11.1. Что такое человек
11.2. Почему первые орудия были каменными
11.3. Почему мы любим драгоценные камни
11.4. Первое грозное оружие
11.5. Первые искусственные жилища
11.6. На кого охотились олдувайцы
11.7. Бола и рубило
11.1. Что такое человек
Что такое человек? «Животное, делающее орудия», — определил еще в XVIII в. Бенджамин Франклин. И это определение до 60-х гг. нашего века было общепринятым. Но вот в 60-е гг. Джейн Гудолл обнаружила, что орудия делают и шимпанзе. Мы уже говорили, что обезьяны хотя и умеют все делать «по-человечьи», но как бы не хотят систематически заниматься человеческой орудийной деятельностью.
Человек же с самого начала своего существования не мог выжить без орудий. Он обладал большей сообразительностью, чем его предки, и заметил, что орудия, которыми его предки и сородичи — обезьяны пользуются эпизодически, могут заменить ему и потерянные острые клыки, и большую физическую силу. Так что определение Б. Франклина следует уточнить — первый человек не просто «существо, делающее орудия», но и существо, которое систематически изготовляет каменные орудия и без этого существовать не может.
Это уточнение сделал более ста лет назад Ф. Энгельс, и оно и сейчас очень хорошо определяет грань между человеком и обезьяной. Как бы ни были обезьяны искусны и ловки в охоте или добыче лакомств из термитников, они никогда не изготовляют каменных орудий. Замечание Ф. Энгельса о том, что «ни одна обезьянья рука не изготовила когда-либо хотя бы самого грубого каменного ножа», очень важно.
Ученые наблюдали, что шимпанзе используют палки как рычаги для расширения отверстий, для открывания ящиков. Обезьяны прожевывают листья, чтобы использовать их как губки для добычи воды и т. д. Однако никто никогда не видел, чтобы они использовали камень для резания или копания.
11.2. Почему первые орудия были каменными
Потому, что только каменные орудия могли стать первыми и надежными заменителями острых клыков и физической силы для предков человека. Деревянные палки и ветки вряд ли могли с ними конкурировать. Во-первых, потому, что дерево растет далеко не везде, а камень валяется всюду в изобилии. Во-вторых, никакой веткой не убьешь слона или Мамонта (а именно на них охотились первобытные охотники на заре своей истории). Да если и убьешь, то толстую шкуру мамонта или слона не проткнуть веткой и не разорвать руками. Шкура была необычайно прочной, толщина ее доходила до 6—7 см.
Да и для того чтобы добыть знаменитую палку, нужно было ее чем-то срезать с дерева, а это также непросто при слабосильных руках и отсутствии чего-либо режущего. Режущее орудие — вот что было прежде всего нужно человеку для замены потерянных в результате мутаций естественных свойств. А такое острое и прочное режущее орудие мог дать тогда только камень.
Изготовление каменного режущего орудия и было главной целью человека на заре его истории, и именно такие орудия находили мы при раскопках около древнейших стойбищ человека. Именно они и позволяют нам отличать эти стоянки первобытного человека от местонахождений останков его сородичей и предков.
Итак, человек стал отличаться от животных тогда, когда он научился делать каменные орудия. Конечно, не сразу пришел он к этому.
Ф. Энгельс писал: «Прежде чем первый кремень при помощи человеческой руки был превращен в нож, должен был, вероятно, пройти такой длинный период времени, что в сравнении с ним известный нам исторический период является незначительным».
На это и ушли, видимо, те 1,5—2 млн. лет, которые прошли с того времени, когда мутации окончательно изменили облик наших далеких предков и поставили их существование на грань гибели.
Итак, каменные орудия — это не только важнейший признак человека и его отличие от обезьян, но и единственное средство, способное помочь выжить таким слабым в сравнении с обезьянами предкам человека.
Наверное поэтому и сейчас мы сохранили любовь, а иногда и преклонение перед камнем.
11.3. Почему мы любим драгоценные камни
В самом деле, самые драгоценные камни — это алмазы, изумруды, сапфиры. За них платят огромные деньги. За них идут на кровавые преступления.
Казалось бы, давно кончился каменный век, а до сих пор камень для человека — большая драгоценность. Так было и раньше. И неудивительно — ведь каменный век длился около 3 млн. лет, а век металла только начал ей 5—6 тыс. лет назад. Хотя первый металл начали делать около 9 тыс. лет назад, но тогда он шел только на украшения, а орудия из него стали делать много позже. Поэтому-то, видимо, и сохранилась до сегодняшнего дня любовь к камню.
