, отдавший несколько лет программированию, он вполне мог бы вести и компьютерную грамотность. А владея в совершенстве испанским и неплохо английским — преподавать язык.

— Жаль, что у вас не французский, — посетовал завуч. — «Англичанина» мы уже нашли, но вот язык жителей б-божественного П-парижа…

— Почему бы не заменить его языком дивного Мадрида, или восхитительного Буэнос-Айреса? — невольно копируя манеру Бориса Александровича, поинтересовался Николай.

— Б-боюсь, родители наших учеников нас бы не поняли, — снисходительно улыбнулся Хмелев. А затем последовали пространные рассуждения на тему о давних традициях исторических отношений, со времен Ярослава связывающих Россию именно с Францией.

— Короче, — завершил свой доклад Николай, — мне предложили переходить к ним в качестве физика. Со своей стороны я обещал подумать.

— Оч-чень здорово! — усмехнулся Денис. — Свои делишки ты обтяпал, а как же насчет..?

— Обижаешь, начальник! Общественное у нас неизменно остается на первом месте. Я пообещал Хмелеву, что не позже чем через полтора часа ему позвонит мой друг, работавший переводчиком при нашем посольстве в Париже. Голубой мечтой этого друга с самого детства якобы является преподавание московским детям языка Бодлера и Шарля Азнавура.

— А причем тут Азнавур? — удивился Вениамин.

— Да я просто не смог в тот момент вспомнить ни одного более поэта… Со своей стороны велеречивый завуч заверил меня, что не собирается покидать лицей вплоть до самого вечера.

— Чего ж мы тогда ждем? — Денис сердито покосился на Вениамина, с живым интересом наблюдавшего за молодой мамой, присевшей недалеко от машины на корточки перед своим ревущим чадом, и что-то объяснявшую ему. — Поехали в гости к Борису Александровичу. — Может, найдем в его квартире что-нибудь не менее любопытное, чем торчащие из-под пальто колени пухленькой дамочки…