В древности к камням испытывали особого рода религиозное почитание. Тогда верили, что камни приносят добро или, наоборот, зло. Их носили как украшения, из них уже в неолите стали делать печати, с ними связывали те или иные суеверия. Даже ученые верили в особую силу камней. Например, известный древнеримский ученый Плиний Старший в своей 37-й книге «Естественной истории» пишет, что некоторые камни находят только в пасти дракона или в глазах птиц. Он сообщает серьезно, что аметист предохраняет от опьянения, а если на нем вырезать луну или солнце и носить его на шее в волосах кенокефала или ласточки, то он спасет от отравления. Если носить гелиотроп вместе с цветком того же названия, то человек в любой момент при произнесении некоторых заклинаний может стать невидимым.
Все эти «сведения» пришли в Грецию и Рим с Древнего Востока. Древние греки считали колыбелью этих верований Вавилон. Оттуда пришли книги — лапидарии, в которых было указано, какую силу и свойство имеет тот или иной камень, какие на нем следует вырезать изображения, чтобы усилить влияние камня, предусмотрев все — от политических переворотов до зубной боли. Камни «помогали» во всех случаях.
До нас эти лапидарии дошли лишь в отрывках. В них есть описание камней, которые «лают по-собачьи» при приближении вора или при помощи которых можно «отличить» верную жену от неверной и т. п.
До нас дошло большое количество древних камней с различными изображениями. Уже при Екатерине II в Эрмитаже хранилось около 10 тыс. камней с вырезанными на них изображениями.
И сейчас многие из нас верят в какое-то влияние камня. В наших магазинах можно найти сведения, какой камень к какому месяцу приписан. Какой камень должен сопутствовать каждому человеку. Для родившегося в январе камнем числится гранат, в феврале — аметист, марте — яшма, апреле — сапфир, мае — изумруд, июне — агат, июле — сердолик, августе — сардоникс, сентябре — хризолит, октябре — аквамарин, ноябре — топаз, декабре — хризопраз. Соответственно каждому камню приписывалось определенное свойство: алмазу — чистота и невинность, сапфиру — постоянство, рубину — страсть, изумруду — надежда, топазу — ревность, бирюзе — каприз, аметисту — преданность, опалу — непостоянство, агату — здоровье, аквамарину — неудача. Правда, в этих справках есть и расхождения.
Камни удивляют и сейчас. Например, когда через большой кристалл рубина пропустили электрический свет, то получили луч в миллион раз более яркий, чем соответствующий луч солнечного спектра. Этот луч осветил на расстоянии 40 км площадь диаметром в 60 м. Так был создан специальный прибор, который назван лазером.
Необыкновенные свойства камня были замечены еще в каменном веке, и именно они и привели, видимо, к суевериям и легендам о камне. Все это сложилось в каменном веке. Когда от камня зависела жизнь человека. Другого доступного в древности материала, который бы позволил делать такие прочные и острые орудия труда, в природе нет. Не случайно и сейчас самые острые хирургические ножи — это каменные ножи, сделанные по технике каменного века. Американские хирурги утверждают, что они в 50 раз острее любого стального скальпеля.
Так что каменные орудия были довольно грозным оружием первобытного человека.
11.4. Первое грозное оружие
Тех, кто впервые видит первобытные орудия, удивляет «малый» их размер. Как ни много слышал человек о каменных орудиях, когда он впервые видит их в натуре, они поражают его своей «обыкновенностью». В самом деле, это камень, но камень с обработкой, и ни один археолог не спутает его с естественным обломком камня, даже если это не орудие, а отщеп — отбросы, отходы производства.
Чем же отличается камень, оббитый человеком, от камня, расколотого природой (выветривание, осыпи и т. п.)? Не все породы камня хорошо сохраняют следы обработки их человеком. Например, орудия из кварцита, гранита иногда очень легко спутать с природными обломками. Но эти породы камня стали использоваться человеком в самом конце каменного века — в эпоху неолита, да и то, как правило, только тогда, когда под рукой не было основных, «главных» пород камня — кремня и яшмы. Именно они на протяжении всего каменного века были «металлом» древности. Универсальность кремня, его широкая распространенность, способность раскалываться на тонкие пластинки с острыми режущими краями, при высокой твердости, делали этот камень незаменимым сырьем для изготовления орудий...
Австралопитеки и питекантропы раскалывали и раздавливали желваки камня. Получившиеся при этом острые осколки и отщепы случайной формы и служили им орудиями. Оставшиеся после обкалывания грубые кусочки камня с острыми краями тоже использовались как рубящие орудия.
Эти первые орудия — просто гальки, оббитые с одного конца. Именно такие заостренные грубыми сколами орудия и были найдены близ останков презинджантропа.
Мэри Лики установила, что в Олдувае существовали две разные традиции обработки камня. Для первой — олдувайской, более древней и примитивной — характерны, главным образом, так называемые галечные орудия, хотя Мэри Лики предпочитает называть их чопперами, т. е. ударниками, или сечками. Слово «галька» подразумевает нечто очень маленькое, и термин, используемый Мэри Лики, более удачен, потому что многие найденные в Олдувае ударники больше куриного яйца, а есть и такие, поперечник которых равен 7,5—10 см.
Олдувайские чопперы по форме обычно представляют собой булыжники — камни, обточенные водой, какие можно видеть в руслах горных рек или на скалистом берегу моря. В Олдувае ударники делались из кусков затвердевшей лавы, выброшенной окрестными вулканами.
Итак, сырьем для олдувайского ударника служил овальный или грушевидный камень такой величины, что его удобно было сжимать в руке. Чтобы изготовить из него орудие, первым мастерам достаточно было изо всех сил стукнуть им по большому камню или же, положив его на такой же камень, ударить по нему другим камнем и отбить порядочный кусок. Еще удар — и отлетает второй кусок (осколок). В результате орудие получает узкий зубчатый край. Если повезет, край этот окажется достаточно острым, чтобы резать мясо, рассекать суставы и хрящи, выскабливать шкуры, заострять палки. Ударники были большие и маленькие. Орудиями служили и осколки, отбитые при изготовлении ударников. Они также были острыми и употреблялись для того, чтобы резать и скрести.
Орудия олдувайской традиции были найдены в слое I, они продолжают встречаться и в следующем слое, в несколько улучшенном варианте.
Но слой II Олдувая содержит, кроме того, следы более развитой культуры — ашельской. Характерным типом орудий ашельской культуры был так называемый бифас (двусторонний) — род рубила, режущий край которого был более тщательно оббит с обеих сторон, так что это орудие получалось прямее и острее примитивного олдувайского ударника (чоппера-сечки). Кроме того, ашельское орудие нередко обрабатывалось или подравнивалось со всех сторон так, чтобы оно получило требуемую величину, форму и вес. Так изготовлялось рубило — основное орудие эпохи нижнего палеолита.
В слоях I и II Мэри Лики выявила 18 типов орудий. Помимо ударников и рубил там найдены круглые каменные шары, скребла, резцы, шила, камни-наковальни и отбойники. Кроме того, там же обнаружено большое количество отходов — небольших пластин и осколков, которые, естественно, накапливаются в том месте, где долгое время изготавливаются орудия. И наконец, манупорты — камни без следов обработки, но откуда-то принесенные, о чем свидетельствует то обстоятельство, что в данной местности такие породы не встречаются.
11.5. Первые искусственные жилища
Пожалуй, наиболее ошеломляющим из всего, что Мэри Лики обнаружила в Олдувае, оказались «обитаемые горизонты». Это места, где гоминиды, зависевшие от окрестной растительности и дичи, оставались на длительные сроки. Опознать их можно по большому скоплению окаменелостей, каменным орудиям и осколкам на небольшом участке в тонком слое земли.
Предметы, которые семейство Лики с таким кропотливым упорством раскапывало и описывало, лежали там, где их бросили.
Если не считать этих мест, орудия и окаменелости в Олдувае распределяются по слоям песка и глины толщиной 1—1,5 м. Совершенно ясно, что в свое время их смывала река, перемешивала, погребала в песке, так что их взаимное расположение мало о чем свидетельствует.
Но по мере расчистки обитаемого горизонта у вас возникает такое ощущение, будто вы опускаетесь в подвал, где мирно пылятся ржавеющие инструменты, груды зимних рам, ряды банок на полках, кипы старых газет и журналов. Рассматривая все эти вещи, вы узнаете много подробностей о жизни их владельца.
Ну, а что оставил в своем «подвале» человек умелый? Например, множество рыбьих голов и крокодиловых костей вместе с окаменевшими корневищами папируса, из чего следует, что, по крайней мере в одном месте, он обитал у водоема и добывал из него какую-то пищу. В других местах обнаружены кости фламинго, из чего следует, что водоемом этим было озеро мелкое, со слабощелочной водой, поскольку лишь в подобных условиях могут существовать крохотные водяные животные, которыми питаются фламинго.
На 20-километровом отрезке ущелья Олдувай из 70 мест, где обнаружены окаменелости и орудия, 10 оказалось обитаемыми горизонтами. Культурные остатки одного из них размещены очень своеобразно. На примерно прямоугольном участке около 5 м шириной и 10 м длиной сосредоточено множество пластин и осколков, отбитых при изготовлении орудий; они перемешаны с большим количеством мелких фрагментов раздробленных костей разных животных. Этот прямоугольник окружен полосой земли около метра шириной, на которой почти нет никаких культурных остатков. Однако по ту сторону полосы эти остатки вновь становятся довольно обильными.
Наиболее правдоподобными кажутся следующие предположения: замусоренный внутренний прямоугольник представляет собой «жилое место», окруженное колючей оградой, под защитой которой гоминиды спокойно изготовляли свои орудия и ели свою пищу, а мусор либо роняли тут же, либо швыряли за ограду. В другом месте обнаружено кольцо из камней с поперечником около 4,5 м. На этом обитаемом горизонте очень мало других камней и они лежат далеко друг от друга, без всякого порядка. Кольцо же состоит из нескольких сотен камней, тщательно кем-то уложенных. Кроме того, через каждые 0,5—1 м по периметру кольца были сложены более высокие кучи камней. Это сооружение походит на укрытие, какие и теперь создаются племенем окомбамби в Юго-Западной Африке. Окомбамби тоже выкладывают из камней низкое кольцо с более высокими кучами через определенные интервалы для подпорки жердей или сучьев, на которых укрепляют шкуры или пучки травы, чтобы прятаться от ветра.
Хотя внутри кольца найдено достаточное количество осколков, показывающих, что там велась какая-то деятельность, гораздо более интенсивной и разнообразной, насколько мы можем судить, она была за его пределами. Да это и естественно. Площадь этого довольно неправильного круга составляет примерно 7 м2, и обитатели подобного жилища, если их там сидело несколько, несомненно страдали от тесноты.
11.6. На кого охотились олдувайцы
Вокруг жилых площадок в Олдувае найдены окаменевшие остатки жирафов, различных антилоп и зуб дейнотерия — вымершего слона. Ели олдувайцы обильно и, возможно, предпочитали обедать снаружи, а не в укрытии, в котором негде было повернуться.
Сами ли они убивали таких крупных животных или, загнав их в болото, добивали, когда те теряли силы? Приносили ли они на стоянку мясо туш или отнимали добычу у других хищников? Обо всем этом хроника Олдувая молчит. Но одно несомненно — раздобыв каким-то образом крупную добычу, они кромсали ее на куски и съедали тут же на месте. В ущелье Олдувай найдены две такие «разделочные». В одной обнаружен скелет слона, в другой — скелет дейнотерия. Поскольку эти животные весили по нескольку тонн, о том, чтобы перетаскивать их куда-нибудь, явно не могло быть и речи. Оставалось только расположиться вокруг туши, отрубать куски и объедаться, пока от нее не останется ничего, кроме костей. Судя по остаткам в «разделочных», так оно и происходило. Обе они содержат почти полные скелеты огромных животных, но кости валяются в беспорядке, словно их отрывали и отсекали друг от друга. И вперемешку с ними лежат брошенные ударники и другие каменные орудия, с помощью которых это проделывалось.
Олдувайские гоминиды были весьма широки в своих пищевых привычках. Некоторые места изобилуют костями антилоп, причем нередко черепа пробиты именно там, где они тоньше всего, — в лобной части. В других полно панцирей больших черепах. Одно завалено раковинами улиток. А еще в одном найден череп жирафы, хотя никаких других костей не обнаружено, — голову явно перетащили сюда, чтобы съесть «дома». Кости из верхней части слоя II свидетельствуют, что основной добычей становятся лошади и зебры. Иначе говоря, климат стал более сухим и это способствовало расширению степных ландшафтов. Кроме того, в слое II скребла встречаются в заметно больших количествах, что указывает на первые попытки обрабатывать шкуры и кожу.
11.7. Бола и рубило
Во всех олдувайских местонахождениях слоя I основным орудием, которое явно предпочиталось всем прочим, был ударник-чоппер. Однако в слое II почти всюду чаще всего начинают встречаться сфероиды. Но для чего они были нужны, эти каменные ядра? Они старательно выделаны, на них затрачено столько времени и труда, что вряд ли они служили просто метательными снарядами, — ведь их далеко не всегда удавалось бы подобрать для нового использования. По мнению Мэри Лики, они могли применяться как бола.
Бола все еще употребляется в Южной Америке. Оружие это состоит из двух или более камней, обернутых кожей и привязанных к ремню или веревке. Их раскручивают над головой и бросают в бегущее животное или большую птицу. С помощью крутящегося бола, длина которого может достигать почти метра, не только легче попасть в цель, чем одним камнем, но оружие это при удачном броске опутывает ноги животного. А при промахе его нетрудно отыскать и вновь использовать.
Эти два орудия найдены на палеолитической стоянке Мысовая на Урале. Одно из них — чоппинг, второе — рубило (бифас). Чоппинг, как и чоппер, это желвак, приостренный только по концу орудия; рубило обработано с двух сторон (поэтому его и называют еще бифас, т. е. обработанный с двух фасов — сторон). Чоппинги и бифасы Урала очень похожи на орудия, найденные на стоянках ущелья Олдувай в Африке. Очевидно, расселившись по всей Евразии, человек долго сохранял приемы обработки камня, выработанные на прародине.
Об этом говорит сходство орудий Мысовой и Олдувая.
Позднее (слой II Олдувая) камень грубо оббивали с двух сторон с таким расчетом, чтобы превратить окатанные округлые края гальки в острые, режущие. Пластинки, которые откалывались (их называют отщепами), тоже имели острые края. И если такая пластинка-отщеп была удобна для захвата рукой, то и ее использовали в качестве режущего орудия.
Любопытно, что наиболее древние орудия, встречающиеся за пределами Африки, очень сходны с олдувайскими.
Возможно, что иногда камень разбивали (оббивали) только для того, чтобы получить пластину с острыми краями. Оставшиеся оббитые камни (иногда от них оставалась только сердцевина) археологи называют нуклеусами (от латинского nuclea — ядро) — ядрищами. И на пластинках (отщепах), и на оставшейся гальке-сердцевине от удара по кремню, яшме или обсидиану сохраняется четкий след — ударный бугорок.
Кремень и близкие к нему породы имеют свойство как бы вспухать от удара. От ударного бугорка расходятся по сколотой поверхности камня своеобразные волны. Поверхность кажется ребристой, как поверхность морской раковины (такие следы геологи называют раковистым изломом). Ударный бугорок и волны сохраняются на отщепе, а след их (негатив) — на нуклеусе. По этим-то следам и отличают археологи осколки, сделанные человеком, от природных обломков камня.
Изучением следов на орудиях из камня установлено, что острыми пластинами человек резал шкуры животных и их мясо. Часто люди убивали крупное животное, разрезали его шкуру, но снять ее не могли, так как она была толстой, трудно было и разрубить тушу на части. Поэтому-то люди и поселялись около убитого животного и жили там до тех пор, пока не съедали его полностью. Так было не только в Олдувае, но и в других местах. Например, около Томска нашли полный скелет мамонта, следы костров и кремневые орудия: люди жили возле мамонта, пока ели его, а доев, ушли. В таких случаях кремневыми орудиями могли служить тут же отбитые крупные пластины — отщепы. После однократного использования их выбрасывали. Хранить, а тем более носить с собой эти крупные, тяжелые камни не было нужды. В любое время такие орудия можно было изготовить в другом месте, лишь бы под рукой был подходящий камень. По следам на камне установлено, что для того, чтобы изготовить простейшее рубило, нужно было нанести 25—30 точных и сильных ударов по куску камня.
Орудием, очень похожим на рубило, пользовались тасманийцы еще в XIX в.
Помимо рубила, в раннем палеолите всюду появляются и другие орудия. Чем дальше уходили люди от австралопитековых, тем своеобразнее становились эти орудия. Технические традиции в изготовлении орудий на территории одной страны стали отличаться друг от друга.
Своеобразные стоянки найдены и на территории СССР. Они говорят о том, когда человек заселил территорию нашей страны.